Кендрик Шэрон - Мщение или любовь? - Скачать бесплатно

почувствовала, как он содрогнулся. И услышала, как он застонал, скользнув
рукой по ее бедру. А когда кончик его пальца легонько прошелся по
увлажнившемуся шелку ее трусиков, Роми от наслаждения едва не лишилась
чувств.
Она услышала, как он издал какое-то короткое, резкое восклицание, когда
ощутил растущее в ней напряжение.
На мгновение он замер, а когда заговорил, то было похоже, что он огромным
усилием выталкивает из себя слова.
- Хочешь.., чтобы я.., остановился?
Ей не было видно его лица, но мягкость его голоса рассеивала все
сомнения, к которым она и так упрямо отказывалась прислушиваться. Она
открыла рот, но не могла произнести ни звука, а тем временем ее тело начало
реагировать весьма необычным образом на возобновившееся поглаживание.
Она ощутила, как у нее внутри нарастает горячая, вибрирующая боль,
управляемая умелой лаской его пальцев, которая подводила ее все ближе и
ближе к невообразимому восторгу. Она стояла на краю чего-то столь
прекрасного, о чем едва осмеливалась думать - из страха, что все это
окажется лишь плодом ее воспаленного воображения.
- Хочешь? - повторил он. Потом еще раз сказал:
- Хочешь? - но уже более настойчиво.
Остановиться? Это слово просочилось в ее затуманенный страстью мозг, но
почти не запечатлелось там. Роми пыталась заговорить, но пересохшее горло не
повиновалось ей. Остановиться? Да ведь земля перестанет вращаться, если он
сейчас остановится. Она попробовала отрицательно покачать головой, но не
знала, заметил ли он, потому что он, по-видимому, взял решение на себя.
Легкие движения его пальцев убыстрялись и стали другими. Она снова
испытала то невыразимо прекрасное ощущение, только на этот раз оно было
восхитительно близко, опасно близко. И когда близившееся мгновение настигло
ее, Роми судорожно вцепилась в плечи мужчины, откинув назад голову.
- О нет! - выдохнула она, не веря в то, что происходит, когда ее
поглотило наслаждение. - Нет!
Он усмехнулся, увидев, как расширились ее зрачки, и стал завороженно
наблюдать, как выгнулась ее спина и застыли в неподвижности руки и ноги. Он
услышал, как она негромко вскрикнула, достигнув пика, и тогда волна желания
накатила на него - такая сильная, что смыла все остатки здравомыслия.
- Это было хорошо? - прошептал он ей в ухо, еще крепче сжимая вокруг нее
кольцо рук.
После того как судороги утихли и Роми нашла обратную дорогу в реальный
мир, она с удовольствием обнаружила, что он снова нежно гладит ее волосы.
- Ты же знаешь, что хорошо, - пробормотала она в сонном восторге.
- Тогда почему бы тебе не переместиться теперь наверх? - вкрадчиво
предложил он.
У Роми округлились глаза, когда она поняла, чего именно он от нее хочет.
Роми так и не узнала, каков был бы ее ответ на его искусительское
предложение, потому что откуда-то сверху до них донеслись скрипучие звуки
вновь пробудившихся к жизни механизмов и громкие, встревоженные голоса
людей. В следующую секунду вспыхнул свет и обрисовал всю картину.
Картина была весьма эротическая и чрезвычайно компрометирующая.
Роми раскинувшись лежала на полу в позе, выражавшей экзальтацию, а
темноволосый мужчина торопливо натягивал ее юбку на обнаженные бедра.
Опять послышался чей-то крик.
Доминик выругался на языке, которого Роми никогда раньше не слышала.
Она села на полу.
- Что вы сказали? - едва выговорила она слабым, дремотным голосом.
Он сокрушенно взглянул на нее.
- Вам лучше этого не знать. Я только что здорово обругал наших
спасателей.
- Смешной язык, - зевнула Роми.
- Это кантонский диалект китайского. - Он улыбнулся, глядя ей в глаза, и
Роми тоже улыбнулась в ответ. Но тут значение сказанного им поразило ее,
словно удар в солнечное сплетение.
- Кантонский китайского? - прошептала она.
- Ну да. - Мужчина ловко застегнул на ней лифчик и натянул тенниску. - На
нем говорят...
- ..в Гонконге, - сказала упавшим голосом Роми, когда на нее обрушилась
вся глыба неимоверно ужасной правды.
- Верно. А откуда вам это известно? - Он впился в нес глазами, а потом
лицо его застыло - жуткая правда дошла до него.
- Нет! - яростно выкрикнул он и с силой ударил ладонью по дверце лифта. -
Ради всего святого, скажите мне, что это не так!
Этого Роми сделать не могла, но ей было необходимо сказать ему другую
вещь. Что случившееся с ней было ей неподвластно и что ее поступок не в ее
характере и непонятен ей самой.
- Выслушайте меня, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы вы...
Но он заставил ее замолчать, бросив на нее яростный, полный отвращения
взгляд.
- Вас зовут Роми Солзбери, а меня - Доминик Дэшвуд, - сказал он таким
голосом, словно его вот-вот вырвет. - И завтра я должен быть шафером на
вашей свадьбе с Марком Акройдом.

Глава 3

Позвякивание льда в стаканах наконец вернуло Роми к действительности, но
потребовалось несколько секунд, чтобы повергавший в дрожь кошмар ее
воспоминаний рассеялся. Проглотив отвратительный комок в горле, она подняла
голову и увидела, что Доминик ставит поднос с напитками на маленький столик.
Он передал ей запотевший стакан, до краев наполненный соком, и окинул ее
быстрым и жестким изучающим взглядом.
- Отправились в приятное путешествие по дорогам воспоминаний, а, Роми? -
насмешливо спросил он.
- Приятное? - выговорила она, едва не поперхнувшись соком манго. - Вы
шутите? Он вздохнул.
- Значит, вы из тех людей, что переписывают историю так, чтобы она их
устраивала, верно?
- Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Он опустился в глубокое
кресаю прямо напротив Роми, давая ей возможность беспрепятственно лицезреть
его кажущиеся бесконечно длинными ноги, и одарил ее до отвращения
самодовольной улыбкой.
- Полагаю, что вы вспоминали наше знакомство?
Какой толк отрицать это? Тем более что выступивший у нее на щеках румянец
все равно ее выдает.
- А если даже и так?
- Тогда вы не унизитесь до лицемерия и не станете отрицать, что получили
удовольствие? Несколько секунд она ошеломленно молчала.
- Откуда, черт побери, у вас столько наглости - говорить такое? - резко
спросила Роми, взбешенная упорством, с которым он вновь и вновь возвращался
к запретной теме, сам при этом не испытывая ни малейшего смущения.
- Мне это не трудно, - протянул он. - Я ведь был там, помните? Я держал
вас в объятиях, видел, как под моими пальцами вы...
- Перестаньте! Сейчас же перестаньте! - Роми грохнула стаканом об стол и
уставилась на собеседника злым взглядом, хотя гнев ее никак не подействовал
на него, по-прежнему хранившего на лице бесстрастное и до крайности
раздражавшее ее выражение. - Так вот зачем вы хотели нанять меня! -
взорвалась она. - За этим, да? Чтобы позлорадствовать по поводу
одного-единственного случайного эпизода, который я очень хотела бы забыть?
- А он действительно такой? - проговорил Доминик как бы в раздумье, и в
голосе его, из-за особенно мягкой интонации, Роми послышалась скрытая
угроза. - Один-единственный и случайный?
Вся кровь отхлынула от ее лица, а во рту она ощутила резкий и едкий вкус
- вкус унижения.
- Вы в самом деле полагаете, - с трудом выговорила она, - что я всегда
так поступаю?
- Другими словами, предоставляете первому встречному свободный доступ к
телу? - издевательски уточнил он.
