Сюзанна Кэри - В ореоле невинности - Скачать бесплатно

Кэри Сюзанна
В ореоле невинности

Пер. И. Арзамасцевой.
Изд. "Радуга", 1997


Анонс

Прелестная Криста, в отличие от большинства современниц, хранит свою
невинность для единственного, кому станет женой. Но мужчина ее мечты
оказался принципиальным противником брака, он не считает себя вправе стать
первым у страстно любимой им девушки. Что ж, решает Криста, раз ее
девственность препятствует счастью, надо избавиться от нее с другим
мужчиной. Но в силах ли Фил допустить такое?..


ГЛАВА ПЕРВАЯ

- Отпусти меня! Сию же минуту! Слышишь?!
В роскошном салоне новенького "ягуара" Тони Ладлоу, в самом дальнем углу,
Криста О'Малли изо всех сил сражалась за свою добродетель, отбиваясь от
расходившегося поклонника. У нее перехватило дыхание: обдав девушку волной
винных паров, Тони с силой приник к ее губам, в то время как рука его
прокладывала себе путь в складках юбки.
Инстинктивно сжимая колени, Криста пыталась высвободиться из навязанных
ей объятий, но не тут-то было. Обладая значительным преимуществом в весе и
росте, да и неплохой физической подготовкой, молодой человек без особого
труда мог поступить со своей спутницей так, как ему бы захотелось.
- Ну Криста, детка... - канючил он, часто дыша от возбуждения.
Сквозь тонкую ткань блузки Криста почувствовала, как его рука с нежностью
орангутанга стиснула ее грудь.
- Ну да, знаю, машина не самое удобное место... соседка сегодня дома. Но
ведь можно ко мне... в любой момент, а?
С проворством, которое сделало бы честь любой обезьяне, он снова принялся
задирать ей подол. Криста поняла, что вот-вот окончательно потеряет контроль
над ситуацией, - пора принимать радикальные меры. Может, просто двинуть его
коленом в пах, как учил ее приятель соседки? Или попытаться открыть дверцу
машины и заорать погромче, призывая полицейского?
В глубине души она все же надеялась, что не придется прибегать к подобным
способам самозащиты: до этого последнего момента Тони вел себя как
порядочный человек и былая симпатия еще теплилась в сердце Кристы. Не
хочется причинять Тони физическую боль... Что же касается полиции... для нее
не секрет, какие последствия будет иметь подобный инцидент для начинающего,
подающего надежды адвоката, достаточно одаренного, чтобы в скором времени
сделать неплохую карьеру. А насколько Криста знала копов, такие его качества
вряд ли окажутся в их глазах смягчающим обстоятельством. Одного сознания,
что молодой человек принадлежит к когорте извечных противников - адвокатов,
довольно, чтобы раздуть позорный скандал со всеми вытекающими отсюда
последствиями - грязными сплетнями и тому подобным.
Придется, видимо, огорошить его признанием. Конечно, имей она и вправду
дело с насильником, подонком, такая откровенность, скорее, позабавила бы
того, но, насколько Криста успела узнать Тони, на него подобное известие
должно произвести сильное впечатление. Только вот незадача: к несчастью, у
них общий круг знакомых. Как представитель чикагской "Трибюн" Криста немало
времени проводила во Дворце правосудия, где по долгу службы постоянно бывал
и Тони. Если он не обладает столь ценным качеством, как умение держать язык
за зубами, вся юридическая братия получит прекрасную возможность перемыть ей
косточки.
- Тони... прошу тебя! - еще раз попыталась она воззвать к его разуму.
Но он словно и не слышал.
В тот же миг Криста почувствовала, как расстегнулась подвязка и
нейлоновый чулок заскользил вниз по ноге...
- Ты не понимаешь! - в отчаянии, с последней надеждой выкрикнула она. - Я
еще никогда не занималась любовью с мужчиной! Я девственница!
Словно в видеофильме, когда нажимаешь на кнопку "Стоп", Тони замер в
оцепенении. Несколько секунд стояла гнетущая тишина.
- Ты... ты что, в самом деле... девочка? Да ведь ты сказала - тебе
двадцать шесть. - Голос у Тони прерывался.
Ну вот, признание дало ожидаемый эффект. Усевшись поудобнее, Криста
расправила на коленях помятую твидовую юбку.
- Да, мне двадцать шесть. Ну и что же?
- Я просто подумал...
Водворяя одной дрожащей рукой на место съехавший набок галстук, другой
Тони полез в задний карман брюк и извлек открытый пакетик жевательной
резинки. С тех пор как они знакомы, его челюсти вечно заняты, говорить
приходится обычно ей.
"Теперь он, конечно же, решит, что со мной не все в порядке, - печально
размышляла Криста, машинально поправляя темные, отливающие красным деревом
вьющиеся волосы, уложенные в прическу флорентийского пажа. - Раз умудрилась
до такого-то возраста остаться девственницей, значит, фригидна. Или
неврастеничка. А может, и то и другое".
Почему не допустить, что она хранит свою невинность по
одной-единственной, банальной и старомодной причине - желает в один
прекрасный день подарить себя нетронутой своему избраннику, которому станет
женой?
"Что же делать, если я до сих пор такого еще не встретила, чтобы замуж за
него захотелось? Тони я не люблю, а после сегодняшнего вообще неловко как-то
встречаться. Да он еще далеко не худший вариант по сравнению с теми, что
раньше встречались. Не настаивал, когда узнал, что и как. Готова поспорить:
предложи я ему сейчас то, чего он добивался, - наотрез откажется!"
- Послушай, Криста... - смущенно пробормотал Тони, пытаясь разрядить
обстановку, - я чувствую себя полным идиотом. Но клянусь тебе: никогда и
представить не мог такого...
- И что же теперь?
"Предпочтешь меня всем остальным? Или поищешь пастбище попышнее?
По-твоему, любые отношения между мужчиной и женщиной должны автоматически
заканчиваться постелью?" Этот невысказанный вопрос явственно повис в
воздухе.
- Я... а-а... хм... не знаю. - Тони, совсем, похоже, сбитый с толку,
неожиданно воспрял духом: - Зато одно знаю точно: очень рад, что ты мне
сказала. Знал бы раньше - ни за что не стал бы... лапать тебя столь
бесцеремонно.
Кристу прямо-таки передернуло от подобного выражения. Только глупым
мальчишкам, в школьные годы, безразлично, кого они там "лапают" на очередной
вечеринке. Да если она даже со временем и откажется от своих принципов и
решится на близость с мужчиной до того, как он станет ее мужем, ей все же
необходимо соблюсти как минимум два пункта: она не просто одна из его
девушек и их отношения строятся на взаимном чувстве. А пока что каждый новый
знакомый считает священным долгом затащить ее в постель на третьем же
свидании.
- Пожалуй, мне пора, - вздохнула Криста, - завтра начинается процесс
Уоткинса и...
- Судья Берн собирался отложить дело.
Не успели эти слова сорваться с его губ, как Тони струсил: а что, если
Криста ухватится за них - девушки любят эти изнурительные разговоры. Но
Криста тут же все поняла: "Не волнуйся, дорогой, - у меня и в мыслях нет
затягивать эту глупейшую ситуацию".
- Как бы там ни было, а завтра понедельник, - голос ее звучал ровно, - я
собираюсь встать пораньше.
- Я провожу тебя. - Тони ответил благодарным взглядом.
Квартиру Криста снимала вместе с Лорин Хейс - помощником редактора, они
работали в одной редакции - на четвертом этаже шестиэтажного, выкрашенного в
тускло-желтый цвет кирпичного дома в нескольких кварталах от озера и
Линкольн-парка. По меркам Чикаго район спокойный, но время уже за полночь.
Криста в свою очередь почувствовала прилив благодарности к Тони: так
терпеливо дожидается, пока она отыщет в сумочке ключ.
- Благодарю за приятно проведенное время, - пробормотала девушка по
привычке, прежде чем успела сообразить, что фраза не совсем соответствует
случаю.
Вопреки ее ожиданиям в голосе Тони не прозвучало ни малейшей иронии,
когда он как ни в чем не бывало ответил:
- О, все в порядке. Непременно позвоню тебе на следующей неделе. - Однако
не поцеловал ее в щеку, как обычно делал, прощаясь.
- Да-да, конечно. - Криста отлично знала, что ее незадачливый поклонник и
не подумает сдержать обещание.
