Еськов Кирилл - Евангелие от Афрания - Скачать бесплатно

кстати сказать, по инициативе жены - имело своим результатом неудачную для
Ирода пограничную войну с Аретой, но это уже совсем другая история.
Во-вторых, Иродиада была прежде женою не родного (как обычно думают),
а сводного брата Ирода; вышеупомянутый иеромонах Иосиф детально
обосновывает это обстоятельство. Нечего удивляться, что в изложении Иосифа
Флавия все это выглядит совершенно заурядной историей второго брака; да и
вообще брак у иудеев являлся не таинством, а гражданским состоянием, так
что разводы были делом совершенно обычным. Замечу, что Флавий сам
принадлежал к секте фарисеев, слывших тончайшими знатоками Моисеева
Закона, и при этом не испытывал никаких теплых чувств к эллинисту Ироду.
Уж он-то, надо думать, не упустил бы случая лишний раз пнуть этого
достойного отпрыска Ирода Кровавого - содержи в себе эта история хоть
какой-то криминал.
С другой стороны, Иродиаду всегда воспринимают как расчетливую
хищницу, которая сперва нарушила все брачные законы - лишь бы окольцевать
владыку Галилеи, а затем зорко охраняла, поигрывая секирой, насиженное
местечко у престола. И опять - неувязочка. Спустя несколько лет император
Калигула повелел, так сказать, "освободить тетрарха Галилеи и Переи Ирода
А.И. от занимаемой должности как несправившегося с работой", и сослал его
в Испанию, где тот и умер - в нищете, забвении и полном одиночестве.
Единственный человек, до последнего дня разделявший с ним эту ссылку -
Иродиада. Вот я и думаю; чтобы такая женщина - и вдруг отнеслась всерьез к
воплям какого-то немытого-нечесаного пуританина насчет своего "морального
облика"?
А теперь - сам евангельский эпизод "Усекновения главы Иоанна
Предтечи". Давайте начнем с элементарного, казалось бы, вопроса - где это
произошло? Итак, владыка со своими царедворцами, военачальниками и
старейшинами празднует день рождения; ввиду _о_т_с_у_т_с_т_в_и_я_ в тексте
специальных указаний, логично предположить, что пир происходил в обычном
для него месте - в Тивериадском дворце Ирода у Генисаретского озера. Но
Иоанн-то в это время томился в крепости Махерон (или Махера), что за
Мертвым морем - это следует из принимаемого Церковью свидетельства Флавия!
Отметим: из рассказа Евангелистов следует, что Ирод не просто отдал приказ
о казни Крестителя (для этого можно было бы и послать гонцов из Тивериады
в Махерон - это около 60 километров по прямой); нет, он тут же, по
прошествии нескольких минут, одарил падчерицу блюдом с отрубленной головой
пророка.
Пытаясь разрешить это очевидное противоречие, некоторые христианские
комментаторы пытаются - вполне произвольно - перенести место действия в
Махерон (если гора не идет к Магомету - Магомет идет к горе). Гладков,
например, даже увязывает это с политическими событиями: "Оскорбленный
(разводом с его дочерью - К.Е.] Арета начал войну против Ирода; вследствие
чего Ирод со всем своим двором переехал в Махеру, где им был заточен в
темницу Иоанн Креститель, и жил там в своем дворце". Ну, начать с того,
что Махерон - это маленькая пограничная крепость на окраине Аравийской
пустыни, и никаких дворцов в ней, разумеется, и в помине не было. Это
укрепление лишь недавно, в начале вялотекущей пограничной войны между
Иродом и Аретой, было отбито евреями у арабов, контролировавших его в
предшествующие годы. Довольно странная фантазия - отправиться в такое
место справлять именины, вы не находите? Да и вообще, где это видано -
брать с собою _н_а _в_о_й_н_у_ весь двор, включая собственных чад и
домочадцев?
Или такая деталь. После опрометчивой клятвы Ирода Саломея "вышла и
спросила у матери своей: чего просить? Та отвечала: головы Иоанна
Крестителя. И она тотчас пошла с поспешностью к царю и просила, говоря:
хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя" (Мр
6:24-25). Вот это да... Выходит, что принцесса решила выступить со своим
стрип-шоу перед пьяными гостями просто так, не имея заранее намеченной
конкретной цели?
Означенные соображения заставляют меня отнестись к версии
Евангелистов крайне скептически. При этом с художественной точки зрения
история эта поистине великолепна: явно фольклорные элементы ("проси хоть
полцарства!") органично сочетаются в ней со строгой сюжетной
архитектоникой; а сам по себе смысловой иероглиф "голова на блюде" - какой
тут простор для эстетствующих искусствоведов и психоаналитиков! Правда,
ради сохранения динамизма действия (немедленное исполнение опрометчивой
клятвы) пришлось пожертвовать кое-какими жизненными реалиями - перенести
Иоанна в Тивериаду (вариант: Ирода в Махерон), но такая жертва кажется
вполне оправданной. Представляется совершенно невероятным, чтобы такой
сюжет спонтанно "слипся" из различных ходивших в народе слухов о гибели
популярного пророка.
Все это позволяет мне высказать следующее предположение:
добросовестно воспроизведенный евангелистами Марком и Матфеем слух об
обстоятельствах кончины Иоанна Крестителя возник в результате кампании
"активных мероприятий" [так в современных терминах называют обработку
общественного мнения помимо каналов официальной пропаганды; классические
"активные мероприятия" описаны в "Повести о Ходже Насреддине", когда
переодетые стражники в чайханах и караван-сараях пытаются внушить
бухарцам, будто бы их любимец давно уже состоит на службе у эмира; более
свежий пример - распространение через контролируемые КГБ газеты (главным
образом - в странах "третьего мира") сказки о том, что вирус СПИД создан в
пентагоновских лабораториях (см. К.Эндрю и О.Гордиевский "КГБ. История
внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева": 633-634)]. Цель ее
кажется достаточно прозрачной: снять существенную долю вины с Ирода
(который будто бы "многое делал, слушаясь Иоанна, и с удовольствием слушал
его"), представив тетрарха простодушной жертвой извечного женского
коварства. Кто же был инициатором этого в высшей степени
квалифицированного (если судить по его результату) воздействия на
общественно мнение Палестины?
Ответ, как мне сдается, придет сам собой, если мы сумеем правильно
ответить на другой вопрос, тесно связанный с первым: кто арестовал Иоанна
Крестителя? Чувствую, что читатель начинает поглядывать на меня как на
круглого идиота - уж по этой-то части между Евангелистами и Иосифом
Флавием никаких разночтений вроде бы не наблюдается. Поэтому спешу
уточнить свой вопрос: пускай _к_а_з_н_и_л_ Иоанна действительно Ирод; но
вот кто и на каком основании _о_с_у_щ_е_с_т_в_и_л _а_р_е_с_т_? В
евангельских текстах нет на сей счет конкретных указаний; между тем,
ситуация здесь вовсе не так уж проста, и вот почему.
Дело в том, что Иоанн был уроженцем Иудеи, в которой он и провел всю
свою жизнь. Местами его отшельничества и проповеди были Иудейская пустыня
и долина реки Иордан близ Вифавары и Енона. Он появлялся иногда на
иорданском левобережье, в Перее, однако в Галилее, судя по всему, вообще
никогда не бывал. Поэтому проповеди Иоанна должны были стать головной
болью прежде всего для иудейских первосвященников и прокуратора, а вовсе
не для Ирода. Иудейское руководство, между тем, относилось к пророку
благожелательно (по крайней мере, поначалу), а многие фарисеи и саддукеи
даже желали креститься от него (Мф 3:7).
Далее, пожелай тетрарх Галилеи заполучить в свои руки скандального
проповедника, это было бы не так просто сделать: Иудея - какая-никакая, а
все же заграница, при том, что отношения между иудейскими и галилейскими
властями оставляли желать лучшего. Но может быть Иоанн, по неведомой для
нас причине, настолько допек Ирода своей проповедью, что тот решил
наплевать на законы и приличия, и отправить группу захвата на чужую
территорию? [если кто-то полагает, будто заграничные "акции" НКВД, жертвой
коих стали Кутепов, Троцкий и тьма иных российских эмигрантов есть нечто
уникальное в истории, то он заблуждается; французские спецслужбы, к
примеру, за милую душу похищали и убивали укрывшихся за границей ОАСовцев,
облокотясь на протесты соседей - продолжая тем самым добрую традицию,
заложенную при похищении герцога Энгиенского наполеоновскими жандармами]
Исключить такое нельзя, однако тогда становится абсолютно непонятной
реакция на это событие Христа, оказавшегося в тот момент в Иудее: "Услышав
же Иисус, что Иоанн отдан под стражу, удалился _в _Г_а_л_и_л_е_ю_" (Мф
4:12).
