Айворс Кэтрин - Ее первая любовь - Скачать бесплатно

показали девочку с рыжим пушком на головке. Она не испытала мгновенного
превращения в любящую мать. С любопытством рассматривала рыжеволосое
существо, которое было ее дочкой, искала и находила сходство со Стивом, с
собой. Но сердце молчало.
А днем Джин получила розы. В первое мгновение она готова была поверить в
чудо - Стив! Как он обрадовался рождению ребенка! Но счастливое заблуждение
длилось недолго. Джин понимала: Стив не мог узнать. Она подумала о Риччи.
Агата сказала ему, вот он... Но нет - цветы прислал человек, от которого она
меньше всего желала получать знаки внимания, - мистер Плейс. И Джин
опустилась на землю.
Она думала о том, что ждет ее, когда она выйдет из больницы. Нужна другая
квартира. Проходная комната хороша для нее одной. А кто будет с ребенком,
когда она уйдет на работу? И на какую работу? Если б можно было выйти за
управляющего, но не жить с ним!.. Какая чушь лезет в голову!..
А может, отвезти девочку к родителям? Нет, внебрачная связь дочери и
незаконнорожденная внучка - такого позора мать не переживет! Джин всегда
удивляло: почему мать ханжа? Однажды она спросила об этом у отца. Но
единственное, что отец мог ответить: "Твоя бабушка, моя теща, была такой
же..."
Джин подходила к окну, смотрела в сад, окружавший больницу: где-то
недалеко был ресторан, в котором служил братец Фрэнк. Наверно, Фрэнк стоит у
подъезда, приветствуя гостей, и не подозревает, что Джин совсем рядом. Что
он подумал, когда она сбежала?.. А Стив, неужели он не вспоминает ее?..
Думать о Стиве было тяжело. Ведь их будущая встреча - всего лишь ее
несбыточная мечта. И Джин давала себе слово забыть его. Но отчаяние
отступало, и встреча снова казалась возможной. Она знала, что теперь уж
точно не забудет Стива, даже если бы очень захотела, потому что есть...
Линда. Какое звучное имя! Решено - она назовет девочку Линдой!
Когда врачи разрешили ехать домой. Джин позвонила Бекки и попросила
помочь. Бекки торжественно несла Линду. В машине она держала ее на руках,
внесла в детскую и положила на постель.
- Ты здесь живешь? - удивилась она. - На этой кровати? За ширмой? А как
же...
Бекки много вложила в свое "а как же": целый букет вопросов. Как же
ребенок, которому нужен покой, простор? Как же он останется один, когда Джин
уйдет на работу?.. Бекки замолчала, колеблясь - произнести вслух возникшую
мысль или прежде посоветоваться с сестрой? Желание сказать одержало верх:
- У меня много места, вам было бы там хорошо...
Заманчивое предложение, пожалуй, лучшее, о каком Джин могла мечтать. Но
она знала Сандру, сестру Бекки. Сандра, в качестве горничной вынужденная
угождать постояльцам гостиницы, после работы брал" реванш, превращаясь в
диктатора. И всю твердую решительность и жесткую безапелляционность
обрушивала на единственного подчиняющегося ей человека - на сестру.
- Спасибо, Бекки, - сказала Джин. - Я поживу здесь.
- Я поговорю с Сандрой, - не совсем уверенно произнесла Бекки.
- Не стоит. Ты сама понимаешь, тебе с нами будет трудно.
Появилась Агата. Молча подошла к кровати, посмотрела на ребенка,
завернутого в розовое одеяло:
- Девочка... Как назвала?
- Линда.
- Ну, ладно...
Означало ли "ладно", что она смирилась и Джин с ребенком получили
"добро", Агата сама не знала. Но сейчас она не могла сказать этой дурехе,
чтобы искала другую квартиру. Пусть поживут, там видно будет...
Все, что беременность портила во внешности Джин, миновало. Теперь это
была прекрасная в своем расцвете молодая женщина. Миссис Гастингс, невзначай
увидев Джин на улице, вознамерилась вернуть продавщицу, которая и прежде
привлекала покупателей. Она пришла, уселась на стул Риччи, поахала над
ребенком, спросила, как чувствует себя молодая мама, и объявила Джин, что
место ждет ее.
- Хоть завтра становись за прилавок!
- У меня есть работа.
- Какая? - Миссис Гастингс удивилась и искренне обиделась.
- Она развозит рыбу! - выглянула из кухни Агата.
Миссис Гастингс повернулась к Джин:
- Это правда?
- Правда.
- Но разве можно сравнить...
- Нельзя! - отрезала Агата. - Там ей никто не скажет, что она пугает
покупателей! - И скрылась в кухне.
Миссис Гастингс молча смотрела на Джин.
- Ну что ж, - наконец произнесла она. - Надеюсь, ты еще передумаешь.
Она поднялась и ушла. Агата тотчас появилась вновь:
- Получила старуха? Так ей и надо! Иди ко мне, рыба готова...
Джин работала у Бартоломью. Дважды в день она заезжала домой, чтобы
покормить дочку. После каждой поездки Бартоломью расплачивался, добавляя к
деньгам рыбу. Джин могла быть довольна. Однако поездки утомляли, а главное -
она не всегда успевала вовремя накормить Линду, и голодная девочка
заходилась в плаче. В результате, как предсказывала миссис Гастингс, Джин
вернулась в кондитерскую.
Снова зачастили мужчины-покупатели. Миссис Гастингс была довольна. А Джин
замирала всякий раз, когда в кондитерской появлялся мистер Плейс. Она
боялась, что тот спросит, готов ли у нее ответ. Но он покупал пирожные и
молча уходил. Нервы Джин не выдерживали напряжения, и она сама хотела, чтобы
он наконец заговорил, лишь бы избавиться от изнурявшего ее ожидания. То
подавленное, то возбужденное состояние матери отразилось на Линде. Девочка
плохо спала и ела, стала плаксивой. Джин замечала косые взгляды Агаты,
слышала чертыханье пекаря, который все чаще оставался ночевать у хромой
любовницы...
Мистер Плейс подкараулил ее на пути к кондитерской. Не разыгрывая
случайной встречи, признался, что ждет ее.
- Я хотел пригласить вас в гости, - сказал он и тут же добавил: - Я и моя
мама будем рады, если вы придете.
- Спасибо... - Джин подыскивала повод, позволявший отказаться. - Но я не
могу оставить дочку.
Это была правда. Первое время Джин клала Линду у стенки, загораживая
кровать с внешней стороны стулом Риччи. Возвращаясь домой, Джин находила
дочку в том же положении. Когда девочка начала ползать, пришлось купить
кроватку с высокими бортами, через которые она не могла перевалиться. И
теперь, отказывая мистеру Плейсу, Джин боялась не того, что Линда упадет, а
ее плача, злившего Агату и пекаря.
- Приходите с дочкой, - сказал мистер Плейс. - Мы приглашаем вас обеих.
Джин представила себя с Линдой на руках, входящих в дом Плейса. Это могло
быть истолковано однозначно - что она согласна жить с ним.
- Хорошо, я приду.
Дома она накормила Линду, уложила спать и отправилась в гости. Она еще не
бывала в этой части города, хотя место, где жил управляющий, находилось
неподалеку от хлебозавода. Уютный зеленый район был застроен коттеджами в
окружении зеленых газонов и цветников. Дом мистера Плейса оказался
просторным, с мансардой. С улицы его палисадник ограждал белый штакетник.
Калитку украшал красный электрический звонок с белой кнопкой. Занавеси в
доме, стоявшем в глубине двора, были спущены. Но Джин не сомневалась, что ее
разглядывают.
