Проблема человека в философии - Психология - Скачать бесплатно
Нижегородский Институт Менеджмента и Бизнеса
Специальность - Психология
Дисциплина - Философия
Реферат
Тема: Проблема человека в философии.
Выполнила: студентка II курса
Новикова Т. Э.
Проверил:
преподаватель
Cоболев В. И.
Нижний Новгород
-1999-
Содержание: стр.
I. Введение.
Человек как объект философского
знания..................................................
II. Человек в зеркале
философии...................................................................
..
1. Антропологический
ренессанс................................................................
2. Человек как проблема философии, её характер,
границы....................
3. Философская антропология, её право на
существование....................
4. Природа человека. Подходы,
решения...................................................
5. Человек и
общество....................................................................
..............
III. Вывод.
Вклад философии в проблеме изучения
человека....................................
I.Введение.
Человек как объект философского знания.
Человек, взятый в отдельности, а также рассматриваемый в родовой
и социальной совокупности, есть проблема. Именно поэтому, сколько людей,
столько и проблем. Эта истина относится к числу вечных, чем не преминули
воспользоваться разного рода диктатуры и мизантропы, исходившие из того,
что раз нет человека, нет и связанных с его существованием проблем. И
губили людей поодиночке и миллионами. А философы-гуманисты и романтики всех
времён прославляли человека и человечность.
Тысячи лет человек выступает объектом научного и вне научного знания,
литературы, всех видов искусства и человека в целом, оставаясь в своей
природной и социальной субстанции и поныне своего рода Terra incognita.
Прогресс сопровождается экспоненциальным расширением массива данных о
человека, вновь и вновь требующих своего изучения и объяснения. Это
особенность любой науки: решая одни проблемы, она одновременно их отрицает
и “плодит” другие, раздвигает фронт и пределы исследований.
В человеке остаётся невероятно много скрытого, таинственного.
Он – головокружительной сложности кроссворд, загадка из загадок. Его
действия зачастую не поддаются рациональному истолкованию и адекватной
оценке, по крайней мере, с помощью существующей теории и методологии.
Сократовский призыв “Познай самого себя” в полной мере и не реализован,
несмотря на все достижения философии (в том числе логики и этики),
биологии, медицины, психологии и других наук. Есть учёные, полагающие, что
проблема человека вообще неразрешима. Скорее прав был Ф. М. Достоевский:
“Человек есть тайна. Её надо разгадать, и ежели будешь разгадывать всю
жизнь, то не говори, что потерял время...”
Так кто же он, человек? В чём его сущность? Действительно ли она
непознаваема как “вещь в себе” (Кант) и универсальна как “мера всех вещей”
(Протагор)? Что есть биологическая и социальная природа человека? Каковы
его эволюционные истоки и жизненные силы, социальные идеалы и система
ценностей? Где искать и как измерить подлинное богатство личности? Свободен
ли человек от самого себя? Достижима ли гармония внутри человека и вне его?
Вопросов всегда больше, чем ответов. Проблематика философской
антропологии актуализируется всем ходом развития современного человека и
социоприродной среды его обитания.
II. II. Человек в зеркале философии.
1.Антропологический ренессанс.
В последние годы всё чаще говорят об антропологическом ренессансе,
антропологическом буме как характерной черте времени, как одном из
примечательных явлений современной философии.
Это, правда, совершенно не свидетельствует о том, что представления о
человеке как о самом важном и интересном для самого человека появились
только сейчас. У многих мыслителей, философов подобные идеи и раньше
получали весьма отчётливое выражение: человек является ядром мысли,
постигающей тайны бытия, исходным пунктом при истолковании любых
философских проблем. Например, Протагор, М. Штирнер видели в человеке
критерий истины, Л. Фейербах, И. Кант, М. Унамуно, С.Л. Франк –
единственный, универсальный и высший предмет философии, последнюю цель всей
человеческой мысли.
Теперь же, в новых условиях, значительно обостривших социально-
гуманистические проблемы, к феномену человека, личности обращаются не
просто заново, но с особым и постоянно растущим вниманием. “Песнь” о
человеке, гимн человеку исполняются сегодня экзистенциалистами,
персоналистами, “новыми философами”. Философско-антропологические сюжеты
ясно просматриваются и в христианском учении о богочеловечестве, в
аксиологии, герменевтике, в социальной экологии и многих других социальных
течениях. Все они, так или иначе, стремятся проникнуть в тайну человека –
“венца природы”, “чуда света”, “красы вселенной”, “символического”,
“религиозного”, “политического” животного, существа “разумного”, “умелого”,
“деятельного”, “играющего”, короче говоря, самого уникального из всех
уникальных и мало разгаданных.
