Бомарше Пьер - Безумный день, или женитьба Фигаро - Скачать бесплатно

ду-урак!
Ф и г а р о (горячо). Печаль! Теперь я решаюсь бросить тебе
вызов. Попробуй мной овладеть в то время, как я нахожусь среди
этих дорогих моему сердцу женщин.
А н т о н и о (Фигаро). Будет тебе телячьи нежности-то
разводить. В хороших семьях так заведено, чтоб сперва под венец
-- мать и отец, поняли? Ваши-то отец с матерью отдали друг
дружке руку?
Б а р т о л о. Руку! Да пусть моя рука отсохнет и отвалится,
если я когда-нибудь отдам ее матери такого негодяя!
А н т о н и о (Бартоло). Стало быть, вы не отец, а вроде как
мачеха? (Фигаро.) Тогда, красавец, дело у нас с тобой не
выйдет.
С ю з а н н а. Ах, дядюшка...
А н т о н и о. Как он есть ничей ребенок, стану я отдавать за
него ребенка моей сестры!
Б р и д у а з о н. Статочное ли это дело, бо-олван? Всякий
человек -- че-ей-нибудь да ребенок.
А н т о н и о. Слыхали мы!.. Не получит он ее, и все тут.
(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XIX

Б а р т о л о, С ю з а н н а, Ф и г а р о, М а р с е л и н а,
Б р и д у а з о н.

Б а р т о л о (Фигаро). Теперь ищи кого-нибудь, кто бы тебя
усыновил. (Хочет уйти.)
M a p с е л и н а (бежит за ним и, обняв его за талию, не
пускает). Погодите, доктор, не уходите!
Ф и г а р о (в сторону). Нет, кажется, все андалусские дураки
сговорились помешать моей злополучной свадьбе!
С ю з а н н а (Бартоло). Милый папочка, это ваш сын...
М а р с е л и н а (Бартоло). Который пошел в вас умом,
талантом, лицом!
Ф и г а р о (Бартоло). И при этом не стоил вам ни единого
гроша.
Б а р т о л о. А те сто экю, что ты у меня взял?
М а р с е л и н а (лаская его). Мы будем так о вас заботиться,
папа!
С ю з а н н а (лаская его). Мы будем так вас любить, папенька!
Б а р т о л о (смягчившись). Папа, милый папочка, папенька!
Видно, я еще глупее этого господина (указывает на Бридуазона).
Распустил нюни, как мальчишка.

Марселина и Сюзанна обнимают его.

Э, погодите, я еще не сказал "да"! (Оборачивается.) А где же
его сиятельство?
Ф и г а р о. Побежим к нему, вырвем у него последнее слово. А
то, если он затеет новую интригу, придется все начинать
сначала.
В с е. Бежим, бежим! (Увлекают за собою Бартоло.)

ЯВЛЕНИЕ XX

Б р и д у а з о н один.

"Еще глу-упее этого господина"! Та-акие вещи можно говорить
себе самому, но... Не о-очень-то они тут у-учтивы, как я
погляжу. (Уходит.)

* ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ *

Сцена представляет галерею, освещенную канделябрами и люстрами
и украшенную букетами и гирляндами цветов, -- одним словом,
убранную по-праздничному. Впереди, с правой стороны, стол и на
нем чернильница, позади стола -- кресло.

ЯВЛЕНИЕ I

Ф и г а р о, С ю з а н н а.

Ф и г а р о (обняв Сюзанну за талию). Ну что, моя бесценная,
ты довольна? Матушка благодаря своему бойкому, золотому язычку
сумела умаслить доктора! Поломался-поломался, а все-таки
женится, и твоему дядюшке-брюзге теперь уже рот замазан. Только
его сиятельство все еще бесится: ведь их бракосочетание --
залог того, что и мы свою свадьбу отпразднуем. Порадуйся же
такому счастливому исходу.
С ю з а н н а. Что-то уж очень чудно!
Ф и г а р о. Скорее, уж очень забавно. Мы мечтали лишь о том,
чтобы выцарапать приданое у его сиятельства, и вот теперь в
наших руках целых два приданых, но получили мы их не из его
рук. Тебя преследовала разъяренная соперница, меня изводила
фурия, и вдруг она превратилась для нас обоих в нежнейшую мать.
Вчера еще я был один, как перст, а теперь у меня есть и отец и
мать, правда не такие роскошные, какими я их себе рисовал в
моем воображении, но для нас с тобой они сойдут: ведь мы же
свободны от тщеславия, присущего богачам.
С ю з а н н а. Однако, дружочек, все вышло не так, как ты
предполагал, и не так, как мы с тобой ожидали!
Ф и г а р о. Случай распорядился мудрее, чем мы все, вместе
взятые, моя крошка. И так всегда в жизни: мы-то стараемся,
строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам
совсем другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который
способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом,
которого ведет собака, все мы -- игрушки ее прихотей. И,
пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным
путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый
слепец со всей его свитой. Что же касается милейшего слепца,
которого величают Амуром... (Снова нежно обнимает Сюзанну.)
С ю з а н н а. Право, меня только этот слепец и занимает!
Ф и г а р о. Позволь же мне выкинуть такую штуку: я, как
верный пес, подведу его к твоей хорошенькой маленькой дверце и
будем мы там жить до самой смерти.
С ю з а н н а (со смехом). Амур и ты?
Ф и г а р о. Я и Амур.
С ю з а н н а. А вы не приметесь искать себе другого
пристанища?
Ф и г а р о. Если ты меня в этом уличишь, то пусть тысячи
миллионов кавалеров...
С ю з а н н а. Это уж ты хватил. Скажи чистую правду.
Ф и г а р о. Моя правда -- самая истинная.
С ю з а н н а. Фу, противный! Разве бывает несколько правд?
Ф и г а р о. Ну, да! Как только было замечено, что с течением
времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие
небылицы, довольно небрежно сплетенные, произвели на свет
большие-пребольшие истины, на земле сразу развелось
видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но
о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно
говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от
чистого сердца, потому что не всякой правде можно верить. А
клятвы влюбленных, угрозы матерей, зароки пьянчуг, обещания
власть имущих, последнее слово купцов? И так до бесконечности!
Есть только одна правда без подвоха -- это моя любовь к Сюзон.
С ю з а н н а. Я довольна, что ты так радуешься, -- ты вне
себя от радости, значит ты счастлив. Теперь поговорим о
свидании с графом.
Ф и г а р о. Лучше давай совсем не говорить о нем: из-за него
я чуть было не лишился Сюзанны.
С ю з а н н а. Так ты решительно против свидания?
Ф и г а р о. Если вы меня любите, Сюзанна, то дайте честное
слово, что не пойдете: пусть-ка он напрасно тебя прождет,
вперед наука.
С ю з а н н а. Мне трудно было назначить ему свидание, а не
прийти -- легче легкого. Нечего больше об этом и говерить.
Ф и г а р о. Это истинная правда?
С ю з а н н а. Я--не то что ваши разумники: у меня только одна
правда.
Ф и г а р о. И ты будешь меня любить хоть немножко?
С ю з а н н а. Очень.
Ф и г а р о. Это не бог весть что.
С ю з а н н а. А чего же тебе надо?
Ф и г а р о. Видишь ли, в любви всякое "чересчур" еще
недостаточно.
С ю з а н н а. Я этих тонкостей не понимаю, а вот любить я
буду только моего мужа.
Ф и г а р о. Сдержи свое слово, и ты явишься блестящим
исключением из общего правила. (Хочет обнять ее.)

