Двоеверие как результат преемственности язычества и христианства - Искусство и культура - Скачать бесплатно
кличут мёртвых...
В пасхальную неделю совершали радуницы (поминки на кладбище, во время
которых пили сами и "угощали" покойников, они происходили на могилах
и соединялись с плачем по умершим, а за тем с пиршеством при бубнах, с
песнями и плясками) и всякое на них бесование. В первый понедельник
Петрова поста ходят по сёлам, по погостам, по рекам и по рощам на
игрища и творят бесовские потехи... «[см.(10)]
1.6
Особую область в бытовом православие представляет народная
интерпретация образов христианских святых. Истоки культа святых уходят
в дохристианские мифы и обряды, к древним верованиям многих народов.
Впитав традиции дохристианских многобожных религий, христианство по
существу превратило святых в старых языческих богов.
Под именами святых в православном пантеоне продолжали свое
существование древние славянские боги - покровители плодородия,
природы, боги целители и защитники.
Главным объектом поклонения приверженцев православия на Руси
стал не Иисус Христос, и не христианская Троица, а земная мать
богочеловека дева Мария, которую чтут как Матерь Божию", «Богородицу».
В сознании членов русской православной церкви она заняла - и
продолжает занимать поныне - центральное место, не предусмотренное ни
догматикой, ни нормами церковной жизни. Этот евангельский персонаж,
которому христианским вероучением отведена далеко не центральная роль,
приняла на себя всё то, что раньше предназначалось Рожаницам и
Мокоши. Христианская Богородица стала восприниматься с чисто
языческих позиций:
как женское аграрное божество, являющееся стимулятором непрерывного
возрождения природы, источником плодородия земли, гарантом урожая,
создательницей основ для нормальной жизни земледельца. Поэтому
вопреки христианской догматике, которая характеризует Богородицу
прежде всего как “Матерь Божию", "Приснодеву", "Пречистую",
"Всенепорочную", православные верующие выдвинули на первый план
функцию покровительницы, заступницы, помощницы в делах первоочередной
важности. Её называют не только "Утешительницей", “Целительницей",
"Спасительницей", «Споручницей грешных», но и «Вододательницей»,
"Млекопитательницей", "Спорительницей хлебов"
Компетенцией женских образов в православии считалась власть над
стихийными явлениями - пожарами, эпидемиями и т.д.
Существовал обычай обходить горящие дома с иконой Божией Матери
“Неопалимая Купина”, что по поверьям помогало остановить огонь.
Некоторые иконы Божией Матери - Смоленская, Владимирская, чтились как
избавительницы от заболеваний - оспы, чумы, периодически поражавших
целые области России.
Наряду с Христом и Богородицей языческую окраску получили в
русском православии и другие "силы небесные": как положительные
(ангелы, архангелы, херувимы), так и отрицательные (сатана, бесы). К
ангелам были причислены духи-покровители локального характера, вроде
домового, а к бесам отнесена вся та мелкая нечисть, олицетворяемая с
неудачами и бедами, которой фантазия славянина-язычника населила
окружавший его мир.
В образе библейского пророка Илии, как он воспринимался
обыденным сознанием приверженцев русского православия, отчётливо
просматриваются черты древнеславянского Перуна. Поэтому и закрепилось
за ним название-Илья Громовержец
Молебны о дожде и ведре адресовались пророку Илие, просьбы об
избавлении падежа рогатого скота святым Модесту и Власию.
Желавшие выйти замуж молились святой Прасковье и т.д.
Севастийский христианский епископ Власий, никогда не занимавшийся
скотоводством, ассоциировался с языческим Волосом (Велесом), переняв
от него функции "скотьего бога".
Епископ города Миры Ликейские Николай, который чтится церковью
как Николай Угодник или Николай Чудотворец, превратился в Николу-
покровителя земледелия и урожая, так же властелин водной стихии-
спасителя рыбаков и моряков (Никола Морской).
Популярностью своей он соперничал на Руси со Спасом и Богородицей.
Иерусалимского христианского архиепископа Модеста "специализировали"
как целителя скота, римских врачей, мучеников- бессребреников Косму и
Дамиана сделали "целителями кур" (а заодно и покровителями
кузнечного ремесла - "святыми кузнецами").
