Российская школа как историко-культурный феномен европейского образования - Педагогика - Скачать бесплатно
века, в первую очередь, под влиянием
западноевропейской культуры в России начинает формироваться теоретическое
педагогическое сознание. Его становление связано с именами М.В. Ломоносова,
И.И. Бецкого, Н.И. Новикова, А.И. Радищева. С середины XIX века в период
рассвета русского Просвещения этот тип педагогического сознания представлен
в трудах В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.В. Гоголя, а затем А.Н.
Добролюбова, Ф.М. Достоевского, Н.И. Пирогова, Л.Н. Толстого, К.Д.
Ушинского, Н.Г. Чернышевского и целой плеяды последователей.
Российская педагогика этого периода — одно из ярчайших явлений в
истории мировой педагогической мысли. Деятели России не только освоили все
формы теоретического педагогического сознания, но и создали труды, не
уступающие по своему содержанию лучшим произведениям мировой педагогики.
Ими разработаны и обоснованы принцип народности воспитания, приоритет
воспитания в образовании, личностный подход в воспитании, ответственность
учителя перед народом за свою деятельность и т.д.
Теоретическое педагогическое сознание в России на рубеже XX в.
представлено реформаторской педагогикой. В ее активе обоснование и развитие
новых направлений психолого-педагогических наук: возрастной психологии,
экспериментальной педагогики и педологии, новых моделей школ, содержания и
технологий обучения в них, научно-методическое обеспечение его учебно-
воспитательного образовательного процесса др.
Таким образом, сравнивая этапы развития западноевропейского
образования, мы можем констатировать как общие моменты в их развитии,
например, в первый период развития и в Новое время, так и существенные их
расхождения, особенно в эпоху позднего средневековья.
Глава 2. Особенности культурно-исторического развития России и организации
школьного образования
Понимание русского воспитания, образования и педагогического сознания
– одна из наиболее острых и сложных педагогических проблем мировой
педагогики. Эта сложность объясняется целым рядом причин.
Во-первых, объективной трудностью самих исследований истории, особенно
ее целостного изучения и понимания.
Во-вторых, тем, что на изучение истории накладывают свой отпечаток
господствующие в науке (и шире — в общественном сознании) концепции,
парадигмы, идеи, взгляды, установки, зачастую мешающие адекватному
пониманию явлений. Достаточно сказать, что едва ли не до Великой
Отечественной воины господствовали представления о низком культурном
состоянии Руси, которое своими реформами стал преодолевать только Петр I.
Те же представления были и об образовании. В подтверждение этих слов
достаточно сослаться на одного из самых известных историков педагогики
России конца ХIХ — начала XX вв. П.Ф. Каптерева, весь труд которого служит,
кажется, только одной идее, доказать, что никакого серьезного образования и
педагогики в России вплоть до конца ХIХ в. не было, более того никакого
воспитания и образования русский народ самостоятельно создать не мог, а
потому «будучи не в состоянии создать самостоятельную систему воспитания,
русский народ, естественно, заимствовал то, что ему было более по сердцу,
отвечало складу его жизни, его привычкам и взглядам" [55, 1]. Поэтому
русский народ и заимствовал ветхозаветную систему воспитания. И даже там,
где факты говорят о высоком образовании Древней Руси, П.Ф. Каптерев
доказывает, что это были случайные явления: «Откуда взялись у нас такие
просвещенные и талантливые писатели и деятели, как преподобный Нестор,
Митрополит Иларион, Кирилл Туровский, Владимир Мономах и др.? Мы не знаем,
чтобы они прошли какую-либо хорошую и серьезную школу; может быть, им
пришлось столкнуться с какими-либо образованными людьми, например, греками.
Но несомненно одно: они были начетчиками, самобразовавшимися личностями,
много читавшими и думавшими» [53,48].
Объяснить такое предвзятое отношение к древности можно, преодолев
широкую установку исторической науки, даже скорее широкого общественного
мнения, и, прежде всего западноевропейского, на средние века как на
«сплошную черную ночь».
