Атлантический океан: биогеоценоз и экологические проблемы - География - Скачать бесплатно
за
пределы окраинных морей Европы. В это время угри сильно изменяют свой
облик. Резко увеличивается диаметр глаз, спина из оливково-зеленой
становится черной, а брюшко — серебристо-белым.
Еще в прошлом столетии натуралистам была известна небольшая прозрачная
рыбка с сильно сжатым с боков телом, напоминающим листик растения. Она была
столь необычна, что ее выделили в особый отряд и назвали лептоцефалом. В
самом конце прошлого столетия итальянским ученым Грасиа и Калапдруччио
удалось, выдерживая в аквариуме лептоцефалов, вырастить «стекловидных»
угорьков, по строению не отличающихся от взрослых угрей. Такие угорьки были
известны, они появлялись большими стаями в устьях рек Ирландии, Англии,
Франции.
В установленном И. Шмидтом жизненном цикле угря многие исследователи
стремятся увидеть что-то необычное для рыб, не укладывающееся в современные
представления об их миграциях.
Вся необычность миграций атлантического угря существует, пока мы сохраняем
о нем представление как о генеративно пресноводной рыбе. И действительно,
прожив многие годы в пресных водах, угорь в стадии, близкой к половому
созреванию, покидает «обычные» для него условия, оставляет пресные водоемы,
переходит в окраинные моря Европы, а затем бросает и их, уходя размножаться
в океан, за несколько тысяч километров от берегов Европы.
В такой трактовке угорь представляет собой антипод всем проходным рыбам,
которые для размножения входят из морских и солоноватых вод в реки (миноги,
осетровые, проходные сельди, лососевые, карповые и многие другие).
Если же атлантического угря рассматривать как представителя морской
глубоководной ихтиофауны, который размножается в море и молодь которого
выносится к берегам системой течений. То пребывание его в пресных водах
связано с откормом, а миграция на нерест в глубоководные районы океана
укладывается в схему возвратной миграции, которая широко известна для очень
многих отрядов рыб.
В морском происхождении «пресноводных» угрей нельзя сомневаться. Этот вывод
основывается на огромном фактическом материале. Поэтому самым замечательным
в биологии европейского угря должна быть признана, не возвратная миграция
к местам нереста, а, то, что нагул морской относительно глубоководной рыбы
совершается в пресных и солоноватых водах далеко от мест ее рождения.
Но и этот этап в жизни атлантического угря, являющийся следствием
пассивного дрейфа его молоди от мест размножения к берегам Европы,
укладывается в общеизвестную схему пассивных миграций молоди многих видов
рыб из семейства тресковых, сельдевых, скорпеновых, камбал и других отрядов
и семейств, нерестилища которых находятся вблизи постоянных течений, с
водными массами которых молодь увлекается на многие сотни километров от
мест своего рождения. У угрей эта миграция только превосходит все известные
масштабы для других рыб, имеющих сходный цикл миграций.
Протяженность миграций угря в пресных водах совершенно несопоставима с его
миграциями в океане. Как максимум это сотни километров. Заслуживает
внимания тот факт, что в пресные воды обычно заходят преимущественно самки,
а самцы откармливаются в солоноватых водах и в реки вовсе не заходят.
Естественная история атлантического угря, т. е. история его миграций,
воссоздана И. Шмидтом на огромном фактическом материале, собранном им в
течение 25 лет упорной работы в океане, была принята и высоко оценена
современниками.
Первая личинка угря была обнаружена И. Шмидтом совершенно случайно в мае
1904 г. вблизи Фарерских островов во время лова мальков трески с и/с «Тор».
Лептоцефал был пойман недалеко от поверхности воды. Эта находка, пишет И.
Шмидт, снова воскресила вопрос, ибо это был первый случай поимки личинки
угря в открытом море. Эта личинка имела в длину 75 мм и подобно личинкам из
Мессинского пролива приближалась к наибольшим размерам.