Переступив порог квартиры, Криста застала свою соседку Лорин в компании
ее друга Дэна Каррана. Удобно расположившись перед экраном телевизора,
парочка с удовольствием уплетала холодную пиццу.
- Что-нибудь случилось? - Дэн пристально вглядывался девушке в лицо.
Недаром Карран, спортивный репортер той же "Трибюн", слыл немногословным,
но на редкость наблюдательным.
Криста вдруг всхлипнула - не удержалась. Все время, пока тянулась эта
отчаянная битва с Тони, ее так и подмывало удариться в слезы. Не то чтобы
так уж огорчала утрата кавалера, просто слишком все походило на случившееся
всего несколько месяцев назад. Она еще не успела забыть - ведь тот парень
затронул ее куда сильнее. Грег Маас тоже был адвокатом... Он показался ей
таким умницей, таким зрелым, способным ее понять. Столь задушевно они
беседовали, Грег откровенно ею восхищался. Встречались несколько месяцев,
провели вместе немало славных вечеров. Криста уже всерьез стала надеяться:
наконец-то нашелся человек, который уважает, разделяет ее взгляды, ее
принципы. И вдруг все обретенное превратилось в прах; Грег благополучно
женился - на женщине, оказавшейся не столь принципиальной и разделившей с
ним постель чуть ли не с первых дней знакомства. Счастливой сопернице было
двадцать два года, и муж явно не мог претендовать на роль первого в ее жизни
мужчины. Криста же, несмотря на некоторые разногласия, успела привязаться к
Грегу и теперь сильно переживала потерю - или ей так казалось.
- Как ты думаешь, что могло случиться, если я опять возвращаюсь домой в
измятом костюме и в расстроенных чувствах? - фыркнула она в ответ, стараясь
не раскиснуть окончательно.
- Неужели опять?! - Нежный, но ощутимый отголосок южного говора придавал
голосу Лорин (она из Атланты) чувственное очарование. - Прости, но Тони
казался таким милым парнем...
- Он милый. Просто мы разошлись с ним во взглядах на моральные нормы. -
Сбросив пиджак, Криста устало опустилась на диван напротив своих счастливых
друзей. - Иногда я думаю: а стоит ли игра свеч? - Девушка вздохнула, против
воли ее глаза следили за рукой Дэна, нежно поглаживающей упругое бедро
подруги, так сексуально обтянутое голубыми джинсами. Вот Лорин тридцать два,
она разведена... - Может, мне давно надо было переспать с каким-нибудь
симпатягой, да и все тут.
За своим личным, столь же тщательно оберегаемым от посторонних
посягательств, сколь и неопрятным, столом в отделе новостей "Трибюн" Фил
Катгерини бросал мрачные взгляды на экран компьютера. С поросших обильной
плесенью кофейных кружек, выстроившихся на его рабочем месте, можно было бы
снять богатый урожай пенициллина. А тут еще тяжелые свинцовые тучи за окном
- снег, наверно, скоро повалит.
Все же, пытался утешить себя Фил, экран компьютера не девственно чист
Светится еще полчаса назад набранная красивым, жирным шрифтом титульная
строка будущей статьи для его трижды в неделю появляющейся колонки "Гнездо
дрозда". Все остальное весьма обширное пространство, увы, так же свободно от
печатных знаков, как его голова-от стоящих мыслей А не зарезервировать ли
билет на какой-нибудь горнолыжный курорт? Как раз и изучишь вблизи нравы
отдыхающих бездельников. Или показать высокий класс журналистского
мастерства, не покидая рабочего места? В конце концов, под рукой свежие
полицейские сводки: публика не соскучится. Ладно - Фил пристально изучал
бурый холмик плесени, отдаленно напоминающий своими очертаниями
нахохлившуюся сову, - ему грех жаловаться. На худой конец тема-то всегда
найдется, пусть избитая, но именно такие никогда не надоедают читателям.
К несчастью, он уже достаточно известен, приходится оберегать репутацию.
Слава талантливого журналиста обязывает избегать подобных уловок. В карьере
газетчика не выезжают на былых заслугах. Публикации его читает не только
целая армия подписчиков "Трибюн", но и коллеги, с их высокими
профессиональными критериями. В то же время сам дух колонки требует
непринужденного, вызывающего живой интерес рассказа, без шокирующих сюжетов,
зато способного растормошить, как утренняя чашка крепкого кофе. И... и, как
назло, ничего подходящего не приходит на ум.
Лениво перечитывал он переданную ему записку от молодой, недавно
зачисленной в штат сотрудницы. И парой слов ни разу не обменялись, а она
сочла своим долгом написать, выразить восхищение его материалами. "Жду новых
достижений!" Трогательно аккуратный, почти детский почерк... "Будь я
проклят, если сегодня утром способен на какие-нибудь достижения!" -
пробормотал себе под нос Фил.
А с Ирэн Мар как быть? Настроение окончательно испортилось. Угораздило
его еще представить семье эту последнюю из бесконечной череды своих
"невест"... Ведь не имел ни малейшего намерения на ней жениться... В
утренней почте ему принесли открытку от Ирэн: штемпель какой-то
центральноамериканской страны, там сейчас военные беспорядки. Месяца три
назад она получила это специальное назначение вместе с молодым, разбитным
фотографом; парень, может, и неплохой, но особого доверия не вызывает. А сам
он... не сказать чтобы любил Ирэн больше предыдущих своих подруг, но как-то
незаметно она заняла некоторое место в его жизни. Правда, и до ее отъезда
отношения их не отличались особой определенностью, сейчас же и вовсе
утратили четкие рамки.
- Ожидаешь прилива вдохновения? - с обычной своей иронической ухмылочкой
осведомился Дэн Карран, примостившись на краешке стола, каким-то чудом
оставшемся свободным среди кип газет, журналов и всякой всячины. - Когда
ваша милость соблаговолит убрать эти клумбы? - Он кивнул на грязные кофейные
кружки.
- Когда меня осенит, о чем сделать завтрашнюю колонку, будь она неладна.
Хорошие друзья, несмотря на взаимные подкалывания и вечные перебранки,
Фил и Дэн съели вместе пуд соли и не придавали значения официальным
условностям. Дэн заговорщически подмигнул.
- Возможно, кое-что для тебя найдется.
- Да-а? Интересно послушать. - Откинувшись на спинку стула. Фил изобразил
сосредоточенное внимание.
Но Дэн почему-то не торопился - видимо, сомневаясь, говорить ли.
- Ты должен обещать мне, что имя девушки, которое я тебе назову, ни при
каких обстоятельствах не попадет в печать, - наконец решился он. - В
противном случае... - Дэн красноречиво развел руками.
- Ты же понимаешь, - Фил выразительно поднял темные брови, - не могу я
давать гарантий, пока не узнаю, в чем дело. - И в задумчивости взъерошил
копну темных волос характерным рассеянным жестом.
Некоторое время Дэн молча изучал лицо друга, словно видел впервые:
орлиный профиль, четко очерченный рот, упрямый подбородок.
- Это необычная девушка. Не хотелось бы, чтобы у нее возникли
неприятности.
Филу не слишком понравились выдвинутые условия, но выбирать, собственно,
не из чего. Дэн явно не собирается уступать, а сам он так и не родил хотя бы
пустяковой идеи. Еще хуже, что по журналистской своей натуре он аккуратен и
нетороплив: любит тщательно выбирать слова, оттачивать каждую фразу в
стремлении к недостижимому совершенству. Время-то у него еще есть - материал
надо сдать завтра, к десяти утра... Однако при взгляде на пустой экран
компьютера Фила вновь охватила тоска. Эта чертова спешка, да еще когда темы
нет, - какое уж тут вдохновение.
- Ладно, твоя взяла, - отрывисто бросил он.
Так уж случилось, что рабочее место Кристы находилось в том же помещении,
где и стол Фила Катгерини, и каждый раз, когда она поднимала голову, взгляд
ее неизбежно упирался в его ладную фигуру. "Интересно, что он там соорудил
из своего угла? - удивлялась про себя Криста. - Трущобы?" Шеф ее, Гарри
Дженкинс, редактор отдела и один из тех немногих, кому удавалось
воздействовать на Фила, сегодня отсутствовал.
Но нельзя же не отдать должное откровенно привлекательной внешности.