Только с конца XIX в. начинается реабилитация средних веков, приходит
понимание, что это была иная культура, нежели культура Возрождения и
Просвещения.
В России же понимание и сознание того, что Древняя Русь, особенно
первых веков христианства, была великим культурным государством приходит
только после войны благодаря трудам Б.Д. Грекова [28], М.Н. Громова [29],
Д.С. Лихачева [63, 64, 65], Б.А. Рыбакова [88], Б.В. Сапунова [91], В.Л.
Янина [106, 107] и др.
Разумеется, исследования такой ориентации в России были всегда,
достаточно просто указать на громадную работу конца XIX — начала XX вв. по
изданию древних русских рукописей. Благодаря их трудам был описан
богатейший мир культуры Древней Руси.
После же войны и прежде всего благодаря трудам С.Д. Бабишина [9,10],
Б.Г. Сапунова [91], Р.А. Симонова [93, 93, 96] и др. происходит
восстановление подлинной картины древнерусского образования и педагогики.
(В этой связи надо указать и на исследования дореволюционных ученых И.А.
Лавровского [66] и С.И. Миропольского [69], впервые указавших на
достаточно развитое образование в Киевской Руси.)
В-третьих, и, может быть, самая главная причина — это то колоссальное
воздействие, которое на наше общественное сознание оказал известный спор -
противостояние западников и славянофилов. Суть первой позиции очень четко
определил, П.Я. Чаадаев, когда писал: «Начиная с самых первых мгновений
нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для
общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной
почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей
среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения, и из
того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую
внешность и бесполезную роскошь». [103, 11].
Отсюда уже логически следовало пренебрежение своей культурой и
историей, и напротив, преклонение перед культурой других, прежде всего
западноевропейских народов, и как следствие — требование все делать, или,
во всяком случае, понимать, оценивать по иностранным меркам, не задумываясь
об их истине, их применимости к нашим условиям.
Вторая позиция, теоретически оформившаяся в трудах А.С. Хомякова
[102], а затем Н.Я. Данилевского [43], напротив, исходила из признания
превосходства российского пути развития над западноевропейским.
Конечно, эти позиции только теоретически оформились в трудах указанных
мыслителей, но фактически подобные взгляды встречаются и раньше, и особенно
в XVIII в. И заметим, что эти идеи оказывали немалое влияние на практику
воспитания, когда, с одной стороны, создавались формы воспитания и
учреждения исключительно на западноевропейский манер, а с другой стороны,
мощным было движение, направленное на сохранение воспитания как оно есть, и
даже не возврат его к предшествующим формам. При всем кажущемся различии
этих концепций и взглядов, они в общем схожи в одном — решительным
неприятием существующей действительности, в попытке коренным образом
изменить ее. И только в средствах они расходятся: первые за образец берут
Западную Европу, вторые – прошлое России. И по большому счету трудно даже
решить, какая позиция вреднее, потому что воспитание, общество равно нельзя
вернуть в прошлое или заставить жить по законам, для этого общества не
свойственных, подобно тому, как один организм не может
функционировать по законам другого. Тем не менее, эти идеи в громадной
степени определяют наше педагогическое и общественное сознание.
Самое же важное, что до сих пор в нашем общественном и педагогическом
сознании по-настоящему не представлена концепция А.С. Пушкина, продолженная
целой плеядой великих писателей России, прежде всего Ф.М. Достоевским, а из
педагогов К.Д. Ушинским. А.С. Пушкин представляет Россию великой страной и
в прошлом, и в настоящем, имеющей, как и все государства, свои недостатки,
может быть, и очень большие. И, несмотря на них, он принимал существующую
Россию и любил ее, и служил ей. А.С. Пушкин пишет: «Я далеко не восторгаюсь
всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человек с
предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я
не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории
наших предков, такой, какой нам Бог ее дал». [82, 29]
Поэтому главное требование этих деятелей состояло не в уничтожении
современного состояния общества (образования) в угоду западническим или
прошлым отечественным образцам, а во всемерном развитии реально
существующего общества, реально существующего образования в соответствии с
исторически сложившимися и действующими закономерностями, укладом, нормами
и законами.
