Маринина Александра - Настя Каменская: призрак музыки - Скачать бесплатно

ся, что хорошим сыщиком можно стать не меньше чем лет за десять, но лю-
дей, проработавших в уголовном розыске столько времени, сегодня днем с
огнем не найдешь. Это надо быть Колобком-Гордеевым, чтобы собрать коман-
ду и удерживать ее около себя много лет. Но таких начальников, как он,
еще меньше, чем опытных оперов.
Следователь Гмыря, против ожидания, совсем не злился на то, что ему
передали чужое дело.
- Одно дело, когда мне передают материалы, с которыми кто-то не спра-
вился, и я понимаю, что нужно подчищать чужие ошибки, и совсем другое -
когда это действительно производственная необходимость, точнее, право-
вая, - объяснил он Селуянову. - Мишка Ермилов не виноват, что подозрева-
емый оказался любовником его жены. Он грамотный следователь и наверняка
с блеском провел бы дело. Но закон запрещает, против этого не попрешь.
Выслушав сообщение Зарубина об Артеме Кипиани, Гмыря задумался.
- Как мальчик-то, ничего? - неопределенно спросил он.
- Хороший парень, - уверенно ответил Сергей. - Толковый и вообще
очень симпатичный.
Оперативники понимали, о чем сейчас размышляет Борис Витальевич. Ин-
формация Ермилова о том, что Дударев часто бывает на книжной ярмарке в
"Олимпийском", требовала, чтобы и в этой огромной толпе, помимо других
мест, выявлялись возможные связи подозреваемого. Работы навалом, а людей
не хватает. И при раскрытии преступления приходится придумывать разные
хитрые фокусы, направленные на сокращение объема работ. Выход напраши-
вался сам собой: вместо того чтобы тупо искать неизвестно кого по всей
Москве, проще выпустить Дударева из камеры, чем-нибудь припугнуть как
следует и посмотреть, кого он побежит предупреждать об опасности.
- Борис Витальевич, - осторожно сказал Зарубин, - он почти слепой.
Разве мы имеем право вовлекать его в наши дела?
- Сколько ему лет, говоришь? - вместо ответа поинтересовался следова-
тель.
- Девятнадцать.
- Ну вот видишь, он совершеннолетний. И никто его никуда вовлекать не
собирается. Просто мы никому не скажем, что он ничего не видит, а его
попросим быть внимательным и никому из посторонних не говорить о своей
болезни, вот и все.
Селуянов тихонько хмыкнул. Гмыря, как и любой другой человек, не был
лишен недостатков, но оперативники любили с ним работать, потому что Бо-
рис Витальевич в прошлом сам был сыщиком и понимал проблемы розыскников.
Более того, он в отличие от многих следователей частенько шел на наруше-
ния закона, не грубые, конечно, и не наносящие ущерба правосудию.
- Надо с родителями Артема поговорить, - предложил Сергей.
- Тоже правильно, - кивнул Гмыря. - Как говорится, для поддержки шта-
нов. Но вообще-то, ребятки, об этом распространяться не следует. Узнают
- по головке не погладят.
- Понял, не дурак, - весело откликнулся Селуянов.
- Кстати, я слышал, Каменская вернулась, - неожиданно сказал следова-
тель. - Это правда?
- Истинный крест.
- Ты можешь попросить ее, чтобы она сходила к родителям этого парня?
- Да я сам могу сходить, труд невелик, - удивленно ответил Селуянов.
- Ага, ты сходишь. С тобой даже разговаривать не станут, как посмот-
рят на твою дурашливую физиономию. И Серегу нельзя засылать, молодой он
еще, не сможет правильно построить разговор, если они упираться начнут.
А Каменская их уговорит. И потом, там же, как я понял, какой-то музы-
кальный вопрос, ни ты, ни Зарубин в этом ничего не понимаете, а я тем
более Зато Анастасия ваша - дамочка музыкальная, это я еще по делу Алины
Вазнис помню. Она тогда с оперными либретто разбиралась.
- Нет проблем, Борис Витальевич, только вы бы сами позвонили нашему
начальству, а? Моя просьба для Аськи - так, сотрясание воздуха. А вот
ежели ей начальство прикажет, то она все сделает.
- Позвоню. Кто у вас там на месте сейчас?
- Коротков.
- Кто?!
Селуянов с трудом сдержал смех. Никто и ничто на свете не могло зас-
тавить его перестать шутить и веселиться, разыгрывать своих коллег или
просто подначивать их. И непередаваемым удовольствием для него было в
этот момент видеть, как исполненный собственной важности следователь
Гмыря будет стоять перед необходимостью обращаться с просьбой к Юрке Ко-
роткову, которого он столько раз гонял как мальчишку.
- Почему Коротков? - спросил Гмыря недовольно. - Что, никого из руко-
водства отдела на месте нет?
- А он и есть руководство. Его неделю назад назначили.
- А Жерехова куда?
- На пенсию. По собственному желанию.
Борис Витальевич внезапно расхохотался и хлопнул Селуянова по плечу.
- Ну и жук ты, Николай! Но меня не проведешь, сам таким был, когда
опером работал. Хлебом не корми, дай только следователя уесть. Ладно,
позвоню, корона не свалится. Как его отчество?
- Викторович, - с готовностью подсказал Селуянов.
Гмыря набрал номер и откашлялся.
- Юрий Викторович, Гмыря беспокоит. Могу обратиться с просьбой?

* * *

К Екатерине и Тенгизу Кипиани Настя решила ехать в форме. Ей отче-
го-то казалось, что так будет проще разговаривать. Все-таки не мальчишка
придет, а старший офицер.
Расчет оказался правильным, в форменных брюках, затянутых на тонкой
талии, и в рубашке с подполковничьими погонами Настя выглядела одновре-
менно необычно и привлекательно и вызывала доверие.
- Я не позволю втягивать своего сына в сомнительные мероприятия, -
сразу же заявила мать Артема. - Он еще совсем ребенок.
- Он не ребенок, - тут же возразил Тенгиз. - Ему уже девятнадцать
лет, он совершеннолетний. Если бы не зрение, он бы сейчас служил в армии
и, вполне вероятно, находился там, где стреляют. Ему пора становиться
мужчиной.
- Да какой он мужчина! Он только-только школу закончил! Нет, нет и
нет.
Екатерина казалась непреклонной, но Настя поняла, что спорит она не с
работником милиции и даже не с собственным мужем, а скорее сама с собой.
- Катенька, но ведь от Артема ничего особенного не требуется, - уго-
варивал Тенгиз. - Правда, Анастасия Павловна?
- Правда, - сказала Настя. - Мы не пытаемся привлечь вашего сына к
своей работе. Мы могли бы вообще ничего вам не говорить, просто мы соч-
ли, что будет неправильным не поставить в известность родителей. Мы
только скажем подозреваемому, что его соучастника видели на месте проис-
шествия и есть юноша, который его запомнил и может опознать. Ни имени
этого юноши, ни тем более его адреса никому не скажут... Единственная
неправда, которая будет иметь место, это утаивание информации о том, что
юноша хоть и был на самом деле, но ничего не видел. И в связи с этим
просьба к вашему сыну будет состоять в том, чтобы при незнакомых людях
он старался не показывать, что плохо видит, вот и все. Я, честно говоря,
никакой опасности здесь не вижу. Но если вы против, то я не смею настаи-
вать.
- Нет, - снова сказала Екатерина, но, впрочем, уже совсем нетвердо, -
я боюсь за сына. Лучше мы сразу его увезем куда-нибудь. Возьмем отпуск и
увезем.
- Да глупости ты говоришь! - вспылил ее муж. - Для чего мы с тобой
тянули его столько лет, стараясь, чтобы Артем жил среди зрячих и вел
полноценную, нормальную жизнь, какую ведут все зрячие? Для того, чтобы
при первой же сложной ситуации признать его инвалидом и спрятать под
крыло? Он мужчина и должен совершать мужские поступки. Пора отпустить
его от своей юбки.
