ОГЛАВЛЕНИЕ
ГЕОПОЛИТИКА КАК САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ НАУЧНАЯ ДИСЦИПЛИНА 2
Географический детерминизм как основополагающий принцип традиционной
геополитики 2
Формирование и эволюция традиционной геополитики 3
Проблема разработки новой геополитики 5
Место идеологии во внешней политике 7
Конфликт идеологии и образование "трех миров» 10
Сущность идеологической борьбы между двумя блоками 12
Национализм как идеология 16
ГЕОПОЛИТИКА КАК САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ НАУЧНАЯ ДИСЦИПЛИНА
Географический детерминизм как основополагающий принцип традиционной
геополитики
Идеи, которые в наше время принято причислять к геополитическим, в тех или
иных формах, по-видимому, возникли одновременно с феноменом государственной
экспансии и имперского государства. В современном понимании они
сформировались и получили популярность на рубеже XIX и XX вв. Возникновение
именно в тот период геополитических идей и самой геополитики как
самостоятельной области исследования международных отношений и мирового
сообщества было вызвано целым комплексом факторов. Предвосхищая некоторые
выводы, которые будут более подробно разработаны ниже, здесь отметим лишь
некоторые из них.
Это, во-первых, наметившиеся к тому времени тенденции к постепенному
формированию глобального рынка, уплотнению ойкумены и «закрытию» мирового
пространства. Во-вторых, замедление (не в малой степени в силу этого
закрытия) европейской, чисто пространственно-территориальной экспансии
вследствие завершения фактического передела мира и ужесточение борьбы за
передел уже поделенного мира. В-третьих, перенесение в результате этих
процессов неустойчивого баланса между европейскими державами на другие
континенты «закрывшегося» мира. В-четвертых, образно говоря, история
начинала переставать быть историей одной только Европы или Запада, она
превращалась уже в действительно всемирную историю. В-пятых, в силу только
что названных факторов именно тогда начали разрабатываться теоретические
основы силовой политики на международной арене, послужившие в дальнейшем
краеугольным камнем политического реализма.
Необходимо учесть и то, что геополитические идеи и сама геополитика
возникли и развивались в общем русле эволюции научной мысли того периода. В
целом она представляла собой не что иное, как перенесение на сферу
международных отношений господствовавших в тот период как в естественных,
так и социальных и гуманитарных науках идей и концепций, а именно
детерминизма (в его географическом варианте), строгих естественно-
исторических законов, социал-дарвинизма, органицизма и т.д.
Традиционные представления о международных отношениях основывались на
трех главных китах — территории, суверенитете, безопасности государств —
факторов международной политики. В трактовке же отцов-основателей
геополитики центральное место в детерминации международной политики того
или иного государства отводилось его географическому положению. В их глазах
мощь государства прочно коренится в природе самой земли. Смысл геополитики
виделся в выдвижении на передний план пространственного, территориального
начала. Поэтому главная задача геополитики усматривалась в изучении
государств как пространственно-географических феноменов и постижении
природы их взаимодействия друг с другом.
Иначе говоря, традиционная геополитика рассматривала каждое государство
как своего рода географический или пространственно-территориальный
организм, обладающий особыми физико-географическими, природными,
ресурсными, людскими и иными параметрами, собственным неповторимым обликом
и руководствующийся исключительно собственными волей и интересами.
Поэтому естественно, что первоначально геополитика понималась всецело в
терминах завоевания прямого (военного или политического) контроля над
соответствующими территориями. Во многих своих аспектах традиционная
геополитика возникла в русле географического направления или
географического детерминизма в социальных и гуманитарных науках XIX—XX вв.
Географический детерминизм основывается на признании того, что именно
географический фактор, т.е. месторасположение страны, ее природно-
климатические условия, близость или отдаленность от морей и океанов и
другие параметры определяют основные направления общественно-исторического
развития того или иного народа, его характер, поведение на международно-
политической арене-и т.д. Другими словами, географическая среда
рассматривается в качестве решающего фактора социально-экономического,
политического и культурного развития народов.
