Учение Аристотеля о первоначалах, этическое и социально-политическое воззрение Аристотеля - Философия - Скачать бесплатно
Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
«ОРЕНБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
РЕФЕРАТ
Учение Аристотеля о первоначалах, этическое и социально-политическое воззрение
Аристотеля
ОГУ 080116.8008.13 Р
Руководитель
_________________ Карпеева Е.В.
«_____» _______________ 2008г.
Исполнитель студент гр. 04ММЭ
_______________Широбоков П.Д.
«_____» ________________ 2008г.
Оренбург 2008
Содержание
Введение 3
1 Учение о первоначалах 4
1.1 Формальное первоначало 4
1.2 Материальное первоначало 5
1.3 Действующие или производящие первоначала 6
1.4 Целевая причина. 7
2 Теория познания Аристотеля 8
3Этические и социально политические взгляды Аристотеля 14
3.1 Социально-политические взгляды Аристотеля 14
3.2 Этические взгляды Аристотеля 17
Заключение. 19
Список использованных источников 20
Введение
Философия, единственная наука, которая очень скрупулезно занимается изучением
своей истории. Это связано с тем, что новые концепции (теории) часто базируются на
прошлом опыте изучения поставленной проблемы. Так, на пример, Бенедикт Спиноза
занимался развитием методологии научного познания, основы которой заложили Ф.
Бэкон и Р. Декарт. А Аристотель, в свое время, занимался систематизацией всей
предшествующей философией. Таким образом, изучать труды философов древности,
средневековья, эпохи возрождения и т.д. необходимо. В частности - для понимания
современных концепций, в общем - для собственного развития и
самосовершенствования.
Целью этой работы является рассмотрение учений Аристотеля о первоначалах,
этических и социально-политических воззрений философа. Объектом исследования
является древняя философия. Предметом исследования являются концепции Аристотеля.
Для выполнения цели исследования необходимо решить следующие задачи:
- рассмотрение биографии философа;
- изучение учения Аристотеля о первоначалах;
- рассмотрение этических воззрений философа;
- изучение социально-политических воззрений философа.
1 Учение о первоначалах
«Метафизика» основное произведение Аристотеля. В этом труде им
было дано новое понятие сущности (у Платона и других философов того времени это
понятие иное) – единичное, обладающие самостоятельностью бытие. Аристотель
делит сущности на низшие и высшие. Низшие сущности состоят из материи и формы.
Высшие сущности Аристотель называл «чистыми формами», наивысшей
сущностью он считает чистую, лишенную материи форму.
В соответствии с этим он выделяет четыре первоначала:
1) Формальные, в которых форма проявляет себя;
2) Материальные, то, из чего, состоят вещи;
3) Действующие или производящие – рассматривающие источник движения и
превращения возможности в действительность;
4) Целевая или конечная причина.[2, стр. 49]
1.1 Формальное первоначало
Форма, суть бытия и первая сущность в "Метафизике" - синонимы.
"Формою я называю суть бытия каждой вещи и первую сущность",-
подчеркивает Аристотель. Конечно, Аристотель не употреблял латинского слова
"форма", а употреблял греческое слово "морфэ" (слово это живет
в русском языке как "морфология"). Ключом к пониманию формы (морфэ)
Аристотеля является отождествление ее с сутью вещи (с первой сущностью, по
"Метафизике"), с сущью бытия вещи. Поэтому форма - не всякое общее
начало, а минимально общее, и притом такое, которое соответствует самостоятельно
существующим вещам, поскольку именно они - существительные.
Аристотель, говоря о сущности и сути бытия, колеблется между общим (лишь
минимально общим) и отдельным. С одной стороны, он говорит, что "суть бытия и
сама вещь - одно и то же", что "суть бытия есть основным образом вот эта
отдельная вещь".
С другой же стороны, он оговаривается, что суть бытия и сама вещь - одно и то же
лишь некоторым образом и что, как сказано выше, суть бытия является вот этой
отдельной вещью лишь "основным образом". Или более ясно: "Суть
бытия признается за сущность отдельной вещи". Сущность Вещи - это последнее
видовое отличие и определение вещи. Определение вещи - это "формулировка,
состоящая из видовых отличий, и притом - из последнего из них". Окончательный
вывод Аристотеля гласит, что "суть бытия не будет находиться ни в чем, что не
есть вид рода". Поэтому, когда Аристотель заявляет, что "суть бытия для
тебя состоит в том, чем ты являешься сам по себе", то это надо понимать лишь
в том смысле, что ты человек, а вовсе не в том, что ты личность.
Таким образом, форма как суть бытия вещи - это тот и иной вид определенного рода.