Случившееся тогда стало выглядеть еще хуже - как только он выразил это в
такой грубой словесной форме.
- Да. - Она протянула было руку за стаканом с соком, но пальцы дрожали, и
она оставила стакан на месте.
- А почему бы мне так не считать? - Он вопросительно поднял темные брови.
- Сделать такое предположение было бы вполне естественно. Я не стал бы
льстить себе, думая, что вы делаете исключение только для меня.
- Пожалуйста, не умаляйте моих умственных способностей своей притворной
скромностью! - с вызовом сказала Роми.
- О, вот как? - Он задумчиво потер тронутый синеватой тенью подбородок. -
Но тогда получается, что в моем случае вы сделали исключение, Роми?
Она не сразу нашлась, что ответить. Стоит ли признаться, что она
действительно сделала исключение в его случае? Действительно позволила ему
такие интимные вещи, каких не позволяла никакому другому мужчине, в том
числе и жениху? Разве это не приведет с неизбежностью к вопросу: почему?
А ей меньше всего хотелось, чтобы он задал этот вопрос. Потому что не
хватало смелости честно ответить на него - даже самой себе.
Она на мгновение закрыла глаза, чтобы успокоиться, - иначе ей все время
мешал его холодный взгляд, - а когда снова открыла их, к ней частично
вернулась присущая ей способность быстро восстанавливать утраченное
равновесие.
- Почему бы вам не ответить на мой первоначальный вопрос, Доминик? -
спросила она, устремляя на него прямой взгляд бархатных карих глаз. - И
заодно не сказать мне без обиняков, зачем вам нужно, чтобы я - именно я, и
никто другой, - занималась устройством вашего приема?
Он сложил руки на груди и принял позу человека, обдумывающего ответ.
- Затем, что у вас талант. - Увидев, что она от удивления открыла рот, он
засмеялся, но смех прозвучал холодно и цинично. - О, не беспокойтесь, Роми!
Я имею в виду не вашу способность быстро реагировать на мужские
прикосновения, а ваше искусство устроителя празднеств. Когда я стал
справляться в своем окружении, кто лучше всех может организовать несколько
специфический прием гостей в загородном доме в уик-энд, мне каждый раз
называли ваше имя.
- И это единственная причина, почему вы хотели нанять именно меня? -
продолжала допытываться Роми. - Потому что я оказалась лучшей в своем деле?
- А почему должна быть и еще какая-то?.. - невозмутимо спросил он.
- Потому что я не забыла, как вы смотрели на меня, когда нас выпускали из
лифта! - воскликнула Роми, живо вспомнившая то невыносимо жгучее чувство
стыда, которое тогда испытала. Она так и не смогла забыть леденящего,
выражавшего отвращение взгляда, каким он смотрел на нее. Она на всю жизнь
запомнила этот взгляд! - Вы смотрели, как будто видели перед собой червя,
который только что выполз из-под замшелого камня!
- Неужели?
- Вы же прекрасно знаете, что так и было! И во время свадьбы.., и
потом...
Она как-то вытерпела его каменный взгляд на протяжении всей церемонии и
уже думала, что худшее позади. Но ошибалась.
Потом, когда они вышли из церкви и попали в ураган из конфетти и
фотовспышек, Доминик повернулся к Марку и небрежно спросил:
- Можно мне поцеловать твою жену? Роми видела и слышала, как Марк не
задумываясь ответил:
- Разумеется. Давай, не стесняйся!
Она попыталась подставить Доминику щеку, но с ним этот номер не прошел.
Он даже посмел пошутить!
- Да ладно тебе, Роми, - протянул он, и она чуть не отшатнулась,
наткнувшись на его холодный, обвиняющий взгляд. - Я как шафер наверняка
заслуживаю настоящего поцелуя.
Он подчеркнул слово "заслуживаю", придав ему двусмысленность, которую
никто из собравшихся гостей не смог бы понять. И это каким-то образом
сделало все еще хуже. Эти секретные сообщения, которыми они обменивались,
только усиливали у Роми ощущение тайного сговора, связавшего их.
Он мягко притянул ее к себе, отвел в сторону развевавшуюся на ветру белую
фату и быстро поцеловал прямо в губы. Постороннему человеку это могло
показаться самым невинным поцелуйчиком, но Роми-то знала лучше...
В этом коротком, жгучем поцелуе он как-то ухитрился передать все
отвращение, которое явно испытывал к ней.
И к себе самому.
Но еще более унизительным было то, как она реагировала на его
демонстрацию отвращения. Уже одного прикосновения его губ, на секунду
накрывших ее рот, оказалось достаточно, чтобы ее охватила дрожь, потому что
Роми ясно вспомнила, чем именно они занимались накануне ее свадьбы.
А он заглянул глубоко ей в глаза и понял - да, понял, - что она все еще
хотела его.
Может, он затем и вызвал ее сюда сегодня? Чтобы свести старые счеты? Роми
пристально смотрела на него, удобно расположившегося в кресле, стараясь не
показать своего смятения.
- Вы действительно ожидаете, что я буду работать на вас, Доминик? После
всего, что произошло между нами?
- То есть вы хотите сказать, что для вас это составит проблему?
- А вы как думали? Разумеется, это составит для меня проблему!
- Но тогда зачем вы здесь? - холодно осведомился он. - Вы приехали для
разговора о том, возьметесь ли за предлагаемую работу, заранее зная, что я -
это я. Мне точно известно, что в деньгах вы не нуждаетесь. Ведь одной из
причин, почему вы вышли замуж за Марка, была ваша жадность до его денег,
верно? Так почему вас потянуло сюда?
Роми сделала глубокий вдох, решив не отвечать на его несправедливый выпад
в связи с деньгами Марка. Если она начнет это отрицать, он ей все равно не
поверит, так что не стоит и стараться. Все, что Роми имеет, она заработала
своим трудом. Что касается вопроса о том, зачем она здесь, то на этот вопрос
она могла бы ответить лишь частично.
- Потому что на светлом и чистом ландшафте моей жизни вы - единственное
темное пятно! - со страстью в голосе заявила она.
Ее слова не вызвали в нем совершенно никакой реакции. Он просто продолжал
смотреть на нее этим смущающим ее бесстрастным взглядом.
- Неужели? Мне трудно этому поверить, - негромко сказал он, потом заметил
выражение ее лица. - О, поймите меня правильно. Я вижу, почему вы питаете ко
мне такое сильное отвращение и одновременно ощущаете необходимость изгнать
меня из своей памяти. Но мне представляется, что в вашей жизни есть пятно
гораздо более крупного размера, причем это пятно теперь уже невозможно
стереть.
По его обвинительному тону она прекрасно поняла, о чем речь, но все равно
испытывала мазохистскую потребность услышать, как он выскажет это.
- О чем вы говорите?
- Я говорю о Марке! - Он буквально кипел. - О Марке, которому вы
преспокойно наставили рога накануне вашей свадьбы! Наверное, само по себе
это можно понять в человеке, имеющем либидо выше среднего - что, должно
быть, ваш случай, если вы получаете удовлетворение так легко и таким
эксцентричным способом. Но после того, как вы позволили мне делать с вами
все, что я делал, вам не хватило порядочности исправить вами совершенное!
Честно поступить с Марком...
- И как же я должна была бы честно поступить с Марком, Доминик? -
спросила Роми. Голос ее выражал такой же диапазон чувств, как голос робота.
- Да очень просто, черт побери! Вы должны были сразу же отменить свадьбу!
- резко ответил он. - Сказать Марку, что не сможете выполнить своего
обещания! Но нет, где там! Для Роми Солзбери брак с таким богатым человеком,
как Марк, был выходом из положения - а вам ведь очень нужен был выход, не
так ли, дорогая? Настолько, что вы были готовы вступить в этот брак даже с
подобным бременем на совести!
