Девушка побледнела. Что творится в этом доме? Она соскользнула с кровати
и подбежала к двери, с минуту напряженно вслушиваясь
Был ли это Марк? Голос был грубый, хриплый, но походил на его голос.
Может, на него напали? Кто-то проник в дом? Грабитель? Может, его серьезно
ранили? Она не может оставаться здесь, за своей баррикадой, она непременно
должна помочь ему.
Долгую минуту Энни сражалась с тяжелым шкафом, закрывающим выход
Отодвинув его наконец, она заметила во второй раз за день сломанную ножку
кресла, которую Марк швырнул на другое кресло. Вооружившись ею, девушка
выбежала в коридор.
В этот момент стенания затихли, но теперь она точно узнала голос Марка,
что-то глухо бормотавшего, только слова не могла разобрать. Звуки исходили
из его спальни. Она влетела в нее и мгновенно огляделась по сторонам, держа
наготове свое примитивное оружие. Сердце часто билось в груди.
Но в спальне не было никаких признаков присутствия постороннего, не было
и следов какойлибо борьбы. Марк лежал навзничь на постели, его руки
раскинулись поверх простыни, скомканной и сбитой. Звуки, которые он издавал,
заставили девушку похолодеть от ужаса.
Энни осторожно подошла к кровати, страшась того, что должна была сейчас
увидеть. Марк лежал закрыв глаза, однако, пристально вглядевшись, Энни
заметила, что он дышит, его губы беззвучно дергались, потом послышался стон,
но девушка не обнаружила ни одного телесного повреждения. Энни уронила
тяжелую деревянную ножку от кресла на пол и сморщилась от боли в ушибленной
ноге. Она знала, чтб снится сейчас Марку, как если бы на самом деле проникла
в его мысли, и не в силах была это вынести. Склонившись над ним, Энни
позвала:
- Марк, Марк! Проснитесь
Марк замолк и глубоко вздохнул. Потом девушка заметила в слабом сером
предрассветном полумраке, как дрогнули его ресницы, такие густые и черные,
резко выделяющиеся на бледной коже, и наконец блеснули его глаза и раздался
еще один долгий вздох.
- Энни?
Девушка также вздохнула, но с облегчением, радуясь, что он прекратил
издавать страшные стоны и вопли.
- Вас мучили кошмары.
Марк был бледен и весь в поту. Энни даже испугалась его вида, он словно
долго и тяжело болел. Она испытывала жгучее желание пригладить его густые
всклокоченные волосы, убрать их за уши, обхватить его голову руками и
успокоить, укачивая как ребенка.
- Я кричал во сне? - едва шевеля губами, спросил Марк. - Прости, такое
бывает со мной редко, только в те ночи, когда сны становятся слишком похожи
на реальность.
Марк глянул вбок на часы, едва видные в серых предрассветных сумерках на
тумбочке у кровати.
- Который час?
- Начало шестого.
Энни не спрашивала, что Марку привиделось во сне, а тот тоже не спешил
что-либо рассказывать. Но этого и не требовалось, поскольку девушка была
твердо убеждена в том, что в эту ночь они видели один и тот же сон.
Неизвестно почему, но Энни ни на минуту в том не сомневалась, и сейчас ей
меньше всего хотелось говорить на эту тему. Было просто страшно вспоминать
свои сны, а уж Марку, видно, досталось и того хуже.
- Прости, что разбудил тебя, - сказал Марк со слабой улыбкой. Он
приподнялся и сел на постели, откинув назад всклокоченные волосы.
И только тут Энни заметила, что Марк обнажен. До этого она словно не
видела его голых рук и плеч. Вздрогнув, она поспешила отвести взор в сторону
от мускулистой и широкой груди, от вьющихся темных волосков, спускавшихся
ниже, исчезавших под простыней, прикрывавшей лишь нижнюю половину его тела.
И снова Энни различила в глубине себя нарастающий зов желания, мощный,
всепоглощающий... У нее пересохли губы. Срывающимся голосом Энни предложила:
- А не сварить ли мне кофе?
Ей просто необходимо было выйти. Если она сейчас это не сделает, то Марк
поймет ее состояние, а этого она не переживет
Растерянная и смущенная, девушка двинулась прочь из его спальни, но Марк
снова оказался быстрее ее. Его сильная рука поймала девушку за локоть. Он
дернул ее и развернул так, что Энни рухнула на постель, взвизгнув от
неожиданности. Когда она попыталась было бороться, Марк прижал ее плечи к
матрасу и возлег на нее, глядя сверху вниз в ее растерянные, испуганные
изумрудные глаза.
- Я всю ночь видел тебя во сне, Энни.
- Не надо ничего говорить! - Она густо покраснела, вспомнив собственные
эротические сны. Она даже задохнулась и закашлялась. Марк следил за ней
взглядом, быстрым и пытливым.
- Энни, - хрипло начал снова Марк. Он явно хотел поцеловать ее, а она
намеревалась оттолкнуть его, но, дотронувшись до его обнаженного тела, она
ощутила такое сильное и властное влечение плоти, что едва не потеряла
сознание.
Его губы сомкнулись с ее устами, и секундой позже она уже забыла о том,
что собиралась сопротивляться. Его язык властно вторгся в рот Энни, страсть
и жар его поцелуев просто сводили девушку с ума! Она ничего больше не
соображала, потеряв голову от страсти, сбитая с толку, не способная
разобраться, где продолжение ее сновидений, а где реальность. Они слились
воедино, перекликаясь их прошлым с их настоящим. У Энни закрылись глаза, она
не знала точно, продолжали ли они лежать на кровати в его спальне или на
пахучей сочной траве в лесу. Был ли это холодный весенний рассвет или жаркая
летняя ночь. Единственное, что она знала точно, - это то, что любит
человека, который сейчас ее целовал. Что уже любила его когда-то и будет
всегда любить. Их тела прижались друг к другу, словно вспомнив былую
близость, такую интимную, сладкую и такую им обоим знакомую...
Энни провела пальцами вверх по его груди, чувствуя, как сильно бьется его
сердце в грудной клетке, как неровно его дыхание, как учащенно он дышит.
Плечи у него были гладкие, словно шелковые, но при этом мощные, как у
жеребца, его мускулы каменели, едва она дотрагивалась до них. Марк втягивал
шею от ее щекотливых ласк. Одна только мысль о том, что он когда-то умер,
заставила девушку вздрогнуть. Марк был так полон жизни и сил. Она вспомнила
те страшные кошмары, когда ей снился ночной лес, свет фонарей, слышала
отрывистое стаккато автоматных очередей, и в ее горле застрял беззвучный
крик боли и отчаяния.
Я люблю его, думала Энни, сжимая ладонями лицо Марка, гладя его густые
черные пряди, перебирая их пальцами, поднимая голову в ответ на его
настойчивый и ищущий поцелуй. Если он умрет, то умру и я, заключила девушка.
Не эти ли чувства испытывала ее бабка, когда английского летчика
застрелили в ночном лесу?
О чем я думаю? - спохватилась Энни, сама себе поражаясь. Я что, уже верю
в то, что все это правда? Допустим, я начала верить, что каждое слово,
произнесенное Марком, истина, но где доказательства? Откуда мне знать, что
он не лжец или просто чокнутый, - тогда все, что он тут мне наговорил,
находится в области фантазии.
- Энни, - страстно прошептал Марк. Сейчас он лежал поверх девушки, и той
была приятна тяжесть его тела. Каждый раз, когда он чуть шевелился, Энни
испытывала несказанное чувственное наслаждение от ощущения его тела. Ей
вдруг припомнился недосмотренный сон и то разочарование, которое охватило ее
оттого, что сон так неожиданно оборвался буквально накануне самого интимного
момента их физической близости.
Она вспомнила это сейчас, от волнения закусив губы, ее обдало холодом,
потом бросило в жар. Неожиданно Марк прервал поцелуй и прошептал, несколько
сконфуженно, его вид говорил о том, что Марк едва сдерживается, его глаза
лихорадочно блестели, он явно был на пределе.
- Еще минута - и я не смогу более сдерживаться, Энни. Так что решись
лучше сейчас... Я тебе говорил, что не буду силой принуждать к чему-либо, и
я сдержу слово. Но я так сильно хочу тебя, ты даже и представить себе не
можешь! Позволь мне войти в тебя...
