Флавиан Бренье
Евреи и талмуд
Нравственное учение и общественные основы еврейского народа по
его
священной книге Талмуду с обзором исторических обстоятельств при
которых
еврейский народ отступил от закона Моисея.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
ОТ ПЕРЕВОДЧИКA
ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА I. ДРЕВНИЕ ОТСТУПНИЧЕСТВА ИЗРАИЛЯ
ГЛАВА II. ПЛЕНЕНИЕ ВАВИЛОНСКОЕ И ФАРИСЕИ
ГЛАВА III.ХРИСТОС И ФАРИСЕИ
ГЛАВА IV. ЕВРЕЙСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ АНТИХРИСТИАНСКИХ ГОНЕНИЙ
ГЛАВА V. ВОССТАНОВЛЕННЫЙ СИНЕДРИОН И ТАЛМУД
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА VI. РАВВИНЫ И ТАЛМУД ВЫШЕ БОГА И БИБЛИИ
ГЛАВА VII. БОГ, АНГЕЛЫ И ЗЛЫЕ ДУХИ ПО ТАЛМУДУ
ГЛАВА VIII. В ОСВЕЩЕНИИ ТАЛМУДА
ГЛАВА IX. НЕСКОЛЬКО ПРАВИЛ ЕВРЕЙСКОГО НРАВОУЧЕНИЯ
ГЛАВА X. НЕСКОЛЬКО ДРУГИХ ПРАВИЛ ЕВРЕЙСКОГО НРАВОУЧЕНИЯ
ГЛАВА XI. СОВРЕМЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТАЛМУДА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
О Т И З Д А Т Е Л Я
С душевным волнением приступаю к изданию перевода, сделанного
моим дорогим покойным другом, Графом Дмитрием Михайловичем Граббе,
прекрасного труда Флавиана Бренье де Сен-Кристо. В наше
безвременье и
безлюдье особенно горестно и тяжело, когда нас покидают такие
люди, как
граф Дмитрий Михайлович. Необычайно чуткий, он сразу понял всю
опасность масонства и еврейства и борьбе с этим страшным злом
посвятил
последние годы своей жизни.
Счастлив, что имею возможность продолжить его высококультурную
работу.
Князь М. ГОРЧАКОВ
ОТ ПЕРЕВОДЧИКA
Предлагая русским читателям перевод книги Флавиана Бренье,
qwhr`~
dnkcnl очень его рекомендовать всем интересующимся еврейским
вопросом,
а не интересующихся этим, одним из самых больных вопросов нашего
времени, найдется едва ли много. С какой бы точки зрения ни
рассматривать
этот вопрос, отрицать его первостепенную важность нельзя.
Стихийный рост
антисемитизма, охватывающий все страны мира, грозит глубочайшими
потрясениями и так уже неустойчивому мировому положению. Все
говорят
об еврейском вопросе, все трактуют его вкривь и вкось, и мало кто
знает, в
чем же состоит этот вопрос, и что же такое представляет из себя
этот еврей,
которого так ненавидят. Думаю, что, чтобы понять еврея, надо, хотя
бы
вкратце, ознакомиться с его историей и его мировоззрением, чему
вполне
удовлетворяет эта книга, кратко, сжато излагающая, по неоспоримым
документам, всю сущность еврейской истории от пленения
Вавилонского, и
сущность еврейского мировоззрения, по его Священным книгам.
Граф Д. Граббе
Перевод этот посвящаю светлой памяти Льва Львовича Кисловского
замученного большевиками в 1919 году
Переводчик
ПРЕДИСЛОВИЕ
Из всех племенных и религиозных вопросов, выдвигавшихся
историей,
не было ни одного более постоянного, более всеобщего и более
неразрешимого, чем вопрос еврейский. Как бы далеко мы ни
углублялись в
прошлое, со времени расселения евреев среди других племен, мы их
всегда
встречаем в непрекращающейся борьбе с народами, принявшими их в
свою
среду. Это их расселение на много древнее эпохи, получившей
название
рассеяния, когда римские армии принудили их окончательно покинуть
отечество и разбрестись по всему свету. Часть древней истории и
все
средние века полны отзвуками этой вековой борьбы. В настоящее
время,
если эта борьба между еврейством с одной стороны и Христианством и
Мусульманством с другой, внешне приобрела видимость меньшей
резкости,
то только потому что Израиль искусно замаскировал свою, в прошлом
почти
всегда прямолинейную и открытую, ненависть. Но приподнимите любую
из
этих так ловко сфабрикованных личин, и под угрозой национальной
безопасности, материальному благополучию, религиозной свободе или
общественному укладу каждого народа вы почти всегда встретите
еврея.
Действительно, евреи изменили экономическая условия
существования
народов, создав финансовую систему, позволяющую им собирать и
использовать общественные и частные разорения. Евреи вызвали во
многих
странах антихристианские гонения, дабы утолить вековую ненависть
этого
племени к служителям Христа. Евреи же подложили огонь под
социальное
здание, сея в мире идеи коллективизма при посредстве, своих
агитаторов и
теоретиков-евреев, имена коих: Карл Маркс, Лассаль, Зингер в
Германии;
Неймаер, Адлер и Аарон Либерман в Австрии; Фрибург, Леон Франкель
и
Хальтмаер во Франции; Джемс Коен в Дании; Доброджану Хереа в
Румынии;
Кон, Лион и Самуил Гомперс в Соединенных Штатах.