- Так вы считаете, что я использовала брак с Марком как выход из трудного
положения?
- А вы как думаете? - последовал насмешливый ответ. - Все знали о
беспокойной обстановке, в которой вы росли. Ограниченная, неразборчивая в
связях мать...
Роми зажала уши ладонями, но это не помогло, и она все равно слышала его
звучный голос, продолжавший порицать ее:
- Растущие долги, угроза выселения...
- Ч-черт побери, к-как вы все это узнали? - дрожащим голосом спросила
Роми. Его рот презрительно скривился.
- Факты установить легко, если правильно подойти к делу.
- Но зачем?.. Что вам это могло дать? Зачем нужно было копаться в моем
прошлом?
- Зачем? - Он бросил на нее недоверчивый взгляд. - Затем, что вся
ситуация не лезла ни в какие ворота, и я хотел в ней разобраться. Я хотел
понять, почему вы, молодая и красивая девушка, стремились связать себя
заведомо ненадежными узами брака, ведь фундамент ваших отношений с Марком
был построен на зыбучем песке. Вот зачем, Роми!
- Понятно.
- Неужели? - саркастически спросил он. - Скажите, вы всегда такая
рассудительная? Или случается, что глубокой ночью бремя вины гнетет вас
чрезмерно? И вы меряете шагами комнату, обвиняя себя в смерти Марка...
- Вы закончили? - спросила она.
- Нет. Да нет же! - Он тихо, зло засмеялся, и от этого смеха Роми
вздрогнула. - Я еще даже и не начинал, дорогая.
От того, с какой чувственной лаской он произнес слово "дорогая", у Роми
по телу поползли мурашки: она ощутила сексуальное возбуждение, а ведь
считала, что уже давным-давно не способна ни к чему такому. Она не знала,
радоваться ей или нет, потому что ее чувственность, похоже, начиналась и
кончалась с этим мужчиной, и ей надо было разобраться, почему так
происходит. Здесь крылась одна из причин ее появления в Сент-Фиакэрз-Хилл,
хотя она ни за что не осмелилась бы сказать об этом Доминику.
А что, если прямо сейчас встать и уйти, как советует ей рассудок, послав
подальше Доминика с этой его дурацкой работой? Хотя тогда вопрос о том, что
произошло между ними пять лет назад, останется по-прежнему открытым.
Неужели она позволит ему запугать себя? Или все же покажет, что уже
выросла из пеленок и что красивые и властные мужчины больше не могут ею
манипулировать? Она придала своему лицу выражение невозмутимого спокойствия.
- Не лучше ли нам заняться обсуждением намеченного приема - вместо нашего
бурного прошлого?
Роми получила настоящее удовольствие при виде того, как недоверчиво
сузились у него глаза.
- Вы хотите сказать, что все еще готовы взяться за эту работу?
Она обратила на него пристальный взгляд.
- Да, все еще готова. Разумеется, при условии, что ваш прием не фикция.
Он явно не привык, чтобы кто-то сомневался в его порядочности, потому что
недовольно и озадаченно нахмурился.
- Как прикажете вас понимать? - прорычал он.
Роми пожала плечами.
- Ну, например, - простодушным тоном предположила она, - вы могли
просто-напросто выдумать мероприятие, разве нет?
- И зачем бы я это сделал? - тихо спросил он.
- Ну, чтобы у вас был законный предлог пригласить меня сюда.
Казалось, сказанные ею слова позабавили его.
- Вы на самом деле цените себя очень высоко, верно, Роми? Если считаете,
что мужчина может пойти на такое ухищрение, чтобы только заманить вас к
себе.
Очевидно, ее дерзость действительно на грани смешного. Такому мужчине,
как Доминик, незачем опускаться до подобной ерунды.
- Значит, ваш прием настоящий?
- Разумеется, настоящий! - резко бросил он. Роми допила сок, поставила
стакан на стол и пристально посмотрела на Доминика.
- Тогда почему вы пытались скрыть от меня, что вы - это вы? Вы же
понимали, что рано или поздно я бы все выяснила.
Тогда он улыбнулся проказливой улыбкой, и Роми ощутила внезапный всплеск
желания и выброс адреналина в кровь, отчего у нее закружилась голова и
возникло чувство дискомфорта.
- Может быть, я опасался, что вы не согласитесь взяться за эту работу, -
пробормотал он. - И потом, тактика внезапности всегда дает такие хорошие
результаты...
- Тактика, Доминик? - Она насмешливо подчеркнула первое слово и
вопросительно посмотрела на мужчину. - Мы говорим о тактике, как будто
обсуждаем вопросы ведения войны.
- А разве это не так? - с легким вызовом спросил он.
Она заглянула в грозные, как штормовое море, глаза, в которых было так
легко утонуть. Слава Богу, она больше ни за что не позволит себе сделать
ничего подобного!
- Я не знаю, - ответила она с запинкой. - Я приехала сюда не в поисках
сражений.
- А в поисках чего вы сюда приехали?
- Я не обязана отвечать на такой вопрос, - твердо возразила Роми. Да и
как она могла бы ответить, если сама не знала ответа?
В глубине его глаз медленно разгорались искорки веселья.
- Ну и упрямая вы женщина, Роми Солзбери, - пробурчал он и внезапно
просиял улыбкой, которой позавидовал бы не один киногерой. - Хотите еще
соку?
- Нет, спасибо. - Она нагнулась и подняла коричневый кожаный портфель,
лежавший у ее ног. - Думаю, нам пора перейти к делу и посмотреть, сумеем ли
мы работать вместе.
- Конечно, - пробормотал он, и его губы насмешливо изогнулись, когда он
увидел выражение сомнения у нее на лице.
Он уже забыл, какой вздорной она может быть, но этому едва ли стоило
удивляться. Он тогда провел с ней часа два, не больше. Впрочем, он так и не
смог избавиться от воспоминаний, прочно засевших у него в голове.
Роми вынула большую записную книжку в кожаном переплете и устремила на
него, как она надеялась, холодный деловой взгляд.
- Вам надо наметить в общих чертах, как вы представляете себе ваш прием.
Мы с вами встречаемся почти в последний момент, если учесть, что на
подготовку остается всего две недели! И если бы вы не сделали заявку
заблаговременно, вам просто не удалось бы заполучить меня.
- Я знаю.
Значит, экспромтом здесь и не пахнет. Все это было задумано с самого
начала. В том числе и ее участие.
Зачем это ему нужно?
Роми наклонила голову набок, и густая белокурая прядь упала ей на глаза.
Она нетерпеливо откинула прядь и сказала:
- Думаю, мне понадобится кое-какая информация.
- Скажите, что вам нужно, дорогая, - насмешливо заметил он, - и я все для
вас сделаю.
Ей удалось удержаться и не отреагировать на явно сексуальный подтекст
этой фразы.
- Например, хорошо бы знать точное число гостей и что они предпочитают из
еды, а также иметь хотя бы приблизительное представление о вашем распорядке
дня.
Он взглянул на часы.
- Боюсь, что я уже здорово опаздываю. Меня ждут на заседании. Мы не могли
бы еще раз встретиться и обсудить подробности?
Но Роми не сразу ответила на вопрос. Она только сейчас позволила себе как
следует осмотреть комнату: отметила легкие муслиновые шторы, мебель очень
светлого дерева и изящную черную скульптуру жирафа, занимавшую целый угол.
Комната производила впечатление в высшей степени мужского жилища и носила
несомненный отпечаток необычной индивидуальности хозяина. Но все равно
оставалась ужасно голой, решила Роми.
Она убеждала себя, что лишь в силу профессионализма ей страшно хочется
расположить на крышке рояля огромную чашу с душистым горошком и поставить
три простых стебля дельфиниума в строгую синюю вазу на каминной полке.