"Конечно, это не мой тип", - поспешно добавляла девушка, опуская глаза и
стараясь сосредоточиться на недописанной статье, посвященной проблеме кланов
в судопроизводстве. Но это удавалось ей не сразу. В его обаянии - что-то
вызывающее, почти хулиганское... Хуже всего, что он и сам находит себя
совершенно неотразимым. Записку она ему передала, плененная его
профессиональным мастерством, но ответа не последовало. Не соблаговолил даже
рукой помахать или черкнуть пару слов благодарности.
Занятая своими мыслями, Криста буквально оцепенела, в очередной раз
оторвавшись от работы: Фил собственной персоной стоит у ее стола...
- Криста О'Малли?
Интонация вопросительная. Девушка ошеломленно кивнула. Из-под густых
ресниц на нее смотрели ясные светло-карие глаза - такой цвет бывает у свежих
лесных орехов, - а в них плясали озорные золотистые искорки. Ей почему-то
привиделись глаза дикого зверя, затаившегося в густых джунглях. Но нет, этот
определенно не напоминает орангутанга - Тони просто не идет с ним ни в какое
сравнение. Зрелый мужчина, этакий тигр - охотник на женщин.
Вот удивительно: он явно колеблется, выглядит почти смущенным, словно...
словно боится получить отказ.
- Меня зовут Фил Катгерини.
В его устах это прозвучало как излишняя констатация очевидного. Резкий
чикагский акцент странно не вяжется с обволакивающе обаятельными манерами,
усвоенными, очевидно, за годы жизни в окружении итальянцев. Тембр голоса
наводит на мысль о вельветовой ткани - мягкий, рельефный...
- Мы не имели случая поближе познакомиться, но я уже немного тебя знаю.
Дэн Карран мне посоветовал с тобой побеседовать. - Фил протянул руку.
Криста, подав свою, молча на него смотрела, не в силах, по правде
сказать, произнести ни слова. От прикосновения к руке этого мужчины девушку
словно накрыло теплой волной. Оглушенная до звона в ушах, будто пораженная
электрическим током, она ощущала, как тепло его ладони медленно разливается
по всему телу, не оставляя нетронутым ни одного уголка.
- Дэн считает, что вы можете стать героиней моей очередной колонки, -
продолжал Фил, так и не дождавшись от Кристы никакой реакции. - Можно я
присяду?
"Боже, что заставило его подумать, будто людям будет интересно читать обо
мне? - Пораженная, она не могла понять еще и своей пассивности. - Что они
там могли обсуждать с Дэном, кроме моей работы репортера из зала суда? Но
что-то ведь есть, раз автор этой звездной колонки обратил свой взор на мою
скромную персону..."
Наконец ей удалось отвернуться к экрану компьютера.
- Не представляю, чем могу быть полезна... - она старалась быть
лаконичной, - но у меня срочная работа. Этот материал обязан быть готов
сегодня. Так что же вы хотите узнать?
- Да вот не нахожу, с чего и начать...
Еще поразительнее: этот баловень судьбы, самый известный и толковый
репортер Запада в затруднении, как "разговорить" свою потенциальную
героиню?! И это Фил Катгеринй, чье мастерски свитое "Гнездо дрозда" имеет
такой потрясающий успех! Ему ли не быть докой в добывании нужной информации?
Поистине Криста устала удивляться.
- Да уж как-нибудь найдете, если поищете.
По губам его пробежала легкая усмешка, словно он вдруг увидел в ней
живого человека, а не просто объект для изучения. Несколько секунд Фил
пристально вглядывался в ее лицо.
Симпатичная, приятная, скромная крошка, хотя и не красавица. Впрочем...
правильные черты лица, хорошая фигура... Молоденькая женщина, способная
привлечь внимание любого мужчины. Прелестно сложена, очень женственна. Но
лучше всего у нее, конечно, огромные зеленые глаза - они смотрят на
собеседника так спокойно и выразительно, не оставляя сомнений ни в уме ее,
ни в силе характера, - и блестящие, темные, с медным отливом густые волосы,
так красиво подчеркивающие нежную кожу щек. Задорным блеском глаз и свежим
румянцем она сразу вызывает представление о таких свойствах, как здоровье и
естественность. Косметикой, кажется, почти не пользуется. Принадлежит именно
к той категории женщин, что вызывают у мужчин рыцарские чувства: стремление
защищать, заботиться. Все это как-то отстраненно заметил про себя Фил.
Вот только последний его вывод... Пожалуй, он поторопился. Кто-кто, а
Криста О'Малли в опеке не нуждается и наверняка способна постоять за себя,
раз Гарри решился отправить ее в этот зверинец, именуемый Дворцом
правосудия. Работать умеет: ее прошлая публикация, о зверском убийстве,
наглядное тому доказательство.
И все же, несмотря на деловой, решительный вид, который она напускает на
себя на службе, он не ошибается относительно ее уязвимости. Уж очень явно
читается на открытом, свеженьком личике желание выйти замуж и позволить
своему избраннику любить себя до умопомрачения. Цель, в общем-то,
похвальная, но в глазах Фила предосудительная.
Криста тем временем успела напечатать половину предложения и быстро
стереть, не отрывая напряженного взгляда от экрана компьютера. Нельзя
допустить, чтобы Фил хотя бы отдаленно догадался, какие ее обуревают
чувства.
- Итак? - не выдержала она, приподнимая тонкие, красиво изогнутые брови.
- Дэн сказал мне, что ты достойна почетного титула последней
двадцатишестилетней девственницы в Чикаго, - последовал ответ. - Но почти
готова признать себя побежденной.
Нет, это не шутка... Криста, потрясенная и возмущенная до глубины души,
уставилась на него - и тут же почувствовала, как горячая краска заливает
лицо аж до корней волос. Она могла бы поклясться, что светится от ушей до
кончиков пальцев, чувствуя где-то у горла удары собственного сердца. Наконец
к ней вернулся дар речи.
- Да как Дэн посмел... делиться с... неизвестно с кем такими... такими
интимными сведениями?! Невероятное безобразие!
Фил окончательно укрепился в мнении, что случай свел его с довольно
странноиособой. Пусть они еще не имели возможности даже поговорить... но
ведь работают вместе не первый день, в одной газете... Разве этого мало?
- Ну, может, я не совсем удачно выразился...
Заметив выражение немой муки в ее изумрудных очах. Фил в растерянности
потряс головой.
- Видите ли... - он опять перешел на "вы", - Дэн... он рассказал мне о
вас, но взял с меня слово, что никто, никогда и ни при каких обстоятельствах
не узнает вашего имени, если вы согласитесь поговорить со мной.
- А если не соглашусь? Вы будете вправе поделиться этой информацией со
всеми, кто у нас работает, сверху донизу?
Несколько человек уже с интересом поглядывали в их сторону, и Криста
пожалела, зачем повысила голос. В сущности, Фил ничем не заслужил подобной
отповеди. Возможно, он прав и ее история может стать темой неплохой статьи.
Но слишком личных вещей пришлось бы тогда коснуться. Сама она запросто пишет
душещипательные истории о других, но чтобы ей... ей стать действующим лицом
газетного материала?!
Фил растерялся и разозлился в одно и то же время.
- Надеюсь, ты не считаешь, - ("опять я на "ты"! ")б - что я действительно
могу сделать нечто подобное?
- Надеюсь, что не можешь... - Наконец ей удалось взять себя в руки, и
потому она тоже неожиданно обратилась к нему на "ты" и в упор на него
взглянула. - Я не хочу быть героиней твоей колонки. Даже анонимно. И
пожалуйста: забудем об этом!
Но ей с трудом верилось, что он так легко отступит, и она не ошиблась.
- Послушай, - тут же подхватил он, - я понимаю твои чувства. Но ведь
никто никогда не узнает, о ком речь. Тема - конфликт новой и старой морали.
А если ты позволишь мне написать твою историю и прочтешь ее как бы со
стороны, это, возможно, даст шанс тебе самой. Права ты или не права? Масса
людей напишет тебе, и ты на что-то решишься.
Такая мысль не приходила Кристе в голову. Теперь она заколебалась,
раздираемая этой альтернативой. Конечно, ее живо интересует, как думают
другие о том, что так волнует ее. И все же посвящать кого бы то ни было в
столь интимную сферу своей жизни она не решится. Вот только ужасно жаль, она
и сама не знает почему, разочаровывать этого убежденного в своей правоте
тигра - в небрежно завязанном галстуке, рубашке с закатанными рукавами и
основательно полинявших джинсах. Однако желание оставить в
неприкосновенности свое святая святых - свой личный мир - победило.