Сказанное не исключает того, что на фоне философского
антропоцентризма, различных проявлений антрополятрии (возведения человека в
предмет поклонения) имеются и другие воззрения на человека, в которых
традиционные философские представления об уникальности человека, его
близости к Богу обозначаются как какой-то миф или предрассудок. Особенно
характерным в этом плане является взгляд Ф.Ницше, видевшего в человеке
деградировавшее, биологически ущербное животное, “болезнь Земли”, правила
жизнедеятельности которого срослись с законами страшного сна.
Множественность образов человека, его безмерная сложность и неисчерпаемость
обусловили значительные трудности в его философском ином постижении, в
адекватно-истинном отражении.
2. Человек как проблема философии, её характер, границы.
В иерархии философских приоритетов, ценностей человек часто
определяется как “центральная проблема”, как “более существенное и
центральное, нежели любой другой философский вопрос”, как “центральная тема
всей философии”, т.е. как то, что имеет самое видное, важное,
первостепенное значение.
Можно ли принять такое определение места человека, данной проблемы в
системе философского знания? По-видимому, скорее нет, чем да. Иначе, во-
первых, имеется, как вполне обоснованно считают многие философы, другое
определение основной, главной проблемы философии. Во-вторых, в названном
подходе отсутствует сколько-нибудь ясное указание на специфичность
философского постижения человека. Ведь, по сути, все другие формы
человеческого знания – наука, религия, политико-правовые, этические,
эстетические, экономические и иные учения, да и человеческая культура в
целом – столь же прямо недвусмысленно связывают с человеком, ту же
центральную проблему, считают её “своей”.
В самом деле, когда речь идёт, например, о науке, то в основном она
выступает не иначе как человекознание. На это обращал внимание ещё К.Маркс,
заявляя, что в тенденции, в будущем не только общественное, но и природно-
научное знание ясно обозначается как единая наука о человеке.
“Впоследствии, - писал он, - естественное знание включит в себя науку о
человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя
естествознание: это будет одна наука”. Произойдёт это, считал он, с
развитием промышленности, когда, став уже основой действительно
человеческой жизни, естествознание из абстрактно-материального,
“идеалистического” направления превратится в основу “человеческой науки”,
обозначив тем самым закономерное существование одной, общей основы и для
жизни, и для науки.
В более позднее время примерно ту же мысль развивал немецкий физик
В.Гайзенберг: “Естествознание всегда предполагает наличие человека... В
естествознании предметом исследования является не природа сама по себе, а
природа как объект человеческих проблем...”.
Более определённо теснейшая связь науки с человеком, изучением его
природы и условий жизни проявляется в таких науках, как биология,
психология и особенно общественные дисциплины. Человек, таким образом,
изучаемый, как сказал М.Маруа, директор Института жизни (Франция), “целой
галактикой наук» неизбежно оказывается центром всей системы научного
знания.
Ясно выраженный антропоцентризм характерен для литературы, искусства.
М.Горький, как известно, называл художественную литературу
человековедением. Многие эстетики, искусствоведы прямо связывают с
человеком предмет искусства, отмечая, что этим предметом является именно
человек или духовная жизнь человека в её интеллектуально-эмоциональной
целостности, или человек с его многоразличными переживаниями и т.д.
Утверждается даже, что искусство является “единственной “формой культуры,
которая воссоздаёт биосоциальнокультурную полноту человеческого
существования и “живёт по его законам”.
Человек и его антропологическая сущность занимают центральное
положение в религии. Ведь, по сути, любая традиционная религия так или
иначе, но всегда выступает как мифологическое (символическое) выражение
сущности, назначения человека, смысла, идеала его земной жизни. Проблема
бога в религии – это в итоге проблема человека, а религиозные символы и
суждения – отражение различных видов человеческого опыта. Примерно такое
же, центральное место, отведено человеку в политике и праве, весь арсенал
мысли и действия которых имеет тенденцию концентрироваться на человеке.
Отметим, что все существующие экономические теории также во многом глубоко
антропоцентричны и антропогенны.
Всё это свидетельствует о том, что определять человека как центральную
тему, проблему, ядро философии совсем не означает, что именно с этим связан
собственно философский подход к человеку. Подобные определения служат общим
местом, относятся ко многим и весьма различным формам знания и потому,
естественно, не могут быть выражением особенного, специфического места
человека в системе философского знания.
Не совсем удачным кажется и такое толкование философского смысла
понимания человека, специфики философского подхода к человеку, который
видится в комплексной, целостной характеристике последнего. Немало авторов,
уподобляясь Л.Фейербаху, ставшему в центр философских размышлений
целостного человека, утверждает, что человек – это “интегральная
философская проблема”, что “философия всегда стремилась к постижению
человека как целостности”.[1] Говорится даже, что “существует лишь одна
наука, предметом которой является человек в целом, - это философия.