- Разумеется, могли бы, - сухо ответила она. - Когда?
- Давайте встретимся с вами в городе, если так будет проще, - предложил
он едва ли не в дружеской манере - впечатление разрушал единственно
враждебный блеск у него в глазах. - Положим, можно вместе поужинать во
вторник. Вы живете в Кенсингтоне, верно? - Роми нисколько не удивилась его
осведомленности, - Значит, вы даже знаете, где я живу, - с иронической
усмешкой сказала она. Теперь в любую минуту можно ждать, что он назовет
объем ее груди, талии и бедер! - Вы имеете преимущество передо мной,
Доминик. Похоже, вы знаете обо мне всю подноготную, а я о вас не знаю
практически ничего.
Он смотрел ей в глаза настороженным взглядом, от которого ей стало не по
себе.
- Скажите мне, что вы хотите услышать, Роми, - с вызовом произнес он, - и
я все вам выложу.
Роми покачала головой, встала и разгладила на бедрах жакет. Какой смысл?
Вопросы, которые она хотела задать Доминику, могли показаться примитивными,
и потом, она подозревала, что уже знает ответы на них.
А вопросы были вроде таких: "В тот день вы потеряли всякое уважение ко
мне, да, Доминик?", "Доминик, все женщины в подобных обстоятельствах
подпадают под ваши чары и так шокирующе ведут себя?" Он поднялся и дошел с
ней до двери.
- Позвольте мне Проводить вас к выходу, - сказал он, и в этот момент Роми
пожелала невозможного. Если бы она сумела изменить прошлое!
Если бы она встретила Доминика раньше, чем Марка! Или не встречала бы
вообще...
Но от неисполнимых желаний ей не будет душевного спокойствия. Остается
полагаться лишь на свою решимость изгнать его из памяти. И ей придется найти
способ этого добиться!
В молчании они прошли через отделанный мрамором коридор, где эхом
отдавались их шаги, в вестибюль.
Перед входом под яркими лучами солнца стоял ее изящный черный
автомобильчик. А вокруг зеленели летние лужайки - так тщательно ухоженные,
словно некий преданный своему делу садовник поднимался при первых проблесках
зари и стриг траву маникюрными ножницами.
Вдоль боковой стороны дома из красного кирпича росли дельфиниумы всех
оттенков синего - от самого темного индиго до самого бледного голубого.
Буйно вьющиеся светлые розы, наполнявшие воздух своим нежным ароматом,
весело взбирались по решетке, стремясь занять как можно больше места. Все
это выглядело невероятно ухоженным и надежным. А еще это выглядело
очень-очень по-английски.
Роми машинально повернулась и подняла на него глаза, чтобы попрощаться,
но ее деланная улыбка сразу увяла, когда Роми увидела, каким застывшим стало
его лицо. Холодная, темная маска. Ну почему, подумала Роми с чувством,
близким к отчаянию, почему он по-прежнему кажется мне реальнее, чем кто-либо
другой?
- Вам нравится? - неожиданно спросил он.
- Что нравится? - словно эхо повторила она, утонув в гипнотическом
серебряном пламени его глаз.
Он полунахмурился, полуулыбнулся.
- Дом, Роми, дом.
Ей постоянно приходилось отвечать на подобные вопросы - и в этом тоже
была ее работа.
- Да, очень нравится, - медленно проговорила она. - Просто я не ожидала,
что вы будете жить в таком доме.
Его профиль выступал темным контуром на фоне выцветшей синевы
послеполуденного неба.
- Вот как? И почему?
Роми без особой необходимости одернула свою шелковую тенниску, так что
из-под жакета стала видна светлая полоска шириной с дюйм.
- Ну, просто все здесь такое.., такое... - Слова замерли у нее на губах.
Она не знала, как это сказать, чтобы не обидеть его. Хотя если вдуматься, то
почему она должна щадить его чувства, когда он и не размышлял о том, что
чувствует она?
- Ммм? - вкрадчиво напомнил он ей в своем вопросе, как будто на самом
деле дорожил ее мнением. - Давайте уж договаривайте.
Искомое слово она обрела по наитию.
- Такое сдержанное!
Он прищурил глаза, как если бы выбор именно этого слова заинтересовал
его.
- А я, по-вашему, не такой?
Она пристально смотрела на него, понимая, что ей задан провокационный
вопрос - так это всегда, называлось.
- Нет - я сужу по собственному опыту. К удивлению Роми, он при этих
словах действительно вздрогнул, словно она его ударила. Так, рассердился,
подумала она. Ну и что? Она, в конце концов, сказала лишь правду.
- Тогда мне было бы очень неприятно разочаровывать вас нетипичным
поведением, - проговорил он, кладя руки ей на талию.
Роми велела себе не реагировать, и целых несколько секунд ей это
удавалось. Но потом он наклонил голову так, что их губы почти
соприкоснулись, а его горящие серебряным огнем глаза оказались прямо перед
ее глазами.
- Вы считаете меня несдержанным, да, Роми? - негромко протянул он. - В
таком случае постараюсь, чтобы вы переменили мнение.
Он долго держал ее в напряжении, не прикасаясь к ней, и до слияния их губ
прошла, казалось, целая вечность.
Роми крепко зажмурила глаза и сказала себе, что не станет противиться его
поцелую, потому что это только укрепит его решимость. Но и отвечать тоже не
будет.
Она сжала губы, впрочем, легкое как перышко прикосновение его языка
положило конец благим намерениям, и губы ее открылись ему навстречу.
Это было совсем не похоже на те безумные поцелуи, которыми они
обменивались тогда в лифте, - те поцелуи были порождены желанием, вышедшим
из-под контроля. Эти поцелуи были неторопливыми и несравненно более
утонченными - медленное, опьяняющее нарастание желания, обещающее еще
большее наслаждение.
Ей надо очень быстро что-то предпринять, подумала Роми, иначе она
окажется в такой же компрометирующей ситуации, как и пять лет назад. Только
на этот раз она не сможет сказать, что виноваты ее молодость и неопытность.
Стряхнув с себя его чары, Роми уперлась ладонями в атлетическую грудь
Доминика, вместо того чтобы гладить его, как бы ей хотелось.
- А вам разве не надо быть... - Она запнулась на этих словах и сделала
глубокий вдох, чтобы прибавить себе сил - Я имею в виду... Кажется, вы
говорили, что у вас назначена встреча?
- Говорил и действительно должен быть на встрече, - ответил он. У него в
глазах сверкал серебряный огонь. - Вовремя либо с опозданием - это уж
зависит от вас.
- По-моему, вовремя, - сказала Роми спокойным тоном, чему сама
поразилась, ведь сердце у нее колотилось так отчаянно, будто готово было
разорваться в любую минуту!
- Итак, Роми? Из-за моего желания вы, может быть, решите отказаться от
этой работы?
Она холодно улыбнулась ему. Как будто от этого что-нибудь изменится! По
его милости она заработала себе такой синдром беспокойства, какого хватит на
несколько жизней и еще останется! Она уже давно обратилась бы к психиатру -
если бы ей не претила мысль, что придется заплатить тысячи фунтов, только за
то, чтобы поговорить о Доминике Дэшвуде!
Возможно, единственный способ выбросить этого человека, как говорится, из
сердца вон - это встретиться с ним лицом к лицу.
Ее глаза стали цвета темной патоки. Роми расправила плечи, словно боец
перед схваткой.
- Отказаться от работы - сейчас? Вы, должно, быть, шутите! - объявила она
решительным голосом. - Если вы думаете, что меня так легко испугать...
- Ну, возможно, мое желание вас действительно не пугает, - негромко, с
иронией сказал он. - А вот как быть с вашим, которое вы испытываете ко мне?
Или вы сейчас притворитесь шокированной и будете отрицать, что получили от
поцелуев столько же удовольствия, сколько и я?