- Но он же ничего не видит... - слабо сопротивлялась мать.
- Ну хорошо, давай рассуждать здраво, - вздохнул Тенгиз. - Если бы он
был полноценно зрячим, если бы дело касалось, например, Дениски, а не
Артема, что бы ты сказала?
- Я бы сказала то же самое. Преступнику все равно, зрячий он или сле-
пой, он найдет мальчика и попытается его убить. Я боюсь.
- Резонно, - заметил он. - Что вы можете на это ответить, Анастасия
Павловна?
Настя поняла, что он взял на себя роль арбитрапосредника между своей
женой и человеком из милиции. Он, как истинный хозяин положения, не до-
пускает разговора втроем, он ведет отдельные беседы с Екатериной и с
гостьей и в каждой из этих бесед старается занять лидирующее положение.
Настоящий глава семьи, подумала Настя с улыбкой.
- Я полагаю, что такого рода опасности нет, - мягко ответила она. -
Человек, которого мы хотим освободить, будет проинформирован о том, что
есть некий свидетель. Об этом ему нужно будет сообщить другому преступ-
нику, тому, который разговаривал с вашим сыном. Мы будем следить за все-
ми контактами подозреваемого, и, как только он встретится со своим со-
общником, оба будут задержаны. У, них даже не будет времени задуматься
над тем, где и как искать вашего сына.
- Вы меня убедили, - решительно сказал глава семьи.
- А вашу жену?
- И ее тоже.
- Мне так не показалось, - осторожно возразила Настя.
Ей хотелось получить согласие обоих родителей, в противном случае
могли возникнуть самые непредвиденные осложнения.
- Катя всегда разделяет мое мнение, - твердо произнес Тенгиз. - У нас
с ней полное единодушие.
Екатерина молча кивнула в знак согласия, но взгляд у нее был какой-то
затравленный.
- В таком случае мне нужно поговорить с вашим сыном. Последнее слово
за ним. Может быть, он и сам откажется. -
Артем стоял, прижав ухо к двери, и, шепотом пересказывал другу все
услышанное.
- Отец соглашается, а мама против, - сообщил он.
- А чего эта тетка хочет? - тихонько спросил Денис. -
Он сидел на диване в одних шортах, влажная от пота майка висела на
спинке стула перед вентилятором.
- Она хочет кому-то сказать, что я хорошо разглядел того мужика на
скамейке...
- Зачем?
- Чтобы его напугать.
- А как она узнает, что это он? Ты же его не видел толком и не можешь
рассказать...
- Тише! Потом обсудим, а то мне не слышно.
Какое-то время в комнате стояла тишина. Денис встал с дивана и на цы-
почках подошел к вентилятору. Струи теплого воздуха обдавали обнаженное
тело, и ему стало чуть полегче. Все-таки в том, чтобы не быть взрослым,
есть свои преимущества. По крайней мере, в такую жару можно ходить в
шортах, а взрослые, вынужденные отправляться на службу, должны напяли-
вать на себя костюмы.
Внезапно Артем отскочил от двери и плюхнулся на диван, изобразив на
лице скуку и рассеянность. В ту же секунду дверь комнаты распахнулась.
- Мальчики, идите сюда, - послышался голос Тенгиза. - С вами хотят
поговорить.
Денис тут же двинулся к двери, но Артем остановил его.
- Майку надень, - шепотом подсказал он. - Неудобно, там же тетка чу-
жая.
Денис послушно натянул непросохшую майку и поморщился. Одни неприят-
ности от этой милиции.


Глава 3

Денис Баженов смотрел на гостью настороженно. Она ему не нравилась.
Не нравилась уже по одному тому, что понимала, о чем говорит Артем. Он
сам не понимал, а она понимала.
- Записи Берлинского, Венского и Большого симфонического оркестров я
послушаю, - говорила женщина в милицейской форме, - но ведь наверняка
существуют еще десятки других записей Шотландской симфонии. Мне нужны
какие-то признаки, по которым я смогу отличить из этих десятков записей
именно ту, которую ты слышал.
- А сам музыкальный текст вы знаете? - спросил Артем.
Денис приготовился злорадствовать. Он-то знает, что такое "музы-
кальный текст", Артем ему объяснял, а вот тетка эта может и не знать.
- Конечно, - улыбнулась она.
- Тогда я могу наиграть несколько фрагментов из первой части, по ко-
торым вы сразу отличите ту запись.
Артем открыл рояль, сел на крутящийся стул, взял несколько аккордов.
- Вот в этом месте, - он сыграл несколько тактов, - очень слышна
медь. В других записях здесь ведут струнные, понимаете?
- Да, - кивнула Каменская. - Я запомню.
- И вот еще, - Артем снова заиграл, - здесь, наоборот, медной группы
как будто совсем нет, слышны только скрипки.
- Я поняла. Ты давно занимаешься музыкой?
- Всю жизнь. Сколько себя помню, столько и занимаюсь.
- Значит, когда ты только начинал, ты видел лучше, чем сейчас?
- Намного. Поэтому мне нетрудно играть, пальцы все равно знают, где
какая клавиша, вся проблема только в нотах.
Денис чуть не позеленел от злости. Как она смеет! Как смеет заговари-
вать с Артемом о его слепоте! Ни сам Артем, ни его родители, ни Денис
никому не позволяли обсуждать проблемы болезни, все дружно делали вид,
что вопрос не стоит того, чтобы о нем говорить. Надо жить и работать, а
не думать о болячках. Так учили Артема родители, так думал сам Артем и
именно так приучил думать своего друга. Но Артем тоже хорош, почему он
отвечает ей, вместо того чтобы резко оборвать у, поставить на место, как
делал всегда с одноклассниками?
- А как же с нотами? - спросила Каменская. - Наверное, ты не можешь
читать с листа, тебе приходится разбирать вещь, как в начальных классах?
- По-разному. Первые минут десять я могу читать с листа, потом нужно
отдыхать примерно полчаса: глаза сильно устают, и я вообще перестаю ви-
деть. В эти полчаса мне Денис помогает, читает партитуру вслух. Правда,
это медленно получается, я же вижу все нотные знаки одновременно, а он
мне их называет по очереди. Но ничего, справляемся. Больше всего я люблю
из головы играть, тут никакие ноты не нужны. Играю в свое удовольствие.
- А какие перспективы? Вылечиться можно?
Нет, этого Денис стерпеть уже не мог. Даже с ним, со своим ближайшим
другом, Артем никогда не говорит на эту тему, хотя Денис полностью в
курсе, дядя Тенгиз еще в самом начале объяснил ему все о болезни Артема
раз и навсегда и предупредил, что тема эта запретна для обсуждения. Нуж-
но делать то, что велят врачи, но никогда не обсуждать, потому что об-
суждать тут нечего. Надо жить и работать, а не языком болтать.
- Перспектив нет, - сказал Денис громко и нервно, стараясь защитить
друга, которому неприятно говорить об этом, - эта болезнь не лечится
нигде в мире. Она ведет к полной слепоте. Некоторым везет, состояние
стабилизируется, человек видит плохо, но с годами это не становится ху-
же. Просто замирает на одной точке.
Каменская внимательно посмотрела на него, и под этим взглядом Денису
стало не по себе.
- Ты хорошо разбираешься в болезни Артема, - заметила она. - И как,
по-твоему, есть надежда, что у него состояние стабилизируется?
Денис смягчился. Он сразу простил ее, эту чужую тетку в милицейских
погонах, потому что теперь она разговаривала только с ним и задавала ему
вопросы о том, чего сама не знала. Она тем самым признала его первенство
и превосходство. И он готов был сейчас часами рассказывать ей о том, что
такое атрофия зрительного нерва и к чему она ведет. Ведь он так много
знал об этой болезни.