Ведущей идеей, которая легла в основу плана всех исследований И. Шмидта,
было стремление, имея в качестве исходной точки место поимки фарерской
личинки, попытаться постепенно находить вое меньшие и меньшие личинки в
ожидании, что, в конце концов, удастся достигнуть того района океана, где
будут встречены самые мелкие, только что выклюнувшиеся личинки.
Уже в первой экспедиции на яхте «Маргарет» И. Шмидту удалось найти мелких
лептоцефалов, а в последующих экспедициях, уже после войны, оконтурить
область с самыми мелкими личинками (длиной 5—7 мм). Эта область оказалась в
пределах следующих координат: 22—30° с. ш. и 48—65° з. д. Здесь мы хотим
обратить внимание на некоторые детали. Как мы отмечали, И. Шмидт все
построение экспедиционных работ определял задачей обнаружить места
размножения угря, личинки которого дрейфуют к берегам Европы. Шмидту, когда
он начинал свои морские исследования, было известно, что в Северной
Атлантике помимо европейского угря (Anguilla апguilla), дрейфующего к
берегам Европы, встречается и второй вид (Anguilla rostrata), который
населяет воды Северной Америки и который размножается где-то в западной
части Центральной Атлантики. Но установить места его нереста с такой же
подробностью ему не удалось. Если для Anguilla anguilla И. Шмидт установил
границы распределения личинок длиной 5—7 мм, то для Anguilla rostrata ему
удалось дать контур для личинок в 15 мм.
Личинки европейского угря приплывают к берегам Европы в конце третьего года
жизни широким фронтом: к югу от Фарерско-Шетлавдского канала, до Гибралтара
и прилегающих участков побережья Африки, что исключает перенос личинок
Гольфстримом и его продолжением — Атлантическим течением.
Наибольшие скопления стеклянных угрей наблюдаются не у берегов Шотландии,
куда подходит Атлантическое течение, а вблизи устья р. Северн, впадающей в
Бристольский залив, т. е. примерно на 500 миль южнее Шетландских островов.
Гибралтар расположен южнее стержня Атлантического течения на 1200 миль.
Поэтому совершенно бесспорным является факт переноса личинок к берегам
Европы не Гольфстримом и не Атлантическим течением, а общим круговоротом,
возникающим в западной части Северной Атлантики и захватывающим ее
восточные районы.
Молодь американского угря совершает свою пассивную миграцию за год. К этому
времени лептоцефал успевает превратиться в стеклянного угорька, который
быстро подвергается пигментации и подходит к прибрежным и береговым водам
Северной Америки.
Заслуживает внимания исключительно низкий весовой рост лептоцефалов,
которые за 2,5 года достигают всего 0,25 г. Такого низкого роста мы не
знаем ни для одной рыбы. Надо думать, что рост личинок угря на пути от
Саргассова моря к берегам Европы в какой-то мере характеризует низкую
продуктивность этой области Атлантического океана, отмеченную многими
учеными.
В последнее время английский ихтиолог Таккер отверг выводы исследований И.
Шмидта. Концепция Таккера изумительна по простоте, наивности и нежеланию
считаться с фактическими данными. Европейский угорь не возвращается на
нерестилища в Саргассово море и погибает в пути еще в пределах шельфа
Европы, не имея возможности преодолеть столь большое расстояние.
Американские и европейские угри не являются различными видами, а
представляют собой экологические фенотипы атлантического угря, и отличия в
числе их позвонков связаны с условиями размножения и развития
(температурный режим); американский угорь восполняет стадо европейского.
Предлагая изложенную гипотезу, Таккер, как ему казалось, «решил» два самых
сложных вопроса о жизни атлантических угрей: первый — различное направление
дрейфа личинок европейского Anguilla anguilla к берегам Европы и Anguilla
rostrata к берегам Америки (один вид населяет оба побережья Северной
Атлантики) и второй—длительный переход взрослых европейских угрей в
Саргассово море.
