Лэм Шаpлотта
Крещендо
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Марина закрыла за собой калитку, повернулась и пошла по тропе через
скалы. Руффи бежал впереди, быстро перебирая короткими белыми лапами.
Вечерний бриз трепал ему шерсть, поднимая белые завитки, похожие на ле-
пестки цветов. Далеко в море солнце опускалось за невидимый горизонт,
окрашивая огнем небо. Золотые, оранжевые и синие полосы легли на волны,
над ними летала чайка. Марина проводила ее взглядом и улыбнулась. Прон-
зительно крича, чайка кинулась вниз, к разноцветным волнам, нырнула и
снова взмыла вверх.
На каком-то отрезке скалистая тропа шла вдоль дороги, по которой ред-
ко ездили машины, в основном здесь проходили те, кто спускался на каме-
нистый берег, заливаемый во время прилива.
Марина подошла к самому краю скалы и глянула вниз на огромные серова-
то-синие валуны, на гальку, до белизны отмытую морем, на вспыхивающие
золотом кустики чистотела, сбегающие со скал к берегу.
Она почти подсознательно услышала скрежет резко затормозившей за ее
спиной машины. Хлопнула дверца, кто-то побежал... Марина удивленно по-
вернулась. К ней по траве стремительно, точно с кем-то наперегонки, бе-
жал длинноногий мужчина. Она заметила черные волосы, гибкое тело и до
странности бледное лицо.
От изумления она открыла рот, а он внезапно остановился в нескольких
шагах и, пронизывая ее взглядом, замер в позе, будто хотел на нее набро-
ситься.
- Что-нибудь случилось? - спросила Марина, так и не дождавшись, пока
мужчина заговорит.
Он тяжело дышал, белая рубашка на груди вздымалась, пиджак был расс-
тегнут. Галстука на нем не было. Черные волосы, густые и волнистые,
растрепал ветер, и они торчали в разные стороны.
- Мне показалось... - произнес он прерывисто и, выдохнув, оборвал се-
бя: - Нет, ничего.
Она никогда не встречала его прежде, значит, он был нездешним. Сама
Марина всю жизнь провела в Бассли. Она выросла в уединенном домике на
скале. Все, кто жил поблизости, знали ее, и она знала всех. Несмотря на
юность, Марина прекрасно чувствовала себя в столь надежном окружении.
Большинство молодых людей оставляли этот отдаленный уголок на северо-за-
падном побережье Англии и уезжали в более людные места. Марина не хотела
уезжать. Ей здесь нравилось. Ее совсем не привлекала работа в Лондоне
или Бирмингеме.
Разглядев незнакомца вблизи, она неожиданно улыбнулась, и улыбка пре-
образила ее лицо. Она была мечтательной и хрупкой девушкой, обычно ее
овальное личико было бледным и задумчивым, а тонкие серебристые пряди
волос спадали мягкими локонами. В детстве волосы у нее были белые, как
вата. Гранди звал ее "хлопковая головка". С возрастом волосы немного по-
темнели, но все равно оставались очень светлыми.
Смуглый незнакомец, казалось, застыл, увидев ее улыбку, и руки у него
сжались. Он нахмурился, как если бы эта улыбка поразила его своей неожи-
данностью. Нет, подумала Марина, не поразила, а шокировала. Неужели он
не привык, чтобы ему улыбались?
Она взглянула с интересом. Несмотря на жесткую резкость черт, лицо
его было привлекательным. Настолько привлекательным, что она не могла
себе представить, чтобы оно могло кому-то не понравиться.
- Вам показалось, что я собираюсь прыгнуть вниз? - На лице ее
мелькнула слабая усмешка.
- Это совсем не смешно, - отрезал он и сжал губы.
- Вы правы, - сразу согласилась она с раскаянием в голосе, почувство-
вав, что страх, который он испытал, увидев ее на краю скалы, еще не про-
шел. - Извините меня. Я привыкла ходить по этим скалам. У меня хорошее
чувство равновесия, я не боюсь высоты.
Пока она говорила, он сделал два шага и оказался совсем близко. Чер-
ные глаза осматривали ее с ног до головы с непонятным выражением. Взгляд
его не был наглым, он смотрел без той бесцеремонности, с какой, случа-
лось, разглядывали ее молодые туристы. Глаза его слегка поблескивали.
Губы крепко сжаты, чувствовалось, что такая сдержанность дается ему уси-
лием воли. И смотрел он на нее так, словно встретил нечто дорогое и хо-
рошо знакомое после долгого отсутствия, и, странно, Марина поняла его
взгляд, потому что сама ощущала нечто подобное. С той минуты, как она
увидела его, ее беспокоило неожиданное чувство близости.
- Вы здесь живете? - На этот раз вопрос задал он, опустив тяжелые ве-
ки.
Ей показалось, что он ее выспрашивает, вопрос прозвучал обдуманно, и
смотрел он пристально.
- Да, - ответила она, - вон в том доме, - и показала рукой. Но незна-
комец даже не повернулся, чтобы посмотреть туда, где, наполовину скрытый
деревьями, стоял ее дом. И Марина поняла, что он заранее знал ответ на
свой вопрос, а может быть, и видел ее прежде гуляющей среди скал.
Он повернулся к морю. Солнце уже село, и краски на горизонте потуск-
нели. Облака сбились в серые кучи, и между ними, как шелковые шарфы,
блистали языки огня.
- Какое идиллическое место, - сказал незнакомец, но думал он, каза-
лось, о другом. Чтото было у него на уме, она Это чувствовала. Его лоб
перечеркнула черная линия напряженно сдвинутых бровей.
- Летом да, - согласилась она.
- А зимой?
- Зимой ветрено. - Она засмеялась. - В штормовые дни дождь проникает
даже сквозь стены. Наш дом очень старый, стены ужасно толстые, но, если
дует сильный ветер, дождь протекает даже сквозь них.
Он взглянул со скалы вниз, туда, где в траве мелькал белый пушистый
хвост.
- Ваша собака вовсю развлекается.
- О, Руффи пугает кроликов на скалах. Если он крадется осторожно, то
подбирается совсем близко, но они все равно успевают нырнуть в нору.
Он кивнул.
- Неужели вы спускаетесь по этой тропе? - Узкая петляющая тропинка,
которой все пользовались уже много лет, уходила вниз. - Это ведь опасно.
- Я хожу по ней всю жизнь и чувствую себя в полной безопасности. -
Марина улыбнулась ему. - Правда.
Она свернула на тропу и двинулась вниз, слыша, что он вдет следом.
Оглянувшись через плечо, она увидела, что он напряженно смотрит ей в
спину. У нее возникло странное чувство: под этим углом его резкое смуг-
лое лицо казалось опрокинутым и каким-то особенно знакомым. Нет, она ни-
когда не видела его раньше, однако он не был чужим, ей казалось, она
знает его очень давно.
- Пропустите меня, я пойду первым, - резко проговорил он.
Смеясь, она покачала головой.
- Нет, не нужно. Я здесь в безопасности.
- Тем не менее... - Его руки обхватили ее тоненькую талию и как куклу
приподняли над тропинкой. Прежде чем она сообразила, что произошло, он
уже шел вниз впереди нее. Это удивило и позабавило Марину, и она после-
довала за ним.
На самой середине спуска был уступ, поросший травой, и оба, не сгова-
риваясь, сели на него. На краю ветер обдувал мелкие розовые цветочки на
коротких стебельках. Незнакомец провел по ним пальцем.
- Красивые. Как они называются?
- Гвоздичник.
Он приподнял брови.
- Какое неинтересное название для таких красивых цветов.
- Наверное, вы правы. - Сама она никогда об этом не думала, что отра-
зилось на ее лице. - Здесь их очень много. Они растут вдоль тропинок в
скалах.
Незнакомец стал разглядывать растущую пучками траву и дрок у себя за
спиной.
- Здесь кругом цветы... Как называются вон те, белые?