ЯВЛЕНИЕ II

Ф и г а р о, С ю з а н н а, г р а ф и н я.

Г р а ф и н я. А ведь я была права: где один из вас, там,
непременно и другой. Послушайте, Фигаро, вы обкрадываете свое
будущее, свое супружество, самого себя тем, что ловите на лету
свидания с невестой. Вас ждут с нетерпением!
Ф и г а р о. Совершенно верно, сударыня, я увлекся. Пойду
покажу им мое оправдание. (Хочет увести с собой Сюзанну.)
Г р а ф и н я (удерживает ее). Она вас догонит.

ЯВЛЕНИЕ III

С ю з а н н а, г р а ф и н я.

Г р а ф и н я. У тебя все готово, чтобы нам поменяться
платьями?
С ю з а н н а. Ничего и не нужно, сударыня: свидание не
состоится.
Г р а ф и н я. Как, вы раздумали?
С ю з а н н а. Это Фигаро.
Г р а ф и н я. Вы меня обманываете.
С ю з а н н а. Боже милосердный!
Г р а ф и н я. Фигаро не такой человек, чтобы упустить
приданое.
С ю з а н н а. Сударыня! В чем же вы меня подозреваете?
Г р а ф и н я. В том, что вы в конце концов сговорились с
графом, и теперь вам досадно, что вы открыли мне его намерения.
Я вижу вас насквозь. Оставьте меня. (Хочет уйти.)
С ю з а н н а (бросается на колени). Бог с вами, сударыня! Вы
даже не представляете себе, какая это обида для Сюзанны! После
ваших бесконечных благодеяний, после того, как вы дали мне
приданое...
Г р а ф и н я (поднимает ее с колен). В самом деле... я сама
не знаю, что говорю! Ведь ты же, моя дорогая, сама не идешь на
свидание, а предоставляешь идти мне. Ты сдержишь слово, данное
своему супругу, и этим поможешь мне вернуть моего.
С ю з а н н а. Как вы меня огорчили!
Г р а ф и н я. Уж это я такая стала взбалмошная! (Целует ее в
лоб.) Где у вас назначено свидание?
С ю з а н н а (целует ей руку). Мне запомнилось только слово
"сад".
Г р а ф и н я (показывает на стол). Возьми перо, сейчас мы
придумаем место.
С ю з а н н а. Чтобы я ему написала?
Г р а ф и н я. Это необходимо.
С ю з а н н а. Сударыня, уж лучше вы...
Г р а ф и н я. Я все беру на себя. (Сюзанна садится, графиня
диктует.) Новая песенка на мотив: "Как чудно вечерком в тени
густых каштанов..." "Как чудно вечерком..."
С ю з а н н а (пишет). "...в тени густых каштанов..." Дальше?
Г р а ф и н я. Ты думаешь, он не догадается?
С ю з а н н а (перечитывает). Все ясно. (Складывает записку.)
Чем бы запечатать?
Г р а ф и н я. Булавку, скорее! Она и послужит ответом. Напиши
на обороте: "Верните мне печать".
С ю з а н н а (пишет, смеясь). А-а, печать!.. Ну, эта печать,
сударыня, будет повеселее той, что на приказе.
Г р а ф и н я (вспоминая о чем-то для нее тяжелом). Ах!
С ю з а н н а (ищет у себя булавку). Булавки-то у меня и нет!
Г р а ф и н я (вынимает булавку из своего платья). Держи.

Лента пажа падает на пол.

Ах, моя лента!
С ю з а н н а (поднимает ленту). Это лента маленького воришки!
Вы были так жестоки...
Г р а ф и н я. Что же, я должна была оставить ее у него на
руке? Красивый бы это имело вид! Дайте же ее сюда!
С ю з а н н а. Вы больше не будете ее носить, сударыня, на ней
кровь этого мальчика.
Г р а ф и н я (берет ленту). Чудная лента для Фаншетты... За
первый же букет, который она мне принесет...

ЯВЛЕНИЕ IV

М о л о д а я п а с т у ш к а, К е р у б и н о в женском
платье, Ф а н ш е т т а
и другие д е в у ш к и, одетые, как она, с букетами в руках,
г р а ф и н я, С ю з а н н а.

Ф а н ш е т т а. Сударыня, деревенские девушки принесли вам
цветов.
Г р а ф и н я (быстро прячет ленту). Прелестные цветы. Мне
жаль, мои милые, что не все из вас мне знакомы. (Указывая на
Керубино.) Кто эта обворожительная девочка, что так несмело
себя держит?
П а с т у ш к а. Это, сударыня, моя двоюродная сестра, она
здесь только по случаю свадьбы.
Г р а ф и н я. Прехорошенькая. Мне так много букетов все равно
в руках не удержать, а потому окажем предпочтение гостье.
(Берет у Керубино букет и целует его в лоб.) Покраснела.
(Сюзанне.) Не кажется ли тебе, Сюзон... что она на кого-то
похожа?
С ю з а н н а. Вылитый портрет.
К е р у б и н о (в сторону, прижав руки к сердцу.) Ах, этот
поцелуй предназначался не мне!

