ориентируется на побережье. Все въезды и выезды с главных магистралей,
все короткие дороги, все перекрестки он знал и ехал, не глядя на карту.
Они избегали больших шоссе и наслаждались покоем безлюдного пейзажа.
Взглянув на часы, Гедеон заметил:
- Я думаю, мы перекусим где-нибудь в пабе. Ты не возражаешь, если мы
на скорую руку поедим? Я знаю туг одно тихое местечко, где можно заку-
сить - сандвичи, сосиски и все такое.
- Это было бы чудесно, - согласилась она.
Они молчали всю дорогу. Марину убаюкал ветер, раздувавший ей волосы,
и запах полей по обеим сторонам дороги. Посмотрев на Гедеона, она поду-
мала, что, возможно, он молчалив от природы, а может быть, ему не о чем
с ней говорить. Видно было, что ее общество доставляло ему удовольствие.
Время от времени он поглядывал на нее, и от его улыбки становилось теп-
лее. Однако Гедеон избегал разговоров, ограничиваясь ничего не значащими
замечаниями, стараясь о себе ничего не рассказывать.
Вдруг ей пришло в голову, что у него могли быть неприятности. Возмож-
но, он прячется? От чего-то или кого-то? Гедеон не походил на человека,
избегающего осложнений. Но порой, когда он терял контроль над выражением
лица, оно становилось угрюмым и отражало какое-то внутреннее напряжение,
непонятное Марине.
- Сколько ты у нас проживешь? - неожиданно спросила она. Они подъез-
жали к маленькой автомобильной стоянке, мощенной гравием, и руки Гедеона
заметно дрогнули на руле.
- Я еще не решил. Это зависит от обстоятельств.
- От каких?
Он повернул голову и пристально посмотрел ей в глаза, как будто искал
там что-то, одному ему ведомое.
- От разных, - медленно выговорил он, и она поняла, что он не нашел
того, что искал. Что это было?
Ей хотелось спросить, не случилось ли с ним беды, но он вдруг ушел в
себя, и она не решилась. Гедеон вылез из машины, обошел ее кругом и по-
мог выйти девушке.
Бар оказался крошечным, он весь сверкал чистотой и был почти пуст. В
углу сидел старик в плоской кепке и читал газету. Молодая парочка шепта-
лась за столиком. Бармен подал им сандвичи и горячие сосиски. Гедеон пил
светлое пиво, а Марина лимонад в высоком стакане с кусочком лимона и
льдом, который позвякивал о стенки, пока она несла его до столика.
По стенам были развешаны зеркала в резных рамах времен короля Эдуар-
да. Когда Марина гляделась в них, у нее появлялась уверенность, что она
уже видела все это однажды. Нахмурясь, она пыталась вспомнить, уж не
привозил ли ее сюда Гранди. Гедеон заметил, что она погрустнела, и тихо
спросил:
- Что случилось?
- Да вот, зеркала, - ответила она. - Они выглядят ужасно знакомыми.
Он огляделся и пожал плечами.
- Такие встречаются во многих старых пабах. Да и в лондонских театрах
тоже. Одно время они были в большой моде.
- Ты любишь театры? - опросила Марина. - Я была всего несколько раз
вместе с Гранди. Мы отправлялись на поезде в Лондон и ночевали там.
Это всегда было волнующим путешествием. Случалось, Марину даже под-
ташнило от возбуждения накануне поездки. Ее лицо и сейчас отразило смя-
тение, глаза расширились и блестели, на щеках появились пятна румянца.
Гедеон внимательно наблюдал за изменениями ее лица, за подрагиванием ро-
зовых губ.
- Ты ужасно взвинчена, - сказал он спокойно, и она прикусила нижнюю
губу, признавая справедливость его замечания.
У нее всегда была очень возбудимая нервная система, легко реагирующая
на чувства и обстоятельства. Гранди говорил, что это один из ее талан-
тов, который делает ее исполнение таким эмоционально насыщенным. Но она
не могла контролировать силу и глубину эмоций, и эта особенность стала
для нее проклятьем.
Перекусив, они отправились дальше, но им пришлось объезжать один из
окраинных районов большого города. Пришлось ехать медленнее, из-за того
что движение на шоссе диктовало свои условия. Гедеон поморщился и, изви-
няясь, сказал:
- Пока мы выберемся отсюда, пройдет какое-то время.
Она положила локоть на спинку сиденья как раз между собой и Гедеоном
и улыбнулась ему:
- Я не возражаю.
Она была слишком счастлива, чтобы возражать. Марина засмотрелась на
его лицо, и Гедеон медленно наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
Когда он откинулся, Марина почувствовала, что за ними наблюдают.
Раскрасневшись от поцелуя, она подняла глаза и увидела длинную, обтекае-
мую красную машину, как раз сзади. За рулем сидел невысокий лысеющий
мужчина, но наблюдал за ними не он. С ним радом сидела женщина, и, хотя
Марина не видела ее лица, скрытого большими темными очками, она ощутила
исходящую от нее враждебность.
Гедеон, увидев, что его спутница смотрит назад, тоже обернулся. И тут
Марина почувствовала, как он вздрогнул. Она сидела выпрямившись и гляде-
ла прямо на него. Гедеон сильно побледнел, тут она не могла ошибиться.
Побледнел от корней волос до прямого напряженного рта. Сзади засигнали-
ли. Гедеон снова повернулся, и Марина увидела, как женщина повелительно
машет ему рукой. Красная машина свернула к обочине и остановилась. Но
Гедеон упрямо продолжал глядеть на дорогу. Руки его так крепко сжимали
руль, что даже косточки побледнели. Он отвернулся от Марины, но ей все
равно были видны черные сдвинутые брови и подергивающийся мускул на
смуглой щеке.
Марина поняла, что он быстро прикидывает в уме, как ему поступить.
Красная машина опять засигналила, и тогда она, взглянув на него, сказа-
ла:
- Они просят тебя остановиться. Это ведь твои знакомые, правда?
Гедеон не ответил ей. Он остановил машину у обочины, немного впереди
красного автомобиля, открыл дверцу и спустил ноги. Потом повернулся к
Марине и твердо сказал:
- Оставайся в машине! - Едва она открыла рот, как он повторил еще
резче: - Оставайся на месте!
Он быстро уходил, его худое тело, казалось, потеряло гибкость, но Ма-
рина не смотрела ему вслед. Ее задел тон, которым он с ней говорил, хо-
лодный блеск его глаз. Она старалась смотреть прямо на дорогу, но глаза
невольно заглядывали в зеркальце заднего вида, поэтому Марина увидела,
как из красной машины вышла женщина и грациозной походкой направилась
навстречу Гедеону. У нее были такие же, как у него, черные волосы, соб-
ранные сзади в высокую прическу. Лица не было видно за огромными черными
очками, а ярко-красные губы изогнулись в улыбке, когда они с Гедеоном
встретились наконец на тротуаре.
Марина не слышала, что они говорили, но в этом не было нужды. Она ви-
дела, как женщина обняла Гедеона, взяла руками его голову и притянула к
себе. Их губы встретились, но тут Марина заставила себя отвернуться. Она
кипела от обиды, ей хотелось выскочить из машины и уйти. Она ничего не
знала о мужчинах, но она была уже достаточно взрослой и прекрасно поня-
ла, с какой жадной чувственностью женщина целовала Гедеона.
Марина решила больше на них не смотреть, сплела пальцы и уставилась
на них, ожидая возвращения Гедеона. Тикали часы на приборной доске, и
она не слышала ничего, кроме этого тиканья. Время почти не двигалось. О
чем так долго говорил Гедеон с этой женщиной? Она не выдержала и решила
еще раз взглянуть. Они стояли на том же месте, женщина что-то говорила,
вцепившись ему в руку, заглядывая в лицо.
Но даже издалека было видно, что Гедеон оставался безучастным. Марина
вглядывалась в его черты, пытаясь понять, какие эмоции скрывает это хо-
лодное выражение, но видела только нетерпеливое ожидание минуты, когда
женщина кончит говорить и ему можно будет уйти.