Итак, давайте попытаемся суммировать все вышеизложенное. Во-первых, в
Палестине параллельно с Иисусом Христом проповедовал весьма влиятельный и
популярный духовный лидер. Во-вторых, его отношения с Сыном Человеческим
кажутся не столь идиллическими, как принято считать. В-третьих, гибель
упомянутого лидера была сопряжена с целым рядом неясных обстоятельств, над
которыми я и предлагаю поразмыслить.



ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЯ

А теперь обратимся к событию, непосредственно предшествовавшему
Страстной неделе и, в определенном смысле, послужившему завязкой трагедии;
речь идет о воскрешении Лазаря. Именно после этого случая первосвященники
сочли, что популярность нового пророка и чудотворца достигла опасной для
них черты и пора принимать серьезные меры. И именно в этот момент судьба,
как по заказу, посылает им неоценимый подарок - перебежчика Иуду; бывают
же такие совпадения...
Среди чудес, совершенных Христом, воскрешение Лазаря, действительно,
стоит особняком. Неортодоксальные комментаторы Евангелия вполне
справедливо отмечали, что почти все исцеления, совершенные Христом,
касались психических или психосоматических расстройств. Это были различные
типы параличей и слепоты, эпилепсия, летаргический сон (случай с дочерью
Иаира); в случае с прокаженными речь в действительности могла идти о
тяжелой запущенной экземе. Возможность излечения такого рода расстройств
при помощи внушения - что называется, "медицинский факт". О выдающихся же
способностях Иисуса к внушению ясно свидетельствует и другая группа чудес,
таких как насыщение народа пятью хлебами и двумя рыбами, превращение воды
в вино или хождение по водам, легко трактуемые как случаи массового
гипноза. Воскрешение же Лазаря - человека, умершего за несколько дней до
того, погребенного и вроде бы уже начавшего разлагаться, - никаким
материалистическим объяснениям, понятное дело, не поддается.
То есть конечно, коли дело пойдет "на принцип", некие
квазиматериалистические гипотезы можно измыслить и здесь. Случаи
"оживания" людей, длительное время находившихся в состоянии "мнимой
смерти" (когда у человека уровень метаболизма падает до неразличимого, и
при этом отсутствуют такие проявления жизнедеятельности, как сердцебиение)
известны ныне достаточно широко. Прежде всего это индийские йоги, которые,
по собственной воле погружаясь в такое состояние, а затем выходя из него,
способны несколько часов проводить под водой или более суток - под слоем
земли. Во-вторых, это более интересные (с точки зрения нашего случая)
зомби [в последнее время словом "зомби", с легкой руки американских
журналистов, стали называть людей, подвергшихся целенаправленным
психотропным, гипнотическим и т.п. воздействиям с целью манипулирования их
поведением; широко известны в этом плане эксперименты в рамках ЦРУшных
исследовательских программ "Артишок" и "МК-Ультра", ставшие предметом
сенатского расследования; мы, однако, употребляем здесь термин "зомби" в
его исконном значении - так, как он используется в негритянских
вудуистских культах Западной Африки и Антильских островов], которых
временно вводит в такое состояние колдун, демонстрирующий их затем
соплеменникам в качестве "оживленных" силой его магии мертвецов. В
последнее время физиологи значительно приблизились к пониманию механизмов
"мнимой смерти"; так, например, было установлено, что функции
"отключаемого" сердца берет на себя воротная система печени, обладающая
собственным сократительным автоматизмом.
Впрочем, это все так, к слову; у меня нет ни малейшего желания
сочинять здесь сценарий для завлекательного триллера под условным
названием "Зомби по имени Лазарь". Во-первых, допустить выступление
Спасителя в амплуа вудуистского колдуна можно лишь отказавшись от
обязательной для меня "презумпции честности". Во-вторых, не забудем о том,
что чрезвычайно сложная и требующая вековых традиций техника погружения
человека в "состояние зомби", по-видимому, просто не была известна древним
евреям. Более того: не существует никаких намеков на то, что этой техникой
владели хотя бы их соседи - халдейские маги или жрецы Финикии и Египта, -
у которых в принципе мог бы обучиться и Иисус. Между тем, трудно
допустить, чтобы такая впечатляющая практика не нашла должного отражения в
обширной исторической литературе, посвященной этому региону.
Говоря о воскрешении Лазаря, упомянем прежде всего о том, что оно
фигурирует только в Евангелии от Иоанна; все три евангелиста-Синоптика
хранят по поводу этого события полное молчание. Это настолько странно,
что, например, Фаррар счел необходимым специально прокомментировать это
расхождение, предлагая три возможных объяснения; рассмотрим их по порядку:
1. Повествования Синоптиков вообще касались главным образом
галилейской части служения Христа, а иудейская его часть (к которой
относятся события в Вифании) прорисована куда менее детально; у Иоанна же
соотношение обратное. Такое объяснение кажется весьма странным, поскольку
в синоптических Евангелиях прямо фигурируют некоторые (куда менее
существенные) эпизоды, связанные с пребыванием Христа в доме Лазаря и
Марии с Марфой.
2. Синоптики могли счесть это воскрешение не более существенным
эпизодом, чем ранее виденные ими чудеса. Ну, кто-то из них, может, и
вправду подумал: "Эка невидаль - оживление разлагающегося трупа", но вот
чтоб все трое - это вряд ли...
3. Фаррар обращает внимание на "особую сдержанность Синоптиков по
отношению к вифанскому семейству"; они называют его "домом Симона -
прокаженного" (Иоанн, напротив, ни о каких прокаженных не упоминал), Марию
- просто "женщиной", безо всяких уточнений. Он полагает, что в момент
написания синоптических Евангелий (хронологически более ранних) еще
сохранялась угроза ликвидации Лазаря и других свидетелей воскрешения
иудейскими властями (Ин 12:9-11). Понятно, что в этих условиях снабжать
сыщиков Синедриона какой-либо информацией о вифанском семействе было ни к
чему. К моменту же написания Евангелия от Иоанна эта причина
"запечатывания уст" уже исчезла, и стало возможным рассказать о чуде.
Логично? По-моему, не очень. Напомнить, чем кончилось воскрешение? "Тогда
многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус,
уверовали в Него; а некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что
сделал Иисус" (Ин 11:45-46). И правильно; это ж первейшее дело -
ПРОСИГНАЛИЗИРОВАТЬ, а уже там дальше - Органы разберутся... Так что смею
предположить, что Апостолы при всем желании не смогли бы сообщить властям
о вифанском семействе ничего доселе им неизвестного.
Итак, ни одна из предлагаемых Фарраром версий не кажется мне
сколько-нибудь убедительной. Зато, на мой взгляд, возможны два иных - на
выбор - объяснения этих расхождений:
1. Появившийся лишь в хронологически наиболее позднем из четырех
Евангелий эпизод с воскрешением Лазаря попросту не имел под собой никакой
реальной основы. Мы воздерживаемся от принятия такого объяснения в силу
"презумпции честности".
2. Молчание Синоптиков объясняется тем, что они, в отличие от Иоанна,
были уверены: с этим воскрешением - дело нечисто, и незачем лишний раз о
нем напоминать. В этой связи кажется уместным привести версию такого
комментатора Нового Завета, как Ренан.
Он полагал, что воскрешение Лазаря - это "интрига сестер вифанских,
Марии и Марфы. Возмущенные дурным приемом, оказанным в Иерусалиме
обожаемому ими Христу, сестры попытались устроить такое происшествие,
которое поколебало бы скепсис недоверчивых иудеян. Таковым могло бы стать
воскрешение человека, небезызвестного в Иерусалиме. Когда Иисус пребывал
за Иорданом, Лазарь серьезно занемог. Перепуганные сестры послали за
Иисусом, однако прежде чем тот появился в Вифании, брат уже пошел на
поправку. Тогда сестрам пришла в голову блестящая идея - бледного, еще не
оправившегося Лазаря обвили погребального пеленами и перенесли в склеп".
После того, как отведенный к гробнице Иисус пожелал взглянуть на друга,
закрывающий вход камень был отвален, Лазарь вышел наружу и все уверовали в
"чудо".
Знал ли об этом Христос? Ренан полагает, что он, так же как,
например, Франциск Ассизский, просто не в силах был обуздать жажду чудес,
обуревавшую его сторонников. Апостолов же это очевидное жульничество,
пусть и совершенное с благой целью, искренне возмутило (вспомните одно из
обозначений вифанского семейства в синоптических Евангелиях - "дом
прокаженного"), однако выносить сор из избы сторонников Христа они
посчитали невозможным.