Остальные науки изучают отдельные части человеческого мира”.[2] Философия,
таким образом, представляется как интеграция всех знаний о человеке в
системе единой и общей теории, охватывающей все возможные аспекты его
существования.
Рассуждать подобным образом – это примерно то же самое, что относить к
философии всё, чем занимается Институт человека РАН или Институт этнологии
и антропологии РАН, призванные как раз к получению единого, целостного
знания о человеке, или считать философской дисциплиной науковедение, дающее
целостное знание о науке, её предмете, особенностях развития и применения.
Названные и подобные им суждения устраняют, по существу, какие-либо
определённые границы философского анализа человека, выводят вопрос за рамки
назначения, компетенции философов.
Если и есть какая-либо “безграничная” дисциплина в изучении человека,
то это, по всей видимости, антропология, взятая в её полном объёме. Сегодня
в этот объём вместе с философской антропологией входят также историческая,
религиозная (теологическая), социальная, политическая, природно-
биологическая (естественнонаучная), экологическая, экономическая,
культурологическая, психоаналитическая и некоторые другие её формы. Это
прямо связано с многоликостью человека, его существованием в качестве
человека “экономического” (производителя и потребителя), “психологического»
(действующего исходя из мотивов, включая скрытые), “социологического”
(носителя общественных ролей), “социального” (обращённого к другим людям),
“религиозного” (связанного с культовыми действиями), “политического”
(участвующего в делах государства, политики), “социально-культурного”
(носителя норм, свойств, привычек, связанных с культурой и цивилизацией),
“эстетического” (творящего самого себя, обладающего структурой
эстетического типа), “природного” (основанного на наследственности),
“теоретического” (стремящегося к объяснению, истине, к теоретизированию) и
т.д.
Только такая многообразная и единая антропология, далеко не сводимая к
её философской части, способная быть наукой о “человеке в целом”, дать о
нём интегральное, целостное знание.
3. О философской антропологии, её праве на существование и
предметном поле.
Философское учение о человеке, философское осознание человеком самого
себя не являются, как отмечено, единственной антропологией, а только одной
из многих. Имеет ли такая антропология (антропософия) право на отдельное
существование, быть одной из относительно самостоятельных частей
философского знания? Вопрос этот не праздный и решается он не всегда
однозначно.
Есть, например, философы – К.Ясперс, Т.И.Ойзерман и другие, - которые
дают на этот вопрос отрицательный ответ. Ясперс связывает невозможность
любой философской антропологии с тем, что человек не является стабильным и
потому о нём нельзя достичь чёткого знания, дать о нём окончательное
суждение. Эта позиция, как видно, основывается на понимании философского
знания как такого, которое, по мнению С.Л.Франка и многих других философов,
предполагает осмысление “сверх-временно-общего”, т.е. вечного,
непреходящего”. Если же человек постоянно изменяется, то что остаётся от
понятий “природа” или “сущность человека”? (Э.Фромм).
Т.И.Ойзерман подходит к вопросу иначе, полагая, что “критика Марксом
философии Фейербаха есть критика философской антропологии вообще” и потому
философское учение о человеке... не является философской антропологией,
т.е. специфической философской концепцией человека”. Философская
антропология, в т.ч. современная, носящая “идеалистический характер”, не
имеет, - считает он, - действительного предмета исследования и поэтому не
имеет права на существование ни наряду с историческим материализмом, ни
внутри этого учения”.[3]
Ещё один взгляд, и притом весьма распространённыё, состоит в то, что
всякая философия, тем более социальная, так или иначе есть учение о
человеке, об основных его качествах и потому нет необходимости выделять в
ней особую составную часть – антропософию. Подобный взгляд связывается
нередко с таким толкованием философии, при котором она в целом выступает
как антропология. К такому толкованию причастны, как известно, И.Кант,
Л.Фейербах, персоналисты, экзистенциалисты, их последователи. Первый из них
считал, что всякая наука, особенно философия, должна быть наукой о
человеке. Связывая всю “сферу философии” с вопросами: “Что я могу знать?
Что я должен делать? На что я смею надеяться? Что такое человек?”, он
отмечал, что “в сущности, всё это можно... свести к антропологии, ибо
первых три вопроса относятся к последнему”.[4] Та же, по существу, позиция
и у экзистенциалиста Н.А.Бердяева, для философии которого был характерен
антропоцентрический подход к проблемам. В подобных суждениях речь, как
видно, ведётся не о какой-то особой философской антропологии, а об
антропологической философии, что, понятно, не одно и то же.