Вдруг женщина размахнулась и ударила его по лицу. Марина вздрогнула и
замерла, как будто ударили ее.
Гедеон резко дернулся, у него даже рука поднялась для ответного уда-
ра. Но он тут же опомнился и произнес что-то, почти не разжимая губ.
Круто развернувшись на каблуках, он пошел к своей машине.
Марина сидела по-прежнему, глядя на сплетенные пальцы. Гедеон сел за
руль, и тут она отчетливо услышала, что кто-то бежит. Марина оглянулась,
но Гедеон уже завел мотор. К ним, отчаянно стуча каблучками по асфальту,
бежала женщина из красного автомобиля. Но их машина уже отъехала от обо-
чины и влилась в поток, двигавшийся по шоссе. Женщина остановилась, су-
дорожно прижав к себе руки.
Марина поняла, какая буря чувств одолевала ту, другую, и ужаснулась.
Она почувствовала, что часть этой горечи выплеснулась на нее, и она отп-
рянула, отвернулась.
Гедеон вел машину молча, лицо его, застывшее в неподвижности, напоми-
нало профиль на новой монете, челюсть и скулы окаменели от ярости. Мари-
на смотрела в окно, она видела, что он не собирается объяснять ей слу-
чившееся, истинный смысл этой встречи она плохо понимала. Между ними,
как завеса тумана, висело молчание.
Но, несмотря на неопытность, она о многом догадывалась. Очевидно,
женщина была влюблена в Гедеона, и, судя по тому, как она его целовала,
прежде между ними были близкие отношения. Но холодность Гедеона подска-
зывала Марине, что у них произошла ссора, видимо, женщина продолжала его
любить, а он сердился на нее. Может быть, не только сердился? Достаточно
было вспомнить выражение лица и бледность Гедеона во время их встречи.
Какими бы ни были их прежние отношения, в душе Гедеона от них оста-
лось только озлобление и какой-то тяжелый осадок. Может быть, в нем го-
ворила ревность, если та женщина была ему неверна? И в этом причина его
угрюмой задумчивости?
Марине трудно было судить о внешности незнакомки, но она не могла не
заметить ее изящные движения, красивую форму губ, а главное - влекущую,
уверенную улыбку, которой та одарила Гедеона, целуя его.
Гедеон был мужчиной в расцвете сил, вдвое старше Марины. Естественно,
в прошлом у него были романы. Но они не имели к Марине никакого отноше-
ния, поэтому она злилась на себя за то, что эта сцена вызвала у нее неп-
риятные ощущения. Они были знакомы всего два дня, Гедеон ничего о своей
жизни не рассказывал, какое она имела право принимать так близко к серд-
цу поцелуй той женщины?
Марина пыталась смотреть на кустарник, мелькавший по обочинам. Машина
опять мчалась по тихой сельской местности, и Марина решила, что они
возвращаются в Бассли. Гедеон так долго молчал, что она вздрогнула и ис-
пуганно обернулась, когда он наконец заговорил.
- Извини, я слишком был резок с тобой, - сказал он, внимательно заг-
лядывая ей в глаза.
- Не имеет значения. - Она отвернулась.
- Нет, имеет, - ответил он серьезно.
Марина пожала плечами.
- Я поняла, что ты расстроен встречей со своей подругой.
Он коротко рассмеялся:
- Она мне не подруга.
От этих слов она чуть повеселела, но промолчала.
- Она выглядела очень расстроенной, - сказала Марина немного погодя.
Ей было стыдно за свое любопытство, но желание услышать от него хоть
что-нибудь о происшедшем было сильнее.
Однако Гедеон отвечать не стал. Он пристально глядел на дорогу, и по
лицу его было видно, что он опять еле сдерживает гнев. После минутного
молчания он снова сказал:
- Извини меня, я не должен был так с тобой разговаривать.
Теперь пришла ее очередь промолчать. Она поняла, он действительно жа-
леет, что говорил с ней грубо, но жалеет как несмышленого ребенка, и тут
она разозлилась. Стало ясно, что Гедеон все время обращался с ней как с
ребенком, хотя и был очень заботлив.
Марина отвернулась, чтобы он не заметил, как неприятен ей этот тон.
Остаток пути они проехали в молчании. И, только остановив машину, он
снова повернулся к ней и, взяв за руку, спросил:
- Ты сердишься на меня?
Голос был почти умоляющий, и ей пришлось вежливо ответить:
- Конечно, нет. С чего бы мне сердиться?
- Не могу я тебе всего объяснить, - сказал он не очень любезно. - Но
ты можешь простить мне, как я с тобой говорил?
- Я же сказала, что да, конечно, - тихо ответила Марина и, освободив
руку, вышла из машины.
Но к дому она не пошла, а свернула в сторону скал. Гедеон догнал ее и
попытался опять взять за руку.
- Ты куда? - Голос был хриплый, в нем слышалось неподдельное волне-
ние. Она увидела бисеринки пота у него на лбу.
Марина удивилась и нахмурилась.
- Пойду погуляю.
- Сначала надо зайти к Гранди. - Гедеон теперь крепко сжимал ее руку.
- Вот ты и пойди, - Марина говорила не вполне уверенно. - Я хочу
пройтись.
Но когда она все-таки повернулась и пошла, а он двинулся следом, она
без гнева, но уже твердо повторила:
- Пожалуйста, я хочу пойти одна.
Она двинулась вниз по тропе, а он долго смотрел ей вслед. Марина шла
между скал и слушала пронзительные крики чаек, взмывающих и стремительно
падающих вниз, рассекая теплый воздух. Море сверкало у нее под ногами,
легкие наполнял сладкий запах нагретой солнцем травы. Она легла и поня-
ла, что всю обратную дорогу ей было душно в машине. Ей хотелось, нет, ей
было просто необходимо как можно скорее отделаться от Гедеона. Он чем-то
ее угнетал. Марина сама толком не понимала, что именно ей мешало - ка-
кие-то его эмоции или внутреннее напряжение, которое она не могла не
чувствовать. Она твердо знала одно: ей нужно уйти от всего этого. Его
напряжение передавалось ей, а поскольку она не знала причин, то такое
состояние становилось непереносимым.
Мимо пролетел сорвавшийся камень, и Марина услышала чьи-то шаги. Неу-
жели Гедеон? Она сжалась и повернула голову. Но это был не он. По тро-
пинке шагал молодой человек В полосатой рубашке и джинсах, на шее висел
бинокль. Кожа у него обгорела и стала яркорозовой, а светлые короткие
волосы пристали ко лбу, на котором виднелись капли пота. Очевидно, он
уже давно был в пути.
Увидев Марину, он остановился.
- О, извините, - воскликнул он удивленно, но видно было, что ему при-
ятно на нее смотреть. Молодой человек улыбнулся: - Я вас побеспокоил?
- Совсем нет. - Марина приподнялась, собираясь встать. Молодой чело-
век сел рядом.
- Не уходите, пожалуйста. Я совсем не хотел вас потревожить.
- Вы меня не потревожили, я и так собиралась уходить, - улыбнулась
Марина.
- Не надо так сразу уходить, - попросил он, удерживая ее за руку. -
Скажите, как мне добраться до ближайшей деревни?
Марина снова села, опираясь на руки.
- Бассли совсем близко отсюда.
Молодой человек достал из рюкзака карту, и они склонились над ней.
Марина показала ему, где находится деревня, а он предложил ей попить. Из
плотно набитого рюкзака он извлек пластиковую фляжку с апельсиновым со-
ком и пластиковую кружку, из которой каждый выпил по глотку. Затем он
спрятал все обратно и представился:
- Меня зовут Том Хаттон.
Марина назвала свое имя и увидела, что он удивлен и заинтересован.
- Какое роскошное имя, и точное. - Он поглядел на море и вздохнул. -
Вы здесь отдыхаете?
- Нет, я здесь живу.
- Тем более точное имя. А я вот в отпуске, путешествую пешком. Вооб-
ще-то я работаю в Бирмингеме. Очень хорошо, что мне удалось оттуда выр-
ваться.
- Кем вы работаете?
