apebm`,
говоря: "гой хорошо знает число их, но не знает их длины".
Будем говорить об ошибках, которые гой может допустить к своей
невыгоде при совершении какой либо сделки. Рабби Мозес ясно
указывает:
"если, составляя счет, гой допускает ошибку, еврей должен
сказать себе: "Я
ничего не знаю, но не советую гоя вводить в заблуждение, ибо он,
быть
может, сделал ошибку нарочно, с целью испытать еврея".
Невозможно
быть более осторожным в бесчестности. Как после этого становится
понятным то, что пишет старый рабби Бренц: "если евреи разъезжали
целую
неделю, и направо и налево обманывали христиан, то пусть они
соберутся
вместе в субботу и восхвалят свою ловкость, говоря: "нужно вырвать
сердце у
гоев и убить лучшего из христиан". Излишне добавлять что, если
законы
страны дают еврею какую либо возможность властвовать над гоем, то
вся эта
власть должна быть использована на служение Израилю. Так, судьи
евреи
должны поступать таким образом, чтобы давать своим собратьям
возможность выигрывать все, тяжбы, в каком бы безнадежном
положении эти
последние ни находились. Талмуд выражает это следующим образом:
"Если
еврей имеет тяжбу с не-евреем, то вы дадите выиграть дело вашему
брату и
скажете чужестранцу: "так требует наш закон!" Но если никаких
поводов к
выигрышу дела евреем не имеется, то надо надоедать чужестранцу
всякого
рода интригами и этим добиться, чтобы еврей дело выиграл". Рабби
Акиба, которому мы обязаны этим наставлением, добавляет, что надо
стараться не допускать огласки пристрастного постановления суда,
дабы не
лишить евреев доверия.
Одних этих причин было бы вполне достаточно, чтобы доступ к
судебным и административным должностям во всем мире евреям был
совершенно закрыт.
ГЛАВА X
НЕСКОЛЬКО ДРУГИХ ПРАВИЛ ЕВРЕЙСКОГО НРАВОУЧЕНИЯ
Это основное различие между евреем-человеком и гоем-животным,
послужившее основанием признанию прав на имущество не-евреев за
сынами
Израиля, дает им также право располагать жизнью и смертью гоев.
Маймонид
высказывает это в следующих выражениях: "заповедь "не убий",
означает,
что нельзя убивать сына Израиля, а гой и еретик не сыны Израиля".
Следовательно, их можно со спокойной совестью убивать, если на
это есть
желание. Даже больше: это является обязанностью, если это можно
сделать
без риска, ибо сказано: "лучшего из язычников убей" и дальше:
"если ты
вытащишь гоя из ямы, в которую он упал, то этим ты поддержишь
человека в
идолопоклонстве". Маймонид поясняет: "запрещается чувствовать
сожаление к неверному, когда видишь его тонущим в реке или
погибающим.
Если он близок к гибели, не должно его спасать".
Этому наставлению подобны рассуждения всех книжников талмуда,
между прочим, Абраванеля. Этот последний в особенности
приказывает:
"ненавидеть, презирать и уничтожать всякого, кто не
принадлежит к
синагоге или отпал от нее". "Если еретик падает в ров, - говорится
дальше,
- его не надо оттуда освобождать, и если во рву имеется
лестница, ее надо
вытащить", говоря: "я это делаю, чтобы моя скотина туда не
попала". Если
камень находится над отверстием ямы, его надо положить на место со
словами: "я поступаю так для того, чтобы моя скотина не могла туда
провалиться".
Наконец, талмуд провозглашает такую формулу, в которой
воскресает
все жестокосердие древних евреев-молохистов, вполне оправдывающее
ритуальные убийства, столь частые в истории Израиля: "проливающий
кровь
гоев, приносит жертву Богу".
Заслуга желающего убить гоя столь велика, что совершенно
оправдывает еврея, по ошибке убившего вместо гоя другого еврея.
Действительно: "кто хочет убить животное и, нечаянно, убьет
человека, или
кто хочет убить гоя и, по ошибке, убьет еврея, тот не виновен и не
заслуживает наказания". Гой же, сознательно убивший еврея,
"виновен,
так, как если бы он убил весь мир". Гой, кощунствующий,
обольщающий
женщину или убивающий другого гоя, должен быть признан невинным,
если
он перейдет в еврейскую веру". Но, если он убьет еврея, то
безразлично,
будет ли обрезан или нет, он должен быть убит.
Если имущество и жизнь гоя находятся в распоряжении еврея, само
собой понятно, что этот последний ничем не обязан более бережно
относиться ко всему, что касается жен не евреев. Действительно,
Моисей
говорит: "не пожелай жены ближнего твоего", но жена ближнего это
только
жена еврея. Самые известные книжники рабби Раши, рабби Бакаи,
рабби
Леви бен Герзон согласно поучают, что нет прелюбодеяния там, где
нет
брака; гои же простая разновидность животного и, следовательно, не
могут
заключать законных браков, которые суть божественного
происхождения.