Во всем мире, за кулисами всех попыток нравственного развращения
в
области литературы и искусств, вы опять наталкиваетесь на евреев.
Наконец,
евреи постоянно служат шпионами против всех государств,
неосторожно
давших им убежище. Эта грандиозная работа развращения и
разрушения,
последовательно проводимая в течение веков, ставит перед нами знак
вопроса, который до сего времени не разрешен. Где та таинственная
сила,
обратившая еврейский народ в этот "бич Божий", роль которого мы
только
что набросали широкими штрихами? Вот вопрос, неизбежно восстающий
перед нашим взором, когда приступаем к изучению губительной работы
Израиля в течение более двух тысячелетий.
Действительно, эти самые евреи, которых современные
обстоятельства,
также, как и прежняя история, являются столь чуждыми идеалу, нами
чтимому, эти евреи, не понимающие величая вне ненависти, смелости
вне
грабежа и удовлетворения вне грязи, потоками разливаемой вокруг
них -
тем не менее являются прямыми потомками евреев первых веков,
которых
Божественный Промысел избрал среди всех племен, дабы создать из
них
избранный народ Божий. Эта религия Мессии, последователей коей они
теперь преследуют, распяв самого Спасителя, та самая, которая
питала
надеждой их отдаленных предков, единственных из среды всех
народов,
получивших "обетование": и Авраам вздрогнул от радости при мысли
увидеть Искупителя.
Каким образом золото обратилось в свинец? Как мог "народ Божий"
обратиться в народ проклятый? Каким образом евреи, жившие в
течение
стольких веков в ожидании Искупителя, распяли его, как только он
появился
среди них? Как могли те, чьи отцы получили на Синае десять
g`onbedei
g`ber` любви и справедливости, заменить их законом ненависти,
убийства и
грабежа, руководящим ими в настоящее время и называемым Талмудом?
Вот
все, что нам казалось необходимым выяснить раньше, чем приступить,
по
самым достоверным источникам, к изучению самого Талмуда и
последствий,
которые влечет за собою принятие его учения. В историческом
изыскании,
опирающемся на факты, представляющиеся нам неоспоримыми, мы
постараемся выяснить, каким образом произошло развращение Израиля,
какую подходящую почву это развращение нашло в племенных
особенностях,
свойственных еврейскому народу, и какие политические двигатели
заставили
евреев изменить своему призванию, доведя их до Богоубийства
сначала и
далее до исконной, вековой борьбы против Христианства. Таким
образом мы
получим ключ к разъяснению тайны, вокруг которой вращается мировая
политика в течение двух тысяч лет.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА I
ДРЕВНИЕ ОТСТУПНИЧЕСТВА ИЗРАИЛЯ
Мы уже говорили, что религиозному развращению евреев
способствовали расовые особенности, им свойственные.
Действительно,
потомство Иакова очень скоро сделалось недостойным Божественного
обетования. В то самое время, когда началось их национальное
бытие, и
Предвечный, через Моисея, призвал их к обладание землей
обетованной,
евреи в глубине души своей чувствовали непреодолимое влечение к
языческим богам востока. Поклонение им было для них столь
привлекательно, что они пользовались малейшим благоприятным
случаем,
как, например, кратким отсутствием данного им Богом законодателя,
дабы
восстановить поверженных идолов и воздать им запрещенные почести.
Потомки Иакова с первых же страниц "Исхода" ярко проявляют это
настроение умов, в то самое время, как Иегова, не взирая на это,
творит
чудеса для возвеличения народа, Им избранного. Один случай, хорошо
всем
известный, дает почувствовать это стремление евреев к
отступничеству,
вышедших из Египта и торопящихся отречься от Бога, которому они
обязаны
избавлением. Израиль раскинул лагерь у подошвы горы Синая,
потрясаемой
громами и прорезываемой молниями, на которой Моисей с трепетом
принимает скрижали завета. Законодатель спускается с горы к своим
единоплеменникам и приносит им выражение Божественного
покровительства. Он застает их пляшущими вокруг золотого тельца,
воздвигнутого во время его отсутствия, по их требованию, его
собственным
братом Аароном. Перед столь быстрым отступничеством, Св. Писание
влагает в уста Предвечного следующие горькие слова: "Я вижу народ
сей, и
вот народ жестоковыйный".
Эти слова будут часто встречаться в Священных книгах по мере
того,
как Израиль будет повторять свои отступничества и неуклонно
возвращаться
к верованиям народов востока, обожествляющим разнузданность и
жестокость. Когда состарившийся пророк Самуил жалуется из
неблагодарность евреев по отношение к нему, Иегова, утешая его,
обращается к нему со следующими знаменательными словами: "Отвергая
тебя, не тебя они отвергают, они меня отвергают, дабы я более не
царствовал
над ними. По отношению к тебе они поступают так, как поступали
всегда с
того времени, как я вывел их из Египта до сего дня: они покинули
меня,
чтобы служить другим богам".