Почему же эту инсценировку не раскусил Иоанн? Разгадка здесь,
несомненно, кроется в самой личности этого Апостола. Человек, в тридцать с
небольшим написавший "Апокалипсис", несомненно должен быть несколько не от
мира сего (слова "не от мира сего" ни в малейшей мере не служат здесь
эвфемизмом для "не в своем уме"). То, что казалось вполне очевидным для
более прочно стоявших на грешной земле Петра и Левия Матфея, вовсе не
представлялось таковым Иоанну. В созданном и обжитом им ирреальном мире
чудеса, подобные воскрешению Лазаря, действительно были совершенно
нормальны и естественны.
Возвращаясь к "генеральной линии" нашего расследования, подчеркнем
два весьма существенных момента, связанных с пребыванием Христа в Вифании.
Во-первых, Апостолы с Учителем неоднократно посещали дом Марии и Марфы -
как до, так и после воскрешения Лазаря. Во-вторых, именно из этого дома,
после эпизода с проливанием мира на Христа, отправился в Синедрион Иуда.
Обратимся теперь к этому персонажу, самому, пожалуй, загадочному изо всех.



ИУДА

Итак, Иуда из городка Кариота. Единственный иудеянин среди двенадцати
галилеян. Отношения между этими палестинскими народностями не отличались
особой теплотой; именно этим часто объясняют тот не слишком восторженный
прием, что был оказан галилеянину Иисусу в Иудее и ее столице - Иерусалиме
("...И ты не из Галилеи ли? рассмотри, и увидишь, что из Галилеи не
приходит пророк" - Ин 7:52). Это обстоятельство, однако, не помешало Иуде,
еще и присоединившемуся к Христу достаточно поздно, среди последних, войти
в число двенадцати Избранных и даже стать казначеем. Одно это ясно
свидетельствует о том доверии и авторитете, которыми он пользовался в
общине. А Иисус, между прочим, вовсе не производит на меня впечатления
юродивого, неспособного в делах земных сложить два с двумя, а в людях
разбирающегося наподобие царя Федора Иоанновича (или, к слову замечу,
булгаковского Иешуа).
Не зря каноническая версия "предательства за тридцать серебреников"
многим казалась неубедительной, и они искали поступку Иуды иных
объяснений; в этом смысле он, несомненно, самый популярный из евангельских
персонажей. Версии тут высказывались самые разнообразные: жгучая обида на
"обманщика"-Христа, чье царство, как вдруг выяснилось, будет не от мира
сего; желание удостовериться - сумеет ли человек, претендующий на роль
Мессии, спасти хотя бы самого себя; стремление ускорить таким способом
наступление царства Божьего на Земле (вариант: спровоцировать народное
восстание). Характерная деталь: грандиозное кинополотно Дзефирелли "Иисус
из Назарета" являет собой, вообще-то говоря, потрясающего качества "живые
картинки" к евангельскому тексту, однако даже в нем линия Иуды дана в
неканоническом варианте.
Замечательна в этом плане излагаемая Борхесом еретическая версия,
приписываемая им вымышленному шведскому теологу Рунебергу: "...Он начинает
с убедительной мысли о том, что поступок Иуды был излишним [...] Для
опознания Учителя, который ежедневно проповедовал в синагоге и совершал
чудеса при тысячном стечении народа, не требовалось предательства
кого-либо из Апостолов"; истинным же мотивом действий Иуды является
"гипертрофированный, почти безграничный аскетизм. Аскет, ради вящей славы
Божией оскверняет и умерщвляет плоть; Иуда сделал то же со своим духом. Он
отрекся от чести, от добра, от покоя, от царства небесного, как другие,
менее героические, отрекаются от наслаждения". М-да... Ну, до таких горних
высей теологической мысли мы, пожалуй, воспарять не станем. Давайте
все-таки для начала поищем мотивов поступка Иуды где-нибудь поближе к
"объективной реальности, данной нам в ощущениях".
"Тридцать серебреников" как мотив предательства, однако, не
выдерживают критики и по самым прагматическим соображениям; что значила
эта ничтожная сумма по сравнению с возможностями казначея Апостолов? Если
уж движущей силой поступков Иуды была алчность, то ему следовало спокойно
и неограниченно долго приворовывать из доверенного ему денежного ящика
общины. Только полный недоумок (или совок) режет курицу, несущую золотые
яйца.
А действительно, приворовывал ли Иуда? Иоанн пишет об этом с полной
уверенностью (Ин 12:6); странно, однако, что ни один из
евангелистов-Синоптиков ни словом не упомянул о такой красочной детали,
весьма оживляющей образ предателя. Остается предположить, что Иоанн, как
уже с ним бывало, слышал звон, но не понял где он. Можно предположить, что
за некоторое время до трагедии между Иисусом и Иудой произошел некий
напряженный разговор по денежным вопросам. Это, однако, не было уличение
Иуды в недостаче: в противном случае Петр и другие Апостолы не упустили бы
в своих повествованиях этот эпизод как малосущественный. Запомним это.
Следует отметить, что текст Нового Завета содержит одно прямое
указание на то, что Христос предвидел предательство Иуды задолго до своего
последнего похода в Иерусалим. Речь идет об _и_н_т_е_р_п_р_е_т_а_ц_и_и
Иоанном высказывания Учителя, произнесенного после Беседы о Хлебе жизни и
последовавшего за ней дезертирства многих его сподвижников. "Иисус сказал
двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к
кому нам идти? [...] Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас набрал Я? но
один из вас диавол. Это говорил он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей
хотел предать Его, будучи одним из двенадцати" (Ин 6:67-71). Все однако не
так уж просто и однозначно, как кажется Иоанну.
Начать с того, что из этого текста вообще-то говоря не следует, что
Иисус имел в виду именно Иуду - это пусть и ретроспективно логичные, но
все-таки домыслы. При этом, если допустить, что интерпретация Иоанна
верна, возникает серьезный теологический казус: в Священное Писание
оказывается впрямую введена вполне языческая идея фатальной
предопределенности человеческих поступков, что вроде бы абсолютно
несовместимо со всей философией христианства. Итак, пусть воспроизводимое
Иоанном высказывание действительно имело место, и при этом мы допускаем,
что оно относилось именно к Иуде. Из всего этого, однако, вовсе не
следует, что речь в нем идет о ГРЯДУЩЕМ ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ, а не о каком-то
ином - причем уже свершившемся на тот момент - поступке этого персонажа.
Кстати, а при каких обстоятельствах умер Иуда? Общепринятой стала
версия Матфея - "пошел и удавился" (Мф 27:5). Между тем, в "Деяниях
Апостолов" сказано нечто совершенно иное: "расселось чрево его, и
вывалились все внутренности", и причем эта история была известна всему
Иерусалиму (Деян 1:18-19). Фаррар, правда, считает, что "эти версии не
слишком противоречат друг другу", и даже изобретает некий гибрид: у
повесившегося Иуды обрывается веревка, он шлепается с высоты на землю,
брюхо лопается... Правдоподобие такой конструкции, по-моему, в
комментариях не нуждается [протоиерей А.Мень, по крайней мере, честно
пишет, что "сведения, содержащиеся в Мф 27, 3-9 и Деян 1, 16-20
согласовать пока [?! - К.Е.] довольно трудно"].
Да и вообще, самоубийство на почве раскаяния, после всех Иудиных
подвигов во время ареста Учителя, психологически совершенно неубедительно.
Такое действительно случается с людьми, которые совершили предательство,
уступив насилию или шантажу; Иуда же действовал по собственной инициативе,
вполне обдуманно и хладнокровно. Можно, конечно, принять каноническую
версию, что в момент предательства его "обуял бес", а потом наваждение
прошло, однако такие "объяснения" давайте все-таки прибережем на совсем уж
крайний случай.
Но наиболее загадочна все же сцена ареста Христа в Гефсиманском саду.
То есть здесь количество несообразностей (если придерживаться канонической
версии) становится не то чтобы большим - эпизод просто состоит из них
весь, без остатка. Позволю себе опять предоставить слово Домбровскому:
"- Во всей этой истории кроется какая-то огромная путаница. Ведь
Христос-то не скрывался, а выступал публично. Его и без Иуды прекрасно
могли схватить каждый день. "Зачем эти мечи и дреколья, - сказал он при
аресте, - каждый день вы видели меня, и я проповедовал вам. Что ж тогда вы
меня не взяли?"
- Логично, - улыбнулся Суровцев [офицер НКВД - К.Е.]. - То есть,
конечно, логично только для Христа. Арестованные часто спрашивают об этом.
Им невдомек, что бывают еще оперативные соображения."