- Напротив, - холодно ответила Роми. - Вы чертовски хорошо знаете, что я
получила удовольствие! Некоторых этот факт, вероятно, мог бы привести в
отчаяние, но только не меня, Доминик. Потому что я, видите ли, не считаю
ситуацию абсолютно безнадежной.
Казалось, он был поражен.
- Не считаете?
- Нет, не считаю. Я буду рассматривать этот уик-энд, который мне
предстоит провести здесь с вами, как своего рода сеанс терапии насыщения.
Он слегка нахмурился.
- Терапии насыщения?
Роми энергично кивнула белокурой головкой.
- Да. Ну, вы знаете! Когда у кого-то фобия - например, боязнь пауков, -
то человека помещают в комнату, где сотни этих отвратительных существ!
Наступила продолжительная пауза, а потом он откинул назад свою
темноволосую голову и засмеялся. И Роми поняла, насколько он может быть
опасен, если когда-нибудь решит испытать на деле хотя бы часть свойственного
ему потрясающего обаяния.
Наконец он посмотрел на нее сверху вниз - в глазах у него все еще плясали
искорки смеха и удивления.
- И как, срабатывает? - спросил он серьезным тоном. - Эта терапия
насыщения? Она надеялась.., она даже ставила на это.
- Совершенно определенно!
- Ну, теперь остается посмотреть, оправдает ли метод ваши ожидания, Роми.
Во всяком случае, эксперимент обещает быть интересным.
Он открыл перед ней дверцу машины, и Роми опустилась на низкое сиденье,
очень довольная тем, что у нее хватило ума надеть брюки, а не мини-Чобку. Но
он все равно не сделал ни малейшей попытки скрыть заинтересованный взгляд,
которым неторопливо прошелся по всей длине ее бедра, четко очерченного под
тонкой тканью!
Его глаза сверкнули, когда он нагнулся, чтобы поговорить с ней через
опущенное стекло.
- Значит, до вторника, - негромко сказал он. - Где мы будем ужинать? Я
знаю два-три неплохих ресторана недалеко от вас...
- Я тоже знаю! - возмущенно заявила она. - Ведь это я там живу! Или вы
думаете, что если я женщина, то, значит, для меня сложно снять трубку и
заказать столик?
- Хорошо-хорошо. Заказывайте вы. - Он поднял руки, имитируя испуганную
покорность. - Я преклоняюсь перед феминизмом и эмансипацией женщин, и перед
всяким другим достойным делом, которому вы, без сомнения, отдавали силы в
течение последних пяти лет.
Роми бросила на него подозрительный взгляд. Она не могла побороть
чувство, что он смеется над ней.
- А вы, Доминик, случайно не сторонник дискриминации женщин? - спросила
она сладеньким голоском.
Его глаза сверкнули.
- Вам просто придется подождать и выяснить это, дорогая.
- Боюсь, я буду слишком занята хлопотами о том, чтобы вашим гостям было
весело, и мне будет некогда обращать внимание на вас и ваши манеры, Доминик!
Он с сожалением покачал своей темноволосой головой.
- Вы говорите с таким жаром, - вздохнул он. - Жаль, но ведь мы оба знаем,
что в вашем случае тут одна бравада...
- Что вы хотите этим сказать? - резко спросила она.
Он пожал плечами.
- Что в душе вы жаждете вернуться к сложившемуся стереотипу поведения, не
правда ли, Роми? И упасть в мои объятия самым что ни на есть покорным
образом!
- Вы что, специально прибегаете к таким возмутительным заявлениям, чтобы
заставить меня повернуться и уйти не оглядываясь?
Он озадаченно посмотрел на нее.
- Ну и зачем мне это, по-вашему, нужно?
- Затем, что вы все еще не можете объяснить, почему наняли меня, -
сказала Роми. Заметив на его лице протестующую мину, она выразительно
покачала своей белокурой головкой. - Да бросьте вы эту чушь, что я лучше
всех в своей области...
- Но вы на самом деле лучше всех, - сказал он, растягивая слова в
свойственной ему манере.
- Я знаю, - ответила она, решив не прибегать к ложной скромности. -
Впрочем, разница между мной и моими конкурентами не так уж велика. Вы-то
точно ее не заметили бы.
- А вы объяснили себе ваши мотивы - почему вы здесь? - негромко парировал
он.
- Разумеется. - Она улыбнулась. - В основном это любопытство. И желание
очистить от вас свой организм.
- Сказано лаконично, - признал он, криво усмехнувшись. - И полностью
совпадает с моими причинами... Хотя подозреваю, что наши методы достижения
цели могут сильно различаться. Ну, - он улыбнулся мрачновато-чувственной
улыбкой, которая буквально парализовала Роми, - заехать за вами около восьми
во вторник?
- Не надо. Я сама вам позвоню. - Роми с громким щелчком включила
зажигание, стараясь избавиться от мучительного чувства неутоленности,
которое он в ней вызывал. - И знаете, Доминик, я вполне способна встретиться
с вами в ресторане! Прошли те времена, когда женщины дома ждали, чтобы их
забрали - словно бандероль на почте! - С этими словами она нажала на педаль
акселератора сильнее, чем обычно.
Колеса прорыли две небольших борозды в гравийном покрытии, и машина под
визг шин понеслась по аллее к выезду. Доминик едва ли что-нибудь замечал
вокруг. Он просто стоял, наблюдая за маленькой черной машиной, пока она не
скрылась из виду, а лицо его потемнело и застыло, превратившись в жесткую
маску.
Уже много лет его так сильно не возбуждала женщина - пять лет, чтобы быть
точным.
Он неловко переступил с ноги на ногу, ощутив напряженную, пульсирующую
боль своего желания и предвкушая тот сладостный и долгожданный момент, когда
Роми Солзбери будет наконец лежать под ним, вскрикивая от наслаждения...

Глава 4

Только при виде полицейской машины на противоположной стороне дороги Роми
поняла, с какой скоростью мчится - словно ракета, которой выстрелили из
ворот Сент-Фиакэрз. Она тут же убрала ногу с акселератора.
Ее обратная дорога в Лондон заняла на удивление немного времени - вот что
значит час пик, когда весь поток машин движется в противоположном
направлении.
Через час после того, как она уехала от Доминика, Роми уже была в своем,
переделанном из конюшни, доме в Кенсингтоне. Она со вздохом облегчения
сбросила туфли и порадовалась, что теперь может пороскошествовать одна,
потому что ее подруга Стефани влюбилась и переехала к своему приятелю.
Роми вынула из холодильника банку кока-колы, плюхнулась на большую мягкую
софу в гостиной и стала жадно пить, одновременно пытаясь сообразить, пошла
ли ей на пользу встреча с Домиником.
Она снова и снова перебирала в уме причины своей поездки.
Доминику она заявила, что согласилась взяться за предложенную работу из
любопытства и желания избавиться от его чар раз и навсегда. Ну а на самом
деле? Может, ее гордость требовала показать ему, что она уже не та
беззащитная бедняжка, которая уступает незнакомым мужчинам.., соблазнителям
в застрявших лифтах?
Она поехала туда, преисполненная решимости доказать ему, насколько она
изменилась, и почти преуспела в этом.
Почти.
Но что можно сказать о женщине, позволившей сегодня Доминику целовать
себя? Так явно потерпевшей неудачу в своих попытках сопротивляться? Разве
она хоть немного отличалась от той нетерпеливой девятнадцатилетней девчонки,
с которой он познакомился пять лет назад?
Зазвонил телефон, и она схватила трубку после первого же звонка. Это была
Стефани, ее прежняя соседка по квартире.
- Ждешь кого-нибудь, Роми? - Она озорно засмеялась. - Неужели ДДД?
- ДДД? - переспросила сбитая с толку Роми.