ЯВЛЕНИЕ V

М о л о д ы е д е в у ш к и, К е ру б и н о среди них, Ф а н ш
е т т а,
А н т о н и о, г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

А н т о н и о. А я вам говорю, ваше сиятельство, он здесь. Они
его наряжали у моей дочки: все его вещи так там и остались, а
вот его офицерская шляпа, -- я ее вытащил из узла. (Выступает
вперед, окидывает взглядом девушек и, узнав Керубино, срывает с
него чепчик, в то же мгновение длинные локоны, пажа заплетенные
в косичку, рассыпаются по плечам. Антонио надевает на него
офицерскую шляпу.) Ах, ты, чтоб тебя, вот он где, наш офицер!
Г р а ф и н я (отшатывается). О, боже!
С ю з а н н а. Каков плутишка!
А н т о н и о. Ведь я когда еще говорил, что это он...
Г р а ф (в гневе). Итак, графиня?
Г р а ф и н я. Итак, граф, я поражена еще больше, чем вы, и во
всяком случае в равной мере возмущена.
Г р а ф. Так, а утром?
Г р а ф и н я. В самом деле, нехорошо было бы с моей стороны,
если б я продолжала отрицать. Он пришел ко мне. Мы затеяли
шутку, которую вот эти дети в конце концов и сыграли. Вы
застали нас в то время, когда мы были заняты его костюмом. Вы
так вспылили! Он скрылся, я смутилась, общий испуг все
довершил.
Г р а ф (Керубино с досадой). Почему вы не уехали?
К е р у б и н о (поспешно снимая шляпу). Ваше сиятельство...
Г р а ф. Я тебя накажу за непослушание.
Ф а н ш е т т а (не задумываясь). Ах, ваше сиятельство,
выслушайте меня! Помните, что вы мне говорите всякий раз, когда
меня целуете? "Если ты меня полюбишь, маленькая моя Фаншетта, я
сделаю для тебя все, что захочешь".
Г р а ф (покраснев). Разве я это говорил?
Ф а н ш е т т а. Говорили, ваше сиятельство. Так вот, не
наказывайте Керубино, а лучше жените его на мне, и за это я вас
буду любить без памяти.
Г р а ф (в сторону). Мальчишка-паж провел меня за нос!
Г р а ф и н я. Теперь моя очередь спросить: итак, граф?
Признание этого ребенка, такое же простодушное, как и мое,
свидетельствует о двух непреложных вещах: если я у вас и
вызываю какие-либо подозрения, то всегда невольно, вы же
делаете все для того, чтобы усилить мои подозрения и доказать,
что они не напрасны.
А н т о н и о. И вы туда же, ваше сиятельство? Ну, погоди ж
она у меня, я ее поучу, как все равно ее покойную мать, царство
ей небесное... Тут, правда, еще ничего такого нет, но ведь
знаете, сударыня, когда девчонки подрастают...
Г р а ф (растерянный, в сторону). Какой-то злой гений все
здесь обращает против меня!

ЯВЛЕНИЕ VI

М о л о д ы е д е в у ш к и, К е р у б и н о, А н т о н и о, Ф
и г а р о,
г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

Ф и г а р о. Ваше сиятельство, отпустите девушек, без них
нельзя начать ни празднества, ни танцев.
Г р а ф. Вы хотите танцовать? Да бог с вами! Это после
утреннего-то падения, когда вы себе вывихнули ногу!
Ф и г а р о (покачивая ногой). Немножко еще побаливает, ну, да
ничего, пройдет. (Девушкам.) Идемте, красавицы, идемте.
Г р а ф (поворачивает его к себе лицом). Ваше счастье, что вы
упали как раз на клумбы, а на клумбах земля рыхлая!
Ф и г а р о. Великое счастье, конечно, иначе...
А н т о н и о (поворачивает его лицом к себе). И до чего ж это
он скорчился, когда падал сверху!
Ф и г а р о. Другой, половчее меня, так прямо в воздухе бы и
остался. (Девушкам.) Идемте, сударыни?
А н т о н и о (поворачивает его). А в это самое время
маленькнй паж скакал на коне в Севилью?
Ф и г а р о. Может, скакал, может, ехал шагом...
Г р а ф (поворачивает его). А приказ о его назначении был у
вас в кармане?
Ф и г а р о (слегка удивленный). Бесспорно, но к чему этот
допрос? (Девушкам.) Идемте же, девушки!
А н т о н и о (выводит за руку Керубино). А вот эта девушка
уверяет, что мой будущий зятек -- врун, каких мало.
Ф и г а р о (поражен). Керубино!.. (В сторону.) Нелегкая
возьми этого маленького повесу!
А н т о н и о. Понял теперь?
Ф и г а р о (стараясь вывернуться). Понял... понял... А что он
поет?
Г р а ф (сухо). Он ничего не поет, он говорит, что это он
прыгнул на левкои.
Ф и г а р о (задумчиво). Ну, если он сам говорит... тогда это
возможно! Не берусь судить о том, чего не знаю.
Г р а ф. Так, значит, и вы, и он...
Ф и г а р о. А что ж тут особенного? Охота прыгать
заразительна. Вспомните Панургово стадо. Притом, когда вы
изволите гневаться, всякий готов очертя голову...
Г р а ф. Как же так, два человека сразу?
Ф и г а р о. Тут не то что два, а и двадцать два выпрыгнут. Да
и что за беда, ваше сиятельство, раз никто не пострадал?
(Девушкам.) Да ну же, идете вы, или нет?
Г р а ф (теряя самообладание). Мы, кажется, комедию
разыгрываем?

Слышны звуки фанфар.

Ф и г а р о. Вот и знак к началу торжественного шествия. По
местам, красавицы, по местам! Сюзанна, скорее дай мне руку!

Толпа разбегается; остается один Керубино с опущенной головой.

ЯВЛЕНИЕ VII

К е р у б и н о, г р а ф, г р а ф и н я.

Г р а ф (провожая Фигаро взглядом). Нет, какова наглость!
(Пажу.) А вы, господин притворщик, прикидывающийся смущенным,
извольте немедленно переодеться, и чтобы сегодня же вечером вы
больше нигде мне не встретились!
Г р а ф и н я. Он будет очень скучать.
К е р у б и н о (в порыве восторга). Скучать! О нет! На моем
лбу я уношу такое блаженство, которое могло бы мне скрасить сто
лет заключения! (Надевает шляпу и убегает.)

ЯВЛЕНИЕ VIII

Г р а ф, г р а ф и н я.
Графиня, не говоря ни слова, усиленно обмахивается веером.