- Нет и еще раз нет! - решительно произнесла Криста и отвернулась к
дисплею: пусть у него не останется никаких иллюзий. - Если позволите, мистер
Каттерини, я все же закончу работу.
За обедом Фил и Криста впервые оказались за одним столиком. Разумеется,
она не настолько наивна, чтобы приписать эту встречу стечению обстоятельств.
В маленьком зале, заполненном машинистками, репортерами и редакторами,
повернуться негде. Филу, видно, пришлось потрудиться, пока он отыскал ее
здесь.
- Жаркое... - заказала Криста, старательно делая вид, что ничего тут нет
особенного: сидит он, а мог быть и любой другой; возобновлять утренний
разговор - нет уж, - диетическую колу и картофельную соломку.
Фил послал девушке лучезарный взгляд, словно они нежнейшая любовная
парочка.
- Мясо, итальянский хлеб, побольше специй и майонеза. Две порции соломки.
Кофе, сливки и сахар. Думаю - все.
Сама того не замечая, Криста затаила дыхание - такой неотразимой мужской
силой веяло от его широких плеч, темных волос, великолепной фигуры. А
большие, прекрасной формы руки помимо воли порождали грешные мысли: как
нежно, искусно должны они ласкать любимую...
Неожиданно девушка резко повернулась к уходящему официанту.
- Пожалуйста... проследите, чтобы счет подали раздельно.
- Не беспокойся, - быстро перебил ее Фил, - сегодня я угощаю, дорогая.
Официант с нарочитым безразличием пожал плечами, заговорщически
переглянулся с Филом и удалился.
- Тогда мне придется отдать деньги тебе, дорогой, - передразнила Криста.
- Я вовсе не собираюсь становиться объектом твоих наблюдений. Как и
позволять тебе оплачивать мои обеды.
Кофе и колу пили в полном молчании.
- Неужели все ирландские девушки такие строптивые? - Фил приподнял уголки
рта в чуть заметной улыбке.
- Неужели все итальянцы так настойчивы, добиваясь желаемого? - Криста
тоже не сдержала улыбки.
- Позволь мне попытаться, Криста. Я вообще не стану обсуждать в своей
колонке эту тему, если именно ты на это не согласишься. Но вдруг ты изменишь
мнение? Расскажи мне немного о себе.
Он не вынул блокнота и ручки, но Криста не сомневалась: Фил делает
подробные заметки в уме. Будь у него поменьше мужского обаяния, вряд ли ему
удалось бы переубедить Кристу. К великому своему удивлению, она открыла, что
разговор с ним не тяготит ее и слушает он очень участливо. Потому и сама не
заметила, как рассказала ему почти все о своем детстве, о строгой,
благочестивой бабушке, воспитывавшей ее после гибели родителей в
автокатастрофе. И постоянно она ощущала на себе, как сила его внутренней
энергии держит ее в напряжении - и в то же время радует, согревает.
К завершению их совместной трапезы Криста почти потеряла голову. Такого
подъема ей еще не приходилось испытывать, - казалось, мир расцветился новыми
красками. Теперь и она, думалось ей, принадлежит к прекрасному ордену
счастливых пар, а ведь человека, давшего ей это ощущение счастья, она знает
всего несколько часов. Она даже не заметила, что официант слегка напутал в
ее заказе и принес ей то же, что и Филу. Пусть так - она готова попробовать
и оценить итальянские блюда.
- Прости, самое время принять окончательное решение, - подвел итог Фил,
открывая перед ней ресторанную дверь.
На улице, когда переходили через дорогу, Кристу стал пробирать озноб.
Пока обедали, поднялся резкий, холодный ветер, принес с озера снежную
крошку. Девушка досадовала: глаза, конечно, слезятся, нос покраснел.
- Считай меня одержимым, - Фил словно не замечал холода, - но я убежден:
тема невинности сейчас как нельзя более своевременна. Да-да, именно сейчас,
когда все делают вид, что такого понятия вообще не существует. Прости мою
итальянскую настойчивость... может, ты все-таки передумаешь?
Они стояли посреди улицы, в послеобеденной сутолоке, когда все спешат
пробежаться по магазинам и успеть на работу до конца перерыва. Криста
приметила поблизости несколько знакомых лиц: коллеги, бросают в их сторону
откровенно любопытные взгляды. Место для разговора явно неподходящее. А
прощаться так не хочется...
- Ну-у, - задумчиво протянула она ("Кажется, я делаю величайшую в своей
жизни глупость"), - возможно, я... я подумаю о том, чтобы передумать.
- И ты не пожалеешь! - Глаза Фила сияли торжеством - он уже превратил для
себя ее робкое "возможно" в уверенное "непременно". - Подходи через
несколько минут к моему рабочему столу, никто нас там не побеспокоит.
- Прости - не могу.
- Но я подумал... - Повинуясь мгновенному порыву, он крепко сжал ее руки,
словно хотел этим помешать ей изменить решение.
- Не могу - прямо сейчас, - пояснила Криста, пряча руки в карманы плаща,
хотя ей очень хотелось, чтобы он и дальше сжимал их в ладонях. - Должна быть
в суде после обеда.
И отвернулась, стараясь не выдать своего счастья, все еще ощущая тепло
его рук. Мужественный, сексуальный, великолепный Фил Катгерини так забылся,
что пытался ее удержать!


ГЛАВА ВТОРАЯ

Несколько послеобеденных часов Фил провел в непривычном бездействии. Пока
героиня его будущей колонки сидела в зале суда, слушала и записывала -
материал для завтрашнего выпуска газеты, - он был полностью предоставлен
самому себе. Криста О'Малли совсем не похожа на женщин, с которыми он обычно
встречался, и по некоторым причинам ему очень не хотелось сознаваться в том,
что эта девушка с первой же встречи расположила его к себе, пробудила теплые
чувства.
Чтобы как-то убить время. Фил снова тщательно просмотрел свою утреннюю
почту, прочел от корки до корки последние номера "Журналиста, редактора и
издателя" и "Чикаго". Теперь пора заняться своей рабочей территорией: сложил
в аккуратные стопки газеты, нужные бумаги; выбросил накопившийся мусор;
вымыл кофейные кружки. Раз пригласил девушку побеседовать за своим столом,
так надо же придать ему пристойный вид. Правда, он всегда придерживался
теории, что излишняя тяга к порядку не свидетельствует о высоком уровне
интеллекта. Но вот стол умненькой Кристы просто блистает чистотой, хотя она
постоянно загружена работой.
"Умна, интеллигентна, потрясающе сексуальна и... не на шутку опасна, -
думал Фил, встряхивая по привычке головой - мешала непокорная прядь на лбу.
- Такая вполне может заставить мужчину начисто потерять рассудок. Все еще
девственница в двадцать шесть, хороша собой, душевна, темпераментна - прямо
так и наводит на мысли о семье с двумя-четырьмя детишками и уютном бунгало в
пригороде".
Он заулыбался, живо представив себе эту картину, но тут же спохватился и
поспешил прогнать смутившие его мысли; Криста, несомненно, принадлежит к
числу женщин, не представляющих себе семьи без оравы галдящих детей. Даже
намек на подобную перспективу вызывал у Фила внутреннее содрогание. В
детстве, средний в многочисленной семье, он сам страдал от этого. Обширный
клан Катгерини обосновался теперь в окрестьостях Мэлроуз-парка.
Криста позвонила в половине пятого: возвращается на работу, будет в его
распоряжении, как только сдаст материал. Фил рассеянно отметил нежный,
бархатистый тембр ее голоса в телефонной трубке. Вопреки обычной
редакционной суете, особенно заметной к концу рабочего дня, им овладело
настроение легкой меланхолии и созерцательности. Наступало его любимое время
суток. Ранние, нежно-голубые декабрьские сумерки рисовали в памяти
магические картинки Рождества и словно по волшебству превращали огромный
город в загадочную, сказочную страну, манящую путника разноцветными
огоньками. Даже извечный уличный шум как-то приглушался, терялся в пушистых
хлопьях сыплющегося на мостовую снега. Но то был и час одиночества, и Фил
привык избегать его. В такие мгновения люди мечтают о теплом доме, где
кто-то ждет вас, кто-то о вас беспокоится... Ирэн, видимо, не вернется домой
даже на праздники; удивительно, но его это ничуть не огорчает.
