Разновидности вины - Юриспруденция - Скачать бесплатно
и косвенным умыслом коренится в волевом
элементе. Для прямого умысла характерно желание, а для косвенного -
сознательное допущение преступных последствий (ч. 3 ст. 25). Действуя с
косвенным умыслом, лицо сознательно допускает преступное последствие, но
это последствие не является ни целью, ни средством ее достижения, ни этапом
на пути достижения цели. Виновный в этом случае занимает пассивную позицию
по отношению к последствиям, поэтому преступления с косвенным умыслом (при
прочих равных условиях) принято считать менее опасными, чем преступления,
совершаемые с прямым умыслом. Совершая преступление с косвенным умыслом,
лицо может надеяться, что последствия почему-либо не наступят (надежда на
"авось"), а также рассчитывать на какие-то обстоятельства, позволяющие
предотвратить последствия.
При косвенном умысле виновный может безразлично или отрицательно
относиться к последствиям, активно желать их ненаступления, может
надеяться, что они не наступят - все это разновидности отношения к
преступным последствиям, которое характерно для косвенного умысла. При этом
необходимо установить, что лицо предвидело преступные последствия и
рассчитывало их предотвратить.
Косвенный умысел предполагает определенное психическое отношение лица
к возможности наступления преступных последствий (сознательное их
допущение), а поэтому область совершения преступлений с этим видом умысла
ограничена только так называемыми материальными преступлениями (объективная
сторона которых содержит последствия в качестве обязательного признака).
В формальных преступлениях последствия не входят в число обязательных
признаков объективной стороны и для решения вопроса о юридической оценке
(квалификации), об ответственности не играют никакой роли. А следовательно,
и не требуется установления к ним психического отношения.
Что же касается вины в отношении самого действия, составляющего
объективную сторону формальных преступлений, то она может быть выражена
только в прямом умысле, так как воля лица в этих случаях направлена на
совершение действий.
В этих случаях лицо желает совершить эти действия.
Деление умысла на прямой и косвенный имеет практическое значение.
Чтобы установить умышленную форму вины, необходимо выявить признаки прямого
или косвенного умысла (разновидности данной формы вины). Ряд преступлений
совершается только с прямым умыслом, обязательным признаком которых
является цель преступления. В этом случае отсутствие признаков прямого
умысла не позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности.
Приготовление и покушение на преступление возможно при наличии лишь прямого
умысла.
Однако закон не считает безразличное отношение к общественно опасным
последствиям своих деяний обязательным элементом косвенного умысла, и
поэтому доказывать его наличие при констатации сознательного допущения
таких последствий не требуется[6].
Умысел является наиболее распространенной и представляющей повышенную
опасность формой вины, так как умышленное деяние сознательно направленное
на причинение вреда обществу, создает большую вероятность причинения этого
вреда, чем неосторожное действие. Лицо, совершившее умышленное
преступление, также представляет большую опасность. В связи с этим,
умышленное преступление при прочих равных условиях влечет более строгое
наказание, чем аналогичное преступление, совершенное по неосторожности и
правовые последствия также более серьезные: судимость за умышленное
преступление препятствует передаче лица на поруки, установлены более
строгие правила условно-досрочного освобождения от наказания, возможность
признания лица особо опасным рецидивистом, амнистия применяется в
ограниченном объеме.
В зависимости от содержания интеллектуального и волевого элементов
умысел делят на определенный, неопределенный и альтернативный. В
зависимости от момента формирования выделяют умысел заранее обдуманный
(предумысел) и внезапно возникший. Эти виды умысла не являются
самостоятельными и не образуют каких-либо новых форм вины, они дают
возможность в большей степени раскрыть содержание прямого и косвенного
умысла.
Внезапно возникшим (простым) называется такой умысел, при котором
намерение совершить преступление возникло у виновного сиюминутно и сразу же
было исполнено. Нередко скоротечное формирование умысла "провоцирует"
обстановка (увидел - украл). Умысел может возникнуть и вследствие сильного
душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего.