1.7
Следует так же сказать, что в годовом круговороте крестьянин
наблюдал определенную закономерность, осознание которой привело его к
выделению повторяющихся периодов годового цикла. Производственные
календарные циклы складывались из последовательных дат работы в поле и
дома и сопровождались религиозными праздниками и обрядами, магическими
действиями, суевериями,
приметами, обычаями, многие из которых восходили к первобытной вере в
зависимость жизни человека, его судьбы и хозяйства от
сверхъестественных сил.
Христианская церковь (дабы гармонично вливаться в быт простых
людей) как бы присвоила себе этот календарь и придала ему религиозно-
христианский характер. К важнейшим датам древнего славянского
календаря был приурочен официальный церковный месяцеслов - святцы.
Однако образовавшиеся в результате их слияния “бытовые святцы”
свидетельствуют о том, что церковь не совсем добилась желаемого успеха.
Христианские имена и названия получили прозвища и наименования,
лишь внешне связанные с церковными, а по содержанию - языческие,
близкие и понятные крестьянству.
Пример. Даты календаря Март - Апрель напоминают крестьянину о
близких полевых работах.
Март: 1 - Евдокия (гадали об урожае ржи по полосам снега)
4 - Герасим Грачевник (прилет грачей);
7 - Василий Капельник
9 - Сорок Мучеников (прилет жаворонков) и т.д.
Анализируя праздники русского земледельческого календаря второй
половины 19 века, я попыталась установить, какие из них сохраняли
древние религиозно-магические черты.
В русской новогодней обрядности и обрядовой поэзии получили
преломление не только производственные моменты, но и некоторые черты
древнего социального устройства общества, в частности отношение семейно-
родового строя. Из обычаев такого рода следует отметить колядование.
Оно заключалось в том, что перед Новым годом крестьянские девушки и
молодые женщины группами ходили по селу, “днем и вечером под окна или в
сени кричать коляду”.
Песня - коляда некогда представляла собой магическую форму -
заклятия богатства и благополучия семьи. Оно содержала или величание -
прославление хозяев дома, пожелание им здоровья и довольствия, или
просьбу. По требованию колядующих хозяева вознаграждали их съестными
дарами - это была жертва Коляде. Разжигали костры, и под веселые песни,
сопровождаемые танцами ряженых, собранная еда коллективно поедалась.
Наряду с колядками в новогодне-рождественском цикле исполнялись
и существенно отличавшиеся от народных произведений рождественские
славения - особый вид поздравительного стиха позднего духовного
происхождения.
Церковные праздничные песнопения излагали отрывки из святого
писания. Обычно евангельскую легенду о рождении Христа.
Колядованием начинались зимний святки - древний славянский
праздник начала Нового года.
СВЯТКИ.
Зимний праздничный цикл русского земледельческого календаря в
быту населения открывали святки, состоящие из цепи обрядовых игрищ
увеселений, праздничных сборищ. Хотя святки по времени и совпадали с
церковными датами - начинались со второго дня рождества христова и до
крещенского сочельника, но по существу они были мало связаны с
христианством. Вплоть до наших дней рождественско-новогодняя обрядность
удерживала обширный пласт древних религиозно-магических обрядовых
элементов. Старейшей и повсеместно распространенной формой проведения
новогодних праздников являлись святочные посиделки - ”вечеры”. Одним из
элементов народных игрищ, происходивших на вечерах, было ряженье -
народный обычай, корни которого уходят в глубь веков.
В средней полосе России в костюмах ряженых преобладали бытовые
маски. И по времени возникновения, и по своим функциям маски бытовой
группы отличались разнообразием. Эта группа включала одновременно и
религиозно-магические образы и персонажи социально-психологического
характера.
В состав традиционных святочных персонажей входили такие типы
ряженых, как: “старик”, “старуха”, “баба”, “мужик”, “старуха с брюхом”
и другие связанные с культом плодородия и деторождения. Облачения в
маски- “хари” не только скрывающие лица и изменявшие обычный вид людей
, но и сочетавшие 2 типа в 1 - умирающее и рождающее начало , отразило
народную символику земного плодородия, изобилия, которая особенно
свойственна новогодней обрядности. Ту же тему брака, продолжения рода,
магического возрождения природы, развивали инсценировки и игры (
“кудеса “) ряженых: - “ свадьба “, “свадебная игра“.