Думается, что если бы позиция А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, К.Д.
Ушинского и многих других деятелей восторжествовала в широком общественном
сознании России XIX — XX вв., России удалось бы избежать многих великих
бед. И, безусловно, это дало бы возможность более правильного и взвешенного
понимания нашей истории, истории нашего образования и педагогической мысли.
Культура, образование и воспитание представляют сложное, исторически
развивающиеся явление. Их развитие до XV в. описывается в частности в
работах: 105, 10, 29, 36, 53, 88, 91, 92,102 и др.
Историю образования в России принято, и это во многом правильно,
отсчитывать от даты принятия христианства. Однако предпосылки для появления
его сложились на Руси гораздо раньше, в предшествовавшие века. Рост
населения и усложнение земледельческого труда, обособление ремесленного
труда и появление отдельных ремесленных поселений, а затем укрепленных
городов; формирование первых начал государства; появление специальных
военных формирований, переход от матриархальных к патриархальным семейным
отношениям, — все эти перемены привели к усложнению процесса воспитания,
появлению его новых форм. Так с появлением патриархальной семьи значительно
сократилась доля общественного воспитания, — главные воспитательные функции
взяла на себя семья.
Воспитание земледельцев и ремесленников осуществлялось в основном в
семьях посредством участия в трудовом процессе. Если ребенок из иной семьи
должен был освоить профессию ремесленника, то он переходил жить в его
семью.
В этот период складывается специальное воспитание воинов, которое
начиналось с двенадцати лет в военных поселениях.
Достаточно сложным было воспитание жрецов, поскольку они должны были
владеть большим объемом знаний о природе, богах и человеке. Вполне
возможно, что они владели рунической письменностью («русскими письменами»),
получившей название «черт и резов».
С VII в. у славян начинает складываться на основе греческого алфавита
славянская письменность, получившая название протокирилицы.
Во второй половине IX в. Кирилл и Мефодий создают славянскую письменность и
переводят на славянский язык священные и богослужебные книги. Их
миссионерская деятельность и деятельность их последователей способствовала
широкой христианизации славянского населения. Вместе с ним шло
распространение новой грамоты и культуры. И видимо еще до официального
принятия христианства кириллица стала основным алфавитом Руси, вытеснив
другие алфавиты, в том числе и первоначальные славянские письмена [см.:
97]. Все эти факторы привели к появлению специального обучения на Руси еще
до принятия ею христианства.
Принятие христианства в 988 году стало точкой отсчета
фундаментальных изменений всех сторон жизни Древней Руси, в том числе его
воспитания и образования.
Огромные перемены происходят в духовной и культурной жизни Древней
Руси. Прежде всего, Русь включалась в культурный мир наиболее передовых
государств этого времени и прошлого: «Сложение своей системы письма и
достаточно гибкого и развитого древнерусского литературного языка
предоставили Руси возможность получить из Византии и других стран
Центральной и Западной Европы, а также Балканского полуострова и Ближнего
Востока огромную сумму информации по различным областям знаний раннего
средневековья — богословию, натурфилософии, космогонии, зоологии,
астрономии, истории (хронографы), праву, этнографии. Через культуру
Византии Русь приобщалась к вечно живому источнику цивилизации Эллады и
Древнего Рима». [91,36].
Однако уже в первые десятилетия Русь не только смогла освоить эти
духовные богатства человечества, но и создать свои собственные творения, и
поныне поражающие своим совершенством. Б.В. Сапунов пишет: «Если
рассматривать русскую культуру XI века во всем ее объеме, и особенно
духовную культуру, то невольно возникает чувство глубокого удивления и
восхищения перед темпами и широтой ее распространения. За какие-нибудь 50-
70 лет после крещения Руси страна смогла выдвинуть целую плеяду блестящих
писателей, философов». [36,56]
Существенные перемены с принятием христианства произошли во всем
строе русского воспитания, появились его новые формы.