Вот это-то как раз и будет предметом наших рассуждений - что же это
были за "оперативные соображения"? Итак, сформулируем вопросы:
1. Арест Христа в любой момент можно было осуществить днем на улицах
Иерусалима; количество его сторонников было весьма невелико, и
воспрепятствовать храмовой страже они, конечно, не могли. Напомню, что с
арестом несравненно более популярного Иоанна Крестителя никаких особых
проблем у властей не возникло. Зачем же было вечером выпускать галилеян из
города в лесистые окрестности Иерусалима, где контролировать их
передвижения и при дневном-то свете было бы непросто? Иными словами: что
именно выигрывали иудейские власти, неимоверно усложняя процедуру ареста и
перенося его на глубокую ночь, в глухое уединенное место?
2. Поведение Иуды при аресте кажется абсолютно иррациональным. Его
задачей было привести на место (действительно неизвестное никому в
Иерусалиме) группу захвата, с чем он успешно справился. После этого любой
нормальный предатель постарался бы отойти поглубже в тень (и в переносном,
и в прямом смысле), а не лез бы на просцениум, демонстрируя всем и каждому
свои исключительные заслуги. Ну какая, скажите, была надобность в
публичном, театральном опознании Христа? За дни, что тот проповедовал в
Иерусалиме, его, без сомнения, в лучшем виде "срисовали" сотрудники
иудейской тайной полиции, без участия которых арест, конечно же, не
обошелся. И - в этой связи: зачем Иуде понадобилось изображать из себя
командира группы захвата ("Об Иуде бывшем вождем тех, что взяли Иисуса" -
Деян 1:16), каковым он в действительности, конечно же, не был? Ведь если
даже первосвященники дружно сошли с ума и поставили во главе отряда
перебежчика (предатель, как известно, остается предателем, кого бы он ни
предавал), то уж участвовавшие в операции римляне никогда в жизни не
позволили бы командовать собой какому-то еврейскому бандиту, только что
продавшему своего главаря.
3. В этой связи вообще стоит обратить внимание на состав группы
захвата - он весьма странен с любой точки зрения. Во-первых, в нее, как
уже было отмечено, входят не только евреи, но и римские воины, которые
инициаторам ареста - первосвященникам - впрямую не подчинены. Чтобы
привлечь легионеров к участию в операции, необходимо как минимум поставить
в известность прокуратора, а это означает потерю драгоценного времени на
неизбежные согласования - и чего ради? Это могло бы быть оправдано, ожидай
Каиафа серьезного вооруженного сопротивления; такой риск, однако, был
ничтожно мал - по сравнению с вполне реальной возможностью того, что
встревоженная секта просто растворится в ночи - и ищи потом ветра в поле.
Во-вторых, римлянами, которых никак не больше двух-трех десятков,
командует "тысяченачальник" (военный трибун). Участие в операции офицера
такого ранга (на наши деньги - полковника) ясно говорит о том, что Пилат
со всей серьезностью отнесся к "просьбе об оказании интернациональной
помощи". Отчего же на следующее утро он начинает валять дурака, изображая
по отношению к арестанту благожелательный нейтралитет? В-третьих, среди
иудеян помимо храмовой стражи (и наверняка имевшихся сыщиков) полно
первосвященнических рабов со своими дрекольями. Позвольте поинтересоваться
- что за нужда вдруг возникла в такой "тотальной мобилизации", и на что
годна эта шушера - сверх того, что будет лишь путаться под ногами у
профессионалов?
4. Совершенно непонятно, почему группа захвата не приняла никаких мер
к задержанию Апостолов. Ведь даже если власти решили наплевать на их
предыдущее соучастие в подрывной пропаганде, в момент ареста Христа
как-никак имело место прямое вооруженное сопротивление [по древнерусской
версии "Иудейской войны" (IX:3) при аресте Иисуса было перебито множество
народа]. Тем не менее, отрубленное Петром ухо первосвященнического раба
Малха (Ин 18:10) оставляют безо всяких последствий и беспрепятственно дают
Апостолам исчезнуть. Это кажется особенно непонятным на фоне дальнейших
событий той же ночи - трех попыток ареста Петра, причем за одну лишь
принадлежность к окружению Христа, безотносительно к его участию в
вооруженном столкновении со стражниками.
5. Как говаривал Шерлок Холмс, "чем нелепее и грубее кажется вам
какая-нибудь деталь, тем большего внимания она заслуживает. Те
обстоятельства, которые, на первый взгляд, лишь усложняют дело, чаще всего
приводят вас к разгадке". В нашем случае такой деталью оказываются...
факелы; да-да, те самые факелы, с которыми явилась на место группа захвата
(например, Ин 18:3). Дело в том, что события происходили на еврейскую
Пасху, которая совпадает с полнолунием. Факелы могли бы понадобиться для
того, чтобы в кромешной темноте провести прочесывание загодя оцепленного
участка сада (хотя и здесь от них было бы не меньше вреда, чем пользы),
или для опознания задержанных. Кому и зачем, однако, понадобилось
устраивать иллюминацию в залитом луной саду, демаскируя группу захвата на
подходе к и без того известному ей месту?



ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ И ГЕФСИМАНСКИЙ САД: О ТЕХ, КТО ЗА КАДРОМ

Не забудем и еще об одном моменте: во время Тайной вечери Иисусу уже
было известно о предательстве одного из Апостолов. Ни разу не назвав имени
Иуды, он сделал несколько вполне недвусмысленных намеков, после которых
тому осталось лишь бежать, воспользовавшись оставленной для него Учителем
лазейкой: "А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит
ему: купи что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. Он,
приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь" (Ин 13:29-30). Почему Иисус так и
не назвал имени предателя - то ли не был до конца уверен в своей
информации и его намеки являлись проверкой, то ли просто не хотел
кровопролития (среди Апостолов были весьма крутые ребята - тот же Петр) -
не столь важно. Интереснее другое: как Иисус получил информацию об измене
в своем окружении?
Вопрос этот может показаться совершенно дурацким: ясное дело, что
Христос знал об этом в силу своего божественного всеведения; да и как он
мог бы получать такого рода сведения незаметно для безотлучно находившихся
при нем Апостолов? Ну, тему "всеведения" я затрагивать не буду, а вот
насчет отсутствия у Христа устойчивых контактов за пределами его обычного
окружения, описываемого Евангелистами - позволю себе поспорить.
Прежде всего: почему, собственно, Тайная вечеря - Тайная? Что
известно о доме, где она происходила, откуда затем Христос с Апостолами
двинулись в Гефсиманию? Можете не напрягать память и не лезть в книжный
шкаф за Новым Заветом - абсолютно никаких сведений на сей предмет в нем не
содержится. Что весьма странно: Евангелисты всегда достаточно подробно
говорят о хозяевах домов, где Учитель останавливался по какой-либо
надобности, а вот о месте, где произошло такое важнейшее событие - ни
звука [в христианском предании за Сионскую горницу - место проведения
Тайной вечери - принимают гробницу Давида, что на южном склоне Сионской
горы (Библейская энциклопедия I:323); именно это помещение фигурирует,
например, на многочисленных живописных полотнах, посвященных этому
эпизоду; мы, однако, никак не можем принять эту точку зрения; то, что
Гробница Давида была построена лишь в IV веке н.э. - это полбеды, в рамках
нашего подхода гораздо важнее то, что в Писании прямо указано - Тайная
вечеря происходила в жилом доме (см. далее)]. Описание же того, как
Христос и Апостолы нашли этот дом, заслуживает, на мой взгляд,
цитирования.
С утра в четверг Апостолы спрашивают у Учителя - где он собирается
есть праздничную пасху? И тогда Христос отправляет в Иерусалим Петра с
Иоанном, снабдив их такими инструкциями: "Он сказал им: вот, при входе
вашем в город встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте
за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: "Учитель
говорит тебе: где комната, в которой бы мне есть пасху с учениками моими?"
И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую; там приготовьте. Они
пошли, и нашли, как сказал им и приготовили пасху" (Лк 22:10-13). Эпизод
этот, прямо скажем, кажется взятым не из Священного Писания, а из
"Семнадцати мгновений весны" (или, скорее, из "Аквариума"). Совершенно
ясно, что речь в нем идет о связных, обмене вещественными и словесными
паролями, конспиративной квартире и о классическом способе обнаружения
слежки (посредством контрнаблюдения, осуществляемого напарником "человека
с кувшином"). Ясно, кстати, и то, что Петр и Иоанн были посланы именно
затем, чтобы проверить - не засвечена ли явка. Хозяин же квартиры, в
точном соответствии с требованиями конспирации (не претерпевшими, как
видно, изменений за последние двадцать веков), так и не увиделся с ее
посетителями - оттого-то в Евангелиях и нет никаких сведений о нем.