Особенностью заранее обдуманного умысла принято считать
предварительную психическую деятельность лица до момента начала
преступления (возникновение побуждения, выработка цели и т.д.). В этих
случаях возникновение умысла отделено от совершения преступления
промежутком времени, в течение которого субъект укрепляется в решимости
совершить преступление. Этот вид умысла обычно свидетельствует о стойкости
антисоциальных наклонностей личности.
Безусловно, заранее обдуманный умысел может свидетельствовать о
большей тяжести преступления. Однако данное положение нельзя рассматривать
в качестве универсальной оценки содеянного.
В зависимости от степени конкретизации виновным преступных
последствий, совершаемых деяний, умысел делится на определенный
(конкретизированный), неопределенный (неконкретизированный) и
альтернативный. Критерием данной классификации является степень
определенности представлений субъекта.
Определенный (конкретизированный) умысел характеризуется наличием у
лица представления о характере и объеме возможного вреда. Например, нанося
потерпевшему сильные удары по голове, груди, виновный предвидит возможность
причинения смерти и сознает величину этого вреда, умысел виновного
направлен на причинение смерти.
При неопределенном умысле наступившие последствия хотя охватывались
сознанием виновного, но они не были определены, не была конкретизирована
величина причиненного ущерба. Так, нанося удары по голове, виновный
предвидит, что в результате потерпевшему будут причинены телесные
повреждения, но он не знает, какой степени тяжести будут эти повреждения.
Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, следует
квалифицировать в зависимости от фактически наступивших последствий.
В случаях, когда лицо предвидит возможность наступления нескольких
конкретно - определенных последствий и воля его не направлена на одно из
них, а направлена в равной степени на достижение любого из этих
последствий, - следует говорить об альтернативном умысле. При
альтернативном умысле, например, виновный предвидит, что в результате его
действий или может наступить смерть потерпевшего, или будет причинен тяжкий
вред его здоровью. Если в результате содеянного наступают средней тяжести
последствия, то виновный должен отвечать за покушение на возможные более
тяжкие последствия, так как эти последствия охватывались его сознанием и
его воля была направлена на достижение этих более тяжких последствий.
При определенном умысле вопросы квалификации содеянного должны
решаться аналогично, и в этом проявляется близость альтернативного и
определенного умысла.
2.3. Неосторожность.
Неосторожность, как было указанно выше, является самостоятельной
формой вины. Она рассматривается как менее опасная форма по сравнению с
умыслом.
Статья 26. Преступление, совершенное по неосторожности
1. Преступлением, совершенным по неосторожности, признается деяние,
совершенное по легкомыслию или небрежности.
2. Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо
предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих
действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно
рассчитывало на предотвращение этих последствий.
3. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не
предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих
действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и
предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.
Хотя неосторожность является менее опасной формой вины по сравнению с
умыслом, преступления, совершаемые по неосторожности причиняют значительный
вред обществу и имеют относительную распространенность. В условиях НТР и
интенсификации труда при неразвитых рыночных отношениях увеличивается число
неосторожных преступлений и вопрос борьбы с этими видами преступлений остро
стоит на повестке сегодняшнего дня.
Неосторожность имеет свои признаки и в отличие от умысла связана с
отрицательным отношением лица к преступным последствиям, наступления
которых оно не желает и не допускает.
Ненаступление последствий, как правило, исключает ответственность за
неосторожное создание опасности причинения вреда. Это вытекает из
действующего законодательства, в ст. 26 УК говорится, что преступление
признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее,
предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих
действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления таких
последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности
должно было и могло их предвидеть. Такое понимание неосторожной формы вины
обусловило построение видов преступлений как материальных, а не формальных,
допускающих ответственность за неосторожное причинение вреда.
Учитывая особенность данной формы вины при совершении неосторожных
преступлений, нельзя привлечь к уголовной ответственности за приготовление,
покушение и соучастие.
При совершении неосторожного преступления все оттенки психического
процесса, отражающие внутреннюю структуру содержания этой формы вины,
уголовным правом объединяются в два вида - преступное легкомыслие и
преступную небрежность.