Г р а ф. Какое это еще блаженство у него на лбу?
Г р а ф и н я (в замешательстие). Наверное... его первая
офицерская шляпа. Детям все--игрушка. (Хочет уйти.)
Г р а ф. Вы не останетесь с нами, графиня?
Г р а ф и н я. Вы же знаете, что я плохо себя чувствую.
Г р а ф. Ну, на одну секунду, ради вашей любимицы, а то я буду
думать, что вы сердитесь!
Г р а ф и н я. Вот и две пары брачущихся. Сядем же и примем
их, как подобает.
Г р а ф (в сторону). Брачущиеся! Раз нельзя помешать,
приходится терпеть.

Граф и графиня садятся у одной из стен галлереи.

ЯВЛЕНИЕ IX

Г р а ф и г р а ф и н я сидят.
Музыка играет "Испанские безумства" в ритме марша.

Ш Е С Т В И Е

Л е с н и ч и е с ружьями на плечах.
А л ь г у а с и л, ч л е н ы с у д а, Б р и д у а з о н.
К р е с т ь я н е и к р е с т ь я н к и в праздничных одеждах.
Д в е д е в у ш к и несут головной убор невесты, украшенный
белыми перьями.
Д в е д е в у ш к и несут белую фату.
Д в е д е в у ш к и несут перчатки и букет.
А н т о н и о в качестве посаженого отца ведет за руку
Сюзанну.
Д р у г и е д е в у ш к и несут такой же, как у Сюзанны,
головной убор, фату и букет белых цветов для Марселины.
Ф и г а р о ведет за руку М а р с е л и н у, так как это он
должен будет препоручить ее доктору, доктор же, с большим
букетом на груди, замыкает шествие.
М о л о д ы е д е в у ш к и проходят мимо графа и передают его
слугам всевозможные предметы, которые нужны будут Сюзанне и
Марселине для венчания.
К р е с т ь я н е и к р е с т ь я н к и сначала выстраиваются
в два ряда по обе стороны галлерси, потом танцуют фанданго с
кастаньетами; затем музыка играет вступление к дуэту, и тут
Антонио подводит Сюзанну к графу; Сюзанна становится перед
графом на колени. Граф надевает на нее убор, фату и передает ей
цветы, а в это время девушки поют следующий дуэт:

Воздай хвалу тому, невеста молодая,
Кому неведомы ни ненависть, ни месть,
Кто, навсегда разврат и похоть изгоняя
Супругу твоему твою вручает честь!

При последнем стихе Сюзанна, продолжая стоять на коленях,
дергает графа за плащ и показывает ему, что в руке у нее
записка, затем подносит руку к голове, граф делает вид, что
поправляет ей убор, а она в это время передает ему записку.
Граф незаметно прячет записку на груди; дуэт оканчивается;
невеста встает и делает графу глубокий реверанс.
Фигаро принимает Сюзанну из рук графа и отходит с ней на
противоположную сторону галлереи, к Марселине.

В течение этого времени музыка снова играет фанданго.
Граф, которому не терпится прочитать то, что он получил,
выходит на авансцену и достает записку, но при этом он делает
такое движение, которое дает понять, что он сильно уколол себе
палец; он трясет его, надавливает, сосет и глядит на бумажку,
заколотую булавкой.

Г р а ф (в то время как он и Фигаро говорят, оркестр играет
пианиссимо). Черт бы побрал этих женщин, всюду втыкают булавки!
(Бросает булавку на пол, читает записку и целует ее.)
Ф и г а р о (за ним следивший, обращаясь к матери и Сюзанне).
Какая-то девчонка мимоходом сунула ему любовную записку.
Записка была сколота булавкой, и его сиятельство здорово
укололся.

Танцы возобновляются. Граф, прочитав записку, переворачивает
ее и читает на обратной стороне, что ему предлагается вместо
ответа возвратить булавку. Он ищет булавку на полу, наконец
находит и прикалывает себе к рукаву.

(Сюзанне и Марселине.) От любимой все дорого, Смотрнте-ка, он
подымает булавку. Этакий сумасброд!

Между тем Сюзанна и графиня обмениваются знаками. Танец
окончен, вновь начинается вступление к дуэту. Фигаро подводит
Марселину к графу так же, как до этого к нему подводили
Сюзанну, граф берет в руки головной убор, и уже начинается
дуэт, как вдруг раздаются крики.

С у д е б н ы й п р и с т а в (кричит в дверях). Стойте,
господа, всем сюда нельзя! Эй, стража, стража!

Стража поспешно идет к двери.

Г р а ф (встает). Что случилось?
С у д е б н ы й п р и с т а в. Это господин Базиль, ваше
сиятельство, и с ним все село: привлек своим пением.
Г р а ф. Пусть войдет один.
Г р а ф и н я. Позвольте мне уйти.
Г р а ф. Я не забуду вашей любезности.
Г р а ф и н я. Сюзанна!.. Она сейчас вернется. (Сюзанне тихо.)
Пойдем обменяемся платьями. (Уходит с Сюзанной.)
М а р с е л и н а. Вечно этот Базиль не во-время!
Ф и г а р о. Ничего, я сумею его осадить.

ЯВЛЕНИЕ Х

Т е ж е, кроме г р а ф и н и и С ю з а н н ы, Б а з и л ь с
гитарой,
Г р и п с о л е й л ь.

Б а з и л ь (входит и поет на мотив заключительного водевиля).

Те, кто грустны, те, кто хмуры,
Тех, кто ветрен, -- не хули!
Переменчивость натуры --
Уж таков закон земли!
Дда чего крыла Амуру?
Чтоб они его несли!
Чтоб они его несли!
Чтоб они его несли!

