Источники права Византии - Юриспруденция - Скачать бесплатно
Курсовая работа: ИСТОЧНИКИ ПРАВА
ВИЗАНТИИ
По дисциплине: История государства и права зарубежных стран
| |Выполнила: |
| |Проверил преподаватель: |
Владивосток
2003
Содержание:
|Введение…………………………………………………………………..………. |стр.3 |
|Глава I. Законодательные памятники IV – VI……………………………..……. |стр.6 |
|Глава II. Источники права VII – IX вв…………………………………..………. |стр.19 |
|Глава III. Источники права Византии IX – IX вв………………………...……… |стр.28 |
|Заключение………………………………………………………………..………. |стр.37 |
ВВЕДЕНИЕ
Огромная империя, расположенная на границе между Европой и Азией, в
течение по крайней мере семи столетий (с VI до начала XIII) играла важную,
порой ведущую роль в экономической, политической и культурной жизни народов
средневековой Европы и стран Ближнего Востока. От позиции империи, ее побед
или поражений зависели судьбы многих народов, как ближних, так и дальних.
Союза с императорами искали почти все христианские государи и мусульманские
правители. Духовное влияние империи простиралось от Балтийского моря до
Красного, от Сирии и Армении до Атлантики.
Знание всеобщей истории государства и права нужно прежде всего для
того, чтобы глубже понять современную государственность и уметь
прогнозировать основные тенденции ее развития в ближайшем обозримом
будущем.
Современная действительность не обособлена от прошлого и будущего. Она
лишь новая, важная веха в истории. Настоящее, воплощая в себе
разносторонние, сложные, подчас противоречивые, тенденции прошлого,
отрицает отжившее, наделяет перспективное иным качеством, порождает тем
самым новые тенденции и явления, закладывающие предпосылки будущего.
Соответственно, чтобы понять современные государство и право, нужно знать,
как они возникли, какие основные этапы прошли в своем развитии, какие
причины влияли на их образование, становление, развитие, изменение их формы
и содержания.
Решение этих задач невозможно без знания исторических фактов,
являющихся фундаментом историко-юридической науки.
Предметом исследования в данной работе является византийское право,
которое являлось одной из наиболее ярких сторон византийской культуры, и по
силе воздействия на культуру других народов средневекового мира оно может
идти в сравнении лишь с византийским искусством и архитектурой. В Византии
значительно дольше и более глубоко, чем на Западе, сказывалось влияние
римской юридической традиции. В отличие от большинства государств
средневековой Европы в Византии сохранялось единое кодифицированное,
распространяющее свое действие на всю территорию Империи законодательство.
В данной работе мы ставили перед собой следующие задачи: показать
необходимость изучения законодательных памятников, которые имеют
первостепенное значение для изучения внутренней жизни Византийской империи
IV — XI вв.; дать краткую характеристику содержания законодательных
документов, показать историю их создания, значимость для данной эпохи,
выделить основные этапы законотворчества.
Законодательные памятники содержат неоценимый материал о социально-
экономических отношениях Византии, о государственном и административном
устройстве империи, о взаимоотношениях классов, сословий, различных
социальных групп и их правовом статусе, об организации церкви и ее
имуществах, о политике различных императоров. Ценные материалы в
юридических источниках встречаются и по международному праву.
Законодательные памятники ранневизантийской эпохи так же, как и труды
историков и хронистов, отразили постоянную, пронизывавшую все сферы жизни
борьбу старого с новым, традиций рабовладельческого мира с зачатками
феодализма. Для историков они имеют совершенно исключительное значение и
актуальность потому, что не только дают возможность воссоздать во всем
многообразии картину социально-экономической и политической жизни в империи
IV—ХI вв. но и помогают установить, какие нормы гражданского права могли
оказывать организующее или тормозящее влияние на развитие новых
производственных отношений.