Между прочим, что-то есть опять хочется, хотя в обед он поел довольно
плотно. На аппетит не жалуется, а вот физические нагрузки у него не слишком
большие. Хорошо еще, что лишнего жира пока ни дюйма, - по-видимому, надо
благодарить ускоренный обмен веществ, сам-то он никаких усилий тут не
прилагает, просто особенность организма. Фил сохранил юношескую стройность,
и это в семье, где за обедом подавали как минимум три основных блюда, а на
общих воскресных трапезах традиционное украшение стола составляли огромные
миски спагетти.
Давно уже он жил самостоятельно, но так и не пристрастился готовить.
Сосед его, тот самый фотограф, что бродил сейчас где-то в джунглях
Центральной Америки вместе с Ирэн, обычно закупал необходимые продукты сразу
для двоих. А в данный момент в холостяцкой кладовке Фила пылилась банка
тунца и какие-то не слишком аппетитные остатки от последнего похода в
китайский квартал. Может, пригласить Кристу в ресторан? Фил терпеть не мог
есть в одиночестве.
Прибежав в редакцию, Криста быстренько набрала статью на дискету и
отправила на распечатку. Получилось, кажется, не блестяще, зато наконец-то с
работой покончено. Весь день, присутствуя на судебном разбирательстве и
автоматически делая пометки по ходу слушания, она не могла выбросить Фила из
головы - его стройную, дышащую силой фигуру, золотисто-карие глаза... И
Грег, и Тони - оба они мгновенно улетучились из ее памяти.
"Ради всего святого, не вешайся ты на этого фила Катгерини! - внушала
себе Криста, приводя в порядок рабочий стол. - Не забывай: ты интересуешь
его лишь как героиня для газетной колонки! Этот человек не воспринимает тебя
как личность - ты для него источник, тема, и все".
"Собираешься на свидание? - поддразнивала она себя, освежая в дамской
комнате свой легкий макияж и припоминая фрейдовские пассажи. Это, однако, не
помешало ей с особой тщательностью уложить щеткой свои роскошные волосы. - В
любом случае из него все равно не получится хорошего мужа. Если верить
редакционным сплетникам, за годы работы в редакции Фил еще не пропустил
здесь ни одной юбки, ему под сорок и он еще не был женат".
Пятью минутами позже Криста уже обозревала преобразившийся стол Фила.
- Хмм... я готова, можем начинать.
К ее удивлению, он не предложил ей присесть, а поднялся сам, накинул
далеко не безукоризненный твидовый пиджак и подал ей плащ.
- Мы вполне плодотворно побеседуем и за ужином. Я знаю тут одно славное
местечко.
Ресторанчик, куда они отправились, притулился в северном квартале,
недалеко от квартиры Кристы. В полутемном опрятном зале с кирпичными стенами
столики были покрыты скатертями в красно-белую клетку, а в железных, ручной
работы подсвечниках чадили толстые восковые свечи. Хозяин "славного
местечка", как сообщил Фил, - один из его многочисленных родственников, муж
двоюродной сестры.
Сидя напротив своего спутника в уединенном алькове, Криста с любопытством
ждала, что-то он закажет, предоставив ему, как завсегдатаю, право выбора. Ее
не разочаровал ни свежий зеленый салат, ни нежная тушеная телятина под
каким-то необыкновенным соусом, ни пикантный сыр; вино тоже под стать.
Похоже, Фил не торопится приступить к делу. Под лучами его мужского
обаяния окончательно выветрился из ее души саднящий осадок вчерашнего
кошмарного свидания. Они неторопливо ужинали, смакуя еду, попивая маленькими
глоточками терпкое вино, болтали о всяких пустяках, и девушка будто мягко
покачивалась на волнах блаженства. Чувства ее обострились, возбуждение
охватило настолько, что не удавалось уже его скрыть. И когда их руки
неожиданно столкнулись над плетеной хлебницей с последним золотистым ржаным
ломтиком - словно мгновенный разряд обжег их ладони, глаза встретились, и на
долю секунды обоим показалось, что они одни в целом свете.
- Разделим пополам, - предложила Криста, аккуратно разламывая хлеб и
протягивая Филу его долю.
Романтическую атмосферу разрушил своим приходом хозяин, собственноручно
подавший им полные блюда канелони. Выслушав восторженные отзывы о своей
кухне, он бросил красноречивый взгляд на Кристу.
- Эта девочка мне куда больше по сердцу, чем последняя твоя подружка, -
заметил он по-итальянски, - может, теперь уже серьезно, а?
Фил недовольно отмахнулся, по каким-то неведомым причинам чуть не ответив
"да". Как только родственник Фила отошел от стола, Криста попросила, чтобы
он перевел ей сказанное.
- Да так... семейные шуточки, - рассеянно пробормотал Фил, извлекая
репортерский блокнот. - Если не имеешь ничего против, вернемся к нашей
основной теме. Сроки поджимают, придется, видно, вернуться в редакцию и
просидеть ночку за компьютером.
Словно опускаясь с небес на землю, Криста вспомнила, зачем они здесь, и
почувствовала себя неловко: столько времени потеряли. В конце концов, ведь
ее пригласили как кладезь информации.
- Так что ты хочешь узнать?
Теперь любой его жест Криста истолковывала в одном ключе: перед ней
профессионал, оживленный, заинтересованный, несколько скептичный, -
журналист до мозга костей.
- Расскажи мне о своих принципах и почему они так важны для тебя. Как я
понимаю, началом конфликта всегда служили какие-то недоразумения во время
встреч. Что же за мужчины тебе попадались? Чего они ожидали от тебя? Ты
действительно считаешь себя последней двадцатишестилетней девственницей в
Чикаго? А может быть, другие женщины тоже сталкиваются с подобными
проблемами?
Вопросы так и посыпались на нее.
- Возможно, я и не единственная... - Криста автоматически ответила сразу
на последний. - Не знаю только, относятся ли другие к этому столь же
серьезно. Вот почему еще мне не хотелось служить материалом для твоей
колонки: читатели воспримут меня как живое ископаемое. Не исключено, что
кто-то и согласен со мной. Не так уж уютно чувствовать себя последним
представителем вымирающего племени.
Ручка Фила, привычно скользившая по бумаге, вдруг сделала крутой вираж.
- А сама ты к чему склоняешься?
- Уже не уверена, следовать ли и дальше своим принципам. Иногда думаю -
стоит, иногда - нет. С одной стороны, приятно чувствовать себя порядочной
девушкой, а с другой... если в наше время ты остаешься девственницей, это
расценивается чуть ли не как болезнь. Большинство известных мне незамужних
женщин оказываются в постели с мужчиной почти сразу после знакомства.
- А ты так не поступаешь. Почему?
- Потому что считаю - так нельзя.
Вздохнув, она сделала глоток кофе и отодвинула тарелку с нетронутыми
канелони, прикинув в уме, сколько в них калорий. Разве может он понять ее
внутренний мир? Обеды в доме ее ирландской бабушки, проходившие в гробовом
молчании; неизбывное одиночество после смерти родителей - ни братьев, ни
сестер; приходская школа, куда ее заставляли ходить, - обо всем этом она бы
еще рассказала. Но как передать преследовавшее ее в детстве сознание
покинутости, изолированности от мира, заставлявшее мечтать о большой,
дружной семье, где каждый - частичка целого? Как объяснить Филу, что ее
убеждения дались дорогой ценой многолетнего одиночества, а не вдалбливались
вместе с катехизисом; что они для нее одно из условий претворения в жизнь
мечты о счастливом замужестве?
- Я хочу, чтобы в моей жизни был только один любимый мужчина, - мягко
произнесла Криста. - Я уверена, что секс - часть чего-то большего,
продолжение серьезных, прочных отношений, а не нечто случайное, мимолетное.
И тем не менее...
Фил приподнял одну бровь, словно приглашая продолжать, - он слушал со
всем вниманием.
- И тем не менее мои замужние подруги, которые без колебаний шли на
близость со всеми своими поклонниками до брака, кажется, благополучно живут
со своими мужьями. По крайней мере пока.
- То есть они не слишком страдают, придерживаясь более свободных
моральных норм. В то время как ты...
- В то время как я пытаюсь решить, что приемлемо для меня. Внутреннее
чутье подсказывает мне, что существуют ценности, потеря которых
невосполнима.
- Однако, я понял, ты подумываешь, так сказать, не примкнуть ли тебе к
большинству. Почему?
Криста пожала плечами, но Фил понял, насколько важен для нее этот вопрос.
