07.05 07:57Джена Джеймсон - самая известная американская порноактриса (ФОТО)[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
07.05 07:51Мать Куценко переживает за здоровье сына[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
07.05 07:44Дмитрий Дибров отрепетировал свою свадьбу[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
07.05 07:40Лазарева приняли за спекулянта[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
06.05 20:30Forbes: Самые дорогие фото детей знаменитостей[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
06.05 19:56Алина Кабаева признана главным светским персонажем в России[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
06.05 18:18Верка Сердючка получила 5-килограммовое сердце[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
06.05 17:51Руслана презентувала своє нове євпропейське шоу на “Таврійських іграх”[УКРАИНСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ]
06.05 17:39Есть девочки, которые не хотели быть Джулией Робертс?[Film.Ru]
06.05 17:39Интервью с Мишел Монаган[Film.Ru]
Архив опросов
Ваш пол?
Время - это:
Вы:
Какая из вечных ценностей самая быстротечная:
Самая лучшая халява - это:
У вас за окном сейчас:
я люблю:
Я:

Главная / Библиотека / Женский роман / Без парашюта...


Агуреева Дарья - Без парашюта... - Скачать бесплатно


Дарья Агуреева
Без парашюта...


М.А.В. посвящается...



Морозову Алексею Витальевичу посвящается...
-1-
<эЧто бы мы ни делали, нами чаще
всего руководит именно тщеславие,
и слабые натуры почти никогда не
могут устоять перед искушением
сделать что-то такое, что со
стороны выглядит как проявление
силы, мужества и решительности...>
Стефан Цвейг <эНетерпение сердца>.

Михаил устало опустился на стул. Теперь от него уже ничего не зависело. Он
сделал всс, что мог. Оставалось только ждать, отдав ес едва теплющуюся
жизнь в безжалостные руки врачей. Ждать... Это всегда бывает самым
трудным. Понимать, что тебе уже ничего не сделать и ты никак не можешь
повлиять на результат.
Молиться? Только не это! Вера ослабляет, сводит с ума. Так не дол-
го дойти до безумия, поглотившего Катю. Он с содроганием вспоми-
нал остывшую, алеющую кровью ванную... И она ещс смеет рассуж-
дать о романтике, о любви! Сколько цинизма, сколько низости в этом
идиотском решении - вскрыть себе вены в его квартире, в его воздушном
замке, выстроенном только для нес... Ведь ему-то ничего этого не нужно! А
жалкая предсмертная записка, обязывающая его кого-то искать, кому-то
передать ес последний рассказ? Сколько всс-таки в ней эгоизма! Его чувства
в расчст не принимаются? Только ес боль, ес любовь имеет смысл? А как же
он, столько сделавший для нес, не смеющий даже намекнуть на свос
незримое, но ощутимое участие в ес судьбе, опасаясь жестокой
благодарности, которая всег-
да тяготит рассудочное чувство зрелой любви? Как можно так грубо
обращаться с единственной по-настоящему бесценной для любого существа
вещью - жизнью, которая и без того может оборваться в любое мгновение?
Уж кто-кто, а он, двадцати девятилетний высоко оплачиваемый адвокат,
знает, как это бывает!
А тут эта девочка, которую он так старательно оберегал от при-
вычной ему грязи городской жизни, наплевав на его мечты, его заботу,
издевается над своим юным, нежно любимым им телом в его собственной
квартире! Да ещс просит никого ни в чсм не винить, а только найти какого-то
Борю и отдать ему ес рассказ! Что она там понаписала дурочка? Он неверной
рукой достал из дипломата помя-тую тетрадь, заляпанную бурыми пятнами
высохшей крови.Неужели

-2-
она потом ещс и читала это?! Истекала кровью и тряслась над своей болью?
Нет, этого ему никогда не понять! Как можно зацик-
литься на какой-то секундочке, пусть испепеляющей, пусть невы-
носимо терзающей душу, и отказаться от безграничности неведомой
жизни? Боже мой! Да как она могла рыдать над своим прошлым, когда
вместе с кровью от нес уходило будущее?
Он зло перевернул страницу. Перед глазами забегали неровные нервные
строчки, грубо обнажающие запутанный клубок Катиных переживаний.
Лишь первый лист был исписан аккуратно, каллигра-
фическим уверенным почерком: <эБ.С.Т. посвящается... И пусть никто себя ни
в чсм не винит, как бы ни закончилась моя история.
Даже если Боренька сделал что-то против своей совести - этот обман принсс
мне счастье,пусть мимолстное, но всс-таки счастье, а счастье,
подаренное человеку никогда не может быть виной или несправед-
ливостью...>
< Хорошо хоть она понимает, что в ес кретинизме винить некого, кроме нес
самой!>- невольно усмехнулся Михаил, дрожащими паль-
цами зажигая сигарету. <эНо до чего же всс-таки это погано! Я нашсл ес! Я,
как мальчишка, покорно выжидал на расстоянии, когда ей понадоблюсь... Ни
в чсм ей не было отказа, ни в чсм! А потом появ-
ляется какой-то чсртов Боря, и она режет себе вены в ванной, отде-
ланной в ес любимых цветах! Вот дерьмо!> Зло отбросив недокурен-
ную сигарету, он вновь заглянул в тетрадь: <эЛучше читать, иначе я просто
сойду с ума, ожидая пока эту идиотку закончат оперировать!>

<эДа, да, я искренне прошу никого не винить себя в том, что произо-
шло и ещс произойдст, хотя понимаю, что уже этот рассказ может пробудить
в читающих его чувство вины, но поверьте мне - это лож-
ное, глупое чувство. Почему-то люди всегда склонны обвинять себя, как
будто от них что-то зависит! А что такое человек? Всего лишь животное,
собака, которую ведст на поводке случай. Самое низкое, самое
несовершенное творение природы, воплощение абсолютизи-
рованного его надуманным разумом эгоизма, всю жизнь человек страстно,
всеми силами души стремится к альтруизму. Осмелившись рассуждать,
подвергать сомнению, дойдя до невероятных крайнос-
тей цинизма, он, человек разумный, всем своим существом жаждет обмана
романтики, поросячего восторга чувств. Парадокс? Отнюдь! Ведь только
любовь, в невозможности которой он уверен с первого проблеска своего
зрелого сознания, придаст его пустому существо-
ванию хоть какое-то подобие осмысленности...

-3-
Любовь и панический страх смерти. Последнее особенно удивляло меня.
Ведь конец так или иначе неизбежен, зачем же убегать от не-
избежного, так отчаянно бояться грядущего?
Теперь я так легко позволяю себе подсмеиваться над целым светом лишь
потому, что и сама не избежала из века в век повторяющихся ошибок. Я
думаю, ни один нормальный человек не учится на чужих ошибках. Это
просто противно его природе, его самомнению. Мало ли что там с кем
случилось! Ведь я же совсем другой!
И я, как и все мы, обманывала и позволяла обманывать себя, надея-
лась, ждала, обвиняла себя во всех смертных грехах... Никто никогда не
виноват в том, что происходит с кем-то ещс. Жизнь настолько необъятна, что
каждый из нас может выбрать в ней свой путь. И в то же время она настолько
коротка, что кроме этого пути человеку не суждено больше ничего познать.
И пусть мой рассказ всколыхнст ваши души, но лишь на мгновение, всс
снова вернстся на круги своя, и, быть может, у вас даже хватит глупой
самонадеянности не поверить мне, искать в происходящем свои ошибки...
Пятнадцатого июля, неимоверно устав от себя, от своих застарелых
душевных ран, я отправилась навестить одну подругу, хотя не знаю, можно
ли ес так назвать. Познакомились мы пару лет назад при весьма
неблагоприятных для знакомства обстоятельствах: я вы-
тащила ес из петли и заставила жить. С тех пор нас связывали особые
отношения, овеянные знанием тайны смерти и возрождения. От-
казавшись от своих чсрных мыслей, Алиса со свойственной ей страстностью
отдалась изучению всевозможных оккультных наук и вскоре обнаружила в
себе сверхъестественные для обыденного восприятия способности - что-то
вроде гипноза, ясновидения. Мне, ничего не смыслящей в этом, трудно дать
более точное определение ес странному увлечению. Мы никогда не
встречались друг с другом, если в этом не было необходимости, чтобы не
вспоминать о ненужном. Но тогда я действительно, как мне казалось,
нуждалась в ней. Мос прошлое неистово тяготило меня, и полузабытое,
похороненное в руинах памяти, пыталось ворваться в мою жизнь
разрушающим смерчем. Не находя сил в себе, я хотела поверить в силу
духов, ворожбы, снятия сглаза... Алиса сунула мне какую-то якобы
заговорснную на успех в делах игрушку и разбросала потрспанную колоду
карт. Я с легкомысленным любопытством взирала на ес сосредоточенное
лицо. Озадаченная, она молча переводила взгляд с карты на карту. Наконец,
решившись, она забормотала что-то вроде:
- В твоей жизни начнстся новая полоса. Тебя в нес унесст бубновый король, и ты
забудешь всс,
что хочешь забыть, но вот это, Катюша, и страшит меня.