Она позвонила. На пороге дома появилась высокая женщина. Джин подумала о
низеньком мистере Плейсе и удивленно смотрела на приближавшуюся фигуру.
- Здравствуйте, Джин, - сказала мать мистера Плейса. - А где малышка?
Мартин говорил, вы придете вдвоем.
- Линда уснула, мне жаль было будить ее.
- Понимаю. - Миссис Плейс приветливо улыбалась, но Джин не была уверена,
что ее ложь не разгадана.
Хозяйка повела ее за дом, в сад, где был небольшой искусственный водоем.
- Я рада, что вы пришли, - говорила миссис Плейс. - Мартин немного
задержится, так что мы с вами поскучаем... Посидим здесь или пойдем в дом?
- Как хотите, - сказала Джин.
- Тогда пойдем в дом, я приготовлю нам по чашке чаю.
Джин понимала, что чай давно готов, матери мистера Плейса хотелось
показать гостье, как они живут. Не похвастать, нет, а именно показать, чтобы
Джин убедилась, что ей здесь будет хорошо.
Ей понравилось все - и сад, по которому бегала бы Линда, и дом с большой
гостиной, украшенной камином, и широкий кожаный диван, на котором Линда
могла бы прыгать, и добродушный лохматый пес, и сама миссис Плейс. Да, ей
нравилось все. Кроме мистера Плейса.
- Джин, - начала миссис Плейс, усаживаясь рядом с Джин на диване с
обивкой цвета слоновой кости. - Я хочу поговорить с вами. Мартин любит вас,
и я вижу, что выбор его удачный. Он сделает для вас и вашей дочери все! Он
удочерит ее, и у вашей девочки будет отец и обеспеченное будущее. Я буду
относиться к вам, как к дочери... Вы увидите, вы полюбите его, потому что он
добрый, хороший человек. Он любит вас... - повторила она.
Джин чувствовала себя виноватой перед этой доброжелательной и, судя по
первому впечатлению, искренней женщиной. Но не могла же она сказать миссис
Плейс, что ее сын вызывает в ней физическое отвращение! Джин раздражала
настойчивость этих людей, вынуждавших ее выкручиваться. Но и не
выкручиваться ей нельзя, потому что она боялась остаться без работы. Она уже
поняла, что отсутствие мистера Плейса не случайно. Он знает, что в эту
минуту мать пытается добиться от Джин окончательного и положительного
ответа. Джин сидела, глядя в пол.
- Я подумаю... - проговорила она.
Миссис Плейс мягко сказала:
- Дорогая, разве у вас было недостаточно времени...
- Я должна посоветоваться с родителями... - Джин обрадовалась неожиданной
находке, против которой миссис Плейс нечего было возразить.
- Конечно, с родителями следует посоветоваться... А вот и Мартин!
Втроем они пили чай в просторной столовой, украшенной дорогой мебелью.
Говорила одна миссис Плейс. Она сообщила сыну, что Линда осталась дома,
потому что заснула, что Джин необходимо увидеться с отцом и матерью и что
это желание миссис Плейс одобряет. Сын молча кивал. Потом Джин спохватилась:
Линда, наверное, проснулась и плачет...
Линда действительно плакала. Джин услышала ее крик еще на улице. Едва
девочка увидела мать, она умолкла. Из своей комнаты вышла хозяйка. От гнева
Агата не сразу смогла заговорить.
- Мое терпение лопнуло! - наконец произнесла она. - Выходи за Плейса или
ищи другую квартиру!.. - И ушла, хлопнув дверью. Оттуда сразу послышались
два голоса, мужской и женский, оба крайне возмущенные.
Пару дней спустя Джин объявила мисс"; Гастингс, что ей необходимо
съездить к родителям. Вид у нее при этом был расстроенный, и миссис Гастингс
поверила, что у продавщицы действительно неприятности.
- Три дня, - сказала она.
- Неделя. - Джин мрачно смотрела в глаза начальницы. Та вздохнула.
- Поезжай...
В тот же день Джин купила в супермаркете дорогое платье, дорогой дорожный
чемодан, целую кипу очаровательных детских вещичек, взяла Линду и уехала.
Всю дорогу она повторяла, как будет вести себя при встрече с родителями.
Главное, быть естественной. Она счастлива! Ее муж режиссер! Она работает с
ним. Он тоже приехал бы, но у него съемки. Она привезла Линду, потому что
девочка замучилась в бесконечных переездах...
Джин хотелось плакать, но она твердила: счастье, радость - вот каково ее
состояние...
В автобусе, кроме них с Линдой, было еще трое пассажиров. Они сидели в
другом конце салона, занятые бурным разговором, и не обращали на Джин
внимания. Это помогло Джин расслабиться. Она посадила Линду рядом с собой.
Девочка забавлялась плюшевой собакой, тыкая ее мордой в обшивку сиденья.
Линде мало перепадало внимания матери, и она приучилась развлекать себя
сама. Джин лишь придерживала дочь, чтобы та не свалилась на пол.
Приехав в родной город. Джин взяла такси. Шофер попался незнакомый, и
Джин не пришлось поддерживать разговор и отвечать на вопросы. Она велела
подкатить к самым дверям. Расплатилась с таксистом и вышла, уверенная,
нарядная, держа на руках Линду. Шикарный чемодан небрежно оставила во дворе.
- Мама! - позвала она.
Мгновение спустя мать уже стояла в дверях. Она смотрела то на дочь, то на
ребенка, и взгляд ее спрашивал: "Что это значит?"
- Мама! - восклицала Джин. - Принимай внучку! Я так устала! Мы со Стивом
только закончили съемки...
Она обрушила на мать ворох информации, из которой миссис Лоу извлекла
основное, - дочь ее замужем.
- Но почему ты не сообщила о свадьбе? - Мать чувствовала себя обиженной.
- Хотела сделать сюрприз.
- В этом ты преуспела.
Мать унесла внучку в комнату Джин. С тех пор, как Джин уехала, здесь
никто не жил. Все было так, как она оставила. На полу лежал старенький
потертый ковер. Джин представила, как Линда ползает по нему, как смотрит в
окно на поля с золотым хлебом, выходит на крыльцо... Ей вдруг захотелось во
всем признаться и больше никуда не уезжать...
Она очнулась. Беспечно сказала:
- Линде здесь будет удобно.
Потом пришел отец, и Джин повторила легенду. Она сыпала подробностями,
вычитанными в газетных хрониках и в журналах о жизни знаменитостей. Да уж,
кое-что пришлось почерпнуть из них для расцвечивания собственной супружеской
и киношной жизни.
На следующий день в доме появились соседские фермерши. Мать рассказывала
им о счастливой судьбе Джин. Недаром дочь уехала из провинции, где
единственное, чего можно добиться, это с утра до ночи вкалывать наравне с
мужем, чтобы не разориться и в следующем году - и во все последующие годы! -
иметь возможность делать то же самое... Но всего этого она вслух не
произнесла.
Оставшись наедине с Джин, миссис Лоу ревниво расспрашивала:
- Но свадьба хоть какая-то у вас была? Мать и отец у тебя, слава Богу,
живы, могла бы пригласить...
- Мама, я понимаю... Но мы решили настоящую свадьбу устроить потом,
вместе с вами...
- Когда "потом"? - не сдавалась мать.
- Эллен, - вмешивался отец, - у них все по-другому. Если Джин говорит,
значит, они не смогли.
- У тебя рыжий муж? В кого Линда? - спрашивала мать.
- В него. Став рыжий.