Как мы видим, если Божественное избрание вознаграждало в
потомках
Авраама и Иакова заслуги их отцов, то, в сердцах этих самых
потомков, оно
наталкивалось на сопротивление, подобное которому трудно встретить
в
истории других народов. Напуганные выпавшим на их долю призванием,
евреи только и мечтали, как бы от него избавиться. И если Библия,
в первой
части их истории - начиная от Исхода евреев из Египта до
установления
монархии (1625-1096 до Р. X.), являет нам крупные фигуры пророков
и судей,
то в то же время она изображает нам этих последних в
непрекращающейся
борьбе с идолопоклонническими стремлениями своих соплеменников.
Еще два обстоятельства укрепили у евреев эту природную
склонность к
отступничеству. Первое было смешение племенных основ, которое с
давних
пор ослабляло единство крови в большинстве колен Израилевых.
Второе -
отражение политической борьбы внутри государства еврейского.
Исследуем
же обе эти причины.
Сыны Израиля покорили и заселили не всю землю обетованную. На
юге
филистимляне, воинственный народ критского происхождения, никогда
не
могли быть покорены; на севере были расположены города
могущественной
финикийской монархии, которая ограничилась допущением в свои
пределы
колен Ассира, Нефалима и Дана; внутри самой страны города Хананеев
долгое время по одиночке сопротивлялись усилиям евреев и в конце
концов
заключили вассальные договоры с коленами, занимавшими их области.
Иерусалим, столица Хананеев, оставался независимым в течение
njnkn
deqrh веков, он был взят только в 1042 году до Р. X. царем
Давидом,
сделавшим из него свою столицу. Результатом этой борьбы явилось
близкое
сношение пришельцев с древними обитателями страны, которых они не
могли изгнать или уничтожить. Не смотря на запрещение Моисеем
смешанных браков, кровь во многих местах перемешалась, нравы и
религия
Хананеев сделались близкими Израильтянам, и поклонение богам
Ханаанским заставило их забыть служение Иегове.
Эти боги Хананеев были те же, что у финикиян, которым храбрые их
моряки из Тира и Сидона воздвигали капища всюду, куда они
проникали, т. е.
не только в Карфагене, но и по всему побережью Средиземного
моря, на
западных и северных берегах Европы, на западном побережье Африки и
вплоть до Красного моря. Эти боги назывались Молох и Астарта.
Молох,
бог-бык, (в некоторых местах известный под именем Мелькара и
Ваала) со
своей гигантской чугунной статуей, полой и раскалявшейся огнем, в
которую
бросали человеческая жертвы; золотой телец служил ему лишь
символическим изображением; он требовал от своих поклонников самых
тяжких жертв, а именно первенцев. Астарта, богиня сладострастия,
со
своими школами священных блудниц и обязательным для всех женщин
блудом в дни некоторых праздников. Как только евреи сделались
господами
страны, во времена судей так же, как и во времена царей, они в
большинстве
отдались служению Молоху и Астарте, воздвигали им жертвенники (и
совершали над своими детьми обряд прохождения через огонь).
Пророки не
переставали громить их за эти человеческие жертвоприношения,
которые
еще и до сих пор не настолько исчезли у евреев, чтобы не было
возможности
найти некоторые их следы в ритуальных убийствах.
В 976 году до Р. X. политические причины окончательно укрепили
эти
нечестивые вероучения в большинстве колен Израилевых. В начале
истории
евреев, правление их представляло смешение теократии и
демократической
анархии. "В то время не было царя во Израиле, и каждый делал, что
ему
казалось справедливым". Эта фраза часто повторяется в священных
книгах.
Этот образ правления имел серьезные недостатки, ослабляя
государство,
стоявшее лицом к лицу с языческими народами, его окружавшими,
монархическое устройство которых делало их воинственными. Для
того,
чтобы иметь вождя, "который бы шел во главе их во время войны,
евреи
потребовали избрания царя. Эти цари, власть которых была недавнего
происхождения, были холодно приняты духовенством, у которого они
отнимали часть власти, сами же они, со своей стороны, завидовали
нравственному влиянию служителей Истинного Бога, авторитет которых
сдерживал прихоти владык. Отсюда глухая борьба, начавшаяся при
Сауле,
временно затихшая при царе-пророке Давиде вновь возгоревшаяся при
Соломоне (в последние дни своей жизни приносившем жертвы Молоху) и
завершившаяся наконец расколом десяти колен.
В 976 году, после смерти Соломона, северные колена, обложенные
им
тяжелыми налогами на украшения Иерусалима, восстали против его
сына
Ровоама, побили камнями казначея Адорама, посланного для взимания
налога, и выбрали себе царем Соломонова военачальника Иеровоама,
ранее
принужденного скрываться в Египте, дабы избегнуть опалы покойного
царя.
Раскол, за этим последовавший, разделил евреев на два
государства, никогда
более не соединившихся: царство Израильское на севере, признавшее
царем
Иеровоама, и царство Иудейское на юге (получившее название от
наиболее
многочисленного колена Иудина), оставшееся верным потомству царя
Давида и сохранившее Иерусалим, как столицу.