- Я вас едва знаю, - шептала Энни. - Мы встретились только вчера. Что мне
о вас известно? Я даже не знаю, на что вы живете, где вы живете, вообще, кто
вы такой. Вы столько всего тут мне наговорили, но где хоть одно
доказательство вашей правоты? Вы можете на поверку оказаться самым большим
лжецом в мире. А может, вы просто рехнулись? Откуда мне знать?
Марк глянул в ее встревоженные изумрудные глаза и тихо начал:
- Энни, единственным доказательством являюсь я сам. Ты либо веришь мне
целиком, либо нет. Жизнь - это не судебное разбирательство, в ней не всегда
можно найти доказательство, в ней нет адвокатов, нет присяжных, нет судей.
Мы вынуждены полагаться исключительно на свои умозаключения относительно тех
или иных людей. Я, например, абсолютно убежден в том, что уже жил прежде. Я
верю, что вспомнил часть той жизни, особенно хорошо помню последние месяцы
до того момента, как меня застрелили. Я ничем не могу подтвердить это,
впрочем, как и то, что ты - реинкарнация своей покойной бабушки, или то, что
мы были какое-то время любовниками. Энни, ты должна наконец решить - веришь
ли ты мне или нет, - закончил Марк.
Девушка издала долгий вздох. Конечно же, он прав, все в итоге свелось к
разрешению дилеммы: верить - не верить. Впрочем, нет. Кое-что все же было в
ее распоряжении, но все это было нематериального характера и относилось,
скорее, к сфере чувств, инстинктов и эмоций. Крайне трудно было тут что-то
пощупать, сделать доказательством. Например, как быть с негой от дремы
теплым летним днем или как быть с лунным сиянием или с неверными,
колышущимися тенями. Энни пока не понимала того, что эмоции старались
донести до нее, но точно знала их общий смысл.
Энни никак не могла подобрать нужное слово. Слова казались ей слишком
грубыми, чтобы выразить Марку ее отношение к нему. Вся затрепетав, девушка
уткнулась лицом ему в шею и поцеловала теплую ямку у ее основания, там, где
отчетливо ощущался его пульс. Закрыв глаза, девушка начала знакомство с его
телом, неспешно покрывая поцелуями глаза, плечи Марка, исследуя буквально
каждую клеточку его тела, каждую родинку, постепенно спускаясь по его груди
дальше вниз, чувствуя на своих губах солоноватый вкус его кожи. Именно так
она поступала в том недосмотренном сне. Энни ужасно не терпелось продолжить
ласки дальше, с того момента, как она пробудилась в тот раз от сладких грез.
Девушка хотела доставить Марку высшее наслаждение, ей помогало знание
этого мужчины, причем настолько глубокое, как если бы она знала его как
самое себя. Она хотела, чтобы их тела соединились наконец в единое целое.
От дум девушку оторвал чувственный стон - Марк был весь в напряжении;
едва сдерживаясь, он перебирал ее длинные разметавшиеся волосы, поднимая их
вверх и понемногу пропуская сквозь пальцы, вдыхая их запах. Он поднес руку к
ее спине и прижался крепче, все еще не решаясь ее обнять.
- Энни, любимая, - шептал он, и его сильное тело выгнулось в порыве
сладострастия. Марк снова издал стон, едва губы Энни стали спускаться ниже
по его телу...
Сейчас все было именно так, как она видела в своем эротическом сне.
Сновидения и реальность смешались. Энни полностью отдалась чувственности -
без сожаления, не боясь более ничего. Страстные стоны Марка зазвучали
громче, чаще. Потом внезапно он вскочил на колени и безумными глазами
посмотрел сверху на лежавшую под ним девушку.
- Не это тебе нужно! - и с этими словами. принялся лихорадочно стягивать
ее ночное одеяние. Энни приподнялась, чтобы дать Марку возможность снять
через голову ночную рубашку. Марк, не отводя взгляда от Энни, отбросил
ставшую ненужной одежду на пол. А девушка распростерлась на белой простыне,
выделяясь даже на ней белизной кожи. Энни трепетала и испытывала муки
томления, пока Марк жадно рассматривал ее тело, начиная с небольших, но
округлых грудей с твердыми розовыми сосками, потом переводя взгляд далее
вниз по ее плоскому животу до чуть вьющихся, черного цвета волос, растущих
между ее зазывными чудными бедрами и оттенявших их белую кожу...
Марк порывисто просунул руки под девушку, поднял вверх ее ягодицы и
устремился вперед между ее раздвинутыми ногами, входя в ее лоно.
Энни болезненно вскрикнула.
- Тебе больно? - Марк замер, испуганно смотря на девушку.
- Нет-нет! Неважно, - пробормотала девушка, обнимая Марка и вновь
притягивая его к себе. Она была уже столь горяча в своем желании, что любая
задержка становилась невыносимой. Ею сейчас руководил инстинкт, помогая
найти путь к удовлетворению, без которого ей не успокоиться.
И Марк снова вошел в нее. Девушка прикусила губу, чтобы не закричать от
боли, однако реакция ее тела сказала Марку все и так - ее тело просто
закаменело, не позволяя ему двигаться, даже если она этого и хотела. Марк
все еще продолжал лежать на девушке, только сейчас начиная догадываться...
- Ты что, девственница? - глухо спросил он.
- Это неважно, Марк, прошу вас... - задыхаясь, шептала девушка, крепко
прижимая его к себе.
- Любимая, но ведь тебе же больно... - растерялся Марк.
- Не думайте об этом, делайте свое дело...
Марк чуть приподнял голову и смущенно произнес:
- Если тебе больно, то нам обоим это не доставит удовольствия, Энни. - Он
откатился в сторону, улегся на спину рядышком с ней и глубоко вздохнул. Энни
перевернулась на бочок, чтобы видеть выражение его лица. Правда, у нее самой
был весьма несчастный вид.
- Ну ладно, должна же я когда-нибудь лишиться невинности, так почему бы
не сейчас?
- Потому что, любовь моя, боюсь, именно в данный момент я вряд ли могу
чем-либо тебе помочь, - мрачно заметил Марк, а Энни не удержалась от
удавленного смешка, взглянув ниже его пояса...
- О! Теперь я поняла, о чем вы... Вы не справились с моей девственностью?
О, Марк, простите... - Девушка скромно потупилась, впрочем едва заметно
улыбаясь при этом, затем выпростала вперед руку и спросила: - Можно ли в
данном случае чем-либо помочь нам обоим?
Марк поймал ее пальчики, поднес к губам, смеясь, в его глазах заплясали
чертики.
- Ты очень быстро всему учишься. Подозреваю, что в глубине души ты очень
испорченная штучка. Энни, в другой раз и с удовольствием, но не сейчас. Тебе
надо набраться терпения, если ты хочешь заниматься сексом, - поначалу это не
совсем простое дело. Было бы непростительной глупостью бросаться в секс
очертя голову, потому что так можно напрочь отбить к нему охоту. А мы ведь
не хотим этого, так, Энни?
- Да, но...
- Мы будем делать каждый раз по маленькому шажку вперед, - сверкнул
глазами Марк. - Энни, тебе это может показаться странным, но не надо излишне
волноваться, надо только запомнить, что это требует времени и
соответствующего настроя.
Энни поморщилась от разочарования, а Марк искоса поглядывал на нее,
проверяя реакцию на его слова.
- Бедняжка Энни, тебе очень хочется, скажи, да? - мягко спросил Марк.
Энни густо покраснела, но сумела кивнуть и даже нашла силы попытаться
улыбнуться.
- Любовь похожа на музыку, - прошептал Марк. - Иногда она требует
импровизаций, нетрадиционных решений...
Марк подкатился ближе к девушке, потянулся, чтобы ее поцеловать, и Энни с
готовностью подставила ему губы. Она действовала страстно, совсем позабыв,
что еще недавно отвергала любые проявления ласки с его стороны.
Марк осторожно и нежно коснулся ее рукой, девушка издала стон
удовольствия, зажмурилась. Он поцеловал ее в шею, спустился ниже, к грудям,
потом еще ниже. Его губы стали жаркими, требовательными, ждущими. Энни
затрепетала, а когда Марк прикоснулся к внутренней части ее бедер, когда она
ощутила его теплый влажный язык в самом сокровенном своем месте, у нее
вырвался хриплый грудной звук. Марк нашел-таки ключ к замочку, всего
несколько мгновений назад бывшему запертым для него.