- Рано или поздно, но я потеряю невинность; может, и не стоит придавать
этому такое значение. Что, если мой единственный, мой избранник вообще не
появится? Трудно рассчитывать, что кто-нибудь разделит мои взгляды.
Некоторое время оба молчали.
- Полагаюсь на твое обещание не называть моего имени, - нервно добавила
Криста. - Неохота стать посмешищем всего Дворца правосудия. А если моя
бабушка хотя бы заподозрит, что я имею отношение к этому материалу...
- Думаешь, она не поймет тебя?
Криста так уставилась на него, что Фил не сдержал улыбки.
- Святые перевернутся в гробах, если моя бабушка изменит свои принципы!
- Не волнуйся. - Фил слегка нахмурился - к делу. - Тебе двадцать шесть
лет. Неужели так необходимо теперь связывать себя замужеством? Ты только
начинаешь свою карьеру. Муж, семья - все это отнимает много времени и сил.
"Хотела бы я знать, сколько лет тебе, - думала Криста. - Тридцать четыре?
Тридцать шесть? Пожалуй, оптимальный возраст для потенциального мужа". А
вслух ответила:
- Для женщины возраст до тридцати наиболее благоприятен для рождения
детей.
Фил простонал про себя - лицо его осталось бесстрастным. Как он оказался
прав!
- Возможно, то, что я говорю, не соответствует общепринятым взглядам,
но... Боюсь, я не слишком внятно объясняю, чего хочу.
"Да чего уж там, - внутренне досадовал Фил. - Напротив, все ясно как
Божий день. Ты как моя мать, как мои сестры, как жены моих братьев. Хоть
кое-кто из них и работает, и даже кое-чего достиг, всем им нужно одно - дом,
очаг, куча орущих младенцев. Я единственный в семье счастливец старше
двадцати одного года, который избежал этого кошмара".
- Так что проблема сводится к одному, - Криста будто специально
подтверждала его мысли, - подобрать на роль мужа подходящую кандидатуру. Как
ты понимаешь, возраст его - от двадцати шести до тридцати пяти. Но в наше
время молодые люди не любят ждать, если ты с первой же встречи не
выказываешь желания забраться к ним в постель. Не так давно я потеряла
мужчину, который отвечал почти всем моим требованиям. Он особенный, таких не
много сейчас.
Услышав из ее уст такое. Фил совсем уж насупился. У Кристы О'Малли
матримониальные наклонности - это несомненно - и несколько старомодные
взгляды, но... он уже почему-то воспринимал ее как нечто неотъемлемое от
себя самого, и у него не вызывала восторга мысль о свиданиях ее с каким-то
там сопляком, который к тому же повел себя с ней как-то не так.
- Расскажи мне, что случилось.
Печаль затопила зеленые глаза девушки.
- Он говорил, что уважает мои взгляды. А затем просто взял и сделал
предложение другой.
- Той, которая не задумывалась и спала с ним, как я понимаю?
Криста кивнула. Ручка его замерла над неоконченной строкой.
- Сочувствую. Это должно быть чертовски обидно
- Да, конечно. Но думаю, я уже оправилась от этого удара.
Официант бесшумно принес еще кофе.
- Значит, этот печальный опыт и навел тебя на мысль, что твои строгие
правила воспринимаются скорее как недостаток, нежели как достоинство? -
заметил он, когда они снова остались одни.
- Да, этот опыт. И еще битва, которую мне пришлось выдержать прошлым
вечером.
"Какой мерзавец мог применить силу к этой милой, нежной, несмотря на всю
ее энергию, молодой женщине?" - изумился Фил.
- Так ты утверждаешь, что вокруг найдется не много подходящих для тебя
мужчин, - сделал он вывод. - И парня, который поступил так с тобой вчера, ты
тоже не относишь к искомой категории?
Разговор принимает что-то уж слишком серьезный оборот, решила Криста,
немного юмора не помешает.
- Вообще-то все было довольно безобидно. Знаешь что... начерчу тебе,
пожалуй, диаграмму.
Теперь ему становилось еще интереснее: она достала свой журналистский
блокнот и на чистом листке нарисовала большой круг.
- Это - все существующие в мире мужчины. - Внутри большого изобразила
круг поменьше. - Все мужчины Чикаго. - Быстро закраши - вая доли маленького
круга, поясняла: - Слишком старые для меня; женатые; не достигшие брачного
возраста; эгоисты и себялюбцы; закоренелые бездельники или, проще говоря,
лоботрясы; разного рода уголовники; гомосексуалисты; полные инвалиды. -
Внутри круга оставалось все меньше незаштрихованного пространства. - Те, кто
больше трех вечеров в неделю проводит со своей мамочкой, а также те, кто
держит в холодильниках штабеля коробок с плавлеными сырками. А здесь, -
выводя в центре полностью закрашенного круга жирную точку, подытожила
Криста, - то, что осталось. Теперь ты имеешь представление о всей
серьезности моей проблемы.
Фил против воли рассмеялся.
- Так я и знал. Неужели и вправду так ничтожно мало стоящих мужчин? И что
тут страшного, если у парня в холодильнике обнаружится плавленый сырок?
Разве это преступление?
- Честно говоря, большинство мужчин, с которыми мне доводилось
встречаться, вполне приличные люди, - признала она с насмешливым блеском в
глазах. - Что же касается плавленых сырков... в отличие от тебя парни,
живущие на подобной диете, никогда не приглашают девушек в хорошие
рестораны.
- Я тебя подвезу? - предложил Фил, с удивлением обнаружив, как не хочется
ему, чтобы этот вечер кончался.
На пороге ее дома они вежливо пожали друг другу руки. Он подождал, пока
она отперла дверь и исчезла за ней, махнув ему на прощание.
Подгоняемый сознанием - время неумолимо уходит, Фил вернулся на работу:
не околачиваются редакторы, не забегают репортеры, не снуют курьеры,
остались только ночные дежурные. Весь отдел в его распоряжении.
Он набрал персональный код и вызвал из памяти компьютера занесенные утром
авторские данные и свою тему. Какое-то мгновение тупо смотрел на экран - все
расплывалось у него перед глазами. Потом вдруг Криста явилась его мысленному
взору: машет ему на прощание рукой... Фил улыбнулся этому симпатичному
видению и начал писать.
Когда на следующее утро Криста перешагнула порог отдела, рабочее место
Фила пустовало. Поставил, наверно, последнюю точку поздно ночью и теперь
отсыпается. Ужасно любопытно - что же он написал? Но, разумеется, она
дождется, пока выйдет газета. Сумасшествие даже и спрашивать о нем,
подходить к его столу. А если бы он оказался на месте? Мало ли что подумал
бы... Например - что она восприняла вчерашний ужин как некое многообещающее
начало, а не просто как деловую встречу. Она забыла о нем - то есть не об
ужине, а о Филе... Ох, кажется, запуталась.
Скорее к своему столу - и за работу! И тут Гарри Дженкинс отпустил
замечание, заставившее ее подпрыгнуть:
- Кажется, вас вчера видели вместе. - Редактор неприкрыто забавлялся ее
смущением. - Если это правда, то у Фила гораздо больше вкуса, чем я всегда
считал.
Залившись румянцем, Юриста поспешно поблагодарила за комплимент.
В среду, в пять утра, еще в ночной рубашке и домашних шлепанцах, Криста
схватилась за газету. "А не представил ли он все в шуточном виде? -
Дрожащими руками она сварила кофе и устроилась с кружкой на подоконнике в
гостиной. - Не переживу, если он позволил себе что-нибудь подобное..." Забыв
про остывающий кофе, она принялась лихорадочно листать страницы. Вот она,
колонка "Гнездо дрозда".
"Вообразите себе, что время повернулось вспять: мы снова в пятидесятых.
Гамбургеры и бензин неимоверно дешевы. Америка на гребне политической и
экономической мощи. Семья - незыблемая основа общества. А хорошенькие
девушки не позволяют себе никаких вольностей.
Если вы молодой человек - понимаете, что это значит. Не сомневаюсь: в
кинотеатре вы садитесь со своей девушкой в последнем ряду и, пока там на
экране что-то мелькает, обнимаетесь и целуетесь вовсю. Вы всего лишь
человек, и ничто человеческое вам не чуждо. Но когда вы женитесь, чего вы
ожидаете? Естественно - что ваша невеста окажется девственницей. А общество
чего от нее ожидает? Конечно, того же. И вот вы стоите рядом с ней перед
алтарем и лопаетесь от гордости: ведь это для вас одного хранила она свою
невинность.