-4-
- Почему же? - искренне удивилась я, скрывая саркастическую улыбку.
-Нельзя забыть себя! Нельзя сбросить свой крест и вприпрыжку бе-
жать рядом с другими, несущими груз своей ноши... Хотя ты будешь
счастлива... Бог даст, всс пройдст хорошо.
- Что же?! Тебе неизвестен исход событий? - не унималась я, еле сдерживая
смех.
- Боюсь, что кроме тебя никто этого не знает. Ты ведь вечно прсшь против
течения...
Далее следовала обычная для таких посиделок астрологическая проповедь.
Нельзя сказать, чтобы я верила во все эти заговоры, но Алиса успокаивала
меня, вселяла веру в завтрашний день. Я тут же забыла все предсказания и
как обычно, с лсгким сердцем, покинула ес дом. Заглянув в таинственные,
бездонные глаза этой маленькой колдуньи, я вдруг поняла, что больше меня
не страшат резкие звонки моего убого поклонника. Что ж! Пускай звонит.
Теперь я не сдамся и буду бодро опровергать каждое его слово, если он
вздумает в отмес-
тку раскрыть мои тайны. Полная решимости, я отправилась на рабо-
ту, предвкушая радость от встречи с Таней, самой обаятельной из моих
подруг. Ещс и месяца не прошло, как мы были знакомы, но меня неудержимо
влекло к ней. Я, ослабевшая от трсхлетней борьбы с самой собой, жаждала
прислониться к ес непоколебимой уверен-
ности, утонуть в ес убаюкивающем тсплом взгляде. Но мос мужест-
во испарилось, как только нашу пустую обыденную болтовню пре-
рвал телефонный звонок.
-Добрый день! Услуги мобильной связи фирмы <эПрезент люкс>. Меня зовут
Катя, - скороговоркой выпалила я.
- Привет, - издалека отозвалось мне в ухо.
-Здравствуй, - растерянно ответила я, чувствуя, как леденеют кончи-
ки пальцев. - Что-нибудь случилось?
-Я соскучился... Надо встретиться, - сквозь помехи донеслось до меня.
-Витя! Ну мы же уже сто раз это обсуждали... Всс равно ничего не получится,
- испуганно взмолилась я.
-Ты же не хочешь, чтобы я рассказывал интересующимся о твоей яркой
биографии? Что? Тебе сложно встретиться со мной? Ведь я вроде бы не
пристаю к тебе, - звенела трубка. Я покосилась на Таню, глазами спрашивая,
что мне делать.
-Скажи, что ты занята и повесь трубку,- тихо произнесла она. Вздохнув
свободно оттого, что кто-то решил проблему за меня,

-5-
я добросовестно выполнила ес указания. Но разговор больше не клеился. Я
вдруг вспомнила, что Михаил звал меня на дачу... Ещс утром я отчаянно
сопротивлялась, не желая расставаться со своим рабочим местом - здесь
никто меня не трогает, и я упиваюсь своей свободой, независимостью. Но
теперь мной овладело непреодолимое желание сбежать как можно дальше...
Правда на даче меня будут преследовать внимательные глаза Миши, но в
конце концов мы с ним в прекрасных отношениях... Он меня любит по-
своему. Мне он безусловно нравится, и хотя я не понимаю, как так можно
жить, я испытываю к нему чувство глубокого уважения. Может и правда
выйти замуж, взять в университете академический отпуск и уехать куда-
нибудь на весь год? Решившись бежать тем же вечером в Репи-
но, я стала пытаться представить себе нашу семейную жизнь, но мои далеко
идущие планы рухнули...
Мы возвращались с обеда, изрядно повеселевшие от солнца и вина, и
предвкушали, как сейчас поиграем часок-другой в карты и гордо уйдсм
домой, так как начальника всс равно сегодня не будет. Но от столь праздного
времяпрепровождения нас самым неожиданным образом отгородила
барышня из соседнего офиса:
Пришли, девочки? - защебетала она, - А то тут вас клиент дожида-
ется... Видели машину на углу?
С меня мигом слетело хмельное оцепенение, уносящее далеко-дале-
ко от всех проблем. Мы бегом кинулись к нашему офису, чертыха-
ясь, расправились с замками, и я летящей походкой вернулась на улицу.
Прямо на тротуаре темнел лихо припаркованный забрызган-
ный грязью BMW с тонированными стсклами. Изобразив привет-
ливое выражение лица, я подошла к машине и заглянула внутрь. Уж не знаю
помогла ли заколдованная игрушка Алисы или ещс что- нибудь произошло,
но в тот день нам с Таней изрядно повезло, ибо в нашу Богом забытую
фирму, куда я устроилась исключительно, чтобы не сходить с ума дома в
летние каникулы, забрсл настоящий клиент. Как и все кавказцы, он не считал
денег, придирался к мело-
чам, клеился то к Тане, то ко мне, на перебой угощая нас лимона-
дом, фруктами, шоколадом. А мы, судорожно сбивая нервное напря-
жение никотином, по очереди любезничали с игриво настроенным Вано и
бегали в соседний офис ругаться по телефону с директорами.
Уже третий день отмечался День рождения фирмы, вследствие чего было
чрезвычайно трудно добиться от руководства выполнения их служебных
обязанностей. Два часа мы изводили уже подуставшего и слегка
раздражснного нашим непрофессионализмом Вано светскими

-6-
беседами и проникновенными взглядами. Мне казалось, ещс чуть-чуть и я
либо сгорю от стыда, либо лопну от злости. Но всс-таки один из наших
начальников, несмотря на характерную головную боль, соизволил
осчастливить нас своим присутствием. Просвистев под окнами тормозами,
Лсня ввалился в офис, бесцеремонно разру-
шая оберегаемую нами шаткую иллюзию благополучной солидной фирмы.
-Мои извинения, - пробурчал он себе под нос. Короткие пляжные шорты,
мятая футболка, туманный взгляд и красноречивый цвет лица... И это
директор дилера Дельты Телеком ... Однако успех сдел-
ки подавил жгучее чувство стыда. Мы гордо переглядывались, а уже через
полчаса, распрощавшись и с Вано, и с Леонидом, нахально закинули ноги на
стол менеджера и попивали Кока-колу из фужеров для шампанского.
-Ну теперь-то ты не поедешь ни на какую дачу? - подмигнула Татья-
на.
-Да, Танюша! Деньги делают свос грязное дело, - усмехнулась я, не
переставая удивляться Алисиным пророчествам. <эКажется, действи-
тельно началась белая полоса,>- прислушивалась я к себе. Настрое-
ние было отличным: море по колено! <эОднако кучерявый Вано мало похож
на бубнового короля!> - не уставала я высмеивать саму себя.
Следующие сутки пролетели незаметно, не принеся никаких из-
мененей, но вот семнадцатое июля, день похорон Николая Второго, навсегда
врезался в мою перегруженную память. Каждая секундочка этого дня до сих
пор стоит у меня перед глазами. Да и можно ли за-
быть поворотный момент своей жизни?
Утро никогда не было для меня любимым временем суток, но тогда оно
особенно тяготило меня. То ли не выспавшееся вооб-
ражение поддразнивало мос собственное отражение в зеркале, то ли на
поверхность сознания пытались выбраться незабываемые образы прошлого,
но, когда я ехала в подземке на работу, мне пришлось прятать глаза за
тсмными стсклами очков. Никого не хотелось ви-
деть и ещс меньше хотелось, чтобы кто-то видел меня. Порой я со злостью
ловила соболезнующие взгляды. Небось думают, что я на похороны... Ещс
бы! Чсрные очки, сама вся в чсрном... Да пусть ду-
мают, что хотят! Сейчас приду в офис, сварю кофе, увижу Танины глаза...
Пара сигарет, ес улыбка, и всс наладится.
Но Тани ещс не было. Почему-то страшно не хотелось дожидаться ес в
опостылевшем мне кабинете. Может быть я боялась оставаться одна, может
быть шла на поводке у случая... Так или иначе, но впер-