Но достаточно взглянуть на вариационные ряды общего числа позвонков у
Anguilla anguilla и Anguilla rostrata, чтобы убедиться в несостоятельности
выводов Таккера о том, что это не виды, а экологические фенотипы.
Существование двух видов угрей в Атлантическом океане не может вызывать
никаких сомнений. Нетрансгрессирующие вариационные ряды общего числа
миомеров и позвонков убедительно доказывают, что оба вида физиологически
изолированы и помесей между ними нет. Нагульные ареалы разобщены. Если хотя
бы небольшая часть личинок европейского угря попадала к берегам Америки, а
американского — к Европе, то вариационные ряды числа позвонков обоих видов
обязательно перекрывались бы между собой, чего в действительности нет.
Миграции лептоцефалов мы рассматриваем как пассивное перемещение их с
водными массами. Направление, протяженность и продолжительность миграций
личинок угря зависят от характера господствующих в районе течений,
постоянства их направления и скорости.
Размножение европейского угря происходит вдоль северной кромки Северного
экваториального течения, в районе глубоководной впадины, которая была
известна И. Шмидту. Область распространения наиболее мелких личинок
американского угря находится вблизи глубоководного желоба Пуэрто-Рико.
Несмотря на сравнительную близость обоих районов, они находятся по разные
стороны господствующего здесь течения. Из района нерестилищ европейского
угря воды направляются к западу, но не входят в систему Гольфстрима, они
образуют большой круговорот и поворачивают к берегам Европы. Личинки
американского угря приносятся к берегам Америки Антильским течением,
точнее, его южными ветвями, переходящими после слияния с Флоридским
течением в Гольфстрим.
Проникновение личинок европейского угря к берегам Америки могло бы
происходить в двух случаях: либо при пассивном переносе их с правой кромки
Гольфстрима на левую, либо при активном переходе их через поток
Гольфстрима. Возможность переноса вод поперек Гольфстрима до сего времени
не является ясной для океанографов, и Стоммел в своей монографии
«Гольфстрим» оставляет этот вопрос открытым. Переход личинок eвpoпeйcкoгo
угря через поток Гольфстрима шириной до 250—300 км, движущегося со
скоростью около 30—40 км в сутки, представляется нереальным. Для перехода
личинок через Гольфстрим до Чесапикского залива потребовалась бы средняя
скорость движения личинок около 6 км в сутки, что совершенно - невероятно.
При меньшей скорости они уже будут отклонены на восток, и попадание их к
берегам Америки полностью исключается.
Основной причиной непопадания личинок американского угря к берегам Европы
мы считаем заканчивающийся у них метаморфоз. Лептонсфал, превращающийся в
малька угря, не может существовать в пелагической зоне океана. Только
суммой отмеченных факторов может быть объяснен разобщенный дрейф личинок и
мальков угря обоих видов от мест своего размножения. В основе такого
разноса личинок кроется различное положение нерестилищ обоих видов угрей по
отношению господствующего течения в Саргассовом море и прилегающих районах.
Расположение нерестилищ только по различным кромкам, но существу одного н
того же течения приводит к противоположному направлению дрейфа личинок к
двум континентам, находящимся по разные стороны океана.
Естественно, что в основе современных миграционных циклов обоих видов угрей
лежит движение водных масс Атлантического океана, характерное для нашей
геологической эпохи. Этот путь приспособления получил широкое
распространение среди многих отрядов и семейств рыб, населяющих Северную
Атлантику, и главным образом ее восточную половину, и прилегающие моря
Ледовитого океана.
Природа «предоставила» эти возможности и предкам современных угрей, рыбам
относительно глубоководным, со сравнительно небольшим ареалом и
ограниченными кормовыми ресурсами. Можно предполагать, что предки угрей
обладали метаморфозам ранних стадий развития.
«Транспортные» возможности расселения молоди за счет энергии природы, а не
организма не могли быть не использованы рыбами вообще и угрями в частности,
так как они создавали возможность завоевания огромного ареала.