- Дрема, - ответила она. - Да вы наверняка видели их, когда ехали ми-
мо живых изгородей. В это время дремы везде полно.
Впечатление было такое, что он нарочно говорит о цветах, поскольку
эта тема самая нейтральная. Он смотрел вниз на траву, пощипывая ее бес-
покойными пальцами.
- Как вас зовут?
- Марина, - ответила она, внимательно глядя на него. Никакой реакции.
Не поднимая головы, он сказал тихо:
- Марина... дитя моря. Имя вам подходит.
Большинство, впервые услышав ее имя, удивлялись, некоторым оно каза-
лось забавным, но этот человек отреагировал спокойно. Марина не могла
избавиться от ощущения, будто он уже знал, как ее зовут, хоть и стара-
лась себя убедить, что у нее разыгралась фантазия.
- А как вас зовут? - она спросила, подумав про себя, что его имя
должно быть суровым и мужественным. Он и выглядел так, что его внешности
соответствовало совершенно особое имя.
Марина почувствовала его колебания, инстинкт подсказал ей, что он не
хочет об этом говорить. Почему? - спросила она себя, взглянув на четко
очерченный профиль на фоне неба и жестко прорезанный рот.
- Гедеон, - ответил он и посмотрел испытующе.
Ей было интересно, отчего он так смотрит.
- Очень библейское имя, - сказала она с улыбкой. - Гедеон, а дальше?
Он ответил невыразительно, с коротким странным вздохом:
- Гедеон Ферс.
- Это Гедеон в Библии сразил кого-то ослиной челюстью?
Он снова заулыбался, и глаза у него ожили:
- Он был воин, и это все, что я о нем знаю.
- А вы кто? - Она спросила потому, что имя у него оказалось именно
таким, как она предполагала, и это ее обрадовало.
- Я? - вздохнул он. - Я бизнесмен.
- Вы здесь отдыхаете?
Длинные черные ресницы опустились, он помолчал и ответил:
- Да.
- Где вы остановились?
Опять замешательство. Потом он сказал:
- Я ищу, у кого бы снять комнату. В деревне мне сказали, что тут
где-то есть хозяин, который пускает постояльцев время от времени.
- Это мой Гранди, - засмеялась она. - Они говорили о моем дедушке. У
нас есть одна свободная комната, и летом мы пускаем одного-двух посто-
яльцев, мужа с женой, например, или двух женщин.
- А сейчас комната свободна? - И опять ей показалось, будто он знает,
что она ответит.
- Да.
- Как вы думаете, пустит меня ваш дедушка?
- Надо спросить у него.
Он откинулся назад, опираясь на локти, ветер трепал его черные воло-
сы.
- А вы не будете возражать, если я у вас поживу?
- Собственно, почему? - Она встретила его пристальный взгляд и нахму-
рила брови. К чему он клонит? Почему она должна против него возражать?
Он пожал плечами, встал и протянул ей руку, крепко сжав пальцы, помог
ей встать.
- Пойдемте, спросим вашего дедушку.
Марина свистнула Руффи, который возбужденно носился вокруг кроличьих
нор и неохотно вернулся к ней. Иногда он рычал и скалился на посторон-
них, но этот высокий смуглый незнакомец вызывал у него только восторг,
Руффи прыгал вокруг, лаял, лизал ему руки. Гедеон Ферс наклонился, чтобы
погладить собаку по лохматой спине, и руки у него были смуглые, длинные
и жилистые.
Это произвело на Марину хорошее впечатление. Если он понравился Руф-
фи, значит, все в порядке. Она доверяла собачьему инстинкту. Несколько
недель назад мимо нее по скалистой тропинке прошел молодой человек в
ковбойке и джинсах. Она его даже не заметила, а Руффи зарычал, и шерсть
у него встала дыбом. Молодой человек ушел, но, когда Марина возвращалась
той же тропой, он выскочил откуда-то, схватил ее и потащил в густой кус-
тарник на обочине. Руффи просто обезумел, и в конце концов парень сбе-
жал, а собака бросилась за ним, рыча и хватая его за ноги.
Они повернули обратно. Проходя мимо машины Гедеона Ферса, Марина пос-
мотрела на нее с удивлением и восторгом. Маленькая и компактная, она бы-
ла обтекаемой и элегантной. Марина взглянула на Гедеона искоса, он при-
поднял брови и спросил:
- Нравится?
- Очень быстрая, наверное.
- Да, - ответил он сухо.
- А где вы живете?
- В Лондоне. - Ответ был нарочито краткий.
Слабый туман начал подниматься с поверхности моря, сгущаясь языками у
горизонта и наползая на берег. В тумане плыла молодая луна, такая блед-
ная, что казалась прозрачной.
Марина вела Гедеона Ферса по темной садовой дорожке. Туман уже окуты-
вал белыми прядями дом и сад, стекал с веток над их головами. Свет в ма-
леньком полукруглом окне сиял над садом.
Гранди подошел к окну, чтобы задернуть занавески. Он услышал шаги Ма-
рины и выглянул с улыбкой, и" тут она заметила, что лицо его передерну-
лось и застыло, когда он увидел человека за ее спиной.
Марина слегка нахмурилась. Дед побледнел. Он так смотрел на Гедеона,
как будто увидел привидение.
Она повернулась к Гедеону, ее голубые глаза спрашивали его, что слу-
чилось.
Гедеон встретил этот взгляд без всякого выражения. Почувствовав, что
она за ним наблюдает, он сощурил черные глаза и посмотрел вниз.
- Разве Гранди вас знает? - удивилась она.
- Нет, - ответил Гедеон Ферс, в его голосе звучала сухая ирония. -
Нет, совсем не знает.
Дверь дома открылась, и Гранди, хромая, вышел навстречу. Спина его
была согнута от многолетнего ревматизма.
Гедеон Ферс шел к нему, протягивая руку:
- Добрый вечер, сэр. Меня зовут Гедеон, Гедеон Ферс. Мне сказали, вы
сдаете комнату.
Гранди глядел на него из-под серых кустистых бровей и молчал, не об-
ращая внимания на протянутую руку. Медленно перевел он взгляд на Марину.
Та смотрела на деда с огорчением, любопытством и недоумением. Что такое?
Что случилось с Гранди?
Дед внимательно вглядывался в лицо девушки, на котором без утайки от-
ражались все ее чувства.
После долгой паузы он повернулся к Гедеону и протянул ему скрюченную
руку.
Тот пожал ее осторожно, и Марина поняла, что он знает, как болят у
дедушки изуродованные ревматизмом руки.
- Комната у нас есть, - сказал Гранди грубовато. - Только, думаю, я
не буду больше ее сдавать. Гости меня теперь утомляют.
Ее поразил этот ответ. Всего две недели назад у них останавливались
знакомые рыбаки, которые на целый день уходили на лодке в море. Гранди
говорил тогда, что приятно для разнообразия принимать гостей. Они с Ма-
риной готовили для этих двоих разные особенные блюда. А какое удо-
вольствие было готовить рыбу, которую их постояльцы приносили каждый ве-
чер.
Дед увидел удивление на лице Марины и отвернулся. Гедеон Ферс тихо
сказал:
- Я не доставлю вам никаких хлопот.
И опять ей почудился какой-то невысказанный намек, нечто, что было
ясно обоим мужчинам. Гранди смотрел на Гедеона хмуро.
- Нет, не стоит, пожалуй.
- Мне просто необходимо отдохнуть. - Голос Гедеона зазвенел, потом он
добавил: - Я не отдыхал уже целый год, так хотелось бы пожить в тишине и
покое.
Дед смотрел уже не так Сурово, на лице отразилось колебание.
- Не хочется вас огорчать, но могут возникнуть проблемы.
- Со мной никаких проблем не будет, - сказал Гедеон, упорно гладя на
деда.
- Хотел бы я этому верить. - Голос Гранди звучал сердито, даже зло.