- Пока неизвестно, - ответил он. - Это становится понятным только го-
дам к двадцати пяти, когда полностью заканчивается формирование организ-
ма. Если, конечно, к этому времени человек не теряет зрение полностью. У
Артема в последние два года состояние не ухудшается, так что надежда
есть, хоть и небольшая.
- Пусть не видят глаза, как прежде. Суть не в зрении, а в надежде, -
задумчиво проговорила Каменская.
- Как вы сказали? - встрепенулся Артем.
Его глаза загорелись, он повернулся на своем вертящемся стульчике, на
котором сидел перед роялем, и стал крутить головой, чтобы поймать Ка-
менскую в то узкое поле, в котором еще мог что-то видеть.
- Это не я сказала.
- А кто?
- Ирина Астапкина, поэтесса и певица. Не слыхал?
- Нет. Я в современном искусстве не разбираюсь.
- И даже не интересуешься?
Денису не понравилось, что разговор опять шел как-то мимо него, слов-
но его здесь и не было. Надо это исправить.
- Артему неинтересна современная эстрада, - строго сказал он. - Он
классику любит.
- Что ж, это похвально. Но это вовсе не означает, что не нужно инте-
ресоваться другими течениями. А вдруг в них обнаружится то, что тебе
понравится?
Денис собрался было ответить что-то грубое насчет того, что нечего им
указывать, чем интересоваться, но Каменская внезапно сама перевела раз-
говор на другое:
- Значит, договорились, Артем? Мы сегодня вечером выпускаем на свобо-
ду человека, которого подозреваем в убийстве собственной жены. Мы дума-
ем, что он не сам взорвал машину, у него был сообщник, и мы надеемся,
что он захочет найти его и предупредить об опасности. Мы скажем ему, что
есть свидетель, который видел и хорошо запомнил того человека на скамей-
ке. Твоя задача - постараться не вступать в контакт с незнакомыми
людьми, а если такое случится, не подавать виду, что ты плохо видишь. Я
очень надеюсь, что твой друг тебе в этом поможет, во всяком случае, луч-
ше вам все время ходить вдвоем.
- Мы и так все время вдвоем, - резко бросил Денис.
- И прекрасно. И еще одно. Пока мы не поймаем преступника, воздержись
от упражнений с шариком.
- Почему? - удивился Артем.
- Потому что это очень яркая твоя примета. Тот человек на скамейке не
обязательно хорошо разглядел твое лицо, зрительная память не у всех раз-
вита, и твою внешность он может и не вспомнить. А вот шарик он наверняка
увидел и запомнил. Во всяком случае, мы тебя нашли именно по этой при-
вычке играть с шариком, тебя запомнила продавщица, у которой ты покупал
воду.
- Артему нужно тренировать пальцы, - снова встрял Денис. - И вообще,
ему нужно все время чтонибудь крутить в руке. Это помогает ему сосредо-
точиться.
Каменская встала, и Денис с неудовольствием отметил, что она почти
одного с ним роста, ну, может, чуть ниже, буквально на пару сантиметров.
А с каким удовольствием он посмотрел бы на нее сверху вниз.
- И все-таки я попрошу вас обоих быть внимательными к тому, что я
сказала. Если уж Артем согласился нам помочь, то вам придется прислуши-
ваться к нашим советам. Не выносите этот шарик из квартиры, так будет
лучше.

* * *

Начиная с утра понедельника, когда муж вернулся с дежурства, и до ут-
ра среды Ольга Ермилова твердила себе, что будет честной женой, если Ми-
хаил сумеет ее простить. Однако звонок Георгия заставил ее забыть обо
всех данных обещаниях.
- Где ты? - спросила она сразу, едва услышав его голос.
- На улице. Меня только что выпустили.
- Значит, они поняли, что ты ни в чем не виноват?
- Да нет, выпустили под подписку. Надо заниматься похоронами, я
все-таки муж, а в милиции у нас большие гуманисты сидят. Оля, ты можешь
со мной встретиться?
- Где и когда?
- Прямо сейчас.
Конечно, она тут же побежала к старшему администратору отпрашиваться
с работы и уже через полчаса сидела на длинной полукруглой скамейке воз-
ле памятника Пушкину. Георгий подошел через несколько минут. Лицо его
было осунувшимся и небритым, под глазами залегли темные круги. Он молча
поцеловал ее в щеку и сел рядом, глядя в сторону.
- Как ты? - спросила Ольга, не зная, с чего начать.
- Сама не видишь? Хорошего мало.
Георгий показался ей в этот момент чужим и незнакомым, и Ольге стало
страшно. Почему она так уверена в его невиновности? А вдруг?.. И в глаза
не смотрит, отворачивается.
- Скажи... - Она запнулась.
- Что?
- Ты знаешь, кто это сделал?
- Понятия не имею, - он пожал плечами. - А ты что, думаешь так же,
как этот придурок следователь? Думаешь, я убил жену, чтобы имущество не
делить?
- Что ты, что ты, - торопливо заговорила она. - Я так не думаю, я ве-
рю тебе. Я знаю, что ты не убивал Елену.
- Вот именно. Меня в любую минуту могут засадить обратно в камеру, и
вся моя надежда только на тебя. Ты должна мне верить, слышишь, Оля? Ты
должна мне верить и помочь.
- Конечно, конечно, ты только не волнуйся, - Ольга ласково взяла его
за руку. - Я все сделаю. Ты только скажи, что я должна делать.
- Найди хорошего адвоката. Пусть он займется моим делом.
- Но где же я его возьму? - растерялась она. - Я могу только прийти в
юридическую консультацию и попросить. Я ведь не знаю, какой адвокат хо-
роший, а какой нет.
- Не валяй дурака!
Георгий начал сердиться, и Ольга испугалась, что он сейчас встанет и
уйдет.
- У тебя муж - следователь. Значит, есть друзья семьи, тоже следова-
тели, они наверняка знают адвокатов. Ты что, спросить у них не можешь? У
мужа спроси, в конце концов.
- Я не могу, - почти прошептала она.
- Почему?
- Он все знает.
- Откуда?
- Я ему сказала.
- Ты что, больная? Зачем ты это сделала?
- Я просила его помочь тебе. Это же он тебя арестовал. Я на все была
готова, только чтобы тебе помочь.
Георгий наконец повернулся к ней, с трудом сдерживая изумление.
- Так это был он?
- Да.
- То-то я смотрю, меня сегодня уже другой следователь выпускал. Надо
же, как бывает... Я и не знал, что это твой благоверный меня упек. А он,
интересно, знал?
- Нет, он тоже не знал. Я только в понедельник ему сказала, когда он
с дежурства вернулся.
- И как он? Сильно кричал на тебя?
- Да нет, - она слабо улыбнулась. - Почти не кричал. Так, немножко.
Потом оделся и ушел на работу.
- А потом что?
- Ничего. Он со мной не разговаривает теперь. Молча приходит, молча
уходит. Спит в комнате " Валерки.
Некоторое время они сидели не разговаривая. Ольга с тоской думала о
том, что теперь, наверное, все будет по-другому, а скоро и вовсе закон-
чится. Она спешила на это свидание, представляя себе как они будут бе-
жать навстречу друг другу, обнимутся, Георгий будет ее целовать и дер-
жать за руки, как после долгой разлуки. А оказалось все совсем не так,
он сидит чужой и далекий, разговаривает неохотно, цедит слова сквозь зу-
бы, словно она в чем-то провинилась.
- Ты, наверное, голоден? - робко спросила Ольга.
- Не очень. Жарко, есть не хочется.
- Но ты же только что из тюрьмы. Тебе надо поесть. Пойдем куда-нибудь
пообедаем, - "предложила она.
Он молча встал и направился к выходу из сквера.
Ольга поспешила за ним, на ходу соображая, куда бы его повести, чтобы
кормили вкусно и чтобы обстановка его не раздражала.