Одной из наиболее слабо изученных в советской византинистике проблем
является история византийского государства и права. Лишь в последние годы
этот пробел начал в известной степени заполняться.
Из общих работ для византиноведения имеет известное значение труд Н.П.
Галанзы, содержащий краткую характеристику государства и права эпохи
Поздней Римской империи.
Дигестам посвятил ценное исследование И.С. Перетерский; он изучил
историю памятника и определил его источники. М.Я. Сюзюмов рассматривал
своих исследдованиях «Книгу Эпарха», «Земледельческий закон», «Василики»,
В.О. Сокольский пишет о характере и значении Эпанагоги, А.П. Каждан,
характеризуя Василики как исторический источник пытается определить круг
вопросов, затронутых в Василиках, соответствующий реальной действительности
Византии IX в., Г.Е. Лебедева, исследуя социальную структуру
ранневизантийского общества обращается к кодексам Феодосия и Юстиниана, а
рассматривая эволюцию проблематики законов о рабах в ранневизантийском
законодательстве обращается к данным законодательства Юстиниана.
В советской историографии всестороннюю оценку времени Юстиниана дала
3.В. Удальцова, посвятившая этому периоду целый ряд исследований.
Достоинством ее работ является то, что в них впервые предпринята попытка
последовательно подойти к рассмотрению и оценке законодательной
деятельности Юстиниана исходя из учета реальной расстановки социальных сил,
их нужд, требований, удельного веса в социальной и политической жизни
империи. В ее работах на основании многообразных источников и литературы
прослеживается эволюция постклассического права и определяются источники
Свода гражданского права Юстиниана. Автор показывает, что многие
нововведения в этом законодательстве родились вследствие изменений в
правовых установлениях, в свою очередь явившихся результатом изменения
общественных условий, и влияния местного обычного права различных народов
империи, а также благодаря воздействию христианства. Законодательство
Юстиниана как бы подводит итоги этой эволюции права, происшедшей в IV— VI
вв.
Изучением собственно византийских юридических памятников VII—IX вв.
долгое время занимается Е. Э. Липшиц. Анализ Эклоги и отдельных статей
Закона судного привел автора к убеждению, что прогрессивные начала судебной
реформы иконоборцев, прокламированные в предисловии к Эклоге и некоторых
нормах законодательства, были реализованы крайне непоследовательно. Эклога
не вводила каких-либо коренных перемен в общественный и государственный
строй. Новые же черты, имеющиеся в ней, почерпнуты в обычном праве
восточных провинций «и представляют собой лишь дальнейшее развитие ранее
установленных юридических норм. Иными словами, автор выступает сторонником
концепции континуитета римского права в Византии эпохи генезиса феодализма.
Позднее Е.Э. Липшиц вновь обратилась к изучению «Земледельческого
закона», на этот раз в источниковедческом и историко-юридическом аспекте.
Распространенность рукописей «Земледельческого закона» в славянских
странах, по ее мнению, служит важным показателем того, что это
законодательство здесь реально применялось.
В чем-то авторы единодушны, в чем-то мнения их расходятся, но само
количество литературы, посвященной источникам права Византии, подтверждает,
что тема до сих пор актуальна и что простор для научной деятельности
огромен.
Представленная курсовая работа состоит из введения, трех глав и
заключения.
Глава I. Законодательные памятники IV - VI
Все юридические памятники IV—VI вв. имеют своей основой римское право.
Однако в IV—V вв., в период так называемого постклассического права,
происходит существенная эволюция в развитии юридической мысли. Последняя
все более бюрократизируется, теряет стройность и ясность классической
эпохи, зачастую тонет в многословии и пышном восхвалении императоров.