Таково же мнение рабби Маймонида, говорящего в заключение:
"Разрешается обольщать женщину не еврейку". Поэтому талмуд
полон
самых непристойных и отвратительных рассказов, в которых
opnqk`bkemm{e
p`bbhm{ рабби Елизер, рабби Нахман, рабби Акиба, (рабби Меир,
рабби
Тафон) играют такую роль, которую недопустимо здесь привести, но
которая
заслужила им игривые одобрения синагоги.
Более того, - талмуд определенно допускает противоестественные
сношения: "мужчина", - говорить он, - "может делать со своей
женой все,
что ему нравится, как с куском мяса от мясника, которое можно есть
жареным или вареным, смотря по вкусу". В подтверждение этого он
приводит
слова раввина, которому одна женщина жаловалась на содомические
привычки своего мужа: "Дочь моя, я не могу вам помочь, ибо закон
приносит
вас в жертву". Это учение находится не только в старинных изданиях
талмуда, но оно имеется еще в Варшавском издании 1864 года
(traite Nedarim,
folio 20, b) и продолжает составлять часть преподавания синагоги.
Наконец, в
талмуде заключаются такие непристойные и столь гнусного свойства
места,
что мы не решаемся их привести иначе, как по латыни.
Очевидно, высота этого учения, дает право евреям относиться так
строго к христианам, религия которых ничего так высоко не ставить,
как
нравственную чистоту. Поэтому, с самых первых лет появления
талмуда, его
составители старались утверждать, что убийство, содомия и
скотоложество
свойственны всем христианам и составляют основу их учения.
Христиане,
согласно талмуду, суть просто идолопоклонники, к которым надо
строго
применять все постановления закона, направленные против язычников.
Они
даже более виновны, нежели другие идолопоклонники, ибо
поклоняются, как
Богу, нечестивому еврею, вероотступнику, занимавшемуся
колдовством;
которого даже имя надо заменять, при упоминании о нем, словами:
"тот, чья
память должна быть уничтожена". Поэтому рабби Раши, вместе со
многими другими, восклицает "лучшего между христианами убей".
Это обвинение христиан в идолопоклонстве постоянно повторяется в
талмуде, и больше всего относится к таинству Св. Евхаристии. Если
дело
касается сдачи в наем христианского дома; то талмуд это евреям
разрешает,
потому что, говорит он: "они не хранят своих идолов дома, но
приносят их
лишь, когда кто либо из них находится при смерти". Касается ли
вопрос
воскресного дня: "это праздник язычников". Рабби Маймонид, рабби
Кимиш и другие, сочиняют невероятные родословные, чтобы доказать,
что
христиане вдвойне идолопоклонники, как почитатели Иисуса из
Назарета, и
как происходящие от язычников Хананеев. Например: "обитатели
Германии
по происхождению Хананеи, ибо когда последний Хананей бежал перед
Иисусом Навином, они ушли в страну, называемую в настоящее время
Германией". Что касается Иисуса Христа то мы видели выше
страницу, как
о Нем говорится в талмуде и какое место он Ему отводит в аду.
Отношение к
Пречистой Деве Марии, конечно, не лучше, и раввинские писатели
называют
Ее не иначе, как позорной кличкой "шарьа". Впрочем, количество
богохульств, оскорблений и рассказов, позорящих Христа, Пречистую
Деву и
Святых, в талмуде огромно. Раввинские произведения первых веков
после
явления Христа, составляют гнусное собрание, пополнявшееся
впоследствии
из года в год. Из этого кладезя черпали все враги христианства,
как это
утверждает в следующих строках известный организатор дела
Дрейфуса,
еврей Бернар Лазар: "В страшном противохристианском движении
восемнадцатого века следовало бы проследить, каково было личное
участие, я
не скажу еврея, но еврейского духа. Не надо забывать, что в
семнадцатом
столетии ученые исследователи, как Вагентейль, Бартолоцци,
Бюкторф,
Вольф и др. извлекли из забвения старые еврейская полемическая
сочинения,
с нападками на Св. Троицу, на воплощение, на все догматы и
таинства,
изложенные со свойственной евреям резкостью и остротой, коими в
высокой
степени обладают несравненные логики, создавшие талмуд. Они не
только
обнародовали догматические и критические труды, но и перевели
позорящие
пасквили, называемые "Жизни Христа", подобные "Toledot Jeschu", и
гнусные легенды фарисеев второго века, которые мы одновременно
встречаем и у Вольтера, и у Парни".
После обнародования и одобрения этих трудов христианами,
Маймонид, этот орел синагоги, выводит заключение: "приказывается
убивать
и бросать в ров погибели всех изменников Израилю, подобных Иисусу
из
Назарета и его последователей". До него в книге Абода Зара был
помещен
указ, согласно которому: "еврей всегда в праве нападать на
христианина и
убивать его вооруженной рукой". Что же касается евреев, которые,
благодаря
положению, ими занимаемому, имели бы к этому возможность, то они
настоятельно обязываются предавать публичной казни всех христиан,
под тем
или другим предлогом. Без сомнения, на основании этих заветов,
Израиль
старается добиться во всех христианских странах признания
политических
прав и доступа ко всем государственным должностям.