То обстоятельство, что город, в котором находился ковчег завета,
и где
Соломон построил храм для его помещения, оставался в руках
Ровоама,
очень стесняло узурпатора. Действительно, закон предписывал
совершать
жертвоприношения в храме, где помещался ковчег завета; во всяком
другом
месте оно считалось недействительным. Вследствие этого народ
ежегодно
собирался в Иерусалим для принесения жертв. Поднимаясь туда, евреи
из
царства Израильского вступали на землю, подчиненную законному
государю,
где его власть более всего проявлялась, и приходили в
соприкосновение с
левитами, оставшимися тесно связанными с потомством царя-пророка.
Для
подданных Иеровоама тут заключалось большое искушение отказаться
от
раскола и Иеровоам считал лучшим средством борьбы против этой
опасности
уничтожение в своем царства религии Моисея, заменяя ее поклонением
языческим богам, которое Соломон исповедал лишь в тайне. Об этом
свидетельствуют следующая строки: "Иеровоам говорил в сердце
своем:
царство может опять перейти к дому Давидову. Если народ сей
будет ходить
в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем, то сердце
народа
сего обратится к своему государю Ровоаму, царю Иудейскому, и они
меня
убьют и возвратятся к Ровоаму, царю Иудейскому. И,
посоветовавшись, царь
сделал двух золотых тельцов и сказал народу: не нужно вам ходить в
Иерусалим: вот Бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли
Египетской
и поставил одного в Вефиле, а другого в Дане. И повело это ко
греху, ибо
народ стал ходить к одному из них даже до Дана. И построил он
капище на
высоте и поставил из народа священников, которые не были из колена
Левиина".
Таким образом, Иеровоам положил начало ряду царей Израильских,
нечестивых по расчету, гонителей правоверных евреев, из которых
самым
известным был Ахав. Напрасно многие из их подданных отказывались
следовать по этому пути, как они отказывались следовать примеру
евреев,
ранее перешедших в язычество. Тщетно, за неимением левитов,
бежавших в
царство Иудейское, из среды народа появлялись пророки, дабы
заставить
слушать слово Истинного Бога: цари Израильские продолжали
политику,
освобождавшую их от опеки духовенства и делавшую их власть
неограниченной. Только во время царствования узурпатора Иеху
(Jeеu) был
кратковременный возврат правоверия, вызванный пророком Елисеем;
потомство Иеху быстро возвратилось к политике предыдущих
правителей и
предавало казни служителей Вечного Бога. Таким образом, в 721 году
до Р.
X. (два с половиной века после раскола колен), половина народа
добровольно, а половина по принужденно царской власти, отпали от
истинной веры, и закон Моисеев исповедовался в царстве Израильском
тайно
и лишь незначительным количеством верных. В этом году Салманасар,
царь
Ассирийский, наложивший дань на Оссию, царя Израильского, узнал,
что
этот последний ищет способа от нее освободиться и вел переговоры с
Египтом. Ассирийцы жестоким образом опустошили царство, захватили
в
плен Оссию и осадили его столицу Самарию, павшую после трехлетней
осады. Десять колен постигла судьба всех побежденных ассирийским
оружием народов; все, что осталось в живых из населения, было
собрано и
переселено за сотни верст за Евфрат, сыны Израиля перемешались с
другими
народами. Не имея более поддержки в религии, основанной на
предании
предков, вокруг которой они могли бы сплотиться несмотря на
изгнание и
рассеяние, тем более, что боги их были почти те же, что у их
поработителей
- они не замедлили раствориться среди них и исчезли навеки.
В царстве Иудейском религия Иеговы удержалась более легко, ибо
Ровоам своим царством был обязан религиозному обаянию своего деда,
царя
Давида, и поддержке левитов. Но причины, повлекшие за собой борьбу
царской власти против закона Моисеева, существовали также и в
Иерусалиме; цари Иудейские тяготились разделением своей власти со
священниками Иеговы; они завидовали полновластию царей Израильских
и
кончили тем, что, по примеру их, чтобы ослабить влияние закона
Моисеева,
насадили у себя идолослужение. Эта перемена преследовала более
политические, нежели религиозные цели, известный пример Аталии и
Иоаса
служит этому доказательством. Иоас был спасен левитами от
жесткости
Аталии, им же он был обязан короной. Вступив на престол, он тем не
менее
немедленно же начинает испытывать желание отделаться от их опеки.
Он
вступает с ними в борьбу, возвращается к политике Аталии и
приказывает
побить камнями первосвященника в преддверии храма. С некоторой
разницей такова же история большинства его наследников. Тем не
менее, не
смотря на враждебное отношение большинства царей Иудеи, служение
Истинному Богу никогда в Иудее вполне не прерывалось, оно все же
было
исповедуемо большинством евреев.
В 606 году до Р. X. Иерусалим попал под власть царя халдеев
Небукаднецзара, уведшего в плен в Вавилон царя Иакима и часть
населения
и назначавшего оставшемуся населению царей по своему выбору.
Последние
стремились стряхнуть это иго; Небукаднецзар вернулся через 16 лет,
разрушил Иерусалим до основания и увел в плен всех, кого пощадил в
первый раз и кто не успел бежать в Египет. Этим было положено
начало
великого пленения Вавилонского, имевшего решающее влияние на
религиозные судьбы еврейского народа.