Марина заметила, как Гедеон дернул широкими плечами. Еще немного - и
он отступится, подумалось Марине, уж очень неприветлив был Гранди. Она
невольно придвинулась к Гедеону и посмотрела на деда:
- Я буду готовить, Гранди. Правда, никакого беспокойства не будет.
Дед повернул к ней тяжелую седую голову, и она увидела, как сжался
его бескровный рот. После короткой паузы он пожал плечами и кивнул.
Гедеон повернулся и тоже посмотрел на нее. Она ответила ему легкой
улыбкой и взяла под руку.
- Ну вот, Гранди сказал, вы можете оставаться. Пойдемте, я покажу вам
комнату. Вид из окна там удивительно успокаивает. Оно выходит прямо на
море без конца и края.
Дом был очень старый, построенный еще в семнадцатом веке из местного
камня. Стены вдвое толще обычных, с глубоко утопленными окнами и широки-
ми подоконниками, чтобы выдержать напор штормовых ветров.
- Пригните голову, - сказала Марина, смеясь, потому что все мужчины,
входившие в их дом впервые, ударялись головой о притолоку.
Но Гедеон, предчувствуя, что может с ним случиться, если он выпрямит-
ся, уже пригнулся. Высокий рост приучил его к таким предосторожностям.
Он выпрямился только тогда, когда они стали подниматься по лестнице.
Марина открыла дверь в свободную комнату, и Гедеон вошел. Подойдя к ок-
ну, он облокотился на подоконник и стал смотреть на темнеющее море. Луна
уже выплыла из облаков, и бледные ее лучи падали на волны. Быстро подни-
мался прилив, и они ясно услышали шум воды и перекатывание гальки.
- Самый высокий прилив бывает в восемь, - сказала она.
- Отсюда море выглядит пустынным. - Он не отрывал глаз от расстилаю-
щегося перед ним простора. - Вам оно не надоедает?
- Нет, - ответила она просто.
- И вам не бывает скучно одной?
Вопрос был задан легко, без нажима, но ей опять почудился какой-то
подтекст.
Марина покачала головой. Гедеон раскрыл окно, с металлической задвиж-
ки посыпались кусочки ржавчины. В комнату ворвался ветер, перепутал Ма-
рине волосы, бросил их в лицо Гедеону, и тот ощутил их свежий запах. Ге-
деон рукой отвел пряди и задержал на пальцах, разглядывая их серебристый
оттенок.
- Красивые волосы, - сказал он тихо.
Они стояли очень близко. Он разглядывал ее волосы, а она - его черные
глаза, а которых вокруг зрачков мелькали желтые и синие искры, не види-
мые на расстоянии, но делавшие глаза особенно темными.
- У вас есть какой-нибудь багаж? - спросила она застенчиво, чувствуя
его взгляд.
- Да, в машине. - Он отпустил ес волосы, и Марина рукой отбросила их
за спину.
- Вы очень голодны? Ванная комната здесь, за стеной, а я спущусь вниз
и займусь ужином, - и она пошла к двери. Гедеон наблюдал за ней, не дви-
гаясь. Уже выходя, она повернулась и спросила: - Есть ли что-нибудь, че-
го вы совсем не едите?
- Да, грибы. У меня от них бывает сыпь.
- Я запомню, - сказала она, улыбнувшись. - Я не могу есть землянику.
Одна ягодка - и я краснею с ног до головы.
В маленькой гостиной Гранди заводил старинные мраморные часы, принад-
лежавшие еще его отцу. Взглянув через плечо, он спросил хмуро:
- Все в порядке?
Марина ответила озадаченно:
- Конечно. Гранди, ты видел его раньше? Ты с ним знаком?
Он отвернулся, с особенной осторожностью поправил часы и ответил пос-
ле короткого молчания:
- Нет.
Она поняла, что он лжет. Она знала деда слишком хорошо, он не умел
притворяться. Теперь у него покраснели уши, а это было верным признаком.
Марина ушла на кухню, закрыв за собой дверь, и принялась готовить
ужин. Достала бекон, яйца, порезала помидоры. Ужин будет простой, но
сытный. Накрыла стол в кухне, потому что они всегда здесь ели, так было
проще. Нарезала хлеб и поставила на стол масло. Когда вскипел чайник,
заварила чай. Бекон на сковороде весело зашипел, запузырился, распрост-
раняя аппетитный запах. Марина разбила на сковороду несколько яиц и поб-
рызгала сверху растопленным салом. В духовке у нее был уже готовый ре-
вень, но его следовало подогреть, поэтому она включила духовку и пошла
звать дедушку.
Но не успела она дотронуться до дверной ручки, как ясно услышала в
гостиной голос Гедеона:
- Я знаю, конечно, есть риск, не надо мне постоянно напоминать. Но я
готов взять все на себя.
- Не нравится мне это, - голос Гранди звучал хрипло, слышно было, что
он взбешен.
- Сочувствую, - произнес Гедеон сердито, никакого сочувствия в его
голосе не было. - В конце концов, это только мое дело.
- Только твое?
- Тише! Ты что, хочешь, чтобы она услышала? - Голос Гедеона прибли-
зился. - Дверь закрыта?
- Твое дело? Что ты имеешь в виду? - не отвечая на вопрос, продолжал
настаивать дед. - Если Марина заподозрит...
- Она ничего не узнает.
- Нечего тебе было сюда приезжать.
- Я же не собирался с ней заговаривать. Я рассказывал тебе, она стоя-
ла на самом краю скалы, и мне показалось... - Голос Гедеона прервался,
он хрипло выдохнул.
- Ты извини меня, извини, - Гранди смягчился, подобрел. - Это, навер-
ное, было для тебя шоком.
- Шоком? - Гедеон зло рассмеялся. - Да я в жизни так не пугался. Мне
показалось, я не успею до нее добежать.
Они замолчали. Марина слушала, нахмурив лоб. Значит, все-таки она
оказалась права: Гранди знает Гедеона и что-то между ними было. Это
"что-то" сердило деда.
Вдруг она услышала яростное шипение сковороды и бросилась снимать ее
с плиты. Разложила яичницу на подогретые тарелки, подала на стол ос-
тальную еду и позвала Гранди. Через минуту он явился, и она сказала:
- Все готово.
Дедушка кивнул:
- Крикну Гедеона.
Но тот уже входил, наклонив голову, загораживая низкий дверной проем
плечами. Вдохнув запах бекона, воскликнул:
- Умираю от голода!
Марина улыбнулась и указала ему на стул:
- Садитесь и ешьте, пока горячее. - Взяла пузатый коричневый чайник:
- Чай с сахаром и молоком?
Гранди ел медленно, низко наклонив голову. Марина пододвинула ему
чашку с чаем и не переставала наблюдать за ним. Меж насупленных бровей у
деда на лбу залегла морщина, лицо было хмурым.
Погладывая время от времени на Гедеона, она думала, какие у них могут
быть секреты. Однако ей и в голову не приходило, что здесь кроется
что-то серьезное. Гедеона она совсем не знала, но его лицо внушало ей
доверие. В резких чертах была сила и уверенность. Ей казалось, что слову
этого человека можно верить.
Сидя за столом, Марина строила разные предположения, например,
сколько лет может быть гостю. Около сорока? Женат ли он? О мужчинах она
знала совсем мало. Проведя всю жизнь вместе с дедом в уединенном доме,
она почти не встречалась с людьми посторонними, исключение составляли
редкие постояльцы. Она не дружила с местными молодыми людьми, поскольку
все свободное время проводила за роялем.
Руффи лежал на полу кухни, выложенном красной плиткой, и терпеливо
ждал остатков ужина. Поев, Марина нарезала для него беконную шкурку и
положила на пол. Руффи туг же ее проглотил. Он обожал беконную шкурку,
и, чтобы он не подавился, глотая ее целиком, приходилось резать ее на
кусочки. Однажды, будучи еще щенком, он чуть не умер, подавившись таким
образом.