- Чертежником. Приходится всегда быть очень внимательным, а работа
бывает такой скучной. - Молодой человек не отрываясь смотрел на ее воло-
сы, развеваемые легким морским бризом. - Какие у вас потрясающие волосы!
Никогда таких не видел. Они настоящие?
Марина рассмеялась.
- Вы имеете в виду, не крашу ли я их? Нет, это мой настоящий цвет.
Когда я была маленькой, они были еще светлее.
- Неужели такое бывает? - Том дотронулся до тонкой белой пряди. - Я
даже представить себе этого не мог.
Какой-то звук сзади заставил их оглянуться. На краю скалы стоял Геде-
он. Лицо у него было злое и хмурое.
- Марина! Дедушка ждет.
Том отдернул руку от ее волос. Марина улыбнулась ему:
- Приятно было познакомиться.
- Может, мы встретимся еще какнибудь? - спросил Том с надеждой. - Я,
наверное, остановлюсь в деревне на несколько дней. Хочется понаблюдать
за птицами, - и он указал на бинокль.
- Вы орнитолог-любитель? - Она сочувственно рассмеялась. - Да, Бир-
мингем неподходящее место для такого увлечения.
- Марина! - Голос Гедеона стал еще раздражительнее. - Ты идешь?
Она поднялась, щеки ее слегка покраснели. Том оглянулся на Гедеона и
спросил с досадой:
- Это ваш отец?
Марина опять рассмеялась, но тут же умолкла, почувствовав закипающий
гнев Гедеона. Он услышал вопрос, и это разозлило его окончательно.
- Нет, - ответила она, поднимаясь по тропинке между скал. - До свида-
ния, Том.
- До встречи, - отозвался он.
Она поднялась, и Гедеон, протянув руку, резким движением вытянул ее
наверх. Марина поняла, что он в ярости. Если бы он мог, он, кажется,
взял бы ее за плечи и потряс. Вся нежность исчезла без следа. Перед ней
был другой человек, с холодными, злыми глазами.
- Где ты его нашла? - спросил он резко.
- Он путешествует пешком, хочет остановиться в деревне. А в чем дело?
- Разве можно разговаривать неизвестно с кем? Ты же его совсем не
знаешь.
- Вот о тебе я действительно ничего не знаю. Это ты неизвестно кто! -
отпарировала она. Во многих отношениях она и правда знала его хуже Тома
Хаттона, чья честность и доброта отражались на его белокожем, раскрас-
невшемся лице. Достаточно было всего раз взглянуть на Тома, чтобы понять
его до конца. В отличие от Гедеона Ферса в нем не было ничего загадочно-
го и необъяснимого.
- Ты же понимаешь, что я имею в виду, - пожал он плечами, не придавая
значения ее замечанию.
- Нет, не понимаю, - возразила она. Ей казалось, она уже хорошо знала
его, но то, как холодно и высокомерно он говорил с женщиной в черных оч-
ках, изменило ее представление о нем. Марина поняла одно - женщина люби-
ла Гедеона, ей было плохо, а он отвечал ей холодным безразличием. Это
мучило Марину.
Гедеон остановился и повернулся к ней, лицо его было напряженным.
- Марина, я не хочу тебя обидеть, но ты совсем не разбираешься в лю-
дях.
- Том никого никогда не обидит. - Она была уверена в этом после пяти
минут знакомства, стоило взглянуть на его открытое, дружелюбное лицо.
Гедеон странно вздохнул.
- Нельзя быть такой доверчивой. Держись от него подальше. Мне не нра-
вится, как он на тебя смотрит.
У Марины глаза стали круглыми от удивления.
- Да что ты имеешь в виду? - И подумала про себя: "Том? Какая чепуха.
Гедеон говорит глупости".
Казалось, Гедеон растерялся. Он нахмурился, сжал челюсти, она ощути-
ла, что внутри у него все кипит. Он искал, что бы ей ответить, и не на-
ходил нужных слов. У него вырывались какие-то несвязные фразы, по кото-
рым было видно, как он расстроен и раздражен.
- Почему он сказал, что я твой отец? Неужели можно подумать, что у
меня может быть такой взрослый ребенок?
Марине показался смешным его гнев, но она смягчилась, увидев, что он
тоже уязвим, что есть вещи, которые его обижают.
- Бедненький Гедеон!
Но Гедеон заметил дразнящую интонацию, круто повернулся к ней, и гла-
за его сверкнули.
- Не смей надо мной смеяться, черт возьми!
- Извини. - Он был просто разъярен. Что заставило его возненавидеть
Тома с первого взгляда? Неужели возраст? - Я думаю. Том и не разглядел
тебя как следует.
- Пожалуй, - согласился Гедеон, и лицо его смягчилось. - Он был слиш-
ком занят тобой.
Она покраснела, и легкая дрожь пробежала у нее по спине. Глаза их
встретились, и Гедеон ласково тронул ее за руку.
- Марина. - В его голосе прозвучала какаято нота, заставившая ее нас-
торожиться. Он искоса взглянул на тропинку, потом взял ее за худенькие
плечи, притянул к себе, наклонился и крепко поцеловал.
Этот поцелуй так удивил и потряс ее, что она ничего не сообразила,
потом она услышала шаги где-то совсем близко. Гедеон медленно выпрямил-
ся, и тогда Марина увидела белокурую голову Тома Хаттона, скрывшуюся за
камнями в направлении деревни.
Она вспыхнула, повернулась к Гедеону и увидела на его лице самодо-
вольное и своенравное выражение.
- Так ты сделал это нарочно!
Он ухмыльнулся, очень довольный собой.
- Что я сделал?
- Зачем?
- Я не знаю, о чем ты, - сказал Гедеон и пошел в сторону дома, таща
ее за руку, как ребенка, крепко сжав ей запястье.
Марина рассердилась, что он поцеловал ее на глазах у Тома, она виде-
ла, что он сделал это нарочно. Он хотел, чтобы Том держался от нее по-
дальше. Но почему? Какое право он имел так себя вести?
Войдя в дом, она поняла, что дедушка беспокоился. Но когда дед увидел
Гедеона, ведущего Марину за руку, заметил ее красное, рассерженное лицо,
он заволновался еще больше.
- Что случилось?
- Его спроси, - ответила Марина сердито и, дернув руку, высвободи-
лась.
Гранди отвернулся, на бледном лице деда она прочла настоящую нена-
висть.
Тогда она взглянула на Гедеона и заметила в его черных глазах, уст-
ремленных на деда, нечто вроде предостережения и предупреждения.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
После ужина Марина опять играла для Гедеона. В комнату тихо вошел
Гранди и уселся в старое кресло. Он слушал, откинув голову на спинку,
иногда по его лицу пробегала тень, когда ему казалось, что она исполняет
тот или иной пассаж недостаточно точно. Гранди не легко было угодить. Он
приучал ее много работать с самого детства. "Музыка - это только работа,
и ничего больше, - говорил он. - Работай, экспрессия придет позднее. Ес-
ли чувство не основано на виртуозной технике, от него нет никакого про-
ку. Каждый может просто чувствовать. Ты должна уметь излить свое чувство
в звуках, а для этого техника должна быть безупречной. Нужно очень много
работать".
Пока Марина играла, Гедеон молчал, но она все время ощущала его при-
сутствие. Она не видела его лица, но чувствовала на себе его взгляд.
Окончив произведение, она повернулась к нему, ожидая реакции, руки ее
лежали на коленях, ладонями вверх. Она действительно совсем его не зна-
ла, но ей было интересно, что он думает о ее исполнении. Гедеон смотрел
на Марину блестящими черными глазами и чуть улыбался. Они долго глядели
друг другу в глаза. Гедеон молчал, но она чувствовала теплую волну пони-
мания, и это была именно та реакция, которой она ждала.
- Скерцо ты сыграла неточно. Темп взяла слишком быстрый. Я уловил
кое-какие помарки, - заметил Гранди.
Марина повернулась к клавиатуре.
- Здесь, да? - Она повторила отрывок, на этот раз сыграв его внима-
тельнее, акцентируя правильно каждую ноту. Затем она опять повернулась к
Гранди, смахнув со щеки серебристую прядь волос: - Ну как, лучше?