Только он отвечает - с натяжкой - обоим критериям сущности. Но сколь ни мала такая
натяжка, в силу ее оказывается, что вид у Аристотеля все же обладает
самостоятельной сущностью, вид отрывается от индивидов и превращается в форму как
вечную и неизменную - ту самую метафизическую сущность, которая и является
предметом философии. [4, стр. 1]
1.2 Материальное первоначало
Как уже отмечено, материя не может быть сущностью. Как и "форма",
"материя" - латинское слово, не известное Аристотелю. Он употреблял
здесь греческое слово "хюлэ", означавшего лес, кустарник, дрова,
строевой лес; необработанный материал; тема, предмет исследования; осадок, гуща;
наконец, материя в самом общем смысле.
Аристотелевская материя двояка. Во-первых, материя - бесформенное и
неопределенное вещество, "то, что само по себе не обозначается ни как
определенное по существу, ни как определенное по количеству, ни как обладающее
каким-либо из других свойств, которыми бывает определено сущее". Такова
"первая материя". Во-вторых, материя в более широком смысле - это
"то, из чего вещь состоит", и то, "из чего вещь возникает".
Такая материя включает в себя и "первую материю", из которой состоят и
возникают вещи, и притом все вещи, которые состоят из первоматерии, если их лишить
всех форм. Непосредственно же вещи состоят и возникают из уже оформленной
"последней материи". Такая материя - материя лишь для того, что из нее
непосредственно возникает. Так, камни - материя лишь для каменного дома и вообще
для того, что из них строят, но сами по себе камни - не просто материя, а
неоднократно оформленная материя, это первоматерия, получившая форму земли,
которая получила затем, в свою очередь, форму каменности. Такая материя имеет свою
суть бытия (в той мере, в какой она оформлена) эта материя и определима, и
познаваема. Первая же материя "сама по себе непознаваема".
Аристотелевская материя пассивна, безжизненна, неспособна сама по себе из себя
ничего породить. По своей неопределенности она похожа на апейрон Анаксимандра, но
сходство на этом и кончается: у Анаксимандра апейрон активен, он обладает
движением, он все из себя порождает.
Роль материи в мировоззрении Аристотеля очень велика. Все, что существует в
природе, состоит из материи и формы. Без материи не может быть природы и вещей.
Выше уже отмечалось, что Аристотель понимал вещь как составное целое, состоящее из
субстрата-материи и сути бытия - формы. Вещь как "индивидуальная
сущность" вторична по отношению к материи и форме. Вещь возникает в
результате того, что в материю вносится форма. Итак, материя - соучастник формы в
вещах.[4, стр. 2]
1.3 Действующие или производящие первоначала
До сих пор отношение между формой и материей мы трактовали статично: форма как
суть вещи, как ее сущность - общее, материя - тот материал, в котором это общее
неоднократно запечатлено. Но данное отношение Аристотель трактует динамически,
вводя в философию эпохальные понятия "возможность" ("дюнамис")
и "действительность" ("энергейа"). Они позволяют представить
отношение материи и формы в движении.
Носителем возможности является материя. Оформляясь, она переходит из состояния
возможности в состояние действительности: "Материя дается в возможности,
потому что она может получить форму, а когда она сушествует в действительности,
тогда Она определена через форму". Но полная действительность - это не
действительность вещи, а действительность формы, в форме нет примеси возможности ,
которая вещи придается материей. Отсюда относительность любой вещи. Вещь
действительна лишь в той мере, в какой Она обладает сутью.
Понятие возможности у Аристотеля делает мир диалектичным. Тот закон бытия, о
котором говорилось выше, на уровне возможности не действует. Аристотель исключил
для вещей возможность содержать в себе противоположности, а тем более
противоречия. Но суть возможности состоит в том, что она содержит в себе
противоположности. Возможность - одна из форм существования относительного
небытия. Материя может обладать формой, но может быть и лишена ее, будучи таким
образом первоматерией. Даже если материя обладает формой, то она лишена всех
остальных. Лишенность ("стерезис") - это и есть небытие. Таков второй
смысл небытия из тех трех смыслов, которые упоминались выше. Таким относительным
небытием и оказывается материя, особенно первая материя, у которой лишенность
тотальна. Однако надо отметить, что Аристотель предпочитает видеть в первой
материи не столько отсутствие форм, не столько лишенность, сколько способность
воспринимать любые формы, богатство возможностей, поэтому его материя - не столько
платоновское почти что небытие, сколько именно жизнерадостная возможность стать
всем.