В теории уголовного права выделяют два вида неосторожности: преступная
самонадеянность(легкомыслие) и преступная небрежность.
2.3.1. Преступная самонадеянность (легкомыслие).
Преступление признается совершенным по самонадеянности, если лицо, его
совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных
последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало
на их предотвращение.
Преступная самонадеянность по своему интеллектуальному моменту
характеризуется тем, что лицо предвидит возможность наступления общественно
опасных последствий своего действия. Часто это связано с сознательным
нарушением правил предосторожности (правил безопасности движения на
транспорте, правил обращения с оружием, правил пожарной безопасности,
правил техники безопасности на производстве и т.д.).
Обстоятельства, на которые рассчитывает субъект при преступном
легкомыслии, могут быть самыми разнообразными:
. относящиеся к личности самого виновного (сила, ловкость, знание, умение,
опыт, мастерство и т.д.);
. относящиеся к обстановке, в которой совершается преступление (ночное
время, отсутствие людей и т.д.);
. относящиеся к действию других лиц (рассчитывает, что другие затушат
костер в лесу);
. расчет на силы природы, на механизмы и т.д.
Волевой момент преступного легкомыслия заключается в необоснованном
без достаточных к тому оснований самонадеянном расчете на предотвращение
преступных последствий. Данная особенность волевого содержания легкомыслия
обусловлена переоценкой своих сил или иных обстоятельств, на которые
рассчитывает лицо. О легкомысленном характере расчета свидетельствует тот
факт, что последствия наступили. Если же у лица были основания рассчитывать
на какие-либо обстоятельства, но они оказались недостаточными для
предотвращения результата, о чем не могло знать лицо, то в этом случае
отсутствует вина, а следовательно, нет оснований для привлечения к
уголовной ответственности (невиновное причинение вреда - случай).
По своему волевому моменту лицо легкомысленно рассчитывает на
предотвращение общественно опасных последствий, но его расчет не
оправдывается, оказывается не соответствующим объективной обстановке и его
возможностям, в результате чего наступают преступные последствия. Наиболее
часто вина в виде преступной самонадеянности бывает в автотранспортных
преступлениях. Водитель сознательно нарушает правила дорожного движения,
понимая, что могут наступить опасные последствия, но считает, что его
умение водить машину предотвратит их.
Вот уголовное дело рассмотренное в одном из судов Московской
области[7]. Инженер Клименко ехал на своей автомашине "Москвич" по улице
районного центра. В ней сидело еще четыре пассажира - родственники
Клименко. Впереди навстречу "Москвичу" двигался маршрутный автобус "Икарус"
с пассажирами. Клименко, которому надо было повернуть налево, решил, что
успеет это сделать до подъезда автобуса. В этот момент заглох двигатель
машины и она остановилась прямо на пути автобуса, водитель которого не смог
повернуть ни налево, так как навстречу шли другие автомашины, ни направо,
там был тротуар и стояли люди. Он стал тормозить, но избежать столкновения
не удалось. Автобус сильно ударил в правый бок автомашину и несколько
метров протащил ее перед собой. В результате один из пассажиров автомашины
погиб, а остальные, включая Клименко, получили тяжелые телесные
повреждения. Некоторые пассажиры автобуса, упавшие во время столкновения,
также получили травмы. Клименко был осужден по части 2 статьи 211 УК РСФСР.
Его вина состояла в преступной самонадеянности. Он понимал, что нарушение
правил дорожного движения может привести к столкновению автомашины и
автобуса (интеллектуальный момент), однако рассчитывал, что умение
управлять "Москвичом" и быстрый поворот дадут ему возможность благополучно
проехать (волевой момент). Однако расчет Клименко оказался неосновательным
из-за неожиданной остановки работы двигателя, в результате чего наступили
общественно опасные последствия.
Преступная самонадеянность, как форма вины, представляет опасность
тем, что лицо сознательно нарушает правила предосторожности, хотя и не
желает вредных последствий.