Энни не противилась этому несколько необычному способу выражения
чувственности, более того, она полностью отдалась на волю чувств, подчиняясь
бешеному ритму, который заставлял ее голову метаться из стороны в сторону на
подушке, ритму, который бросал ее в жар. Девушка раскрыла губы, и из ее уст
вырвался низкий, страстный стон, который говорил, что она на пороге взрыва
чувственности, равнодушная ко всему, кроме жгучего желания дождаться
развязки. И когда этот момент действительно наступил, она почти потеряла
сознание, настолько сильным оказалось потрясение. Она кричала и кричала от
экстаза, пока понемногу он не пошел на убыль. А потом обессиленно
откинулась, эмоционально опустошенная, чуть надломленная, но умиротворенная,
без кровинки на лице.
Марк лежал рядом с ней. Энни с трудом боролась со сном, сейчас она могла
бы спокойно проспать целых сто лет, как та принцесса из сказки. Вся разница
была лишь в том, что вокруг не было зарослей чертополоха, она сама не была
заколдована, а ее принц не пробирался сквозь заросли того чертополоха к ней,
а был тут же, лежал рядышком с ней на постели. Какое-то время она лежала
молча, затем нашла в себе силы прошептать:
- Благодарю вас.
- Я тоже получил удовольствие, - хрипло рассмеявшись, ответил Марк.
Девушка обернулась к нему, губы у нее пылали жаром, манили обещанием...
- В другой раз, Энни, - возразил Марк, поигрывая ее локонами. - Как ни
неприятно мне это говорить, но у нас больше нет времени. Мы только успеваем
позавтракать и сразу же возвращаемся в Париж.
Девушка склонила голову набок и удивленно посмотрела на Марка.
- Как, прямо сейчас?
Марк расхохотался.
- Вчера ты так стремилась в Париж...
- Неужели это было только вчера? - Девушке хотелось остаться с Марком
навсегда, ей ничуть не хотелось уезжать. Она грустно вздохнула. - Все так
странно, не находите? Мы знакомы неполные сутки, а у меня такое ощущение,
что я знаю вас всю мою жизнь.
- Знаешь историю наших жизней, - поправил ее Марк, и девушка нервно
сглотнула.
- О, Марк... я хотела бы все-таки знать...
- Правда ли все это? - Его темные глаза вновь заблестели, наполняясь
внутренней уверенностью. - Да, Энни, это правда.
Энни очень боялась задеть Марка и постаралась сказать как можно мягче:
- Я знаю, что вы в этом убеждены, но не я, хотя и готова вам поверить.
Марк, я действительно хотела бы вам верить. Но во мне есть очень маленькая,
но страшно здравомыслящая частичка, которая и противится признать все это
правдой.
Марк спокойно выслушал девушку и заверил ее:
- Энни, в этом уже нет необходимости. Я привез тебя сюда потому, что
хотел убедить в том, что мы уже знали друг друга прежде, но сейчас я понял,
что теперь это уже неважно. Сейчас важно совсем иное - то, что случилось с
нами только что. Мой замысел был в том, чтобы заставить нас вспомнить, что
мы уже знали друг друга в прошлом и просто позабыли об этом. Но ведь ты
прекрасно понимаешь, что вспомнить такое - отнюдь не простое дело. Нужен был
какой-то особый случай, чрезвычайное происшествие, чтобы я действительно
вспомнил свою прошлую жизнь. Возможно, права и ты, и я действительно стал
жертвой чрезмерно развитого и живого воображения. Да вдобавок еще и детское
восхищение подвигом английского летчика. - Марк пожал плечами и закончил: -
Но сейчас все это уже не имеет никакого значения.
Энни подалась вперед и нежно поцеловала его в губы. Их уста слились,
жаркие, страстные, жадные. Когда они оторвались друг от друга, Марк со
вздохом заметил:
- Нам придется поторапливаться - тебе предстоит встретиться с
директором-распорядителем французской звукозаписывающей фирмы и
познакомиться с несколькими его ответственными сотрудниками сегодня в час
дня. А потом у тебя будет фотосъемка в танцевальном зале отеля.
Марк соскочил с постели, взял со спинки стула полосатый золотисто-черный
халат и надел его, завязав пояс.
Энни вздрогнула и вся внутренне насторожилась.
- Послушайте, что это вы такое говорите? Я не помню никаких встреч,
назначенных на сегодня, а если бы таковые и были, то откуда вы об этом
знаете?
Марк равнодушно бросил, направляясь в ванную:
- Во французской фирме работает эксперт, отвечающий за связь с прессой.
Так вот, он огласил твою повестку дня, и в ней есть встреча с прессой
накануне твоего выступления. Я видел распечатку твоего расписания со всеми
подробностями, которую специально приготовили для прессы.
- Но как вы все это узнали? - спросила девушка. Марк лишь улыбнулся ей
через плечо, и за ним закрылась дверь ванной.
Кто он такой? - ломала голову Энни, возвращаясь в свою спальню. Что он
недоговаривает? С первого мгновения их встречи у девушки было впечатление,
что Марк приложил немало сил, чтобы собрать о ней весьма личную во многих
отношениях информацию. Марк не сознался в том, что он журналист, но при этом
он каким-то образом оказался связанным с прессой. А как иначе ему удалось
раздобыть сведения о ее европейском турне?
Энни тоже приняла душ, тщательно оделась в один из тех костюмов, которые
Филипп и Диана специально подобрали ей для встреч с прессой во время
гастролей. Как и все ее сценические костюмы, этот наряд должен был донести
до зрителей образ печального и одинокого беспризорника, уличной певички. В
отличие от других певцов Энни никогда не надевала ярких, броских костюмов на
сцене. Она выходила на сцену в джинсах, обычно черного цвета, босая или в
старых, разбитых тапочках, в черном топике или распашонке.
В первый раз Энни сама купила себе тапочки, но потом Филипп настоял,
чтобы обувь для сцены была специально разработана молодым и модным
лондонским дизайнером. Они смотрелись точно так же, как те, первые тапочки,
но появились на публике в оговоренный и скоординированный момент, после
заблаговременного уведомления публики. В результате дизайнер пожинал золотые
плоды своих трудов, продавая по завышенной цене подросткам тапочки и на
Энни.
Черный топик, который сегодня надела Энни, можно было отнести к разряду
миди, он открывал всего лишь пупок и полоску тела над черными джинсами,
которые идеально облегали ее бедра. Но так как стоял прохладный весенний
день, она решила надеть поверх топика еще и белый свитер, который снимет
потом, когда наступит час общения с прессой.
Энни возилась с волосами, когда Марк постучал в дверь ванной.
- Ты идешь? Завтрак готов. Я уже накрыл на стол и сварил кофе.
- Мне надо еще упаковать чемоданы, но я могу сделать это и после
завтрака, - ответила девушка, открывая ему дверь. Марк уже был одет в тот
самый темный костюм, сшитый у дорогого портного, белую рубашку в голубую
полоску с темно-синим шелковым галстуком. Выглядел он очень элегантно, хотя
костюм не мог скрыть силу и мощь его фигуры.
- Ты отлично смотришься! - проговорил Марк, улыбаясь девушке - Правда, я
пришел к выводу, что ты всегда одеваешься в темное или черное, когда
предстоит фотосъемка.
- Этот ход придумал Филипп, - со смехом объяснила Энни. - И сейчас под
этим свитером я ношу черный топик, а свитер сниму перед встречей с прессой.
На завтрак они выпили по стакану свежеприготовленного апельсинового сока,
кофе, съели по горячему круассану. Энни глазам своим не поверила, когда
открыла духовку и увидела на противне золотистые полумесяцы, наполнившие всю
кухню ароматом выпечки.
- Вы сами их приготовили? - заинтересованно спросила девушка.
Марк громко рассмеялся.
- Я мог бы их выпечь и сам, моя мама научила меня, как это делается, но у
меня, если честно, на это совершенно нет времени. Поэтому я зажег духовку
сразу, когда пошел вниз, по пути прихватил из морозилки полдюжины
круассанов. Когда духовка разогрелась до нужной температуры, я просто сунул
их туда, и через двадцать минут они были готовы.
- Просто потрясающе! - воскликнула девушка, откусывая крошащийся и сочный
кусок булочки. - Мм; мне не следовало бы их есть, в них столько калорий, но
я не могу устоять. Да, французы готовят самую вкусную еду в мире.
- Не буду с этим спорить, - подхватил Марк, ухмыляясь ей, затем уселся
напротив нее за стол и принялся по глоточку отпивать сок. - Расскажи, что ты
помнишь о своем отце? Как он чувствовал себя, проживая в Англии вместо
Франции? Он ведь был французом по духу и по сути.