Ну а теперь прокрутим все обратно - вернемся в день сегодняшний. В
пятидесятых - нонсенс, нынче - повседневность. Таблеток сколько угодно,
вседозволенность стала нормой, и хорошенькие девушки делают все, что им
вздумается. Суть в том, что они просто не могут этого не делать. Так сказала
мне, вот только что, одна молодая женщина. Не могут, потому что иначе -
"оставь надежду навсегда" - надежду найти себе мужа.
Хотя и не без внутренней борьбы, этой молодой даме, о которой я собираюсь
вам поведать, удалось сохранить свое представление о том, как ей следует
поступать. Подобно примерной девушке пятидесятых, она убеждена, что брак
заключается на всю жизнь. И секс, по ее понятиям, должен быть ограничен
этими рамками. Кэт, назовем ее так, в двадцать шесть лет все еще
девственница. Но она дорогой ценой расплачивается за преданность своим
идеалам".
Зачарованным взором поглощала Криста прочувствованное повествование Фила
о ее собственных перипетиях с мужчинами. Очень тактично он довел до
всеобщего сведения историю о ее счастливой двадцатидвухлетней сопернице,
похитившей Грега. Как сама она накануне, в маленьком итальянском
ресторанчике, он перемежал серьезный рассказ шутливыми отступлениями,
огласил даже ее легкомысленную диаграмму. Но тут же заверил читателей: нет,
его героиня вовсе не мужененавистница, просто у нее богатое воображение.
"Несмотря на то что поклонники доставили Кэт немало огорчений, почти для
каждого нашла девушка доброе слово. У меня сложилось впечатление, что она
начинает сомневаться: а не по ее ли вине происходят все недоразумения?"
"Не совсем так, конечно, - думала Криста, - но близко... очень близко".
"В последнее время она задумывается, не признать ли себя побежденной. Под
влиянием пережитых потерь и неприятностей Кэт стала воспринимать свою
девственность уже не как достоинство, а как порок, способный помешать ей
любить и быть любимой, создать счастливую семью с будущим избранником. Стоит
ли и дальше строго придерживаться своих принципов, не слишком-то популярных
в наши дни? Пора, быть может, потерять невинность хотя бы просто с любезным
незнакомцем.
Застенчивая вопреки своей привлекательности, Кэт долго не соглашалась
побеседовать со мной. Только мысли, что ваши отзывы, читатели, помогут ей на
что-то решиться, обязан я ее согласием на публикацию
Действительно ли Кэт - последняя двадцатишестилетняя девственница в
Чикаго? Или есть девушки, готовые поддержать ее взгляды? Отстаивать ли ей
свои принципы или подчиниться новой морали? Помогите ей решиться на то или
на другое".
Обхватив руками колени, Криста сидела на подоконнике и глядела в серое
снежное утро, охваченная теплыми чувствами благодарности, облегчения,
готовности покориться судьбе. Благодарность и облегчение относились
непосредственно к Филу - не сделал из нее посмешища, напротив. Невероятно,
но оказался способен настолько ее понять... Что же касается судьбы... пусть
она распорядится ею, не всю же ответственность брать на себя. Почему бы и
вправду не прислушаться к мнению читателей?
В то же утро, направляясь с очередным заданием в соседний Бервайн, Фил
заскочил к родителям. Отец, как и следовало ожидать, давно ушел - надо
самолично проследить за многочисленными предутренними делами фирмы "Джозеф
Каттерини и сыновья", поставляющей свежие овощи и фрукты лучшим ресторанам
Чикаго.
Но родной дом вовсе не напоминал пустыню. Как обычно, сосредоточение
активности - кухня: там суетились тетя Роза Большая и мама. Надо здорово
потрудиться, чтобы быстро накормить завтраком всю семью: детей -
отправляются в школу; сестер - заняты малышами; взрослых - торопятся на
работу. В укромном уголке кухни, в ожидании завтрака, курил свою трубку и
просматривал свежую газету дедушка Фила.
- Сыночек мой! - Мать заключила сына в горячие объятия. - Как же я рада
тебя видеть, дорогой! Что так долго не показывался?
- Занят очень, мама. - Фил нежно коснулся ее плеча. - Ты же знаешь
- Ты всегда так говоришь. - С улыбкой Луиза Каттерини вытерла нос
сидящему за столом внуку и подвинула ему тарелку с тостами. - Мужчина должен
навещать свою маму
- Но не чаще двух раз в неделю, - непроизвольно вырвалось у Фила - он
вспомнил диаграмму Кристы.
Мать ответила лучезарной улыбкой. И тут дедушка, не поздоровавшись с
любимым внуком, не предложив ему присесть за стол, поинтересовался:
- Читала ты, о чем последняя колонка Фила, Луиза? - В голосе его не
слышалось особого восторга.
- Еще нет, папа. Совсем закрутилась...
- Оно и к лучшему. Знаешь, что он проповедует? Что в наше время молодая
девушка должна спать со всеми парнями, с которыми встречается. Я считаю -
позор!
- Уже есть письма? - Криста остановилась у стола Фила в пятницу, в конце
рабочего дня.
После того ужина в ресторане они так и не поговорили, и затянувшееся
ожидание ее просто убивало.
Он с усмешкой пробежался взглядом по всей ее ладной, подтянутой фигурке и
только потом посмотрел в лицо.
- Да кое-что есть, как раз собирался тебе сказать. Хочешь, вместе
посмотрим? Я собираюсь развить эту тему.
Криста нервно теребила юбку красного шерстяного костюмчика.
- Можно, почему нет. Что ты задумал?
- Ты не занята в воскресенье утром?
По воскресеньям Криста обычно сопровождала бабушку в церковь, как раз к
утренней службе. Что ж, в конце концов, ничего страшного, если один раз
бабушка пойдет без нее. У нее свой шофер, и он обычно ее возит.
- Практически нет.
- Как ты смотришь на то, чтобы прийти ко мне? Вместе позавтракаем, потом
займемся письмами.
"Вот и приглашение "посмотреть гравюры", - отметила, несколько
удивившись, Криста. Нет, она просто грезит наяву. В глазах Фила их связывают
чисто деловые отношения. Да он и не ее тип, это точно.
- Хорошо, приду. Но скажи мне хотя бы, какое мнение преобладает.
- Три к одному, что тебе следует отказаться от борьбы. Моя матушка
растрогана до слез. Просит привезти тебя к ней - желает отговорить от
необдуманного шага, чтоб ты не жалела потом всю жизнь.
Квартира Фила выходила окнами прямо на Линкольн-парк, протянувшийся вдоль
Лэйк-ШорДрайв. Большая, светлая, в отличие от жилья Кристы и Лорин, в
нескольких кварталах отсюда, зато набита эклектической мешаниной из работ
абстракционистов, модной мебели и дорогого антиквариата. Выглядело все это
не особенно опрятно.
Фил открыл ей дверь - широкоплечий, рвежий после сна, в старой, выцветшей
футболке и джинсах до того ветхих, что разлезались на коленях, - не успел
переодеться. На подбородке остались после бритья капельки пены, и Криста
едва удержалась, чтобы не снять их осторожно кончиками пальцев.
- Прошу прощения за некоторый беспорядок, - пробормотал он, пропуская ее
в дом. - Но существо, обычно соседствующее со мной, сейчас отсутствует, а у
меня не хватает пороху самому заняться уборкой.
Криста так и не поняла, говорит он о мужчине или о женщине, но спросить
не решилась. В своих облегающих шерстяных слаксах цвета слоновой кости и
свитере из ангоры она выглядела - хотя, возможно, и не сознавала этого - как
милая кошечка: вот-вот свернется калачиком у вас на коленях. Филу так и
захотелось погладить ее волосы, нежно провести рукой по спине... хотя бы
коснуться милого лица. От мысли, как трепетно целовал бы он эти губы, у него
закружилась голова. "Возьми себя в руки! - строго приказал себе Фил,
предлагая Кристе присесть. - Даже если Ирэн и мотается невесть где вот уже
три месяца, но твоя гостья еще девственница. Не забывай об этом!"
- Вот апельсиновый сок. - Он поставил на низкий столик кувшин и два
стакана. - Кофе сию минуту будет готов.