Мысль о том, что общественно-исторические явления определяются условиями
среды, составляет стержневой элемент материалистического понимания истории.
В данном контексте географический детерминизм является частью этого
философского направления. Идеи об обусловленности жизни людей и обществ
географической средой высказывали еще древние мыслители, такие как
Демокрит, Геродот, Страбон, Полибий и др. Подобные идеи выдвигались
средневековым арабским мыслителем Ибн Хальдуном.
Одним из основателей современной географической школы можно считать
французского философа и политического ученого XVIII в. Ш.-Л. Монтескье.
Монтескье пытался вывести из географических условий характер, нравы и
обычаи народов, их хозяйственный и политический строй. Эту проблематику в
тех или иных аспектах затрагивали многие ученые и исследователи XIX в.
Немало в этом направлении сделали известный английский историк Г.Т.Бокль,
французский географ Р.Элизе, американский географ Э.Хантингтон, известный
русский ученый Л.И.Мечников и др.
Но все же признанным патриархом направления географического детерминизма
в социальных и гуманитарных науках считается германский этнограф и географ,
зачинатель политической географии конца XIX — начала XX в. Ф.Ратцель.
Главная заслуга Ратцеля состояла в том, что он предпринял попытку связать
между собой политику и географию, изучить политику того или иного
государства исходя из географического положения занимаемого им
пространства.
Идеи самого Ратцеля в свою очередь восходили своими корнями к воззрениям
И.Канта, В. фон Гумболдта, К. Риттера и других немецких мыслителей, которые
значительное внимание уделяли физическому окружению и его влиянию на
общественно-историческое развитие. Например, по мнению Гумболдта, элементы
ландшафта, повторяясь в бесконечных вариациях, оказывают немаловажное
влияние на характер народов, живущих в тех или иных регионах земного шара.
В соответствии с этим Ратцель рассматривал земной шар как единое, целое,
неразрывной частью которого является человек. Он считал, что человек должен
приспосабливаться к своей среде точно так же, как это. делают флора и
фауна.
В своей «Политической географии», опубликованной в 1897 г., он
обосновывал тезис о том, что государство представляет собой биологический
организм, действующий в соответствии с биологическими законами. Более того,
Ратцель видел в государстве продукт органической эволюции, укорененный в
земле подобно дереву. Сущностные характеристики государства поэтому
определяются его территорией и месторасположением, а его процветание
зависит от того, насколько успешно оно приспосабливается к условиям среды.
Одним из основных путей наращивания мощи этого организма, считал Ратцель,
является территориальная экспансия или расширение жизненного пространства —
Lebensraum. С помощью этого понятия он пытался обосновать мысль о том, что
основные экономические и политические проблемы Германии вызваны
несправедливыми, слишком тесными границами, стесняющими ее динамическое
развитие.
Формирование и эволюция традиционной геополитики
Как правило, введение в научный оборот самого термина «геополитика»
связывают с именем шведского исследователя и политического деятеля
Р.Челлена (1846-1922), который изучил системы управления для выявления
путей создания сильного государства. В своей главной работе «Staten som
Lifsform» он предпринял попытку проанализировать анатомию силы и ее
географические основы. Челлен говорил о необходимости органического
сочетания пяти связанных между собой элементов политики, понимаемой в самом
широком смысле этого слова: экономополитики, демополитики, социополитики,
кратополитики и геополитики. При этом он характеризовал геополитику как
«науку, которая рассматривает государство как географический организм или
феномен в пространстве". Будучи германофилом и сознавая слабость
скандинавских стран перед лицом потенциальной внешней угрозы, он предлагал
создать германо-нордический союз во главе с Германской империей.
Наряду с Челленом отцами-основателями и главными адептами геополитики в
ее традиционном понимании считаются американский историк морской стратегии
Великобритании и певец морской мощи А.Т.Мэхен, британский географ и политик
сэр Г.Макиндер, британский географ сэр Дж.Фейргрив, который дополнил схему
Макиндера, американский исследователь международных отношений Н.Спайкмен,
германский исследователь К.Хаусхофер и др. Свои геополитические видения
современного мира в первые десятилетия XX в. предлагали Л.С.Эмери, лорд
Керзон, Й.Парч и др. Но в целом их работы носили эпигонский характер и не
внесли ничего качественно нового по сравнению с "классиками" геополитики.