С этого периода одной из ведущих форм воспитания становится религиозно-
христианское воспитание, которое в одинаковой мере воздействовало на все
слои общества.
Государственное воспитание обрело более определенные черты. Оно было
направлено на формирование единства русского народа, защиты своего
государства и т.д.
Произошли перемены и в семейном воспитании. Благодаря христианству
стали гуманизироваться отношения в семьях. Уже при Ярославе был принят
Устав, регулирующий отношения между супругами, между родителями и детьми.
С принятием христианства образование начинает не просто развиваться
быстрыми темпами, но в это время складывается в определенной мере целостная
система образования. Она включает в себя начальные школы, школы, дающие
более высокий уровень образования – княжеские и монастырские школы, и
«высшие» школы.
Начальные школы открывались при церквях. С XII в. на Руси начинают
работать мастера грамоты, которые обучают вне церкви. С XII века, а
возможно и раньше, начинается широкое обучение грамоте женщин. Образование
давали как дома, так и в монастырях. Девочек учили чтению, письму, счету,
пению, а также рукоделию. Некоторые женщины этого времени известны своей
большой образованностью: они знали иностранные языки, риторику, философию.
С этого же времени на Руси стали появляться первые дома для сирот-
малюток — "божедомки" [10,12].
Помимо школ, где давали обучение грамоте, существовали школы, дающее
более высокое образование, - «книжное учение». По-видимому, основная масса
городских образованных людей и священников готовилась именно в этих школах.
Если предположить, что деятельность священников, служащих, переписчиков
книг требовала более высокого образования, нежели простого знания грамоты,
то можно утверждать, что такие школы существовали во многих городах Древней
Руси.
Наконец, серьезно обосновано мнение Б.В. Сапунова о том, что при
Софийском Соборе во времена Ярослава Мудрого существовала академия. Он
пишет: «Система культурного строительства в первой половине XI в. была бы
не законченной, если бы она не включала высшее звено — средневековую
академию... Ярослав Мудрый учредил при Софийском Соборе особую
переводческую коллегию и скрипторий, где работали русские и греки. Плоды их
деятельности в более поздних списках сохранились до наших дней. Кроме
переводческой деятельности в этой академии велись летописи, составлялись
ораторские произведения, жития святых и князей. Можно предположить, что
академия, сложившаяся при великокняжеском дворе в Киеве, функционировала
как некая более или менее организованная структура, обладавшая
квалифицированными кадрами, способными решать поставленные перед ними
сложные задачи» [91, 46, 47].
Видимо, высокий уровень образования давался и в крупных монастырях,
прежде всего в Киево-Печерском монастыре. Эта «знаменитая обитель, ставшая
уже в XI веке центром летописания, книжности, просвещения, своеобразной
Академией и Университетом Древней Руси. Распространение печерских
монастырей на Руси от Пскова до Нижнего Новгорода – не случайность, а
закономерное следствие авторитета первой печерской обители в Киеве" [45,
2]. Здесь получали не только высшее образование, «в Киево-Печерском
монастыре образование в рамках богословской программы подымалось до уровня
высших духовных учебных заведений Византии» [10, 14], поэтому — из
монастыря только за XI — XII вв. вышло более 50 епископов, а до середины
XIII в. — более 80, но и готовили иконописцев (художников), архитекторов,
врачей, летописцев (историков).
Кроме того, в этот период просветительскую деятельность осуществляли
крупные библиотеки. «Крупные библиотеки, сложившиеся при академии Ярослава
Мудрого в стенах Киево-Печерского монастыря, Новгородского Софийского
собора и в других крупных монастырях, соборах, княжеских резиденциях были
базой относительно широкой просветительской и школьной деятельности» [91,
47].
Таким образом, в сравнительно короткий срок Русь добилась не только
значительных успехов в развитии многих сфер культуры, но и стала
высокообразованной (по масштабам того времени) страной, в которой сложилась
в определенной мере целостная система образования. Такие объемы культурного
строительства безусловно требовали сознательной и долговременной
государственной политики. «Для осуществления столь грандиозного мероприятия
в столь сжатые сроки нужна была единая общегосударственная политика в
вопросах планирования и проведения в жизнь более или менее последовательной
программы развития просвещения... Конечно, не следует модернизировать
события и приписывать государственным деятелям конца Х — начала XI в.