- Я помогу мыть посуду, - сказал Гедеон.
Гранди не уходил с кухни, и Марина чувствовала его молчаливый про-
тест. Гедеон повернулся и спокойно на него посмотрел, тогда дед, не го-
воря ни слова, вышел.
- Вашего дедушку очень беспокоит ревматизм?
- Да, - она вздохнула. - Помню, я еще была маленькая, Гранди голыми
руками рвал крапиву, он верил, что крапива сможет вылечить его ревма-
тизм, но ему становилась только хуже.
Гедеон кивнул.
- Это действительно помогает, примерно как иглоукалывание. Пчелиный
яд оказывает такое же действие. Это называется целительством, и в основе
лежит реально существующий эффект.
- Наш доктор называет все это бабьими глупостями, - рассмеялась она.
- Профессиональная зависть. - Гедеон криво ухмыльнулся в ответ.
Марина обратила внимание на его длинные, жилистые руки. Прекрасная
форма, движения пальцев изящные и быстрые, на тыльной стороне растут
тонкие черные волоски. По виду в этих руках чувствовалась упругая сила.
- Вас, видно, никогда не мучил ревматизм.
- Нет, слава Богу.
Гедеон быстро вытирал посуду и ставил ее горкой. Она закончила мыть,
вытерла руки и повернулась посмотреть, как он убирает посуду. И тут же
поняла, что Гедеон совершенно автоматически, не спрашивая ее, ставит все
на свои места, открывая именно те дверцы шкафа, какие нужно. От этого по
спине у нее пробежал холодок.
Ощутив перемену в Маринином настроении, он повернулся и, пристально
гладя черными сощуренными глазами, спросил:
- Что случилось? Голова заболела?
Марина тоже прищурилась:
- Нет. - И только собралась спросить, что тут происходит, в конце
концов, как Руффи выхватил у нее из рук конец посудного полотенца и
стал, играя, его тянуть. Она рассмеялась, отняла полотенце, а Руффи ры-
чал и вилял хвостом.
Тем временем Гедеон закончил уборку на кухне.
- Ваш дедушка сказал, вы играете на пианино. Сыграйте мне что-нибудь.
- Что ж, с удовольствием, - сказала она, не притворяясь застенчивой.
Она любила играть и знала, что людям нравится ее слушать. Она начала
учиться, как только смогла самостоятельно сидеть на вращающемся табуре-
те. К этому времени руки дедушки уже плохо брали аккорды, растяжка ста-
новилась все уже и уже.
Они пошли в музыкальную комнату, которая была самой большой на первом
этаже, в два раза больше гостиной. Много лет назад, чтобы поставить в
доме рояль, Гранди сломал стену между двумя маленькими комнатами, и
инструмент занимал здесь основное пространство. Гранди сам его настраи-
вал, настраивал профессионально, поэтому рояль звучал мягко и красиво.
Слух у деда был безукоризненный, хотя он уже давно не играл. Не хотел
играть посредственно. Больные руки стали для него трагедией, сделав его
жизнь бессмысленной. Сейчас, казалось, он примирился с судьбой.
Стены украшали программы его концертов, газетные анонсы, фотографии с
дарственными надписями от тех, с кем он в прошлом концертировал.
Марина села на старый рояльный табурет, обитый зеленой парчой, и по-
ложила руки на клавиши. Гранди часто говаривал, что руки - это ее сокро-
вище. Поразительная растяжка, пальцы и запястья гибкие и сильные. Он
обещал, что она обязательно поедет в Лондон и будет учиться у лучших пе-
дагогов. Но пока он держал ее при себе, и Марина знала, что лучшего учи-
теля она не найдет в целом мире. Всем, что она знала, она была обязана
деду. Музыка заполняла их жизнь. Гранди передал ей все, чему научился
сам. Марина впитывала эти знания как губка, работала как одержимая, нео-
быкновенно быстро усваивая и запоминая.
Она начала с технически трудной пьесы Листа. Она играла ее как упраж-
нение. Это было переложение для фортепьяно отрывка из оперы Верди, и
пьеса не особенно нравилась Марине, она не любила, когда произведение,
созданное для одного исполнения, переделывалось и приспосабливалось для
другого.
Гардины на окнах были отдернуты, и можно было видеть безмолвную игру
лунного света на деревьях сада. Туман над морем сгустился. Время от вре-
мени ухо улавливало жутковатые завывания противотуманной сирены, похожие
на стоны больного животного.
От Листа она перешла к Шопену, и лицо ее стало задумчивым. Музыка бы-
ла как бы декорацией в ее жизни. В этих декорациях играло совсем немного
людей. Ее родители умерли, когда она была совсем маленькой, она их не
помнила. Первые шаги она сделала, держась за руку Гранди, первые слова
она произнесла, подражая его интонации. Когда все, что составляло дедуш-
кину жизнь, рухнуло, он оставил мир, в котором жил прежде, и поселился в
этом одиноком доме. Иногда зимой почтальон, проезжавший на велосипеде
мимо их калитки раз в день, был единственным, кого они видели. Многим
такая жизнь показалась бы тоскливой, но Марина и Гранди ни о чем не жа-
лели, их мир был наполнен музыкой.
Уже не думая о своем слушателе, она синела за роялем свободно и изящ-
но, ее светлые серебристые волосы рассыпались по плечам. С последним ак-
кордом взгляд ее упал на полированную крышку, и она увидела отражение
своего собственного лица и менее ясное отражение другого, смуглого, по-
зади. У нее возникло мимолетное ощущение того, что называется deja vu,
однажды виденное. Ей показалось, что она уже вглядывалась когда-то в
точно такое же отражение. Марина повернулась и увидела, что по-восточно-
му непроницаемые глаза Гедеона, бесстрастные как два глубоких колодца,
наблюдают за ней. - Благодарю вас, - сказал он тихо. Этот спокойный го-
лос без особой похвалы заставил ее покраснеть больше, чем любой изыскан-
ный комплимент. Она, как ребенок, крутанулась на табурете, приподняв ма-
ленькие ножки: - Вы любите музыку? Стоило ей спросить, и она еще больше
покраснела, закусила губу: - Извините. - За что? - Его глаза вдруг опять
сузились, полуприкрытые тяжелыми веками, скрывавшими промелькнувшее в
них выражение. Марина и сама не понимала, отчего вдруг стала извиняться,
но ей почудилось, будто она подетски сказала что-то неуместное, бестакт-
ное. Она развела руками: - Я ведь и сама вижу, что любите. Гедеон помол-
чал минуту, потом поднялся и сказал с улыбкой:
- Давайте сыграем в брэг, - и вышел из комнаты на кухню. Гранди сидел
у старого очага, на котором они обычно грели воду. Гедеон взял с полки
над очагом потрепанную колоду карт, это было место, где всегда лежали
карты, и спросил деда, приподняв черные брови: - Сыграем в брэг? - Гран-
ди только криво усмехнулся.
Немного погодя они уже сидели вокруг кухонного стола и с увлечением
играли. На потертой деревянной доске Гранди подсчитывал очки при помощи
обломанных спичек.
Марина ничего не сказала мужчинам, но с интересом посматривала то на
одного, то на другого. Между ними все-таки была какая-то тайна. Гедеон
прекрасно знал, где лежит колода. Знал и то, что дедушкина любимая игра
- брэг. Марина с дедом часто коротали вечера на кухне за игрой в карты.
Когда она была маленькой, Гранди платил ей за выигранную партию конфета-
ми, а если выигрывал он, Марина расплачивалась дополнительными упражне-
ниями за роялем.