- К тому времени, как я подросла достаточно для того, чтобы в чем-то
разбираться, у отца была хорошая работа и он успел отлично обосноваться в
Англии.
- Надеюсь, что когда ты обзаведешься семьей, то будешь уделять больше
внимания близким, - поддел ее Марк.
Энни стрельнула глазами в его сторону.
- А вы не были женаты?
- Пока не нашел никого себе по сердцу.
- Но ведь у вас должны были быть... э... связи все эти годы? Кстати
говоря, сколько вам лет?
Марк проницательно посмотрел на девушку.
- Я ведь говорил об этом вчера, ты уже успела позабыть? Мне тридцать
четыре, и я на десять лет старше тебя, Энни. Конечно, у меня были женщины
все это время, и я должен честно признать, что спал с некоторыми из них, но
это никогда не воспринималось всерьез ни ими, ни мной. Тебе может кто-то
нравиться, даже очень сильно нравиться, однако речь о любви не идет, не
возникает того чувства, что если больше не увидишь этого человека, то жизнь
кончилась.
Энни добавила себе кофе, налила и Марку, затем произнесла, нахмурившись:
- Что я могу сказать вам на это - не знаю. У меня никогда не было столь
сильной любви, так, несколько несерьезных увлечений с одной попзвездой, и то
Филипп все сам организовал и устроил, предварительно убедившись, что мой
ухажер не зайдет слишком далеко.
- Филипп контролировал каждый твой шаг, да? - иронично прокомментировал
Марк.
Энни поморщилась в ответ.
- Я была так юна, когда впервые познакомилась с Филиппом, что он
предпочел всерьез приглядывать за мной, защищать меня. Вот почему в моей
жизни появилась Диана и стала жить вместе со мной в одной квартире. Она
везде бывала со мной, особенно поначалу. Филипп всю жизнь вращался в
музыкальном мире и отлично понимал опасности, которые грозили наивным
несмышледа? нышам, попавшим в сети соблазнов улицы, не ведая, что творят. У
него уже были многообещающие молодые таланты, но одна села на иглу, а потом
и спилась, другой умер от СПИДа. Филипп вознамерился уберечь меня от
подобных напастей, и я очень благодарна ему за все, что он для меня сделал.
Правда, время от времени я поднимала бунт на корабле, кричала, что он не
дает мне свободы, однако я постоянно была так загружена, что на самом деле
для свободы и времени не оставалось. А потом... - Энни смолкла, Марк,
прищурившись, наблюдал за ней.
- И потом ты немного в него влюбилась? - довольно сухо закончил он за
нее.
Энни густо покраснела.
- Я была в хороших руках все эти годы, - вынужденно признала девушка. - Я
думала, что он занял место моего отца. Я всегда любила отца больше, чем
мать, и очень тосковала по нему. Филипп, конечно же, не походил на отца, но
он был такой надежный и... и... очень похож на отца. И мне это нравилось.
Когда мать повторно вышла замуж вскоре после смерти отца, то я страшно
разозлилась на нее. Я возненавидела отчима, впрочем, он меня тоже не
жаловал. Я мешала ему, как заноза, постоянно напоминая о том, что он не
первый мужчина в жизни матери. Это заставляло его мучиться ревностью. А так
как я к тому же огрызалась и грубила ему, то у отчима появился уважительный
повод пороть меня.
Энни поморщилась и продолжила:
- Но, боюсь, если честно, то я была типичным вредным и несносным
подростком и порядком досаждала ему. Поэтому он всегда мог оправдать свои
воспитательные меры. А если я жаловалась на него матери, та винила во всем
меня.
Марк нахмурил брови и сказал:
- У тебя было тяжелое детство.
- Я была несчастна, - подтвердила девушка, поворачивая лицо к Марку. - С
той самой минуты, как умер отец, моя жизнь в семье покатилась под откос.
- Пока ты не познакомилась с Филиппом, - вслух озвучил свою мысль Марк, а
Энни молча согласно кивнула.
- Да, Филипп подобрал меня в самый критический момент. Один только
Господь знает, что могло бы со мной случиться, если б Филипп не вошел в мою
жизнь. Возможно, я бы убежала из дома, скиталась бы по Лондону и кончила
свои дни под забором. Всякий раз, когда я думаю о такой перспективе, меня в
дрожь бросает.
Марк взял девушку за руку и привлек ее к себе.
- Знаешь, я не буду тебя ревновать к Филиппу, - с явным облегчением
произнес Марк.
Энни глухо засмеялась.
- А вам и не надо к нему ревновать.
Она услышала, как Марк шумно вздохнул, затем бросил взгляд на часы,
стоявшие на кухне, и вновь принял деловой вид.
- Нам скоро пора выходить. Поднимайся наверх и упакуй свои вещи, пока я
здесь приберу. Я хочу оставить дом в полном порядке.
- Я помогу вам, - предложила девушка, вставая, но Марк отрицательно
замотал головой.
- Справлюсь сам. Это не займет много времени. Крикни мне, когда будешь
готова, чтобы я снес чемоданы вниз и уложил в багажник.
Энни пошла наверх, чувствуя себя ребенком, которого заставляют делать то,
что ему не хочется. А ей так не хотелось возвращаться в Париж, назад к ее
напряженным трудовым будням, назад к шуму и блеску славы и известности, к
репетициям, к выступлениям на публике, к нескончаемым переездам от одного
праздника жизни к другому.
Ее пребывание в этом доме с Марком как-то выпало из привычного хода
времени, словно она оказалась на другой планете и увидела мир под совершенно
иным углом зрения, отстранение, свежим взглядом. За последние сутки так
много всего произошло... Энни казалось, что прошло не каких-то двадцать
четыре часа, а недели. Ей стало ясно, что отныне она не сможет по-старому
воспринимать окружающий ее мир.
Неспешно упаковывая вещи в чемоданы, Энни заглянула в спальню, вспоминая
состояние, которое охватило ее, когда она впервые туда проникла. За
несколько минут она прибрала в комнате, заправив постель и собрав простыни в
корзину для белья.
- Ты готова, Энни? - послышался снизу голос Марка.
- Да, готова, - чуть охрипшим голосом крикнула она.
Марк поднялся наверх, взял чемоданы и отнес в машину, которая была подана
к входным дверям. Когда Энни спустилась вниз, Марк уже погрузил багаж и
теперь дожидался ее.
- Как ты предпочтешь ехать в Париж - сидя в одиночестве в салоне лимузина
или рядом со мной на переднем сиденье? - поинтересовался Марк.
Энни скорчила ему рожицу и плюхнулась на переднее сиденье. Машина
тронулась, девушка быстро обернулась на удаляющийся дом и вздохнула. Даже не
глянув на нее, Марк тихо сказал:
- Ты еще вернешься сюда.
- Так вы можете читать не только прошлое, но и будущее? - со смехом
поинтересовалась Энни.
- Надеюсь, что так.
У Энни екнуло сердечко. У нее было ощущение, что она и сама надеется, что
впредь так и будет. А ведь впереди, так много всего непредвиденного! Они
могут перестать испытывать влечение друг к другу. "Его восхищение ею может
поутих - нуть теперь, когда Марк познал ее. Да и работа вполне может
развести их в разные стороны, и их чувства друг к другу иссякнут и умрут...
Да может случиться все что угодно! Энни очень боялась излишнего оптимизма,
но все же в ней теплилась надежда, словно лучик света во тьме. Она не могла
заставить себя не мечтать о лучшем. Ведь она сейчас была по-настоящему
счастлива. Так, как никогда в жизни. Всякий раз, искоса поглядывая на Марка,
управляющего лимузином, она любовалась им. Радость переполняла ее. И так
было всякий раз, когда она смотрела на него. Ей хотелось смеяться, кричать
от восторга. Она готова была раскинуть руки и полететь, если бы могла...
- Расскажите мне о вашем детстве, - проворковала она. - В горах Юра
холодно зимой?
- Еще как холодно! Иногда снег идет целыми неделями, - смеясь, ответил
Марк. - Я очень любил зиму, когда был мальчишкой. Все мы ее любили. Зима
приносила массу радостей - и лыжи, и коньки, и санки. У всех ребят были
выбиты передние зубы от постоянных падений. По понедельникам все приходили в
класс с синяками, ушибами и даже сломанными руками. Но я никогда не понимал,
почему родители зиму не любили. Мне кажется, что они просто не понимали всю
прелесть спорта.
- Я думаю, ваша матушка очень беспокоилась за вас.