Завтрак состоял из одних пирожков, но зато сдобных и свежих. Потом они
просмотрели подборку газет с различными взглядами современников на проблему
безработицы, и Криста подумала - неплохо бы сделать большой обзорный
материал, полно и достоверно освещающий этот аспект жизни общества. Ей
доставляло удовольствие уже одно сознание, что Фил рядом. Как не похож он на
тех мужчин, что встречались ей раньше, - алмаз среди пустой породы. У него и
ум, и литературный талант. Непроизвольно они придвинулись поближе друг к
другу, когда Фил достал пачку писем.
- Вот эти - "за". - Он протянул ей пачку в два раза меньшую, чем в другой
руке. - А вот - "против".
Криста, рассеянно кивнув, стала наугад открывать конверты. "Займись этим,
бэби!" - настоятельно советовала дерзкая восемнадцатилетняя корреспондентка.
"Попробуйте - вам понравится!" - внушал сорокапятилетний джентльмен. Некая
дама с проповедническим фанатизмом отстаивала свой тезис: секс по обоюдному
согласию между двумя взрослыми людьми не только возможен, но и необходим -
независимо от того, состоят ли они в браке. И саркастически вопрошала: "Где
вы были во время сексуальной революции?"
Фил, однако, заметил, что не так уж мало людей разделяют точку зрения
Кристы. "Не делайте этого!" - молили они хором. "У меня есть дочка вашего
возраста, - писал мужчина пятидесяти лет. - И хотя она не согласна с вами,
сам я полностью вас поддерживаю. Зачем разбрасываться, отдавая себя каждому
встречному? Когда же появится настоящий ваш избранник, вы будете счастливы,
что дождались его девушкой. Быть верной своим убеждениям всегда труднее, чем
просто следовать за толпой; зато сохраняешь уважение к себе".
Пока читали отклики, рука Фила то и дело сжимала ее колено - Криста
делала вид, что ничего не замечает. Но когда дело дошло до письма биохимика
из крупной фармацевтической фирмы, предложившего ей руку и сердце. - она,
забыв всякую осторожность, воскликнула:
- Вот! Утверждает, что тоже девственник и будет любить меня всю
оставшуюся жизнь! Среди колб и формальдегида - представляешь?! Ответ на все
мои сомнения!
- А я что говорю? Как раз то, что ты ищешь! - Фил тоже смеялся.
Заливаясь хохотом, они смахнули несколько писем с колен Кристы и
непроизвольно наклонились поднять. На мгновение руки их встретились, дыхание
слилось... Они не отрываясь смотрели в глаза друг другу.
- Криста... - прошептал Фил и скользнул рукой по ее бедру.
Утопая в золотистом свете его волшебных глаз, теряя способность ощущать
что-либо кроме его нежных, зовущих прикосновений, Криста не в силах была
вымолвить ни слова. И спустя секунду, показавшуюся ей вечностью, он жадно
припал губами к ее губам.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Первое осознанное чувство Кристы - вся ее предыдущая жизнь лишь ожидание
этого поцелуя. "Фил! Невероятно! - Она не верила самой себе. - Ты... ты -
тот самый мужчина... тебя я столько времени ищу!"
Все ее давно продуманные резоны рассыпались в пыль, все мечты о человеке,
который разделил бы ее принципы, ее желание создать респектабельную семью.
Что общего между ней и этим ненадежным парнем, убежденным холостяком?
"Невест" - и уж наверняка любовниц - он меняет с тем же равнодушием, с каким
избавляются от вчерашних газет. У нее и у него нет и тени надежды на общее
будущее.
И все же теперь, с того самого мгновения, как их губы слились, она знала
со всей очевидностью, что перед ней тот, единственный, - знала не умом, но
готовым вырваться из груди сердцем. Прошлые сомнения ее покинули. Впервые за
двадцать шесть лет жизни она согласна принадлежать мужчине полностью, без
всяких оговорок.
Только легкий вздох выдал ее чувства, но для Фила этого оказалось
достаточно. С таким трудом сдерживаемая страсть вспыхнула с неудержимой
силой, словно в костер плеснули бензина. Он и не осознавал всей силы своего
желания. Он не просто хотел, а жаждал обладать этой хрупкой, но такой
стойкой в своих убеждениях женщиной. Пока он не коснулся ее нежных губ, не
ощутил ее круглую грудь под мягким, пушистым свитером, нельзя было и
представить, какую бурю поднимет во всем его существе эта
двадцатишестилетняя девственница. Словно погибающий от жажды, пил он ее
свежее дыхание - и не мог оторваться. Сама амброзия, посланная ему богами...
Нет больше сил сдерживаться.
С невольным стоном Фил опять приник к ее устам. Его язык раздвинул губы,
стал ласкать ее рот, стараясь все глубже проникнуть в его сладкую, манящую
глубину, воспламеняя их тела желанием слиться в неразрывном объятии. Рука
Фила запуталась в мягком шелке ее волос, так дразняще струившихся между
пальцев... От них исходил легкий аромат зеленого яблока. Другой рукой он
ласково, но крепко прижимал девушку к себе, следуя ладонью за плавными,
восхитительными изгибами тела. Она так очаровательна, так податлива - просто
сводит его с ума. Фил чувствовал, что дошел до крайней степени возбуждения.
Что же касается Кристы... никогда в жизни не знала она такой
всепоглощающей чувственной страсти. Словно жидкий огонь бежал по венам,
бросая ее то в жар, то в холод. Где-то глубоко внутри у нее, казалось ей,
открылась воронка - зияющая, пустая, жаждущая, - и только он один мог
заполнить ее, заполнить всей своей плотью. "Я хочу его!.. - Изумление и
радость охватили ее. - Наконец-то я знаю, что значит желать мужчину... С ума
сойду, если не буду принадлежать ему вся, до последней клеточки..."
Как и она, Фил был на грани исступления, сгорал от желания подхватить ее
на руки, унести на огромную двуспальную кровать и раздеть с любовной
поспешностью. Но когда девушка трепетно прижалась к нему, сплела руки на его
шее, он заколебался. "Нет! - Он зарылся лицом в ее волосы. - Мы не должны
делать этого! Не должны - если у меня еще осталась хоть капля
порядочности..." Неожиданно он разжал объятия и отодвинулся. У нее
перехватило горло.
- Криста! - с болью выдохнул Фил, и голос его прервался, словно на него
вылили ушат холодной воды. - Поверь мне, клянусь - я и не помышлял ни о чем
подобном, когда приглашал тебя прийти сегодня ко мне!
Какое-то время Криста молчала. "Он отверг меня... - думала она, замирая
от острого страдания. - Я не та женщина, которая нужна ему. - Но что-то в
глубине души говорило ей: он просто не хочет воспользоваться ситуацией. -
Конечно, мне бы самой остановить его, не позволять заходить так далеко. Но
разве я могла?" Она еще не совсем оправилась и не находила ответа. Огромные
зеленые глаза смотрели на Фила в немом испуге.
- Да, да, я знаю, это случайность, - наконец прошептала она, с трудом
проглотив ком в горле. - Я... мы... всего лишь поцелуй...
Но оба понимали: произошло нечто гораздо большее. Фил бессильно уронил
руки, ощущая себя последним мерзавцем, этаким развращенным Казановой,
растлевающим детей. "Как ты мог даже подумать о чем-то подобном, после того
как она рассказала тебе столько о себе! Ты - знающий о ней самое
сокровенное! Девушка раскрыла перед тобой душу, поделилась своими мечтами,
надеждами, а ты..." - казнил себя Фил.
- Сознаю, насколько я виноват перед тобой, - жестко произнес он, почти
ожидая неизбежной пощечины.
- О, ничего страшного...
У него в комнате, с разбросанными в ногах письмами, остатками завтрака,
не убранными со стола, Криста тоже чувствовала себя крайне неловко: как
тактично свести все на нет? Может быть, лучше уйти? Нерешительно она
поднялась с кресла.
Угадав ее намерение, Фил на миг поддался панике. Конечно, он понимает:
это самый естественный выход из положения, а заниматься опять разбором
корреспонденции по меньшей мере бесполезно. Но отпустить Кристу просто так -
нет! Умом сознавая абсурдность своих страхов, он ничего не мог поделать с
уверенностью: если позволить ей сейчас одной уйти из его дома, случится
непоправимая беда. Да он навсегда потеряет ее, и это станет настоящей
трагедией в его жизни.
- Подожди! - торопливо, настойчиво произнес он, тоже поднимаясь и
загораживая ей дорогу - пусть удивляется, как и он. - В конце концов, два
нормальных человека вполне могут приятно провести воскресный день,
пообщаться, и при этом ничего такого-эдакого не случится. Хоть и морозец, но