ГЛАВА II
ПЛЕНЕНИЕ ВАВИЛОНСКОЕ И ФАРИСЕИ
В истории еврейского народа горечь, иностранного порабощения,
обыкновенно, после каждого такого отступничества, влекла за собою
возвращение к служению Истинному Богу. В этот раз падение было
более
тяжким, чем в те времена, когда Моавитяне, Аммонитяне и Сирийцы
располагались, как хозяева, таборами на холмах святой земли:
теперь
пришлось покинуть родину и идти, под присмотром победителей,
заселять
отдаленную страну. Писание свидетельствует, что страдания
отправленных в
плен евреев были ужасны. Так как религия Моисея сохранилась в
Иудее, то
народ, в халдейском плену, нашел в ней источник энергии,
отсутствовавший у
сынов Израиля, давно уже бывших идолопоклонниками, во время
переселения их на равнины Ассирии. Вместо потери своих племенных
особенностей, как это случилось с их отделившимися братьями, евреи
еще
теснее сплотились вокруг своих пророков. Страдание очистило веру
народа и
вернуло его к религии предков.
Рядом с этим возрождением правоверия в толще народной пленение
вавилонское, к сожалению, имело другое менее счастливое
последствие: оно
совратило наиболее просвещенную часть еврейского народа, сблизив
ee
pekhchngm{e идеи с верованиями победителей.
Халдеи не были, подобно Ассирийцам, народом исключительно
воинственным и порабощающим; их нравы, не будучи особенно мягкими,
были все же менее жестоки, чем нравы их вечных соперников. Когда
они,
согласно древнему обычаю, переселяли остатки побежденного народа в
одну
из своих областей, они не обращали их в рабство, как это всегда
делали
Ассирийцы, как бы внедряли в среду своего народа. Так, солдаты
должны
были носить оружие, как и до порабощения, землепашцы и
ремесленники
входили в ремесленное сословие победителей, священники были
приняты в
среду мудрецов, астрологов и прорицателей, так далеко
распространивших
научную славу Халдеи, где процветали все знания, доступные тому
времени,
начиная с чистой философии и истории, кончая астрономией и
общением с
духами. Такова же была и судьба евреев, переселенных в Вавилон; и
мы
увидим Небукаднецзара, со времени первого взятия Иерусалима,
окружающим себя молодыми пажами, набиравшимися среди благородных
семей Иудеи. Впоследствии пророк Даниил делается даже главою
халдейских
жрецов.
Этому тесному сожительству переселенных евреев с халдеями не
удалось вполне, как мы уже ранее говорили, уничтожить основные
особенности еврейского народа, оно не смягчило даже отвращения
побежденных к своим победителям, которых они всегда страстно
ненавидели. Но тем не менее оно повлекло за собою общение между
халдейскими жрецами и еврейскими левитами, призванными разделить
ту же
жизнь и заниматься теми же работами. Два духовных мира, до сего
времени
чуждых друг другу, пришли в соприкосновение.
Между тем, философская наука, господствовавшая среди ученых
халдеев, кроме суеверных обобщений, приспособленных к пониманию и
удовлетворению религиозных запросов народных масс, была чистейшим
пантеизмом. В обширном храме, каковым является вселенная, ученый
халдей
упразднял Создателя, создавшего ее для своего прославления.
Причина
сливается со следствием, мир создался сам собою и сделался
собственным
Богом. Само понятие о Божестве сливалось с мировой гармонией,
управляющей всем, существующим, и с каждой из частей, ею
управляемых.
Бог, следовательно, являлся по очереди и одновременно землей,
чья грудь
кормит людей, росой ее орошающей, солнцем ее освещающим и
согревающим и ветром, разносящим цветочную пыль, оплодотворяющую
растения; Бог есть жизненное начало, размножающее род человеческий
и мир
животных, заставляющее растения произрастать, развиваться, умирать
и
воскресать, и проявляющееся даже в веществах, по виду
mendsxebkemm{u.
Отожествляемый с чем то вроде самозарожденного и вечного дыхания
природы, Бог происходил из мира, а не мир от Бога.
Понятно, что такое учение, проникнутое странной, но неоспоримой
поэзией, имело во все времена прелесть, способную пленить душу
человеческую. Оно привлекало ее тем сильнее, что прямым
последствием
имело расцвет человеческой гордости в поклонении обожествленному
человеку. Действительно, если не было высшего существа, отличного
от
природы, являвшегося ее создателем, если каждая вещь обладала в
известной
степени умом и душей, и если Бог есть лишь сумма всех этих
сознательных и
бессознательных душ мира, то известная иерархия непременно должна
существовать между этими душами, из которых каждая является частью
Бога,
воплотить которого они могут лишь в очень неравной мере.