- Хотя бы фотографию его привезла...
- Эллен! - останавливал отец. - Радуйся, что дочь дома!
- Я радуюсь. Но фотографию могла привезти, не большой груз.
- Ты права, мама. В следующий раз привезу.
Прошла неделя. Пора было уезжать. Чемодан Джин с собой не взяла, сказала,
купит себе другой.
- Адрес не забудь оставить, - напомнила мать. - Куда писать тебе?
- Мама, мы разъезжаем. Сегодня - здесь, завтра - там...
- Эллен, они разъезжают, - сказал отец. - У них нет постоянного адреса.
- Я буду вам звонить каждую неделю, - обещала Джин. - И посылать деньги.
- Слава Богу, это не обязательно, - сказала мать. - Я говорю о деньгах.
- Я возьму твою сумку, - попросила Джин. Подумала, что, уезжая от Фрэнка,
тоже забрала его сумку.
Отец торопил. Если они опоздают на автобус, другого придется ждать два
часа.
- Я сейчас, только попрощаюсь с Линдой.
Джин вошла в комнату. Линда спала. Девочка лежала на боку, прижимая к
себе куклу. Кукла была старая. Джин играла ею в детстве. Мать разыскала и
дала куклу Линде. Значит, мать поверила всему, что наплела Джин. Джин
смотрела и не могла насмотреться. Впервые в ней пробудилось настоящее
материнское чувство. Сердце сжалось. И снова мелькнула мысль: признаться во
всем и не уезжать. Но только мелькнула. Джин вышла из комнаты, осторожно
прикрыв дверь.
- Я готова, папа.
Они сели в старый джип и уехали. На автовокзале, прощаясь, отец торопливо
поцеловал ее и сунул в руку конверт.
- Возьми. Пригодится.
Он ушел не оглядываясь. Когда автобус тронулся, Джин раскрыла конверт.
Там лежала пачка долларов, не меньше тысячи.
Отец все понял...


Глава 15
Шофер миссис Олсен

Начальница поинтересовалась, как она съездила.
- Нормально, - ответила Джин.
Больше миссис Гастингс не спрашивала, а Джин не рассказывала. Днем она
ловила себя на желании бежать домой, к Линде. Ночью в полусне шарила рукой в
кроватке. Со временем эта привычка исчезла. Работать стало легче. И Агата
перестала злиться: никто по ночам не мешал спать ей и ее пекарю. Мистер
Плейс не напоминал о себе. Может быть, узнав, что Джин отвезла дочь к
родителям, он и его мать поняли, каков ее ответ на предложение выйти замуж?
Но Джин чувствовала себя виноватой. Надо было сразу сказать мистеру
Плейсу, что не выйдет за него. Не следовало тянуть, обманывать. А она
отделывалась уклончивыми ответами, которые он мог истолковать как повод для
надежды. И все потому, что боялась остаться без работы...
Чувство вины, боязнь нового разговора с мистером Плейсом, недовольство
собой заставили Джин в одно прекрасное утро отправиться в порт.
Бартоломью она застала у только что подошедшего рыболовецкого судна. Как
всегда веселый, энергичный, тот перекрикивался с хозяином судна: он, мол,
забирает весь улов. Увидев Джин, приветственно помахал ей.
- Ты ко мне? Обожди.
Уладив дела с рыбаком и наняв грузчиков, он обратился к Джин:
- Как дочка?
- Хорошо. Я отправила ее к родителям.
- Зачем пришла? Соскучилась?
- Мне нужна работа.
Бартоломью вздохнул:
- Эндрю уже ездит. А мне требуется только один шофер. Вот когда снова
напьется...
- Барт, я не могу ждать, пока Эндрю опять сядет пьяным за руль!
- Тебя выгнали из кондитерской? Ладно, ладно, это не мое дело...
Вообще-то есть одно место. Но если ты нетерпелива... - Он вопросительно
посмотрел на Джин.
- Если я нетерпелива, тогда что?
- В общем... Это у моего брата. Его жена сама отлично водит, но недавно
она врезалась в ограждение.
- Тоже была пьяна, как Эндрю?
- Нет, она слишком любит скорость.
- Ограждение пострадало?
- Да. А она сломала руку.
- И ей временно нужен шофер. Угадала? А при чем терпение?
- Понимаешь, она, скажу честно, хоть это и моя невестка, женщина с
придурью. Но платят они хорошо. Только вперед не проси - не дадут.
- А придурь какая?
- Ваша, женская, - любопытна и любит давать советы. За две недели после
аварии она поменяла двух шоферов... Так как?
- Попробую.
- Пробуй. Скажешь, Бартоломью прислал...
Дом, в котором обитал брат Бартоломью Дэвид Олсен с супругой, и он сам -
в вязаной бумажной рубашке и потертых джинсах - никак не свидетельствовали о
приличных доходах. Но когда появилась миссис Олсен, ее сверкающие серьги и
самоуверенность поколебали сомнения Джин.
Миссис Олсен спросила у мужа, словно кроме них двоих в комнате никого не
было или посчитав Джин глухой:
- Кто она?
- Ты ведь хотела нового шофера?
- Она шофер?
- Да.
- Откуда она взялась?
- Бартоломью прислал.
Видимо, рыбный бизнесмен пользовался у невестки авторитетом - она больше
ни о чем не спрашивала.
- Через час мне понадобится машина, - сказала она.
Когда жена удалилась, мистер Олсен сказал Джин:
- Машина в гараже.
Джин пошла вслед за ним в гараж.
- Вот, - Обойдя разбитый "кадиллак", он ткнул пальцем в малолитражный
"форд". - Будете ездить на этой. - Затем сел в старенький "порше" и укатил.
Джин довелось управлять только отцовским джипом и грузовичком. Она села в
водительское кресло и стала внимательно изучать приборную доску "форда". За
этим занятием ее застала миссис Олсен, которая успела переодеться. Широкая
накидка скрывала больную руку.
- Поехали! - сказала она.
Она терпеть не могла, когда на нее глазели, и предпочла заднее сиденье.
Джин обернулась:
- Куда?
- В суд. - Джин не скрыла удивление, и миссис Олсен объяснила: - Люблю
наблюдать процессы - там страсти, поступки. А здесь скука... Вы где живете?
Джин отвечала неохотно, но миссис Олсен удовлетворила свое любопытство: у
нового шофера имеется дочь, которую отправили к бабке и деду.
- А почему вы не с ней?
Джин хотела сказать, что исповедь не входит в обязанности шофера, но
вспомнила предупреждение Бартоломью о "придури" и вызывающе ответила:
- Родители не знают, что у меня нет мужа!
Миссис Олсен оживилась:
- А вы скажите им, ничего, переживут! Почему вы так медленно едете?
- Это предельная скорость в городе.
- Я бы не сказала, что вы всегда делаете только то, что дозволено.
Она хихикнула, довольная своим намеком. А Джин подумала о двух сбежавших
шоферах.
Миссис Олсен предложила Джин присоединиться к ней и послушать заседание
суда. Но Джин отказалась. Ее уже раздражала невестка Бартоломью. Припарковав
машину на автостоянке, Джин купила газету и занялась объявлениями, надеясь
найти работу без "придури".
Миссис Олсен вернулась через полтора часа совершенно разочарованная.
- Пустяковая кража! - заявила она. - Два доллара у продавщицы галантереи!
Старый придурок, это ж надо: украсть два доллара! Но она! - Миссис Олсен
говорила о пострадавшей. - Баба с острова великанов! Убьет одним махом. Ну и
убила бы, а не возилась с судом изза двух долларов. Вот прошлое заседание
было стоящее, - гангстер, на вид тихий, застенчивый, хоть по головке
погладь, а убивал зверский - "Зверски" она произнесла почти с восхищением. -
Как у Хичкока!..