Как мог знать об этом Гедеон? Значит, он знаком с Гранди давным-дав-
но. Тогда почему Марина не видела его никогда в жизни?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Марина отправилась спать, как обычно, в десять. Полы в старом доме
давно рассохлись и громко скрипели. Ветреными ночами ей казалось, что
они жалуются тонкими голосами. Но сегодня она слышала другие голоса:
внизу на кухне говорили Гранди и Гедеон. Дверь они закрыли, но звуки
проникали сквозь низкие потолки. Она не разбирала слов, но хорошо слыша-
ла враждебный и резкий тон. Дед ссорился с гостем. Раза два в его голосе
прорывалось бешенство. Гедеон отвечал тихо, спокойно, но твердо.
- Что бы это значило? - спросила Марина Мэг и Эмму. Куклы сидели, как
обычно, в ногах кровати, опираясь о деревянную спинку. Мэг была ма-
ленькой и аккуратной, из-под желтой бархатной шляпы виднелись черные
кудряшки, а из-под бархатной юбочки выглядывали черные туфельки. Ее сде-
лали во времена короля Эдуарда, и принадлежала она когда-то сестре Гран-
ди, тете Мэг, которая умерла, когда ей было двенадцать. Марина считала
куклу своей кузиной. Она росла одиноко и поэтому сама придумала себе
семью. Эмма, большая тряпичная кукла с огромными синими глазами-пугови-
цами и балетными туфлями на ногах, была моложе. Дедушка говорил, что в
нее играла мать Марины. Он никогда не покупал внучке новых кукол, но ей
хватало и этих двух.
Они жили у нее уже много лет, и Марина не могла расстаться ни с одной
из них. В короткой белой ночной рубашке она стояла в постели на коленях,
смотрела на них и ждала ответа, но не дождалась.
- Нет от вас никакого толку, вот что!
Марина забралась под одеяло.
- Все равно, там происходит что-то странное, я уверена. Как вы думае-
те, может быть, Гедеон знает какую-нибудь тайну из прошлой дедушкиной
жизни? - Глаза у нее стали большими. - Может быть, Гедеон незаконный сын
Гранди от какой-нибудь русской балерины или французской оперной певицы?
Маленькое лицо Мэг выражало глубокое неодобрение. Марина взглянула на
нее и вздохнула: "Пожалуй, ты права. Романтично, но не похоже на правду.
Бабушка бы этого не допустила". По-настоящему своей бабушки она не зна-
ла, только видела большую пожелтевшую фотографию в гостиной, на которой
была изображена леди с решительным подбородком и выразительными глазами.
Марина не могла себе представить, чтобы дедушка изменял такой бабушке.
Бабушка умерла тридцать лет назад. Отцу Марины было двадцать, но в
доме не было его фотографий. Гранди всегда говорил о нем уклончиво, из-
бегая отвечать на ее вопросы. Марина сморщила нос. Она смутно помнила,
что раньше где-то был его снимок, но уверенности не было, к тому же сей-
час фотография исчезла.
Марина подозревала, что ее отец был не очень хорошим человеком и
чем-то обидел Гранди. Очень скрытный, дед не рассказывал о своем прош-
лом. Холодок, который появлялся в его глазах, всегда удерживал Марину от
лишних расспросов.
Свернувшись калачиком и подложив под щеку ладонь, она тихо погрузи-
лась в сон. Проснулась, когда дневной свет уже заливал комнату. Минуту
она тихо лежала, потом зевнула, потянулась и сказала Эмме и Мэг "доброе
утро". Марина умылась, оделась и спустилась вниз. Последнее время Гранди
проводил утро в постели. Ему пошел уже семьдесят второй год, и теперь он
берег силы.
Войдя в кухню, она с удивлением услышала пение кипящего чайника. Ге-
деон с улыбкой повернулся ей навстречу, и Марина улыбнулась ему в ответ:
- Рано же вы встаете!
- Жалко в такой день валяться в постели.
Она выглянула в низенькое оконце. Гедеон отодвинул красные клетчатые
занавески, и кухню залил солнечный свет. На траве и цветах еще сверкала
роса, ярко-малиновые розы обвивались вокруг деревянной решетки, высоко
подняли трепещущие головы алые маки, их оттеняли кусты белой сирени. На
одном кусте сидел дрозд и оглядывал лужайку блестящим черным глазом в
поисках насекомых. Небо над ним было ярко-синим.
- Прекрасный день, - согласилась она.
- Самый подходящий для пикника, - отозвался Гедеон, засыпая в чайник
заварку.
У Марины глаза широко раскрылись:
- Для пикника?
- Давайте отправимся к древнему кладбищу.
- А откуда вы о нем знаете? - спросила она, внимательно на него гля-
дя.
- Лучше всех сохранившееся кладбище на северо-западе. О нем упомина-
ется во всех путеводителях.
- Да? - Может быть, так оно и есть? Сама она воспринимала эти древние
захоронения как нечто обычное, но, возможно, в других местах их считают
достопримечательностями, откуда ей знать? - Туда очень крутой подъем, -
предупредила Марина.
- Вам кажется, что я дряхловат для таких подъемов? - спросил Гедеон
насмешливо.
- Мне кажется, я должна вас предупредить, - и на щеках у нее появи-
лись ямочки. - Чего бы вы хотели на завтрак? Я, пожалуй, съем вареное
яичко.
- Я тоже. И сварите еще несколько, мы возьмем их с собой, чтобы пере-
кусить на природе.
Поев, они обшарили кладовую и маленький холодильник, нашли холодного
цыпленка, немного салата и фруктов, большой кусок сыра, а к нему вполне
съедобное сухое печенье.
- Пойду скажу Гранди.
- Я уже сказал ему вчера вечером, - холодно заметил Гедеон, удерживая
ее за руку, чтобы она не упорхнула к своему дедушке.
Марина посмотрела на него удивленно:
- И он не возражал? - Так вот о чем они спорили.
- Он согласился, - сказал Гедеон, не вдаваясь в подробности.
Они собрали всю провизию в старую плетеную корзину и понесли ее вмес-
те. Им нужно было пересечь деревню, чтобы выйти к полю, на котором начи-
нался подъем на Круговую гору. Из окна почты выглянула миссис Робинсон.
Она с любопытством посмотрела на Гедеона и помахала Марине.
- Мы должны зайти поздороваться, иначе она обидится, - сказала Марина
сдержанно.
Миссис Робинсон за прилавком напоминала паука, поджидающего муху, но
обижаться на нее было невозможно. Она видела все, что происходит на ули-
це. Марина подозревала, что где-то внутри этой маленькой пухлой женщины
был спрятан радар. Она, казалось, способна была разузнать все о каждом
жителе деревни, которых было около сотни. Всех их миссис Робинсон знала
очень близко.
Гранди говаривал, что столь живой интерес к окружающим помогает ей
прекрасно сохраниться. С ясной, приветливой улыбкой, ласковым, приятным
голосом и совершенно не краснея, задавала она свои вопросы. Единственный
внук миссис Робинсон эмигрировал в Австралию - по слухам, просто сбежал
от бабки. Но, несмотря на некоторую пустоту в личной жизни, пожилая дама
всегда была весела. Она полностью отдалась своему призванию, став дере-
венской службой информации. Она собирала ее и передавала дальше, часто в
очень приукрашенном виде. Дед говорил, что миссис Робинсон в душе была
художником. Она не принимала жизнь в ее обыденном обличье, она ее совер-
шенствовала.
Не успели Марина и Гедеон переступить порог, как миссис Робинсон уже
направилась им навстречу со словами:
- Я вижу, вы на пикник собрались. Самый подходящий денек для этого.
Какая прекрасная машина у вашего гостя. Он ведь у вас остановился, не
так ли? Вот и славно! Миссис Беллиш родила во вторник, младенец совсем
лысенький, головка гладкая как яйцо. Бедный мистер Беллиш, он так пере-
живает, понятно, это ведь его первенец. А в усадьбе "Иви три" кот заст-
рял в трубе. Я всегда говорила хозяйке, что так и будет. Каждый раз,
когда кто-нибудь входил в комнату, он бросался прятаться в камин. Я ей
говорила, что нельзя приручать дикое животное. Дикий кот он и есть дикий
кот, и ничего с ним не поделаешь.