Ф и г а р о (приближается к нему). Да, крылья у него за спиной
как раз для этой цели. Но что означает, дружище, ваша музыка?
Б а з и л ь (указывая на Грипсолейля). То, что я доказал его
сиятельству мою покорность и позабавил этого принадлежащего к
его обществу господина, а теперь взываю к его правосудию.
Г р и п с о л е й л ь. Какое там позабавил, ваше сиятельство!
У него такие дрянные песни...
Г р а ф. Чего же вы хотите, Базиль?
Б а з и л ь. Того, что мне принадлежит по праву, ваше
сиятельство, то есть руки Марселины. И я решительно возражаю...
Ф и г а р о (подходит к нему). Милостивый государь, как давно
вам приходилось видеть перед собой болвана?
Б а з и л ь. Я его сейчас вижу перед собой, милостивый
государь.
Ф и г а р о. Если мои глаза служат для вас таким превосходным
зеркалом, те вычитайте же в них заодно вывод, который вам
надлежит сделать из моего предупреждения. Попробуйте только
подойти к этой даме...
Б а р т о л о (со смехом). Да отчего же? Дайте ему сказать.
Б р и д у а з о н (становится между Базилем и Фигаро). Стоит
ли дру-узьям...
Ф и г а р о. Хорошенькие друзья!
Б а з и л ь. Какое заблуждение!
Ф и г а р о (поспешно). Дружить с сочинителем скучнейших
напевов для церковного хора?
Б а з и л ь (поспешно). Дружить с этим плоским рифмачом?
Ф и г а р о (поспешно). Кабацкий музыкантишка!
Б а з и л ь (поспешно). Газетный борзописец!
Ф и г а р о (поспешно). Мучитель нашего слуха!
Б а з и л ь (поспешно). Дипломатический лизоблюд!
Г р а ф (сидя). Оба вы хороши!
Б а з и л ь. Он на каждом шагу роняет мое достоинство!
Ф и г а р о. Я бы вас самого уронил с удовольствием!
Б а з и л ь. Всюду говорит, что я глуп!
Ф и г а р о. Вы, значит, думаете, что я -- эхо?
Б а з и л ь. Между тем сколькие певцы благодаря моему таланту
блеснули...
Ф и г а р о. Ужаснули...
Б а з и л ь. Опять!
Ф и г а р о. А почему же не сказать, если это правда? Что ты
за принц, чтоб тебя надо было только по шерстке гладить? Терпи
правду, мерзавец, раз тебе нечем подкупить лжеца, а если тебе
боязно услышать ее из наших уст, то зачем же ты явился мешать
нашей свадьбе?
Б а з и л ь (Марселине). Обещали вы или нет оказать мне
предпочтение в том случае, если по прошествии четырех лет вы
еще не будете пристроены?
М а р с е л и н а. С каким условием я это обещала?
Б а з и л ь. С условием, что если вы отыщете потерянного вами
сына, то я в виде особого одолжения его усыновлю.
В с е. Он нашелся!
Б а з и л ь. За мною дело не станет!
В с е (указывая на Фигаро). Вот он!
Б а з и л ь (в ужасе пятится). Черт знает что такое!
Б р и д у а з о н (Базилю). Так вы отказываетесь от его
ма-амаши?
Б а з и л ь. Что может быть ужаснее -- считаться отцом
негодяя?
Ф и г а р о. Чтобы я считался сыном негодяя? Да ты в уме?
Б а з и л ь (указывая на Фигаро). Раз тут замешан этот
господин, то я уж в это не вмешиваюсь. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XI

Т е ж е, кроме Б а з и л я.

Б а р т о л о (хохочет). Ха-ха-ха-ха!
Ф и г а р о (подпрыгивая от восторга). Наконец-то у меня будет
жена!
Г р а ф (в сторону). А у меня любовница! (Встает.)
Б р и д у а з о н (Марселине). И все у-удовлетворены.
Г р а ф. Пусть составят два брачных договора -- я подпишу.
В с е. Виват! (Уходят.)
Г р а ф. Мне необходимо с часок отдохнуть. (Хочет уйти вместе
со всеми.)

ЯВЛЕНИЕ XII

Г р и п с о л е й л ь, Ф и г а р о, М а р с е л и н а, г р а
ф.

Г р и п с о л е й л ь (Фигаро). А я пойду к большим каштанам,
подсобить насчет потешных огней, -- говорили, нынче их там
будут устраивать.
Г р а ф (поспешно возвращаясь). Какой дурак отдал такое
распоряжение?
Ф и г а р о. А что же тут плохого?
Г р а ф (живо). Графине нездоровится--откуда же она будет
смотреть потешные огни? На террасе -- вот где их надо устроить,
как раз напротив ее покоев.
Ф и г а р о. Слышишь, Грипсолейль! На террасе!
Г р а ф. Под большими каштанами! Вот так придумали! (Уходя, в
сторону.) Чуть было мне свидание не спалили!

ЯВЛЕНИЕ XIII

Ф и г а р о, М а р с е л и н а.

Ф и г а р о. С чего это он стал таким внимательным к своей
супруге? (Хочет уйти.)
М а р с е л и н а (останавливает его). Два слова, сынок. Я
хочу тебе покаяться: под влиянием дурного чувства я была
несправедлива к твоей обворожительной жене. Хотя Базиль и
говорил мне, что она всякий раз отклоняла предложения графа, а
все-таки мне казалось, что она с ним заодно.
Ф и г а р о. Вы плохо знаете своего сына, если думаете, что
чисто женские разговоры могут меня поколебать. Ручаюсь, что
самая лукавая женщина ничего не сумела бы напеть мне в уши.
М а р с е л и н а. Слава богу, что ты так в себе уверен, сын
мой. Ревность...
Ф и г а р о. ...это неразумное дитя гордости или же припадок
буйного помешательства. О, у меня, матушка, на сей предмет
философия... несокрушимая. И если Сюзанна когда-нибудь меня
обманет, я ее прощаю заранее: ведь ей столько для этого
придется потрудиться... (Оборачивается и замечает Фаншетту,
которая кого-то ищет.)

ЯВЛЕНИЕ XIV

Ф и г а р о, Ф а н ш е т т а, М а р с е л и н а.

Ф и г а р о. Э-э-э-э!.. Моя маленькая сестренка нас
подслушивает!
Ф а н ш е т т а. Ну уж нет! Это, говорят, нечестно!
Ф и г а р о. Верно, но так как это полезно, то ради пользы
поступаются честью.
Ф а н ш е т т а. Я смотрела, нет ли тут кое-кого.
Ф и г а р о. Уже научилась хитрить, плутовка! Вы отлично
знаете, что здесь его не может быть.
Ф а н ш е т т а. Кого его?
Ф и г а р о. Керубино.
Ф а н ш е т т а. А я вовсе и не его ищу, я хорошо знаю, где
он, я ищу мою сестру Сюзанну.
Ф и г а р о. А что от нее надо моей сестренке?
Ф а н ш е т т а. Вам-то, братец, я уж так и быть скажу. Мне
бы... мне бы только булавку ей передать.
Ф и г а р о (живо). Булавку! Булавку!.. А от кого, негодница?
С этих пор уже заним... (Спохватывается и продолжает более
мягким тоном.) Вы уже занимаетесь добросовестно всяким делом,
за какое только возьметесь, Фаншетта. Моя хорошенькая сестренка
до того услужлива...
Ф а н ш е т т а. Чего же вы сердитесь? Я сейчас уйду.
Ф и г а р о (останавливает ее). Нет, нет, я шучу. Послушай:
эту булавочку его сиятельство велел тебе передать Сюзанне, и ею
же была сколота записочка, которую он читал. Ты видишь, мне все
известно.
Ф а н ш е т т а. Чего же вы тогда спрашиваете, если все так
хорошо знаете?
Ф и г а р о (обдумывая ответ). А мне любопытно знать, какое
именно дал тебе граф поручение.
Ф а н ш е т т а (простодушно). Да ведь вы уже угадали. Он
сказал: "Возьми эту булавку, малышка Фаншетта, отдай ее твоей
прелестной сестре и скажи ей только, что это печать от больших
каштанов".
Ф и г а р о. От больших?..
Ф а н ш е т т а. Каштанов. Правда, он еще прибавил: "Смотри,
чтоб никто тебя не видел".
Ф и г а р о. Надо быть послушной, сестренка. К счастью, вас
никто не видел. Исполняйте же как можно лучше данное вам
поручение и не говорите Сюзанне ничего, кроме того, что
приказал его сиятельство.
Ф а н ш е т т а. А что же мне еще говорить? Вы уж, братец,
совсем меня за ребенка считаете. (Уходит вприпрыжку.)