Она ездила в суд, как на работу. Только однажды навестила приятельницу,
от которой вернулась в явном возбуждении.
- Завтра слушается дело об убийстве и ограблении старухи!
Утром миссис Олсен велела Джин ехать к тюрьме.
- Посмотрим, как его выводят.
Тюрьма находилась за чертой города. Высокий сплошной забор скрывал от
любопытных тюремную территорию. Когда из ворот выезжала полицейская машина с
арестованными, Джин и миссис Олсен успели разглядеть заасфальтированный
двор, прилепившийся к забору особнячок, у которого пылала огненно-рыжими
цветами клумба, и длинное здание с зарешеченными окнами.
Тонированные окна полицейского автобуса были забраны решеткой, и
рассмотреть, что и кто находился внутри, оказалось, к досаде миссис Олсен,
совершенно невозможным.
"Форд" следовал за автобусом на некотором расстоянии. У здания суда Джин
затормозила. Здесь уже собрались любопытные. Из автобуса вышли сперва двое
полицейских, потом арестованные. Их тоже было двое. Один большой, щуплый,
как подросток, хотя седая щетина выдавала изрядный возраст. Другой был
высок, неряшлив в одежде, когда-то, видимо, щегольской, с отросшей,
нечесаной бородой. Он" шли одинаково замедленным шагом, словно старалась
оттянуть встречу с судьями.
Тот, кто шел вторым, кого-то напоминал Джин. Похоже, она уже видела эту
спину, одновременно молодую и согбенную. Некогда и где?
Вся группа направилась к служебному входу, у которого дежурил
полицейский. Миссис Олсен и остальная публика прошли через главный вход.
Джин осталась в машине. Она все думала об арестованном с согнутой спиной.
И вспомнила!
Арчи! Официант Арчибальд из "Серебряного якоря"! Угодливый, сгибающийся
перед гостями ресторана! Эта неестественная поза вошла у него в привычку, от
которой он не избавился даже в тюрьме. Но что он натворил? Миссис Олсен
что-то говорила про убийство старухи. Арчи?!
Она еле дождалась конца заседания. Миссис Олсен только успела
разместиться на заднем сиденье, как Джин спросила:
- Как он убил старуху? Застрелил? Зарезал?
Миссис Олсен засмеялась.
- Нашел другой способ: старуха отдала Богу душу, занимаясь любовью.
- За это арестовывают?
- У него обнаружили ее перстень и много денег. Увидел, что мертва, и
воспользовался!
- Но, может быть...
- Завтра огласят приговор и узнаем, что может быть, а чего не может...
- Но что говорят свидетели?
- Не будьте наивной: при таких делах свидетелей не бывает. Говорят, в дом
он приходил не впервые. Значит, понравился старой суке... Завтра ждут
какого-то важного свидетеля. Арестованный сам попросил вызвать. А присяжные
злы! И прокурор распалился...
Джин ждала следующего дня с нетерпением не меньшим, чем миссис Олсен. Она
не верила, что Арчи обворовал клиентку: он трус и держался за место в
ресторане. Сам, наверно, до смерти испугался, когда увидел, что старуха
мертва.
Джин хотела присутствовать на последнем заседании, послушать прокурора и
защиту, но среди людей, столпившихся у суда, увидела Риту. Догадалась, что
Рита и есть тот самый важный свидетель, - и осталась в машине. Рита что-то
крикнула Арчи. Тот оглянулся, но полицейский подтолкнул его, и Арчи скрылся
в подъезде.
Джин настроилась на долгое ожидание. Но, к ее удивлению, миссис Олсен
вернулась довольно скоро.
- Так быстро? - спросила Джин. - А что е... - Она едва не произнесла имя
официанта. - Что с арестованным?
- Оправдали. Свидетельница показала, что старуха сама его приглашала и
много платила. Она и перстень подарила. Свидетельница видела у него этот
перстень задолго до гибели старухи. Стыд, конечно, - но невиновен...
Джин недолюбливала Арчи. В ресторане его все презирали. Однако сейчас,
как, наверное, и Рита, была рада за него.
- Куда теперь? - спросила она.
- Домой.
Джин хотелось увидеть Риту, хотя бы издали, но - не пришлось...


Глава 16
Джин едет в Голливуд

Раз в неделю Джин звонила родителям. Линда чувствует себя превосходно,
хорошо ест, растет, что-то уже лепечет. Дед и бабка просто в восторге от
рыжей внучки. Все было хорошо, если не считать время от времени охватывавшей
Джин тоски. Ей казалось, что когда она в очередной раз позвонит, родители
сообщат о каком-нибудь несчастье с Линдой: девочка упала и разбилась, или
тяжело захворала, или ее укусила собака... А может, отец и мать вообще
скрывают правду, говоря, что с Линдой все в порядке?..
Еще с лета телевидение и в печати сообщали о засухе, о плохом урожае в
ряде штатов. Отца это тоже не могло не коснуться. Но на вопросы Джин он
отвечал, что все не так страшно, они выкрутятся. Зная отца, она не
сомневалась, что он действительно выкрутится...
В тот раз Джин была спокойна, никаких дурных предчувствий. Она собиралась
сообщить родителям, что отослала подарок для Линды и пятьсот долларов.
Трубку взяла мать. Толком не выслушав Джин, она торопливо сказала
шепотом:
- Джин, мы разорены! Урожай спасти не удалось. Все засохло, сгорело...
Если ты и твой муж не поможете, все пойдет с молотка... Я говорю тихо, чтобы
отец не слышал. Он совсем пал духом, но не хочет тебя беспокоить.
- Сколько вам надо?
- Кое-что у нас есть, кое-что продадим. Мы хотим спасти дом. Мы должны
вернуть ссуду, которую брали в банке под залог фермы... Двадцать тысяч...
Слова долетали до Джин, словно сквозь толщу воды. У нее не было десятой
доли таких денег. Из тысячи, которую дал отец, половину она отослала им
обратно, есть еще сэкономленные восемьсот... У Олсенов она почти ничего не
успела заработать. А просить вперед - не дадут, Бартоломью предупредил. Да и
сколько можно просить? Если родители потеряют дом и землю, куда они пойдут?
И что будет с Линдой? Ее невозможно сейчас забрать сюда...
Спросила почти машинально:
- Линда здорова?
И по заминке матери почувствовала, что с девочкой неладно.
- Ничего страшного, - сказала мать.
- Говори же! - крикнула Джин.
- Врач сказал, это потому, что ты болела во время беременности. Линду
надо повезти к морю, но, сама понимаешь, сейчас мы не можем...
- Когда вы должны внести деньги?
- В течение десяти дней хотя бы половину.
- Я помогу.
Джин вышла из телефонной кабины. Первая мысль была о Плейсе: она скажет,
что согласна выйти за него, и попросит двадцать тысяч долларов. И сразу
пошла в сторону хлебозавода. Понимала: если сразу не скажет о своем
согласии, то не скажет никогда.
Секретарша управляющего знала, что шеф неравнодушен к этой девице, и не
стала спрашивать у мистера Плейса, примет ли тот посетительницу. Вошла к
нему в кабинет и доложила:
- К вам мисс Лоу.
Вернувшись в приемную, объявила:
- Вас ждут.
Джин вошла. Мистер Плейс привстал и встревоженно спросил:
- Что случилось, Джин?
- Я хотела сказать, я выйду за вас...