Вместо предоставления им доступа к этим должностям простая
осторожность требует, наоборот, лишения евреев большей части даже
принадлежавших им гражданских прав. Действительно, образ,
созданный
фарисеями при помощи талмуда еврейскому народу, таков, что во
многих
случаях недопустимо признавать за евреями равноправие с остальными
народами. Например, с юридической точки зрения, присяга еврея
никогда не
должна быть принимаема во внимание в делах, где замешаны не-евреи.
По
следующей причине: во-первых, талмуд дает право рассматривать
имущество
и самую жизнь гоев, как находящиеся в распоряжении евреев; затем
он
разрешает евреям приносить ложную клятву в суде или в ином случае,
дабы
вредить гою.
Эта еврейская особенность прежде была столь общеизвестной, что
суды не принимали еврейской клятвы иначе, как если она была
произносима
"more judaico", т. е. сопровождалась страшными заклятиями,
которыми
синагога окружает принятие присяги между евреями. Намерение,
диктовавшее это вполне целесообразное обыкновение, было прекрасно,
но
мы того мнения, что этого все же недостаточно для обеспечения
правдивости
присяги, принимаемой евреем. И, действительно, в талмуде
заключаются
советы и примеры такого рода, что сыны Израиля могут с чистой
совестью и,
после клятвы "more judaico", осудить невинного христианина и
оправдать
виновного еврея.
Начать с того, что талмуд утверждает, что нет нарушения клятвы
там,
где еврей дополняет ее мысленным ее отрицанием, могущим совершенно
изменить ее смысл. И он приводит следующий пример: "Рабби Иоханан
выслушал от одной благородной дамы признание тайны; он заранее
клялся,
эту тайну не разглашать. "Богу Израиля, я ее не открою", заявил
раввин. Дама
подумала, что ого, обязуется не разглашать ее тайны даже Богу
Израиля; но
рабби Иоханан мысленно добавил: "но я открою ее еврейскому
народу".
Таким образом он мог открыть тайну, не нарушив клятвы; ловкость,
за
которую его громко превозносит талмуд". Прием рабби Акибы, этого
второго Моисея, был еще проще. Про него рассказывают, что он,
произнося
клятвы, про себя оговаривался, что "эта клятва не будет
действительна", чего
было вполне достаточно, что бы успокоить его совесть. Талмуд
разрешает
поступать таким образом всякий раз, когда какая либо гоевская
власть
требует от еврея принесения клятвы. Обвиняется ли еврей в
уголовном
преступлении, другой еврей, принужденный показывать то, что он по
этому
делу знает, имеет право дать под присягой ложное показание лишь с
мысленной оговоркой, его отрицающей, чтобы этим путем оправдать
своего
собрата. Если правитель гоев требует от еврея клятвенного
обещания не
выезжать из страны, то еврей, давая клятву, должен думать:
"сегодня я не
уеду". Правитель настаивает, чтобы еврей клялся, что не убежит
никогда.
Еврей в уме должен добавить: "да, но лишь на таких-то условиях!"
и должен
придумать неисполнимые условия. Таким образом, он может покинуть
страну, не нарушая клятвы.
Впрочем, талмуд спешит к этому добавить: "все это должно делать
лишь в случае, когда можно свою клятву не исполнить так, чтобы гои
об этом
не догадались. Если же они могут в этом усомниться, то делать это
запрещается, дабы не был нанесен ущерб имени Иеговы". Понятно, что
это
разъяснение не такого характера, чтобы очень нас убедить в
ценности
клятвы, приносимой евреями в суде или при других
обстоятельствах...
Что же касается присяги, дополняемой ритуальными проклятиями,
употребляемой в синагоге, то она также не представляет никаких
гарантий.
Действительно, не надо забывать, что еврей глубоко уверен, что
гой есть
только животное, присвоившее себе лишь видимость и права
настоящего
человека. Если был убит гой, еврей всегда может клясться, что
человеческая
кровь не была пролита, если гой был ограблен, еврей может
утверждать, что
ничего подобного не было, ибо только еврей имеет законное право
владеть
имуществом, а гой является лишь временным хранителем своего
собственного достояния. Таким образом, единственным действительным
средством было бы запрещение постановлением закона придавать
равное
значение показанию еврея или показанию христианина, мусульманина
и даже
язычника.
Эта предосторожность тем более необходима, что синагога
установила
ежегодный праздник "Йом Кипур" или день великого прощения, дабы
вперед
освободить всех евреев от всех клятв, которые они могут дать в
течение
грядущего года, даже с намерением их исполнить и без всякой
мысленной
оговорки. В этот день во всех странах, где живут евреи, т. е. во
всем мире,
еврейское население собирается вокруг синагоги, и в момент,
появления на
небе первой звезды, великий раввин или председательствующий на
празднике
громким голосом провозглашает нижеследующее: "Пусть все обеты, все
обязательства, все обещания и все клятвы, которые мы произнесем и
которые
поклянемся соблюдать, с этого дня великого прощеная до такового же
дня
будущего года, будут отложены и уничтожены, пусть они не имеют
силы и
цены. Мы хотим, чтобы наши обеты не были бы обетами и наши клятвы
клятвами". Нельзя более определенно высказать, что клятва еврея не
имеет
никакой цены, даже в его собственных глазах. Почему же она должна
иметь
более цены в глазах не-евреев?