- Лучше, - ответил он и улыбнулся. От нее он ожидал только идеального
исполнения. Себе он тоже никогда не делал поблажек. В свое время он был
знаменитым пианистом, выступал в концертных залах всего мира, и везде
его принимали с восторгом, его игрой восхищались. Но даже международное
признание не значило для него столько, сколько значило внутреннее убеж-
дение, что произведение, которое он исполнял, должно звучать именно так,
а не иначе. Это было целью всех его усилий, только для этого он работал.
Все, что давала ему слава, не имело такого значения, хотя известность
была ему приятна.
Сын Гранди Питер особой склонности к музыке никогда не проявлял.
"Слишком был ленив", - говорил о нем дед с презрением. Марина не знала,
что именно дурного натворил ее отец. Гравди был скрытным человеком и ни-
когда на этот счет не распространялся.
Дед поднялся, зевая, и пробормотал:
- Пора спать.
Марина смотрела на его негнущиеся, синеватые пальцы, на руки со взду-
тыми венами, которым трудно было справиться с дверной ручкой, и на серд-
це у нее было тяжело. Она с грустью думала, что судьба отняла у Гранди
самое дорогое.
Гедеон подошел к роялю, и она встала. Он был намного выше ее, и, что-
бы видеть его лицо, Марине пришлось закинуть голову. Они стояли очень
близко, и она поняла, что Гедеон смотрит на ее губы.
Если бы это был другой мужчина, она уже решила бы, что с ней заигры-
вают. Время от времени их летние постояльцы, считая, что ей скучно вдво-
ем со стариком, делали попытки ее развлечь, но Марина без труда ставила
их на место. Однако она научилась по нагловатому выражению глаз пони-
мать, что ее хотят поцеловать.
Но глаза Гедеона были совсем другими. Он смотрел на ее губы из-под
опущенных ресниц, и по выражению лица казалось, что это доставляет ему
какое-то особое удовольствие. Гедеон начал осторожно, его губы ласкали
ее, едва касаясь. Он обнял Марину за талию, прижал к себе, и она сама
положила руки ему на грудь. Губы Гедеона нежно приоткрыли ей рот. Он за-
дышал чуть быстрее. Одна рука двигалась у нее по спине, перебирая тонкие
косточки и прижимая ее все крепче. Теперь он целовал ее по-новому, жад-
но. Другой рукой он заставил ее закинуть голову, теперь его губы требо-
вали ответа.
Она задохнулась, чувствуя глубоко внутри дрожь от наслаждения. Марина
высвободила руки и обняла его за шею, пальцы ее ласкали гладкую кожу,
ощущая, как напрягаются мускулы от ее прикосновений.
Гедеон отнял губы и посмотрел ей в глаза. Раскрасневшаяся и трепещу-
щая, она встретила его взгляд с робостью. В его глазах был немой вопрос,
на который он искал ответа. Марина не понимала вопроса и не знала, как
она должна отвечать, но покорное выражение лица сказало все за нее. Че-
рез мгновение он снова припал к ее губам с такой жадностью, что все ее
тело отозвалось с неожиданной силой.
Он сел в кресло Гранди, целуя ее губы и лаская податливое тело. Ей
даже не приходило в голову ужаснуться или воспротивиться его ласкам. Ру-
ка Гедеона гладила ее плечи, грудь, талию, но то, что он делал, не каза-
лось ей новым и страшным. Она обняла его черноволосую голову и вздохнула
от острого наслаждения.
Дверь неожиданно открылась. Рука Гедеона лежала у нее на груди, кон-
чиками чувственных пальцев он поглаживал ее. Гедеон поднял голову и мед-
ленно убрал руку. Вся кровь бросилась в лицо Марине. С ужасом глядя на
дверь, она хотела соскочить с его колен, но Гедеон твердо ее остановил.
- Спокойной ночи, - сказал Гранди резко, и дверь захлопнулась.
Марина в изумлении повернулась к Гедеону, тот сидел, откинувшись в
кресле, и наблюдал за ней.
Марина тонко чувствовала каждый оттенок настроения своего дедушки.
Прожив с ним столько лет, она безошибочно угадывала все его мысли и
чувства. Она видела, что Гранди поражен, рассержен, что увиденное возму-
тило его. Однако он ушел, не сказав ни слова. Марина вопросительно заг-
лянула в черные глаза Гедеона. Почему Гранди промолчал? Почему он прос-
то, вышел?
Но вместо ответа Гедеон странно улыбнулся и сказал:
- Пожалуй, пора спать.
В его голосе она ясно услышала неостывшее возбуждение страсти.
Поднявшись к себе в комнату, она разделась и легла в постель. Марина
все время слышала движение в комнате Гедеона, поскрипывание половиц, да-
же то, как он заводил часы. Марина отдернула занавески на окнах. Лунный
свет, струясь по комнате, покрыл всю мебель серебряной пылью. Морской
отлив шептал внизу тихо и печально.
Эмма и Мэг сидели в ногах кровати, выпрямив спинки. В лунном свете
казалось, что они внимательно к ней прислушиваются. "Неужели он шантажи-
рует Гранди?" - спросила их Марина. Под одеялом у нее торчали пальцы
ног, и она задумчиво ими шевелила. "Но тогда дедушка бы его ненавидел. А
это не так. Сегодня вечером он улыбнулся Гедеону, и было видно, что он
хорошо к нему относится. Все равно, Гедеон чем-то его беспокоит. Беспо-
коит, но не пугает".
Тут она вспомнила, как Гедеон целовал и ласкал ее, и она покраснела.
Все казалось таким естественным, как будто случалось уже много раз. Его
длинные пальцы хорошо знали ее тело, а тело хорошо знало их прикоснове-
ние.
- Это просто страшно, - сказала она и вздрогнула. - Наверное, тут не
обошлось без переселения душ. - Она услышала бесшумный смех кукол и
скорчила им гримаску. - Надо же найти какое-то объяснение.
Закрыв глаза, она слушала шум моря и постепенно засыпала. Но сон ее
был беспокоен. Лунный свет падал ей на веки и будил сновидения. Ей сни-
лось, что она стала невесомой и свободно парит, летит куда-то, а ветер
раздувает ее длинные волосы.
Потом она увидела, что стоит в комнате и смотрит сквозь лунный свет
на чью-то кровать. На ней сидит Гедеон, отбросив смятую простыню. Марина
видит его гладкие плечи в бледном свете луны. Она медленно парит над по-
лом, не касаясь кровати, и не может оторвать глаз от его тела. Он мол-
чит, веки его широко распахнуты и глаза мерцают, как два глубоких черных
колодца. Гедеон наблюдает, как она, встав на колени на краю кровати,
протягивает руку и нежно касается его плеча. Марина чувствует гладкую
округлость, и ее пальцы бегут по ключице как по клавиатуре.
Тогда Гедеон тоже поднимает руку и дотрагивается до серебристой пряди
волос, с которой играет прохладный морской ветер.
Они касаются друг друга в молчании, в их движениях нет страсти. Геде-
он потянул ее вниз, на постель, и она покорно вздохнула. Все их движения
осторожной чувственностью напоминают замедленную съемку, каждая ласка
точна и хорошо знакома, как если бы повторялась уже много раз.
Его рот нашел ее губы, и Марина задрожала, обняв черноволосую голову.
Гедеон неожиданно перекатился и лег на нее, придавив телом.
Она почувствовала острую и сладкую боль, пронзившую ее, Гедеон лежал
сверху, дыхание его стало хриплым, так что каждый резкий вдох отдавался
у нее в ушах. Его губы касались ее шеи. Он быстро, торопливо целовал
плечи, с каждым движением опускаясь все ниже, пока не коснулся лицом ее
груди. Тогда все его тело беспокойно задвигалось, а руки скользнули
вниз.
Она с трудом приоткрыла тяжелые веки. Голова Гедеона была поднята, но
лицо при лунном свете казалось слепым, хотя глаза были открыты. Желание
ударило ей в голову, проникая туда из темных глубин тела.