ЯВЛЕНИЕ XV

Ф и г а р о, М а р с е л и н а

Ф и г а р о. Что, матушка?
М а р с е л и н а. Что, сынок?
Ф и г а р о (тяжело дыша). Вот это уж... Бывают же, однако,
дела на свете!..
М а р с е л и н а. Бывают дела! А что, собственно, произошло?
Ф и г а р о (хватаясь за грудь). То, что я сейчас услышал,
матушка, это вот тут, как свинец.
М а р с е л и н а (со смехом). Оказывается, это сердце,
исполненное уверенности, всего лишь надутый пузырь? Один
булавочный укол -- и весь воздух выпущен!
Ф и г а р о (в ярости). Но ведь эту булавку, матушка, он
подобрал с пола!..
М а р с е л и н а (напоминает ему его же слова). "Ревность? О,
у меня, матушка, на сей предмет философия... несокрушимая. И
если Сюзанна оставит меня когда-нибудь в дураках, я ей это
прощаю..."
Ф и г а р о (живо). Ах, матушка, говорят, что чувствуют!
Заставьте самого беспристрастного судью разбирать свое
собственное дело, и посмотрите, как он начнет толковать законы!
Теперь мне понятно, почему так разозлили графа потешные огни!
Что же касается, матушка, нашей очаровательной охотницы до
булавок, то она просчиталась со своими каштанами! Если мой брак
-- дело настолько решенное, что гнев мой может быть признан
законным, то, с другой стороны, это дело еще не настолько
решенное, чтобы я не мог бросить Сюзанну и жениться на
другой...
М а р с е л и н а. Это называется -- рассудил! По одному
только подозрению все насмарку. Да почем ты знаешь, скажи мне
на милость, кого она дурачит: тебя или графа? Ты что же,
подверг ее сперва строгому допросу, что выносишь теперь
окончательный приговор? Тебе точно известно, что она явится на
свидание? С какой целью туда пойдет? Что будет говорить? Что
будет делать? Я думала, ты благоразумнее.
Ф и г а р о (с жаром целует ей руки). Вы правы, матушка, вы
правы, правы, вы всегда правы! Но только давайте, мама, отнесем
кое-что за счет человеческой природы вообще. Итак, в самом
деле, прежде чем обвинять и действовать, лучше сначала
расследуем. Я знаю, где у них назначено свидание. Прощайте,
матушка! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XVI

М а р с е л и н а одна.

Прощай! Я тоже знаю, где у них свидание. Теперь, когда мы его
удержали, проследим за Сюзанной, или, лучше, предостережем ее:
она такое прелестное создание! Ах, когда личные интересы не
вооружают нас, женщин, друг против друга, мы все, как одна,
готовы защищать наш бедный, угнетенный пол от гордых,
ужасных... (со смехом) и вместе с тем недалеких мужчин.
(Уходит.)

* ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ *

Сцена представляет площадку под каштанами в парке; слева и
справа --
нечто вроде двух павильонов, беседок или садовых храмов; в
глубине разукрашенная лужайка, впереди скамья из дерна. На
сцене темно.

ЯВЛЕНИЕ I

Ф а н ш е т т а одна, держит в одной руке два бисквита и
апельсин,
в другой -- зажженный бумажный фонарик.

Он сказал -- в левой беседке. Вот тут... Если он теперь не
придет, то моя роль... Противные лакеи, каких-нибудь два
бисквита и апельсин -- и того не хотели мне дать! "Для кого
это, сударыня?" -- "Для одного человека".--"Знаем мы, для
кого!" -- "А хотя бы и так? Не умирать же ему с голоду только
потому, что его сиятельство не желает его видеть?" Пришлось
все-таки позволить чмокнуть меня в щеку!.. Ну, ничего, может,
он мне еще заплатит за этот поцелуй. (Замечает Фигаро, который
пристально смотрит на нее, и вскрикивает.) Ах!.. Убегает в
левую беседку.)

ЯВЛЕНИЕ II

Ф и г а р о в длинном плаще и широкополой низко надвинутой
шляпе,
Б а з и л ь, А н т о н и о, Б а р т о л о, Б р и д у а з о н,
Г р и п с о л е й л ь,
с л у г и и р а б о т н и к и.