Божественное
начало должно проявляться в меньшей мере в камне, нежели в дереве,
живущем, дышащем, растущем и умирающем, в дереве в меньшей мере,
нежели в животном мыслящем, рассуждающем и действующем, и в
животном
в меньшей мере, чем в человеке, размышляющем о прошедшем и
будущем,
постигающем цели природы, исправляющим своей работой и
изобретательностью несовершенства этой последней и бесконечно себя
совершенствующем. На верху этой лестницы существ стоит человек,
несравненно более совершенный и умный, нежели остальные, очевидно,
поглощающий наибольшую часть этой Божественной сущности,
составляющей вселенную. Очистив небо от всякого высшего себя
существа,
человек становится действительно богом этого мира, где, все ему
представляется низшим и ему подчиненным.
С этого момента все, нравственные основы, на которых
утверждалась
цивилизация, были в корне, подорваны. Человек, единственный
истинный бог
природы, не должен более склонять колен перед пустыми и глухими
небесами; наоборот, в самом себе, вопрошая свои собственные
влечения и
инстинкт, он должен искать божество. Свободная воля человеческого
существа делалась волей Бога, ей противиться, ее связывать, и
дисциплинировать является беззаконием; истинная религия состоит в
поклонении и удовлетворении всех похотей человеческих.
Эта религия гордости человеческой, основы которой халдейские
ученые изложили три тысячи лет тому назад так же определенно и
ясно, как
они могли бы быть выражены в ХVIII веке Клодом де Сен-Мартеном,
встретилась у левитов с учением совершенно отличного
происхождения, но
имевшем с этой последней странное сходство: в поклонении гордости
расовой. Здесь нам приходится говорить о странном извращении,
проникшем
даже в среду правоверных евреев, касающемся предназначения Израиля
и
обетования истинной веры, им полученного.
Пророки не переставали твердить евреям ту истину, что Бог избрал
народ еврейский, дабы сделать из него "избранный народ", что Он
направлял
и охранял его с особенной любовью и что другие народы никогда не
были
предметом такого постоянного попечения. Эта мысль, не всегда
удерживавшая евреев на наклонной плоскости, ведшей к
отступничеству,
однако, заставляла их убеждаться в их племенном превосходстве.
В силу уверенности, что Божество имело на них особые виды,
многие
из них верили, что это божественное избрание было справедливой
наградой
за заслуги их расы. Они рассматривали "завет" сынам Израиля, как
договор
между двумя силами, закреплявший за евреями, в обмен за их
верность,
материальное господство над прочими народами; презрение, смешанное
с
ненавистью, было единственным чувством, которое им внушали другие
народы, что же касается до их собственного, то он, в их
представлении,
возвышался до признания себя "народом-богом" более, нежели
"народом
Божьим".
Таково было состояние умов большей части обитателей Иудеи, когда
пленение открыло им Халдею с ее мудрецами. В то время когда
Ассирия,
Иран, Мидия и Персия были населены исключительно воинами, когда
все
способности финикийцев были поглощены торговлей, евреи и халдеи
являлись двумя самыми развитыми народами Азии. Несходные во многих
отношениях, они были близки по развитию своих образованных кругов:
поклонение гордости человеческой, убаюкивавшее халдеев,
служение
расовой гордости, вдохновлявшее евреев, способствовали их
взаимному
пониманию и влиянию друг на друга.
В нашу задачу не входит выяснение того, что халдейская философия
сначала, а впоследствии персидская, заимствована у левитов.
Достаточно
будет напомнить, что предание называет учителем Зороастра
еврейского
пророка Даниила или Эздру, и что, вне сомнения, там надо искать
зарождение
некоторых возвышенных начал, вытекающих из еврейского единобожия,
встречаемых в учении азиатского философа. Обратно, халдейское
мышление
властно воздействовало на правоверное еврейство и послужило
основанием
зарождения секты, долженствовавшей видоизменить Израиль и
возвратить
его имени этимологический смысл: "тот, кто борется с Богом". Это
была
секта "фарисеев", название которой происходит от еврейского слова
"особенный", которое само по себе заставляет думать, об ереси и
схизме.
Ни в Писаниях, ни у еврейских историков, до пленения
вавилонского
нигде не упоминается о фарисеях, а после появления работ Мюнка
никем
более не оспаривается, что эта секта зародилась именно во время
этого
пленения, как следствие влияния, которое халдейская философия
оказывала
на некоторых еврейских ученых, по большей части левитов. Но если
выводы
Мюнка на этот счет достаточно доказательны, то он, как, нам
кажется,
недооценивает важность заимствований, сделанных этими учеными
евреями
из доктрин их учителей. Они в действительности заимствовали от них
не
только долю суеверий, касавшихся сущности вещей, их перевоплощений
и
свойств первичных начал, но также и самую основу пантеистического
учения,
которую они, правда, переделали на еврейский лад и которую
постарались
согласовать с гордостью "избранного народа". Из этого то вклада
халдейского мышления в еврейскую мысль и образовалась Каббала (или
предание) фарисеев, долго передаваемая изустно от учителей к
ученикам,
вдохновившая восемьсот лет спустя изложение Талмуда и нашедшая
свое
полное выражение в Зефер-ха-Зогаре.
Прежде, чем гордо провозгласить себя, как выражение чаяний
евреев,
"предание" фарисеев должно было преодолеть серьезные затруднения.