Преступная самонадеянность и косвенный умысел схожи между собой.
Неправильное разграничение преступной самонадеянности от косвенного умысла
может повлечь ошибку в установлении формы вины. Различие между ними следует
проводить как по интеллектуальному элементу, так и по волевому. Косвенный
умысел имеет некоторое сходство с преступной самонадеянностью.
По предвидению можем ли мы различить косвенный умысел и преступную
самонадеянность?
Предвидение, согласно теории уголовного права - это отражение в
сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в
будущем. Поэтому под предвидением общественно опасных последствий следует
понимать мысленное представление виновного о том вреде, который причинит
его деяние общественным отношениям, поставленным под защиту уголовного
закона.
Если выделить интеллектуальный элемент указанных видов вины -
предвидение, и сопоставить, то можно сделать вывод о том, что по
законодательной формулировке мы не можем отличить косвенный умысел от
самонадеянности, и ошибемся. Потому что в словесной формулировке разницы
нет, а то что стоит за этим - есть, и отличается это как черное от белого.
По характеру предвидения эти две формы сильно отличаются друг от друга.
Однако этого нет в кодексе, но это понимание есть в жизни, в здравом
смысле, реальности. И таким образом при косвенном умысле предвидение носит
конкретный (реальный) характер, а при преступной самонадеянности
абстрактный характер.
Таким образом отличие от косвенного умысла, при котором лицо предвидит
реальную возможность наступления общественно опасных последствий своих
действий, при самонадеянности возможность наступления последствий субъект
предвидит отвлеченно от конкретной ситуации, от есть абстрактно,
применительно не к данной, а к другим сходным ситуациям. Он предвидит, что
подобного рода действия вообще могут повлечь за собой общественно опасные
последствия, но полагает, что в данном конкретном случае они не наступят.
По волевому моменту преступная самонадеянность и косвенный умысел
также различаются между собой, так как у них разное волевое отношение к
последствиям. При косвенном умысле лицо безразлично относится к наступлению
общественно опасных последствий, а при преступной самонадеянности сознание
и воля лица не безразличны к возможным последствиям совершаемого им деяния,
а направлены на их предотвращение. При этом субъект рассчитывает на
конкретные, реально существующие обстоятельства, способные
противодействовать наступлению преступного результата, например, на свою
силу, ловкость, умение, опыт, мастерство, на действия других лиц, сил
природы, машин и механизмов, а также на другие определенные обстоятельства.
Но расчет оказывается неосновательным, легкомысленным, в результате чего
преступного результата избежать не удается.
Так например, С. управлял легковым автомобилем в сильной степени
опьянения, не имел прав на управление транспортными средствами: по пути
следования неоднократно грубо нарушал правила дорожного движения, в
результате чего сбил одного пешехода, через некоторое время - другого, а
затем автомашина столкнулась со встречной и ударилась о столб электросети.
Нескольким гражданам были причинены тяжкие и иные телесные повреждения и
нанесен существенный материальный ущерб. Суд квалифицировал действия С. по
чч. 1 и 2 ст. 211 УК РСФСР и счел указанное деяние совершенное по
неосторожности в форме преступной самонадеянности.
В данном примере суд не исследовал всесторонне все обстоятельства,
относящиеся к субъективной стороне преступления, в частности о возможности
его совершения с косвенным умыслом, когда лицо не желает причинить
общественно опасные последствия, но предвидит и допускает возможность их
наступления. Отсутствие желания свидетельствует о безразличном отношении
лица к последствиям своего деяния, но оно сознательно допускает их
наступления. По данному делу суд первой инстанции не исследовал вопроса о
том, что С. был уверен в невозможности наступления общественно опасных
последствий, и не обосновал своего вывода об этом. Вышестоящая инстанция
обоснованно отметила приговор суда ввиду неисследованности обстоятельств,
относящихся к установлению формы вины.