- Да, я в этом уверен. Она всегда была ориентирована на семью и ничем
иным не интересовалась. С утра до вечера она возилась по хозяйству в доме
или в саду. Но она любила и выращивала отнюдь не цветы - она предпочитала им
овощи. Моя матушка была очень практичной дамой.
- И это она вас учила готовить?
Марк утвердительно кивнул.
- Да, когда у нее бывало время и я крутился рядом. А чаще я пропадал с
друзьями, играя в регби, устраивая драки, лазая по деревьям.
- Ваша матушка была хорошей кулинаркой?
- О да! Она всегда требовала, чтобы продукты были исключительно высокого
качества. Все обязательно должно было быть свежим, желательно выращенным ею
собственноручно. У нее был маленький огородик, где она и выращивала пряные
травы. И крайне редко подкупала овощи на рынке даже зимой. Помню, зимней
порой меня часто посылали в огород принести капусту для обеда. Бывало, что
мне приходилось раскапывать глубокий снег, чтобы добраться до кочана. Руки
леденели.
Энни не замечала, как бежало время. Она с таким интересом слушала то,
что, ей рассказывал Марк о своем детстве, о семье, о том, как они жили в
горах Юра! Все это было так мило, так романтично, что Энни всерьез собралась
лично отправиться туда и посмотреть на эту идиллию собственными глазами.
Сейчас у нее была глубокая внутренняя уверенность, что, приехав туда, она
вернется к себе домой.
Тут она заметила дорожный указатель и поняла, что скоро они будут в
Париже. И сразу ей в голову полезли сомнения. Она занервничала. Марк
утверждал, что ее отсутствия никто не заметит, но она не могла поручиться,
что так оно и будет. Возможно, Филипп и Диана тщетно дозванивались до нее, а
может, с ней безрезультатно пытался связаться кто-либо из сотрудников
французской студии грамзаписи. Убедившись, что Энни не прибыла в отель,
нигде не отметилась, они могли вообразить, что она вообще потерялась. Можно
только представить себе панику и переполох, которые те подняли! А вдруг
Марка арестуют, как только они приедут в отель? Девушка стрельнула глазами в
его сторону, сжимая в волнении губы.
- Марк, может, лучше, чтобы вы высадили меня где-нибудь, а не подвозили
прямо к отелю? Я могу взять такси...
Марк послал ей теплый, но изумленный взгляд.
- Но зачем?
- Полиция, наверное, перевернула в отеле все вверх дном.
- Там не будет полиции.
- Марк! - взволнованно воскликнула Энни, но он успокоительно положил,
руку ей на колено.
- Не надо волноваться, я же сказал тебе: все считают, что ты находишься у
друзей.
Тем временем их лимузин влился в хаос дорожного движения Парижа. Поток
машин был столь интенсивен, что пару раз девушка испуганно жмурилась, ожидая
самого худшего. В воздухе стоял гул от клаксонов, слышался скрип тормозов и
визг шин. Автомобили с ревом проносились, обгоняя друг друга, водители
высовывались из окон и отчаянно ругались по-французски. Энни возблагодарила
судьбу за то, что ей не пришлось вести машину в таком автомобильном аду, но
Марк даже глазом не моргнул - он правил так, словно рожден был за рулем,
словно весь день проводил за баранкой.
А может, и в самом деле это так, нахмурилась девушка...
- Вы живете в Париже? - Это единственный пунктик, которого Марк никак не
коснулся, рассказывая девушке о себе. Впрочем, он говорил о прошлом, а не о
настоящем.
- Всю неделю. А по пятницам после работы обычно уезжаю за город.
У Энни от удивления округлились глаза.
- Так это в вашем доме мы были? - Она была абсолютно убеждена в том, что
Марк арендовал его на неделю или что-то в этом роде.
- Да, - спокойно подтвердил Марк. - В том доме я провожу уикенды и летний
отпуск. Я предпочитаю сельскую жизнь, но мне приходится всю неделю работать
в городе, потому что моя работа кончается затемно. И так каждый день...
- Но вы так и не сказали мне, где работаете.
- Потом скажу, - ответил он, а лимузин тем временем покатил вдоль
широкого бульвара, мимо модных магазинов. Мгновением позже Марк лихо свернул
в узкий переулок и подрулил к боковой стороне одного из парижских
гранд-отелей. Швейцар в ливрее поспешил к машине, обежал ее, чтобы открыть
перед Энни дверцу и помочь выйти. Марк передал ему ключи от машины и весело
сказал по-франдузски:
- Жан Пьер, будьте так любезны, припаркуйте машину. И проследите, чтобы
багаж мадемуазель Дюмон был доставлен в ее номер.
Швейцар почтительно кивнул, широко улыбаясь.
- Будет сделано, мсье Паскаль.
Энни с некоторым изумлением обнаружила, что швейцар хорошо знает Марка.
Выходит, Марк здесь был частым постояльцем, а это означает, что у него
должно быть много денег - отель из разряда дорогих. И тут же она испытала
уже подлинное потрясение, поняв, откуда ей знакомо имя Паскаль, где она уже
слышала его прежде. Оно не раз звучало в разговорах Филиппа и Дианы. Марк
Паскаль, был директором-распорядителем той самой французской фирмы
грамзаписи, которая выпускала диски с ее песнями. И она, Энни, вернулась
назад в Париж, чтобы дообедать в обществе самого уважаемого господина Марка
Паскаля!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- Я не говорил тебе, кто я такой, лишь для того, чтобы сломать все
условности, все преграды, - чуть позже пояснял Марк, когда они остались
вдвоем в ее изысканных апартаментах на верхнем этаже, из окон которых
открывался захватывающий дух вид на Париж.
- Что ж, вам это вполне удалось! - воскликнула, начиная злиться, Энни.
Тот тяжко вздохнул.
- Если бы ты с самого начала знала, что находишься в полной личной
безопасности, то не стала бы слушать меня. Ты бы просто посмеялась надо
мной. Поэтому я должен был создать шоковую ситуацию, так повлиять на твое
сознание, чтобы ты стала более восприимчива к моему рассказу.
- Иными словами, промыть мне мозги?
Марк блеснул глазами.
- Нет, Энни, нет! Совсем не так. Просто я не мог найти иного способа
достучаться до тебя. Я ведь не знал, были ли у тебя тоже хоть какие-либо
воспоминания о прошлой жизни. А выглядела ты совсем как твоя бабка, как та
женщина, о которой я мечтал. Когда я впервые увидел твое изображение на
одной из обложек, то буквально остолбенел.
Тут уже Энни и сама вздрогнула от того взора, что он послал ей, от
интонации его голоса. А Марк хрипло продолжил:
- Поверь мне, Энни, долгое время я сам глубоко сомневался, не придумал ли
я все это, не приснилась ли мне та женщина в самом деле. И потом, ты знаешь,
ведь я никогда не видел ни одной фотографии твоей бабушки. Я даже не знал
точно, была ли та Энни, которая снилась мне, той самой Анной Дюмон, что жила
в моей деревне. Я принялся расспрашивать, наводить справки, но никто ничего
не мог точно припомнить. Несколько старух стали было что-то вспоминать, но
все было как-то смутно. Я точно тебе говорю - никто мне никогда не
рассказывал о том, что у твоей бабки было что-то с тем погибшим летчиком,
что похоронен на деревенском кладбище. Затем я увидел твое изображение и
только тогда сообразил, что ты носишь то же самое имя, и, конечно же, я
предположил, что... что... ты могла быть ее внучкой. Я знал, что после войны
Анна Дюмон переехала в Англию, затем я обнаружил, что твоего отца звали Пьер
Дюмон. Тут уже я окончательно уверился в твоем происхождении. Однако сильное
фамильное сходство еще не означало, что имеет место реинкарнация.
- Ну и правильно, - подхватила девушка. - Я рада, что вы это поняли,
Марк.
- Энни, я такой же нормальный человек, как и ты Я вовсе не псих, -
раздраженно бросил Марк - Но ты знаешь, что Шекспир говорил устами Гамлета:
"Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Так вот,
как бы невероятно моя история ни звучала, она вполне возможна. Мне
подумалось, что если во мне воплотился тот англичанин, то почему бы мне не
встретить где-нибудь в этом мире женщину, которую я любил? Я должен был
найти ее, а после того, как увидел на обложке пластинки твое лицо, то сразу
понял, что нашел тебя. Но я должен был убедиться, что тут нечто большее, чем
чисто физическое сходство. - Марк немного помолчал, потом продолжил, с
мягким намеком на насмешку над самим собой: - Признаюсь, я тайно надеялся,
что ты видишь те же самые сны, что и я.