Эволюция постклассического права идет в сторону его унификации,
подчинения разрозненного самостоятельного творчества юристов интересам
центральной власти. Явственно намечается тенденция превратить все право в
писаный закон, а в условиях усиления неограниченной власти монарха — в
закон императора. С этим связано стремление возвести в ранг писаного закона
право, уже существующее как юридическая доктрина. Одновременно делаются
попытки упростить и стабилизировать законодательство. Свое выражение это
находит в тенденции преодолеть юридический формализм классической
юриспруденции, сделать огромное и разрозненное наследие римских
классических юристов и римских императоров достоянием современников,
которое можно было бы применить в судебной практике.
Все это привело к первым, еще несовершенным, попыткам кодификации
права и к созданию трех самостоятельных кодексов римских законов,
предшествовавших законодательной реформе Юстиниана. Кодификационные работы
начинаются с систематизации и унификации императорских конституций,
изданных по самым разнообразным правовым вопросам[1]. Уже в конце III -
начале IV в. появляются два частных сборника видных юристов: 1) Соdех
Gregorianus, составленный в конце III в. юристом Грегором и содержащий
важнейшие конституции императоров, изданные в 196—297 гг.; 2) Соdех
Hermogenianus, являющийся продолжением и как бы дополнением Грегориева
кодекса, куда вошли императорские конституции нескольких последующих лет.
Оба эти кодекса дошли до нас лишь в позднейших извлечениях.
Как предполагают исследователи, первые Кодексы были изданы на востоке
империи, их составители — Григорий и Гермогениан — были современниками
императора Диоклетиана.
Первым официальным сводом законов третий кодекс, изданный в Восточной
Римской империи в 438 г. при Феодосии II и по его имени получивший название
Кодекса Феодосия. Он состоял из 16 книг и включал свыше трех тысяч
сокращенных и переработанных конституций римских императоров, начиная с
Константина I. Этот юридический сборник в большей степени, чем
предшествующие, отразил не только указанную выше эволюцию права, но и
реальные изменения общественных отношений, в частности, рост крупного
землевладения нового типа, развитие колоната, варваризацию армии и
государственного управления.
В IV—VI вв. римская юридическая мысль и судебная практика все больше
впитывали правовые нормы и обычаи народов, населявших территорию империи,
особенно греков; это также сказалось в кодексе Феодосия. Изучение Кодекса
привело исследователей к заключению, что составители его пользовались, по-
видимому, чрезвычайно широкими полномочиями: они могли не только иначе
систематизировать материал, но и вносить редакционные изменения. Они имели
в своем распоряжении материалы из архивов Бейрутской юридической школы, а
также из коллекций частных юрисконсультов. В тексте Кодекса обнаружены
некоторые неточности как в содержании конституций, известных из других
источников, так и в обозначении места и времени их издания. Богатство
Кодекса в историческом и юридическом отношениях обещает дать еще много
новых ценных сведений для историков Византии. Это вряд ли нуждается в каком-
либо новом обосновании. Наиболее удачно значение Кодекса как исторического
источника сформулировано Л. Венгером, он пишет, что «выдающееся значение
Кодекса Феодосия состоит в том, что он является важнейшим источником для
изучения преобразования самой сущности римского государства в средневековое
феодальное»[2].
Но тем не менее, как отмечает Г.Е. Лебедева, «законодательный
материал, характеризующий отношение к источникам рабства, существовавшее в
ранневизантийском обществе, не дает достаточных оснований рассматривать
этот период как качественно новый, когда общество встало на путь активного
изживания рабовладельческих отношений»[3]
Кроме этого, все исследователи Кодекса Феодосия пришли к единому
мнению, признав его ценность как подборки законов (хотя и без лакун, в том
числе и территориально — по провинциям), подборки без редакторской правки,
что повышает фактическую значимость законов и дает возможность более четко
выявить эволюцию социальных отношений. «По сути дела, в кодексе Феодосия мы
имеем тематически объединенную россыпь законов разного времени. — пишет
Г.Е. Лебедева — которые удалось собрать, избегнув какой-либо
переработки»[4].