- Джин, что случилось?
Если он поймет, что она из-за денег, то не захочет на ней жениться. Но
ведь он знает, что она не любит его! Именно потому и он, и его мать
приманивали ее - домом, деньгами, обещаниями...
- У вас неприятности? - повторил мистер Плейс.
- Да, - сказала она. - У родителей погиб урожай.
Он был догадлив.
- Им нужна помощь?
- Очень.
Она подумала, что сейчас он спросит: "сколько? ". Но мистер Плейс сказал:
- Я помогу. Успокойтесь.
Лицо его не сияло счастьем. Это была сделка, на какую он шел с самого
начала, поскольку не мог рассчитывать ни на что другое.
- Я помогу, - повторил он. - Но моей матери о вашем решении скажем
позже... Через несколько дней.
Она не спрашивала почему, ей было безразлично. Она знала, что никогда не
полюбит этого человека. Теперь уже не только потому, что любила другого, но
и потому, что он воспользовался ее несчастьем.
Джин навестила Бекки. Та тоже спросила, что случилось. Она рассказала про
неурожай, про болезнь Линды, про визит к мистеру Плейсу и свое согласие
стать его женой.
- Если бы у меня были драгоценности, которые можно продать! - тоскливо
проговорила она. - Или возможность одолжить у кого-нибудь...
- У кого? - уныло спросила Бекки. - Знаешь, я тебя не уговариваю, но все
так складывается... Может, это твоя судьба! Мистер Плейс неплохой человек...
- Джин невидяще смотрела на подругу. - Джин! Ты что-то надумала?
Мысль, пришедшая в голову Джин, ей самой представлялась бредовой и дикой.
- Скажи, - обратилась она к Бекки, - твоя сестра может узнать, где сейчас
Питер Скотт? И его телефон!
- Зачем тебе?
- Я его попрошу одолжить эти деньги.
- Двадцать тысяч? Ты с ума сошла!
- Для него это пустяк.
- Джин, он тебя просто выгонит!
- Наверное. Но я должна попытаться.
- Что же ты ему скажешь?
- Правду.
- Про банкротство родителей?
- И про мистера Плейса. Я не моту жить с Плейсом. Я закричу, если он ко
мне притронется!
- Хорошо. Я попрошу Сандру. Но Скотт не даст.
- Посмотрим, - загадочно произнесла Джин. - Когда ты увидишь сестру?
- Позвоню прямо сейчас. Она в гостинице.
Бекки набрала номер:
- Позовите горничную Сандру... Ее сестра... - Бекки прикрыла рукой
трубку: - Сейчас подойдет.
Сандра взяла трубку, и Бекки передала ей просьбу Джин. Сандра о чем-то
спрашивала, но Бекки настойчиво говорила:
- Все равно узнай!
Вечером Сандра зашла к сестре, где ее дожидалась и Джин.
Питер Скотт в Голливуде снимал картину под названием "В джунглях любви".
Телефон его секретарши Сандра тоже узнала.
- Ты поедешь в Голливуд? - недоверчиво спросила она у Джин. - Та кивнула.
- Ненормальная!
- Наверное.
- Не наверное, а наверняка! Зачем тебе этот бабник? Вы все с ума
посходили...
- Он мне нужен.
- Зачем?
- Нужно.
- Ну, как знаешь. - Сандра разочарованно пожала плечами. - А ты? - Она
повернулась к сестре. - Может, и ты влюбилась в него?
- Я?! - Бекки укоризненно покачала головой: как сестра могла такое
подумать о ней!
- Ну, слава Богу!
Джин объявила миссис Олсен, что уезжает. Та не стала выяснять причину.
Сказала, что ничего другого не ожидала от нее, и отпустила.
В Голливуд Джин приехала поздно вечером и в ближайшей от вокзала
гостинице сняла номер с телефоном.
Утром она позвонила секретарю Скотта, представилась корреспондентом
журнала "Киноанонс". Название журнала она выдумала, полагая, что ни
секретарша, ни сам Скотт не знали и половины изданий, связанных с
кинобизнесом. Сказала, что редакции известно о съемках новой картины и,
поскольку они анонсируют и пропагандируют фильмы, находящиеся в
производстве, редакция поручила ей взять интервью у мистера Скотта...
- Как ваше имя? - спросила секретарша.
- Бейкер. Дайана Бейкер.
- Хорошо...
- Мисс, - подсказала Джин, - мисс Бейкер.
- Хорошо, мисс Бейкер. Я передам вашу просьбу мистеру Скотту и перезвоню
вам.
- Дело в том, - солгала Джин, - что мне тут предстоит взять еще одно
интервью, так что лучше я свяжусь с вами сама.
- Тогда через четверть часа. - Секретарша положила трубку.
Джин в задумчивости не отходила от аппарата. Что, если Скотт попросит
залазь вопросы по телефону? Надо будет сказать, что редакции нужна и его
фотография. Допустим, он согласится, чтобы она пришла, но сразу узнает ее и
не захочет выслушать? Вот тогда она скажет, что, если он не даст денег, она
заявит, что он изнасиловал ее! Он испугается. Конечно, нужны свидетели,
доказательства... Что ж, она укажет на миссис Роджерс, хозяйку гостиницы "В
горах".
Четверть часа Джин перебирала самые невероятные варианты. Но в глубине
души чувствовала: денег она не получит... Выждав пятнадцать минут, она
позвонила. Секретарша сообщила, что мистер Скотт готов откликнуться на
просьбу редакции и через неделю ждет мисс Бейкер в студии "Фоке. XX век",
где он сейчас снимает фильм "В джунглях любви".
Джин поблагодарила.
- Но я забыла вас предупредить, - сказала она. - Материал идет в
очередной номер. Завтра днем я должна сдать его.
- Попробуйте перезвонить еще раз, - сказала секретарша, помолчав.
Второй "перезвон" дал положительный результат. Питер Скотт согласился
уделить журналистке десять минут.
- В половине одиннадцатого, - уточнила секретарша. - В бюро пропусков на
имя Дайаны Бейкер будет сделана заявка.
"На имя Дайаны Бейкер". Все кончилось, не начавшись. Не может же она
снова звонить и говорить, что неправильно назвала собственное имя! Что она
не Дайана, а Джин, и не Бейкер, а Лоу! И стоит Скотту только услышать, что
это она... Но, может быть, в бюро пропусков достаточно назваться? Или
потребуют редакционное удостоверение? Она скажет, что забыла. Торопилась и
забыла. Пусть позвонят Скотту, он подтвердит, что ждет журналистку... Но все
это не предвещало удачи.
С этим чувством Джин пошла в студию. Она решила, что скажет Скотту
правду. Скажет, что тогда обманула - ребенок действительно не его. Но сейчас
ей до зарезу нужны деньги. Она вернет. Не сразу, но вернет обязательно... И
всетаки чувствовала: не поверит, не даст!
Если б ей сказали, что она будет в Голливуде, будет идти по знаменитой
"Площади звезд", только от одного предположения такой возможности она была
бы счастлива. А сейчас шла, ничего вокруг не замечая, не глядя на
окружающее.
В бюро пропусков Джин объяснила, что торопилась и забыла редакционное
удостоверение. Они могут позвонить Скотту, он подтвердит.
Студийная стража побеспокоила мистера Скотта, и тот сказал, что утром ему
звонили, но он никогда не слышал о названном журнале и в глаза не видел
журналистку по имени Дайана Бейкер... В общем, ничего не вышло...
На улице Джин прислонилась к ограде. Она не двинется с места, пока Скотт
не выйдет из студии, хотя бы ей пришлось здесь ночевать!