- Бутылку лимонада, пожалуйста, - сказала Марина, дождавшись паузы.
Она не делала попыток отвечать или задавать вопросы, поскольку в этом не
было нужды. Миссис Робинсон шла своим путем, независимо от слушателей.
Достав с полки бутылку, миссис Робинсон, улыбаясь, принялась за Геде-
она.
- Из Лондона приехали? - Она не ждала ответа. Дедушка говорил, что
миссис Робинсон читает ответ на лице собеседника и, если он ее не устра-
ивает, она придумывает свой. - Никогда там не бывала, никогда. Ужасное
место, всегда туман. Мистер Робинсон возил меня однажды в Блэкпул, и
больше я туда ни ногой. До того устала от дороги туда-обратно, впору бы-
ло отпуск брать, когда наконец домой вернулись. Что-нибудь еще нужно,
Марина? Как у мистера Грандисона руки? Все хуже? Бедняга, стал почти ка-
лекой. Ему нужна крапива, вот что. Мистер Робинсон в этом поклясться мо-
жет.
Тут в магазин вошел мальчик и принялся разглядывать дешевые конфеты,
выставленные на прилавке. Миссис Робинсон переключилась на него, и Мари-
на расплатилась, положив деньги на прилавок.
- До свидания, миссис Робинсон, - попрощалась она.
Гедеон, беззвучно смеясь, вышел следом за ней. Они слышали, как ста-
рушка говорит что-то мальчику, а тот, так же как только что они, молча
слушает.
- Она просто невыносима, - заметил Гедеон.
Они повернули и прошли через ворота, аккуратно закрыв их за собой.
Дальше их путь пролегал по колосистой траве, шелестевшей под ногами. В
траве росло множество лютиков, с холма тяжело и медленно спустилось нес-
колько чернобелых коров, чтобы взглянуть на прохожих.
- Любопытные создания эти коровы. - Гедеон наблюдал, как они мычат на
него, низко опустив голову.
Если бы Гедеон прежде бывал в их деревне, думала Марина, миссис Ро-
бинсон непременно узнала бы его, но ведь этого не произошло, хотя ее ма-
ленькие глазки-бусинки внимательно осматривали его простой темно-синий
хлопковый костюм, голубую рубашку с открытым воротом и широкий кожаный
пояс, подчеркивающий тонкую талию.
На Марине было зеленое хлопчатобумажное платьице, узкое в талии, с
оборочками у корсажа, делавшее ее фигуру особенно грациозной. Маленькие
груди приподнимали тонкую ткань. Ветер, дующий в спину, трепал ее пышную
юбку.
В дальнем конце поля им пришлось перебираться через живую изгородь.
Гедеон сначала поставил на другую сторону корзину, затем он поднял Мари-
ну. Какую-то минуту руки его крепко сжимали талию, потом он опустил ее
на землю и нагнулся за корзиной.
Древние захоронения, расположенные кольцом, находились на самой вер-
шине холма, откуда были видны все окрестные долины. Захоронениям было
около четырех тысяч лет, они относились к бронзовому веку.
- Наверное, это могилы королей, - Марина говорила, стоя среди облом-
ков серых камней. - Здесь их много похоронено, по-моему шесть, целая ди-
настия. Отсюда, сверху, они могли следить за своими подданными.
- Большой брат всегда видит тебя, - предположил Гедеон.
- Что-то в этом духе, - она захихикала. - Страшно, правда? Когда я
была маленькой, я представляла себе, что по ночам они выходят из могил и
крадутся вниз по склону в поисках жертвы.
- Этот парень был просто богатырь, - пробормотал Гедеон, стоя у входа
одного из захоронений. Камни огораживали его с четырех сторон. Продолго-
ватое, заросшее травой, оно было в длину около шести футов. Гедеон улег-
ся внутри каменной могилы и скрестил руки на груди.
- Не надо! - закричала Марина. - Это приносит несчастье.
Но Гедеон продолжал лежать и, улыбаясь, смотрел на нее. Она подумала
тогда, что именно так должен был выглядеть король, правивший в древности
варварами: мощное, костистое тело, квадратная челюсть на длинном
кельтском лице, черные непослушные волосы, растрепанные ветром, глаза, с
угрозой поблескивающие сквозь ресницы. Не хватало только рогатого шлема
и исчах. Марина рассказала о том, что пришло ей в голову, но он только
рассмеялся:
- Вы перепутали все исторические периоды. Это викинги носили рогатые
шлемы, а длинные лица были у кельтов. Однако те, кто сооружал эти гроб-
ницы, жили, я думаю, значительно раньше, они были небольшого роста, не
выше пяти футов. Тот, на чьем месте я лежу, был исключением.
- Вылезайте, пожалуйста, - попросила Марина, ей не нравилось, что он
лежит на траве, объеденной овцами.
Взяв корзину, она вышла из кольца, образованного древними могилами.
Здесь, наверху, дул резкий ветер и небо казалось таким близким, что хо-
телось достать рукой до летящих облаков. Внизу лежали плодородные зеле-
ные долины, залитые солнечным светом, словно янтарным панцирем. Деревья,
растущие по краям полей, отбрасывали темные пятна теней, между ними дви-
гались величавые процессии коров. Чуть ниже вершины холма, с подветрен-
ной стороны, Марина нашла согретую солнцем ложбину и опустилась на низ-
кую траву. Гедеон сел рядом и со вздохом вытянул длинные ноги:
- Как хорошо!
Марина разложила еду на белой скатерти, которую они взяли с собой, и
Гедеон лениво наклонился, чтобы взять кусок цыпленка: - Я опять хочу
есть.
- Да, уже почти полдень, - сказала она и подумала, как быстро прошло
утро, ведь в восемь они еще сидели за завтраком.
Высоко над головой, словно подвешенный на нитке, парил жаворонок,
крошечные его крылья совсем не двигались. Он непрерывно пел, а Марина
лежала, вытянувшись во весь рост, заслонив глаза рукой от яркого света,
и глядела на него.
Трава была мягкой и пахла чудесно. В затишье Марину разморило от жа-
ры, и ей захотелось вниз, в тень деревьев. Здесь некуда было спрятаться
от солнца. Взглянув на Гедеона, она увидела, что он аккуратно доедал
цыпленка, обдирая мясо белыми, ровными зубами.
- У, каннибал!
Он поднял на нее глаза, прищурился от удовольствия:
- А вы есть будете?
Она зевнула:
- Мне лень.
Гедеон завернул куриные кости в бумагу и убрал в корзину, потом под-
винулся и начал искать сыр и печенье.
- Ах ты, лентяйка, - совсем рядом прозвучал глубокий, мягкий голос.
Она отняла руку от глаз и увидела темную голову, заслонившую от нее
небо. Несколько секунд сердце ее бешено билось. Гедеон смотрел сверху, а
Марина перевела взгляд с черных глаз на резкий чувственный рот. Она по-
няла, что он хочет поцеловать ее. Поцелуй был нежный, ласкающий и осто-
рожный, как будто вопросительный - казалось, Гедеон был не уверен в се-
бе.
Когда он отодвинулся, Марина, чуть-чуть задыхаясь, сказала:
- Наверное, я встречала тебя в другой жизни.
- Ты веришь в переселение душ? - спросил Гедеон, посмеиваясь.
- Я никогда об этом не думала, но...
- Но что? - Он спросил быстро, пристально глядя на нее.
- Мы прежде встречались?
Гедеон смотрел на нее сверху, и глаза его опять стали бездонными, не-
постижимыми, лицо приобрело восточную непроницаемость.
- Почему тебе так кажется?
- Что-то в тебе есть знакомое. Я уверена, что где-то я видела твое
лицо.
- Ну и какое было первое впечатление? Надеюсь, положительное?
Вопрос был очень странный, и она почувствовала, что он ждет ответа
почти с волнением.