Таким образом правильное установление формы и вида вины необходимо для
квалификации содеянного, определение степени вины при индивидуализации
наказания, установления круга обстоятельств, подлежащих доказательству,
надлежащего воспитательного воздействия приговора на осужденного и иных
лиц.
Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо, его
совершившее, не предвидело возможности наступления общественно опасных
последствий своего действия или бездействия, хотя должно было и могло их
предвидеть.
Непредвидение общественно опасных последствий отличает небрежность по
интеллектуальному моменту от обоих видов умысла и от самонадеянности. Лицо,
как правило, не задумывается над опасным характером своих действий, над
тем, что этими действиями нарушаются правила предосторожности. Поэтому
мысль о возможных вредных последствиях не возникает в его сознании.
Волевой момент преступной небрежности состоит в том, что виновный хотя
и не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий, но
должен был и мог предвидеть их наступление, то есть имел обязанность и
реальную возможность предотвратить общественно опасные последствия
совершаемого им деяния, он не активизирует свои психические силы и
способности для ненаступления вредных последствий.
16 декабря 1991 года, вечером, Бубков, находясь в нетрезвом состоянии,
на улице у незнакомых ему Воробьева, Голованова А. и Голованова В. попросил
закурить. Воробьев ответил, что у него нет сигарет и дал недокуренную
сигарету. После этого Бубков взял Воробьева за руку и отвел его в сторону,
а Воробьев ударил его в лицо. В ответ Бубков нанес Воробьеву удар кулаком в
голову, отчего тот упал на спину, затылком ударился об асфальт и потерял
сознание. На следующий день Воробьев был доставлен в больницу, где 27
декабря 1991 года скончался.
Признавая себя виновным в нанесении удара Воробьеву, Бубков утверждал,
что он не предвидел возможности причинения потерпевшему тяжких телесных
повреждений. Эти доводы осужденного ничем не опровергнуты и объективно
подтверждаются материалами дела, в том числе показания свидетелей
Голованова А. и Голованова В., которые находились вместе с Воробьевым и
видели происходящие события.
Как видно из материалов дела, в результате нанесенного Бубковым удара
Воробьеву, потерпевшему причинен разрыв барабанной перепонки левого уха,
что относится к легким телесным повреждениям с кратковременным
расстройством здоровья, а тяжкие телесные повреждения в виде трещины
затылочной кости, ушиба головного мозга с кровоизлияниями в мягкие ткани
затылочной области головы, повлекшие смерть потерпевшего, причинены при
падении от удара головой об асфальт.
Бубков был осужден по ст. 106 УК РСФСР, предусматривающей
ответственность за неосторожное убийство в виде преступной небрежности. Он
хотя и не предвидел, но нанося удар Воробьеву по голове, должен был
предвидеть возможность наступления тяжких последствий (причинение тяжких
телесных повреждений, которые могли повлечь смерть Воробьева) и мог их
предвидеть.
Для установления того, должно ли было и могло ли лицо предвидеть
общественно опасные последствия своего деяния, судебная практика пользуется
двумя критериями: объективным и субъективным, которые позволяют отличать
неосторожность от субъективного случая или казуса (когда наступившие
вредные последствия находятся в причинной связи с деянием лица, но оно не
предвидело, не должно было и (или) не могло предвидеть наступление этих
последствий).
Объективный критерий преступной небрежности означает обязанность лица
предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий при
соблюдении должных для этого лица мер предосторожности. В статье 26 УК РФ
он выражен словами "должно было предвидеть". Это исходит из
профессиональных требований или иных специальных обязанностей лиц, а также
из предусмотрительности, основанной на жизненном опыте человека. Если на
лице не лежала обязанность предвидеть и предотвратить фактически
наступившие общественно опасные последствия, то их наступление не может
быть поставлено в вину этому лицу.
Объективный критерий позволяет установить каким образом должен вести
себя любой гражданин в данном конкретном случае, но определяя границы
противоправного поведения лица, не может дать ответа на вопрос, была ли
реальная возможность у конкретного человека предвидеть наступление
общественно опасных последствий. Для этого используется субъективный
критерий, который в статье 26 УК РФ выражен словами "могло предвидеть". Он
учитывает индивидуальные качества конкретного субъекта и обстановку
совершения преступления (жизненный опыт, образование, профессия, внезапная
болезнь, сильное переутомление, особые погодные условия и т.д.).