Почти во всей Римской империи наряду с римским законодательством
длительное время применялись местные юридические обычаи, касающиеся главным
образом сферы частноправовых отношений. Наиболее ярким примером сохранения
таких юридических норм может служить памятник последней четверти V в.—
Сирийский законник. Этот уникальный законодательный сборник был создан
юристами Бейрутской школы права. В основу его были положены римские
правовые установления доюстиниановского времени, почерпнутые из какого-то
не дошедшего до нас греческого сборника и переведенные на сирийский язык
для нужд местного населения. Однако в римские юридические нормы были
внесены существенные изменения в духе обычного права, свидетельствующие о
распространенности и живучести местных, в частности, греко-сирийских
правовых институтов, особенно в области имущественных отношений и
наследственного права. Сирийский законник является первоклассным источником
для изучения социально-экономической жизни восточных провинций империи в V
в.
В связи с разделением империи с IV в. усиливается ориентализация
римского права, но вместе с тем его непререкаемой основой в Восточной
империи оставалась римская юриспруденция и римское законодательство.
Влияние местного права выражалось не только в проникновении в официальное
законодательство новых институтов, но и в вытеснении и изменении уже
изживших себя древних правовых норм и установлении. Этот процесс интенсивно
происходил в течение IV—VI вв. и во многом подготовил законодательную
реформу Юстиниана. Рождение и оформление новой идеологической надстройки —
христианства также не могло не оставить своего следа в развитии
постклассического права. В буржуазной историографии крайне преувеличивается
влияние церкви на римское законодательство: в основном именно ей
приписывается смягчение последнего. Нельзя отрицать, что церковь активно
использовала демагогические средства для усиления собственного авторитета в
народных массах, поэтому она поддерживала и освящала некоторое смягчение
рабства, фиксировавшееся в юридических памятниках, облегчение процедуры
отпуска рабов на волю, укрепление законной семьи, ослабление власти отца
над сыновьями и т.п. Но при этом «...христианство в течение столетий
уживалось в Римской империи с рабством». К тому же церковь внесла в римское
законодательство суровый дух фанатической непримиримости ко всем
инакомыслящим — еретикам, язычникам, иудеям, дух борьбы против народных
движений, принимавших форму ересей. Она заставила государство
законодательным путем оформить монархическую структуру церковной иерархии с
неограниченной властью епископов и закрепить за церковью все имущественные
права и привилегии.
Среди всех законодательных памятников ранней Византии возвышается
грандиозное создание правовой мысли юристов VI в. — знаменитый Свод
гражданского права (Соrpus juris civilis) Юстиниана. Этот памятник как бы
подводил итог эволюции постклассического права, отразившей и изменения
условий общественной жизни, и влияние местного права, и новой идеологии —
христианства. Хотя Юстинианово законодательство использовало в больших
масштабах римскую классическую юриспруденцию, она во многом уже была
опосредствована постклассическим правом. В средние века этот свод стал
фундаментом, на базе которого зародилась современная юридическая наука, то
есть составила то, что можно с полным основанием назвать «Библией» юриста.
Сам Юстиниан назвал свою кодификацию «храмом римской юстиции»,
средневековые юристы присвоили ему наименование «Корпуса цивильного
права».[5].
Свод по сути дела был рожден самой жизнью. Коренные изменения
социально-экономических и политических отношений в империи IV—VI вв. с
неумолимой настойчивостью требовали перестройки старых правовых норм,
мертвой глыбой лежавших на пути дальнейшего прогресса. Перестройка
законодательства была произведена в сложной обстановке кризиса
рабовладельческого строя и отразила в полной мере борьбу старого с новым,
отживающих рабовладельческих отношений с рождающимися феодальными.
Как пишет З.В. Удальцова, «созданный при Юстиниане Свод гражданского
права фиксировал и законодательным путем закреплял те важнейшие изменения в
социально-экономической жизни империи, которые произошли в IV—VI вв.