Ф и г а р о (сначала один). Это Фаншетта! (Осматривает по
очереди каждого входящего, а затем, неприветливо обращается к
ним.) Здравствуйте, господа, добрый вечер, все ли вы в сборе?
Б а з и л ь. Все, кого ты сюда притащил.
Ф и г а р о. Который теперь приблизительно час?
А н т о н и о (глядя на небо). Луна, должно быть, уже взошла.
Б а р т о л о. Что за таинственные приготовления? У тебя вид
заговорщика,
Ф и г а р о (волнуясь). Ведь вы собрались в замок на свадьбу,
не правда ли?
Б р и д у а з о н. Ко-онечно.
А н т о н и о. Мы шли туда, в парк, ждать сигнала к началу
свадебного торжества.
Ф и г а р о. Не ходите дальше, господа! Здесь, под этими
каштанами, должны мы прославить добродетельную мою невесту и
честного сеньора, который предназначил ее для себя.
Б а з и л ь (припомнив события дня). А! Так, так, понимаю, в
чем дело. Послушайтесь, господа, моего совета; удалимся отсюда.
Тут речь идет об одном свидании -- я вам все расскажу
где-нибудь поблизости.
Б р и д у а з о н (Фигаро). Мы ве-ернемся.
Ф и г а р о. Как только услышите, что я вас зову, немедленно
сбегайтесь, и если вашим глазам не представится кое-что весьма
любопытное, то можете тогда выругать Фигаро.
Б а р т о л о. Помни; что умный человек никогда не станет
связываться с сильными.
Ф и г а р о. Помню.
Б а р т о л о. Пользуясь своим положением, они нас, как
хочешь, обставят.
Ф и г а р о. Для этого у них сметки нехватит -- вот что вы
упускаете из виду. И еще помните, что робким человеком помыкает
любой проходимец.
Б а р т о л о. Это верно.
Ф и г а р о. И что я ношу имя Верт-Аллюр, имя досточтимого
покровителя моей матери.
Б а р т о л о. В тебя бес вселился.
Б р и д у а з о н. Все-елился.
Б а з и л ь (в сторону). Так, значит, граф и Сюзанна спелись
без меня? Впрочем, я на них не в обиде.
Ф и г а р о (слугам). А вам, мошенники, я уже отдал
распоряжение, извольте же осветить мне эту местность, а не то
худо вам придется: как схвачу... (Хватает за руку Грипсолейля.)
Г р и п с о л е й л ь (убегает с криком и плачем). Ай-ай!
Ой-ой! Скотина проклятая!
Б а з и л ь (уходя). Счастливо оставаться, господин женишок!

Все, кроме Фигаро, уходят.

ЯВЛЕНИЕ III

Ф и г а р о один, в самом мрачном расположении духа,
расхаживает впотьмах.

О женщина! Женщина! Женщина! Создание слабое и коварное!..
Всякое живое существо не может идти наперекор своему инстинкту,
неужели же твой инстинкт велит тебе обманывать?.. Отказаться
наотрез, когда я сам ее об этом молил в присутствии графини, а
затем, во время церемонии, давая обет верности... Он
посмеивался, когда читал, злодей, а я-то, как дурачок... Нет
ваше сиятельство, вы ее не получите... вы ее не получите.
Думаете что если вы -- сильный мира сего, так уж, значит, и
разумом тоже сильны?.. Знатное происхождение, состояние,
положение в свете, видные должности--от всего этого немудрено
возгордиться ! А много ли вы приложили усилий для того, чтобы
достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд родиться,
только и всего. Вообще же говоря, вы человек довольно-таки
заурядный. Это не то что я, черт побери! Я находился в толпе
людей темного происхождения, и ради одного только пропитания
мне пришлось выказать такую осведомленность и такую
находчивость, каких в течение века не потребовалось для
управления всеми Испаниями. А вы еще хотите со мною тягаться...
Кто-то идет... Это она... Нет, мне послышалось. Темно, хоть
глаз выколи, а я вот тут исполняй дурацкую обязанность мужа,
хоть я и муж-то всего только наполовину! (Садится на скамью.)
Какая у меня, однако, необыкновенная судьба! Неизвестно чей
сын, украденный разбойниками, воспитанный в их понятиях, я
вдруг почувствовал к ним отвращение и решил идти честным путем,
и всюду меня оттесняли! Я изучил химию, фармацевтику, хирургию,
и, несмотря на покровительство вельможи, мне с трудом удалось
получить место ветеринара. В конце концов мне надоело мучить
больных животных, и я увлекся занятием противоположным: очертя
голову устремился к театру. Лучше бы уж я повесил себе камень
на шею. Я состряпал комедию из гаремной жизни. Я полагал, что,
будучи драматургом испанским, я без зазрения совести могу
нападать на Магомета. В ту же секунду некий посланник... черт
его знает чей... приносит жалобу, что я в своих стихах
оскорбляю блистательную Порту, Персию, часть Индии, весь
Египет, а также королевства: Барку, Триполи, Тунис, Алжир и
Марокко. И вот мою комедию сняли в угоду магометанским
владыкам, ни один из которых, я уверен, не умеет читать и
которые, избивая нас до полусмерти, обыкновенно приговаривают:
"Вот вам, христианские собаки!" Ум невозможно унизить, так ему
отмщают тем, что гонят его. Я пал духом, развязка была близка:
мне так и чудилась гнусная рожа судебного пристава с неизменным
пером за ухом. Трепеща, я собираю всю свою решимость. Тут
начались споры о происхождении богатств, а так как для того,
чтобы рассуждать о предмете, вовсе не обязательно быть его
обладателем, то я, без гроша в кармане, стал писать о ценности
денег и о том, какой доход они приносят. Вскоре после этого,
сидя в повозке, я увидел, как за мной опустился подъемный мост
тюремного замка, а затем, у входа в этот замок, меня оставили
надежда и свобода. (Встает.) Как бы мне хотелось, чтобы
когда-нибудь в моих руках очутился один из этих временщиков,
которые так легко подписывают самые беспощадные приговоры, --
очутился тогда, когда грозная опала поубавит в нем спеси! Я бы
ему сказал... что глупости, проникающие в печать, приобретают
силу лишь там, где их распространение затруднено, что где нет
свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна и
что только мелкие людишки боятся мелких статеек. (Снова
садится.) Когда им надоело кормить неизвестного нахлебника,
меня отпустили на все четыре стороны, а так как есть хочется не
только в тюрьме, но и на воле, я опять заострил перо и давай
расспрашивать всех и каждого, что в настоящую минуту волнует
умы. Мне ответили, что, пока я пребывал на казенных хлебах, в
Мадриде была введена свободная продажа любых изделий, вплоть до
изделий печатных, и что я только не имею права касаться в моих
статьях власти, религии, политики, нравственности, должностных
лиц, благонадежных корпораций, Оперного театра, равно как и
других театров, а также всех лиц, имеющих к чему-либо
отношение, -- обо всем же остальном я могу писать совершенно
свободно под надзором двух-трех цензоров. Охваченный жаждой
вкусить плоды столь отрадной свободы, я печатаю объявление о
новом повременном издании и для пущей оригинальности придумываю
ему такое название: "Бесполезная газета". Что тут поднялось! На
меня ополчился легион газетных щелкоперов, меня закрывают, и
вот я опять без всякого дела. Я был на краю отчаяния, мне
сосватали было одно местечко, но, к несчастью, я вполне к нему
подходил. Требовался счетчик, и посему на это место взяли
танцора. Оставалось идти воровать. Я пошел в банкометы. И вот
тут-то, изволите ли видеть, со мной начинают носиться, и так
называемые порядочные люди гостеприимно открывают передо мной
двери своих домов, удерживая, однакож, в свою пользу три
четверти барышей. Я мог бы отлично опериться, я уже начал
понимать, что для того, чтобы нажить состояние, не нужно
проходить курс наук, а нужно развить в себе ловкость рук. Но
так как все вокруг меня хапали, а честности требовали от меня
одного, то пришлось погибать вторично. На сей раз я
вознамерился покинуть здешний мир, и двадцать футов воды уже
готовы были отделить меня от него, когда некий добрый дух
призвал меня к первоначальной моей деятельности. Я снова взял в
руки свой бритвенный прибор и английский ремень и, предоставив
дым славы тем глупцам, которые только им и дышат, а стыд бросив
посреди дороги, как слишком большую обузу для пешехода,
заделался бродячим цырюльником и зажил беспечною жизнью. В один
прекрасный день в Севилью прибыл некий вельможа, он меня узнал,
я его женил, и вот теперь, в благодарность за то, что я ему
добыл жену, он вздумал перехватить мою! Завязывается интрига,
подымается буря. Я на волосок от гибели, едва не женюсь на
собственной матери, но в это самое время один за другим передо
мной появляются мои родители. (В сильном возбуждении, встает.)
Заспорили: это вы, это он, это я, это ты. Нет, это не мы. Ну,
так кто же наконец? (Снова садится.) Вот необычайное стечение
обстоятельств! Как все это произошло? Почему случилось именно
это, а не что-нибудь другое? Кто обрушил все эти события на мою
голову? Я вынужден был идти дорогой, на которую я вступил, сам
того не зная, и с которой сойду, сам того не желая, и я усыпал
ее цветами настолько, насколько мне это позволяла моя
веселость. Я говорю: моя веселость, а между тем в точности мне
неизвестно, больше ли она моя, чем все остальное, и что такое,
наконец, "я", которому уделяется мною так много внимания: смесь
не поддающихся определению частиц, жалкое, придурковатое
создание, шаловливый зверек, молодой человек, жаждущий
удовольствий, созданный для наслаждения, ради куска хлеба не
брезгающий никаким ремеслом, сегодня господин, завтра слуга --
в зависимости от прихоти судьбы, тщеславный из самолюбия,
трудолюбивый по необходимости, но и ленивый... до самозабвения!
В минуту опасности--оратор, когда хочется отдохнуть -- поэт,
при случае -- музыкант, порой -- безумно влюбленный. Я все
видел, всем занимался, все испытал. Затем обман рассеялся, и,
совершенно разуверившись... разуверившись... Сюзон, Сюзон,
Сюзон, как я из-за тебя страдаю! Я слышу шаги...сюда идут.
Сейчас все решится. (Отходит к первой правой кулисе.)