В таком же молчании шли вниз по Тверской. Георгий не взял ее под ло-
коть, как обычно, и от этого Ольга чувствовала себя приблудной собакой,
которая увязалась вслед за прохожим и боится, что тот заметит ее и про-
гонит
Возле памятника Юрию Долгорукому стояли столики под тентами Ольга
знала, что, несмотря на непритязательный внешний вид, кормили здесь хо-
рошо, потому что кухня была от ресторана "Арагви".
- Давай присядем, - сказала она, коснувшись руки своего спутника
Георгий, все так же не произнося ни слова, свернул к столикам Подошел
официант, они заказали еду, и снова воцарилось молчание.
- Почему ты не разговариваешь со мной? - наконец не выдержала Ольга -
Разве я виновата в том, что случилось?
- Ты не виновата, - раздраженно ответил он. - Но я надеялся на твою
помощь, ты единственный человек, на которого я могу рассчитывать. Вер-
нее, я думал, что могу. А теперь выясняется, что ты совершенно беспомощ-
на и не хочешь даже на пять минут напрячь мозги, чтобы придумать, как
найти хорошего адвоката. Так как я могу после этого полагаться на тебя?
- Я найду тебе адвоката, - твердо пообещала Ольга - Самого лучшего Я
сделаю все, чтобы тебя не посадили. Ты ведь не убивал Елену, правда?
Георгий отшвырнул вилку и залпом выпил сухое вино из белого пластико-
вого стаканчика.
- Очень мило. Ты, выходит, сомневаешься? Так как я могу теперь вообще
доверять тебе, если ты не доверяешь мне?
- Ну прости меня. - Ольга протянула руку, чтобы погладить его пальцы,
но Георгий резко отшатнулся. - Я верю тебе, я люблю тебя, не сердись,
что я спросила. Это я так, не подумала. Я не хотела тебя обидеть. Ешь,
пожалуйста.
- Не хочу. Наелся. Доедай, и пойдем.
- Куда?
- Я - домой. А ты - куда хочешь. Ищи адвоката, если действительно ве-
ришь мне и хочешь помочь.
Ольга оставила недоеденное блюдо, и они направились к метро. По доро-
ге Георгий по-прежнему молчал, а ей хотелось плакать. Она так ждала этой
встречи. Лучше бы ее совсем не было.
На платформе они расстались. Георгию надо было ехать до "Красных Во-
рот", а Ольге - переходить на "Театральную".
- Ты больше меня не любишь? - удрученно спросила она на прощание.
- Не говори глупости, - быстро ответил он и вошел в вагон.
Двери закрылись, Георгий обернулся и посмотрел на нее через стекло.
Ольга едва заметно взмахнула рукой и выдавила из себя улыбку.
По дороге на работу она с трудом сдерживала слезы Однако к концу ра-
бочего дня приняла решение: она сделает все, чтобы помочь Георгию, но
больше не будет с ним встречаться, как встречаются любовники. С любовью
покончено. Она останется с Михаилом. И даже если муж не сможет ее прос-
тить и потребует развода, она все равно не вернется к Георгию. Помочь -
поможет, в лепешку разобьется, но найдет ему "самого лучшего адвоката, и
деньги найдет, чтобы оплатить его услуги И даже если нужно будет дать
взятку, чтобы Георгия оставили в покое, она и это сделает. Он на нее по-
ложился, и она не имеет права его подвести, как нельзя подводить людей,
которые попали в беду и для которых ты - последняя надежда Как бы еще
суметь заставить себя не любить его.
Денис часто оставался ночевать у Кипиани, остался он и сегодня. Роди-
тели Артема покормили их ужином и ушли в гости, велев мальчикам на улицу
больше не выходить и развлекаться дома. Денис любил такие вечера, когда
они с другом оставались вдвоем, а уходящий день словно окутывал их пок-
рывалом настоящей и недоступной другим близости.
К вечеру жара почти не спала, дышать было попрежнему нечем, и Артем
нервно метался по квартире, отыскивая место, где удавалось поймать хотя
бы слабый освежающий сквознячок.
- Хочешь, почитаем? - предложил Денис.
- Нет, спасибо.
- Тогда давай музыкой заниматься.
- Не хочу.
- А чего ты хочешь?
Артем помолчал и внезапно спросил:
- Какая она?
- Кто? - оторопел Денис.
- Эта женщина из милиции.
- Каменская?
- Ну да. Как она выглядит?
- Обыкновенно. А тебе зачем?
- Низачем. Хочу знать, какое у нее лицо. Мне неудобно было близко к
ней подходить. Сколько ей лет?
- Да старуха она, почти как твои родители.
- Не может быть. Ты, наверное, не разобрался.
Денис вскипел. С какой это стати Артем интересуется женщиной из мили-
ции? Кто она ему? Что она ему? Единственный человек, которым его друг
имеет право интересоваться, это он, Денис.
- Очень даже разобрался. Она старая. Она подполковник уже, как же она
может быть молодой?
- Ты прав. Она красивая?
- Да ты что? - Денис деланно расхохотался. - Уродка! Ни рожи ни кожи.
Была бы она молодая и красивая, она бы себе нашла миллионера и жила бы с
ним на Канарских островах. Понял?
Артем снова помолчал. Потом сказал задумчиво:
- У нее голос хороший. Низкий, хрипловатый.
- Ничего хорошего, - оборвал друга Денис. -
Голос как голос.
- Нет, хороший. - Артем улыбнулся мечтательно. - И говорит она хоро-
шо, спокойно так. Как будто колыбельную поет.
- Да что ты заладил про эту тетку! Давай лучше что-нибудь поделаем.
Твой папа книжки новые принес, фэнтези. Хочешь, посмотрим?
- Не хочу. Давай просто посидим и помолчим, ладно?
Артем сел на широкий подоконник, подтянув колени к груди и обхватив
их руками. Денис, насупившись, уселся на полу рядом с окном. В первый
раз за три года Артем отказался чем-то заниматься вместе. В первый раз
за три года Денис Баженов перестал чувствовать свою постоянную, ежечас-
ную и ежеминутную нужность Артему. Его пронзила такая душевная боль, о
существовании которой он даже не подозревал. И все из-за какой-то про-
тивной тетки из милиции!
- Я пойду домой, - решительно заявил Денис, поднимаясь с пола.
Он ждал, что Артем качнет его отговаривать, ведь они условились, что
сегодня ночуют вместе.
- Хорошо, - спокойно ответил Артем. - Позвони, когда дойдешь, уже
поздно, я буду волноваться.
- Нечего за меня волноваться! - выкрикнул Денис, плохо контролируя
себя. - За Каменскую свою волнуйся!
Он выскочил из квартиры, захлопнул за собой дверь и помчался вниз по
лестнице, не дожидаясь лифта. До своего дома, через три улицы, мчался
бегом, стараясь не думать о друге. Однако стоило ему переступить порог
квартиры, как все снова обрушилось на него...
У матери были гости. Как вчера и как позавчера. Как всегда. Еще одна
женщина и трое мужчин, все уже прилично "взявшие".
- О, сыночек пожаловал! - радостно-удивленно завопила мать.
Она нетвердо держалась на ногах, плохо наложенная косметика поплыла,
на платье виднелись пятна от какой-то жидкости - похоже, от томатного
соуса. Денис попытался пройти в свою комнату, но мать преградила ему до-
рогу.
- Туда нельзя, миленький. Там занято.
- Опять? - недовольно спросил он.
- А что опять? Что опять? Ты же сам сказал, что не придешь ночевать.
Сказал? Сказал, - ответила она сама себе. - Так чего ты вернулся? Никог-
да не даешь матери личной жизнью заняться. Вечно от тебя одни хлопоты.
Иди лучше на кухню, покушай.