Океанские течения, с которыми расселяется молодь, глубоководная рыба, какой
является угорь, использует для возможности откорма далеко от мест своего
размножения в пределах шельфа и прилегающих пресноводных водоемов. При этом
в период нагула угорь приспособился не только к солоноватым, но и к
совершенно пресным водам, а также к низкой температуре в северной части
своего нагульного ареала. При каких условиях мог возникнуть такой
миграционный цикл глубоководной теплолюбивой рыбы? Такой характер миграций
мог начать формироваться при возникновении движения водных масс из
тропической области Атлантического океана в северном направлении.
Способы ориентации при возвратной миграции угрей в районы размножения не
могут принципиально отличаться от других видов рыб, возвращающихся после
пассивного расселения к местам своего рождения и местам предстоящего
нереста. Это исторически сложившаяся способность ориентации в процессе
филогенеза, происходившего в конкретных условиях внешней среды течений,
гидрологических и гидрохимических характеристик водных масс и т. д.
Ориентиры и рецепторы ориентации могут существенно отличаться у отдельных
отрядов рыб, но они всегда существуют по отношению реальных условий
окружающей среды. Меняются условия, — меняются миграционные пути.
Исторически сложившихся миграционных путей вне факторов среды нет и быть не
может.
У угрей такими ориентирами могут быть химизм воды, ее тепловая
характеристика, ощущение потоков течений определенной скорости. Этот вопрос
требует специального рассмотрения и должен быть сделан по отношению многих
отрядов рыб одновременно. Не исключена вероятность движения угрей к
нерестилищам вместе с глубоководными течениями, как это предполагает В. Д.
Лебедев (1959).
Если бы эти предположения подтвердились, то оказалось бы, что весь
миграционный цикл угрей строится на энергии природы, а не организма.
Идеальный случай миграций в животном мире без затрат собственной энергии!
Мы уверены, что многие спорные вопросы в движения водных масс в Северной
Атлантике, и в частности проблемы бокового перемешивания Гольфстрима и
Атлантического течения, могли бы быть с успехом решены в итоге
прослеживания дрейфа личинок Anguilla anguilla и Anguilla rostrata, которые
представляют идеальную метку водных масс на пути их движения.
9.8. Карибское море и Мексиканский залив.
Оба бассейна отличаются общими гидрологическими условиями, составом
ихтиофауны, а также некоторым сходством в процессах продуцирования.
Карибское море — глубоководный окраинный бассейн у северных берегов Южной
Америки. Мексиканский залив в какой-то мере является продолжением
Карибского моря, глубоко вдается в материк Америки, но сохраняет связь с
Карибским морем через глубоководный Юкатанский пролив, а с океаном — через
пролив между Флоридой и Кубой. Исследования В. В. Россова (1966 г.)
показали, что и во Флоридском и в Юкатанском проливах существуют глубинные
противотечения, а в Мексиканском заливе воды образуют большой циклонический
круговорот, вызывающий не опускание вод, а подъем их с глубин. Схема
течений в Мексиканском заливе, предложенная В. В. Россовым, находит
подтверждение в распределении на глубине полей температуры и подъеме к
поверхности вод, богатых биогенными солями.
В результате российско-кубинских исследований мы располагаем в данное время
достаточно полными сведениями о распределении биомассы планктона, точнее,
сестона в обоих бассейнах. Исследования проходились на большей части
площади Мексиканского залива и во многих районах Карибского моря и в
различные сезоны 1963 и 1964 гг. Особое внимание Н. С. Хромев, обратил на
верхний 100-метровый слой. Максимальные значения сестона в зоне шельфа
составляли в Мексиканском заливе 1—2 г/м3, в Карибском море—0,2—0,3 r/м3. В
открытой области Мексиканского залива биомасса планктона не превышает
0,1—0,2 г/м3, а в Карибском море — 0,1— 0,05 г/мЗ.