ГЛАВА XI
СОВРЕМЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТАЛМУДА
Задача передачи нашим друзьям фарисейского учения талмуда и
опасностей, которыми угрожает это учение всей нашей цивилизации,
очень
сложна. Действительно, даже те из нас, христиан, которые холодны и
равнодушны к вере, тем не менее бессознательно так проникнуты
учением
церкви Христовой, что не могут допустить существования религии,
основанной на нравственных устоях, совершенно противоположных
основам,
освященным христианством. Каждое религиозное учение, им кажется,
должно иметь своей целью развивать добрые побуждения души и личное
спасение путем дел милосердия. Человеческое воображение могло,
конечно, в
зависимости от климата, ткать разнообразные узоры на божественное
здание,
но оно никогда не изменяло его внутренней сущности. Вот, во что
многие из
наших соотечественников склонны верить, и их ошибочное мнение
является
невольной данью, приносимой христианству, так как оно убило в них
даже
самую возможность верить, что может, существовать религия, не
имеющая
своей основой добро.
Тем не менее в древних цивилизациях, как мы уже об этом
упоминали в
начале этого труда, существовали вероучения, имевшая в своей
основе зло,
обоготворенное, например, в виде, жестокосердия и сладострастия.
Даже
теперь существует, в особенности в Африке и наиболее отдаленных
частях
Азии некоторое количество этих мрачных вероучений. Но то, что мы
склонны
допустить, как возможное, для народов, живших три тысячи лет тому
назад
или для дикарей Конго и Полинезии, мы затрудняемся считать
допустимым
для евреев - евреев, живущих среди нас, вошедших в нашу
политическую и
частную жизнь, занимающих в нашей современной цивилизации
должности
судей, офицеров, чиновников, адвокатов, докторов, не говоря уже о
купцах и
промышленниках, занятиях, в нашем представлении, не отделимых от
hde`k`
qksfemh общему благу, или самое меньшее от понятия о чести и
честности.
Нужно усилие воли, чтобы заставить себя понять, что этот, народ,
проникший в нашу среду, внешне слившийся с нами, имеет
нравственный и
религиозный закон, не только чуждый законам христианских народов,
но
являющийся их прямым отрицанием и постоянным противоречием; закон
говорящий: "убей" там, где христиане говорят: "не убий", "воруй"
там, где
сказано "не укради", и "лги" там, где говорится "не
лжесвидетельствуй".
Убедить себя в этого тем менее затруднительно, что существует
некоторое внутреннее противоречие. Закон Христов есть развитие и
дополнение закона Моисеева, и евреи, начиная с самого Богоубийства
до
наших дней, не перестают всенародно заявлять себя последователями
закона
Моисеева. "Если они это делают с полным правом, то как допустить
столь
коренное развращение их вероучения, раз источник его неоспоримо
чистого
происхождения?" Это рассуждение часто смущало даже самых
закоренелых
евреененавистников, возмущенных правилами, заключающимися в
талмуде.
Чтобы окончательно устранить это противоречие, мы и предпослали
нашему изложению талмудических текстов исторический образ развитая
фарисейской секты, составившей талмуд.
Те, кто сделали нам честь, прочтя нашу книгу, теперь уже знают,
что
нет ничего общего между законом Моисея, древней религией
еврейского
народа, и законом талмудическим, современной религией того же
народа.
Закону справедливости и любви, который в продолжение пятнадцати
столетий проповедовали пророки, пятисотлетняя деятельность тайной
секты
фарисеев противопоставила постепенно учение ненависти и лжи. Со
времени
Богоубийства этот закон неправды является единственным
проповедуемым,
изучаемым и почитаемым в синагогах бывшего народа Божия.
Тем не менее, мы от себя не скрываем, что задача наша еще не
закончена, так как остается еще два возражения, которые нам можно
сделать.
Первое из них есть то, что как бы ни был отвратителен талмуд, он
является древнейшим памятником, который, может быть, окружаем
синагогою лишь внешним, основанным на предании уважением,
исключающем всякое намерение применить к жизни его учение; в
таком
случае еврейский народ не являлся бы обязательно развращенным
талмудом,
и не был бы им обращен в постоянного и ожесточенного врага всех
народов.
Второе возражение то, что, если даже современная синагога
признает
все основы учения талмуда и подчиняет им формирование всего
нравственного миросозерцания еврейского народа, все же личностям
добродетельным всегда возможно исправить приобретенное учение и,
не
порывая при этом отношения с еврейством, сообразовать свое
общественное
и частное поведение с общепринятыми правилами честности и чести.
В этой последней главе мы разберем оба эти возражения.