- Ну так вот, я их не видела, - холодно ответила девушка, все еще сердясь
на Марка за то, что он до смерти - перепугал ее, заставив поверить, что ее
похитили, хотя на самом деле ее "заточение" в загородном доме Марка было
заранее обговорено с Филиппом. Марк преспокойно признался, что все строилось
на том, что "похищение" должно стать неожиданностью для Энни, едва та
прилетит в Париж. Так оно и случилось, но Энни понадобилось очень много
времени, чтобы во всем разобраться..
- Зато видишь их сейчас, - мягко заметил Марк, и девушка метнула в его
сторону свирепый взгляд
- Почему вы не хотите честно признаться в том, что загипнотизировали
меня? Все эти сновидения, что являлись мне - в вашем загородном доме, ну...
что вы просто внушили мне их. А перед пробуждением приказали напрочь
позабыть о том, что я была подвергнута воздействию гипноза. Ведь так было?
- Нет, Энни, - взорвался Марк. - Все было совсем не так!
- Я вам не верю, и с чего это мне вам верить! Вы меня уже раз одурачили,
заставив поверить в похищение. Откуда мне знать, что теперь вы говорите
правду, а не лжете вновь?
- Было бы абсолютно бессмысленно пытаться прибегнуть к помощи гипноза, -
начал Марк глухим, раздраженным голосом. - Мне нужно было убедиться в том,
что ты - это та самая женщина, которую я любил в прошлом. Я увез тебя в
сельский дом, чтобы создать условия, при которых сработал бы спусковой
курок, блокировавший твою память, и ты бы все припомнила. Зачем мне
мошенничать с гипнозом?
- Вы сами признали, как сильно хотели, чтобы я поверила в то, что являюсь
собственной бабушкой, ее новым воплощением в этом мире, ведь вы не станете
оспаривать это? Вы были захвачены этой идеей. Вы пошли бы на все, только бы
заставить меня поверить в то, что я была ею, правда?
- Ты ошибаешься, Энни, - горячо возразил Марк. - Да, я хотел бы, чтобы ты
оказалась ею, но лишь в том случае, если бы так оно и было на самом деле.
Они уставились друг на друга, ее зеленые глаза сверкали от негодования.
Марк смотрел на нее, погруженный в раздумья.
- А если вы ошибаетесь? - прошептала девушка. - Что тогда? Полагаю, вы бы
потеряли ко мне всякий интерес.
Зазвонил телефон. Они оба словйо очнулись - звонок разрядил атмосферу.
Нахмурившийся Марк обернулся и поднял трубку.
- Да, - рыкнул он.
Энни была настолько взволнованна, что вынуждена была присесть на
ближайший стул. Она и сама еще не оправилась от шока, обнаружив идентичность
Марка мужчине из ее снов и пытаясь понять, что за интригу Марк ведет с ней
последние сутки. Она чувствовала себя полностью замороченной.
Попытавшись отвлечься, девушка заставила себя осмотреться по сторонам,
разглядывая убранство гостиной в роскошных апартаментах, в которых ей
предстояло жить во время гастролей в Париже. Номер был шикарно обставлен -
вся мебель выдержана в имперском стиле, кресла и софа обиты зеленым атласом
и парчой, на полу лежал бледно-желтый ковер, на обоях красовались изящные
завитушки на кремовом фоне. Роскошная люстра свисала с потолка, причудливые
каскады хрустальных подвесок издавали мелодичное треньканье всякий раз,
когда кто-либо проходил по комнате. Длинные занавеси из все того же зеленого
атласа висели и на окнах, ниспадая до самого пола. Внизу они были подбиты
золотым шелковым кордом.
Марк сердито, с размаху швырнул трубку на рычаг. Энни внутренне
подобралась и вопросительно посмотрела в его сторону.
- Нас ждут внизу, - кратко рявкнул Марк. - Мои ребята уже приехали и ждут
нас в баре. Нам надо успеть завершить ланч до того, как наступит пора
предстать перед прессой.
- Вы идите вниз, мне надо еще причесаться.
- Нет, я подожду. - С этими словами Марк глянул на часы. - Энни, у тебя
всего пять минут. Поторопись. -
Девушка поджала губы и, не говоря ни слова, встала с кресла и пошла в
ванную, абсолютно убежденная в том, что Марк провожает ее взглядом. Ей
страстно хотелось, чтобы он смотрел на нее вот так же каждую секунду, и
одновременно она злилась на себя за это желание... Сейчас она с
подозрительностью относилась к любому проявлению влечения к Марку. Ведь он
все так тщательно спланировал, достиг такого размаха в деле обмана ее. Марк
сам признал, что старался подготовить ее, сделать более "восприимчивой" к
его идеям. Откуда ей знать, как далеко он продвинулся в этом деле. Ее
воображение заработало, выдавая картины применения к ней психотропных
наркотиков, вмешательства в ее психику на уровне подсознания, применения
гипноза...
Нет, это чистое безумие, остановила себя Энни, расчесывая длинные,
шелковистые черные волосы перед зеркалом, собирая их в гладкий узел на
затылке. Сейчас ей казалось неправдоподобным любое умозаключение по поводу
действий Марка. Но надо же было как-то объяснить эту необычную тягу к Марку,
которую она испытала сразу же, с первой минуты общения. Такого с ней никогда
прежде не случалось. У Энни действительно было мало любовных свиданий с
мужчинами. Правда, она не страдала от отсутствия мужского общества и
мужского внимания к ней за время гастролей со своей группой, а также когда
записывала новые песни. Но никто прежде не вызывал у Энни такого интереса.
И только Марк смог этого добиться. Уже тогда, когда они еще только ехали
из аэропорта в Париже, в тот самый первый день... Еще до того, как
прозвучало первое слово, Энни явственно ощутила сильнейшее физическое
влечение к Марку. Она Припомнила, как сидела в салоне лимузина и
рассматривала черные волосы Марка, любовалась оливкового цвета кожей,
дивилась ширине его плеч. Уже тогда она пришла к выводу, что Марк - один из
самых привлекательных мужчин, каких она только видела. Никогда никому еще не
удавалось заставить Энни потерять голову, и вот теперь это с ней
произошло...
Девушка густо покраснела, глянув в зеркало и внезапно вспомнив, как они
занимались любовью в лесу, потом в спальне... Энни со стоном прикрыла веки.
Ну как она могла допустить такое? Не успокаивало и то, что совершилось все
это лишь потому, что Марк ее соблазнил. Нет, она сама хотела этого. У
девушки вновь пересохло во рту, когда она поняла, что хочет близости с
Марком, и прямо сейчас. Ну что же с ней такое происходит? Она всегда
считала, что никогда никому не удалось бы уговорить ее покориться совершенно
незнакомому человеку. Как это удалось Марку - понять невозможно. Если бы они
жили в давние времена, она, несомненно, обвинила бы Марка в колдовстве.
Рассуждая подобным образом, девушка аккуратно наложила серебристые тени
поверх ресниц, подкрасила губы красной помадой, посмотрела на свое
отражение, повернув голову в одну сторону, в другую, затем тяжко вздохнула.
Кажется, образ ей не слишком удался. Придется еще подправить грим перед
самой встречей с фоторепортерами, которые специально приедут на ее съемки.
Но сначала ей придется провести ланч в обществе Марка. А это уже требовало
крепких нервов.
Девушка вышла из ванной, выложенной плиткой бледно-лимонного цвета, и
застала Марка нетерпеливо меряющим шагами комнату. Его высокое, стройное
тело, казалось, вибрировало в ожидании. Марк чуть качнулся, на его загорелом
лице засветилась улыбка.
- Наконец-то! Я уж думал, что ты решила провести в ванной весь день.
Энни принялась стаскивать с себя белый свитер и осталась в том черном
топике - выходном наряде, что подобрал для нее Филипп для общения с прессой
еще в самом начале ее певческой карьеры. Марк пристально, с прищуром оглядел
ее, его брови сошлись в изломанной линии, когда его взор остановился на
глубоком вырезе, открывавшем ложбинку между грудей, сами их полукружья,
такие гладкие, блестящие...
Черный топик сидел идеально, заканчиваясь выше пупка и оставляя полоску
обнаженного тела.
- Ты это выбрала, чтобы предстать перед репортерами?
- Совершенно верно, - отрезала девушка, воинственно вздернув лодбородок.