К зданию подошла группа девушек в сопровождении немолодого мужчины в
клетчатом костюме. Он велел всем ждать и скрылся в подъезде. Девушки были
нарядно одеты, словно с утра собрались на какое-то торжество, о чем
свидетельствовала косметика, щедро наложенная на хорошенькие лица. Иногда
девушки перебрасывались короткими фразами:
- Они всех посмотрят?
- Нужны блондинки...
- А скольких возьмут?..
Потом, как по команде, все замолчали, поглядывая на двери. Джин спросила,
кого они ждут. Девушка, стоявшая рядом, сказала, что их пригласили на пробу,
та, которой повезет, будет сниматься в фильме. Мужчина, их сопровождавший, -
помощник режиссера, это он их отобрал. Но еще должен посмотреть Главный...
- Он вас всех знает?
- Что вы! Просто останавливал на улице.
- А потом?
- Назначил день, мы собрались, и он привел нас сюда.
Джин подошла ближе. Девушки были смущены и взволнованы - и тем, что
причастились к сказочному Голливуду, и тем, что понимали: удача достанется
только одной. Ведь они соперницы! Это тоже чувствовалось в напряженном
молчании.
Джин вошла в середину группы, и, когда появился помощник режиссера и
позвал девушек, она вместе со всеми оказалась в студии. Они прошли в
просторный холл и поднялись на лифте. Помощник режиссера велел ждать в
коридоре и не шуметь, а сам скрылся за дверью с табличкой "Зов крови".
Джин пошла вдоль коридора, читая таблички на дверях. Но нигде не было
надписи "В джунглях любви". Одна из дверей отворилась. Появилась женщина в
модном свитере и слаксах. Джин спросила, как найти съемочную группу Питера
Скотта.
- "В джунглях любви", - уточнила женщина. - Вам надо вернуться на улицу и
войти с другого подъезда... - И сочувственно улыбнулась.
Без четверти одиннадцать, время, назначенное Скоттом для интервью,
прошло. Все было бесполезно и бессмысленно. Джин стояла у выхода на
лестницу. На площадке застыл охранник. Мелькнула шальная мысль: прошмыгнуть,
когда тот отвернется. Но страж не двигался. Если бы не его глаза, которые он
то медленно, словно непосильную тяжесть, подымал вверх, то, не найдя на
потолке ничего интересного, так же медленно опускал, его можно было принять
за изваяние.
Неожиданно он зашевелился. На застывшем лице появилось подобие улыбки.
Джин проследила за его взглядом и увидела спускавшегося по лестнице Скотта.
От неожиданности она вскрикнула. Охранник не шелохнулся. Но Скотт узнал ее,
нахмурился, хотел продолжить путь, однако Джин подбежала к нему:
- Мне надо поговорить с вами! Это очень важно...
- Что, опять беременны? - Он не скрывал раздражения.
- Нет... я хотела... мне необходимо...
- Как вы здесь оказались? - Он вдруг догадался: - Так это вы звонили?
"Журналистка"? Слушай... - Он перешел на "ты" и говорил почти шепотом: -
Если ты не прекратишь преследовать меня, я вызову полицию и тебя
вышвырнут!..
Джин побледнела. Вышвырнут? За что? Она избыла уверена, что не произнесла
вслух эти слова. Зато последующие точно сказала, потому что Скотт опасливо
покосился на охранника, лицо которого приобрело осмысленное выражение.
- Это я должна заявить в полицию! В "Горах" вы по-другому разговаривали.
Благодарите Бога...
Но он уже опомнился. Сказал с наигранной беззаботностью, рассчитанной на
свидетеля:
- У вас богатая фантазия. Сочиняйте романы...
Джин не знала, сколько пробыла в оцепенении... Потом вернулась к
девушкам. В их взволнованной группке никто не обращал на нее внимания. Джин
стояла, ни на что не надеясь, ничего не ожидая. Понимала, что надо уйти. И
боялась разреветься от обиды и отчаяния. В ушах продолжала звучать
беспощадная угроза "вышвырнут!" и она вздрагивала, как от удара.
Она не слышала, как из комнаты вышла расстроенная претендентка. Следом за
ней - помощник режиссера. Он успел снять пиджак, из расстегнутого ворота
рубашки торчала худая шея с острым кадыком.
- Так... - устало проговорил он. - Кто следующий? - 0" взглянул на одну
из девушек и без энтузиазма сказал: - Давайте вы... - Взгляд его упал на
понурую спину Джин. - А вы чего страдаете? - Он взял Джин за локоть и
повернул к себе. - Так-так... Откуда вы взялись? Я вас не видел. Идемте!
- Вы же мне сказали! - обиделась очередная претендентка.
- Вы потом. Идемте, как вас?..
- Джин. Но я не собиралась...
Он вошел первым, пряча Джин за своей спиной. В комнате в креслах сидело
несколько мужчин и женщин. В мужчине с цветными подтяжками, по его
уверенности и по тому, как к нему прислушивались остальные, безошибочно
угадывался лидер. Он спросил помощника:
- Джек, у тебя еще много?
Тот сделал шаг в сторону, выставляя вперед Джин, и провозгласил
торжествующе:
- Что скажете?
Какое-то мгновение все молча рассматривали Джин. Режиссер пробурчал:
- Так какого черта ты нас мариновал - два часа? С нее и надо было
начинать!.. Как вас зовут? - Это относилось к Джин.
Она назвалась.
- Представьте, Джин, что у вас ребенок. Он болен. От врачей вы узнаете,
что болезнь, возможно, смертельная, и только чудо...
Джин побледнела. Перед ней возникла Линда. Мать ведь явно скрывала, что
именно с девочкой. Может быть, нет никакого банкротства, а деньги нужды для
лечения Линды?..
- Вы поняли меня? - повторил режиссер. - Вы должны...
- Это неправда!.. - проговорила Джин. Она с ужасом и надеждой смотрела на
присутствующих. Руки у нее дрожали. - Это неправда. Я не верю.
Она заплакала. Слезы текли по ее лицу, и оно стало некрасивым, словно
проступило само отчаяние.
- Все, все! - крикнул режиссер. - Достаточно!
Достаточно? Джин медленно приходила в себя, осознавая: это была игра.
Режиссер сказал помощнику:
- Джек, скажи тем в коридоре, пусть уходят. А вы. Джин, - он мельком
окинул ее всю, - вы задержитесь.
Джек распахнул дверь и крикнул:
- Вое свободны!
- Мы тоже свободны. - Режиссер обращался к коллегам. - А вам, Джин, Джек
все объяснит...
Он встал, остальные тоже поднялись. Джек подошел к режиссеру:
- Как будем оформлять?
- Как обычно...
- Помл... Джин, вы приняты.
Он положил перед ней контракт. Джин все еще не оправилась, хотя слезы,
обессилев ее, немного успокоили. Не читая, она подписала договор.
- Через два дня съемки, - сказал Джек. - Деньги получите в бухгалтерии.
- Сколько?
Он удивленно покосился на нее. Как правило, новички от счастья, что
приняты, готовы сниматься даром, первое время.
- Две тысячи.
- Мне нужны деньги. Очень нужны... - В ее голосе звучало такое отчаяние,
такая обреченность, что Джек, который уже собрался съязвить, сказал:
- Минуточку.
Он подошел к режиссеру.
- Ред, у нее проблемы. Кажется, серьезные. Просит деньги.
- Но мы же даем! Она сейчас получит.
- Судя по всему, ей надо больше.
- Сколько?
Джек пожал плечами.
- Так спроси!
Джек вернулся к Джин:
- Сколько?