Она ответила шутливо:
- Во всяком случае, бежать от тебя с визгом меня как будто не тянет.
- А что ты чувствуешь?
В его голосе опять появилась жесткая интонация, и Марина нахмурилась:
- Ты чего-то недоговариваешь. Почему? Вы с Гранди пытаетесь от меня
что-то скрыть.
Сухо усмехаясь, Гедеон отодвинулся.
- А у тебя живое воображение, оказывается. Ешь лучше сыр.
Он опять протянул ей кусок, и она медленно взяла, понимая, что он хо-
чет прекратить этот разговор.
- Ты говорил, что ты бизнесмен, а какой? - опять спросила она.
- Из тех, что всегда заняты, - ответил он сдержанно. - Последние ме-
сяцы мне приходилось очень много работать. Я просто на пределе и
умственных, и физических сил.
Марина слушала его и грызла сыр.
- Такое впечатление, что ты больше привык к роскошным отелям, чем к
скромным деревенским домам.
Он поморщился.
- Я достаточно насмотрелся отелей. Мне приходится часто ездить, и
гостиничная жизнь мне порядком надоела.
- Как бы мне тоже хотелось насмотреться отелей, - вздохнула Марина.
Наступило странное молчание. Гедеон смотрел вниз, на долину, его лицо
застыло и как-то обострилось. Черты сделались резкими, сухими, похожими
на хищный профиль орла, пряди со лба сдул ветер.
Гедеон провел рукой по волосам, и она обратила внимание на его кисть.
- У тебя хорошая растяжка. Ты играешь на пианино? - спросила Марина
неожиданно.
У него дернулся рот:
- Да, немного.
- Поиграй мне, когда мы вернемся, - сказала она с энтузиазмом.
- Нет уж, мне бы не хотелось. У меня совершенно другой уровень, -
сказал он, словно отрезал.
Она поймала его руку, положила себе на ладонь и стала изучать ее по-
верхность со спутанными венами и сильные удлиненные пальцы.
- Какая мощная рука!
- Уж не гадалка ли ты? - спросил он насмешливо.
Марина рассмеялась и перевернула его кисть ладонью кверху. Она оказа-
лась гладкой и белой, а линии на ней глубокие и ясные.
- Хорошая линия жизни, а линия сердца короткая. Зато линия ума чрез-
вычайно ярко выражена.
- Очень хитро закручено! Что же ты не просишь позолотить ручку? - ус-
мехнулся Гедеон.
- Всякое даяние будет воспринято с благодарностью, - отпарировала
она.
Он достал из кармана монетку в пять пенсов и положил ей в руку:
- Спасибо тебе, цыганочка.
Марина попробовала монетку на зуб:
- Не слишком щедро, ну да ладно. Я куплю себе новый хрустальный шар
для гаданий.
- Слишком поздно! Ты уже встретила таинственного смуглого незнакомца.
Она взглянула на него сквозь ресницы:
- А разве ты незнакомец?
Гедеон не мог оторвать глаз от дерзкого овала ее щеки, от слабой
улыбки на маленьких розовых губах.
- Да, разве я незнакомец? - прошептал он. Хруст травы совсем рядом
прервал возникшее между ними влечение. Они вздрогнули и, обернувшись,
увидели удивленные влажные глаза овцы, которая смотрела на них из-за
камня. Они рассмеялись, и овца в ужасе убежала, подпрыгивая.
Гедеон снова вытянулся и, лежа на боку, съел еще что-то, одновременно
наблюдая за тем, как бегут тени по траве, растущей на склоне.
Марина съела немного салата и яблоко. Лицо у нее раскраснелось от
солнца, ее разморило, и двигаться не хотелось. Хохлатая ворона слетела
на землю и с жадностью следила за ними. В ожидании объедков она расхажи-
вала туда-сюда, напоминая Гамлета на стенах замка Эльсинор. Гедеон поло-
жил кусок цыпленка на бумажную салфетку, и вдруг ворона прыгнула вперед,
схватила кусок, хлопая крыльями, и улетела, утащив его в клюве.
Оба рассмеялись.
- Неужели она это съест? - спросила Марина, и Гедеон кивнул:
- Вороны хищники.
- Какой ужас!
- Разве ты не знала, что они крадут птенцов из гнезд?
- Наверное, знала, только никогда об этом не думала. Однажды, давно
уже, Гранди сказал мне, что бабочки едят падаль. Мне было противно, по-
тому что они выглядят такими чистыми, воздушными, а едят гнилье. - Ее
передернуло. - Это заставило меня посмотреть на них совсем по-другому.
- Да, жизнь сложнее, чем кажется, - согласился Гедеон.
Он лежал на спине, сцепив руки за головой, и смотрел в небо. Глаза
его закрылись, и Марина увидела, как разгладились, смягчились резкие
черты. Линии рта обмякли, стали нежнее. Скулы, сведенные непонятным нап-
ряжением, расслабились. Гедеон выглядел сейчас мягким, уязвимым, рот
красиво изогнулся, под тяжелыми веками потух блеск умных черных глаз.
Ресницы черными дугами лежали на щеках.
Она старалась не потревожить его сон. Немного выше того места, где
они расположились, несколько овец стали с шумом щипать короткую траву.
Чайки летали в синем небе над деревней внизу, их белые крылья напоминали
серпы. Море сверкало на солнце, голубые волны сливались с маревом, оку-
тывающим все пространство до горизонта.
Гедеон всхрапнул, ресницы его задрожали. Она склонилась над ним и по-
няла, что он пробуждается. Гедеон открыл глаза и увидел ее. Марина улыб-
нулась, тонкий локон ее серебристо-белых, мягких волос упал на него.
Он лениво поднял к нему руку.
- Лунный луч, - сказал он хрипловато.
- Ты очень крепко уснул.
- Неловко вышло! Извини.
- Не надо извиняться. Мне не было скучно, я была не одна.
Гедеон приподнял бровь.
Марина взглянула на овец, потом на чаек.
- Вокруг всегда есть кто-то. Надо только приглядеться.
Он снова улыбнулся, на этот раз мягко:
- Как, например, Эмма и Мэг?
Марина широко распахнула глаза, блеснувшие живой голубизной:
- Как ты узнал об этом?
- Твой дед сказал, - ответил он после короткой заминки.
И она снова подумала, неужели все эти странные переглядывания и непо-
нятные паузы просто плод ее фантазии. Он же сказал, что у нее богатое
воображение.
Марина взглянула на солнце.
- Мне кажется, пора отправляться домой, Гранди будет волноваться, ку-
да мы пропали.
Она встала, и Гедеон лениво протянул ей руку. Она засмеялась и потя-
нула, и вот он стоит радом, глядя сверху вниз:
- Ты порозовела, солнце обожгло кожу.
- Моя бедная кожа, - простонала она. - Мне и минуты нельзя побыть на
солнце, я тут же делаюсь как вареный рак.
- Сегодня не как рак, а как нежно-розовая семга.
- Вот спасибо, - засмеялась она. - Ты меня утешил.
- Я обожаю семгу, - и он поцеловал ее в щеку.
Идти вниз было куда легче, чем в гору, однако потребовалось полчаса,
чтобы добраться до деревни. Миссис Робинсон вышла им навстречу с газетой
для Гранди. Марина улыбалась, выслушивая поток новостей, и, когда по-
чувствовала, что можно уйти, не обидев собеседницы, она еще раз улыбну-
лась и сказала, что им нужно торопиться.
На пути к дому Гедеон заметил с усмешкой:
- Зачем здесь нужны газеты? Миссис Робинсон сообщает все новости
бесплатно.
- По-настоящему интересных новостей в газетах не печатают. Когда мис-
сис Дудек заперла своего мужа в угольном подвале, ни одна газета не со-
общила об этом. А мы все знали. А разве найдется газета, которая напеча-
тает про то, что отец третьего ребенка у Смитов совсем не мистер Смит, а
молочник?