Менялась экономическая основа общества, росли новые социально-экономические
институты, и прежде всего колонат, рабство меняло свои формы, изменялись
формы классовой борьбы, складывались новые отношения между людьми,
возникали новые социальные категории и прослойки, фактически уже обладавшие
своим особым юридическим статусом. Поэтому все нововведения в Своде
гражданского права Юстиниана по сравнению с классическим и постклассическим
правом не могут быть поняты и объяснены вне органической связи с реальными
изменениями в социально-экономических и политических отношениях того
времени»[6]. Именно в фиксации реальных общественных отношений, в отражении
существовавшей действительности в юридических формулах — подлинное значение
законодательства Юстиниана.
Несмотря на многие недостатки Юстиниановой кодификации (наличие
противоречий, повторений, ошибок, неудачных сокращений), возникшие в
результате компилирования римского права, Свод гражданского права был не
только ценным памятником римской юриспруденции, но и важнейшим источником,
отразившим реальные общественные отношения и их эволюцию к VI в. Поэтому
значение этого огромного корпуса юридических узаконении для исследователя
состоит в том, что он, с одной стороны, может быть источником для изучения
эволюции социально-экономического строя империи в IV—VI вв., с другой —
дает ценный материал (особенно в Кодексе и Новеллах) для подведения итогов
этой эволюции в VI в. и воссоздания исторической действительности именно
времени кодификации.
Кодекс Юстиниана был разделен на 12 книг. В книге I рассматриваются
вопросы церковного права и христианской теологии, книги 2 — 8 посвящены
различным вопросам частного права, в книгах 9 — 12 затрагиваются различные
стороны публичного права (административное управление, преступления и
наказания и т.д.). Каждая книга распадается на титулы, а последние — на
фрагменты.
В рамках отдельных титулов императорские конституции расположены в
хронологическом порядке; древнейшая из использованных в Кодексе —
Конституция Адриана 117 года, самая поздняя — Конституция Юстиниана от 4
ноября 534 года. Фрагменты, содержащие текст отдельных конституций,
включают сведения об издавшем их императоре, о лице, кому они адресованы, о
дате и месте их издания. Составителем Кодекса было разрешено вносить
существенные изменения в цитируемые законодательные положения
(редактировать, сокращать и т.д.), о чем свидетельствуют сравнения с
соответствующими текстами конституций по Кодексу Феодосия[7].
Основные особенности юстиниановского законодательства исследователи
видят в том, что в нем были осуществлены последовательный отбор законов, их
систематизация, переработка, устранение противоречий, приспособление старых
законов в новой обстановке. В литературе последних лет политика Юстиниана в
отличие от политики предшествующих императоров рассматривается как особенно
последовательная, программная, что, по-видимому было связано с нарастающим
кризисом ранневизантийского общества.
Этот подход справедлив и в отношении законодательства как одной из
сфер проявления всей политики Юстиниана. Программность в его
законодательстве проявляется в четком следовании единым установкам.
Законодательство Юстиниана неизмеримо более отражало эти установки, чем
конкретные ситуации. Но его заданность, запрограммированность важна сама по
себе как показатель системы борьбы с нарастающим кризисом, направленности
социальной политики[8].
Важнейшую часть кодификации императора Юстиниана, выделявшуюся по
богатству использованного правового материала, составляют дигесты, или
пандекты. Последний термин позаимствован из греческого языка, что означает
«содержащий в себе все».
По замыслу Юстиниана, изложенному в специальной Конституции от 12
декабря 530 года, его дигесты должны были стать всеобъемлющим сборником,
охватывающим правовое наследие классической эпохи. Подготовка дигест была
поручена специальной комиссии под руководством Трибониана, в которую вошли
помимо видных чиновников и практиков известные профессора
константинопольской (Феофил, Грациан) и бейрутской (Дорофей и Анатолий)
правовых школ. Составители дигест (позднее они стали называться
компиляторами) были наделены широкими полномочиями по отбору и сокращению
текстов классических юристов («древних юристов»), по устранению в них
противоречий, повторений и устаревших положений, по внесению в них иных
изменений с учетом императорских конституций.