- Дорогой Доминик Дэшвуд, разумеется, - поддразнила ее Стефани.
- Скорее уж ПДД - подлый Доминик Дэшвуд, - хмуро бросила Роми.
- А может, потрясающий Доминик Дэшвуд? - продолжала со смехом Стефани. -
Боже мой, я могу в эту игру играть весь вечер.
- Но только уж не со мной, - мрачно сказала Роми. - Я бы долго не
выдержала - очень скоро умерла бы со скуки.
- О! Я слышу воинственные речи! Правильно ли будет предположить, что,
встретившись с этим человеком, ты достигла поставленной цели и твой организм
очищен от него?
- Ты говоришь так, будто он какой-то яд, - упрекнула подругу Роми.
- Ну вот, теперь она его защищает! - воскликнула Стефани.
- Ничего подобного!
- Значит, ты сказала ему, чтобы он катился подальше со своим приемом,
так?
- Это было бы крайне непрофессионально - ведь он сделал заказ несколько
месяцев назад, - ледяным тоном провозгласила Роми. - Мне приходится думать о
своей репутации, знаешь ли!
- Он целовал тебя?
- Это не твое дело!
- Значит, целовал! - восторженно взвизгнула Стефани. - Ну, слава Богу!
Мне была бы просто невыносима мысль о том, что после смерти Марка ты берегла
себя для него, а он не поступил как порядочный человек!
- Ни для кого я себя не берегла! - возмутилась Роми.
- Ну конечно, - фыркнула Стефани. - Должно быть, ты просто получаешь
удовольствие, отказывая каждому привлекательному мужчине, который приглашает
тебя сходить куда-нибудь...
- Стеф! - предостерегающе сказала Роми. - Хватит!
- Ну ладно, не буду! - вздохнула Стефани. - Хочешь, попозже посидим
где-нибудь и ты расскажешь мне все в подробностях? Как он выглядел? Что
говорил?
- Нет, не хочу! - решительно ответила Роми. - Мне еще разбираться с одной
дурацкой встречей игроков в теннис, которая состоится завтра. А сегодня я
должна постараться и красивейшим почерком надписать все рассадочные
карточки.
- Это то самое теннисное мероприятие в Йоркшире?
- Ну да, - вздохнула Роми, думая о том, как долго туда ехать.
- Где будет присутствовать некий молодой, симпатичный и могущий составить
завидную партию граф?
- Именно. - Интересно, мимолетно подумала Роми, почему нам никогда не
нравится тот тип мужчин, который как раз и должен вроде бы нравиться?
Стефани была явно раздражена тем, что Роми, ко всему прочему, смотрит,
что называется, в зубы дареному коню.
- Ты так торопишься разделаться с темой, словно только что объявили
трехминутную готовность! Ведь речь идет о графе, Роми! Он ужасно симпатичный
и влюблен в тебя без памяти! Неужели ты не можешь проявить хоть чуточку
интереса?
В том-то и беда, что она не может. И это ее просто бесит. Не поддаваться
очарованию таких красивых глаз!
- Нет, - мрачно проговорила она. - Ни самой чуточной чуточки...
Но потом она подумала о предстоящем загородном приеме, о терапии
насыщения, о пауках и.., о мозгах, которыми наградил ее Бог и которыми она
намеревалась начать пользоваться - вместо того, чтобы подчиняться гормонам,
которые толкают ее, глупо улыбающуюся, в объятия Доминика!
А Доминик просто скотина, твердо сказала она себе. Самовлюбленная,
упрямая скотина, наделенная чрезмерной сексуальной привлекательностью.
Впрочем, к концу его загородного приема, когда у нее будет возможность
непрерывно, в течение двух дней, и непосредственно наблюдать его высокомерие
и его недостатки, Доминик наверняка до смерти ей надоест...

***

Когда наступил вторник, Роми почувствовала, что устала до крайности.
Она провела удачный с профессиональной точки зрения уик-энд, который лишь
слегка омрачили навязчивые ухаживания влюбленного графа. Он был просто
неспособен понять, что не интересует Роми и что все его тысячи акров земли и
фамильный герб не производят на нее ни малейшего впечатления!
Роми позвонила Доминику в офис. Ей пришлось так долго ждать, пока
несколько секретарш, говоривших будто роботы, соединяли ее, что она успела
здорово разозлиться, когда услышала наконец в трубке его низкий, глубокий
голос:
- Привет, Роми.
Слава Богу, что они говорят по телефонам, не оснащенным видеоэкранами,
подумала Роми, и ее щеки порозовели. Иначе он увидел бы, как ее соски
мгновенно ответили на интонацию, с какой он произнес ее имя.
- Не могу поверить, что наконец допущена говорить с великим человеком! -
саркастическим тоном сказала она.
- Что, были проблемы?
- Да еще какие! - раздраженно ответила Роми. - Пришлось объясняться по
крайней мере с тремя надутыми секретаршами, которые по совместительству,
похоже, подрабатывают на испанскую инквизицию.
- Именно поэтому, - начал он терпеливо, словно коэффициент ее
интеллектуальных способностей выражался совершенно жалким числом, - я и
предлагал позвонить вам, но вы...
- Вы все-таки сможете встретиться со мной сегодня вечером? - решительно
перебила его Роми, в надежде, что ее голос выражает одновременно скуку и
деловитость.
- Где?
Роми моргнула.
- Что - г-где?
- Ну, вы сказали, что закажете столик.
- А, да-да. Конечно, я заказала. Молчание.
- Так где же?
Не подумав, Роми выпалила наобум:
- В "Оливковой ветви". Опять молчание.
- Вы уверены?
- Разумеется, уверена, - напропалую врала она. - Вы всегда так
реагируете, когда кому-то удается достать вам столик в лучшем ресторане
Лондона?
- Буду ждать встречи с большим нетерпением, - сухо прозвучало в ответ. -
На какое время вы заказали столик?
Глупость содеянного начала доходить до Роми, и ей пришлось думать быстро.
Достать столик в "Оливковой ветви" - все равно что раздобыть бриллиант
размером с "Кохинор"... Единственный способ повысить свои шансы - это
предложить такое время, когда почти все нормальные люди не только закончили
свою вечернюю трапезу, но уже чистят зубы и собираются облачиться в пижамы!
- На одиннадцать часов, - заявила она.
- А это не поздновато? Скрестив пальцы, Роми сказала:
- Мм, я обещала своей приятельнице Стефани, что приду послушать, как она
поет.
- Поэтому вам хотелось быть где-нибудь поближе к Ройал Опера-хаус? -
высказал он догадку.
На самом деле Стефани не смогла бы верно спеть ни одной мелодии даже под
страхом смерти. Она была самой неартистичной личностью среди знакомых Роми,
но Доминику этого знать не следовало. Роми должна отвлечь его!
Она пошуршала какими-то бумажками возле самой телефонной трубки.
- Что там такое? - спросил он, и чувствовалось, что он хмурится.
- Не знаю. Надо срочно посмотреть. Увидимся позже, Доминик.
И она повесила трубку.

***

- Я еле нашел вас в этом уединенном уголке, - сказал насмешливый голос, и
Роми не надо было поднимать глаза от своего почти залпом выпитого стакана
джина с тоником, чтобы догадаться, кто обращался к ней.
Она заметила, что он был в костюме, и...с ней едва не случилось то, о чем
он предупреждал. Она едва не упала в обморок.
Но все-таки не упала.
Деланное отсутствие интереса во взгляде не мешало ей прямо-таки ощупывать
его с какой-то гипнотической одержимостью.
Костюм был темно-серый - того оттенка серого, который принимали его
глаза, когда он сердился. А в этом состоянии он пребывал, похоже, почти все
время, когда рядом была она! Костюм, вероятно, смоделировали именно для
Доминика, решила Роми, потому что в этих брюках его стройные ноги казались
потрясающе длинными, а великолепного покроя пиджак подчеркивал его широкие
плечи и узкую талию.