Одной из важных вех в формировании геополитических идей считается
появление в конце XIX в. работ американского адмирала А.Мэхена, среди
которых центральное место занимает книга «Влияние морской силы на историю
(1660-1783)», опубликованная в 1890 г. В тот период эта книга имела
огромный успех. Только в США и Англии она выдержала 32 издания и была
переведена почти на все европейские языки, в том числе и на русский (в 1895
г.). Английские рецензенты называли работы Мэхена «евангелием британского
величия», «философией морской истории». Кайзер Германии Вильгельм II
утверждал, что он старается наизусть выучить его работы и распорядился
разослать их во все судовые библиотеки Германии. Необычайный успех выпал на
долю этих работ в Японии. Симптоматично, что у нас также предпринимались
попытки применить идеи Мэхена к истории России. В этом контексте интерес
представляют, например, статьи С.А.Скрегина и В.Ф.Головачева, появившиеся в
1889 г. в журнале «Морской сборник».
Суть главной идеи Мэхена, настойчиво проводимой во всех его работах,
состояла в том, что морская мощь в значительной мере определяет
исторические судьбы стран и народов. Объясняя превосходство Великобритании
в конце XIX в. над другими государствами ее морской мощью, Мэхен писал:
«Должное использование морей и контроль над ними составляет лишь одно звено
в цепи обмена, с помощью которого (страны.) аккумулируют богатства, ...но
это центральное звено». Мэхен выделял следующие условия, определяющие, по
его мнению, основные параметры морской мощи: географическое положение
страны, ее природные ресурсы и климат, протяженность территории,
численность населения, национальный характер и государственный строй. При
благоприятном сочетании этих факторов, считал Мэхен, в действие вступает
формула: N+NM+NB=
=SP, т.е. военный флот + торговый флот + военно-морские базы =
- морское могущество.
Свою мысль он резюмировал следующим образом: «Не захват отдельных
кораблей и конвоев неприятеля, хотя бы и в большом числе, расшатывает
финансовое могущество нации, а подавляющее превосходство на море,
изгоняющее с его поверхности неприятельский флаг и дозволяющее появление
последнего лишь как беглеца; такое превосходство позволяет установить
контроль чад океаном и закрыть пути, по которым торговые суда движутся от
неприятельских берегов к ним; подобное превосходство может быть достигнуто
только при посредстве больших флотов». Исходя из подобных постулатов, Мэхен
обосновывал мысль о необходимости превращения США в могущественную военно-
морскую державу, способную соперничать с самыми крупными и сильными,
государствами того периода.
Существенный вклад в разработку геополитической трактовки внешней
политики государств внес английский исследователь сэр Макиндер. 25 января
1904 г. Макиндер выступил на заседании Королевского географического
общества с докладом «Географическая ось истории». Определенные коррективы в
концепцию, сформулированную в этой статье, были внесены им в 1919 и 1943
гг. Как считал Макиндер, вначале в качестве осевой области истории —
серединной земли или хартленда — выделилась Центральная Азия, откуда татаро-
монголы, благодаря подвижности их конницы, распространили свое влияние на
Азию и значительную часть Европы. Со времени Великих географических
открытий баланс сил изменился в пользу приокеанических стран, в первую
очередь Великобритании. Однако, считал Макиндер в 1904 г., новые средства
транспортных коммуникаций, прежде всего железные дороги, снова изменят
баланс сил в пользу сухопутных держав.
Исходя из этой постановки он сформулировал свою концепцию хартленда,
каковым считал евразийское пространство или Евразию. Макиндер оценивал
последнюю как гигантскую естественную крепость, непроницаемую для морских
империй и богатую природными ресурсами, и в силу этого считал ее «осью
мировой политики». В 1919 г., выступив против вильсоновского идеализма, на
основе которого США вступили в первую мировую войну, чтобы «положить конец
всем войнам» и «спасти демократию для мира», Макиндер отмечал: «идеалисты
являются солью земли», но «демократия несовместима с организацией,
необходимой для войны против автократических режимов». При этом Макиндер
сетовал на то, что политические моралисты вроде Вильсона «отказываются
считаться с реальностями географии и экономики».