-7-
вые за всю свою трудовую деятельность я уже в одиннадцать утра
отправилась пить кофе в кафе, куда до этого мы ежедневно с точ-
ностью до секунды являлись в два часа на обед. Свернув на озарсн-
ный солнцем Малый проспект, я нырнула в полутсмное помещение <эТрюма>
и, пробурчав у стойки что-то про кофе, свалилась на стул за любимым
столиком, у окна. Через пару минут я уже судорожно глушила мозговую
деятельность никотином и заворожено пялилась в чернеющее бездной
содержимое маленькой чашечки. Кофе... Что может быть загадочнее
страстной тяги человека к горьковато-терп-
кому напитку, обжигающему сердце и обнажающему нервы? Все мы,
боящиеся смерти, день изо дня травим себя и кофе, и никоти-
ном, и алкоголем... Вообще-то об этом я тогда и не думала. Только
любовалась бархатистыми чсрными оттенками. Вдруг из этого полу-
сонного состояния меня буквально выдернул голос одной из бар-
менш:
-Девушка!
Я обернулась. В такое время кафе, как правило, пустовало. Но сего-
дня у самой двери обеим хозяйкам <эТрюма> составляла кампанию пара
гаишников в парадной форме.
-Тут с вами молодой человек хочет познакомиться! - задорно про-
должала она.
-Как вас зовут? - вмешался один из посетителей.
-Катя, - от неожиданности ответила я. Хотелось, конечно, нахамить, но тогда,
вероятно, пришлось бы искать другое кафе для наших с Таней посиделок, а
лень всс-таки сильнее раздражения.
-А нашего мальчика Боренька! - обрадовалась женщина. Бореньку мне тогда
разглядеть не удалось. Он продолжал хранить молчание за спиной своего
напарника, зато тот, почувствовав себя Богом, не на шутку раззадорился и
решил во что бы то ни стало связать наши судьбы.
-А давайте мы вас на чашечку кофе пригласим? Часиков в восемь!
-К сожалению, я не могу. Уезжаю, - улыбнулась я настолько любез-
но, насколько только могла.
-Как? Насовсем? - искренне удивился он.
-На выходные, - я уже сама поверила в собственную ложь, но ещс не успела
придумать, куда это я уезжаю. Вот тут Боря, наконец, подал долгожданную
реплику:
-На дачу, наверное...
-Точно! - обрадовалась я.
-А Катенька к нам каждый день обедать ходит с подружкой. В два часа,
правда? - решила внести свою лепту барменша.
-8-
-Да...
-Ну и славненько! Значит в понедельник в два часа Борис будет здесь с
цветами и шоколадом... А вы какой шоколад любите? С на-
полнителем? - снова заговорил Борин напарник.
- С орехами, - выпалила я, сама себе удивляясь. В жизни не любила сладкое,
особенно шоколад. Мой нежданный поклонник возвысился над столиком и
исчез в дверном просме <эТрюма>. <эНеужели за шо-
коладом?> - искренне удивилась я, всс более выходя из кофейно-
никотинового оцепенения. Спрятав глаза на дне своей чашки, я невольно
прислушивалась к разговору за столиком этой мало понят-
ной мне компании и уже через пару минут выяснила их имена. Бо-
рин напарник оказался Сашей, участливую барменшу звали Ольгой, а ес ярко
накрашенную подругу - Ларисой. У меня было такое впе-
чатление, что я сплю. По крайней мере, соображала я точно плохо. Но вот
Боря опять вбежал в кафе и с какой-то сказочной, да, именно сказочной
улыбкой направился ко мне, обалдевшей от кофеина клу-
ше.
-Это вам от нас, - застенчиво пробормотал он, положив рядом со мной
ореховый <эФазер>, и тут же ретировался за спину напарника.
-Не от нас, а от тебя лично, - поправила Ольга.
Я не успела его разглядеть. Осталось какое-то смазанное впечатле-
ние. Как будто вдруг распахнулась дверь в подсознание и выпустила что-то
неуловимое, как дуновение ветерка. Даже не знаю, как это объяснить. Одним
словом, я не воспринимала Борю физически, он был неосязаем, я не
чувствовала его ни тогда, ни потом... Однако жить стало интересней. Я
замедлила процесс питья кофе насколько это было возможно, но это не
помогло. Больше ничего не произош-
ло, и мне пришлось оторваться от стула, изобразить милую улыбку и
проникновенное <эбольшое спасибо> и выйти из мрака на свет бо-
жий. Солнце подействовало на меня странно. Как будто стсрло весь
инцидент из памяти. Кажется, я даже Татьяне ничего не рассказала, но
шоколад вскоре напомнил мне об утреннем приключении. Вот тогда я под
прицелом недоверчивых взрослых глаз сплавила ей его, вкратце поведав о
случившемся. Мне самой в это не верится, но через несколько часов я не
вспомнила бы даже о том, что ходила в <эТрюм>. День пошсл своим чередом.
Часов в пять, отправив Татьяну выяснять отношения с начальством, я
развалилась в кресле и, что на-
зывается, повисла на телефоне. Набрав номер школьной подруги, я плавно
погружалась в приторно сладковатый мирок сплетен, рецеп-
тов, названий магазинов, советов, чужих любовных историй...

-9-
И вдруг кто-то бестактно открыл дверь, решив нарушить воцарив-
шуюся идиллию. На пороге появился улыбчивый мальчик, не реша-
ющийся войти.
-Игорь в соседнем кабинете, - неприветливо отмахнулась я, не рас-
ставаясь с Аниным голосом.
-А я не к Игорю, я к вам, - робко ответил мальчик.
-Анют, извини, ко мне пришли. Перезвоню, - выдохнула я, положив трубку.
Честное слово, я его не узнала!
-Вы меня не помните? Мы с утра с вами в кафе познакомились. Я сегодня
пораньше ушсл с работы... Можно я вас подожду? Вы ещс долго?
-Да нет... Минут десять...
Я на улице буду, - опять по-голливудски улыбнулся Боря и снова исчез за
дверью.
Нет, в тот день я ещс жила, вернее существовала в реальном мире, хотя
Боренька уже изо всех сил тащил меня в какую-то непонятную сказку. Что-то
во мне восставало против нес, я ещс была сама собой и даже попыталась
убежать от этого непрошенного свидания. Через пару минут мы с Таней
тихонько вышли на улицу - никого не было - и решили незаметно свернуть
на Малый проспект и дойти до метро в обход. Но как только мы поравнялись
с <эТрюмом>, из кафе букваль-
но вылетела Ольга:
-Катя! Куда же ты? Боренька на Ропшинскую поехал. У него <эФиат>,
серенький такой. Иди скорей!
Таня недовольно сузила глаза и даже, наверное, хотела открыть рот и
защитить меня от ненужной опеки, но я не устояла под таким на-
пором и вернулась на Ропшинскую. <эХоть посмотрю, что такое <эФиат>,> -
утешала я себя. И действительно под окнами нашего офи-
са стояла аккуратненькая серенькая машинка с красными номерами и
подмигивала мне фарами. И несмотря на то, что передо мной за-
ботливо открыли дверь, а на сидении лежала красная роза, именно такая,
какие мне нравятся - длинная и колючая, несмотря на шам-
панское, летящий ход автомобиля, я ещс не сдалась, не пошла к тем чужим,
неведомым берегам. Почему-то всс время я думала о Мише. О том, что вот и
он сперва открывал передо мной двери, дарил цве-
ты, по-мальчишески похвалялся тем, как лихо он водит свою шикар-
ную BMW Z-3... И вроде бы одни и те же поступки, но разница ощу-
щалась огромная... Мы сидели в каком-то уличном кафе, болтали о всякой
всячине, и разговор как будто скользил поверх меня, но одна фраза заставила
меня вздрогнуть, включиться в беседу всем сознани-