Евангелистам все это явно не показалось заслуживающим внимания; для
нас же весьма существенен тот факт, что Иисус поддерживал конспиративные
(или, по крайней мере, неафишируемые) контакты с по меньшей мере одной
неизвестной Апостолам иерусалимской группировкой. Члены же последней (в
число которых входил "человек с кувшином"), напротив, знали Апостолов по
крайней мере в лицо.
Заинтересовавшись конспиративными контактами Иисуса, я принялся
изучать - под соответствующим углом зрения - текст Нового Завета, тут же
обнаружив целый ряд многообещающих эпизодов. Однако на третьем или
четвертом из них я решительно сказал себе "Стоп", почувствовав, что
начинаю подгонять факты под концепцию. Эдак недолго уподобиться нашим
полоумным "патриотам", способным обнаружить проявления Вселенского
Жидомасонского Заговора даже в шестиконечности снежинок. И все же есть
один эпизод, который нам следует рассмотреть, ибо он, возможно, имеет
прямое отношение к событиям Страстной недели. Речь идет о Преображении
Господнем.
Незадолго до своего третьего (и последнего) похода в Иерусалим
Христос, сопровождаемый Петром, Иоанном и Иаковым, поднялся на гору
совершить молитву. Дальше произошел ряд событий, из которых мы, как
водится, опустим без комментариев прямые чудеса: воссияние лика и одежд
Иисуса, опускающиеся на участников облака и глас с неба. "Сухой остаток"
же будет выглядеть так: "Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но
пробудившись увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним; и когда они
отходили от Него, сказал Петр Иисусу: Наставник! хорошо нам здесь быть:
сделаем три кущи, одну Тебе, одну Моисею, и одну Илии" (Лк 9:32-33).
Иисус, однако, ни единым словом не стал подтверждать домыслы учеников о
том, что беседовавшие с ним люди - действительно Моисей и Илия. А дальше -
самое интересное: "И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря:
никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческой не воскреснет
из мертвых" (Мф 17:9); "И они удержали это слово, спрашивая друг друга,
что значит: воскреснуть из мертвых?" (Мф 9:10). Попросту говоря: трое
Апостолов оказались нечаянными свидетелями встречи Иисуса с некими двумя
людьми, которая явно не предназначалась для их глаз. Иначе с чего бы это
Учитель потребовал, чтобы они держали язык за зубами - до самой смерти?
Вернемся, однако, к генеральной линии нашего расследования - к
событиям четверга Страстной недели. Итак, как и когда могла быть незаметно
для Апостолов передана Иисусу информация о предательстве Иуды (кто ее
передал - это отдельная тема)? Здесь существует бессчетное множество
способов (например, через практически невычисляемого связника,
закамуфлированного под нищего на паперти), однако в данном случае можно
предположить простейший: Иисус нашел соответствующее сообщение в заранее
оговоренном месте явочной квартиры - "большой, устланной, готовой", после
чего и обвинил Иуду в предательстве.
Есть, однако, и еще одна загадка. После окончания Тайной вечери Иисус
с одиннадцатью Апостолами покинули Иерусалим и совершили свое шествие в
Гефсиманию - масличный сад у подножья Елеонской горы, что восточнее города
[информация к размышлению: поселок Вифания, с которым был связан ряд
примечательных событий (см. выше), расположен на той же самой Елеонской
горе, что и Гефсиманский сад, только первый на юго-восточном, а второй -
на западном ее склоне]. Судя по продолжительности бесед, ведшихся по
дороге, путь был неблизкий. В Гефсиманском саду, после Моления о чаше,
Христос и был арестован. В евангельских текстах не содержится никаких
намеков на то, что Учитель заранее делился с Апостолами своими планами -
куда именно он собирается направиться из Иерусалима. Между тем. Иуда,
покинувший Тайную вечерю задолго до ее окончания, безошибочно привел
группу захвата именно туда, куда следовало, - в Гефсиманский сад.
Надеюсь, этому персонажу мы не станем приписывать дар всеведения?
Тогда давайте рассуждать логически. Ну, как Иуда угадал само место - более
или менее ясно: видимо, Гефсимания служила Апостолам постоянным убежищем в
течение последних дней ("Днем Он учил в храме; а ночи, выходя, проводил на
горе, называемой Елеонскою" - Лк 21:37); отметим, что в Гефсиманском саду
действительно есть скала с большой пещерою, которая, судя по всему, и
служила Апостолам жилищем (Библейская энциклопедия, I:159). Именно отсюда
они, видимо, и отправились в Иерусалим на Тайную вечерю. Непонятно другое;
на чем основывалась уверенность Иуды в том, что Иисус вернется в эту ночь
на свою заведомо засвеченную базу? Ставя себя на место Учителя, он должен
был бы предположить, что тот попытается вырваться из-под колпака и
немедленно исчезнуть из окрестностей Иерусалима, как уже неоднократно
проделывал ранее (например, Ин 10:39-40). Эти "исчезновения" Иисуса очень
интересны сами по себе, однако сейчас речь не о них.
Мы как-то привыкли исходить из того, что в ту ночь в основе всех
действий (а вернее - бездействия) Христа лежало его твердое намерение
"испить чашу сию". Между тем, сыщикам для успеха реальных
оперативно-розыскных мероприятий необходимо как минимум верно
отрефлектировать мотивации разыскиваемого. Кажутся ли способными на столь
точное проникновение в помыслы Спасителя Иуда и стражники Синедриона?
Вопрос, по моему, риторический. И - с другой стороны: пусть Иисус уже
окончательно распорядился собственной жизнью. Однако мог ли такой человек,
как он, сознательно подвергать риску - смертельному, и притом совершенно
бессмысленному - своих учеников, оставаясь вместе с ними? В момент ареста
Учитель заявляет: "Если меня ищете, оставьте их, пусть идут! (да сбудется
слово, реченное Им: из тех, которых Ты мне дал, Я не погубил никого)" (Ин
18:8-9). Однако, прямо скажем: его собственный вклад в то, что ученики
остались живы, кажется минимальным. Ведь это же просто "преступный
недосмотр", что их не перебили на месте в момент инцидента с Малхом!
Все эти соображения позволяют предположить следующее. Иисуса в ту
ночь ждало в Гефсиманском саду некое дело - настолько важное, что, не
сделав его, он не мог ни покинуть Иерусалим (даже под угрозой ареста), ни
добровольно сдаться первосвященникам; Иуде же было об этом известно. Можно
предположить, что в саду - месте своего последнего укрытия - Иисус должен
был либо что-то взять в условленном месте, либо, напротив, оставить, либо
- что скорее всего - с кем-то встретиться. И если его действительно ждал в
саду некий человек (вспомним, например, годичной давности ночной визит к
Иисусу члена Синедриона Никодима), то становится понятным, почему Иисус,
не считаясь с опасностью, постарался успеть в Гефсиманию раньше сыщиков.
Когда должна была произойти эта встреча (произошла ли она в
действительности - это отдельный вопрос)? Думаю, что в тот самый момент,
когда Иисус удалялся в одиночестве в глубину сада - совершить Моление о
Чаше, и вот почему. Давайте сопоставим сцены Моления о Чаше и Преображения
Господня (смотри выше). В обоих случаях Христос удаляется от учеников,
дабы совершить в уединении молитву. В обоих случаях его сопровождают трое
Апостолов, причем одни и те же - Петр, Иоанн и Иаков. В обеих случаях все
трое "телохранителей" странным образом засыпают. Как вы думаете, не
многовато ли тут совпадений, и не идет ли в действительности речь об одной
и той же, малопонятной для Апостолов, встрече Учителя? Тем более, что есть
и прямое указание на то, что Иисус был в саду не один (Лк 22:43);
Евангелист, правда, полагает, что с Учителем находился "ангел", но это уже
чистые домыслы.
Сформулируем вопрос несколько иначе: а могли ли Апостолы разглядеть в
глубине сада разговаривавшего с Учителем человека (даже если таковая
встреча заведомо происходила)? Думаю, что нет, и вот почему. Вспомним
другое событие этой же ночи - отречение Петра во дворе дома Каиафы: "Между
тем рабы и служители разведши огонь, потому что было холодно, стояли и
грелись; Петр тоже стоял с ними и грелся" (Ин 18:18). Это - во дворе
городского особняка; можно себе представить, какой колотун был в ту
весеннюю ночь в Гефсиманском саду. Поэтому вполне резонно предположить,
что Апостолы тоже жгли костер, чтобы согреться. А это значит - в принципе
не способны были разглядеть хоть что-то за пределами освещенного им круга.