- Двадцать.
- Тысяч?!
- Я отработаю.
Он внимательно оглядел ее.
- Можно узнать, для чего?
- Отец должен заплатить в банк, иначе заберут ферму. У нас засуха.
- Понятно. А если бы тебя не взяли сюда?
"Я бы вышла за Плейса..."
Джин молчала.
- Ладно, - сказал Джек. - Подожди.
Он снова подошел к режиссеру.
- Ну, что там стряслось? - спросил режиссер.
- У нее отец банкрот. Могут забрать ферму.
- Сколько?
- Двадцать тысяч.
Режиссер присвистнул.
- У этой новенькой губа не дура. А что она потребует, когда станет
знаменитостью?
- Она, по-твоему, станет?..
- Все в руках Божьих... Но в ней что-то есть.
- Что ей сказать?
- Получит половину. И пусть послезавтра не забудет приехать на съемку...
Помощник режиссера кивнул и вернулся к Джин.
- Спускайся на второй этаж. Получишь десять тысяч. Ты помнишь, когда
съемка?
- Послезавтра.
- Верно. А где, помнишь?
- У меня хорошая память.
- Это похвально.
Она получила десять тысяч долларов и отослала их отцу. Потом села на
поезд...
Первой она навестила Бекки. Та собиралась снова лечь в больницу. Она
чувствовала себя лучше, но врачи настаивали еще на одном курсе лечения Идти
в больницу Бекки не хотелось, и она пребывала в грустном настроении.
- Бекки, я получила десять тысяч!
Когда Джин посетила идея попросить деньги у Питера Скотта, Бекки не
верила, что тот согласится расстаться с двадцатью или хотя бы с десятью
тысячами долларов. Сандра рассказывала, что из всех знаменитостей,
останавливающихся в отеле, Скотт самый скупой. Поэтому удача Джин поразила
ее:
- Он дал!
- Он?.. Скотт даже не видел меня! Я буду сниматься в кино! - выпалила
Джин.
Бекки опустилась на стул:
- Он решил снять тебя?
- Я же сказала, я не видела его. Это другой режиссер.
Джин рассказала о том, что произошло.
- Значит, ты уедешь? - спросила Бекки.
- Конечно! Съемки начнутся послезавтра.
- А потом вернешься?
Вернуться к Агате? К мистеру Плейсу? Жить отдельно от Линды? Этого Джин
не думала делать ни после этих съемок, ни потом - никогда! Уж лучше сказать
матери правду. Или придумать, что она развелась и решила жить с дочкой на
родительской ферме...
- После съемок будут другие съемки, - уверенно сказала Джин. - Я им
понравилась.
Конечно, думала Бекки, Джин не может не понравиться. Ее будут снимать. А
я останусь совсем одна.
- Я опять ложусь в больницу, - сообщила она.
- Когда выздоровеешь, приедешь ко мне!
Бекки промолчала. Она понимала, что Джин уезжает навсегда. В собственное
будущее Бекки заглядывать не любила.
- Ты попрощаешься с мистером Плейсом? - спросила она.
- Я пошлю ему письмо. Напишу, что не могу выйти за него, не любя, и что
он как порядочный человек должен одобрить мое решение и мою честную
откровенность.
Мысль о письме понравилась Джин. Она так и поступит. Это лучше, чем
стоять перед мистером Плейсом и чувствовать себя виноватой. Да и ему лучше
прочитать в письме, чем услышать сказанные прямо в глаза слова: "Я вас не
люблю".
Встретив случайно миссис Гастингс, Джин на ее вопрос, довольна ли она
новой работой, ответила, что уволилась окончательно. Хозяйка кондитерской
по-своему истолковала новость: будущей жене управляющего не обязательно
работать.
- Желаю удачи! - напутствовала она. - Я была вами довольна.
Агата, увидев, что Джин складывает вещи, поинтересовалась:
- Далеко собралась?
- Я уезжаю.
- Это куда ж?
- Куда повезут. За квартиру я, по-моему, не должна?
- Не должна. А куда тебя повезут, если не секрет?
- Я в самом деле не знаю. Спасибо тебе за все.
Больше прощаться было не с кем. Джин надела на плечо сумку и ушла...


Глава 17
Новая жизнь

"Бекки! Ты обещала ухаживать за моими детьми. Если не передумала -
приезжай! Ты, наверно, знаешь, что я снимаюсь в кино, а может быть, видела
фильмы, где я играю. Теперь у меня собственная квартира. Я забираю к себе
Линду. Приезжай, Бекки! Деньги на дорогу посылаю. Сообщи, когда приедешь.
Твоя верная подруга Джин".
Бекки следила за сестрой, читавшей письмо Джин. Сандра сложила листок и
заглянула в конверт:
- А деньги где?
- Там было пятьсот долларов. Я спрятала.
- И ты помчишься к ней?
Бекки кивнула.
- Думаешь, она такая, как была? - Сандра не сдавалась. - Я нагляделась на
знаменитостей! Капризные, высокомерные. На нас смотрят вот так! - Сандра
презрительно скривила губы и уставилась в пол. - Будет с утра до ночи тобой
помыкать. А если что-нибудь случится с ребенком, она тебя со свету сживет!
- Ты против того, чтобы я ехала?
- Сама решай. Мое дело предупредить.
- Если будет плохо, я вернусь. А здесь, Сандра... - Бекки обвела глазами
комнату: конечно, своя, никто не командует, делай что хочешь. Но всю жизнь
одна! Ничего, кроме этой комнаты и больничной палаты! - Здесь, Сандра, мне
уже невмоготу.
Сандра понимала, что отговаривать сестру бесполезно. Пожалуй, она и сама
попыталась бы.
- Пошли ей телеграмму, пусть встретит.
Бекки послала телеграмму. Она приехала на тот самый вокзал, куда когда-то
прибыла Джин в надежде, что Скотт одолжит ей двадцать тысяч долларов.
Пассажиры успели разойтись. Смеркалось, и Бекки стояла в одиночестве у
фонаря, чтобы ее легче было заметить. Сумкурюкзак, свой единственный багаж,
она поставила у ног.
К ней подошел мужчина в кепке и кожаной куртке-безрукавке:
- Вы мисс Бекки?
- Да...
- Я шофер мисс Лоу. Разрешите ваши вещи?
Бекки покраснела. Ее вещи даже она сама могла легко поднять одной рукой.
Подумала с горечью: сама не встретила, шофера прислала!
Машина неслась по шоссе, уходящему в предместье. Совсем стемнело. Вдоль
дороги сплошняком тянулись громады деревьев. Иногда, прорываясь сквозь
черную листву, мелькали огни вилл. Бекки сидела рядом с шофером, держа на
коленях сумку. Неожиданная перемена в ее жизни, мрачные предостережения
сестры, переезд в город, где обитали киношные боги, - все это было для нее
слишком большим испытанием. Она чувствовала себя потерянной.
Машина остановилась, посигналив фарами. Ажурные железные ворота,
освещенные фонарями, плавно разошлись, и машина въехала во двор. Шофер
вышел, открыл дверцу со стороны пассажира, Бекки вышла.
Хозяйка виллы стояла на площадке перед украшенной лепным карнизом дверью.
Она не успела переодеться после возвращения с приема по случаю завершения
съемок и была в зеленом вечернем платье, усыпанном блестками. Свет из
украшавшего подъезд ажурного фонаря падал на блестки, и они вспыхивали
радужными искрами.
- Приехала!
Джин быстро пошла навстречу Бекки, нежно обняла ее и почувствовала, как
та вся напряглась.