-10-
ем. Совсем неожиданно Боренька признался, что его любимая книга роман
Стефана Цвейга <эНетерпение сердца>. Вот с этого момента я уже никогда не
называла его в своих мыслях иначе, как Боренька. Бог мой! А я то всегда
считала эту сопливенькую книжонку бабской!
Оказывается, не все такие толстокожие, как Михаил Евгеньевич Ко-
ляковцев! Тогда я поняла, в чсм между ними разница. Миша, самый умный,
самый красивый, самый сильный из всех, кого я когда-либо знала, был
взрослым циником, и его ухаживания, в сущности, были просто
поддерживанием традиций и в некоторым смысле тонким расчстом. Но
Боря... Боренька, несмотря на свои двадцать четыре года, остался мальчиком,
живущим в романтических грсзах... Только его грсзы были тесно связаны с
явью, он сам строил воздушные зам-
ки и всем сердцем верил в них. Мои же мечты жили только на бума-
ге - стихи, рассказы, письма.
Когда он отвсз меня домой, я была уверена, что мы едва ли увидим-
ся когда-нибудь ещс, хотя я даже дала ему номер своего телефона, чего
раньше никогда не делала. Мне казалось, что просто небо сжа-
лилось надо мной и послало мне это случайное мимолстное видение.
Я как будто пришла в себя. Я даже ни разу не проснулась в ту ночь, а утром
не боялась открыть глаза в страхе увидеть кровь. Нет, моя совесть уснула,
успокоилась, и причиной этого исцеления был имен-
но Боренька, хотя за выходные я даже не вспомнила о нсм.
Но в понедельник случилось непоправимое. Боренька снова оказал-
ся на мосм пути, и в тот день я безвозвратно исчезла, затерялась в его
туманной сказке. Он должен был работать в ночную смену, но приехал
пораньше и позвал меня всс в тот же <эТрюм>. Я, не колеб-
лясь, согласилась. Мы, не умолкая ни на секундочку, проболтали часа два о
политике, религии, литературе, жизни, любви... Когда я опомнилась, было
уже поздно. Я поняла, что умерла. Да, именно умерла, мос <эя> растворилось
в каком-то немыслимом сумбуре, за-
полонившем мос сердце. Я превратилась в некое подобие зеркала,
отражающего Боренькину душу. Его слова, жесты, поступки, как солнечный
свет проходили сквозь меня и наполняли опустевшую оболочку. Теперь я
была его тенью. Я думала, как он, чувствовала, как он. Для меня было
неважно всс, что касалось меня. Моя боль, мои переживания вообще больше
не существовали, зато всс, что хоть как-то задевало сознание Бори,
приобрело колосальное значе-
ние. Уже в тот вечер он мимоходом обмолвился о предательстве из своего
прошлого. Я сразу поняла, что так он мог говорить лишь о женщине, о
женщине, которую любил. И меня как будто обожгло что-то... Всс мос сердце
переполнилось его нестерпимой болью...
-11-
Рассудком я понимала, что с ним не могло произойти ничего страш-
нее того, что случилось со мной три года назад. Предательство? Бог мой! Да
это мелочи жизни! Но сердце уже не принадлежало моему разуму, оно как
будто стремилось облегчить тяжесть его ноши, принять удар на себя. Пусть
лучше я буду страдать, ведь я сильная, я выдержу, но у Бореньки всс должно
быть хорошо! В конце концов, есть Бог на свете или нет? Если кто и
заслуживает счастья, то это он. А по мне давно тоскуют черти...
В ту ночь я совсем не спала, хотя кошмары меня больше не мучили. Просто я
молилась. Да, я молилась всю ночь, чтобы его дежурство прошло без
приключений... Как назло за окном моросил дождь, и мос подавленное <эя>
стремилось вырваться наружу, прорваться сквозь слова молитвы едва
уловимыми строками стихов. Я не дума-
ла о том, увижу ли я его ещс когда-нибудь, я даже не знала, хочу ли я этого.
Вообще-то, начиная с того дня, я напрочь перестала испы-
тывать какие-либо желания, понимать, что происходит, и думать, как это
случалось со мной раньше. Я не спала, не ела и ничего не сооб-
ражала! На работе я строчила стихи, дома молилась, и лишь иногда мос
сознание на мгновение прояснялось, и тогда страшно хотелось сделать что-
нибудь хорошее. Я не отказывала себе в столь безобид-
ных порывах и пыталась делать близким приятное, помогать им... Короче, я
возомнила себя птицей счастья и тащила хорошее настро-
ение за собой, куда бы ни заносила меня судьба.
Боренька объявился уже на следующий день, позвонив мне прямо с работы,
и я опять его не узнала! Просто я никак не ожидала продол-
жения. Я и без того была уже счастлива одним сознанием того, что он есть.
Чего же мне ещс? Он справился о моих завтрашних планах и предложил
заехать за мной после работы. Я, конечно же, согласи-
лась. Теперь мне кажется это странным, но, по-моему, я вообще ни разу не
ответила ему отрицательно. Это просто было выше моих сил. Почему-то я не
верила в то, что он приедет, а когда он всс-таки по-
явился в дверях моего кабинета, это оказалось для меня неожидан-
ностью. И опять я погрузилась в мягкие дымчатые волны чужого сна,
уносимая на летящем <эФиате>. В этот раз мы прихватили с собой Татьяну,
чтобы довезти ес до вокзала - она жили за городом. И хотя я была знакома с
Борей всего несколько дней, а Таня видела его чуть ли не впервые в жизни,
никто из нас не ощущал этого, как буд-
то мы знали друг друга уже долго-долго. Подбросив Таню, Боренька засыпал
меня самыми разными предложениями. Я выбрала поскром-
нее, и мы отправились в парк, причсм я даже удостоилась чести сесть за руль
этой серенькой пташки. В конце концов, каждый пыта-
-12-
ется использовать свос служебное положение на полную катушку, и Боря,
будучи нормальным человеком, не делал для себя исключения.
Должно быть, я выглядела круглой дурой... Не знаю в чсм было де-
ло, но на меня напала какая-то несусветная тупость, и разговор я
поддерживала механически, не вникая в его суть. Сквозь туманные волны,
заполонившие мос сознание, я временами видела блеск его глаз, и даже это
казалось мне невозможным, сказочным, невероят-
ным... Не добившись от меня хоть сколько-нибудь чстко сформули-
рованного желания, Боренька повсз меня за город, в Лисий нос. Ты-
сячу раз я проезжала по этой дороге, но теперь не узнавала ес. Вряд ли там
можно было насчитать хоть десяток дач, куда бы Миша не таскал меня
знакомиться с <энужными людьми>, но теперь всс это казалось чужим,
далским... Мы разместились в пустеющем уличном кафе. Я всс продолжала
витать непонятно где, отвечая односложно и даже невпопад, но Боре опять
удалось вырвать меня из нирваны. Рассказывая о своих бесчисленных
увлечениях, он дошсл до прыж-
ков с парашютом - моей тайной мечте! Много раз я думала об этом, но даже
и не помышляла о том, что это возможно, что это так прос-
то: захотел и прыгнул! И теперь, когда Боренька, ярко расписывая
незабываемые впечатления от прыжка, уговаривал меня составить ему
компанию, я почему-то испугалась. Я и парашют? Нет, я ещс в свосм уме!
Но зерно сомнения уже попало мне в душу, где ему была уготована весьма
плодотворная почва безумства. На обратном пути Боренька преподнсс мне
букет хризантем - символ предательства - но ведь он этого не знал! Правда,
когда мы заехали по пути за его другом, мой циничный рассудок ядовито
заявил, что цветы не для меня, а для друга! Дескать пусть Рома увидит, какой
Боренька галан-
тный кавалер, как он мило обращается с девушками! Но я не могла
задержаться ни на одной мысли более мгновения...
И снова я была дома, как сомнамбула, шаталась по квартире и дела-
ла то, что от меня требовалось. От куда-то издалека раздавались звонки, и я
даже более менее внятно разговаривала с Михаилом и усыпала телефонными
поцелуями его сына. Видимо, тогда я ещс была вменяемой, ещс не совсем
сошла с ума, хотя внимание мос рас-