Он сформулировал свою позицию в ставшем известным тезисе: тот, кто
контролирует Восточную Европу, контролирует хартленд; кто контролирует
хартленд, тот контролирует мировой остров; кто контролирует мировой остров,
тот контролирует весь мир. Поэтому, утверждал Макиндер, для предотвращения
следующей мировой войны необходимо создать блок независимых стран,
расположенных между Германией и Россией, для сохранения баланса сил на
евразийском континенте.
В 1943 г., в разгар второй мировой войны редактор журнала "Форин аферс»
пригласил престарелого Макиндера (тогда ему было уже 82 года) порассуждать
относительно его идей в контексте тогдашнего положения в мире. В статье
«Круглый мир и завоевание мира (peace)», написанной по этому поводу,
Макиндер утверждал, что если Советский Союз выйдет из войны победителем над
Германией, то он превратится в величайшую сухопутную державу на планете.
Вместе с тем он подверг значительной ревизии свою первоначальную концепцию.
Теперь, по его схеме, хартленд включал помимо громоздкого массива суши
северного полушария Сахару, пустыни Центральной Азии, Арктику и
субарктические земли Сибири и Северной Америки. В этой схеме Северная
Атлантика стала «средиземным океаном». Это пространство он рассматривал как
опорную точку Земли, как регион, отделенный от другого главного региона —
муссонных территорий Индии и Китая. По мере наращивания мощи этот регион,
говорил Макиндер, может стать противовесом северному полушарию.
Предложенную в статье версию Макиндер назвал «второй географической
концепцией».
Несомненно, здесь автор отказался от прежнего жесткого дихотомического
противопоставления сухопутных и морских держав. Это и не удивите но, если
учесть, что в обеих мировых войнах континентальные и морские державы
находились во взаимных союзах. Собственно говоря, англо-русская Антанта
1907 г. никак не укладывалась в рамки первоначальной концепции Макиндера.
Тем более противоречила ей тройственная ось Берлин — Рим — Токио. А
пребывание океанических держав США и Великобритании в антигитлеровской
коалиции с континентальным Советским Союзом вовсе подрывало его
конструкции.
Очевидно, что несмотря на различия между Мэхеном и Макиндером, которые
делали упор соответственно на морскую и сухопутную мощь, они были едины в
своих основополагающих позициях. Оба презрительно оценивали демократию и
враждебно относились к свободной торговле и самому коммерческому классу.
Мэхен мог одобрительно говорить об использовании морской торговли в
качестве источника английской экономической мощи, но в его схеме именно
контроль над морями играл решающую роль в восхождении и могуществе
Британской империи. А Макиндер был убежден в том, что экономическая мощь
государства никак не зависит от свободной торговли. По его мнению,
классические теории разделения труда не только вредны, но и попросту
опасны, поскольку свободная конкуренция на мировых рынках чревата войной.
Таким образом, с точки зрения как приверженности основополагающим
принципам географического детерминизма, так и враждебности демократии и
свободной торговле, т.е. тем принципам, которые составляют несущие
конструкции современного миропорядка, оба исследователя принадлежали
уходящей эпохе. В качестве основы своих экономических выкладок они брали
меркантилизм, в то время как магистральным направлением развития мировой
экономики XX в. стали свободная торговля и принятие все более растущим
числом стран и народов рыночной экономики.
Проблема разработки новой геополитики
Определенный вклад в разработку проблем геополитики в последние годы
внесли российские исследователи. В одной недавно вышедшей работе
геополитика характеризуется как дисциплина, имеющая своим предметом
«использование государствами пространственных факторов при определении и
достижении политических целей». В этом контексте наиболее соответствующей
нынешним реальностям представляется формулировка, предлагаемая
К.В.Плешаковым. По его мнению, геополитика может быть «определена не просто
как объективная зависимость внешней политики той или иной нации от ее
географического местоположения, а как объективная зависимость субъекта
международных отношений от совокупности материальных факторов, позволяющих
этому субъекту осуществлять контроль над пространством».