ЯВЛЕНИЕ IV

Ф и г а р о, г р а ф и н я в платье Сюзанны, С ю з а н н а в
платье графини,
М а р с е л и н а.

С ю з а н н а (тихо графине). Да, Марселина мне сказала, что
Фигаро должен сюда прийти.
М а р с е л и н а. Он, верно, уже здесь. Говори тише.
С ю з а н н а. Значит, один будет нас подслушивать, а другой
явится ко мне на свидание. Начнем.
М а р с е л и н а. А я спрячусь в беседке и постараюсь не
пропустить ни единого слова. (Входит в беседку, в которую еще
раньше, вошла Фашиетта.)

ЯВЛЕНИЕ V

Ф и г а р о, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

С ю з а н н а (громко). Вы дрожите, сударыня? Вам холодно?
Г р а ф и н я (громко). Вечер прохладный, я пойду в замок.
С ю з а н н а (громко). Если я вам не нужна, сударыня, то я
немного подышу воздухом -- вот здесь, под деревьями.
Г р а ф и н я (громко). Сильная роса -- не простудись.
С ю з а н н а (громко). Я росы не боюсь.
Ф и г а р о (в сторону). Знаем мы, какая это роса!

Сюзанна отходит к кулисе, противоположной той, около которой
находится Фигаро.

ЯВЛЕНИЕ VI

Ф и г а р о, К е р у б и н о, г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а
н н а.
Ф и г а р о и С ю з а н н а -- на противоположных сторонах
авансцены.

К е р у б и н о (в форме офицера, входит, весело напевая свой
романс). Ла, ла, ла.

Ничто, ничто мне не мило,
Я крестную люблю!

Г р а ф и н я (в сторону). Маленький паж!
К е р у б и н о (останавливается). Здесь кто-то прогуливается.
Скорее в убежище, туда, где Фаншетта... Да это женщина!
Г р а ф и н я (прислушивается). Боже милосердный!
К е р у б и н о (оглядываясь, пригибается). Что это, или я
грежу? Мне сдается, что это Сюзанна: вон там, вдали, на темном
фоне вырисовывается ее головной убор с плюмажем.
Г р а ф и н я (в сторону). Что, если граф придет!..

В глубине сцены появляется граф.

К е р у б и н о (подходит к графине и берет ее за руку,
графиня пытается высвободить ее). Да, это та самая
очаровательная девушка, которую величают Сюзанной. Разве может
меня обмануть эта нежная ручка, ее легкая дрожь, а главное --
биение моего сердца? (Хочет прижать к сердцу руку графини, та
отдергивает ее.)
Г р а ф и н я (тихо). Уйдите.
К е р у б и н о. Если ты из сострадания пришла в этот уголок
парка, где я с некоторых пор скрываюсь...
Г р а ф и н я. Сейчас придет Фигаро.
Г р а ф (приближается; в сторону). Кажется, это Сюзанна?
К е р у б и н о (графине). Фигаро я нисколько не боюсь: ты не
его ждешь.
Г р а ф и н я. А кого же?
Г р а ф (в сторону). Она не одна.
К е р у б и н о. Некто другой, как его сиятельство, сегодня
утром, когда я прятался за креслом, просил, чтобы ты, плутовка,
пришла к нему на свидание.
Г р а ф (в сторону, со злобой). Опять этот проклятый паж!
Ф и г а р о (в сторону). А еще говорят, что нехорошо
подслушивать!
С ю з а н н а (в сторону). Болтунишка!
Г р а ф и н я (Керубино). Пожалуйста, уйдите.
К е р у б и н о. Я удалюсь не прежде, чем получу награду за
свое послушание.