сеялось, здравый смысл рассыпался, и я ощущала себя то маленькой
девочкой, то невероятной дурой.
Никто не воспринимал этих встреч всерьсз: ни мои родители, уве-
ренные, что у меня роман с Коляковцевым, ни сам Миша, уже давно
считающий меня своей собственностью. Я с усмешкой вспоминала, как через
несколько месяцев после нашего знакомства он вдруг, рас-
прощавшись с романтикой, стал объяснять мне суть наших взаимо-
-13-
отношений:
-Видишь ли, Катенька, после того, как отработаешь пятнадцать-сем-
надцать часов в сутки, нервы ни к чсрту не годятся! А в моей про-
фессии здоровые нервы самое главное! Что в таких случаях делают? Пьют,
колются, заводят аквариум.., а у меня есть ты! А теперь с твоей стороны
посмотрим. Ты всс слишком остро чувствуешь, всему придасшь чересчур
большое значение. Стихи опять же пишешь, а это ведь невероятное
эмоциональное напряжение! Любая мелочь выводит тебя из колеи, поэтому
тебе просто необходим такой зама-
терелый циник, как я. Ведь я насквозь тебя вижу, и в нужный мо-
мент успею подстелить соломку да ещс и цветами приукрасить!
-А я думала, ты влюбился, - съязвила я тогда.
-Влюбился? - усмехнулся Миша. - По крайней мере, я здорово от тебя
завишу, и меня это раздражает, - задумчиво проговорил он, И вдруг его
понесло: - Бог мой! Катя! Да о чсм мы говорим? Ты хо-
чешь, чтобы я вздыхал, охал, ахал, ночами не спал? Это любовь, по-твоему?
Извини, это всс не для меня. Мне не пятнадцать лет, и я не буду ходить с
тобой за ручку, лазать в окна, передавать записки и клясться, что эта охинея
продлится вечность. Не дождсшься, Катя, так и знай! Я не понимаю этого! Я
люблю разумом и, надеюсь, пос-
тупаю разумно. А если тебе хочется моря страсти, то, пожалуйста, влюбись в
кого-нибудь из однокурсников, и пусть они тебя полапают по подъездам.
Тогда посмотрим, где любовь, а где идиотизм в пере-
мешку с цинизмом! - Миша просто взорвался. Я ещс ни разу не ви-
дела его в таком состоянии. Всегда спокойный, уверенный в своей
неотразимости, он нередко выводил меня из себя профессиональной
выдержкой, апломбом. А тут столько слов на одну невинную репли-
ку! Я была страшно довольна собой. Надо же! Я, незаметная студен-
тка, сумела взбудоражить блистательного Коляковцева!
Через пару дней опять объявился полоумный Витя, но его шантаж больше
не трогал меня. Да пусть рассказывает, что хочет! Миша его и слушать не
станет, ну а если даже и станет - мне то что! А если этот урод притащится к
Бореньке? Ну и что? Может быть, я его больше и не увижу. Меня не
покидало ощущение, что сон вот-вот закончится. А что будет дальше? Об
этом я не задумывалась. Одна-
ко, я всс ещс не просыпалась.
На выходные Боренька повсз меня в Петергоф. Осмелев, я решила
воспользоваться его мобильностью и попросила завезти меня на пол-
часика на дачу, к бабушке. Дело в том, что в воскресенье отмечали день
моряка, и я как потомственная морячка не могла не заехать поздравить
дедушку. Я заостряю внимание на этом незначительном
-14-
событии лишь потому, что бабушкин дом значил для меня всс то, что
скрывает в себе коротенькое слово <эРодина>. Когда в школах пишут
патриотические сочинения, то вряд ли задумываются над их смыслом. Пишут
по шаблону, пишут, потому что так надо. Я никог-
да не отличалась любовью к России или русской нации. Питер казал-
ся мне мсртвыми декорациями к полукомедийному фильму ужасов, Москва -
базарным шабашем ведьм... Живя заграницей, я не скучала по Васильевскому
острову, как Бродский, не мечтала об Арбате. Да я даже не вспоминала о них!
И смешными мне представлялись ба-
нальные штампы о Северной Венеции, о Красной площади - сердце России.
Тоже мне сравнили - Венеция и серый Питер, а Красная площадь вовсе не в
центре России, а ближе к окраине... И всс-таки я не смогла бы жить ни в
одной другой стране, потому что в России у меня была Родина. Двенадцать
соток за зелсным забором, загажен-
ный туристами лес, крошечное озерцо в кустах шиповника, могучий тополь,
посаженный отцом, шум аэродрома и печальный яблоневый сад. Только этот
клочок земли моей необъятной полудикой страны имел для меня значение, и
туда я не пускала чужих, ни с кем я не хотела делить свою безраздельную
любовь к звсздным осенним ве-
черам Володарки, но Боре я была готова отдать и этот кусочек свое-
го сердца. Старый покосившийся дом, дымящую печь, тревожный шорох
леса... Хотя что это могло ему дать, что для него могла зна-
чить непроходимая дорога, ржавая колонка, обмельчавшая безрыб-
ная река? И всс-таки что-то он почувствовал, что-то заметил. В тот же вечер
он хотел познакомить меня со своей мамой. Это было так неожиданно, так
странно и, как мне казалось, значительно, что я отказалась, вернее отложила
знакомство, а дома со смехом вспоми-
нала о том, как Миша представлял меня своей матери. Ганна Степа-
новна совсем не говорила по-русски, хотя жила в Петербурге по меньшей
мере лет десять. Дородная, красивая, совсем не старая, она не переставала
щебетать на родном украинском, нисколько не скры-
вая своего мнения обо мне. Перед дверью ес квартиры Миша преду-
предил меня о некоторой эксцентричности своей матери и просил не
обращать внимания. Но его предупреждение не спасло меня от шо-
ка.
-Ой, страшне! - прямо на пороге заголосила пани Доценко. - А тоща то, яко
жардина! Ни с переду, ни с заду!
И без толку было объяснять, что лишний вес теперь не в моде, и ес сыну
нравятся стройные женщины, да и сам он упитанностью не страдает. Нет,
Ганна Степановна стояла на свосм и на убой закарм-
ливала нас варениками, пирогами, поросятиной.
-15-
А дни летели всс быстрей, устремляясь к приближающейся осени. Мы
встречались почти каждый день, но фантазия Бори не иссякала: то он всз
меня кататься по Неве, то в ресторан, то знакомил меня со своими друзьями.
Когда он работал в дневную смену, то неизменно в два часа под окнами
<эТрюма> ревела сирена патрульной машины, и с весслой улыбкой он
подсаживался к нам с Таней. Поэтому, когда вдруг однажды он не приехал я
ни на шутку встревожилась, хотя Ольга убедительно вдалбливала мне, что
просто их смену сочно выз-
вали на ДТП. Честное слово, я беспокоилась за него, не за себя, и, когда Таня
обозвала меня собственницей, я клятвенно заверила ес, что Боренька для
меня то же, что старший брат, лучший друг, един-
ственный человек, который смог заставить меня поверить в хорошее, и, если
в один прекрасный день он не придст, я всс равно не переста-
ну молиться за его благополучие.
-Ну-ну, - с усмешкой перебила меня Таня, - И всс-таки я ещс погу-
ляю на вашей свадьбе, так что про брата и друга не надо.
Вечером Боря не позвонил, а я, сдерживая слово, продолжала мо-
литься. А утром меня разбудил очередной приступ апатии. Мне было всс
равно, как я выгляжу, что на мне одето, что обо мне дума-
ют. Я влезла в джинсы, накинула старую, давно уже ставшую дач-
ной, куртку, напялила кроссовки и, влив в себя чашку крепкого ко-
фе, потащилась к метро. Голова раскалывалась, на душе было пога-
но, и хотелось сделать какую-нибудь гадость. Я на время ограничи-
лась тем, что бросила мимо урны какую-то бумажку, и стала приду-
мывать что-нибудь повесомее, но из размышлений меня вывел Вить-
кин голос.
-Привет! - он вдруг вырос передо мной. Я не то, что не испугалась, я даже не
удивилась, что он в такую рань прикатил с другого конца города под мои
окна. Мне просто стало страшно скучно.
-Привет! - ответила я, не останавливаясь.
-Быстро ты забываешь старых друзей, - выговорил он явно заготов-
ленную фразу. Бедняжка! Наверное, всю ночь придумывал, как он вдруг