Поставив задачу выяснить, «в чем данная научная дисциплина устарела и
какие поправки на современность ей необходимы, как данная дисциплина могла
бы, быть использована для удовлетворения конкретных российских
государственных потребностей», К.Э.Сорокин пришел к выводу, что в ней
существуют два раздела — «геополитика "фундаментальная", изучающая развитие
геополитического пространства планеты, со своей, разумеется, точки обзора,
и "прикладная", вырабатывающая принципиальные рекомендации относительно
генеральной линии поведения государств или группы, государств на мировой
сцене». Причем последнюю К.Э.Сорокин считает возможным именовать
«геостратегией».
Очевидно, что такой подход позволяет выйти за традиционные чисто
пространственные параметры, оторваться от пуповины географического
детерминизма и разработать геополитику как самостоятельную политологическую
дисциплину, призванную всесторонне исследовать основополагающие реальности
современного мирового сообщества.
В целом соглашаясь с такой постановкой вопроса, главную проблему все же я
вижу в том, чтобы решительно отмежеваться от традиционного понимания
геополитики как дисциплины, призванной изучать исключительно или
преимущественно пространственный аспект международных отношений и лежащий в
основе этого подхода географический детерминизм, а также от трактовки
геополитики как внешнеполитической стратегии, направленной на экспансию и
достижение гегемонии с помощью военно-силовой политики.
Необходимо признать, что география и месторасположение государства имеют
немаловажное значение для исторических судеб и перспектив любого
государства или народа. Более того, в древнейший период истории
человечества, когда природа в буквальном смысле слова продолжала диктовать
людям формы жизнеустройства и хозяйственной организации, географический
фактор играл определяющую роль в жизни людей и государств. Как писал
Л.И.Мечников, «четыре древнейшие великие культуры, все зародились и
развились на берегах больших рек. Хуанхэ и Янцзы орошают местность, где
возникла и выросла китайская цивилизация; индийская, или ведийская,
культура не выходила за пределы бассейнов Инда и Ганга; ассиро-вавилонская
цивилизация зародилась на берегах Тигра и Евфрата — двух жизненных артерий
Месопотамской долины; наконец. Древний Египет был, как утверждал еще
Геродот, "даром" или "созданием" Нила».
При этом важно учесть, что география и месторасположение имеют множество
аспектов — размеры и масштабы территории конкретного государства, место его
расположения, топография, климат, условия для сельскохозяйственного
производства, наличие природных ресурсов, доступ к морям и океанам и т.д.
Эти аспекты определяют целый ряд параметров, которые указывают на
потенциальные и реальные возможности государства, определяющие его место в
мировом сообществе стран.
Как показывает исторический опыт, сама земля, территория государства
составляет тот стратегический ресурс, который по значимости, возможно,
превосходит все остальные ресурсы. Реальные размеры территориальных
владений в той или иной форме и мере оказывают влияние как на характер, так
и на основополагающие параметры интересов государства.
Сам ландшафт, степень плодородия почвы, природные ресурсы и т.д.
непосредственным образом сказываются как на структуре и отдаче народного
хозяйства, так и на плотности населения. Топография и климатические условия
страны крайне важны для развития путей сообщения, размещения ресурсов и
народнохозяйственной инфраструктуры, внутренней и внешней торговли.
Положение относительно океанов и морей определяет близость или удаленность
от важнейших рынков, центров силы и очагов конфликтов. Немаловажное
значение для безопасности и национальных целей имеет также близкое
окружение государства. Очевидно, что от географического положения зависит
решение государством не только многочисленных внутриэкономических и
внутриполитических, но также основополагающих внешнеполитических задач.
На протяжении всей истории, вплоть до недавнего времени, главная цель
государств состояла в завоевании территорий для
реализации своих экономических интересов, безопасности и т.д.» будь то
средствами империалистического подчинения одного народа другим или путем
аннексии прилегающей территории. Со времени Вестфальского мира 1648 г.