Наиболее богата планктоном банка Кампече, где биомасса планктона никогда не
снижается менее 0,3—0,5 г/м3. Наиболее обильно здесь представлены
Elicalaniis monachus и Nannocalanus minor. Обогащение планктона в этом
районе происходит в основном за счет личинок моллюсков. Сезонные колебания
биомассы планктона в этом районе происходят зачастую за счет личинок
моллюсков. Сезонные колебания биомассы планктона здесь минимальны. Не
замечено также изменений и в качественном составе планктона.
Давая общую оценку планктона Мексиканского залива, Н. С. Хромов отмечает
бедность его в центральных районах и повышенную продуктивность в нескольких
районах зоны шельфа. Исследования того же автора показали, что планктон
Карибского моря беден на большей части акватории и только вблизи берегов
биомасса его достигает 0,5—1,0 г/м3.
Большим пробелом в научно-промысловых исследованиях Мексиканского залива
является слабое изучение бентоса, особенно если учесть, что многие
промысловые рыбы — горбыле-вые, лупианы и ронка (Bathystoma sp.) —
относятся к бентофагам.
Ихтиофауна Мексиканского залива и Карибского моря изучена довольно полно.
Общее количество видов превышает 800 (loidan and Everman, 1896; Langley and
Hildebrand, 1941; Duarte-Bello, 1959; Fiedler, Lobell and Lucas, 1947).
Ихтиофауна обоих бассейнов благодаря связи Мексиканского залива с Карибским
морем отличается большим сходством. Выделяется несколько экологических
комплексов: лагунный, шельфовый, коралловых рифов, эпипелагиали, глубинный.
Каждый из комплексов имеет многочисленные ведущие виды, определяющие
продукцию каждого района. В лагунном комплексе важное значение имеют
представители сельдевых и кефали. На шельфе многочисленны сардинелла
(Sardinella), луциановые (Lutianidae) и горбылевые (Sciaenidae);
эпипелагиаль населяют тунцы, марлины, меч-рыба; в глубоководных районах
многочисленны макрурусы.
В северо-западной части Мексиканского залива и прилегающих лагунах
встречается до 450 видов рыб. В то же время количество видов, имеющих
промысловое значение, достигает всего 20. Главной промысловой рыбой
является менхеден (Brevoortia patronus) из семейства сельдевых.
Лагуны и заливы играют важную роль в жизни рыб Мексиканского залива. Летом
в них нагуливается молодь крокера и кефалей. По сообщению Н. Е. Сальникова
(1965 г.), в заливе Корпус-Кристи (Техас) были проведены опыты оценки
биомассы рыб с помощью кольцевой сети с вертолета. Средняя биомасса
составила 124 кг/га (67—190 кг/га).
Во внутренних водах о. Куба существует значительный промысел лангустов —
ежегодно добывается от 5 до 7 тыс. ц, что составляет около 8—10% их мировой
добычи. Кубинский опыт промысла лангустов представляет несомненный интерес
при рассмотрении продуктивности океана. Наибольшее промысловое значение
имеет вид Panulirus argus, обитающий в прибрежных водах вокруг Кубы.
Лангусты живут в расщелинах и углублениях дна, а также в зарослях
растительности, где находят убежище в светлое время суток.
9.9. Шельф Северной Америки между Флоридой и мысом Код.
Склон шельфа интенсивно омывается Гольфстримом. Побережье низменное, сильно
изрезанное эстуариями рек и заливами, из которых самый большой —
Чесашикский.
В северных районах встречается хек (Merluccius bilinearis), атлантическая
сельдь (Clupea harengus harengus), помолобус (Pomolobus species). Вдоль
склона шельфа проникают тунцы, особенно часто встречается обыкновенный
тунец (Thunnus thynnus).
Наиболее многочисленная рыба данного района — менхеден — плаяктофаг из
семейства сельдевых, с очень крупной головой и большими жаберными
тычинками, внешним видом напоминающий каспийского пузанка. Обитает в узкой
прибрежной зоне за пределами влияния Гольфстрима. Надо полагать, что А. Н.