Денис побрел в тесную кухню, где было неубрано и пахло вчерашней
едой. Есть ему не хотелось, он поужинал с Артемом. Но деваться все равно
было некуда, его комната занята. Он налил себе остывшего чаю и стал
пить, вяло откусывая кусочки засохшего печенья. Из комнаты матери доно-
сились непристойные шутки и взрывы пьяного хохота.
"Никому я не нужен, - с тоской думал юноша. - Матери я всегда мешал,
она только и думала, как бы от меня избавиться. А теперь я и Артему не
нужен. Ему нужна эта тетка из милиции, она ему интересней, чем я. И по-
чему я такой несчастный?"
На кухне появился один из гостей, Денис знал, что его зовут Володей и
что он работает вместе с матерью в дэзе.
- Скучаешь? - осведомился Володя.
- Нет, - сдержанно ответил Денис. - Мне не скучно.
- А то выпей со мной, а? Ты уже взрослый, давай выпьем вдвоем,
по-мужски.
- Не хочу, отстаньте, - огрызнулся Денис.
- Как это отстаньте? - возмутился гость. - Ты как со старшими разго-
вариваешь? Алевтина! - заорал он. - Подь сюда, ну-ка построй своего па-
цана! Что это он себе позволяет?
Мать тут же вылетела из комнаты, путаясь в собственных ногах.
- Что у вас тут случилось? Денис, ты как себя ведешь?
Его покоробило, что мать даже не стала выяснять, что произошло, а
сразу кинулась его обвинять. Конечно, для всех он плохой, никому не нуж-
ный, как брошенная старая кукла с оторванными ногами. Для матери на пер-
вом месте ее мужики и ежедневные попойки, для Артема - Каменская. А как
же он, Денис?
- Да пошли вы все!
Он сорвался с места и выскочил из квартиры. Вышел на улицу и медленно
пошел в сторону перекрестка. Ну и что дальше? Куда идти? Кому он теперь
нужен?
В горле стоял ком, он мешал дышать и думать. Кажется, он даже дви-
гаться мешал. Было еще совсем светло, в июне темнеет поздно, и Денису
чудилось, что все прохожие видят, как ему плохо, и смеются над ним, ни-
кому не нужным и никем не любимым. Такого горя, как сейчас, он не испы-
тывал никогда прежде и совершенно не знал, что с этим делать. Неужели на
сердце теперь все время будет такая тяжесть и навсегда уйдет радость и
желание жить?
В какой-то момент он перестал видеть окружающее, но даже не заметил
этого,
- А ты почему плачешь? - услышал он чей-то голос и только в эту се-
кунду понял, что слезы застилают глаза.
Он попытался вытереть лицо, но сильная рука ухватила его за запястье.
Денис попробовал вырваться, но рука его не отпускала.
- Что вам надо? - всхлипнул он совершенно подетски.
- Мне - ничего. Но я могу тебе помочь. Хочешь? Я даже не буду спраши-
вать, кто тебя обидел и отчего ты плачешь, я просто сделаю так, что ты
перестанешь плакать и снова начнешь радоваться.
Денис наконец сморгнул слезы и снова обрел способность видеть. Перед
ним стоял невероятно худой, нескладный парень в очках с толстыми стекла-
ми.
- Наркоту будешь предлагать? - подозрительно спросил Денис.
Родители Артема тысячу раз предупреждали их о таких вот "помогальщи-
ках", которые вроде бы протягивают руку помощи в трудную минуту, а потом
подсаживают на иглу - и конец. Денис уроки накрепко усвоил. Он очень бо-
ялся за свое будущее, боялся с самого детства, когда на его глазах мать
сдавала в Дом ребенка сначала младшего братишку, потом сестренку. Оба
они страдали болезнью Дауна, и Денис был уверен, что это - прямое
следствие того образа жизни, который вела" их беспутная мамаша. Он каж-
дый день благодарил судьбу за то, что успел родиться раньше, чем мать
окончательно пропила свое здоровье, и старался сделать все, чтобы не
повторить ее путь. Хорошо учиться, набираться знаний, поступить в инсти-
тут и сделать свою жизнь своими руками. Вырваться из этого затягивающего
бесконечного круга, когда у пьющих родителей рождаются дети, которые
растут без надзора, не получают образования, не находят себя и тоже на-
чинают пить, и у них тоже рождаются дети... Пил дед матери, пил ее отец,
пила она сама, не говоря уж о том случайном мужике, которому выпало
стать его отцом. Денис Баженов делал все, что только способен был приду-
мать его детский ум, чтобы сохранить себя и чего-то добиться И слово
"наркотики" было для него поистине страшным, ибо ставило под угрозу все
то, что с таким неимоверным трудом делалось все эти годы.
- Наркотики? - Казалось, парень в очках изумился очень искренне. -
Нет, зачем же. Есть кое-что получше.
- Что? - недоверчиво спросил Денис.
- "Ключ".
- Какой ключ? От квартиры, где деньги лежат?
- От тебя самого. От твоей души и от твоих мозгов. Есть способ, при
помощи которого ты сможешь управлять собой и никогда не будешь плакать,
если сам того не захочешь. Тебе интересно?
- А это не химия? - Дениса не оставляли, подозрения.
Но, с другой стороны, деваться ему все равно некуда, Артем его уже не
ждет, не домой же возвращаться, где он лишний и нежеланный. Может, и
правда послушать?
- Нет, это не химия. Если у тебя есть полчаса, я покажу тебе самые
простые вещи, чтобы ты имел общее представление. Так как?
- Валяй, показывай, - вяло согласился Денис
- Тогда пойдем куда-нибудь.
- Куда? - снова насторожился Денис. - Я никуда не пойду.
- Да не бойся ты! - Парень рассмеялся. - Я же не на квартиру тебя зо-
ву. Можем и здесь позаниматься, но здесь люди ходят. Тебе же самому неу-
добно будет. Вон там скверик есть, пойдем туда.
В скверик можно, решил Денис. Там за углом, на перекрестке, "стакан"
с гаишником, если что, можно позвать на помощь.
Они дошли до скверика, и Денис сразу плюхнулся на скамейку.
- Ну давай, показывай свой ключ.
- А ты чего уселся? - насмешливо спросил парень в очках. - Думаешь,
ты будешь сидеть, а я тут перед тобой буду мировые секреты раскрывать?
Так не пойдет. Ну-ка вставай.
- Зачем?
- Вставай, вставай. Любое полезное дело требует труда. Поднимайся и
делай разминку.
- Какую еще разминку? - опешил Денис.
- Обыкновенную. Наклоны, растяжки, приседания. Как на уроке физ-
культуры.
- Зачем?
- Ты хочешь получить ключ или нет? Тогда делай как я говорю.
В конце концов, в разминке не было ничего плохого и опасного. Денис
поднялся и нехотя сделал несколько упражнений.
- А теперь встань прямо, вытяни руки перед собой и сосредоточься.
Представь, что руки расходятся в разные стороны, как крылья.
- Зачем? - снова спросил Денис.
- Не спрашивай, а делай, если хочешь себе помочь. Только не старайся
сам двигать руками. Это особые идеомоторные движения, полуавтоматичес-
кие.
Представляй изо всех сил, даже приказывай им расходиться, а мышцы ос-
тавляй расслабленными...
Денис вытянул перед собой руки и попытался сосредоточиться. Руки не
двигались.
- И дальше чего? - недовольно спросил он.
- Ничего. Стой и приказывай рукам разойтись в разные стороны.
- У меня не получается.
- Ну и что? С первого раза ни у кого ничего не получается. Надо тре-
нироваться. Ну-ка дай я тебя пощупаю.
Парень положил обе руки на плечи Дениса возле шеи и помял немного.
- Чего ж ты такой зажатый, а? Сделай еще пару упражнений или потря-
сись немного, как в рок-н-ролле, сбрось напряжение.
- Слушай, ну чего ты пристал? - сердито сказал Денис.