В процессе работы над дигестами комиссия просмотрела и использовала 2
тыс. сочинений, обработала 3 млн. строчек. В случае возникновения спорных
вопросов она обращалась за разъяснениями к Юстиниану, который издавал
соответствующие конституции, составившие «50 решений». Дигесты, учитывая
масштабность использованного в них материала, были подготовлены
исключительно за короткий срок, опубликованы 16 декабря 533 года
специальной Конституцией[9].
Дигесты или Пандекты (в 50 книгах) — монументальное собрание отрывков
из сочинений прославленных римских юристов. Это — неисчерпаемый источник
самых разнообразных сведений о Поздней Римской и Византийской империи. По
словам кодификаторов, «в Дигестах, как в цитадели, было заключено все
античное право». По определению исследователей, термин «Дигеста» обозначал
сочинение, представляющее собой систематически расположенное изложение
права, т.е. систему права[10].
Центральное место в Дигестах занимают вопросы частного и публичного
права. В соответствующих разделах значительное внимание уделяется
наследованию, завещанию, регулированию семейных отношений, делам
имущественного характера, различным частноправовым сделкам. Здесь
рассматриваются также вопросы уголовного права и процесса. Кроме того,
Дигесты касаются многих проблем международного права (так называемого права
народов — jus gentium), как-то: объявления войны и заключения мира,
разделения народов и образования новых государств, статуса послов и порядка
отправления посольств, защиты прав чужеземцев, положения лиц, захваченных в
плен и возвратившихся из плена, и т.п.
Широкое распространение и законодательное оформление в Византии VI в.
получает институт пекулия. Этот институт был очень древним и основывался на
принципе: «все, что приобретено моим рабом, принадлежит мне». Юридическое
оформление теория пекулия получила в Дигестах. По определению Дигест,
пекулий — это все то, что господин не по обязанности, а по своей воле дает
рабу для ведения им самостоятельного хозяйства. Пекулий остается
собственностью господина, закон ничем не ограничивает право хозяина отнять
у раба пекулий.
В состав пекулия входило не только то, что раб получал от своего
господина, но и то, что он со временем приобретал благодаря данным ему
господином средствам[11].
Помимо чисто практических правовых вопросов, в Дигестах затрагиваются
и общие юридические принципы — определение права и правосудия, закона и
обычая и др.
Историческое значение Дигест, как памятника, состоит в том, что,
отражая изменения римского права к VI в. и состояние византийской
юриспруденции при Юстиниане, он дает возможность выявить эволюцию
общественных отношений в IV—VI вв. Научное значение Дигест в том, что они,
не столько разрушив (как полагают некоторые буржуазные гиперкритики
Дигест), сколько сохранив для последующих поколений классическое римское
право, до наших дней являются основной сокровищницей сведений о
прославленной римской юриспруденции. Практическое значение Дигест
заключалось в том, что они послужили главным источником рецепции римского
права, имевшего силу закона в некоторых странах Западной Европы в
феодальный и капиталистический период их развития[12].
Вторая часть Свода — Кодекс Юстиниана[13] представляющий собой
обширное собрание конституций римских императоров с 117 по 534 г., также
охватывает широкий круг правовых вопросов. Хронологически первым явился
первый, или старый, Кодекс. Он был издан 13 февраля 528 г. Перед комиссией
в составе 10 членов была поставлена задача свести воедино все действующие
императорские конституции, чтобы заменить три прежних кодекса —
Григорианский, Гермогенианский и Феодосия. Члены комиссии получили
исключительно широкие полномочия. Они имели право опускать вводные части,
не затрагивающие существа конституций, систематически распределять законы
|