- Просто не верится, что ты здесь, умница моя! - Джин сделала вид, что не
замечает замешательства давней подруги. - Пойдем, ты, наверное, устала...
- Я не устала, совсем нет, - возразила Бекки.
Они поднялись на мансарду, в большую комнату с овальным окном. Возле
кровати со спинкой из лакированных прутьев лежал толстый ковер. Обстановку
дополняли кресла, маленький секретер и какое-то пышное растение в фаянсовом
вазоне.
- Это твоя комната, - сказала Джин. - За той дверью - ванная. Отдыхай.
Завтра поговорим.
- Когда ты привезешь Линду?
- Линда уже здесь, она спит... Ты так смотришь на меня, Бекки... Что, я
очень изменилась?
- Ты другая...
- Прошло больше трех лет.
- Не поэтому. Ты другая.
- Хуже?
- Нет. Не знаю...
Бекки действительно не знала. Ее поразил дом, платье, личный шофер,
дорогая машина. Все было из другого мира, о котором сочиняют сказку. Ей
хотелось остаться одной, и она была довольна, когда Джин ушла. Она прошла в
ванную. Разделась и изучала свое отражение в зеркале. Зеркало было большое и
беспощадное. Бекки отвернулась, но на противоположной стене висело такое же,
и она снова увидела себя. Она отвернула краны, стала мыться. Потом вернулась
в комнату, надела халат и подошла к окну. На газоне высвечивалось пятно - от
ее окна и еще одно - от окна комнаты, расположенного под ней. Рамы там были
распахнуты, и Бекки слышала голос Джин и другой, мужской. Мужчина сказал:
- Ты тоже не сразу привыкла. Дай ей время.
Значит, ей отведут время, чтобы она освоилась? Сколько? Неделю, месяц? А
если не получится, отошлют обратно?.. Бекки не хотела слышать ответ Джин.
Она откинула одеяло и легла. Надо было послушаться Сандру и не приезжать. Но
никто не может ей запретить завтра же уехать!.. Утром она скажет Джин, что
их мечты о совместной жизни всего лишь больничная болтовня...
Она проснулась рано. Окно выходило на восток, и лучи еще низкого солнца,
пройдя сквозь листву, расцветили стену напротив кровати. В доме было тихо.
Все еще спали. Бекки смотрела на шевелящиеся блики. Вчерашнее настроение
ушло вместе с ночью, унеся уныние и напряжение. Но уверенность еще не пришла
к ней. Она оделась, не зная, спуститься ли ей или ждать, пока позовут.
Неожиданно дверь в комнату приоткрылась и на пороге появилась Линда. Она
и Бекки смотрели друг на друга, словно старались предугадать свои дальнейшие
отношения. Линда сказала первая:
- Здравствуй...
Она была рыжая, с розовой кожей и темными глазами. Бекки попыталась
увидеть себя глазами девочки и осталась недовольна.
- Здравствуй, Линда, - ответила она. - Подожди, я сейчас...
Прошла в ванную, распустила волосы, схватив их на затылке заколкой,
подвела глаза.
- Так красивей, - с пониманием сказала Линда, когда Бекки вновь предстала
перед ней. - Идем, я хочу есть!
Они спустились в столовую. За длинным столовом, рассчитанным на дюжину
едоков, сидел мужчина с седеющим ежиком. Рукава его полосатой блузы были
закатаны, обнажая крепкие руки. Он пил кофе, поглядывая в газету, которую
прислонил к кофейнику. При появлении Бекки он встал:
- Это Ред, - представила его Линда.
- А вы Бекки. - Мужчина отодвинул стул, предлагая его Бекки. - Джин
рассказывала о вас. Очень хорошо, что вы решили приехать. Я вижу, Джин не
предупредила вас обо мне, а могла хотя бы сказать, что я приличный человек.
- Ред приличный, - серьезно подтвердила Линда.
Бекки улыбнулась: с этими двумя у нее не будет проблем.
Ред, стоя, допил кофе.
- Мне пора...
Джин пришла вскоре после его ухода. Отдохнувшая, сияющая.
- Познакомилась с Редом?
- Он мне понравился. Кто он?
- Режиссер. Я тебе рассказывала: он первый снял меня в кино и дал десять
тысяч. Он спас отца от банкротства.
Они быстро позавтракали - кофе, грейпфрутовый сок, круассаны. Линде были
предложены попкорн с молоком, яйцо всмятку и большое желтое яблоко. С ним
она убежала по каким-то своим делам, оставив подруг вдвоем.
- Ред твой муж, Джин?
- Нет.
Бекки хотелось спросить почему, но она сказала:
- Он тебя любит.
- Я знаю.
- И вы не женитесь?
- Разве это что-нибудь изменит?
Бекки считала, что изменит, но понимала, что ее объяснения не убедят
Джин. Та скажет, как обычно, когда Бекки, по ее мнению, высказывала
несовременные взгляды: "Ты как моя мама!"
- Завтра будет презентация нашего нового фильма, - сообщила Джин. - Вы с
Линдой тоже пойдете...
Фильм показывали в небольшом просмотровом зале при студии. Пригласили
полсотни гостей - друзей, критиков, представителей прессы и тех, кого
позвали, чтобы не перебежали в лагерь врагов.
Джин не пошла в зал. Она не смотрела фильмы, в которых играла, кроме
необходимых, рабочих просмотров. Ей всегда казалось, что она ужасна, что все
надо было делать не так.
Когда начался показ. Джин повела Линду в бар и купила для нее пепси-колу.
Она смотрела как девочка смакует напиток, но мысленно видела каждый кадр,
который в эту минуту мелькает на экране. Ред уверял, что она сыграла
отлично. В работе он никогда не кривил душой, даже ради того, чтобы
успокоить Джин. Но при первых просмотрах она все равно волновалась.
- Джин?..
Она оглянулась и увидела Скотта. Долгое время они, случайно сталкиваясь
на студии, делали вид, что не замечают друг друга. Скотт снял "В джунглях
любви". Картина не получилась: критика свирепствовала, в прокате - почти
провал. Он впал в депрессию, много пил. Но по слухам, недавно снова стал
работать. Когда-то они с Редом начинали вместе, и теперь Ред пригласил его
на просмотр.
- Здравствуй, Джин.
- Здравствуйте...
Он усмехнулся.
- Ты говоришь мне "вы"?
- Почему вы не в зале? - спросила Джин. Она как бы ответила ему: он гость
на просмотре ее с Редом нового фильма, больше их ничего не связывает - ни в
прошлом, ни в настоящем. Он притворился, что не понял.
- Сейчас пойду... А это чей ребенок?
Линда оторвалась от пепси:
- Я ребенок Джин.
Он недоверчиво и требовательно смотрел на Джин.
- Это правда?
- Да.
- Значит, она моя...
- Нет!
- Но ты... вы тогда звонили!..
- Я обманула.
- Тогда или сейчас?
- Тогда.
- Я не верю! Это моя дочь!
- Я не ваша, - спокойно сказала Линда.
- Мне нужны были деньги, и я соврала, - сказала Джин.
- Не верю!
- Не верите сейчас? А тогда?
- Сейчас.
- Но что с тех пор изменилось?
...Тогда его разозлила наглость девчонки: беременность, аборт, а в итоге
- выкладывай деньги! Он бы забыл тот инцидент, не позвони ему вскоре
Виктория. Она спросила со спокойным презрением:
- Почему ты отказал ей? Девчонка сама не своя?..
- Так это от тебя она узнала мой телефон?
- От меня. А ты, конечно, никогда в жизни ее не видел и ни в чем не