Наконец, сама диалектика возможности и действительности позволяет Аристотелю
определить в самом общем виде движение (изменение): "Движением надо считать
осуществление в действительности возможного, поскольку это - возможно".
В представлении Аристотеля все процессы, имеющие смысл, обладают внутренней
целенаправленностью и потенциальной завершенностью.
Для него цель - это стремление к своему благу. Всякая возможность стремится
реализовать себя, стать полномерной. Поэтому каждая потенция, стремясь к
реализации, стремится тем самым не только к своему благу, но и к благу вообще.
Поэтому у Аристотеля понятие цели, которое на уровне науки того времени никак не
могло быть раскрыто конкретно, сводится к понятшо стремления к благу. Но это благо
не потустороннее, как у Платона, не благо вообще, а конкретное благо как
завершение и осуществление конкретной потенции, ее энтелехия. В понятии
"того, ради чего", в понятии цели как самоосуществления,
отождествляемого с благом, и находит Аристотель третью высшую причину, или третье
первопачало всего сущего, первоначало, действующее повсюду и всегда. [4, стр.
3]
1.4 Целевая причина.
Четвертое и последнее первоначало Аристотель находит в движущей причине. Ведь
"всякий раз изменяется что-нибудь действием чего-нибудь и во
что-нибудь". Говоря об источнике движения как движущей причине, Аристотель
исходит при этом из некоей догмы, согласно которой "движущееся [вообще]
должно приводиться в движение чем-нибудь", что означает отрицание
спонтанности движения. Материя у Аристотеля, как уже было сказано, пассивна.
Активна форма, она же сущность (неделимый вид): "Сущность и форма, это -
деятельность". Однако и эта деятельность имеет внешний источник в некоей
высшей сущпости, высшей форме, в некоем перводвигателе. В "Метафизике"
сказано: "Чем вызывается изменение? Первым двигателем. Что ему подвергается?
Материя. К чему приводит изменение? К форме".
В деятельности человека присутствуют все четыре разновидности причин. Аристотель
это подметил глубоко. Однако он этим не ограничился и уподобил мироздание
человеческой деятельности, что стало уже проявлением антропоморфизма. В своем
учении о высших причинах и первых началах всего сущего Аристотель отдал дань
свойственному всякому идеализму отвлеченному безличному - в отличие от
мифологического - философско-идеалистическому антропоморфизму.
Итак, у Аристотеля четыре первоначала: материальная причина, отвечающая на вопрос
"Из чего?"; формальная причина, отвечающая на вопрос "Что это
есть?"; движущая причина, отвечающая на вопрос "Откуда начало
движения?"; целевая причина, отвечающая на вопрос "Ради чего?". [4,
стр. 4]
2 Теория познания Аристотеля
Теория познания Аристотеля опирается на его онтологию и по своему
непосредственному предмету есть теория науки. Аристотель отличает научное знание и
от искусства, и от опыта, и от мнения. По своему предмету научное знание есть
знание о бытии. В отличие от знания» предмет искусства — производство
вещей (или произведений) при помощи способности, определенной к действию. Поэтому
сфера искусства — практика и производство; сфера же знания —
созерцание предмета, теория, умозрение. И все же у науки есть общее с искусством:
как и искусству, знанию принадлежит способность быть сообщаемым посредством
обучения. Поэтому искусство есть знание в большем смысле слова, чем опыт, и оно
сопровождается истинными суждениями.
Знание отличается также и от простого опыта. И для знания и для искусства опыт
— их начало или исходная точка. Однако в отличие от знания предметом опыта
могут быть только факты, рассматриваемые как единичные.
Основание опыта — в ощущения, в памяти и в, привычке.
Но знание не тождественно с ощущением. Правда, всякое знание начинается с
ощущения.
Однако это непосредственное постижение общего в единичном существенно отличается
от знания. «То, что в вещах показывает чувственное познание, т. е. ощущение,
зависит от всегда изменчивых условий пространства и времени. Напротив, то, что
показывает в вещах научное познание, не зависит ни от пространства, ни от времени.
Научное постижение предмета — мысль, покоящаяся и в известном смысле
стабильная, остановившаяся». Но знание отличается от мнения. То, что дает
мнение, основывается на всего лишь вероятных основаниях. Не таково знание. Правда,
научное знание также выражается в суждении и принимается в качестве истинного,
лишь когда в познающем возникло убеждение в его истинности. Но если суждение
обосновано как достоверное знание, то нельзя указать оснований, посредством
которых оно могло бы оказаться опровергнутым или хотя бы измененным. Напротив, для
рвения или для веры справедливо, что по отношению к ним всегда возможны иное
мнение и другая вера. Мнение может быть и ложно и истинно, убеждение в нем никоим
образом не может быть «незыблемым», в то время как знание —
прочная и незыблемая истина.