- Я пристал? Это ты шел по улице и ревел, как будто у тебя все близ-
кие поумирали. И ты сам захотел себе помочь. Неужели ты так быстро сда-
ешься? Мне казалось, ты должен быть упорным.
Денису стало неловко. В самом деле, не годится так быстро сдаваться.
Спешить все равно некуда. Он сделал несколько энергичных наклонов в сто-
роны и вперед, потом начал приседать.
- Хватит? - спросил он после десятого приседания.
- Хватит. Теперь все сначала. Стой прямо, расслабленно, руки перед
собой.
Денис снова принял стойку и вытянул руки. И через какое-то время по-
нял, что не чувствует рук. Они стали легкими, невесомыми, и держать их в
таком положении было совсем нетрудно. Он даже не успел удивиться, когда
понял, что руки начали какое-то неведомое движение.
- Пошло-пошло-пошло, - заговорил парень в очках, - есть движение!
Есть! Не останавливайся, продолжай, продолжай.
Руки плавно разошлись в разные стороны.
- А теперь сразу же давай им команду двигаться обратно! Руки сходят-
ся, руки сходятся.
"Руки сходятся, руки сходятся", - повторял про себя Денис, и руки
действительно пошли в обратном направлении.
- Отлично! И теперь снова команда расходиться.
На этот раз руки пошли в разные стороны легко, и Денису показалось,
что движение было более сильным и быстрым, во всяком случае, в его край-
ней точке даже лопатки сошлись. Он не понимал, что с ним происходит, но
его охватил восторг от этого легкого и в то же время широкого движения,
которое происходило не мышечным усилием, а одним лишь велением его воли.
Еще одно движение руками туда и обратно, и у него возникло ощущение по-
лета. Руки плыли, как крылья, а в голове не было - ничего, кроме мысли
об этих летящих без его усилий руках.
- Достаточно, остановись, - скомандовал худой очкарик. - Сделай снова
несколько разминочных упражнений.
- Каких именно? - уточнил Денис.
В нем проснулся интерес, и теперь ему хотелось делать все по прави-
лам.
- Любых. Твое тело само подскажет тебе, какие нужно делать движения.
Ты только прислушайся к нему и делай.
Денис приготовился и начал гнуться назад, будто пытаясь встать на
"мостик". Спина гнулась легко, и он удивился этому. Никогда на уроках
физкультуры он не любил гимнастику, "мостик" делал, только когда требо-
вал учитель, сам же он с гораздо большим удовольствием играл в волейбол
и бегал на длинные дистанции.
- Вот видишь, - прокомментировал его новый знакомый, - твое тело тебе
подсказало, что нужно разминать позвоночник, в нем накопилась всякая га-
дость.
Денис выполнил упражнение несколько раз и с наслаждением стал накло-
няться вперед, наклонялся глубоко, стараясь коснуться лбом колен.
- А теперь что?
- Теперь встань прямо, руки висят свободно. Сосредоточься и прикажи
им подниматься. Все то же самое, что и раньше, только движение не назад
и вперед, а вверх и вниз.
Это задание Денис выполнить не смог и ужасно расстроился.
- Я потренируюсь и добьюсь, у меня обязательно получится, - горячо
заговорил он.
- А вот этого не надо, - неожиданно заявил очкарик.
- Как это не надо? Ты же сам сказал, что надо быть упорным.
- Не в этом смысле. Сама идея "ключа" состоит в том, что человек де-
лает только то, что у него получается и что доставляет удовольствие...
Существует несколько видов движений, человек пробует выполнить каждое из
них и решает, какое получается лучше и легче. Вот это движение и стано-
вится его "ключом". Всех нас всю жизнь насилуют, заставляя делать то,
что нам не нравится или не получается, и убеждают нас, что это необходи-
мо и воспитывает волю. А это неправильно. Жизнь должна приносить ра-
дость.
- Ну ты загнул, - фыркнул Денис. - Так не бывает, чтобы одни удо-
вольствия. Если бы можно было себя ни в чем не заставлять, то все были
бы неучами И никто бы не работал. Скажешь, нет?
- Скажу - да. Но идея в том, чтобы делать все это с радостью, чтобы
то, что делать необходимо, уметь делать без натуги и без принуждения.
Помнишь, как нас в школе учили? Свобода - это осознанная необходимость.
Как только ты поймешь, что что-то совершенно необходимо сделать и не
сделать просто нельзя, ты с легкостью это сделаешь, потому что уже не
сможешь иначе. Ты сам, понимаешь, сам осознал и сам пришел к выводу, что
это необходимо сделать. А это уже совершенно другой уровень принуждения.
Это уже свобода. Ты сам принимаешь решение и сам его выполняешь. Но это
философия. А мы с тобой сейчас говорим о "ключе" и о том, как тебе по-
мочь. Кстати, ты заметил, что ты сейчас делаешь?
- А что я делаю?
Денис огляделся, посмотрел на свои руки, не понимая, о чем говорит
этот странный очкарик, и обнаружил, что мерно покачивается из стороны в
сторону. Он даже не заметил, когда начал покачиваться, это было словно
естественным состоянием тела.
- Ты качаешься. Это означает, что ты достиг того состояния легкости,
при котором можно осознать свою проблему и найти новый, нетривиальный
путь ее решения. Надо только сесть, расслабиться и немного отдохнуть. И
решение придет само.
- Свистишь! - откликнулся Денис. - Так не бывает.
- А ты попробуй. Сразу, конечно, ничего не бывает, но на третий или
четвертый раз у тебя получится. Запомни последовательность: небольшая
разминка, потом летаешь, потом снова разминка, снова летаешь, уже по-
дольше, потом стоишь, покачиваясь, потом сидишь и отдыхаешь.
- А сколько нужно летать?
- Сколько хочешь. Ты сам выбираешь, что и как тебе делать. Пока хо-
чется - летай. Пока хочется - касайся. Помни, твой организм и твой мозг
сами знают, сколько чего нужно делать, ты должен научиться их слышать и
понимать, они сами подскажут. Пока упражнение доставляет удовольствие,
его надо делать, как только организм поймет, что уже достаточно, ты сам
захочешь остановиться.
- И зачем все это? Как это может мне помочь?
- Ты научишься управлять своими эмоциями. Ты научишься не злиться и
не раздражаться по пустякам, когда это мешает нормальной работе. Ты нау-
чишься не уставать. Давай договоримся: ты попробуешь позаниматься сам
несколько дней, и если ты поймешь, что тебе хочется узнать побольше и
научиться еще чемуто, ты придешь в одно место, где проводят специальные
занятия. А если не захочешь - что ж, будешь пользоваться только тем, че-
му я тебя научил. Это тоже очень много, ты сам почувствуешь, когда нач-
нешь заниматься. Я хочу, чтобы ты запомнил одну истину: если ты не нау-
чишься управлять собой, тобой будут управлять другие.
Он взглянул на часы и покачал головой.
- Половина двенадцатого. Давай-ка по домам, дружочек. Вот тебе кар-
точка, надумаешь - приходи.
Он сунул Денису маленький картонный прямоугольник и, помахал рукой на
прощание.
- Эй, - крикнул ему вслед Денис, - а как тебя зовут?
- Вадим. Пока.
Он снова взмахнул рукой и заторопился к остановке троллейбуса. Денис
медленно побрел к тротуару и только тут сообразил, что за время, прове-
денное с этим странным парнем, он ни разу не вспомнил ни о предательстве
друга, ни о пьянице-матери, ни о том, что он никому не нужен. Более то-
го, он вдруг понял, что ему вовсе не хочется об этом думать.
И куда же ему деваться? Домой он не пойдет, это очевидно. Но время
близится к полуночи, оставаться на улице уже опасно. Может быть, Артем
еще не лег?