Световидов (1952) справедливо относит менхедена к солоноватоводным рыбам.
Если судить по уловам, то менхеден наиболее многочислен в районе,
прилегающем к Чесапикскому заливу, и к северу от него до 40° с. ш.
Нерестует у берегов Флориды с декабря по март, у Северной Каролины — в
декабре—феврале и в северной области ареала, в районе Нью-
Джерси—Массачусетс — с мая по октябрь. Плодовитость колеблется от 40 до 700
тыс. икринок. Икра пелагическая, развивается в течение двух суток вблизи
поверхности воды. Молодь менхедена встречается во всех эстуариях
прилегающих рек.
9.10. Гольфстрим.
Биологическая продуктивность Гольфстрима не была предметом специальных
исследований. Биомасса планктона в зоне Гольфстрима также невелика.
Специальные исследования в области Гольфстрима О. А. Мовчан и Е. В.
Владимирской во время плавания на экспедиционном судне «Михаил Ломоносов»
показали, что обычно биомасса сестопа не превышает здесь 0,1—0,2 г/м3
(Vladimirskaya, 1967).
Область Гольфстрима не может являться районом нагула ни бореальных, ни
субтропических рыб, так как первые избегают теплых вод Гольфстрима, а
вторые находят благоприятные условия в районе фронтальных зон Гольфстрима и
вод Атлантики.
Вместе с тем Гольфстрим и Атлантическое течение служат миграционными
путями, по которым субтропические рыбы проникают в северные районы в целях
нагула. По Гольфстриму в районе Ньюфаундлендского мелководья приходят
тунцы, и, прежде всего обыкновенный тунец. С Атлантическим течением тунцы
приходят к берегам Норвегии и в Северное море, а с Нордкапским течением к
берегам Мурмана приплывает скумбрия. Таким образом, система теплых течений
в северном полушарии представляет миграционные пути теплолюбивых рыб, по
которым они приходят в высокопродуктивные районы фронтальных зон.
9.11. Неретическая область Западной Африки.
Мы включаем в эту область Гвинейский залив, район, прилегающий к устью р.
Конго, и район Бенгельского течения.
Шельф Гвинейского залива узкий. Район находится под влиянием течения,
идущего от островов Зеленого Мыса в глубь залива. Существенное значение
имеет влияние Нигера, сток которого достигает 380 км3. В пределах шельфа
многочисленны сардинелла, спаровые, горбылевые. В открытых районах залива
встречается несколько видов тунцов (желтоперый, большеглазый, полосатый и
пятнистый).
Биологическая продуктивность района, прилегающего к устью Конго,
представляет огромный теоретический интерес. Средний годовой сток Конго
достигает значительной величины — 1260 км3, или в 5 раз больше годового
стока Волги. Река имеет большую водосборную площадь и, протекая через
болотистую местность, выносит со своими водами огромное количество
органических веществ. Даже сравнительно далеко от устья реки, в поре, можно
наблюдать «островки» растений, которые в штилевую погоду видны за многие
километры. Значителен у Конго и твердый сток.
Общая добыча рыбы в районе р. Конго оценивается менее 100 тыс. т.
Приведенный пример является убедительным доказательством того, что речной
сток далеко не всегда и не при всех условиях приводит к повышению продукции
за счет биогенных элементов материков.
Высокопродуктивная область вблизи берегов Юго-Западной Африки расположена
между 17° ю. ш. и мысом Доброй Надежды. Чрезвычайно узкий шельф вблизи
устья рек Конго и Бенгелы значительно расширяется к югу от р. Кунене,
достигает максимума у устья Оранжевой н затем вновь сужается у Кейптауна.
-Материковая отмель почти везде примыкает к низменным берегам и отличается
здесь максимальной шириной. Узкий шельф в южной части района находится
вблизи мыса Доброй Надежды, куда приближаются отроги Канских гор.