Главное происходило от возврата правоверия, вызванного в
еврейском народе
пленением. Проповедывать изгнанникам, оплакивавшим разрушение
храма
Иерусалимского и вымаливавшим у Иеговы прекращения бедствий их
родины, что сам Иегова не более, как пустая мечта, было не только
идти
навстречу полной неудаче, но еще и подвергать себя серьезным
опасностям,
из коих наименьшей была бы потеря навсегда какого бы то ни было
влияния в
Израиле. Фарисеи признали более разумным приобрести доверие своих
соплеменников, став во главе, религиозного движения, притворно
подчеркивая исполнение мельчайших предписаний закона я установив
мелочные и сложные обряды. В то же время они развили новое учение
в
своих закрытых собраниях, настоящих тайных обществах,
насчитывавших
всего несколько приверженцев во время пленения и не превышавших
6.000
членов во время Иосифа Флавия, времени их наивысшего развития.
Это собрание ученых пантеистов должно было очень быстро
приобрести руководящее влияние на еврейский народ. Когда персы
завладели
Вавилоном в 538 году до Р. Х., евреи надеялись на окончание своего
пленения. Оно действительно закончилось два года спустя указом
Кира,
разрешавшим желающим вернуться на родину. Первая партия из 5.000
евреев
отправилась вскоре после этого под предводительством Зоровавеля, и
увеличилась затем новыми переселенцами, ведомыми Эздрой и Неемией.
Но с пророками, возвращавшимися восстанавливать храм, к
сожалению,
вернулись и фарисеи, осквернявшие его своей ересью.
Впрочем, ничего, могущего непосредственно оскорбить национальное
чувство, не прорывалось наружу во всем том, что они считали
возможным
открыть из своей тайной науки; как бы глубоко они ни были
проникнуты
халдейским пантеизмом фарисеи все же сохранили нерушимо свою
племенную гордость. Эта религия "обоготворенного человека",
которой они
пропитались в Вавилоне, рассматривалась ими как работающая на
пользу
евреев - существ высших и избранных. Обетование всемирного
господства,
которое правоверные евреи почерпали в Законе, фарисеи понимали не
в
смысле царства Бога Моисеева над народами, но в виде материального
владычества евреев над вселенной. Ожидаемый Мессия не являлся для
них
искупителем первородного греха, победителем чисто духовным,
долженствовавшим подчинить мир своему духовному водительству, это
был
временный царь, залитый кровью победоносных войн, который сделает
Израиля владыкой мира и растопчет все народы под колесами своей
колесницы.
Этого господства над народами фарисеи не ждали от
несуществующего
Иеговы, почему и продолжали внешне ему поклоняться, лишь делая
уступку
народному чувству; они ожидали его от вековой терпеливости Израиля
и от
применения средств человеческих. Как бы чудовищно ни отличались
эти
принципы от старого закона Моисеева, в них, как мы видим, не было
ничего
такого, что могло бы делать непопулярными тех, кто ловко капля за
каплей
проводил их в среду евреев.
Все остальное взяла на себя искусная, тайная организация
фарисеев, и
вскоре упрочила свое всемогущество в Иудее. Нельзя лучше
определить их
воздействие на еврейскую среду до Р. Х., как сравнив его с
деяниями франк-
масонов в современном обществе. Малочисленные, но тесно спаянные,
обязывавшие своих членов строжайшим сохранением тайны, фарисеи
неустанно преследовали двойную цель. 1-ое, овладеть политическою
властью,
захватом высших религиозных должностей, влияние которых было
громадно
в возрожденном еврейском народе и подчинить себе Синедрион; 2-
ое,
понемногу склонить убеждения народа в пользу их тайного учения.
Они
вполне достигли обеих этих целей.
Действительно, Иосиф Флавий изображает их пользующимися
неоспоримой властью благодаря тесному единению, позволявшему им
обращаться со всеми не посвященными в их тайную науку евреями, как
с
невеждами, и рассматривать посвященных, как существ, стоящих выше
всего
остального человечества. Они захватили в свои руки судебные
swpefdemh,
господствовали над Синедрионом и имели такое влияние, что судьи и
даже
сами священники, составлявшие высший класс народа, должны были,
для
сохранения какого либо влияния, стать на их сторону. Саддукеи, по
свидетельству Иосифа Флавия, во всем не согласные с учением
фарисеев,
были принуждены, занимая какие-либо должности, "приспособляться к
линии
поведения фарисеев, ибо народ не потерпел бы, чтобы они этому
учению
противились".
С другой стороны они без особого труда заставили изменить
взгляды
многих евреев на важнейшие вопросы веры. Обладание большинством
высших религиозных должностей и большинством голосов в Синедрионе
давало им возможность властно истолковывать Закон. Они толковали
его
произвольно, искажая смысл написанного, пользуясь для этой цели
"методом
аллегорическим", лежавшим в основе Каббалы, послужившим
впоследствии
примером для ересиархов всех времен в борьбе, их со священными
текстами
и служащим ныне главнейшим оружием модернизма. Этим способом
священное писание лишалось всякого прямого значения и смысл, в
него
вложенный, вместо того, чтобы быть выражением объективной правды,
признавался лишь маской для фактов и теорий, скрываемых от
непосвященных. Внешняя простота повествований и заповедей
рассматривается ими как мудрость священного писания, стремившегося
к
тому, чтобы непосвященные книжниками читатели, принимали бы эти
заповеди и повествования в буквальном смысле, тогда как они,
согласно
фарисейской Каббале, служили лишь приманкой для устного развитая
теорий,
по большей части не имеющих никакой связи с текстом, или даже
находящихся с ним в полном противоречии.