- Боже мой! А как она об этом узнает?
- Бог знает. Это или предположение, или чистая выдумка, а может, на
эту мысль ее натолкнуло то, что у бедного малыша и у молочника рыжие во-
лосы.
- В таком крошечном поселке столько страстей!
- Чем тише и меньше поселок, тем сильней страсти, - ответила Марина
очень серьезно. - Дедушка твердо убежден, что она все выдумывает, а я
думаю, что не все.
Гедеон молча шел рядом с ней, пока они не вошли в дом.
- А про твоего дедушку она тоже что-нибудь рассказывает?
- Что? - Она быстро к нему повернулась.
Лицо Гедеона было непроницаемо:
- Бог знает, она ведь могла.
Марина нахмурилась.
- Я от нее ничего подобного не слыхала, но ведь у нее свой метод. Она
тебе расскажет все о каждом, но ничего о тебе самом.
Гедеон начал тихонько насвистывать. Гранди поднял голову, когда они
появились на кухне. Лицо у него было хмурое, напряженное. Марина ле-
гонько его поцеловала, в надежде, что он не сердится. Дед смотрел ей в
глаза несколько секунд, как будто выискивая в ее лице что-то, потом
улыбнулся.
- Видно, что вы много лазили по кручам.
- Было очень хорошо. Только одна ужасная ворона украла у нас часть
завтрака, зато остальное съел Гедеон.
- А кто умял салат и яблоко? - запротестовал тот, поддразнивая ее.
- Вот сравнил! - Она заглянула в булькающую кастрюлю, в которой де-
душка что-то помешивал. - Тушеное мясо?
Гранди кивнул:
- Барашек.
- Ты любишь тушеного барашка, Гедеон? - спросила она.
- Обожаю, - ответил Гедеон и отдал дедушке газету. Тот сел к столу,
чтобы ее просмотреть, Марина направилась к двери:
- Пойду вымоюсь и переоденусь.
Гранди промолчал, он не отрываясь смотрел в газету. Гедеон, не отводя
глаз от Марины, сказал, улыбаясь:
- У тебя грязь на носу, - как будто ему это очень нравилось.
Она скорчила ему гримасу и вышла. Закрывая за собой дверь, Марина ог-
лянулась и увидела лицо Гранди. Он продолжал глядеть в газету, но был
очень бледен.
Она вымылась и переоделась в бледно-розовое льняное платье с круглым
твердым воротничком. Спустившись на кухню, она застала мужчин за тихим
разговором. Увидев ее, они тотчас же замолчали.
Марина села и огляделась.
- А где газета, Гранди? Я хочу посмотреть гороскоп. Ты в каком месяце
родился, Гедеон? Ты похож на овна.
- Ах ты Боже мой! - передразнил он ее.
- А что, разве не овен?
- Нет.
Их глаза встретились, они рассмеялись.
- Не дразнись. Какой твой знак зодиака?
- У меня знак человека, который не верит всем этим глупостям, - отпа-
рировал он.
- Где газета? - опять спросила Марина.
Гранди, явно смущенный, посмотрел на Гедеона.
- Какая жалость, - сказал тот, гримасничая. - Это моя вина. Завернул
в нее остатки от пикника и выбросил.
Марина посмотрела ему в глаза и поняла, что он врет.
Гранди подошел к плите и поднял крышку кастрюли. Ароматный запах на-
полнил кухню.
- Почти готово. Ты хочешь есть, Гедеон?
- Я голоден как зверь. Сейчас соберу на стол. Подвиньтесь, леди, сде-
лайте одолжение. - Он склонился над ее стулом и чуть прижался щекой к ее
щеке. Черные глаза улыбались, и она ответила улыбкой, но принужденно,
хоть и не могла объяснить себе, почему. Гедеон ей нравился, он был очень
обаятелен, когда хотел, но он врал. Она не понимала, что происходит,
только видела, что вокруг старых, усталых глаз деда легли тени, а около
рта - морщины, и произошло все это после приезда Гедеона.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На следующее утро она проснулась и увидела комнату, залитую солнцем,
услышала где-то в саду скворца, поющего о наступлении утра. Марина выс-
кочила из кровати и подбежала к окну. Облокотясь на подоконник, она глу-
боко вдохнула морской воздух, потом глянула вниз и увидела Гедеона. Он
стоял, руки на узких бедрах, и ветер ерошил ему волосы. В эту минуту он
ощутил ее присутствие и поднял голову. Марина улыбнулась и получила в
ответ чуть кривую усмешку, но глаза смотрели ласково.
- Спускайся, лентяйка, я тебя жду, - позвал он.
Но ей не хотелось торопиться. Подперев подбородок, глядя вниз, она
бросила:
- День сегодня слишком хорош, чтобы спешить. Я не хочу суетиться.
- Спускайся сама, а не то я поднимусь наверх и примусь за тебя. - Ге-
деон сказал это тихо, как бы предвкушая удовольствие.
Секунду она колебалась, подумав, не спровоцировать ли его, но по вы-
ражению глаз Гедеона поняла, что он знает о ее мыслях. Они улыбались,
наблюдая друг за другом, потом он двинулся, всем видом показывая, что
готов выполнить угрозу. Марина засмеялась:
- Иду! - и пригнулась.
- Правильно делаешь, - ласково ухмыльнулся Гедеон.
Она отошла от окна, но остановилась, закинув руки за голову и встав
на цыпочки. Марина ощущала, что все ее тело наполняется новой жизнью, ей
хотелось запеть. Утро было так прекрасно, будто мир родился заново. Ма-
рине и сейчас не хотелось двигаться, она боялась потревожить счастье,
которое в себе открыла.
Она спустилась вниз и обнаружила, что стол уже накрыт к завтраку и
аромат кофе мешается с запахом жареного бекона. Гедеон оглянулся и ос-
мотрел ее с ног до головы. Он не сказал ни слова, но она знала, что ее
тонкое хлопковое платье с юбкой в складочку и скромным воротником, укра-
шенным фестончиками, получило одобрение. Марина прошла, чтобы сесть, но
он остановил ее, коснувшись руки. Когда она обернулась, желая узнать, в
чем дело, он быстро дотронулся до ее щеки губами, потом принялся доста-
вать готовый завтрак из духовки. Она сильно покраснела и села. Марину не
удивил этот поцелуй, но где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что
нельзя позволять Гедеону целоваться, когда ему вздумается.
Она была знакома с ним совсем недолго, всего один день. Марина была в
смятении, казалось, краткость их знакомства никак не соответствовала то-
му, что они чувствовали и как себя вели. Между ними все время было ощу-
щение странной близости. И здравый смысл не имел к этому никакого отно-
шения.
- Я думаю, не поехать ли нам покататься? - спросил Гедеон чуть пого-
дя, допивая свой кофе.
- Куда? - Она сразу ухватилась за идею. Ей редко доводилось ездить в
машине. Она вспомнила маленький желтый спортивный автомобиль, и лицо ее
разгорелось от предвкушения удовольствия.
Гедеон пожал плечами:
- Какая разница? Просто поедем и потом увидим, куда.
Марина бросила взгляд на дверь, он перехватил его и улыбнулся:
- Гранди не будет возражать.
Иногда он звал дедушку мистером Грандисоном, как если бы был с ним
едва знаком. Иногда вдруг называл его домашним прозвищем, и тогда ее ухо
улавливало нотки дружеской фамильярности. Маленькая морщинка легла у нее
меж бровей, и нежное юное лицо омрачила тень тревоги. Гедеон быстро и
очень внимательно взглянул на Марину.
- Что-нибудь не так? Не хочешь ехать? - спросил он отрывисто, и она
невольно ответила:
- Нет, очень хочу.
Гедеон вел машину тихими проселочными дорогами вдоль побережья, избе-
гая городов и шумных дорог. Он не превышал скорости, поэтому они спокой-
но любовались сельскими пейзажами. Марина сразу поняла, что он прекрасно
|