Поверхность шельфа занята главным образом песками различной величины.
Имеются пятна песчанистого ила. Полоса заиленных грунтов, особенно ярко
выраженная на глубине 70— 160 м, простирается почти до Людерица (27° ю.
ш.). Южноатлантической экспедицией ВНИРО здесь неоднократно были
зафиксированы зоны, зараженные сероводородом, причем особенно в районах
жидких зеленоватых илов с большим количеством диатомовых водорослей.
Интенсивность заражения снижалась в направлении, как к берегу, так и к
внешнему краю шельфа. В пробах дночерпателя во многих местах отмечалось
большое количество чешуи сардинопса и костных остатков более крупных рыб.
Определяющим фактором гидрологического режима рассматриваемого района
является деятельность Бенгельского течения, идущего вдоль берега на север
от Кейптауна до р. Кунене (17—18° ю. ш.).
Район представляет типичный апвеллинг, в зоне которого происходит
непрерывный сгон поверхностных вод в море и подъем глубинных вод, богатых
биогенными элементами, обусловливающими высокую биологическую
продуктивность района и его рыбные богатства.
Большой расход кислорода на окисление продуктов распада органических
остатков приводит к заморным явлениям. При этом большое количество чешуи
сардинопса в грунте — доказательство, что подобные явления периодически
охватывают не только придонные горизонты, но и средние слон, где обычно
обитает сардинопс.
Бедные кислородом глубинные воды (до 20—30 мл/л) поднимаются на шельф и еще
больше обедняются в результате процессов окисления органического вещества.
По наблюдениям В. В. Волковинского (1966 г.), вблизи Китового залива
первичная продукция достигает 5,4 г/см2 в день. Интенсивное «цветение» моря
хорошо заметно по зеленовато-бурой окраске воды.
По данным И. П. Канаевой, биомасса сестона в 50-метро-вом слое составляет
0,5—1,2 г/м3. Максимальные биомассы, равные 4,7 и 5,8 г/м3, были обнаружены
вблизи Людерица, в 10-метровом слое в 15—20 милях от берега. Глубже, в
слое 50—100м, биомасса сестона оставалась довольно высокой—0,2—0,4 г/м3.
Кормовая часть планктона состояла из Copepoda и Euphausiidae Chaetognata.
Несколько раз с борта судна были заметны красноватые пятна зоопланктона. Но
во всех случаях количество планктона быстро уменьшалось в сторону океана.
В районе шельфа, за пределами зон, зараженных сероводородом, отмечены
большие биомассы бентоса, особенно на свале, на глубине 200—300 м. Средняя
биомасса бентоса достигала здесь 100—150 г/м2. Максимальная биомасса
отмечена в районе Людерица — до 800 г/м2. Почти везде в бентосе преобладали
тюлихеты.
Ихтиофауна района по составу видов бедна и состоит из сардинопса
(Sardinops), ставриды (Trachurus) и мерлузы (Мегluccius capensis). В
непосредственной близости от берегов, в пределах 12-мильной рыболовной
зоны, распространены анчоусы и спаровые.
На основании эхолотирования можно сказать, что сардинопс придерживается
шельфа до глубину 150—170 м. Ставрида распространена шире и встречается
примерно до 250—270 м. На склоне шельфа держится мерлуза, при этом крупные
экземпляры и молодь находятся на меньшей глубине, неполовозрелая мерлуза
средних размеров встречается на глубине 500—600 м.
Между гидрологическим и гидрохимическим режимом шельфа и его свалов,
распределением планктона и скоплениями сардинопса отмечена четкая
взаимосвязь. Сардинопс не выходит за пределы шельфа, где количество
планктона очень велико и быстро убывает по направлению к открытому морю.
В последнее время значительно возросли уловы мерлузы, что вызвало
уменьшение плотности запаса крупных мерлуз по всему рассматриваемому
району; это в свою очередь не может не вызывать озабоченности в отношении
перспектив промысла мерлузы на ближайшее время.
|