Ее зеленые глаза загорелись решимостью отстоять право на индивидуальность. -
Вам не нравится? Мои музыканты находят этот наряд очень сексуальным.
- В этом я уверен, - сквозь зубы процедил Марк. Затем снова глянул на
часы, все еще недовольно хмурясь. - Ладно, у нас нет времени подыскивать
что-либо получше. Пойдем, нам надо торопиться. Но потом я лично просмотрю
Твое наряды, в которых ты собираешься выходить на сцену. Энни, мы продаем
твои пластинки с твоим. сложившимся имиджем - печальной маленькой уличной
певички, но никак не сексуальной красотки.
- Может, такой образ и подходил мне в прошлом, но в будущем он может
измениться, - агрессивно огрызнулась девушка. Марк одарил ее ответным
блеском глаз.
- Да ну? Об этом мы поговорим чуть позже. - Он открыл дверь номера и
жестом пригласил пройти. - Поспеши, мы можем опоздать.
Энни начинала по-настоящему раздражаться. Она продефилировала мимо Марка,
даже не смотря в его сторону, стараясь выглядеть как можно увереннее, так
как она боялась, что Марк станет пялиться на нее, более того, она страшилась
его, чувствуя, что Марк едва сдерживает свою страсть к ней...
Вместе они составляли занятную парочку - Энни углядела их размытые
изображения на полированных стенках кабины лифта. Свое - в соблазнительном
черном топике и черных, облегающих бедра джинсах. Марк выглядел
представительно, если не сказать величественно. Очень важный и кажущийся
недоступным в темном дорогом костюме.
Трудно было даже сопоставить того человека, о котором она знала из
рассказов, с тем, который стоял сейчас рядом с ней в кабине лифта,
спускавшегося вниз. Невозможно было не заметить, как прекрасно выглядит
Марк, как он крепок физически и как хорошо сложен, как полон энергии.
Посмотришь со стороны - и ни за что не подумаешь, что этот человек верит в
переселение душ и реинкарнацию или придает такое большое значение содержанию
своих снов, страдает таким странным комплексом и обладает весьма необычным
мышлением.
Марк выглядел нормальным человеком, уверенным в собственных силах, в том,
что живет правильно, так, как надо.
Если бы я повстречалась с ним сейчас, когда он так вот выглядит, то уж
точно - сразу бы влюбилась в него. Эта мысль тихо прокралась ей в голову в
тот миг, когда они выходили из лифта в заполненный людьми вестибюль
гранд-отеля. Потом Энни подумала о том, что Марку не обязательно было
прибегать к похищению, чтобы привлечь ее внимание. Он должен был знать,
какое впечатление производит на женщин.
Правда, в таком случае им понадобилось бы гораздо больше времени, чтобы
прийти к тому же этапу в их взаимоотношениях; Энни вынуждена была признать,
что тут он был прав. Если бы сегодня они встретились впервые, то у них не
было бы ни единой возможности побыть наедине, взять хотя бы сотрудников
Марка, уже ожидавших их появления на ланч. А потом через день-другой Энни
захватила бы круговерть встреч с репортерами, публичных интервью, репетиций,
пробных спевок и всего прочего, что составляет подготовку концертного
выступления. А когда она завершит дела в Париже, то отправится в новое
место, со всей свитой музыкантов, с хором, с рабочими сцены. У Энни просто
не было бы времени увидеться с Марком, а ему не удалось бы создать атмосферу
тесного общения, произвести глубокое и незабываемое впечатление.
Кое-кто из собравшихся в фойе гранд-отеля наконец узнал Энни, она
услышала характерное перешептывание, перелетавшее из одного края вестибюля в
другой Люди оборачивались на нее, протягивали к ней руки.
- Милый, - беспомощно озираясь, пробормотала девушка, пытаясь вспомнить
свой французский, так, на случай общения с этими людьми.
- Что? - недоуменно обернулся Марк, проследил за ее взглядом, затем
рявкнул: - Поспешим, у нас нет времени на твоих фанов, они могут нас
задержать. - С этими словами Марк обнял девушку за талию и увлек ее в
сторону, проскочив через двери, которые вели в зал ресторана, успев по пути
перекинуться парой фраз с метрдотелем, заспешившим им навстречу.
- Антон, за нами погоня. Вы можете их удержать?
Метрдотель понимающе улыбнулся.
- Будет сделано, мсье Паскаль.
Энни и Марк прошли через ресторанный зал к большому столу, расположенному
у окна, выходящего в сад во внутреннем дворике отеля. Метрдотель ринулся
наперерез парочке чрезмерно активных фанов, вежливо, но твердо повторяя им:
- Если вы не заказали столик, то вам здесь нельзя находиться.
- Салют! - бросил Марк полудюжине людей, собравшихся за столом. Они
поспешно встали, заулыбались, послышались ответные приветственные возгласы.
- Добрый день!
Кто-то произнес американское "хай", но с сильным французским акцентом.
При этом все пристально разглядывали девушку.
Она уже привыкла к тому, что ее постоянно разглядывают как знаменитость,
хотя в первое время ей с трудом удавалось сохранять душевное равновесие. Вот
и сейчас девушка - покраснела, занервничала. Ей следовало более тщательно
почистить перышки в спальне номера. Она не боялась проявить смущение или
неуверенность, нет. Она страшилась, что вызовет у собравшихся разочарование.
Люди обычно сами создают себе идеал своего кумира и ждут, что он будет точно
ему соответствовать. Некое сочетание возвышенной красоты и грубой
реальности. От артиста должно исходить на людей небесное сияние. А Энни
ощущала себя самым обычным человеком, маленькой щуплой девочкой с длинными
черными волосами и изумрудными глазами. Единственное, что делало ее
неординарной, так это ее голос Энни могла петь. Это был ее единственный дар,
который изменил всю ее дальнейшую жизнь. Ежедневно она возносила Всевышнему
хвалу за такой подарок.
- Итак, она перед вами, - раздался повеселевший голос Марка, все еще
продолжавшего обнимать девушку за талию. Заметил ли он, что она вся
трепещет, подумала Энни, правда не рискнув заглянуть Марку в глаза. А Марк
начал представлять ей своих сотрудников, одного за другим.
- Это Рауль. Он возглавляет художественный и репертуарный отдел.
Энни пожала руку невысокому молодому человеку, который руководил одним из
самых важных отделов в любой фирме грамзаписи. Он мог быть примерно ее
возраста и, как ей показалось, смахивал на Наполеона в дни его молодости: та
же смуглая, оливкового цвета кожа, черные волосы, челка на лбу, слегка
одутловатое лицо. И подбородок был так же воинственно вздернут, как у
Наполеона. Но одет он был очень современно - у Жан Поля Готье, прикинула
девушка, оглядев его смелого покроя костюм. Судя по всему, Рауль должен был
хорошо зарабатывать.
- А вот эти двое - его главные поставщики талантов, - живо воскликнул
Марк, - Симона и Жерар.
Эта парочка была еще моложе, чем сама Энни. Девушке было что-то около
двадцати двух, у нее был тяжелый узел собранных на затылке темных волос и
темные глаза. Возраст юноши, на взгляд, колебался от восемнадцати до
двадцати пяти. Он был сух, серьезен, одет в черный костюм. И тоже
темноглазый. Оба, в черных брюках и при розовых галстуках, они выглядели как
близнецы.
- Удалось найти какой-нибудь талантик за последнее время? - участливо
спросила Энни.
Парочка синхронно пожала плечами, затем они переглянулись, замотали
головами и ответили, не слишком смущаясь.
- Мы просматриваем массу кандидатов каждую неделю, - первой ответила
Симона.
- Но крайне редко обнаруживаем что-то действительно новое или интересное,
- добавил Жерар.
- Но ведь вы сами это знаете, - обратилась к Энни Симона.
- И дело это весьма трудоемкое, - добавил Жерар.
Энни стало интересно, действительно ли они так сработались или специально
отрепетировали подобный номер - говорить в унисон. И пришла к выводу, что
это хорошо поставленный номер.
- Мне повезло, и меня обнаружили в самом юном возрасте. Иначе я бы не
была сейчас здесь с вами, - сказала Энни.
Близнецы разом кивнули и снова в унисон подтвердили по-английски:
- Вы совершенно правы!
- Это Франсина, - продолжал Марк представлять сотрудников. Их осталось
двое. - Она возглавляет оформительский отдел и отвечает за художественное
оформление твоих пластинок и компакт-дисков во французском издании. Если у
тебя есть замечания в отношении их, то сейчас можешь предъявить ей.