Ни один из них не произнес ни звука. Их обнаженные тела приникли друг
к другу, соединяясь в движении. Марина провела рукой по его длинной
гладкой спине и ощутила, как напряглись у него мускулы. Тут Гедеон издал
хриплый стон, и они растворились друг в друге. Руки их были сплетены,
дыхание стало прерывистым от наслаждения.
Ее крутили и швыряли волны страсти. Она слышала, как вскрикивал он,
как она сама вскрикивала в ответ, ни о чем больше не спрашивая, ничему
не удивляясь и не боясь. Когда наступила кульминация, она почувствовала,
что тонет, погружаясь все глубже, выдыхая обессилено. Гедеон лежал на
ней, слегка вздрагивая. Казалось, прошло много времени, прежде чем они
смогли пошевелиться.
Потом ей почудилось, что она опять поплыла, обхватив его шею руками.
Гедеон тихонько поцеловал ее и опустил на постель. Сновидение кончилось,
сомкнув лепестки, как цветок.
Проснувшись, она сразу вспомнила свой сон и вздрогнула, как от укола,
лицо ее вспыхнуло. Марина в ужасе закрыла лицо руками. Никогда еще она
не видела подобных снов. Сквозь пальцы она заметила, что куклы смотрят
на нее широко раскрытыми глазами, на их лицах ясно читалось неодобрение.
- Но этого же не было, - сказала Марина сердито. - А разве я могу
заставить себя не видеть снов?
Но что такое сон? Может быть, это подсознание, вырвавшееся на волю?
Днем сознание крепко держит в узде непослушное тело, но во сне оно теря-
ет свою власть, и подсознательное тонкой струйкой выползает из заветных
уголков, как джинн из бутылки.
- Прекратите на меня таращиться! - воскликнула Марина и выскочила из
кровати. Кожа ее была прохладной и живой. Она чувствовала, будто сброси-
ла с себя какое-то напряжение. Марина оделась, спустилась вниз и увидела
Гедеона, который читал газету за чашкой кофе. Он повернулся, приветливо
улыбнувшись, а она опять вспыхнула, но увидела, что лицо его осталось
невозмутимым.
"Если бы он только знал!" - подумала она и постаралась придать своему
лицу такую же невозмутимость. Она даже попыталась улыбнуться ему в от-
вет.
- Полчаса назад я услышал, что мистер Грандисон проснулся, и отнес
ему чашку кофе. Но вставать он пока не хочет, он немного утомлен.
- Дедушка не заболел? - забеспокоилась она.
Гедеон поднял на нее глаза.
- Дело в том, что ему уже семьдесят. Нельзя требовать от него, чтобы
он прыгал как молодой козлик.
- Не смей так говорить! - воскликнула она. Дедушка слишком много зна-
чил в ее жизни, чтобы она могла примириться с мыслью, что он уже стар.
Гедеон снова внимательно на нее посмотрел.
- Я думаю, тебе не стоит так волноваться. Он еще вполне здоров для
своих лет, если не считать ревматизма. Но он очень устает от постоянных
болей, не надо об этом забывать.
- Это я знаю. - Она понурилась. - Ужасно, что я ничем не могу ему по-
мочь.
- Ты очень много для него делаешь уже просто тем, что живешь рядом.
Ты теперь его жизнь. Когда ты играешь, он как бы оживает вновь.
Марина и сама прекрасно все знала и очень тревожилась по этому пово-
ду. Гранди возлагал на нее слишком большие надежды. Она постоянно
чувствовала на себе этот груз. Цель, которую он ставил перед ней, была
невыполнима: только совершенство, и ничего больше. Она все время боя-
лась, что не справится.
Гедеон внимательно наблюдал за ней. Их глаза встретились, и у нее,
уже в который раз, появилось ощущение, что он читает ее мысли. Он погла-
дил ей руку.
- Он очень тобой гордится. Ты даешь его жизни новый смысл.
Голос его был полон спокойной уверенности. Он говорил так, как будто
хорошо знал не только Гранди, но и вообще разбирался во многих вещах
лучше, чем она. Гедеон был для них посторонним человеком, однако вел се-
бя уверенно и авторитетно. Марина нахмурилась.
- Гедеон, скажи мне правду.
Ее голос умолял, но он смотрел на нее без тени волнения.
- Что ты хочешь узнать?
- Скажи мне правду, были вы с Гранди знакомы раньше? Я же не дура, я
вижу, что с тех пор, как ты сюда приехал, что-то происходит, - и она
всплеснула белыми руками.
Он встал и посмотрел ей прямо в глаза:
- Марина, ты мне веришь?
Расширенными глазами глядела она в его смуглое лицо. После минутного
молчания она ответила со вздохом:
- Да!
Она действительно доверяла ему. Эти холодные, спокойные глаза, этот
твердый рот завораживали ее. Инстинкт подсказывал ей, что на него можно
положиться.
Он улыбнулся, и в его улыбке было столько тепла и нежности, что они
тронули ее сердце.
- Верь тому, что я сейчас тебе скажу. Я никогда не причиню вреда ни
тебе, ни Гранди. - И, отвернувшись, он продолжил: - Я все время ждал,
когда ты спустишься, и теперь умираю с голоду. Что у нас на завтрак?
На завтрак у них был апельсиновый сок и яичница. Гедеон жарил яични-
цу, а она готовила тосты. Они вместе возились на кухне, улыбаясь друг
другу время от времени. У нее опять появилось ощущение, что он был
частью ее жизни уже много лет.
После завтрака Марина подвязала волосы лентой и занялась уборкой до-
ма. Она переоделась в рубашку и джинсы, и Руффи все время крутился под
ногами и хватал зубами отвороты брюк.
- Гулять хочет, - сказала она.
Тогда Гедеон подошел и развязал ленту, распустив ее волосы по плечам:
- Ну так пойдем погуляем.
Руффи понесся вперед по тропинке между скал, отчаянно лая и виляя
хвостом. Над его головой вились чайки, а внизу лежало спокойное матовое
море, и солнечные зайчики прыгали на волнах.
Дойдя до мыса Испанская Голова, они попали в рощу, густо и неприятно
пахнущую диким чесноком. Вокруг них причудливо изгибались стволы старых
грабов.
- Раньше их использовали колесники, - сказал Гедеон, постукивая длин-
ным пальцем по изогнутой ветке. - Им очень подходила такая форма. Может
быть, поэтому такие деревья теперь исчезают, они теперь никому не нужны.
Марина передернула плечами:
- Как грустно. Бедные деревья!
Он посмотрел на нее и криво улыбнулся:
- Мы все хотим, чтобы в нас нуждались.
Ее как обожгло, и она отвернулась, вспомнив, как во сне Гедеон хрипло
прошептал ей: "Я не могу без тебя".
Бросив на него взгляд сквозь ресницы, она заметила, как блеснули его
глаза. Он не может знать, что я думаю, мелькнула у нее мысль, и она пок-
раснела еще больше.
Она пошла быстрее, стараясь убежать от воспоминаний, и тут ее волосы
зацепились за скрюченный сучок, живо напомнивший ей изуродованные пальцы
Гранди. Она вскрикнула и протянула руку, пытаясь отцепить запутавшуюся
прядь.
- Стой смирно, - скомандовал Гедеон.
Пока он распутывал ей волосы, Марина стояла спокойно и ждала. Потом
он взял ее за плечи и повернул к себе. Тени веток пробегали по его лицу,
он обнимал ее и улыбался.
Она боялась его поцелуев, боялась, что не сможет скрыть своего
чувства. Но губы уже горели в ожидании, и поцелуи, пережитые во сне, об-
жигали ей кожу.
Она повернулась, пытаясь вырваться, но руки Гедеона держали ее креп-
ко.
Марина заглянула ему в лицо. Сощурившись, он спокойно наблюдал за
ней. Потом наклонился и поцеловал, крепко и требовательно, прижимая к
себе все сильнее.
Марина ощутила прилив жадного желания и ответила на поцелуй со
страстью, которую не сумела скрыть. Когда он поднял голову, на лице его
было написано такое самодовольство, что она разозлилась.
- Не сопротивляйся мне, Марина, - прошептал он с улыбкой. - Успокой-
ся.
- Но ты не должен... - пробормотала она, вырываясь.