Ту мысль, что талмуд является для современных евреев чем либо
почитаемым лишь потому, что он древнейший памятник их истории,
хотя бы
и изъеденный червями и пережившей сам себя, серьезно нельзя
поддерживать. Наоборот, существует большое количество
доказательств того,
что современные евреи сохраняют к талмуду, его мировоззрению и его
учению то же безграничное уважение и послушание, как и евреи
средних
веков. Мы уже ссылались (глава VI) на голос передового еврейства,
"Les
archives Israelites", заявляющего: "Что же касается талмуда, то
мы
признаем его полное превосходство над Библией Моисея". Мы можем
также
сослаться на голос консервативного Иудейства, "L'Univers
Israelites",
объявляющего от лица великого раввина R. Trenel, ректора
раввинской
семинарии, что "талмуд во все времена встречал жестоких хулителей
и
страстных защитников. В течение двух тысяч лет он был и есть
предмет
почитания для Израильтян, для которых он является сводом
религиозных
законов. С другой стороны, он часто служил основанием для
отступников
нашего учения, черпавших в этом кладезе оружие для борьбы с нами".
Следовательно, оба главных течения, разделяющие Иудейство,
согласны в
вознесении на пьедестал талмуда и его учения. Что же касается
Сионистов,
проповедующих восстановление государства еврейского
предпочтительно в
Палестине, то они ярые талмудисты, гордящиеся этим. Таким образом,
первое из возражений отпадает: талмуд, осмеивающий традиционного
Бога
Израиля; талмуд, воздвигший оккультную и пантеистическую веру
фарисеев;
талмуд, проповедующий ненависть ко всем не-евреям и рекомендующий
бороться против них обманом, воровством, убийствами и
вероломством, - и
по сие время является религиозным сборником евреев; его преподают
в
еврейских семинариях, и им обрабатывают души еврейских детей. Этим
многое объясняется.
Остается второе возражение: честный еврей всегда может, опираясь
на
свою совесть, противоборствовать вероломным велениям талмуда и
руководствоваться в жизни законами честности и чести. Мы не можем
безусловно отрицать эту возможность. Но мы знаем, что такая
независимость
относительно религиозного учения Израиля способна навлечь на
r`jncn еврея
самые тяжкая затруднения и подвергнуть его серьезной опасности.
Действительно, не надо забывать, что еврейский народ, внутри
стран, в
которых он обитает, объединяется в общины, гораздо более
однородные и
более крепко спаянные, нежели у представителей других
вероисповеданий, не
имеющих к тому же такой поддержки в чувстве национализма. Эти
общины
(кагалы) без сомнения преследуют религиозные задачи; но они имеют
также
целью поддерживать, несмотря на рассеяние, национальное единство
евреев и
их управление приобретает благодаря этому основу исключительной
крепости. Еврей, открыто отрекшийся от этой власти,
рассматривается
одновременно как отступник с религиозной точки зрения, и как
изменник с
точки зрения национальной. Синагога карает его немедленно
еврейским
отлучением, самым жестоким из всех, когда-либо налагавшихся
религиозными сектами.
Талмуд точно устанавливает случаи, когда это отлучение должно
быть налагаемо и последствия, им за собою влекомые. Еврей может
быть
отлучен от синагоги за неповиновение приказаниям своего раввина,
за
пренебрежение, оказанное религиозным обрядам, за привлечение
другого
еврея к нееврейскому суду, за данное показание, даже самое
добросовестное,
направленное против своего единоверца и т д. Отлучение имеет три
степени.
Третья и последняя влечет за собою побитие камнями, производимое
всей
еврейской общиной; понятно, что этот обычай, применявшийся еще во
времена князей изгнания, при современном состоянии христианского и
мусульманского законодательства, более не применяется. Таким
образом в
настоящее время вопрос идет лишь о двух первых степенях отлучения:
первой "Ниддуи" и второй "Хереме".
"Ниддуи" имеет своим последствием удаление из общества
подвергшегося ему; никто не смеет к нему подходить ближе четырех
локтей,
за исключением жены, детей и прислуги; если он умирает, не
примирившись
с синагогой, то на его гроб должен быть положен камень, как
указание того,
что он заслуживал быть побитым камнями; в этом случае никто, даже
его
родственники, не смеет сопровождать его до могилы, или носить по
нем
траур. "Ниддуи" налагается на срок в тридцать дней и может быть
продолжен
еще на два таких же срока. По истечении девяноста дней против
непокорного, при трубных звуках и при дыме погашенных свечей
произносится "Херем" или великое отлучение. "Херем" прекращает
всякое
общение с отлученным; никто не должен ему помогать, ни принимать
nr него
услуг; его жена и дети должны быть от него удалены; его имущество
должно
быть отобрано; его тело, после смерти, должно быть брошено в пищу
диким
зверям. Еврейская община, в полном составе, должна содействовать
проведению "Херема", со всей строгостью.
Скажут, что это простая формула, проведение в жизнь которой,
при
современных законоположениях совершенно невозможно.
Однако, говорящие так, глубоко заблуждаются; "Херем" не есть
пустая
формула, и непокорный еврей, на которого он наложен, действительно
находится под угрозой не только строгого карантина, но еще и
рискует быть
лишенным своего имущества и быть разлученным со своей женой и
детьми.
Это относится не только до стран востока и некоторых русских и
австрийских
областей (где еврейское население очень густо и где христианская и
мусульманская власть плохо вооружены для оказания
противодействия), но
также и до западной Европы и даже Франции. И те, кто в этом
сомневаются,
пусть ознакомятся со случаем турского раввина Генриха Брауера,
которому
аббат Виаль посвятил очень интересую брошюру в 120 страниц.