современные стандарты. Автор никоим образом не собирается утверждать, что у
Владимира I Святославича и Ярослава Мудрого была детально разработанная и
как-то письменно оформленная программа действий. Но то обстоятельство, что
культурное строительство проходило последовательно и систематически, — вне
всякого сомнения» [91, 44].
В принципе, это утверждение не должно казаться неправдоподобным, если
вспомнить эпоху Каролингского Возрождения, когда благодаря деятельности
Карла и Алкуина образование получило устойчивое и даже динамическое
развитие. Аналогичные причины — политические и религиозные: государству и
церкви требовались образованные и высокообразованные люди - вызвали бурное
развитие русского образования в первой половине XI в.
Распад единого централизованного Киевского государства не остановил
процесса развития и расширения образования. XII в. - первая половина XIII
в. характеризуется следующими тенденциями: «а) распространение киевских и
новгородских школьных традиций на ближние и дальние города; б) усиление
заботы купеческих и ремесленных объединений о школах грамоты; в)
возникновение в центрах княжеских школ повышенного типа» [10, 17].
Потребность в последних была, поскольку именно из них выходили люди, чья
деятельность требовала более высокого образования: переводчики, деятели
литературы, искусства, права. В этой связи достаточно истинным выглядит
предположение С.Д. Бабишина «о существовании школ в 87 древнерусских
городах, а не 4 — 5, как это утверждается в учебниках по истории
педагогики. Полученные данные имеют серьезный недостаток, так как они не
позволяют установить количество школ в том или ином городе, например, в
Новгороде, Киеве, Смоленске, где они, видимо, исчислялись десятками,
лишают возможности представить полную картину сети школ XI – первой
половины XII вв., хотя вполне позволяют сделать первый шаг в этом
направлении [10, 18-19].
В целом же функционирование всех типов школ, всех форм обучения
позволяло иметь достаточно большое количество образованных людей в это
время. Так Б.В. Сапунов полагает, что можно «определить нижнюю границу
прослойки грамотных людей в Новгороде XII – начале XII вв.: не менее 5% от
всего населения или не менее 10% от населения взрослого. Верхнюю границу
пока установить затруднительно. Такой же процент грамотных людей должен был
существовать и в других наиболее крупных городах Древней Руси» [92, 54].
Тяжелейшие последствия для русского образования и воспитания имело
монгольское нашествие. Резко сократилось число школ, исчезли
государственные школы. Произошло падение духовного и нравственного уровня.
Более высокий уровень образования и культуры в это время был в
Новгороде. Во-первых, потому что он сохранил свою свободу, прежние формы
культуры и образования; во-вторых, потому что был торговым городом –
республикой, и это требовало определенного уровня образования.
С XIV в. начинается социально-экономический и духовный подъем Руси.
Постепенно идет собирание русских земель вокруг Москвы; укрепляется
политическая мощь державы. Растут города, создаются новые творения в
культуре, многие из которых представляют выдающееся явление. Поэтому не
случайно, что это время получило название «русского предвозрождения». Важно
отметить и то, что в качестве базовой культуры в это время выбирается своя,
национальная культура, культура первых веков христианства на Руси, а не
древняя культура Греции и Рима. Д.С. Лихачев в этой связи пишет:
«Знаменательно, что в поисках опоры для своего культурного возрождения
русские, как и другие наиболее передовые народы Европы обращаются к
древности, но к древности не классической (Греция, Рим), а к своей,
национальной. К концу XIV – началу XV века, в связи с борьбой Руси за свою
самостоятельность, во всех областях русской культуры возникает интерес к
эпохе былой независимости. Этот повышенный интерес к «своей античности» – к
старому Киеву, к старому Владимиру, к старому Новгороду отразился в
усиленной работе исторической мысли, в составлении многочисленных и
обширных летописных сводов, исторических сочинений, в объективном внимании
к произведениям XI – начала XII вв.: к «Слову о Законе и Благодати
киевского митрополита Илариона», «Повести временных лет», к «Слову о полку
Игореве", к «Киево-Печерскому патерику» и т.д. Идеи обращения к времени
национальной независимости, сказавшиеся и в письменности, и в архитектуре,
и в Живописи, и в политике, имели глубоко народный характер. В этом
убеждает русский былевой эпос, где эти идеи сказались в полной мере» [65, 9-
10].