- Почему я не должен?
Она взглянула изумленно.
- Но мы знакомы всего два дня.
- Два дня или два года... Какая разница?
- Конечно, есть разница!
- Почему ты так думаешь?
Она не нашлась, что ответить, и хрипловато выдавила из себя:
- Мне восемнадцать, а тебе сколько лет?
Его лицо сразу переменилось, в голосе появилась стальная нотка:
- Тридцать семь. - И она тут же поняла, что больно задела его. Глаза
Гедеона стали беспокойными, на лбу появилась морщина.
- Ты в два раза старше меня.
Мускулы вокруг рта у него напряглись, и он спросил:
- Неужели это тебя беспокоит?
- А разве тебя это не беспокоит? - Она сама знала ответ. Гедеон не
мог его скрыть. Глаза у него стали темными и злыми. - Ты женат? - спро-
сила Марина сдавленно. Она понимала, что мужчина в возрасте Гедеона, об-
ладающий его привлекательностью, не мог быть не женатым ни разу.
Наступило молчанье. На щеках Гедеона горело два красных пятна. Помол-
чав, он ответил: "Нет". И она видела, что он соврал. Это было заметно по
глазам.
- Нет? - спросила она тихо, и стало ясно, что Марина знает, что он
врет.
Гедеон беспокойно задвигался, лицо его отразило тревогу. Он опять по-
молчал и, сердито пожав плечами, наконец произнес:
- Сейчас не женат.
- Но раньше был?
Он коротко кивнул и уже хотел отвернуться, но Марине нужно было знать
теперь всю правду. Сон, который она видела прошлой ночью, открыл ей,
насколько глубоко Гедеон проник в ее подсознание.
- Она жива? Я имею в виду, вы разведены или...
- Нет, мы расстались, - ответил он резко и угрюмо. Марина почувство-
вала, что он упал духом. "Это та женщина", - подумала она. Таким обра-
зом, все объяснялось. Гнев и холодность Гедеона, отчаянье и страсть той
женщины. Неужели, несмотря на кажущееся отчуждение, он продолжает любить
ее?
Гедеон смотрел на Марину, и она заметила волнение в блестящих черных
глазах. Он протянул руку и ласково погладил гладкую округлость ее поро-
зовевшей щеки.
- Забудь, - попросил он. - Это не имеет отношения ни к тебе, ни ко
мне. Верь мне, Марина. Я скорей умру, чем сделаю тебе больно.
Он придвинулся к ней и снова стал смотреть на ее губы, и чем ближе,
тем жадней и горячей становился его взгляд.
- Нет, - сказала Марина и отодвинулась. - Не надо.
- Ты же знаешь, что надо, - сказал он тихо. Гедеон обнял ее, не давая
ускользнуть. Она чувствовала его дыхание у себя на волосах. Под напором
эмоций он дышал лихорадочно и хрипло. - Марина, о Марина, - шептал он ей
на ухо. Его губы скользнули вдоль щеки и нашли рот. После короткого соп-
ротивления она сдалась со слабым стоном.
Они стояли в тени деревьев, крепко обнявшись, и поцелуй их был так
глубок, что ей показалось, что они растворились друг в друге.
Он неохотно отпустил ее, глаза его были еще горячи от страсти. Где-то
лаял Руффи, и Гедеон поморщился:
- Надо посмотреть, что он там делает. - Они вышли из рощи, взявшись
за руки, и Гедеон все время улыбался.
Руффи встретил на тропинке викария и теперь лаял, прыгая вокруг него
как безумный. Почему-то воротничок сутаны, напоминающий собачий ошейник,
всегда казался ему злостным нарушением правил. Гранди говорил, что соба-
ки очень консервативны и любое отступление от того, что они считают нор-
мой, вызывает у них раздражение. Поэтому каждый раз, когда Руффи встре-
чал викария, он принимался сердито лаять, хотя тот был человеком добрым
и любил собак.
- Ах ты Боже мой, - сказал викарий, улыбаясь. - Я боюсь, Руффи добе-
рется до меня когда-нибудь.
- Попробуйте взяться рукой за свой воротник, - посоветовал Гедеон.
Викарий немного удивился, но сделал, как ему советовали. Руффи тут же
успокоятся и сел на задние лапы, вывесив длинный розовый язык.
- Силы небесные! - воскликнул викарий и улыбнулся. - Спасибо вам, Ге-
деон, вы хорошо придумали. - Тут он заметил, что они держатся за руки, и
взглянул на Марину. - Ты хорошо выглядишь, Марина. Я очень за тебя рад.
Дружески кивнув им, он пошел дальше по тропе, а Марина взглянула на
Гедеона в тревоге.
- Откуда он узнал, как тебя зовут?
Он посмотрел на нее совершенно спокойно.
- Может быть, миссис Робинсон? - предположил он.
Она сразу успокоилась.
- Больше, пожалуй, некому, - и они оба рассмеялись.
Когда они шли через деревню, в окошко высунулась миссис Дудек и ок-
ликнула Марину.
- Зайди, Марина. Нужно примерить платье. У тебя есть время? Если мы
сейчас сделаем примерку, платье к вечеру будет готово.
Гедеон улыбнулся им обеим.
- Я заберу Руффи, а ты примеряй платье.
- А ты найдешь дорогу? - спросила Марина с сомнением.
- Как-нибудь не потеряюсь, - ответил он.
Миссис Дудек рассмеялась:
- Конечно, не потеряется.
Тут она встретила взгляд Гедеона и сразу стала серьезной. Гедеон по-
шел по дороге в сторону дома, а Руффи смотрел ему вслед, насторожив уши.
Гедеон свистнул, Руффи зашевелился, но посмотрел на Марину. "Иди, иди!"
- кивнула она, Руффи обрадовался и кинулся вслед Гедеону.
Примерка продолжалась недолго. Миссис Дудек ходила вокруг, набрав
полный рот булавок, и даже умудрялась говорить, не проглотив ни одной.
Ее крошечная гостиная была набита безделушками. Даже на телевизоре с не-
довольной физиономией сидел фарфоровый садовый гном.
У миссис Дудек не было сада, был только небольшой двор, вымощенный
разноцветной каменной плиткой, который она называла "мой патио". Здесь
она любила летом обедать. Этот дворик был причиной ее постоянной войны с
соседскими кошками. Стоило ей заметить, что какая-нибудь кошка пересека-
ет ее драгоценный "патио", она туг же выскакивала из дома, крича и раз-
махивая руками.
Ее муж, мистер Дудек, был огромный мужчина, раза в два больше ее, но
она держала его в вечном страхе. Несмотря на глубокий грохочущий бас,
мистер Дудек был робок как ягненок. Миссис Дудек постоянно наставляла
его высоким, пронзительным голосом. У них не было детей, и, возможно, к
лучшему, потому что все силы свои жена тратила на воспитание мужа.
- Завтра Дудек привезет тебе платье, - пообещала она Марине, когда та
собралась уходить.
Мистер Дудек развозил хлеб по близлежащим деревням в маленьком грузо-
вичке. Он был медлительным тугодумом и любил свою работу за то, что мог
много бывать на свежем воздухе вдали от наставлений миссис Дудек. Вид
этого огромного, широкоплечего человека в маленькой гостиной, заставлен-
ной мебелью, напоминал Марине слона в посудной лавке. Он всегда был ско-
ван в движениях, боясь задеть локтем фарфоровую статуэтку или смять ог-
ромной ногой маленький половичок. Но когда его жена демонстрировала Ма-
рине свое очередное приобретение, он сиял от гордости. Тут они с женой
были заодно, оба очень любили маленькие фарфоровые статуэтки, хотя мис-
сис Дудек не разрешала мужу даже пальцем дотронуться ни до одной из них.
Марина подошла к дому короткой дорогой и решила пройти через кухонную
дверь. Войдя, она услышала звуки рояля. Это была не пластинка, у Марины
был прекрасный слух, и она сразу узнала хорошо знакомый звук своего
инструмента.
Она, недоумевая, стояла у дверей музыкальной комнаты. Это был не
Гранди, об этом не могло быть и речи. Наверное, когда-то его пальцы мог-
ли извлекать из инструмента такие же божественно нежные звуки, но все
это давно ушло в прошлое.