Генрих
Брауер, родился в Польше в 1866 году, был в ранней молодости
привезен в
Эльзас, где учился в раввинской школе в Метце, потом переехал во
Францию,
где и занимал места раввина в Ружемон ле-Шато (около Бельфора), в
Ламарше (Вогезы), в Дюнкерке и в Клерман-Феране. Он принял
французское
подданство в 1898 году и был назначен раввином в Тур, где
находится
большая еврейская колония. Все раввинские верхи Франции и
заграницы
признавали его исключительное знание еврейских наук.
Тем не менее эти науки, без сомнения, не смогли сделать из
Генриха
Брауера бесчестного человека. Действительно, в конце 1900 года, он
имел
случай заработать большую сумму денег и, в то же время, оказать
услугу
своему знаменитому соплеменнику, и он не сделал ни того, ни
другого, так
как его совесть ему этого не позволила.
Вот при каких обстоятельствах произошел этот случай. Один
оружейный мастер из Тура Юлий Менье изобрел военное ружье,
представлявшее исключительные преимущества в легкости,
дальнобойности,
начальной скорости полета пули и скорострельности. Он задумал
продать это
ружье за 200.000 фр. изменнику Дрейфусу, пересматривавшееся дело
которого в то время волновало всю Францию. Дрейфус подарил бы это
ружье
Франции и этим красивым жестом дал бы своим сторонникам
драгоценное
доказательство своей невинности.
Из этих 200.000 фр. изобретатель предлагал раввину Брауеру
50.000
фр. за то, чтобы этот дал ему средство войти в сношения с
Дрейфусом и
поддержал бы его в переговорах.
Невероятное событие! Этот раввин Брауер был противником
Дрейфуса;
он категорически отказался от просимого содействия и от
предложенных
ему пятидесяти тысяч франков, и выразил господину Менье свою
уверенность, что Дрейфус был изменником, вполне справедливо
осужденным.
Взбешенный этой неудачей, оружейник принес жалобу главе
еврейского кагала города Тура Леону Леви, осведомившему об этом
великого
раввина Франции, которым тогда был слишком хорошо известный Задок
Хан,
игравший в деле Дрейфуса роль первоклассного инсценировщика. 2-го
января
1901 года раввин Брауер получил выражение "резкого порицания"
великого
раввина Франции. 26-го того же месяца глава кагала гор. Тура
уведомил
Брауера, что содержание ему не будет более выплачиваться, начиная
со
следующего месяца.
Раввин заупрямился и остался на своем месте, несмотря на
объявлению
ему всей раввинской иерархией войну.
Между тем "Херем" обрушился на голову виновного Брауера, и его
грозное проклятие должно было навлечь на него свои тяжелые
последствия:
Брауер должен был быть лишен своей должности и своего имущества,
изгнан
из своего дома и разлучен с женою и детьми.
В книге аббата Виаля мы найдем все нужные доказательства всего
последовавшего. Толпа евреев, предводимая одним хорошо в Туре
известным
мошенником, ворвалась ночью в жилище раввина, взломала денежный
ящик,
поломала мебель и, угрожая Брауеру револьвером, завладела его
маленьким
сбережением 14.500 фр. в ценных бумагах и деньгах. Ему было
оставлено
всего 80 сантимов.
Брауер подал жалобу, но это происходило в разгар правленая
министерства Дрейфуса и воры, все к тому же известные, не были
даже
обеспокоены прокурорским надзором. Через несколько дней после
этого, в
день празднования "Йом Кипура" или "великого прощения", в то
время, как
раввин отправлял богослужение, один из присутствовавших обвинил
его
перед синагогой в том, что он ел свинину в одной из гостиниц Тура.
Брауер
тщетно ссылался на показание хозяина гостиницы (впоследствии
удостоверившего, что он никогда не видел Брауера), они набросились
на
раввина, били его и полураздетым выбросили за двери синагоги.
Второй результат "Херема" был достигнут: отлученный был лишен
своего места, через три дня он получил об этом официальное
уведомление.
Оставалось разлучить его с женою и детьми. Но тут талмудистские
козни потерпели поражение, ибо г-жа Брауер отказалась покинуть
мужа,
несмотря на все сделанные попытки заставить ее подчиниться. Чтобы
сломить сопротивление, евреи выписали из Иерусалима мать г-жи
Брауер,
использовавшую все свое материнское влияние, чтобы заставить дочь
покинуть семейный кров. Все усилие остались тщетными, и в этом
вопросе
талмудическая власть потерпела неудачу.
Семья Брауера, принужденная покинуть Тур, приютилась в Париже,
где
и жила в страшной бедности. В 1902 году бывший раввин возбудил иск
перед
государственным советом против своих преследователей и получил для
этого
юридическую поддержку. Но таинственные влияния задерживали на
неопределенное время движение дела. Тем не менее, по истечение
девяти лет,
в конце 1911 года, когда убедились, что Брауер и его семья, при
поддержке
католической благотворительности, не погибли от голода, решили
допустить
разбор этого дела. Оно было настолько ясно, что кагал Франции,
возглавлявшийся бароном Густавом Ротшильдом, был осужден; но
влияние
евреев на французское судебное сословие таково, что бывший раввин
должен
был удовольствоваться несколькими тысячами франков вознаграждения
за
понесенные убытки.