Предмет знания и знание предмета, рассматривая отношение знания к своему
предмету, Аристотель твердо стоит на почве убеждения, что в порядке времени
существование предмета предшествует существованию знания. Это та
материалистическая или объективно-идеалистическая точка зрения, которую, читая и
конспектируя «Метафизику» Аристотеля, отметил Ленин: «Прелестно!
Нет сомнений в реальности внешнего мира». Предмет, по Аристотелю,
предшествует познанию, которое человек может иметь об этом предмете. В этом смысле
отношение знания к предмету то же, что и отношение ощущения к предмету. Из того,
что у ощущающего человека временно отсутствуют зрительные ощущения, никак не
следует, будто свойства, воспринимаемые людьми посредством зрения, отсутствуют в
самом предмете. Однако в момент, когда к человеку вернется способность зрения, то,
что он увидит, будет уже необходимо относиться к области видимого. Начиная с этого
момента уже нет смысла спрашивать, что чему предшествует: видимое или ощущение
видения, они оба, начиная с этого момента, одновременны, соотносительны.
И точно таково же отношение знания к своему предмету. Оно подобно отношению меры
к измеримому или неизмеренному. Поскольку познание направляется во времени к
постижению своего предмета, этот предмет предшествует познанию, а познание зависит
от своего предмета. В этом смысле соотношение между ними однозначно,
необратимо.
Но если знание рассматривается как уже. возникшее, как уже осуществляющееся, как
уже отнесенное к своему предмету, то предмет и знание о нем составляют
нераздельное целое. Правда, в этом целом можно посредством абстракции выделить оба
его элемента — предмет знания и знание предмета, но все же единство обоих не
теряет от этого своей реальности. Предмет, рассматриваемый сам по себе, есть
только возможный предмет знания. Если бы он остался только возможным, знание не
могло бы возникнуть. Но как только у ученого возникает созерцание предмета знания,
с этого момента разом и предмет знания, и знание предмета становятся
действительностью: они уже составляют единство. Отсюда Аристотель заключает, что
знание есть род обладания, т. е. способ бытия специфического рода.
Основные черты научного знания. Как специфический род бытия знание отличается, по
Аристотелю, тремя основными чертами. Эти черты:
1) доказательность — всеобщность и необходимость;
2) способность объяснения;
3) сочетание единства со степенями подчинения.
Начнем с первой черты науки — ее доказательности. По определению самого
Аристотеля, наука есть вид бытия, способный доказывать. Само же доказательство
может быть доказательством только о том, что не может происходить иначе. Оно
состоит в получении заключения из начал: истинных, необходимых и относящихся к
предмету доказательства. Доказательство невозможно ни о случайном бытии, ни о том,
что возникает и разрушается, а лишь об общем. Если же общего нет налицо, то
предмет доказательства — это, по крайней мере, то, что случается всего чаще.
Пример — затмение Луны. Будучи тем, что оно есть, затмение это происходит
всякий раз одним и тем же способом. И хотя оно не происходит всегда, оно. по
крайней мере, есть частный случай общего рода.
Из текстов видно, что общее сливается у Аристотеля с необходимым и что
необходимость может быть даже в том, что встречается только часто и. отнюдь не
постоянно. Этим не исключается наивысшая ценность, которую для знания представляет
безусловное постоянство явления — такого, как, например, движение неба.
Однако научное знание об общем уже налицо, если мы знаем суть бытия вещи:
существует знание о каждой вещи, если мы знаем сущность ее бытия.
Научное предложение характеризуется, таким образом, необходимостью своего
содержания и всеобщностью своего применения. Правда, отдельный ученый всегда
рассматривает и может рассматривать только единичные сущности
(«субстанции»), но наука в целом слагается и состоит из общих
предложений.
Способность науки к определению сущности и всеобщность применения усматриваемых
ею положений обусловливает объяснительный характер знания. Задача научного знания
заключается, во-первых, в фиксировании некоего обстоятельства, или факта.