Может быть, у нас гость, думала она, вспомнив, что вошла через черный
ход и могла не увидеть чужую машину около крыльца. Она перебирала в па-
мяти, кто бы мог так удивительно играть. Наверное, из Лондона приехал
один из бывших учеников Гранди. За несколько лет до того, как его руки
пришли в полную негодность, Гранди брал учеников, причем выбирал только
самых многообещающих. Все они впоследствии стали знаменитостями.
Марина открыла дверь музыкальной комнаты и замерла на пороге. Что-то
взорвалось в ее сознании, и все смешалось. В комнате вдруг стало темно,
сквозь эту темноту к ней бросились две фигуры. Сама она беззвучно закри-
чала побелевшими губами, и лицо ее исказилось от боли.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В эти минуты, стоя в дверях, Марина осознала, что спасительный зана-
вес, отделявший ее от прошлого, упал и в глаза ей ударил режущий свет
истины.
Восемнадцатилетняя девочка, которой она себя вообразила, растаяла как
бледное сновидение. На Гедеона, который подбежал, чтобы обнять ее, смот-
рела взрослая женщина, и она оттолкнула его.
Марина издавала странные короткие стоны, подобные тем, какие мог бы
издавать тонущий, не желающий спасения. Это были крики паники и ужаса,
такие крики нельзя унять словами утешения.
Дрожащие струны рояля еще не совсем смолкли. Так вот почему Гедеон не
хотел для нее играть, говоря, что ему трудно с ней равняться!
Гранди оттолкнул Гедеона, пытаясь поддержать ее, но ей не нужна была
ничья поддержка. Ей казалось, что она разваливается, ее колотила дрожь.
Она хотела одного - чтобы ее оставили в покое, чтобы никто ее не трогал.
- Не трогайте меня! - воскликнула она хрипло, повернулась и побежала
вверх по ступенькам, вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. За спи-
ной она слышала торопливые шаги, бегущие следом.
- Боже мой, я ведь тебя предупреждал, - хриплым голосом произнес
Гранди. - Гедеон, я тебя предупреждал. Никогда тебе этого не прощу.
- Марина, милая, впусти меня, - умолял голос Гедеона за дверью. - Мне
надо с тобой поговорить, мне просто необходимо тебе все объяснить.
- Уходи, - сказала она не своим, а какимто тонким детским голосом,
звучавшим холодно, издалека.
Она села на кровать и стала думать, как же ей пережить все это. За
дверью она слышала голоса Гранди и Гедеона. Вдруг Гедеон громко вскрик-
нул:
- Я сломаю эту проклятую дверь!
Гранди тоже разозлился, но сердился он на Гедеона.
- Это все-таки мой дом. Оставь ее в покое! - Чувствовалось, что он
готов на все. - Если бы ты ее с самого начала не трогал, ничего бы не
случилось. Как всегда, ты ни о ком, кроме себя, не думаешь!
Марина перестала их слушать. Горькие воспоминания, которые ей удава-
лось держать под замком так долго, вырвались наружу и едкой кислотой
разъедали ей душу. Она скорчилась на кровати и закрыла глаза руками.
Когда ей было восемнадцать, Гранди повез ее в Лондон и она поступила
в Королевский музыкальный колледж. Не напрасно столько лет Гранди, не
жалея сил и времени, занимался с ней. Во многих отношениях она обогнала
других студентов. Но она была робкой, замкнутой девочкой, которая совсем
не знала этот новый для нее мир. Первые месяцы в колледже были для нее
временем головокружительных перемен. У нее появились новые друзья. Но
она все время писала Гранди, и, помимо него, не было у нее ближе друга и
наставника.
В самом конце первого семестра Гранди приехал в Лондон, чтобы пойти
на концерт одного из своих бывших учеников, знаменитого пианиста. На
следующий день они с Мариной собирались вместе вернуться домой. Весь
концерт она просидела как завороженная, слушая безупречное исполнение,
которое произвело на нее сильное впечатление.
Потом Гранди и ее пригласили на вечер, который давали в честь испол-
нителя. Прием происходил в длинном бело-золотом зале. Посередине, окру-
женный толпой возбужденных женщин, стоял виновник торжества. Марина за-
билась в кресло, потому что ее пугали все эти люди. Лондон был для нее
настоящим испытанием. Она ненавидела шум, боялась толпы.
Из своего кресла она наблюдала за движениями черноволосой головы, вы-
сокой, худой фигуры. Иногда слышала глубокий низкий голос.
Однажды он взглянул на нее, но Марина так разволновалась, что отвер-
нулась, сжав руки на коленях.
Когда она решилась снова на него посмотреть, знаменитый пианист уже
разговаривал с женщиной, черные шелковистые волосы которой были убраны в
сложную прическу. Она висела у него на руке и улыбалась ему снизу. По
чувственным, ленивым движениям Марина увидела, что женщина влюблена. По-
том она заметила, как его рука скользнула по плечу и руке черноволосой,
как он улыбнулся ей в ответ, и поняла, что Гедеон Ферс - ее любовник.
Колледж положил конец полной непосвященности Марины в таких вопросах. Ее
сокурсники вели довольно бурную жизнь. У Марины, как и прежде, не оста-
валось времени на любовь. Но она научилась определять ее, научилась ви-
деть, какие чувства скрываются за прикосновениями и взглядами.
Гранди подошел к Марине, улыбаясь. "Ты чего здесь прячешься?" Он знал
ее скромность и одобрял. Гранди обнял и повел Марину к двери. Но прежде,
чем они достигли выхода, их остановил Гедеон Ферс. Он поглядел на Марину
блестящими глазами, и она впервые близко увидела его резкое чувственное
лицо: на нем еще не остыло возбуждение, пережитое во время исполнения,
взгляд казался восторженным, рот широко улыбался.
- Гранди, ты еще не представил меня, - сказал он.
Гранди польщено улыбнулся.
- Гедеон, это моя внучка Марина. Марина, познакомься, это Гедеон
Ферс.
Гедеон протянул руку, и она несмело вложила свои пальцы в его сильную
ладонь. Задержав ее руку, он наклонился, заглядывая ей в лицо, и уверен-
но улыбнулся.
- Марина! - повторил он. - Удивительно! - Он расправил ее руку у себя
на ладони, рассматривая пальцы. - И конечно, играет на фортепиано.
Гравди рассмеялся и начал рассказывать о ее успехах. Марина стояла
рядом, краснела и не могла себя заставить даже посмотреть на Гедеона.
Через минуту их разговор прервала черноволосая женщина, которая уве-
ренно подошла к Гедеонуи прижалась к нему так, что не оставалось никаких
сомнений в близости их отношений. Когда Марина подняла на нее глаза,
женщина быстро оглядела ее с ног до головы оценивающим взглядом и перес-
тала замечать. Марина опять покраснела и старалась больше не привлекать
к себе внимания.
Они ушли, и всю дорогу до отеля она молчала. На эту ночь Гранди зака-
зал в отеле комнату и для нее.
- А ведь мог бы быть великим пианистом, - кивая головой, сказал Гран-
ди, когда на следующий день они отправились домой.
- Почему "мог быть"? Разве он не великий пианист?
Рот Гранди вытянулся.
- Техника изумительная, и очень умен, но чувство... все только на по-
верхности. Это только подобие, настоящего нет.
Марина вспомнила виртуозную легкость и изящество исполнения и, удив-
ляясь, думала: неужели дед прав?
- Он слишком уверен в себе, - добавил Гранди.
Она вспомнила возбуждение после концерта, триумфальный блеск и поня-
ла, что дедушка, может быть, в чем-то прав.
На Рождество было очень холодно. Марина прижалась носом к замерзшему
стеклу и дыханием разморозила ледяные кристаллы на стекле. Через образо-
вавшуюся дырочку стала видна жесткая посеребренная трава, блестящие ото
льда крыши и коты, с брезгливым видом гуляющие по мерзлой земле.