Можно ли теперь, по крайней мере, быть уверенным, что испытания
раввина Брауера окончились? Мы не решаемся за это поручиться.
Привлекая
к суду государственного совета своих иерархических начальников,
бывший
раввин совершил новое более тяжкое преступление, чем отказ
содействовать
восстановлению доброго имени изменника еврея.
Теперь он попадает под удары предписаний "Абода Зара": "еврей,
преследующий судом другого еврея, или даже только имеющий
намерение
привлечь его к христианскому суду, совершает смертный грех. Он
должен
быть без суда побит камнями. Глава местной синагоги должен первый
бросить камень на его голову. Он будет извержен из среды народа,
так как он
презрел веление Торы, слова Бога Единого. Его беззаконие будет
тяготеть на
нем и весь Израиль побьет его камнями. Он должен умереть! Он
увидит и
устрашится суда торы и талмуда".
Все предшествующее заставляет думать, что эти слова, быть может,
не
простая угроза.
З А К Л Ю Ч Е Н И Е
Мы уделили много внимания делу раввина Брауера, потому, что оно
является вещественным доказательством того, что даже во Франции в
начале
XX века самые гнусные предписания талмуда добросовестно
исполнялись
евреями и раввинская власть нисколько не утратила своего
могущества. Судя
по этому случаю, мы видим, какой опасности подвергают себя евреи,
оставшиеся достаточно порядочными, чтобы отказаться исполнять
подлости,
навязанные им талмудическим законом. Надо ли после этого
удивляться делу
нравственного развращения и материального разрушения, которое
еврейский
народ распространяет вокруг нас?
Посвящая это исследование фарисейской секте и ее нравственному
закону, талмуду, мы не имели целью проповедывать дикую ненависть
против
еврейского племени. Это далеко от наших мыслей. Мы хотели указать
вредную основу еврейства, выяснить ее причины, и мы пришли к
заключению, что еврей, прежде чем быть злодеем, является жертвой,
отравленной тайною фарисейскою сектою; он пропитался ее ядом, и
вот уже в
течение двадцати столетий изливает этот яд на всю вселенную.
Следовательно, мы ополчились не на само еврейское племя, давшее
Богу живому патриархов, апостолов и мучеников, а на еврея, каким
его
сделал талмуд, это высшее воплощение фарисейской мысли, на еврея
богоубийцу, лжеца, вора и убийцу.
Пусть этот краткий труд поможет понять еврея таким, каков он
есть, и
судить его по заслугам.
Необходимо напомнить, что официальный орган объединенной
социалистической
партии во Франции "l'Humanite" был основан на капитал в 780.000
франков,
пожертвованный двенадцатью евреями, имена коих: Леви, Брюль, Лави
Брам, А.
Дрейфус, Лун Дрейфус, Герр, Эли Родригец, Леон Пикар, Блюм,
Руфф, Казевиц,
Соломон Рейнах и Закс. Большинство социалистических органов печати
всего мира
было так же основано на еврейская деньги и половина их редакторов
также евреи.
Иоанна VIII, 56. Сравните с текстом Давида: "Бог не высказывал
подобного
предпочтения другим народам, и не являл своего суда подобным
образом "Non
fecittaciter omni nationi et juditia non manifestavit eis".
Исход, ХХХII, 9
1 Самуила III, 7 и 8.
Судей I, 17 до 36, II, 1 до 5, II, 1 до 6; II Самуила V, 4 до
10, кроме этого Масперо:
"Древняя история народов Востока".
Этот отвратительный культ оставил след даже в нашем языке.
Jncd` римляне
завоевали Сардинию, бывшую долгое время во владении финикиян, они
застали ее
покрытой раскаленными статуями Молоха. Крики и стоны человеческих
жертв, в них
ввергавшихся, сливались вне их с ужасающим смехом, названным
римлянами "смехом
сардинян" или "сардоническим". Мы еще и теперь употребляем это
выражение, не
думая о воспоминаниях, с ним связанных.
Здесь не место разбирать этот серьезный вопрос, многократно
поднимавший народы
против евреев, делая их всех ответственными за преступления
некоторых из них,
которых остальные покрывали из чувства солидарности. Достаточно
напомнить, что в
Житиях Святых освящена память большого количества детей,
замученных и убитых
евреями-молохистами. Только в течение четверти века в настоящее
время, не смотря
на доброжелательное отношение к евреям правительств, судебными
установлениями
десяток "ритуальных убийств" был тем не менее юридически доказан.
Напр. Судей XXI, 25.