Свободные вести, по собственному усмотрению, развитие этих
теорий,
фарисеи достигли таким образом, уже в века, предшествовавшие
явлению
Христа, принятия евреями большинства положений своих тайных
учений.
Таким образом в противность закону Моисееву, предписывавшему
любить и
относиться с уважением к чужестранцам, фарисеи внушили народу
инстинктивное отвращение ко всему не еврейскому, выразившееся
между
прочим в болезненном страхе малейшего соприкосновения,
(приравниваемого к осквернению). Таким же образом их представление
о
человеческой природе Мессии, как царе мирском, истребителе всех не-
евреев,
заменило Спасителя сверхчеловеческого, божественное происхождение
Которого воспевал Давид и непорочную славу, а также и крайнее
унижение
Которого возвещали пророки. Наконец, таким же образом правоверное
представление о рае и геенне огненной были отвергнуты для замены
их
учением о переселении душ, заимствованным фарисеями у халдеев.
Перед
самым рождением Спасителя эта эволюция сделалась почти всеобщей,
при
чем сами жертвы ее не отдавали себе отчета в том, что они отпали
от
преемственной веры предков.
Тем не менее не все умы в Иудее были покорены умелой тактикой
фарисеев... Довольно большое количество евреев, или более
просвещенных,
или же направляемых божественною мудростью, поняли, что фарисеи
увлекали Израиль в ересь, и пытались им противодействовать.
Парализованные политической мощью, поддерживавшей их соперников,
эти
правоверные евреи были принуждены отказаться от открытой борьбы и
почти
все покинули отечество. На берегу Мертвого моря в диких и
пустынных
местах они построили монастыри, в которых и сохранили до времени
пришествия Христа, обетование истинной веры. Там жили,
руководствуясь
монашескими правилами, описание которых оставили нам Иосиф Флавий
и
Плиний, около 4.000 евреев, служивших и молившихся Богу Моисея, в
ожидании исполнения пророчеств; высокая добродетель их жизни
приобрела
им всеобщее уважение. Ессеи, как их называли, не выказывали ни
малейшей
слабости по отношению к тем, кто старался заставить Израиль
изменить
своему призванию. Исполняя все, предписания закона, они тем не
менее
воздерживались от посещения Иерусалима для принесения жертв, но не
потому, что они не одобряли приношение жертв в храме
Иерусалимском,
который они, наоборот, глубоко чтили, а потому, что эти
жертвоприношения
совершались евреями еретиками.
Религиозная иерархия Ессеев, очень замкнутая, не ограничивала
все же
свое влияние стенами монастыря. У них было много светских
последователей
в Иерусалиме и других городах Иудеи, составлявших верных
последователей
монахов с Мертвого моря, и признававших их духовное водительство.
В
каждом значительном центре, на одного из этих посвященных
возлагалась
обязанность объединять всех верующих в Истинного Бога, учение
которого,
вдохновленное ветхим заветом, было уже заранее в полном согласии с
основами Нового Завета.
Таково было религиозное настроение еврейского народа, когда
родился
Господь наш Иисус Христос.
ГЛАВА III
ХРИСТОС И ФАРИСЕИ
Торжество фарисеев было близко к завершению, когда голос
Праведного поколебал здание, ими воздвигнутое, и обнаружил
глубокое
лицемерие этих скрытых еретиков. Евангелие отмечает сильнейшее
смятение,
охватившее фарисеев, когда первые чудеса Иисуса заставили
почувствовать,
что Он есть ожидаемый Мессия. Уже раньше Сын Божий в вопросе о
праздновании субботы заклеймил лживость фарисеев, преувеличивавших
соблюдение внешнего благочестия, а в тайне подготовлявших
разрушение
Закона. Толпы народа, следовавшая за Христом и воодушевлявшиеся
видом
чудес, Им свершаемых, казалось, предвещали конец царствования
"торговцев
храма". Вследствие этого фарисеи отправили к Иисусу послов из
Иерусалима.
Это посольство нашло Его на берегу Генисаретского озера. Избрав
предлогом один из обрядов омовения, установленный фарисеями, они
поставили Ему в вину неисполнение Его учениками этого обряда и
сказали
Ему: "зачем ученики Твои преступают предания (каббалы) старцев?"
Иисус
ответил им: "зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания
вашего?" И, упрекая их в забвении слова Божия, добавил: "Лицемеры,
хорошо пророчествовал о вас Исайя, говоря: приближаются ко Мне
люди
сии устами своими и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит
от
Меня: но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим".
У всей секты было одно желание убить Сына Марии, как ранее было
убито столько пророков, пытавшихся вернуть Израиль к вере Авраама.
Евангельский рассказ полон заговоров фарисеев, насилий и козней,
ими
замышлявшихся, дабы от Него избавиться. Их злоба возрастала по
мере, того,
как Христос переходил из города в город, из синагоги в синагогу,
пробуждая
|