- Привет! - сказала она, пожалуй, чуть-чуть веселее, чем надо. -
Садитесь, Доминик. Значит, вы все-таки нашли это место?
Он все еще недоверчиво хмурился, глядя на их столик.
- Не лучше ли было бы сидеть в главной части зала? - спросил он, когда из
вращающейся двери выскочил официант и пулей пронесся мимо них, балансируя
двумя тарелками с дымящимися спагетти - на ладони каждой руки. - Похоже, нам
весь вечер придется ловить метательные снаряды, если мы останемся здесь, -
пробормотал он.
Решив во что бы то ни стало показать, что ей безразлично, куда посадил их
метрдотель - даже если их столик располагался в самом темном углу в задней
части зала, где-то между кухней и туалетами, - Роми изобразила широкую
улыбку.
- Чепуха! Кроме того, мне "Оливковая ветвь" нравится из-за великолепного
меню, а не из-за того, что половина работающих в средствах массовой
информации лондонцев сидит здесь и деловито набивает желудок!
Доминик занял свой стул и с интересом осмотрелся вокруг.
- Я и не знал, что у них есть прихожая, - заметил он нейтральным тоном.
- Никакая это не прихожая! - вскинулась Роми. - Просто я подумала, что
вам захочется немного посидеть в тишине и покое.
- Да уж, тишины здесь хоть отбавляй, - саркастически заметил он. - Тишина
здесь такой же непременный атрибут, как ливень с ураганом в день ежегодных
скачек!
К счастью, в этот момент официант подал им меню и заговорщически
подмигнул Роми. Ей пришлось попресмыкаться, чтобы получить столик. Даже
такой!
И теперь она жалела, что поступила как дура, пытаясь произвести
впечатление на Доминика выбором ресторана. Надо было повести его в простую
забегаловку, где кормят супом и салатом...
- Мне только спагетти с моллюсками, - говорил между тем Доминик
официанту. - Нет, первого не надо, - добавил он в ответ на вопрос официанта.
- Уже поздновато для обеда из трех блюд.
- Я.., мне то же самое, - торопливо проговорила Роми, поражаясь, как ему
удается быть таким недосягаемым.
- А что вы будете пить, синьоры?
- Бардолино, пожалуйста. - Доминик улыбнулся и вопросительно поднял
черные брови. - Но, может быть, вы сами захотите выбрать, Роми?
Он не сказал прямо, что если в винах она разбирается так же, как в
столиках, то ее выбор будет столь же неудачным, но явно имеет это в виду, с
раздражением подумала Роми. Она наполовину поддалась искушению выбрать самое
сладкое, самое приторное белое вино, имевшееся в меню, но передумала.
- Бардолино подойдет, - сказала она напряженным голосом.
За столиком воцарилось неловкое молчание, пока официант суетился вокруг
них, меняя ложки, передвигая ножи и разливая вино. Потом они наконец
остались наедине, и Роми обнаружила, что вся отвага внезапно покинула ее.
Впервые в жизни она почти пожалела, что не курит, потому что никак не
могла решить, что ей делать со своими трясущимися руками. В конце концов она
сплела руки на коленях и по-идиотски улыбнулась ему.
- Ну как, все ваши гости подтвердили, что будут? - залепетала она. - Их
двенадцать, не так ли?
- Десять, - поправил он ее, нахмурившись. Потом отпил глоток вина и
поставил стакан на стол. Густые ресницы позволяли видеть лишь проблески
серебряного света в сузившихся глазах...
- Очень немного для приема, - заметила она.
- Да, верно.
- А цель приема?
Он бросил на нее насмешливый взгляд.
- Значит, у всех приемов должна быть какая-то цель? А если это просто для
того, чтобы повеселиться?
Роми покачала головой.
- Если бы это было просто для забавы, вы бы организовали все сами. Ведь
так?
- Сомневаюсь. - Он покрутил ножку бокала между большим и указательным
пальцами. - От мысли о том, что у меня по дому будут бродить люди, которых
надо развлекать, мне становится как-то не по себе, если хотите знать.
- Но будет всего только десять человек, - напомнила она.
- Этого вполне достаточно, - пробормотал он.
- Ну, если вам все это так не по душе, то зачем вы устраиваете прием?
Он рассматривал ее поверх бокала, и глаза его сверкали.
- Не хитрите, Доминик! - резко бросила она, когда он не ответил на
вопрос. - Очевидно, вы хотите произвести впечатление на кого-то, ведь так?
Может быть, на женщину?
На ее явный интерес он ответил насмешливым взглядом.
- Не стоит так волноваться, Роми, - уклончиво проговорил он. Потом
улыбнулся и подался назад, пока официант ставил перед каждым из них
дымящуюся тарелку с горой спагетти, утыканной моллюсками. - Спасибо, -
сказал он.
Вдруг у Роми промелькнула мысль: у тебя, наверное, не все в порядке с
головой. Надо же додуматься - заказывать спагетти, когда тебя колотит
нервная дрожь! Роми едва удавалось держать вилку - так тряслись пальцы. Где
уж тут ловко накручивать на вилку спагетти, как это делал Доминик!
Она заметила, что он проглотил моллюска. Вот повезло моллюску, подумала
она и положила вилку.
- Скажите мне, зачем вы устраиваете этот прием? - настойчиво повторила
она свой вопрос, неосознанно проводя кончиками пальцев по открытой шее.
- И ради дела, и для удовольствия, - сказал он, кладя вилку на тарелку. -
Видите ли, я хочу купить участок земли на северо-востоке Англии, чтобы
построить там крупный центр развлечений. Мне нравятся те места, а их
обитатели определенно умеют и любят весело пожить! Этот участок принадлежит
Долли и Арчи Бейли, и они сейчас решают, продавать мне землю или нет. Они
собираются привезти с собой сына с невесткой - те должны помочь им принять
решение.
- А вы предложили им справедливую цену?
- Более чем справедливую, - сухо ответил он. - А как вы думали? - Он
взглянул на нее, сощурив глаза. - Хотя ладно, можете не отвечать.
- Так в чем проблема?
- Проблема в том, что я живу на юге Англии, и поэтому они считают меня
южанином...
- Каковым вы не являетесь - вы это хотите сказать?
- Я самый настоящий кочевник, дорогая, - бросил он легкомысленным тоном и
одарил ее неотразимейшей из своих улыбок.
Беда была в том, что слово "кочевник" будило всякие романтические
ассоциации.
- Рассказывайте дальше, - поторопила его Роми.
- Арчи и Долли питают старомодное недоверие к южанам, а меня они знают не
так хорошо, чтобы доверять. Пока. Этот уик-энд должен показать им, что мне
можно доверять. Они опасаются, что я просто хочу сделать колоссальные
деньги, не заботясь ни о местных жителях, ни об окружающей среде.
- Чего у вас, естественно, даже и в мыслях быть не может? - едко спросила
она.
- Нет, никак не может, - негромко ответил он. - Я считаю рвачество давно
себя изжившим и глубоко отвратительным явлением. И я - горячий сторонник
сохранения окружающей среды, если хотите знать. Что же касается местных
жителей, то я уже давно убедился: если справедливо и по-доброму относиться к
работающим на тебя людям, это всегда в конечном счете окупается.
- Что относится и ко мне? - с вызовом поинтересовалась Роми, хотя в душе
она не могла не проникнуться симпатией к его небольшой взволнованной речи об
охране окружающей среды. - Ко мне вы обещаете относиться справедливо и
по-доброму?
Они встретились глазами и долго смотрели друг на друга, после чего Роми
почувствовала, что ей чуточку не по себе.