Ну хорошо, а могли что-нибудь заметить трое бесславно заснувших
"сопровождающих"? Кстати, как раз в свете такого допущения этот странный
сон становится понятным и естественным. Надо думать, ученики через
несколько минут своего бдения (а кстати - не возлагал ли Учитель на эту
троицу обязанностей дозорных?) промерзли до костей и решили - буквально на
секундочку! - отойти к костру согреться. Увы, такие "секундочки" всегда
кончаются одинаково - молниеносно разморило в тепле, и привет горячий...
Так что особых надежд на их свидетельства я бы тоже не возлагал, однако
кое-что они все-таки наверняка заметили - _д_о_ и _п_о_с_л_е_ своего
пребывания у костра. Во всяком случае, сведения о посещавшем Иисуса
"ангеле" наверняка исходят от них - больше просто не от кого.



ОПУСТЕВШАЯ ГРОБНИЦА

Вскоре после того, как крестная казнь совершилась, на сцене появились
еще два достаточно загадочных персонажа. Один из них - Иосиф Аримафейский,
"знаменитый член Совета, который и сам ожидал Царствия Божия" (Мр 15:43);
в апокрифическом Евангелии от Петра он охарактеризован как "друг Пилата и
Господа". Именно он забрал, с разрешения прокуратора, тело казненного
преступника - "царя Иудейского" - и затем похоронил его в собственной
гробнице. Евангелисты представляют Иосифа как "тайного ученика Христа" (Ин
19:30), хотя в предшествующем тексте Нового Завета нет никаких упоминаний
о его контактах с Иисусом или Апостолами - ни до, ни, что самое странное,
после погребения. Существует, правда, предание, согласно которому он будто
бы первый проповедовал Евангелие в Британии, но оно кажется
малоправдоподобным даже официальной Церкви (Библейская энциклопедия
I:364).
Помогал же ему Никодим, также бывший членом Синедриона. В отличии от
Иосифа, Никодим действительно дважды встречался с Христом, причем первый
раз провел в беседе с ним целую ночь (Ин 3:1-21), а в другом эпизоде
открыто выступил в его поддержку перед другими членами Синедриона (Ин
7:50-52). Поэтому можно предполагать, что инициатором погребения в
действительности был не Иосиф, а именно Никодим. Предание относительно
дальнейшей судьбы Никодима выглядит гораздо более скромным ("впоследствии
принял крещение от Апостолов" - Библейская энциклопедия II:17), а потому
вызывает куда большее доверие.
Как бы то ни было, два видных представителя местного истэблишмента
бросили достаточно демонстративный вызов иудейским властям, причем в тот
самый момент, когда стало ясно, что шутки кончились, а все "официальные"
ученики Христа дрогнули и думали лишь о собственном спасении. Что побудило
их к этому? Одно лишь "ожидание Царства Божьего"? Гм... Иосифу с
Никодимом, между прочим, было что терять - в отличие от учеников, имевших
социальный статус бомжей.
Это все - преамбула. А теперь настала пора непосредственно перейти к
одному из ключевых эпизодов нашей истории - исчезновению тела Христа из
охраняемой гробницы. Гробница эта, принадлежавшая, как было сказано выше,
Иосифу Аримафейскому, представляла собой новый, только что вырубленный в
скале склеп, расположенный в достаточно уединенном месте близ Иерусалима;
последнее обстоятельство сильно облегчало задачу охранников. Вход в
гробницу, заваленный тяжелым камнем (Мак-Дауэлл приводит цифру - полторы
тонны) и опечатанный имперской печатью, охраняла римская стража. То, что
стража была именно римская (то есть высоко дисциплинированная и притом
нейтральная относительно внутрииудейских разборок), играло существенную
роль в аргументации Мак-Дауэлла и Гладкова, и было ими обосновано детально
и убедительно [здесь может быть выдвинуто следующее возражение: в ответ на
просьбу первосвященников "Пилат сказал им: имеете стражу; пойдите,
охраняйте как знаете" (Мф 27:65); эти слова прокуратора в принципе можно
понять как отказ ("У вас же есть собственная, храмовая, стража - вот и
разбирайтесь сами со своими скандалами!"); Мак-Дауэлл, однако, приводит
чисто лингвистические доводы в пользу того, что в оригинальном
евангельском тексте (в отличие от многих переводов на европейские языки)
все три глагола должны читаться в едином наклонении - повелительном;
означенная фраза, таким образом, в действительности звучит как "имейте
стражу; пойдите, охраняйте как знаете", то есть: "Возьмите солдат и
действуйте далее по собственному усмотрению"].
На рассвете третьего дня стражники, с изумлением обнаружив, что
камень отвален и гробница опустела, немедленно извещают об этом
первосвященников. Те, "собравшись со старейшинами и сделавши совещание,
довольно денег дали воинам и сказали: скажите, что ученики Его, пришедши
ночью, украли Его, когда мы спали; и, если слух об этом дойдет до
правителя, мы убедим его, и вас от неприятностей избавим. Они, взявши
деньги, поступили, как научены были." (Мф 28:11-15). Пилат впоследствии
счел, что первосвященники фактом дачи взятки подтвердили невиновность
солдат, и не стал подвергать последних наказанию.
Я еще готов допустить, что в божественную, мессианскую, сущность
Христа действительно поверили некоторые иудейские иерархи. Иное дело -
римляне; все, что нам известно из исторических и литературных источников
об их менталитете, позволяет утверждать, что в описываемое время римское
общество было по сути атеистическим. Именно этим обычно объясняют
принципиальную неспособность античной цивилизации противостоять начавшейся
несколько десятилетий спустя моральной экспансии христианства. Поэтому
сама мысль о том, что прагматичные римляне, относящиеся безо всякого
пиетета и к собственным-то богам, готовы всерьез воспринимать еврейские
россказни о Мессии, воскресающем на третий день после смерти - сама эта
мысль представляется мне абсурдной. Это во-первых.
Во-вторых, следует напомнить о том, что дисциплинарный устав римской
армии был весьма суров. Мак-Дауэлл отмечает, что воины, заснувшие на
посту, подлежали неукоснительной смертной казни (безотносительно к
результату подобной халатности). Памятуя об этих двух соображениях,
в_с_е_ действия _в_с_е_х_ участников инцидента - и стражников, и
первосвященников, и Пилата - следует признать совершенно нелепыми (причем
вне зависимости от того, по какой причине в действительности опустела
гробница). Все они как будто сговорились делать именно то, что более всего
противоречит реальным интересам каждого из них. Судите сами.
Вот, например, стража обнаруживает поутру пропажу "охраняемого
объекта". Если солдаты действительно бдели всю ночь, они могут быть
уверены в том, что это неприятнейшее происшествие не является результатом
каких-то сложных игр иудейских властей. С другой стороны, пропажу
обнаружили сами стражи, а не кто-то из начальства. Самое логичное при
таком раскладе - снять на рассвете караул, как это и планировалось, и
нагло отрапортовать, что все в порядке - авось обойдется. Если же
впоследствии иудейское начальство обнаружит вскрытую гробницу и поднимет
шум - сделать морду ящиком и заявить, что когда караул снимали - гадом
буду! - все было о'кей, а уж чего там дальше случилось - не могу знать; и
пускай эти азиатские чурки сами приглядывают за своими жмуриками -
заколебали уже, Ваше благородие!
Ну ладно, пускай начальник караула - не тертый прапор советского
розлива, а, что называется, "девушка честная, но глупая". Почему, однако,
дисциплинированный римлянин отправился со своим покаянным рапортом не к
отцам-командирам, как того требует устав, а к туземному начальству? Он что
- действительно рассчитывает на заступничество со стороны ненавистного
Пилату Синедриона? Ну, тогда он просто полный дурак. Дальше - больше.
Синедрион предлагает стражникам - за умеренную плату - подписать себе
смертный приговор (признать свой сон на посту). Стражники соглашаются и,
честно отрабатывая полученную взятку, трезвонят по всему городу о якобы
совершенном ими должностном преступлении - а то вдруг римское командование
останется в прискорбном неведении об их подвигах.
Что до первосвященников, то им - если они действительно желали
оспорить факт воскресения - просто следовало, "не отходя от кассы",
официально обвинить солдат в том, что те уснули на посту и прошляпили
покражу тела. Иудеи не могли не понимать, что в глазах римских офицеров
этот инцидент просто не может иметь никаких иных объяснений, и лепет
солдат о каких-то чудесах лишь усугубит их вину. Представьте-ка себе
современного генерала, которому пытаются всучить примерно такой рапорт:
"Докладываю, что во время несения караула рядом с нашим постом
приземлилась летающая тарелка, парализовавшая личный состав голубым
свечением, после чего зелененькие человечки вынесли из охраняемого нами
склада 42 автомата и 12 ящиков ручных гранат"; догадайтесь с трех раз,
какова будет реакция генерала? [здесь я подразумеваю нормальную армию, а
не так называемые "Вооруженные силы Российской Федерации" образца
1991-дробь-95 годов] Между тем, именно вступив в переговоры со стражниками
и дав им взятку, первосвященники фактически расписались в своем признании
факта воскресения Христа. Что и было констатировано Пилатом.