Расширяется книжное дело, растут библиотеки. Славятся библиотеки князей,
особенно московских. Как центры книжности известны многие монастыри,
особенно на Севере.
Однако, видимо самым главным историческим событием этого периода стало
духовное возрождение русского народа, которым он в первую очередь обязан
православной церкви. Этот период связан с именами многих выдающихся
деятелей православной церкви, но центральной фигурой по праву считается
Сергий Радонежский, ставший олицетворением русского характера.
Духовное возрождение позволило восстановить душу русского человека,
укрепить и поднять дух народа, упрочить нравственные основы общества, что
служило преображению семьи. «В XIV — XV вв. постепенно складывается
семейный быт русского народа с сильной властью отца, с высоким нравственным
авторитетом матери, о котором много пишут в посланиях и грамотах XIV и XV
веках» [65, 51].
Все эти перемены прямо сказались на русском образовании и воспитании.
Начинает расширяться число грамотных, растет число образованных и
высокообразованных людей - имена некоторых из них сохранились в русской
истории и поныне: книжник Дорофей, Павел Высоцкий, Митрополит Алексий. Д.С.
Лихачев в этой связи замечает: «Лишь во второй половине XIV в., когда
русские города постепенно оправляются от ударов кочевых орд, начинается
необычно быстрый рост русской образованности» [15].
Самые же важные перемены произошли в воспитании, которое предполагало
в себе православие, духовное, семейное и коллективное, нравственное и
трудовое начало. В этот же период происходит упрочение сложившегося еще в
период становления русского образования, убеждения, что воспитание является
основой и целью образования, даже обучение элементарной грамотности должно
служить целям воспитания: православного, духовного, нравственного.
Таким образом, во второй половине XIV — первой половине XV вв.,
благодаря деятельности многих выдающихся людей Руси и, прежде всего Сергия
Радонежского, развивается образование, строившееся на фундаменте
православия, духовности, нравственности, соборности.
В XVI в. потребности в развитии образования значительно возрастают.
В этот период быстрыми темпами развивается первоначальное обучение,
которое дают монастырские и церковные школы. В деле распространения
элементарной грамотности среди посадского и крестьянского населения
большое значение имела деятельность мастеров гра
моты. По подсчетам А.И. Соболевского, в XVI — начале XVII вв.
грамотными были почти все представители белого духовенства, среди дворян
было 50% грамотных, «между московскими торговыми людьми XV — XVII веков
грамотность была обычным явлением» [95, 4], среди посадского населения — не
менее 20, среди крестьян не менее 15 [95, 5-8].
Огромное значение для дальнейшего развития грамотности и образования в
России имело книгопечатание, появление первых печатных книг и создание
печатных азбук.
Потребность создания более высоких форм образования осознается
многими государственными и церковным деятелями. Так известно послание
Архиепископа Новгородского Геннадия Митрополиту Симону. Решение об открытии
училищ в Русском государстве было принято Стоглавым Собором. Борис Годунов
намеревался открыть в Москве университет. Однако создать более высокое
образование на Руси в этот период не удалось. Вместе с тем некоторые в этот
период получают широкое образование. Известно, что многие деятели, в том
числе и государственные, были высокообразованными, и даже всесторонне
образованными людьми: Иван Грозный, Андрей Курбский, Борис Годунов и др.
Существенные перемены в образование внес XVII век. В этот период
существенно возросли и социокультурные потребности страны в образовании и
образованных людях. Особенно остро
|