Многочисленной была так же группа зооморфных ( звериных и птичьих
) масок, прообразы которых в своих истоках восходили к древнему
почитанию животных - коня, быка, медведя и т.д.
В отличие от южнорусских областей и Украины, где в аграрно-
магическом ряженье преобладала маска быка, культ которого здесь был
шире распространен, в центрально-русской полосе самостоятельная роль в
группе звериных масок принадлежало коню, кобыле, тогда как другие маски
имели второстепенное значение. Введение “коня”, «кобылки” в аграрно-
магическую обрядность, несомненно, стояло в непосредственной связи с
важнейшей ролью этого животного в производственной деятельности
русского крестьянства.
Лошадь в хозяйстве земледельца северной и центральной Руси была
незаменимой и главной производительной силой.
Отсюда почитание лошади как животного, имеющего
сверхъестественную силу влиять на плодородие полей, обладающего
защитными свойствами.
Бытовая сторона календарных праздников, состоявшая по
преимуществу из остатков языческих обрядов и действий, выражалась в
смеховых и шуточных формах. Народный культ смеха, вытесненный из
официальной жизни и церковного культа, сохранился в области около
церковных праздничных зрелищ. Смех играл видную роль в праздничных
увеселениях, связанных главным образом с моментами переодевания,
обновления внешнего вида.
Магическое преодоление страха смехом, мертвенности - радостным
возрождением, свобода, вольность, устремленность в будущее - всеобщие
черты народных игрищ и зрелищ.
Новогодне-святочный цикл сохранил ряд таких интересных моментов
как гадание, считалось, что открытое по святочному гаданию обязательна
сбудется.
Новогодний цикл обрядности завершался христианским праздником
крещения. В центре рождественского крещенского цикла крестьянского
календаря стояли древние аграрно-магические обряды, направленные на
достижение желаемого урожая, увеличение производительных сил природы,
здоровья людей.
Подобное мы можем видеть и других христианских праздниках как-то
Пасха, Великий пост, а так же в летних и осенних праздниках.
Явно языческое понимание места и роли святых просматривается в
следующих поговорках вошедших в народный календарь: "Пришёл Федул -
теплом подул", "На святого Пуда - доставай пчёл из-под спуда",
"Стефан Савваит ржице - матушке к земле кланяться велит", "Святой Тит
- последний гриб растит", "Иван Предтеча гонит птицу за море
далече".
«Двоеверие», сначала явное, затем скрытое, было преодолено русским
православием, но преодоление это оказалось в значительной степени
формальным, и достигла его церковь ценой компромисса, путём
приспособленчества. Византийское христианство не устранило славянское
язычество из сознания и повседневного обиход народов нашей страны,
ассимилировало его, включив языческие верования и обряды в свой
вероисповедный культовый комплекс.
Такая ассимиляция стала возможной потому, что христианство (в
том числе и принесённый на Русь византийский вариант) содержит в себе
многие элементы дохристианских верований и культов, языческих по
своей религиозной сущности. Это родство христианства с язычеством
создало основу для христианско-языческого синкретизма (слияние
верований и обрядов разных религий), составляющего религиозную сущность
русского православия.
Список литературы.
1. Болотов В.В. «Лекции по истории древней церкви», под редакцией
Бриллиантова А.Р., М. Спасо-Преображенский монастырь, 1994,
ориг.1907
2. Гальковский Н.М. «Борьба христианства», М. Наука, 1983
3. Гордиенко Н.С. «Крещение Руси. Факты против легенд и мифов»,
Л. Лениздат, 1984
4. Кривов М. В. « Православная церковь в Византии и на Руси»,
Преподавание истории в школе, №6, 1996
5. Носова Г.А. «Язычество в православии», М. Наука, 1975
6. Рыбаков Б.А «Язычество древних славян», М. Наука, 1994, 2-е
издание
7. Сергий, митрополит «Почитание божьей матери по разумению
святой православной церкви», Наука и религия, №3, 1995
|