явится передо мной, и я паду к его ногам. Надо же быть таким идиотом! Он
был не доволен столь равнодушным присмом, но засе-
менил рядом со мной, ожидая ответа. Я злорадствовала. Вот на ком я
отыграюсь! Видя его замешательство, я продолжала хранить непре-
клонное молчание.
-Помнится, когда-то ты была разговорчивее, - начал он новую атаку, но
ответа опять не последовало. - Катя! Неблагодарность - худшее из зол. Когда
ты просыпалась ночами оттого, что тебе казалось, что ты вся в крови, я
выслушивал твои бредни! Я хранил твои пакостные
-16-
тайны! На твоей совести две смерти, а все считают тебя ангелочком! Как
Микки Маус тебя называет? Незабудка? Он ещс не знает, что ты за стерва?
-Чего тебе надо? - всс-таки не выдержала я.
-Ты любишь меня?
-Нет, - устало отмахнулась я.
-Я знаю, что любишь, - Витька не верил, что его можно не любить. Вероятно,
я сама была в этом виновата. Когда мы ещс учились в од-
ной школе, я неожиданно обнаружила, что этот хамоватый лоботряс стал мне
нравиться. Ну ещс бы! Я, профессорская дочка, разъезжа-
ющая по всему свету, играющая на скрипке, поющая романсы и читающая
мировую классику без перевода, и он! Рваные джинсы, сигарета в белозубой
улыбке, бесконечные вызовы к директору и романтика гульбищ по грязным
крышам новостроек. Он живо от-
кликнулся на мои нескромные заглядывания, но больше десяти минут я
никогда не могла вынести его общества. Сколько самовлюб-
лснности, сколько пошлости и неимоверной глупости было в этом несносном
мальчишке! Но с тех пор я никак не могла отделаться от его импульсивных
вспышек любви ко мне. Он ночевал под моими окнами, когда я переходила
из школы в школу, он неизменно заяв-
лялся туда и устраивал какие-то драки. Даже в университет прита-
щился! Но ещс до этого он стал свидетелем моего позора. И если раньше я
терпела его суицидные попытки и бесконечные истерики просто оттого, что
не знала, что делать, то теперь я покорно несла свой крест, и самой тяжслой
балкой в нсм был Витька.
-Ты ведь с этим хохляцким адвокатишкой только из-за денег, - про-
должал он объяснять мне мою жизнь. - Убить его что ли? Зря ты, Катя, с ним
связалась. Вот узнает он, как ты братца своего замочи-
ла да ещс одно безобидное существо, так прибьст ведь! Точно тебе говорю!
-Иди к чсрту! - взорвалась я, - Ну что тебе от меня надо? Ты мне опротивел!
Ты хоть видел свою гнусную рожу? Да пожалуйста, по радио рассказывай,
что ты там про меня напридумывал. Во-первых, у тебя доказательств нет, а,
во-вторых мне плевать!
Я же говорил, что ты меня любишь, - успокоено вздохнул Витька. Он всегда
успокаивался, когда доводил меня до истерики. Видимо, в нсм дремали
садомазохистские наклонности.
-Чего ты хочешь? - попыталась я взять себя в руки, видя, что мне от него не
отделаться.
-Напиши мне стихи, тихо промямлил Витька, заглядывая мне в гла-
за.
-17-
-Ты дурак? - я даже развеселилась.
-А что? Всем, кому не лень пишешь. А ведь только я оценю твос творчество,
только я знаю, как ты талантлива!
-Ну ты и загнул!
-Напишешь?
-Нет, - как можно решительнее отрезала я, - И если ты ещс раз за-
явишься ко мне, ты об этом пожалеешь.
-Ой-ой-ой! Напугала! - обрадовался Витька, предвкушая новую вспышку
скандала. Я вытащили из кармана сторублсвку, сунула ес в его грязную
хамскую лапу и ринулась в метро.
-Ты меня не купишь! - ошалело орал он вдогонку. - Стихи дороже денег!
Одним словом настроение он испоганил мне окончательно. От куда-то из
глубины вдобавок вылезло мос циничное рассудительное, придавленное
нежностью к Боре <эя>, и стало убеждать меня, что Бореньку чуть ли не силой
со мной познакомили, а потом ему просто скучно, а тут я подвернулась. Так
удобно! Работает рядом, что ни предложит, на всс соглашаюсь.
Непривередливая послушная болоночка! Да и интересно ему со мной,
пожалуй. Хотя нет, вот это вряд ли. Со мной, конечно, интересно, но только
не Боре, потому что при нсм я совершенно тупею. Пальчики дрожат, ножки
подкашива-
ются, мозги последние плавятся и несу какую-то околесицу, а то и вовсе
молчу минут по десять, так что он даже с беспокойством по-
глядывает - не случилось ли чего.
Работа не вывела меня из транса, и когда безжалостные стрелки дотикали до
двух часов, я умирающим голосом стала приставать к Тане:
-Танюш! Может, не пойдсм сегодня обедать?
-Да ты чего? - опешила Таня.
-Ну хоть давай для разнообразия в другое место сходим, - потянула я, уже
чувствуя, что битва за независимость проиграна.
-Не выдумывай! Чего ты себе там понакрутила? Идсм сейчас же в <эТрюм>,
Боря уже, наверное, приехал.
-Но Таня! - взмолилась я.
-Ну что ты ноешь? Не позвонил? И что теперь, конец света?
Таня буквально потащила меня к <эТрюму>, но даже не заходя туда, я уже
знала, что Бори там нет - у дверей не было патрульной машины. Отступать
было поздно, и я решительно нырнула в полумрак кафе.
-Катя! Катя! Иди скорее! - Ольга как будто ждала меня. Она выбежа-
ла из-за стойки и сунула мне в руки громадный букетище.
-Боренька десять минут назад заезжал, велел тебе передать. Вот!
-18-
Триста тысяч стоит! Только не говори ему, что я проболталась!
-А сам он не придст? - ошарашено пробормотала я.
-Если сможет. Их там вызвали куда-то, - понимающе вздохнула Ольга.
Мы с Таней забились в уголок и сделали заказ. К таким резким пере-
падам я ещс не привыкла. Всс во мне перевернулось, и я, казалось, уже не
смогла бы ответить, где верх, а где низ. Боже мой! Какие это были цветы!
Когда-то в Норвегии я что-то изучала про азбуку цве-
тов, знания, не востребованные за долгое время, улетучивались, но, взглянув
на букет, я сразу же прочла: (очарован (фр.)), хотя Боренька,
конечно же и не думал сказать такое.
И опять я вспомнила о Мише. Он никогда не дарил мне громадных букетов,
утверждая, что это дурной тон, что это неприлично. Таких безумств в моей
жизни ещс не было, хотя кому как не мне понимать и ценить их. Ведь и я
такая же ненормальная! И моя душа состоит из ночных телеграмм в стихах,
телефонных звонков, букетов на всю стипендию, побегов в закат и, что
называется, прыжков без парашю-
та. Боренька, конечно же, проверяет свой парашют прежде, чем сой-
ти в никуда, но я никогда не страдала излишней осторожностью и головой
вниз летела в бездну. Но тогда я ещс не знала этого. Тогда я верила, что мы с
ним на одной эмоциональной волне. Я не понимала его разумом, как это
происходило у нас с Мишей (он мог разговари-
вать со мной одними глазами), но вот чувствовали мы с ним одина-
ково. Так мне казалось. Когда-то Миша, пытаясь вразумить меня, сказал, что
такие люди, как я, не живут, а подобно явлениям приро-
ды, случаются, происходят в жизни других людей, сметая всс прош-
лое, перечсркивая будущее... таких, как я, невозможно полюбить, приручить,
удержать, просто потому что не успеешь. Ведь нельзя же удержать ветер или
дождь! Но как мы видим свет сотни лет назад угасшей звезды, так и любовь,
которую дарят такие случающиеся люди, мы ощущаем до самой смерти. И
вот я и подумала, что и сама встретила такого человека, и мы обязательно
поймсм друг друга. Одним словом, я позволила себе размечтаться.
-А ты говорила, тебя не любят, - передразнивала меня Таня. - Смот-
ри, какие цветы! Сказочные!
-Не то слово, - соглашалась я. Да, цветы были неправдоподобно хороши.
Теперь я даже знаю почему - они были последними, про-
щальными. Мне оставалось спать ещс две недели...
Боренька всс-таки приехал на обед и с сияющей улыбкой направил-
ся прямо ко мне. Наверное, мне надо было вскочить, поцеловать его, сказать
<эспасибо> глазами, но я, как это уже повелось, не сообразила