Высокая длинноногая блондинка засмеялась, но Энни заметила, что выражение
ее глаз осталось ледяным.
- Надеюсь, у вас нет претензий? - поспешила Франсина упредить возможные
осложнения.
- Претензий у меня нет, - поспешила ответить Энни, решив, что не
заговорит о них, даже если бы таковые и были, только бы не встречаться
лишний раз с ледяным блеском глаз Франсины.
- Французский вариант оформления обложек просто потрясающий!
Франсина чуть расслабилась.
- Благодарю вас. Мы тоже так считаем. Я уже видела ваш новый логотип,
мне, между прочим, нравится. - Тут Франсина перевела взгляд на толстую
папку, лежавшую перед ней на столе. - Да, я полагаю, что это будет выглядеть
прекрасно, особенно на черном фоне.
Ее папка была черного цвета, и официально утвержденный логотип выгодно
смотрелся на ее фоне - пара милых изумрудных глазенок, личико, напоминавшее
кошачью мордочку, выражение лица, чуть капризное, густые черные реснички.
- Когда они впервые придумали такой образ, идея показалась мне глупой, -
призналась Энни. - Но моему менеджеру понравилось.
- Нам всем понравилось, - поддакнула ей Франсина.
Логотип Энни будет во всех ее публикациях, на обложках всех ее пластинок.
Это была преимущественно разработка образа, созданного английской фирмой
грамзаписи, которая принялась за дело еще задолго до того, как у них
получился нынешний вариант логотипа Энни. Почти у всех признанных и
известных звезд песенного жанра уже появился свой собственный логотип -
простой символ, который говорил бы поклонникам при одном лишь взгляде на
него о том, что эта пластинка, компакт-диск их кумира. Так же легко было
узнать и статью о своем кумире, помеченную подобным символом.
Последним, кого представили Энни, оказался шеф отдела рекламы. Его звали
Луи, весьма элегантный молодой человек, который с места в карьер принялся
излагать Энни свои планы в отношении французской части ее гастролей. Тут
появился старший официант.
- Мсье, если все в сборе, то мы можем начинать обслуживание..
- Да, начинайте, - кивнул Марк и отодвинул стул, давая Энни возможность
сесть между собой и Раулем
- Мясные блюда мы заказали заранее, чтобы не терять времени, - пояснил
Марк. - Если какое-то блюдо вам не понравится, вы можете попросить
что-нибудь взамен. Я наводил справки в Лондоне, пытаясь выяснить, что вы не
любите из еды, но мне затруднились ответить на этот вопрос.
- Я ем почти все, - согласилась Энни.
На первое подали (, еггше - кушанье, обычно приготовляемое из разных
видов мяса, запеченного в горшочке. На этот раз оно было приготовлено из
кролика с черносливом, с румяными булочками, корнишонами, ломтиками
помидоров, зеленым луком и салатом
- Выглядит заманчиво, - ответила Энни на немой вопрос Марка, и тот
довольно рассмеялся.
- Это блюдо мы ели каждый день там, в горах Юра.
- Это то место, откуда к нам явился Марк, - вступил в разговор Рауль, и
Энни с улыбкой кивнула ему.
- Он часто об этом говорит.
Рауль засмеялся.
- Он очень гордится, что родом из тех мест. А вы там бывали?
Энни отрицательно покачала головой, избегая встретиться взглядом с
Марком, которого этот разговор явно забавлял.
- Вот и я там никогда не был, но если верить словам Марка, то там сразу
за околицей начинаются райские кущи.
Рауль снова засмеялся, а Марк промолчал.
- А вы откуда родом, Рауль? - спросила девушка.
- Я - парижанин. - По его тону Энни поняла, что Рауль глубоко убежден в
том, что родиться в Париже гораздо престижнее, чем в каких-то горах Юра.
- Вам следует знать, - сухо вмешался в разговор Марк, - что Франция
делится на две части - Париж и все остальное. Поэтому вы либо парижанин,
либо француз. И первое необязательно совпадает со вторым.
Вновь раздался хохот Рауля, показавшего тем самым, что он вполне с этим
согласен.
- Но мы также и космополиты, - добавил Рауль, - и наслаждаемся блюдами
провинциальной французской кухни.
- Даже цыпленком в желтом вине, - заметил Марк в то время, как официант
сменил тарелки и подкатил тележку поближе к их столу. На тележке уже стояла
новая еда на подогретых тарелках. - Это еще одно специфическое блюдо моей
родины. Цыпленок готовится в желтом вине с гор Юра со сливками и сморчками -
большими ноздреватыми коричневыми грибами. По моему мнению, те сморчки, что
растут в сосновых лесах Юра, лучшие на вкус.
Рауль подмигнул Энни, и та прыснула со смеху, одновременно следя, как в
нагретую тарелку ей накладывают того самого блюда, как туда же положили
горку вареного риса с шафраном, добавили мелкий французский горошек,
посыпали рубленым луком и салатом.
Марк мягко сказал, обращаясь к девушке:
- Раз вы не можете поехать в горы Юра, я решил, что принесу их вам сюда.
Она встретилась с ним взглядом и заметила в его темных глазах столь
знакомое ей настойчивое интимное выражение. Девушка очень боялась, что
окружающие заметят, как Марк смотрит на нее, как разительно меняется его
голос, тон, когда он обращается к ней. Она искренне надеялась, что никто не
обратит на это внимания, что никто не обнаружит, как Марк прижимает под
столом ногу к ее колену, что слишком часто его пальцы как бы ненароком
соприкасаются с ее руками, ее бедрами.
Эти мимолетные контакты лишали Энни самообладания, у нее учащенно бился
пульс, пересохло во рту, но она ни за что не согласилась бы, чтобы Марк
перестал это делать...
Она так и не решила, как к нему относиться, что думать о том, что Марк
рассказал ей. Ей нужно было время, чтобы подробно разобраться в своих
чувствах. Марк не должен давить на нее. Он уже и так достаточно в этом
преуспел. Однако девушка не могла ему всего этого сказать сейчас, во время
ланча, в окружении незнакомых людей, сидящих за столом, прислушивающихся к
ним, присматривающихся...
Энни отстранила свое колено и сбросила его руку, стараясь избегать
прикосновений к нему, но это, похоже, лишь раззадорило его. У Марка еще ярче
блестели глаза всякий раз, когда он встречался с ее глазами.
После ланча Луи и Марк проводили девушку на встречу с прессой. Энни уже
достаточно много фотографировали, чтобы она успела к этому привыкнуть, но на
этот раз ей было невмоготу. Мероприятие выматывало, если не сказать
раздражало. Девушке не нравилось, что к ней относились как к живой кукле,
заставляя крутиться и вертеться в разные стороны, принимать ту или иную
позу, улыбаться, повернуть голову туда, сюда, сесть так, сесть сяк. -
Когда все закончилось, Энни с облегчением вздохнула и позволила проводить
себя в номер. Марк вошел вместе с ней, но задержался в гостиной и с кем-то
тихо переговорил по телефону. Энни тем временем закрылась в спальне и
рухнула на постель, в изнеможении закрыв глаза. Ей показалось, что прошло не
более пяти минут, когда в дверь громко и настойчиво зазвонили. Энни
услышала, как Марк бросился открывать, раздраженно приговаривая:
- Да перестаньте же трезвонить, вам говорят. - Но тут его тон заметно
изменился: - О! Так это вы?
Какой уж тут сон! Позевывая, Энни прислушалась к тому, что происходило в
гостиной, и, узнав голос Филиппа, окончательно проснулась.
- Говорите, уже устала? И это еще не начав гастроли? Надеюсь, это пустые
капризы. Впрочем, ладно, посмотрим. Хай, Марк! Как вы поживаете? Все в
порядке? Какие-нибудь проблемы? Нет? Отлично! Да, вы ведь еще не знакомы с
моей женой. Диана, это Марк Паскаль, директор-распорядитель французской
фирмы грамзаписи.
Энни едва не свалилась с постели, так она заспешила к двери спальни, и
выскочила в то время, когда Марк вводил гостей в номер. Филипп и Диана
улыбались, оглядываясь по сторонам.
- Так вот ты где! Что это за чепуха насчет твоей усталости еще до того,
как начались гастроли? - повысил голос Филипп, оглядывая Энни с ног до
головы. - Не думал, что ты раскиснешь, пока мы будем в отъезде. Ладно, дай
посмотреть на тебя хорошенько. - С этими словами Филипп расцеловал девушку в
|