Несмотря на имеющееся отрицательное отношение к философской
антропологии, большая часть философов считает её существование вполне
правомерным и обоснованным. В её поддержку выступили немецкие авторы, и
прежде всего Макс Шелер, в работе которого, “Человек и история” (1926)
впервые был использован термин “философская антропология”. В ней же было
дано и его развёрнутое определение. Философская антропология трактуется в
книге Шелера как “фундаментальная дисциплина о человеческой природе и её
структуре; о связи человека со сферами природы (неорганической, с миром
растений и животных) и с обоснованием всех вещей; о его метафизическом
происхождении и о его физическом, психологическом и духовном начале в мире;
о силе и энергиях, которые двигают его и которыми он движет, об основных
тенденциях и законах его биологического, психологического, культурного,
духовно-исторического и социального развития; о его существенных
возможностях и реальностях”. В работе “Положение человека в космосе” (1928)
он связывает философскую антропологию с задачей соединить конкретно-научное
изучение различных сфер человеческого бытия с целостным, философским его
постижением.
М.Шелер даёт слишком широкое толкование философской антропологии,
включая в неё исторические, онтологические, гносеологические, духовно-
культурные и другие аспекты философского знания, т.е. то, что присуще
философии в целом. Недостатком его подхода является и то, что он
одновременно с “расширением” философской трактовки человека существенно
“сужает” её. В его понимании, тесно связанном с феноменологическим методом,
с “этическим персонализмом”, человек оказывается не столько существом
биологическим (хотя и принципиально отличным от животного) и тем более
общественным (связанным с практическим отношением человека к природе и
исторической реальности), сколько и прежде всего духовным, способным к
“чистому созерцанию вещей”.
Многие другие разработчики антропософии, такие, как Х.Плеснер
(“Ступени органического и человек”, 1928), А.Гелен (“Человек. Его природа и
его положение в мире”, 1940), М.Ландман, осуществляя в основном
органический, биоантропологический подходы к проблеме человека, приходили
тем самым к значительному ограничению горизонта философского
антропологического мышления. Они возвышали до уровня единственно
определяющих, главных признаков человека биологические, психологические,
религиозные, духовно-культурные и некоторые другие отдельные факторы. Так,
у Плеснера человек изначально “приговорён” к вечному поиску и
самосовершенствованию, у Гелена он биоантропологически предопределён к
деятельной активности в различных формах культуры, т.е. к
культуротворчеству.
В послевоенные годы (особенно в 60-70-е) экзистенциализм, прагматизм,
глубинная психология, структурализм пытались теоретически осмыслить и
истолковать новые, современные им знания о человеке и этим дать какое-то
новое философское понимание человека, его природы. Однако это не особенно
получилось, т.к. многие исследования, как и прежде, велись в основном в
биоантропологическом, психологическом и духовно-культурном плане.
В отличие, а в значительной мере и в противоположность таким подходам
философы-марксисты своё толкование человека связывали, как правило, с
акцентом, упором на его социальную природу. Специальное философское учение
о человеке выступало у них как обобщённое выражение прежде всего социальной
и предметно-деятельной сущности человека, как конкретизация общефилософских
положений материализма о роли человека в развитии общества, истории и
познании. Подобная позиция привела некоторых авторов к определённым
передержкам, выразившимся, например, в идее создания наряду с антропософией
особой “социально-философской антропологии” и конструирования её “в
качестве самостоятельной ветви философской культуры”.[5] Такая идея кажется
так же мало оправданной, как и выделение особой, относительно
самостоятельной биофилософской или космофилософской антропологии. Выделять
из философской антропологии социальный компонент – значит лишить её
основного содержания, сделав её, по существу, безжизненной. Надо, видимо,
делать различие между возможностью включения антропософии в систему
социально-философского знания (что вполне приемлемо ввиду основной, ведущей
роли социального фактора в философской антропологии) и отделением,
отпочкованием от антропософии особой социально-философской антропологии.
К числу передержек можно отнести и то, что у ряда марксистов
подчёркивание главенствующей роли социального фактора, общественных
отношений нередко перерастает в чрезмерное внимание к данному фактору. Это
не всегда способствует, а иногда и просто мешает философски цельному
восприятию человека. Кроме того, и здесь, среди авторов данной ориентации
немало таких, кто в понятие философской антропологии включает слишком много
вопросов, необоснованно расширяя тем самым её предметное поле.
Существование различных подходов к философской антропологии
показывает, что определение специфического содержания этой дисциплины –
дело совсем не простое. Трудность состоит прежде всего в том, что человек
как предмет исследования – явление универсальное, почти безграничное. Всё,
чем занимается философия – онтология, гносеология, аксиология, логика,
этика, эстетика и т.д. – всё это так или иначе связано с человеком, его
природой, познавательными и практическими возможностями, с его ценностными
ориентациями, предназначением, миропониманием, общественной целью.
Следовательно, вся философия в итоге оказывается человекознанием,
человековедением, “домом” человека. Не случайно И.Кант всю философию
называл антропологией. Это же значительно позже утверждал и Х.П.Рикман: <ээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээ
|