Денис быстро пробежал несколько сот метров до дома, где жил его друг,
и взглянул на окна. Они были темными - наверное, Артем уже спит. Он по-
дошел к подъезду и сел на скамейку. Теперь уж точно идти некуда. Можно
пересидеть здесь до утра... Он вспомнил недавнего знакомого и улыбнулся.
Как смешно все это: руки сами летают, тело само качается, похоже на вол-
шебство. И злость ушла, и горечи больше нет. Надо завтра же рассказать
Артему об этой встрече и показать ему упражнение. Теперь им снова будет
о чем говорить и чем заниматься вместе. Против этого никакая Каменская
из милиции не удержится!
- Дениска? - услышал он совсем рядом голос
Тенгиза. - Что ты здесь делаешь? Почему ты, не с Артемом?
- Я... - Он растерялся и попытался на ходу придумать какую-нибудь
правдоподобную ложь. - Я матери позвонил, а она попросила прийти, ей на-
до было помочь там... В общем, я сходил домой, а когда вернулся, было
уже поздно и окна не горят. Я подумал, что Артем уже спит, не захотел
его будить. Сидел - тут, вас ждал.
- Пойдем, пойдем, - Екатерина потянула его за руку, - уже поздно, по-
ра спать. Слава Богу, что с тобой ничего не случилось. По вечерам
столько хулиганья по улицам шатается.
От этих слов ему стало тепло и немного грустно.
Они так заботятся о нем, переживают, чтобы с ним ничего не произошло.
Наверное, они действительно любят его. И как он мог совсем недавно отча-
иваться и думать, что никому не нужен и никто его не любит? Дурак он.
Они вошли в квартиру. Денис на цыпочках подошел к комнате Артема и
тихонько приоткрыл дверь.
- Мама, ты? - тут же позвал Артем.
- Это я, - вполголоса ответил Денис и быстро проскользнул в комнату.
- Ты вернулся? Я думал, ты обиделся на меня за что-то. Ты так быстро
ушел и ничего не объяснил.
- Мне домой надо было сбегать. Пришлось задержаться. Я тебя разбудил?
- Нет, я еще не спал. Ложись. Ты какой-то не такой, Денис. Что случи-
лось?
Денис в очередной раз подивился невероятной, просто мистической чут-
кости своего друга. Он плохо видел, зато чувствовал людей как локатор,
по одному сказанному слову умел угадывать настроение.
- Случилась одна интересная вещь. Я тебе завтра расскажу.
- Расскажи сейчас, - потребовал Артем.
Он привстал на кровати и включил свет. Радости
Дениса не было предела. Артем снова повернулся к нему, он хочет, с
ним разговаривать, ему интересно, что расскажет Денис. Какая там Каменс-
кая! Он сейчас вообще про нее забудет.
Денис вытащил из кармана карточку, которую дал ему Вадим. На ней было
написано: "Доктор Хасай Алиев. Центр защиты от стресса. Телефон
180-27-27".
- Значит, так... - начал он, предвкушая долгий неторопливый разговор,
который продлится полночи, а может быть, и до утра. Именно так бывало
раньше, и именно эти часы были самыми счастливыми в его жизни.


Глава 4

На улице стояла жара, а в офисе было тихо и прохладно, работал мощный
кондиционер. Варфоломеев с удовольствием приходил сюда каждый день и с
неохотой выходил, стараясь сократить все встречи вне офиса. И сегодня,
несмотря на риск, он тоже встречался с заказчиком здесь, хотя по уму не
надо было бы этого делать. Но что поделаешь, не приспособленным к жаре в
городских условиях москвичам приходилось порой идти на поводу у погоды
вопреки разуму.
- И что твой козел наколотый натворил? Перед мальчишкой засветился,
как салага. Выкручивайся теперь как знаешь.
Варфоломеев поежился. Он знал, что с этим типом шутить не надо, он
юмор плохо понимает, а как человек в погонах - еще и неисполнение коман-
ды не приветствует. Он прав, конечно, Костик сработал плохо, ну а чего
же он хотел от наркомана-то? Должен был понимать, с кем связывается. Хо-
тя, по, совести сказать, связывался заказчик вовсе не с наркоманом Кос-
тиком, а с ним, Варфоломеевым. Другое дело, что никого, кроме наркома-
нов, он предложить заказчику не мог... Хотя нет, врет он, сам себе врет,
мог найти и нормального парня, но пожадничал, нормальному-то за выполне-
ние работы одну сумму платить придется, а подсевшему на иглу - во много
раз меньшую. Подсевшие торговаться не могут, они все деньги на дозы пе-
ресчитывают. Вся Россия на доллары, а они - на дозы. Назовешь им сумму,
они прикинут, сколько недель или месяцев смогут жить без проблем, и сог-
лашаются. Вперед больше чем на два-три месяца смотреть не могут, внут-
ренней силы не хватает, им лишь бы только сейчас хорошо было, а насчет
завтра - дело десятое, а уж что там будет через год - вообще обсуждать
нечего. На этом весь наркобизнес держится, человек теоретически знает,
что в конце концов деградирует и умрет, причем очень быстро, оглянуться
не успеет, но желание получить кайф сейчас куда сильнее смутных и непри-
ятных перспектив, о которых, кстати, легко забываешь, приняв дозу.
Варфоломеев еще утром, после телефонного звонка заказчика, приказал
найти Костика и спросить, Что он натворил. Заказчик по телефону никаких
подробностей не дал, Сказал только, что Костик сработал плохо и засве-
тился. Тот и не думал отпираться, он пребывал в, состоянии полной душев-
ной благости и совершенно не понимал, что такого особенного сделал. За-
дание же он выполнил? Выполнил. Жарко было, пить очень хотелось, но не
покидать же пост. Вот и попросил пацана, который неподалеку прогуливал-
ся. Приметы? Да черт его знает, он и не рассматривал его особо, шарик
крутил в руке, да ловко так, будто циркач. Сказал, что пианистом быть
хочет. Почему не рассматривал? Да потому что все внимание к машине было
приковано, объект же в любую секунду мог появиться, тут отвлекаться
нельзя. И потом, разве он знал, что лицо нужно запомнить? Такой команды
не было. Не сваришь с - Костиком каши, это Варфоломеев уже понял.
- Согласен, - выдавил он, - моя вина. Готов сделать все, чтобы испра-
вить.
- Именно что, - хмуро, кивнул заказчик. - Значит, так, уважаемый. Там
мальчишка какой-то был лет семнадцати, примет никаких нет, но Костик
твой, козел наколотый, должен его помнить. Мальчишка вертел в руках
красный шарик, вроде пальцы тренировал. Мальчишку надо найти и успоко-
ить. Костика, кстати, тоже. Ты понял меня, Варфоломеев?
- Понял я, понял. Сделаем.
- И чтобы на этот раз без ошибок.
Проводив гостя до двери, Варфоломеев вернулся в свое кресло, посидел
некоторое время, задумчиво затягиваясь тонкой черной сигарой, потом на-
жал кнопку на пульте. Тут же в дверь, заглянул мордастый охранник.
- Витю найди мне быстренько, - велел Варфоломеев.
Охранник исчез. Ровно через сорок минут перед Варфоломеевым стоял
Виктор - человек, ответственный за подбор продавцов для розничной тор-
говли.
- Звали, Антон Федорович?
- Звал. Прикажи всем, кто у тебя на улице работает, пусть высматрива-
ют мальчишку лет семнадцати с красным шариком.
- Что за шарик?
- Маленький, сантиметров пять в диаметре. Он им пальцы тренирует, пи-
анистом хочет быть. Все время в руке вертит. Кто увидит мальчишку, пусть
немедленно идет за ним и выясняет, кто такой и где живет. Премию пообе-
щай хорошую. Надо этого пианиста найти во что бы то ни стало, и побыст-
рее. И вот еще что, Витя. Насчет Костика...