- Вы составляете исключение из моих правил, - туманно ответил он.
Покончив со спагетти и отпивая глоток бардолино, он заметил ее нетронутую
тарелку. - Вы не голодны? - спросил он.
- Просто умираю с голоду! - саркастически ответила она. - Неужели не
видно?
- Знаете, если не поесть, то начинаешь нервничать и раздражаться, -
невозмутимо заметал он.
- Нет, это вы заставляете меня нервничать, Доминик!
- В самом деле?
- Да! Так что давайте не будем отвлекаться и начнем обсуждать прием,
идет? - Она наклонилась к нему и бодро сказала:
- Вам нужно будет сообщить мне, какого рода стол вы планируете и когда.
- Но я думал, что это входит в ваши обязанности.
Роми подумала с минуту.
- Хорошо. Если вы намереваетесь убедить северянина в своей порядочности,
то я предлагаю приятные, легкие блюда. Знакомые вкусовые оттенки на
несколько иной лад. Но в принципе пища должна иметь свой натуральный вкус.
Вот наша цель.
Он отодвинул тарелку и снова откинулся на спинку стула, глядя на нее
немигающим взглядом.
- Это звучит устрашающе рационально, - сухо заметил он. - Вы всегда
толкуете о мотивации и целях, да, Роми?
- Ну, такая у меня работа. - Она пожала плечами.
- Тем не менее рациональность предполагает некоторую холодность, не
правда ли? - сказал он, как бы размышляя. - А тогда ваша такая.., милая
реакция в тот день в лифте несколько озадачивает. И, по всей видимое(tm),
противоречит жестокой стороне вашей натуры.
Роми была так ошеломлена, что даже не обиделась - словно он говорил о
ком-то другом.
- Это я - жестокая? - спросила она, не веря своим ушам. - Я?
Он цинично засмеялся.
- Черт побери! - восхищенно выдохнул он. - Как здорово у вас получается!
Этот обиженный тон звучит очень естественно. Плюс надутые губки, плюс
немного невинности в широко открытых глазах. Как будто в вас есть и еще
что-нибудь кроме жестокости, Роми!
- Тогда скажите, в чем моя жестокость? - потребовала она. - Вы не можете
заявлять такие вещи бездоказательно. Продолжайте, Доминик, говорите! У меня
наверняка есть недостатки - у кого их нет? Но я никогда не считала себя
жестокой.
Он улыбнулся, впрочем, это была самая холодная улыбка, какую ей
приходилось видеть. Такие глаза могут быть у хищника, безжалостно взирающего
на свою жертву, с содроганием подумала Роми.
- Нет? - Его смех звучал горько. - А разве не жестоко выйти замуж за
человека, которого не любишь? Поступить так, как поступили вы - по отношению
к Марку?
- Но я же любила Марка, - решительно сказала она в свою защиту и закусила
нижнюю губу. - Любила!
- Не может быть, что вы его любили, - бросил он сквозь зубы, не заботясь
о том, что разговор явно ее расстроил. - Потому что, если бы это было
действительно так, вы ни за что не позволили бы мне дотрагиваться до вас -
тогда...
Дрожащей рукой она провела по коротким светлым волосам, будто стараясь
стереть прошлое.., забыть то невыносимое наслаждение, которое доставили ей
движения рук Доминика по ее телу. Его губы у нее на коже... Его теплое и
нежное дыхание возле ее губ...
- Да есть ли смысл это обсуждать?
- Смысл есть, и еще какой! - резко парировал он. - Хотя каждой клеточкой
мое тело отвергает вас и все, что с вами связано, какая-то часть моего
существа упрямо жаждет потонуть в этих красивых темных, бархатных глазах...
Говоря это, он глубоко заглянул ей в глаза, и у нее по спине пробежала
дрожь возбуждения. Ох, ну почему он? - в отчаянии подумала Роми. Почему это
непременно должен был быть он?
- Доминик.., не надо... - слабо выдохнула она. И про себя добавила: не
надо так смотреть на меня.
- Не надо? Чего именно? - грубо спросил он. - Не надо отрицать, что я
хочу вас так же сильно, как вы все еще хотите меня?
- Нет! - Она попыталась закрыть лицо руками, но тут появился официант и
поставил перед ними тарелки со следующим блюдом. Его взгляд выражал
озабоченность.
- Вы всем довольны, синьорина? - с беспокойством спросил официант.
Роми кивнула и даже выдавила из себя слабую улыбку.
- Все отлично, - соврала она.
- Расскажите мне, - хрипло прошептал Доминик, как только официант отошел,
- почему вы все-таки не отменили свадьбу.
Она покачала головой, борясь с внезапным и необъяснимым желанием
довериться ему.
- Я.., не могу.
- Вы не боялись, что я пойду и расскажу Марку о случившемся?
Она смотрела на него ясными и блестящими глазами.
- Почему же вы не пошли и не рассказали?
Гримаса отвращения исказила жесткие, красивые черты его лица.
- Я был слишком потрясен. Мне было так стыдно за свое собственное
поведение, что я просто не мог пойти и признаться во всем Марку. Он - и, это
был самый дорогой из даров дружбы - предложил мне быть шафером у него на
свадьбе. Что бы он сказал, если бы узнал, что, не появись спасатели, я бы
занялся с вами любовью по всем правилам? И я бы занялся. Я бы действительно
сделал это с вами прямо там, в том лифте.
Щеки Роми пылали. Она сомневалась, приходилось ли ему когда-нибудь еще
так прямо и грубо разговаривать с женщиной. Но вся беда была в том, что она
не осмеливалась отрицать истину его слов даже перед самой собой. Что бы они
сделали? Стали бы заниматься любовью в лифте! Рискуя, что их могут
обнаружить в любой момент!
- Потом, когда я так и не услышал, что свадьба отменяется, я,
естественно, предположил, что и у вас не хватило смелости рассказать все
Марку, - неумолимо продолжал он. - И поэтому подумал, что вы просто не
явитесь в церковь. - Он покачал головой, словно это воспоминание все еще
было способно поражать его, хотя прошло уже столько времени. - Я глазам
своим не поверил; когда увидел, как вы бодрым шагом идете к нам по проходу,
- произнес он, скрипнув зубами. - И белая девственная вуаль скрывает ваше
лживое лицо! Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не прокричать правду
на всю церковь, когда священник спросил, не известны ли кому-нибудь важные
обстоятельства, в силу которых этот брак невозможен...
- И почему вы не сделали этого.., не прокричали?.. - шепотом спросила
она.
Он снова покачал головой и поднял на нее обвиняющий взгляд.
- Одному Богу известно. Из-за Марка, наверное. Из-за того, что не мог
причинить ему такую боль.
Роми ощущала странное спокойствие. Она все еще жива. Все еще дышит. Он
явно ее ненавидел, он оскорблял ее, и она позволила ему выплеснуть на нее
все это. Как бы очистить загноившуюся рану. Такие вещи наносят самый большой
вред, если остаются невысказанными.
И наверняка, если и дальше он будет показывать, как сильно ее презирает,
остатки ее чувства к нему умрут; Потому что не может же она сохнуть по
человеку, который считает ее последней дрянью?
Несмотря на то что ничего не съела, она машинально коснулась уголков рта
тяжелой салфеткой из камчатного полотна и улыбнулась ему своей самой
профессиональной улыбкой.
- Уже поздно, Доминик... - Хорошо, Роми, сказала она себе. Браво! Точно
рассчитанная смесь извинения и сожаления, какую она выдала бы и любому
другому клиенту, если бы вечер подходил к концу. - Кажется, мне пора идти.
Она видела, что он хмурится. Наверное, рассчитывал на небольшую истерику,
подумала она с чувством торжества.
Роми придала своему лицу безмятежное выражение.
- По-моему, будет лучше всего, если вы составите и пришлете мне список