Разграничить умышленную вину с преступной небрежностью значительно
легче, чем с преступной самонадеянностью. Тем не менее в судебной практике
нередки случаи неправильной квалификации преступлений.
Еще один пример, Верховным Судом РСФСР 5 октября 1990 года работник
милиции Коновальчук С.А. осужден по п.п. "б", "г" ст. 102 УК РСФСР он
признан виновным в умышленном убийстве совершенном при следующих
обстоятельствах.
10 августа 1990 года около 22 часов Коновальчук зашел в ресторан, где
знакомым П., отмечавшим день рождения, был приглашен к столу. В первом часу
ночи участники застолья собрались домой и вышли в вестибюль, но выходная
дверь оказалась закрытой. Коновальчук достал из кобуры пистолет, который
имел право носить по мере службы и стал делать вид, что собирается сбить
выстрелом висевший на двери замок. Находившийся здесь же П. в шутку сказал,
чтобы Коновальчук выстрелил лучше в него и направился в его сторону. В
ответ Коновальчук навел на него пистолет и нажал на спусковой крючок.
Произошел выстрел, П. было причинено ранение головы, от которого он вскоре
умер.
Заместитель Председателя Верховного Суда СССР, находя квалификацию
действий Коновальчука неправильной, внес протест в комиссию по уголовным
делам Верховного Суда СССР. Рассмотрев дело, судебная Комиссия по уголовным
делам Верховного Суда СССР удовлетворила протест по следующим основаниям.
Вывод в приговоре о том, что Коновальчук умышленно убил П. не находит
достаточного подтверждения в материалах дела, исследовавшихся в судебном
заседании.
На предварительном следствии и в судебном заседании осужденный
последовательно пояснил, что не намеревался стрелять в вестибюле гостиницы,
тем более в своего приятеля, что считал пистолет незаряженным, хотел ради
шутки "щелкнуть" курком, когда зарядил пистолет - не помнит. Данных,
которые указывали знал о наличии патрона в патроннике в деле не имеется. В
какой момент и кем был поставлен на боевой взвод пистолет, также установить
не представлялось возможным. Во время застолья Коновальчук после извлечения
из пистолета снаряженной обоймы показывал оружие присутствующим, давал его
в руки. Из показаний свидетеля Тимина, видевшего все происходящее в
вестибюле ресторана, следует, что вынув пистолет из кобуры, Коновальчук не
заряжал его. Материалы дела свидетельствуют, что отношения между
Коновальчуком и потерпевшим были дружеские. Не возникало у них конфликтов и
в день происшествия. Обращения П. к Коновальчуку также не давало повода для
конфликта. Таким образом, не установлены какие бы то ни было
обстоятельства, которые позволяли сделать вывод, что Коновальчук был
настроен против потерпевшего. Более того, из показаний ряда очевидцев, что
в вестибюле ресторана царила атмосфера веселья и действия Коновальчука,
целившегося в замок, были восприняты как шутка. Судя по поведению
потерпевшего, он также воспринял их как неуместную шутку, не представлявшую
опасность для окружающих и лично его. Об этом свидетельствует и дружеский
тон его обращения к Коновальчуку, целившегося в замок двери. Поведение
Коновальчука после выстрела - растерянность, попытка оказать помощь
потерпевшему - также свидетельствует, что выстрел явился для него полной
неожиданностью. При таких данных следует признать, что Коновальчук грубо
нарушил правила обращения с оружием: не убедившись в отсутствии патрона в
патроннике, направил пистолет в человека, нажал на спусковой крючок. В
сложившейся ситуации он должен был и мог предвидеть возможность выстрела, а
поэтому его действия следует рассматривать как убийство, совершенное по
неосторожности, в результате преступно-небрежного обращения с оружием.
|