Теперь прокуратор. Его подчиненные сперва заснули на посту и проспали
"охраняемый объект", за что подлежат смертной казни. Мало того, они берут
взятку у местного царька и затем выполняют его указания; в любой армии
мира это считалось бы даже больше криминалом, чем сам первоначальный
проступок. В нашем случае, однако, минус на минус удивительнейшим образом
дает плюс: стражники в итоге не были подвергнуты Пилатом вообще никакому
наказанию - его якобы удовлетворила версия о чудесном исчезновении тела.
Не могу не напомнить в этой связи другой эпизод. Когда некоторое время
спустя Апостол Петр столь же таинственно исчез из охраняемой темницы,
Ироду и в голову не пришло принимать во внимание "чудесный" характер этого
события, и он тут же казнил стражников - согласно уставу (Деян 12:19).
Кстати, об исчезновении Святого Петра: "в ту ночь Петр спал между
двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу
[...] Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И
цепи упали с рук его. И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся [...] надень
одежду твою и иди за мною. [...] Прошедши первую и вторую стражу, они
пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились
им; они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним" (Деян
12:6-10). Кто как, а я лично вполне солидарен с Иродом: эти события,
конечно, можно счесть _т_а_и_н_с_т_в_е_н_н_ы_м_и_, но уж никак не
ч_у_д_е_с_н_ы_м_и_. И если Ирод заинтересовался личностью действовавшего в
этом эпизоде Ангела (а то нет!), он наверняка обратился за консультацией
не к штатным богословам, а к шефу своей службы безопасности. Надо
заметить, что могущественные посланцы Высших Сил проделывали такие фокусы
с освобождением арестантов уже не в первый раз (например, Деян 5:18-24).
Неудивительно, что терпение тетрарха Галилеи унд Переи лопнуло ("Я царь
или не царь?!"), и он попытался поставить на место вконец оборзевших
Ангелов.
Опровергая версию о том, что тело Христа действительно было выкрадено
учениками, Мак-Дауэлл, среди прочего, приводит и такое соображение. Дело в
том, что сломать римскую печать, которой была опечатана гробница, для
жителя Иудеи было делом совершенно немыслимым. По римскому закону за это
распинали вниз головой, а секретные службы Империи не знали ни сна, ни
отдыха до тех пор, пока преступник не будет схвачен. Эти сведения,
безусловно, интересны, однако Мак-Дауэлл странным образом не замечает
того, что печать-то - как ни крути - сломана была, а вот расследования как
раз не было, даже самого поверхностного. Хотя, казалось бы, чего проще -
быстренько распять пару-тройку учеников, и закрыть тем самым дело о сломе
печати; некоторое время спустя Нерон именно таким способом и закроет дело
о "поджоге" Рима. В действительности, как мы знаем, ничего похожего не
произошло, и это полностью вписывается в общую картину странного
благодушия римских властей.
Я могу найти этим странностям единственное объяснение. Показания
проштрафившихся стражников и некоторые другие детали этого инцидента -
всплыви они в ходе официального расследования - были по какой-то причине
столь неудобны для Пилата, что он предпочел спустить на тормозах все это
дело. Вообще создается впечатление, что в этом эпизоде и римские, и
иудейские официальные власти действуют по молчаливому уговору, дружно
пытаясь потушить скандал, чреватый опасными разоблачениями. Можно,
например, предположить, что оба "заклятых друга" являются здесь объектами
крупного шантажа со стороны некоей "третьей силы".
В этой связи весьма примечательно апокрифическое Евангелие от Петра.
Оно, видимо, ставило своей задачей искоренить всякие сомнения в факте
воскресения: здесь оно происходит прямо на глазах множества людей, и при
деятельном участии двух ангелов. "Небеса раскрылись, и сошли двое мужей,
излучавших сияние. Камень, приваленный к двери, отвалился сам собой, и оба
юноши вошли в гробницу [...] они [стража] снова увидели выходящих из
гробницы трех человек - двоих, поддерживающих одного, и крест, следующий
за ними. И головы двоих достигали неба, а у того, кого вели за руку,
голова была выше неба". В итоге Евангелист несколько перестарался -
количество чудес на погонный метр текста не уложилось даже в самые мягкие
нормы правдоподобия; возможно, поэтому версия и были признана апокрифом.
Она, однако, содержит любопытнейшую подробность: в этом Евангелии -
единственном изо всех - караул _с_о_в_м_е_с_т_н_ы_й_. Это римские
легионеры во главе с центурионом Петронием [слово "центурион",
употребленное в тексте этого Евангелия, заставляет предположить, что его
автор был римлянином, а не жителем Палестины; дело в том, что во всех
канонических Евангелиях римские офицерские звания - центурион и военный
трибун - приводятся как, соответственно, "сотник" (например, Лк 7:2-9) и
"тысяченачальник" (например, Ин 18:12)], и плюс еврейские старейшины и
книжники, совместно бдящие - что абсолютно неправдоподобно! - в одной
палатке. То, что неизвестный Евангелист, простодушно сочинявший
"суперубедительную" версию воскресения, не забыл, в числе прочих, и эту
деталь, весьма показательно. Ясно, что совместный караул (обеспечивающий
взаимный контроль) снимал бы все вопросы еще убедительнее, чем чисто
римский - из канонической версии.
Давайте, однако, еще раз проверим с самого начала всю
последовательность событий, происходивших вокруг таинственно опустевшей
гробницы. Отмотаем пленку немного назад. Итак, в пятницу, во второй
половине дня, Никодим и Иосиф забирают тело Христа и совершают над ним все
обряды, положенные по еврейскому обычаю. Подробное описание этих обрядов я
с большим (чисто этнографическим) интересом прочел у того же Мак-Дауэлла.
Евреи перевивали покойника многими слоями матерчатых полос, пропитанных
благовонными составами. Количество переносимых на ткань смолистых веществ
достигало при этом 40-50 килограммов; в итоге покойник оказывался
заключенным в толстую матерчато-смоляную скорлупу. "Пустые погребальные
пелены", обнаруженные Петром и Иоанном в гробнице Христа, представляли
собой нечто вроде пустого кокона, из которого выпорхнула бабочка.
До наступления темноты Никодим и Иосиф успевают перенести тело в
расположенную за городом гробницу и заваливают вход в нее камнем; все это
происходит в присутствии спутниц Иисуса: "Последовали также и женщины,
пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось тело
Его" (Лк 23:55). Кстати, о камне. Надо думать, он был вовсе не так велик,
как иногда указывают (Мр 16:4) - ведь в тот вечер его спокойно кантовали
два человека, явно не бывшие тяжелоатлетами. На следующее утро (в субботу)
иудейское руководство спохватилось: "собрались первосвященники и фарисеи к
Пилату и говорили: господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в
живых, сказал: после трех дней воскресну; итак, прикажи охранять гроб до
третьего дня, чтоб ученики Его, пришедши ночью, не украли Его, и не
сказали народу: воскрес из мертвых" (Мф 27:62-64). Наплевав ради такого
случая на священный для еврейского ортодокса субботний покой,
первосвященники в сопровождении солдат отправляются к гробнице и
опечатывают закрывающий ее камень. Остающаяся же у гробницы римская
стража... Стоп!!! А ну-ка, еще один повтор!! "На следующее утро
первосвященники..." Вот оно: значит, С РАННЕГО ВЕЧЕРА ПЯТНИЦЫ ДО ПОЗДНЕГО
УТРА СУББОТЫ НЕОПЕЧАТАННАЯ ГРОБНИЦА НАХОДИЛАСЬ ВООБЩЕ БЕЗО ВСЯКОГО
ПРИСМОТРА. Интересно, что же в результате "приняли на ответственное
хранение" римские солдаты?



ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ МАК-ДАУЭЛЛУ: "ЖЕЛТАЯ КАРТОЧКА"

Нельзя сказать, что христианским комментаторам это обстоятельство
вовсе не приходило в голову. Вот, например, что пишет Гладков: "Прежде
всего им [первосвященникам] надлежало удостовериться, не украдено ли тело
Иисуса в предыдущую ночь, с пятницы на субботу, иначе не за чем было бы
приставлять стражу [...]. И они несомненно приказали отвалить камень,
удостоверились, что тело Господа не украдено, и лишь тогда вновь привалили
камень, приложили к нему печать..." Из евангельского текста, правда, это
впрямую не следует ("Они пошли, и поставили у гроба стражу, и приложили к
камню печать" - Мф 27:66), однако я согласен с Гладковым - проверка,
несомненно, была. Попробуем, однако, представить себе, как это все
выглядело в реальности.