* * *

Сводки наружного наблюдения за Дударевым регулярно ложились на стол
Короткова, и становилось понятным, что работы с каждым днем прибавляет-
ся. Если бы еще и рабочие руки прибавлялись с такой же скоростью... Ге-
оргий Николаевич вел весьма активный образ жизни, он не только занимался
похоронами убиенной супруги, но бывал во множестве мест и встречался со
множеством людей. Один из них был тем единственным, кого хотели отловить
оперативники. Но кто именно?
Коротков посматривал в список фирм и учреждений, которые посетил Ду-
дарев, и после звонков Селуянова и Зарубина отмечал галочками отработан-
ные. Одна из этих контор была строительной фирмой, и Селуянов выяснил,
что Дударев приезжал туда, чтобы расторгнуть контракт на перестройку за-
городного дома. Другая контора занималась оказанием ритуальных услуг,
там неутешный вдовец договаривался об автобусах, которые повезут останки
и провожающих от морга до кладбища. Во все остальные организации Георгий
Николаевич приходил узнать насчет работы. Так, во всяком случае, утверж-
дали сотрудники этих контор.
- В каком-то одном месте нам сказали неправду, - подытожил Коротков.
- Или мы что-то просмотрели. Дударев обязательно должен был встретиться
со своим сообщником, чтобы предупредить его. Давайте смотреть отчеты с
самого начала. Когда и где он звонил из автомата?
Зарубин полистал сколотые скрепкой отчеты наружников.
- Об автомате только одно упоминание, сразу после освобождения, но
через сорок пять минут после этого он встречался со своей любовницей
Ольгой Ермиловой, так что звонил он наверняка ей. Иначе откуда бы она
узнала, что его выпустили и что он ее ждет у памятника Пушкину?
- И больше ни разу автоматом не пользовался? - переспросил на всякий
случай Коротков.
- Наружка не зафиксировала.
- Может, пропустили? - предположил Селуянов.
- Может, - вздохнул Юрий, - но придется исходить из того, что есть.
Сережа, посмотри отчеты техников еще разочек, только повнимательней. Ко-
му он звонил из дома?
Сергей Зарубин снова зашелестел бумагами.
- Родителям Елены Петровны - четыре раза. В ее фирму - раз, два, че-
тыре... девять раз в общей сложности. Это все насчет похорон, все расхо-
ды берет на себя "Турелла", они там согласовывали, сколько человек будет
на поминках, в каком ресторане и какое меню. Дважды звонил на службу Ер-
миловой, спрашивал, нашла ли она адвоката. Очень гневаться изволили, что
так долго...
- Ишь ты, - присвистнул Селуянов, - грамотные стали все, прямо как в
Америке. Только успел совершить преступление, а уже об адвокате позабо-
тился.
- Еще звонил трем армейским сослуживцам, сообщал о несчастье, они со-
бираются быть на похоронах.
- Вот это уже интересно, - поднял голову Коротков. - Дударев, по на-
шим сведениям, в последние годы службы имел доступ к взрывчатым вещест-
вам. Если эти сослуживцы, как и он сам, были в Чечне и с ними наше госу-
дарство обошлось так же сурово, как и с Дударевым, то они вполне могли
заняться криминальным бизнесом, в частности, брать заказы на убийства.
Они все будут на похоронах?
Зарубин пробежал глазами текст сообщения и кивнул:
- Да, все трое.
- Отлично. Похороны у нас, как я понимаю, завтра в одиннадцать. Коля,
Сережа, это ваш участок. Посмотрите, как там и что. А конторами, которые
посетил наш уважаемый фигурант, придется заняться тебе, подполковник.
- Минуточку-минуточку! - закричал Селуянов. - А как же я? У меня же
завтра свадьба, вы что, забыли? Какие могут быть похороны?
- Ну Коля, свадьба-то у тебя когда? В три часа. Похороны наверняка
раньше закончатся. А в ресторане, где будут проходить поминки, я тебя
сменю. Мы там с Серегой вдвоем управимся.
- Нет, ребята, так не пойдет, - упрямо сказал Селуянов. - Вы завтра
будете до позднего вечера торчать возле этих поминок, а кто же у меня на
свадьбе будет? Аська, ты же здесь старшая по званию, употреби власть
хоть раз в жизни на пользу общему делу.
Настя улыбнулась и, протянув руку, взъерошила волосы на голове Нико-
лая.
- Коленькя, ситуация у нас пиковая, и изменить ничего нельзя. Мы же
не можем потребовать, чтобы Дударев отменил похороны собственной - жены,
правильно? И предложить тебе перенести бракосочетание на другой день мы
тоже не можем. Единственный выход, который существует только теоретичес-
ки, состоит в том, чтобы найти еще двух оперативников, которые завтра
будут весь день заниматься Дударевым вместе с Сережей, а ты и Юрик буде-
те гулять на свадьбе.
- А ты? - тревожно спросил Николай.
- Ну и я, конечно, куда ж я денусь. Так что вопрос нужно задавать не
мне, а нашему с тобой общему начальнику Короткову. Есть у него в отделе
двое оперативников, которых можно снять со всех заданий и направить
завтра на кладбище и в ресторан?
- Размечталась, - усмехнулся Юра. - Где ж их взять? Наш подполковник
Аська права, выход существует чисто теоретически. Но по опыту могу ска-
зать, что если похороны начинаются в одиннадцать и проходят без граж-
данской панихиды, то к часу дня процедура захоронения обычно заканчива-
ется, после чего все дружной толпой двигают к поминальному столу, и
длится все это часов до семи вечера. Это максимум. Так что ты, Николаша,
вполне успеваешь к трем часам под венец, а я не позже восьми прибываю к
праздничному застолью.
- Но ты же у меня свидетелем должен быть! - в отчаянии воскликнул Се-
луянов. - Ну ребята, ну я не знаю прямо... Садисты вы! Человек наконец
женится после стольких лет мучений, а вы все хотите порушить.
- Коленька, давай я буду твоим свидетелем, - предложила Настя. - Ка-
кая тебе разница?
- Это неприлично! Ты что? У невесты свидетелем выступает женщина, а у
жениха - мужчина.
- Кто это сказал? - осведомилась она. - Где это написано?
- Так принято, - безапелляционно заявил Коля. - Так все делают.
- А ты сделаешь иначе. Правил на этот счет никаких нет.
- Валюшка расстроится, - он печально махнул рукой. - Она любит, чтобы
все было по правилам.
- Коля, не надо себя обманывать, - сказал Коротков, - твоя Валентина
сама работает в милиции и наши трудности понимает, как никто другой. В
конце концов, молодая девушка, которая научилась водить машину раньше,
чем ходить и разговаривать, и которая гоняет на ней не хуже заправского
автогонщика, это тоже не по правилам. Кстати, друг мой, почему бы ей не
пойти работать в ГАИ? Ей же нарушителя догнать и задержать - раз плю-
нуть. А она у тебя в паспортной службе отсиживается.
- Еще чего! - возмущенно откликнулся Селуянов. - Так я и пустил ее в
ГАИ. Пусть в паспортном сидит, мне спокойнее, а то ведь испереживаюсь
весь, не случилось ли с ней чего. Ладно, гады, уломали вы меня. Только
если похороны к двум часам не закончатся, я все равно оттуда слиняю, мне
еще переодеться надо перед регистрацией.
- Закончатся, не волнуйся, - успокоил его Коротков.
Взяв список фирм и учреждений, которые посетил выпущенный из-под
стражи Георгий Дударев, Настя Каменская составила график, согласно кото-
рому она будет эти места отрабатывать. В первую очередь она обзвонила их
и узнала, кто работает в субботу и в воскресенье, кто - только в суббо-
ту, а какие из них открыты лишь по будним дням. Закрытыми по выходным
дням оказались государственные структуры, и с ними нужно было успеть ра-
зобраться еще сегодня, в пятницу. Посмотрев на часы, она поняла, что
ехать домой краситься и переодеваться бессмысленно, она потеряет уйму