На Рождество Гранди подарил ей белую меховую шапочку и муфту. В тот
день она надела их впервые и отправилась на прогулку по тропе между
скал, чтобы полюбоваться, как холодное море бьется внизу о камни.
Через два дня после Рождества, когда она сидела за роялем, Марина по-
чувствовала в комнате чье-то присутствие. Она повернулась, ожидая уви-
деть Гранди, но встретила черные глаза Гедеона Ферса.
Руки у нее замерли и упали.
- Продолжайте, - сказал он, садясь в кресло.
Она покачала головой и торопливо встала.
- Гранди знает, что вы здесь? - спросила она каким-то не своим голо-
сом, высоким и тонким.
- Это он разрешил мне пойти и послушать, - ответил Гедеон мягко. - И
вот я здесь. Сядьте, поиграйте для меня.
- Но я не могу! - сказала она испуганно.
Гедеон поднял брови.
- Но вы же играете в колледже. А теперь поиграйте для меня.
Она сама толком не могла объяснить, почему не хотела, чтобы он сидел
и слушал ее. В конце концов она сбежала на кухню, быстро надела свое
красное пальто, шапочку и муфту и вышла на морозный воздух.
Гранди ничего не сказал ей, только поглядел с ласковым удивлением.
Марина шла знакомой тропинкой, как вдруг услышала сзади хруст сучьев.
Ее нагонял Гедеон Ферс. Она опять покраснела.
- Здравствуй, Красная Шапочка, - сказал он с усмешкой. - Я - Серый
Волк.
Она почувствовала ответную реакцию раздражения.
- Шапочка у меня белая.
Он догнал ее, посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
- И правда белая, к тому же очень хорошенькая.
Поцелуй был совсем легкий, дразнящий, поцелуй для ребенка. Но у нее
сильно забилось сердце, и она отшатнулась, как от опасности.
Гедеон крепко, по-хозяйски, взял ее под руку:
- Куда мы идем? Где-то здесь должен быть лес. - Он по-прежнему шутил.
По тропинке они дошли до мыса Испанская Голова и в молчании полюбова-
лись бурным морем. Ветер со свистом ударял по верхушкам волн, взбивая на
них пену.
- Настоящая вагнеровская погода, - проговорил Гедеон.
По дороге домой он стал жаловаться на холод и сунул руку ей в муфту.
- Какие теплые пальчики, - сказал он, и Марина почувствовала, как он
гладит ей ладонь указательным пальцем. Дрожь пробежала у нее по спине.
Гранди сварил кофе, и Гедеон с благодарностью выпил чашку, он все еще
дрожал от холода. Когда руки у него согрелись, он сел к роялю, и тут Ма-
рина поняла, что имел в виду дедушка. Когда она слушала его исполнение в
концертном зале, блеск мастерства затмил для нее все. Сейчас музыка на-
помнила ей твердую полированную поверхность, под которой ничего не было.
Это ее встревожило, потому что, наблюдая за ним, она поняла, что такова
его сущность.
Затем последовала короткая пауза, и Гедеон повернулся к ней. Марина
смотрела на него большими несчастными глазами, и он нахмурился, сдвинув
брови.
И чем внимательнее он вглядывался в ее лицо, тем больше хмурился.
- Теперь ты, - сказал он, едва разжимая губы.
Марина села к роялю и взглянула на деревья за окном. Она задумалась,
дыша спокойно, без волнения, и не сразу тронула клавиши. Гедеон было
двинулся, но Гранди положил ему руку на запястье. Тот повернулся, и
Гранди покачал головой.
Марина начала. Только часть ее сознания контролировала тончайшие ни-
ти, управляющие технической стороной исполнения, которая хранилась в па-
мяти. На другом уровне была только музыка. Она превратилась в тростник,
из которого ветер выдувает свою мелодию. Она слилась с инструментом,
стала его частью. Погружаясь в музыку, Марина переставала быть собой.
Техническое совершенство нужно было ей только для того, чтобы дать жизнь
музыке. Марина просто переставала существовать.
Когда прозвучали последние звуки, она уронила руки на колени, обесси-
ленная, без единой мысли, похожая на опустошенный сосуд.
Гранди встал, поцеловал ее в щеку и вышел. Марина не стала поворачи-
ваться к Гедеону, но слышала, как он, не двигаясь, дышит позади нее. Че-
рез некоторое время он тоже ушел, не говоря ни слова.
Позднее, когда она вышла на кухню, его уже не было. Гранди не стал
говорить ей, что сказал Гедеон, поэтому она так и не узнала, понравилось
ли ему ее исполнение.
Больше он не бывал у них во время каникул. Потом она вернулась в кол-
ледж, а несколько месяцев спустя Гедеон приезжал на торжества по случаю
вручения призов. Марина вся дрожала, когда вышла получать свой. Но Геде-
он вручил его, небрежно скользнув по ней взглядом. Он кивнул, показывая,
что помнит ее, но ничего не сказал. Поэтому она очень удивилась, когда
потом, на вечере, устроенном в их честь, Гедеон подошел к ней.
- Как чувствует себя Гранди? - спросил он.
- Спасибо, хорошо, - ответила она вежливо.
Гедеон смотрел на нее беспокойными глазами, то и дело поглядывая по
сторонам.
- Можно мне пригласить тебя пообедать со мной завтра?
Марина видела, что он волнуется, и это выглядело нелепо, потому что
он был знаменитым музыкантом, а она стеснительной девятнадцатилетней де-
вочкой.
Она не глядела на него и несколько секунд молчала, инстинктивно
чувствуя опасность этого предложения. Потом посмотрела ему в лицо. Геде-
он внимательно наблюдал за ней. Их глаза встретились, и она медленно от-
ветила:
- Да, спасибо.
В тот первый вечер он говорил о Гранди, о музыке. Гедеон отдавал
предпочтение тем произведениям, которые сам исполнял лучше всего, где он
мог показать свою мощь и виртуозность. Марина больше молчала и слушала,
глядя на него, и по ее лицу было видно, что она не может решить, что он
за человек.
Он не сделал даже попытки дотронуться до нее, отвез ее в общежитие,
где она жила, и пожелал спокойной ночи. Когда Марина поднялась к себе,
она почувствовала такую усталость, как будто провела в напряжении долгое
время. Гедеон утомлял ее. Когда они были вместе, казалось, что прямо в
глаза ей постоянно светит яркая электрическая лампа. Она пыталась защи-
титься, и это сопротивление отнимало у нее все силы.
Гедеон был музыкантом с международной известностью, поэтому много
времени проводил на гастролях за границей. Но когда он возвращался в
Англию и был свободен, он регулярно виделся с Мариной. Такие вечера слу-
чались не часто, она успевала забыть, как нелегко ей давалась каждая
встреча, и, когда он, как перелетная птица, возвращался домой и звонил,
она, ни о чем не задумываясь, принимала его приглашения.
Марина разрывалась между непреодолимым влечением и таким же непреодо-
лимым страхом. Она была слишком чувствительна, уступчива по натуре и
способна целиком отдаваться тому, что любила, - музыке или близким лю-
дям. Но именно поэтому ей приходилось защищать свой хрупкий внутренний
мир. Марина поняла, как легко может Гедеон ранить ее и как глубока может
оказаться рана.
Они никогда не говорили о его личной жизни, но в музыкальных кругах
все хорошо знали о его давней связи с Дианой Греноби.
Однажды в оперной программке она увидела фотографию красивой, умной
женщины и, пораженная, узнала ее. Марина с каким-то особенным вниманием
прочитала биографию, напечатанную ниже. В ней, конечно, ничего не было
сказано о Гедеоне, но она сумела получить некоторое представление об об-
разе жизни этой женщины.
У Дианы Греноби было красивое сопрано. Марине очень понравился ее го-
лос, но она почувствовала в нем тот же поверхностный блеск, который был
свойствен Гедеону, и точно так же ее искусство не давало полного удов-
летворения. В них обоих нет музыки, сказала она сама себе. Музыка - это
душа. Конечно, техника должна быть, это фундамент. Но она не может заме-
нить собой способность чувствовать и сопереживать. В исполнении Гедеона
и Дианы Греноби отсутствовало именно это. И, несмотря на прекрасный го-
|