Вот солдаты отваливают камень, закрывающий вход в погребальную
пещеру. Синедрионовским "уполномоченным" - правоверным евреям - не
позавидуешь. Мало того, что они уже осквернились, нарушив Шабат, так им
еще нужно осмотреть склеп (вспомните шок, в который повергло евреев
желание Иисуса увидеть умершего Лазаря). Как вы думаете, станут ли наши
ортодоксы приумножать свои субботние подвиги еще одним страшным нарушением
Моисеева закона - прикосновением к мертвому телу - и проверять, что там
лежит на самом деле: покойник или... ПУСТОЙ "КОКОН" ИЗ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ПЕЛЕН?
Голову кладу на рельсы, что они в лучшем случае сунули в склеп самый
кончик носа и тут же дунули как ошпаренные замаливать грехи в ближайшую
синагогу, на ходу бросив через плечо: "Опечатывай!" Легионеры же, надо
думать, переглянулись многозначительно, покрутив пальцем у виска, а потом
послали кого-нибудь из салаг в соседнее селение за портвейшком и неспешно
приступили к несению службы.
Вот вам и искомая версия. Иосиф с Никодимом, дождавшись ухода женщин
и наступления темноты, извлекают тело из гробницы и кладут на его место
заранее приготовленную "куклу" - матерчатый "кокон". Утром они же сами -
через вторые руки - подбрасывают своим коллегам из Синедриона идею о
необходимости охраны склепа; в какой обстановке будет происходить - по
случаю пасхальной субботы - "приемка объекта", они предвидели точно.
Появление у гробницы стражи - очень важный элемент плана, позволяющий
убить сразу двух зайцев. Во-первых, это заранее дезавуирует неизбежные в
будущем попытки первосвященников списать исчезновение тела на происки
учеников; во-вторых, оно создает убедительное алиби для авторов
инсценировки и снимает с них всякие подозрения.
В ночь с субботы на воскресенье Никодим и Иосиф - опять-таки через
вторые руки - информируют прокуратора о том, что его люди охраняют
"пустышку". Немедленно посланный на место офицер подтверждает: в гробнице
действительно нет ничего, кроме тряпок. Первой в голову Пилату приходит
вполне естественная мысль: он попался в расставленную первосвященниками
ловушку, цель которой - скомпрометировать ненавистного евреям прокуратора.
Теперь ему остается только наступать. Проинструктированные им легионеры
заявляются на рассвете в Синедрион и устраивают там скандал, суля
офонарелым со сна первосвященникам вывести их на чистую воду и вообще
вывернуть наизнанку всю эту жидовскую лавочку. Первосвященники,
растерянные ничуть не меньше Пилата, клянутся и божатся, что они не имеют
к этой истории никакого отношения, и находят взаимоприемлемый выход:
пускай тело будет якобы украдено учениками. Малость покочевряжившись для
виду, солдаты соглашаются; приказ прокуратора выполнен, обе стороны более
или менее сохранили лицо, да еще и толика денег от Синедриона проистекла,
так что в расположение части они возвращаются "с чувством глубокого
удовлетворения и законной гордости".
Иосиф же с Никодимом тем временем блистательно завершают свою
комбинацию. Самое для них опасное - это если римляне, стакнувшись с
первосвященниками, сообразят немедленно запечатать гробницу обратно и
сделать вид, будто вообще ничего не произошло (проделать это
самостоятельно, в одиночку, Пилат не рискнет из опасения, что все это -
хитрая провокация Синедриона). В этом случае Иосиф может, конечно, на
следующий день вскрыть при свидетелях опечатанную гробницу - как-никак,
свою собственную! - и "обнаружить" исчезновение тела; беда, однако, в том,
что тогда его уши будут торчать из комбинации так, что их уже не спрячешь.
Поэтому необходимо, чтобы первым вскрытую и опустевшую гробницу обнаружил
кто-то другой. Вот тут-то и появляются на сцене женщины-мироносицы.
Без малого два тысячелетия перечитывают люди эту сцену и удивительным
образом не задают себе элементарного вопроса: а с какой, собственно
говоря, целью явились ни свет ни заря к гробнице Христа две Марии -
Магдалина и Иаковлева - и Саломея? Какие такие обряды собирались они
совершить, если в пятницу сами присутствовали при погребении и знали, что
Учитель похоронен "по первому разряду" (Ин 19:39-40)? Зачем они принесли с
собой благовония ("мироносицы"), если Никодим уже употребил "состав из
смирны и алоэ, фунтов около ста" (Ин 19:39), и все это было им известно?
Откуда вообще взялась эта замечательная идея - ПОТРЕВОЖИТЬ ПОКОЙ МЕРТВОГО,
что по любым человеческим законам - грех, а по еврейским - вещь совершенно
немыслимая? А вот если предположить, что истинной целью предрассветных
бдений женщин-мироносиц (а также мобилизованных Магдалиной Петра и Иоанна)
было засвидетельствовать исчезновение тела и не дать властям по-тихому
запечатать гробницу обратно, то тогда все сразу встает на свои места.
Итак, изящный, хотя и рискованный, план Иосифа с Никодимом увенчался
полным успехом. Хотя, если вдуматься, чем они рисковали? Единственное
по-настоящему уязвимое звено плана - это опечатывание гробницы, когда
теоретически возможно обнаружить исчезновение тела; ну и что ж с того? В
ночь с пятницы на субботу тело из неохраняемой гробницы мог выкрасть кто
угодно. Вот тут бы Иосифу с Никодимом, кстати, и пригодилось их "косвенное
алиби" - ведь в случае расследования можно будет доказать, что сама идея
об охране места захоронения действительно принадлежит им самим. Так что
даже при самом пиковом раскладе ребята просто оставались при своих.
Какую же цель они преследовали в своей интриге? Ну, с этим-то как раз
все ясно. Вполне очевидно, что в случае достаточно громкого скандала
основные неприятности пожнут могущественные первосвященники Каиафа и его
тесть Анна. В 36 г. от Р.Х. Каиафа был с позором "освобожден от занимаемой
должности" и даже лишен звания первосвященника, которое, как правило,
бывало пожизненным. И как знать, не скандальная ли история
полуторагодичной давности с исчезновением тела галилейского самозванца
(вариант: убиение Сына Божьего) стала той самой соломинкой, что сломала
спину верблюда? Падение Каиафы, между тем, привело к власти конкурирующую
саддукейскую группировку, представителем которой был новый первосвященник,
Ионафан; именно к ней, судя по всему, и принадлежали Иосиф с Никодимом.
Ионафан проводил более проримскую политику, чем его предшественник, за что
и был убит еврейскими террористами - сикариями; Иосиф же, как мы помним -
"_д_р_у_г _П_и_л_а_т_а_ и Господа". Похоже, все сходится...
Возможен также более простой и прямолинейный вариант. Похищенное тело
было просто предметом для шантажа правящего иудейского клана. Или вы
отдаете нам сорок пять талантов золотом, пост зам.начальника тайной
полиции по кадрам, откупные платежи в провинции Идумея (ненужное
зачеркнуть, недостающее вписать) - и тогда тело будет возвращено. Или вы
таки будете иметь на себе таких неприятностей... Сделка, как видно, не
состоялась; результат известен.
С этой версией пускай дальше разбирается Мак-Дауэлл. Сам же я опять
воспользуюсь своим "правом вето" и просто не стану рассматривать данную
гипотезу, поскольку она противоречит "презумпции честности" - возможность,
которой мой заочный оппонент, к несчастью для него, лишен. Я ведь -
напомню - брался за построение версии, всецело основанной на порядочности
персонажей, окружавших Спасителя, и вовсе не собираюсь идти на попятный.
Это, конечно, задача более трудная, а потому - куда более увлекательная.
Что же касается Мак-Дауэлла, то ему, судя по всему, не позавидуешь. Я
честно испытывал эту версию "на излом и на растяжение" и пока не сумел
обнаружить в ней сколь-нибудь заметных слабых мест. И если считать, что в
прошлый раз (с гипотезой "Нераспятого Христа") корабль Мак-Дауэлла
наскочил на шальную мину, то теперь капитан, похоже, проспал вражескую
субмарину, одарившую его полным залпом из шести торпедных аппаратов.



ЯВЛЕНИЯ ВОСКРЕСШЕГО ХРИСТА