Самуила VIII, 20
Мы принимаем освященное преданиями распределение, считающее,
что царство
Израильское составилось из 10 колен, а царство Иудейское из двух:
Иудина и
Вениаминова. Такое разграничение, по крайней мере с точки зрения
территориальной,
далеко от правильности. Вся область колена Симеонова, вдававшаяся
в область колена
Иудина, сделалась частью царства Ровоама, и отсюда казалось бы,
этот последний
царствовал над тремя, а не над двумя коленами. С другой стороны
северная половина
области колена Вениаминова, с Вефилем, составила часть царства
Израильского, а
южная половина области Дана осталась верна Ровоаму. Царство
Израильское было
втрое обширнее и вдвое более населено, чем царство Иудейское, но
его соперничество
с могущественными государствами финикиян и ассирийцев,
граничившими с ним с
севера, не позволило ему использовать это преимущество.
III Царств XII, 26-31
Те, кому удалось избегнуть изгнания, укрывшись в уединенных
местах, появились
вновь, как только буря пронеслась. Им пришлось поделить свою землю
с
ассирийскими колонистами из-за Евфрата, присланными царем
Ассирийским для ея
заселения. Там также смешение племен способствовало
распространению
идолопоклонства. Тем не менее небольшое количество Израильтян, без
qbyemmhjnb
h без установленных обрядов, продолжало поклоняться Богу своих
отцов. Несколько
экземпляров Пятикнижия оставались единственною связью с их
религиозным
преданием, а вражда царства Израильского против царства Иудейского
мешала им
возвратиться к вере, которой поклонялись в Иерусалиме. Они решили
приносить
жертвы Вечному Богу на горе Горизим, возвышающейся над Самарией;
это та гора, с
которой Иисус Навин благословил народ при входе его в землю
Ханаанскую и
разделил ему святую землю. Эта рознь продолжала углубляться, когда
Иерусалим был
взят Халдеями. Когда обитатели Иудеи возвратились из плена
вавилонского в 536
году до Р. Х., Самаритяне уже обратили большое число язычников,
населявших
Святую землю, в свою веру; они с завистью смотрели на
восстановление храма
Иерусалимского и старались ему воспрепятствовать; это углубило
ненависть между
ними и евреями, все увеличивающуюся в течение веков. В 331 году до
Р. Х., во время
завоеваны Палестины Александром Великим, Манассия, брат
Иерусалимского
первосвященника, был изгнан за женитьбу на самаритянке. Он
удалился в Самарию с
большим числом левитов, принявших его сторону, получил разрешение
от
Александра построить храм на горе Горизим и установил самаритянам
священство.
Все изгнанники из Иерусалима находили там надежное убежище,
благодаря чему
евреи ненавидели самаритян и запрещали с ними какое бы то ни было
сношение
"даже в самых необходимых случаях". Одним из возводимых против
Христа
обвинений было то, что он принимал самаритян. Эти последние
удержались до наших
дней и существуют в Палестине и некоторых городах Египта и Турции;
их ненависть к
евреям и евреев к ним осталась такою же, как была до пришествия
Христа. Из
священных книг они признают только Пятикнижие, к которому
добавляют летопись,
называемую книгой Иисуса Навина, излагающую священную историю в
фантастическом виде и старающуюся доказать превосходство и
старшинство храма на
горе Горизим перед храмом в Иерусалиме. Эта книга Иисуса Навина,
составление
которой самаритяне относят ко времени жизни этого пророка,
содержит анахронизмы,
позволяющие отнести ее к V веку нашего летоисчисления.
Имя Израильтян принадлежит всему потомству Иакова, названного
Израилем, т. е.
"Богоборцем", Бытие XXXIII, 28, название же Иудеев (Judaei)
принадлежит в
отдельности Израильтянам, принадлежащим к колену Иудину, а
qkednb`rek|mn в
более обширном значении к царству Иудейскому. Вследствие смешения
десяти колен
с Ассирийцами, нет более других Израильтян, кроме евреев, ибо
Самаритяне были
народом новообращенным и почти не имеющим еврейской крови.
Небукаднецзар (называемый также Навуходоноссор) был сын
Набополоссара,
царя Халдеев, столицей коего был Вавилон. После долгого подчинения
Ассирийцам, столицей которых была Ниневия, Халдеям в царствование
Набополоссара удалось освободиться и даже подчинить себе, своих
прежних
властителей. Эта победа Халдеи над Ассирией была торжеством
старой,
утонченной цивилизации над просвещенной, но чисто военной,
монархией
Ассириян.
Опперп, "История империй Халдеи и Ассирии"; Ленорман, "Первые
цивилизации"; Масперо "Древняя история народов Востока".
Даниила V, 11 и 12.
Чудный псалом СXXXVI, полный очарования и поэзии: "При реках
Вавилонских, там сидели мы и плакали", заканчивается не менее
известным
концом: "Дочь Вавилона, блажен, кто возьмет и разобьет младенцев
твоих о
камень".
Те, из наших читателей, которые знакомы с герметическими
трудами
франкмасонов, сразу же узнают излюбленные идеи главарей ордена,
наследованный ими от алхимиков средних веков, в свою очередь
получивших их
от евреев каббалистов. То же замечание относится к культу
обожествленного
человека, служившего основой халдейского пантеизма и ставшего
основанием
древнего и современного оккультизма.
Халдейские мудрецы были по-видимому не единственными
последователями
|