территориальные границы государств считались священными хранителями
стабильности и жизнеспособности международной системы. Государства,
особенно великие или мировые, во все времена руководствовались императивом
расширения своего контроля над соседними странами и народами, а при
возможности и над всей международной системой.
По этой причине теорию изменений в международной политике следовало бы
назвать одновременно теорией империализма и территориальной экспансии.
Вплоть до промышленной революции в условиях господства традиционной
технологии и низкой производительности в сельском хозяйстве и
промышленности то или иное государство могло увеличить свои богатство, мощь
и власть лишь путем установления контроля над чужими территориями или
завоевания других стран и народов. Фактически мощь и богатство государства
во многом определялись размерами контролируемой им территории.
По-видимому, основные постулаты традиционной геополитики, особенно
географический, пространственно-территориальный детерминизм в той или иной
форме, применимы к реальностям евро(западно)центристского мира. И то с
некоторыми существенными оговорками. Что касается современного мира, то
начиная с конца второй мировой войны эти принципы безнадежно устарели.
Помимо всех прочих аспектов, которые подробно будут проанализированы в
учебнике, необходимо учитывать, что условия среды, географическое
месторасположение, которые несомненно оказывали существенное влияние,
особенно в период до промышленной и научно-технической революций, на
исторические судьбы и характер народов и стран, со временем изменялись,
изменялась и их общественно-историческая роль. Как писал еще Р.Элизе в 1889
г., «океаны, которые являются в наше время орудием международного единения
и путем торговых и идейных сношений, некогда вселяли в человечество только
чувство ужаса и служили средством разъединения народов».
То же самое можно сказать о дальних расстояниях, преодоление которых в
наше время с изобретением и широкомасштабным введением новейших средств
транспорта, таких как скоростные поезда, авиация, ракетная техника,
способная доставить в любую точку земного шара оружие массового
уничтожения, стало просто рутинным делом. Очевидно, что влияние
географического месторасположения на геополитику государства не может быть
столь фатальным, каким оно было в период преобладания аграрного хозяйства
или гужевого транспорта и в постиндустриальную эпоху при господстве
информационной технологии и новейших средств транспорта и коммуникации.
В современном же мире, как уже отмечалось в предисловии и более подробно
будет показано в соответствующих разделах учебника, научно-технический
прогресс второй половины XX в. имеет своим результатом качественную
модификацию самих географических факторов функционирования и развития
обществ.
Все это свидетельствует о том, что назрела необходимость радикального
пересмотра фундаментальных и методологических принципов изучения
современного мирового сообщества. Другое дело, как и на каких путях этого
можно достичь. В качестве одного из направлений решения данной проблемы я и
предлагаю интерпретировать префикс «гео» в термине «геополитика» не как
картографическое измерение международно-политических реальностей, а как
восприятие мирового сообщества в качестве единой «завершенной» системы в
масштабах всей планеты.
Место идеологии во внешней политике
Политика теснейшим образом связана с идеологией. Идеологию можно
определить как некий строительный проект или эскиз, на основе которого
конструируются структуры и функции власти в том или ином обществе. Все
идеологии, независимо от их содержания, касаются проблем авторитета,
власти, властных отношений и т.д. Они основывается на признании
определенной модели общества и политической системы, путей и средств
практической реализации этой модели.
Идеология выполняет одновременно интегративную и разграничительную
функции: первую, скажем, для сплачивания членов той или иной партии, а
вторую — для отделения этой партии от других партий. Идеология
ориентирована на непосредственные политические реалии и действия, на
политический процесс и исходит из соображений привлечения наивозможно
большей поддержки. Поэтому, естественно, она носит ярко выраженный
тенденциозный характер.
Идеология призвана придавать значимость институциональным отношениям
между людьми, институтами, партиями, сообществами и т.д. как субъектами
политики, объяснять, обосновывать, оправдывать или отвергать те или иные
политические реальности в конкретных общественно-исторических условиях.
Важнейшая функция идеологии состоит в том, чтобы отделить то или иное
сообщество или группу от остальных сообществ и групп. Как отмечал
германский исследователь О.Ламберг, защитное действие этой функции наиболее
эффективно проявляется
|