-19-
и весь обед мучилась угрызениями совести, видя, как он даже слегка поник.
Однако будучи натурой противоречивой, испытывая какое-то одно чувство, я
всегда не могла избежать и другого, противополож-
ного ему. Распрощавшись с Борей до завтра, я снова услышала, как откуда-то
издалека пробивается мой, так называемый, внутренний голос, пытаясь
усложнить мне жизнь: <эИ что же? Неужели ты дума-
ешь, что эти цветы для тебя? Да если бы он хотел подарить их тебе, то сделал
бы это наедине и лично. Ему нужна показуха! Ему надо покрасоваться перед
другими, а ты всего лишь подходящий повод!>. Но подобные мысли не
могли поколебать моих чувств к Бореньке. Даже если так, то что в этом
плохого? Это же просто мальчишество! И потом я всегда считала, что лучше
быть использованной, чем остаться невостребованной. Под конец дня я уже
полностью оказа-
лась во власти нежной благодарности, выразить которую могла только в
стихах. Говорить что-то ему я не смела, в его присутствии мною овладевала
какая-то паранормальная робость, но стихи есть стихи. Это лучшее во мне, я
всегда так считала. Не знаю, хороши они или плохи. Я думаю, дурной поэзии
вообще не бывает, ведь любое стихотворение - это кусочек чувства,
увековечивающего какой-то момент... В конце концов, по-моему, когда стихи
посвяще-
ны тебе - это страшно приятно, даже если они и бездарны. Больше мне
нечего было дать Бореньке, нечем было его отблагодарить. И на следующий
день при прощании я отдала ему конверт. Он попросил разрешения
прочитать потом, наедине, и положил его в бардачок.
Перед этим опоэтизированным прощанием я познакомила его с Анной,
моей школьной подругой. Это было своеобразным испыта-
нием. Дело в том, что Анюта обладала поразительно яркой внеш-
ностью и в профессиональном кругу была известна как подающая надежды
начинающая фотомодель. Она была красива, весела, добра, но грубовата,
резка, и чего-то в ней было, на мой взгляд, слишком много: то ли чересчур
громкого голоса, то ли излишней самоуверен-
ности. Но мужчинам она всегда очень нравилась. Нет, я и не думала о том,
что между мной и Боренькой нечто такое, на чсм можно будет зафиксировать
ось своего мировоззрения, но подсознательно, види-
мо отчаянно хотела этого и надеялась, что сон окажется явью, белой полосой,
недавно напророченной мне Алисой. Боренька превзошсл
все мои ожидания. Аня не только не увлекла его, по-моему, она ему даже не
понравилась. По крайней мере об этом, как мне казалось, говорило
выражение его лица. Анна явно была в тот вечер третьей лишней, но, к
счастью, не почувствовала этого и со свойственным ей жизнелюбием
наслаждалась каждой секундочкой бытия. Мы с ней,
-20-
хотя и были совсем разными, очень любили друг друга, и Анюта, испытывая
явное чувство гордости, не переставала расхваливать ме-
ня: и учусь-то я отлично, и по кабакам-то не шляюсь, а стихи..!
-Боренька! Катя читала тебе свои стихи? А рассказы? Боже мой! А как она
танцует!
Я и слова не могла вставить в эту тарабарщину. Испугавшись, что она сейчас
ещс расскажет, как я < чудесно пою>, я с силой наступила ей на ногу. Анютка
вздрогнула и, весело подмигнув мне, замолчала.
-Что же ты мне ничего не рассказывала? - воспользовался паузой
удивлснный Боря.
-А зачем? Ты бы ещс подумал, что я хвастаюсь, - отшучивалась я. Я не
любила рассказывать о своих увлечениях. Мои стихи, рассказы и
музыкальные изыски были доступны лишь самым близким мне лю-
дям, тем, кому я доверяла, потому что всс это казалось мне очень личным. Но
от Бори, конечно же, у меня не было секретов, а моя скрытность объяснялась
лишь тем, что, когда рядом был он, меня уже не существовало. Я не хотела
отвлекать своего внимания от не-
го, мне не хотелось быть в центре, и потом, может быть, ему всс это не
интересно. И вообще это я не вижу, что вся моя писанина - всего лишь
приступ графомании, а он наверняка это заметит.
Мы подвезли Аню к метро и отправились ужинать в одно из цент-
ральных кафе. Ещс и девяти не было, и кафе почти пустовало. Таин-
ственный полумрак, мебель, в которой я буквально утопала, всс это
способствовало тому, что разговор скользил от одной ничего не зна-
чащей темы к другой, не делая акцентов и ни на чсм не задержива-
ясь. Но вдруг Боря решил открыться мне. Я не знаю, не помню, как всс это
получилось, но в тот вечер он рассказал мне про нес, про Ви- ку. Он говорил
долго, не подымая на меня глаз, но и так, не имея возможности поймать
любимый взгляд, я всем своим существом чувствовала не проходящую боль
чужого сердца. Мой беспокойный мозг перебивал тягостную смуту
сострадания бесконечными вопро-
сами: зачем он об этом рассказывает? Да ещс мне? Разве про такое говорят?
Вика была старше Бореньки на четыре года, но это не соз-
давало препятствий для их романа. Она позволила ему любить себя, и целый
год он носил ес на руках. Дело уже шло к свадьбе, но... По-
чему-то всегда, когда человек безумно счастлив, когда его жизнь на-
чинает напоминать глупую банальную сказку, по закону подлости, в
действие вступает какое-нибудь мерзопакостное <эно>! Да ещс бы! Цветы в
постель, брильянты на четырнадцатое февраля, подарки, путешествия... Так
не бывает! Так просто не может быть, потому что жизнь - жестянка. А может
быть в действительности не бывает вза-
-21-
имной любви? Ведь когда любишь этого так много, что другое, пусть
похожее, чувство уже не сможет добавить, приплюсовать к твоей любви что-
нибудь ещс. Человеческое сердце слишком малога-
баритно для любви, она разрывает его, вытесняет из него жизнь, и если
безграничного необъятного моря эмоций коснстся волна взаим-
ности, то сердце просто рассыпется, разобьстся. К тому же все лю-
бят по-разному, нет ни одной пары абсолютно идентичных чувств. У меня
всегда вызывало недоумение, что в богатейшем русском языке существует
лишь одно слово для обозначения невероятного разно-
образия, живущего в нас. Как можно одним глаголом именовать свос
отношение к еде, природе и тому единственному человеку, ради ко-
торого если и не стоит, то по крайней мере страстно хочется жить?
Я не знаю, как она могла так поступить с ним. Видя Бореньку, я не
позволяла себе сомневаться в том, что Вика была изумительной, самой
замечательной. Я даже попыталась оправдать ес: ведь она его старше
и,конечно же, понимает, что рано или поздно этот факт нач-
нст играть существенную роль в их взаимоотношениях. Но вот так...
изменить, вернуться, потом опять уйти и звонить, мучить его? Наверняка
должна быть какая-то веская причина для этого, но в чсм дело я была понять
не в силах.
Страшнее всего было то, что я ничего не могла сделать для него, ничего!
Мне не заменить ес, потому что я это я, а она это она. Мне не вернуть ес,
потому что я не Бог. Мне не избавить его от боли, потому что он сам не
может, не хочет с ней расстаться. Он слишком романтичен, слишком
чувствителен, а в таких делах требуется трез-
вый, если не циничный, свободный от эмоций рассудок. Нет, я ниче-
го не могла сделать для того, для кого была готова на всс. Наверное, если бы
он приказал мне прыгнуть с крыши, я бы даже не спросила, зачем, только
попросила бы позволения сделать это с закрытыми глазами, но он не
приказывал и ни о чсм не просил. Он только де-
лился со мной своей болью, и я ненавидела себя за то, что не в силах \была
унять ес. Всс, что я могла - это писать. Писать только для него.
Как раз в тот вечер я и отдала Бореньке свои первые стихи, освя-
щснные моим чувством к нему. И конечно же весь следующий день я
мучилась сомнениями, любопытством, тревогой. Ко всему этому масла в
огонь подливал гаденький внутренний голос. Дескать, мог бы ещс вечером
позвонить и хотя бы <эспасибо> сказать! Но я никог-
да особенно не прислушивалась к нему. Тем более, что Боренька уже давно
стал для меня эталоном правильности. Всс, что он делал не могло вызвать у
меня не то что нареканий, но даже и тени сомнения в безупречной чистоте
его поступков.
-22-
Как это уже повелось, Боренька заехал за мной на работу, и мы ре-
шили осуществить полуспонтанную вылазку загород, прихватив с собой и
Таню. Идея взять под Всеволожск и ес принадлежала Боре, и что-то
оборвалось во мне. Я забеспокоилась, что своим стихоплст-
ством влезла куда не надо, и теперь он боится остаться со мной на-
едине. Я судорожно вспоминала, что я там понаписала. Нет, кажет-
ся, всс должно быть нормально. Там не было ни слова, ни намска на мои
беспочвенные воздыхания. Я бы не осмелилась, я бы не стала разрушать свос
теперешнее счастье в надежде заполучить большее. Большего и быть не
может!
Боря ни словом, ни жестом не намекнул на вчерашний конверт. Пока машина
летела по шоссе, я неустанно оглядывалась на бардачок - ту-
да Боря положил его вчера. Может быть, забыл? И когда Боренька вышел под
беспросветный ливень за провиантом для нашей вылазки, я бесцеремонно
залезла внутрь - нет, письма не было.
-Катя! Ну что ты дсргаешься? Расслабься! Вечером, наверное, всс тебе
скажет! Раз приехал, всс отлично! - мешала мне расстроиться Таня.
-Думаешь? - неуверенно взглянула на нес я.
-Прекрати! - она даже поморщилась, - Всс просто здорово! И мы, три идиота,
едем в дождь загород купаться, создавать романтику! Разве может быть что-
нибудь прекраснее этого кретинизма?
И действительно вряд ли можно было себе представить что-нибудь
прекраснее нашего ребячества. Сейчас, когда я оглядываюсь на свой
прошлое, мне кажется это был лучший день в моей жизни! Погода,
потворствуя нам, разгулялась. После проливного дождя солнце све-
тило особенно ярко и, пробиваясь сквозь могучие кроны сосен, оза-
ряло узкое длинное озеро, подсрнутое дымкой. Конечно же, таких озср
тысячи, и всс же ничего таинственней этой полудикой красоты я ещс не
видела. Казалось, что мы совсем одни, но изредка вдалеке слышались бодрые
голоса, угадывался ход чужой жизни, и от этого делалось головокружительно
легко. Да, люди где-то здесь, и всс же они далеко, и никто не нарушит этого
хрупкого летящего часа. Но мои друзья не давали мне размечтаться.
Боренька развил кипучую деятельность над непослушным костром, а Татьяна
потащила меня в лес, собирать чернику.
-Мы поставили себе цель - собрать стакан, и обязаны достичь ес, -
настойчиво обрывала она мос нытьс.
-Но Таня! Боре-то там скучно! Мы ушли непонятно куда! Он уже три раза из
машины сигналил!
-Ты для кого чернику собираешь? - прищурилась Таня, - вот и соби-
-23-
рай!
Осознав, что она не успокоится, не насытив свой разыгравшийся азарт, я
подчинилась. Собирали мы не так уж и долго - черники бы-
ло страшно много! И вскоре, то и дело отворачиваясь от дыма, мы уже
сидели втросм на живописном бережку и занимались чревоуго-
дием. Когда всс было съедено и выпито, Боря потащил меня купать-
ся. Я с детства ненавидела воду, но то ли от вина, то ли от того, что всс было
так чудесно, я не отказалась, во мне не шелохнулось при-
вычное чувство брезгливости к водному мракобесию. Я сама себе удивлялась
- и чего я раньше лишала себя таких бесхитростных ра-
достей? И когда мы стали собираться назад, больше всего на свете мне
хотелось остаться с этим озером наедине, выслушать его, по-
нять. Но разве могла я позволить себе такую выходку, когда Борень-
ка чувствовал ответственность за меня? И его <эФиат>, самый луч-
ший на свете, унсс всю нашу троицу из этого маленького рая, обви-
вая какой-то лсгкой нежной мелодией. Таня, похорошевшая и пове-
селевшая, распрощалась с нами у Финляндского вокзала, и Боренька повсз
меня домой. И вновь мной овладело беспокойное ожидание. Ведь не может
же он совсем ничего мне не сказать! Перебросившись с ним парой реплик, я
судорожно потянулась к сигарете. Правда ему не нравиться, что я курю... Но
всс равно. Надо успокоиться, прийти в себя. Наконец, я решилась.
-Ну как? Ты прочитал мос вчерашнее послание? - по возможности веселей
спросила я. Боренька как будто ждал моего вопроса, как будто сам только что
думал о том, что ответить мне.
-Да! Катюша! Спасибо! Я даже не знаю, что сказать, - его рука креп-
ко сжала мою и уже не отпускала ес. - Я вчера сразу хотел тебе поз-
вонить, но потом решил, что лучше лично... Мне ещс никто не писал стихов.
-Я рада, что тебе угодила, - облегчснно вздохнула я. Всс нормально. Я ничего
не испортила. Я не отдсрнула свою руку, и Боря всл маши-
ну, что называется, одной левой. Шоссе было пустынно, вечер смяг-
чил все краски, и мне хотелось стать каким-нибудь карандашиком и валяться
в бардачке его машины. Одним словом, я совершенно оту-
пела. Это уже была вторая фаза моей болезни, ярко проявляющаяся, заметная
для окружающих, потому что ни с того ни с сего я начина-
ла смеяться, в самые неподходящие моменты на моих губах расцве-
тала идиотская, но заразительная улыбка. Я была так счастлива, что, видимо,
мой мозг не выдержал наплыва чувств и отказал.
Из памяти снова вылезал полузабытый образ Коляковцева.Я вспом-
нила, что он тоже как-то взял меня за руку и полез целоваться. Бог
-24-
мой! Я так испугалась! Мной овладел такой неописуемый ужас! Я потом
сама себе удивлялась, но в тот момент сработал инстинкт са-
мосохранения, и я со всей силы залепила бедному Мишеньке пощс-
чину. Тогда уже испугался он и чуть было не затащил меня к психи-
атору. Почувствовав, что со мной что-то не так, он больше никогда не
касался меня, ожидая, как он говорил: <экогда я оттаю>. С Михаи-
лом я была знакома почти год, с Борей - меньше месяца, но его я не боялась,
я безгранично доверяла ему. С чем была связана такая странная перемена во
мне - сама не знаю, лишь теперь у меня есть время удивляться, а тогда я
только летела и упивалась своим полс-
том, не понимая, что вот-вот рухну на землю.
В следующее свидание мы снова запаслись провиантом и отправи-
лись на дачу к Боренькиному другу. Это было так похоже на мою Володарку.
Лениво ползло время, движения и мысли замедлялись, по всему телу
расползался какой-то блаженный покой. Тишина, пус-
тые разговоры, карты, терпкое вино, Рома, его девушка и сияющий Боренька.
Я не думала, что этот выезд будет таким домашним, таким родным. Как-то
Миша тоже повсз меня на дачу своего приятеля, и ни на секундочку я не
смогла там расслабиться. Всс время мои нер-
вы накалялись от напряжения. Не выдержав, я даже стала избегать общества
собравшейся компании, искать уединения. Покой я обрела на уютном
балкончике второго этажа красивого свежеиспечснного дома. И тут же
устроилась в удобном кресле, поджав под себя уста-
лые ноги и прихватив какой-то глупенький детективчик. Но не прошло и
часа, как передо мной оказался один из Мишиных прияте-
лей. Развалившись в кресле, он лениво жевал клубнику и скрываясь за
шикарной улыбкой, пристально разглядывал меня.
-Да, Катюша, ты действительно похожа на незабудку, - мурлыкал он,
щурясь на солнце.
-С чего это? - я ещс не успела вернуться из книжки, и мне был труд-
но на ходу придумать какую-нибудь колкость.
-Почему вдруг? Ещс полгода назад, когда я поинтересовался у Коля-
ковцева, кто его новая пассия, он однозначно ответил: <эНезабудка!>.
Я, признаться, слегка обалдел от столь поэтичных определений. Ре-
шил было, Мишенций переутомился. Но нет! Вот сейчас смотрю на тебя и
вижу - старик ещс в здравом уме, раз сумел подобрать такое точное слово. Я
то уж точно тебя не забуду.
-Стоит ли утруждаться? - усмехнулась я.
-А вот и я над этим же думаю, - с готовностью подхватил Женя. - С одной
стороны, страшно хочется тебя погубить, но.., - он состроил какую-то мало
понятную мне гримасу и вновь расплылся в улыбке.
-25-


назад |  1  2 3 | вперед


Назад
 


Новые поступления

Украинский Зеленый Портал Рефератик создан с целью поуляризации украинской культуры и облегчения поиска учебных материалов для украинских школьников, а также студентов и аспирантов украинских ВУЗов. Все материалы, опубликованные на сайте взяты из открытых источников. Однако, следует помнить, что тексты, опубликованных работ в первую очередь принадлежат их авторам. Используя материалы, размещенные на сайте, пожалуйста, давайте ссылку на название публикации и ее автора.

281311062 (руководитель проекта)
401699789 (заказ работ)
© il.lusion,2007г.
Карта сайта
  
  
 
МЕТА - Украина. Рейтинг сайтов Союз образовательных сайтов