Во-вторых, задача науки — в выяснении причины. Знание предполагает, что
известна причина, в силу которой вещь не только существует, но и не может
существовать иначе, чем как она существует. В-третьих, знание есть исследование
сущности факта. В плане бытия необходимая причина может быть только сущностью
вещи. В плане познания или в логическом плане она может быть лишь началом
(принципом) в отношении к его логическим следствиям. Собственно, доказательство и
есть познание этой причины: «Если тот, кто при наличии доказательства
[предмета] не имеет понятия о том, почему [предмет] есть, то он [предмета] не
знает». Такое логическое объяснение посредством понятий обосновывает право
на познание даже случайностей: согласно, разъяснению Аристотеля, существует не
только случайность в узком смысле (как, например, для человека случайность в том,
что у него светлые или темные волосы), но также и то, что, по Аристотелю, есть
«случайность в себе». Таковы свойства, которые не производят сущности
человека непосредственно, но которые происходят из этой его сущности. Объяснить
эти свойства — значит доказать при помощи логической дедукции, каким образом
они из нее происходят. Наконец, в-четвертых, знание есть исследование условий, от
которых зависит существование или несуществование факта.
Рассматриваемый в целом процесс знания ведет от вещей, познаваемых «через
свое отношение к нам», стало быть, от понятий, первых для нас, к. понятиям,
которые являются первыми сами по себе. Эти последние постигаются только умом. Они
образуют род возведения (редукции) и в конце концов приводят к положениям, уже
недоказуемым. Редукция необходимо стремится к достижению начал, недоказуемых
положений: то, что не имеет конца — «беспредельное», — не
может стать предметом научного познания. Доказательство, исходящее из начала,
основательнее доказательства, не исходящего из начала, а доказательство, «в
большей мере «сходящее из начала, основательнее того, которое исходит из
начала в меньшей мере». В конечном счете редукция приводит к
«непосредственным» предложениям. Такие предложения прямо постигаются
умом, не доказываются.
Относительно высшего начала знания «не может быть ни науки, ни искусства,
ни практичности, ибо всякое научное знание требует доказательств». В той же
мере, в какой последние предложения науки все же составляют предмет знания, знание
это уже недоказательное.
Третья черта знания — его единство, соединенное с подчинением одних знаний
другим. Единство науки означает прежде всего, что различные предметы науки
принадлежат составу одного и того же рода. Далее, это единство обусловливается и
тем, что различные предметы могут относиться все к одному и тому же предмету и
быть, таким образом, через отношение к этому предмету в одинаковом к нему
отношении. Именно таково единство, в котором все науки находятся относительно
первой науки — науки «о бытии как о бытии». «Бытие»
здесь — общий предмет и основа аналогии, которая в нем связывает в единство
различные его роды.
Но каждая отдельная наука обусловлена своим особым логическим родом и составляет
сама по себе некоторое единство. Отсюда сразу получается важный вывод, отличающий
теорию науки Аристотеля от теории науки Платона. Согласно теории Платона все
знания образуют соподчинение, или иерархию, на вершине которой стоит знание о
высшей из «идей» — «идее» блага. Напротив, у
Аристотеля единой для всех наук иерархии не может быть. Науки «не сводимы
— ни одна к другим, ни к одному-единственному роду». Так же как
различаются по роду «форма» и «материя», «точно так
же все то, о чем идет речь по разным формам высказывания о сущем, ибо из того, что
есть, одно означает собою суть той или иной [вещи], другое — что-нибудь
качественно-определенное, и так дальше...; оно... не сводится ни друг на друга, ни
на что-нибудь одно».
Именно поэтому невозможен никакой переход от одной науки к другой: от предмета
арифметики, например, к предмету геометрии.
Однако этому выводу Аристотеля явно противоречит другое его положение: поскольку
общий предмет — бытие — образует основу аналогии, которая связывает
различные роды единого бытия, сведение одних наук к другим в каком-то смысле все
же возможно. В этом смысле существует иерархия наук и возможна их классификация,
сводящая науки в некоторое единство.
Наука — не простая сумма совершенно разнородных знаний. Существуют науки,
которые в сравнении с другими находятся ближе к общему предметному пределу знания.
Чем выше стоит наука на ступеньках иерархии, тем точнее доступное для нее знание,
тем больше в ней ценности. Иллюстрации этого положения находим во «Второй
Аналитике» — в 27-й главе ее 1-й книги. По Аристотелю, наука, дающая
одновременно и знание того, что что-нибудь есть, и знание того, почему что-нибудь
есть, а не только знание того, что что-нибудь есть, — более точная и высшая,
чем наука, дающая знание только того, почему что-нибудь есть. И точно так же
науки, возвышающиеся до абстракций над непосредственной чувственной основой, выше
наук, имеющих дело с этой основой. Поэтому, например, арифметика в глазах
Аристотеля выше, чем гармоника. Наконец, наука, исходящая из меньшего числа начал,
точнее и выше, чем наука, требующая дополнительных начал. В этом смысле
арифметика, по Аристотелю, выше геометрии: единица — предмет арифметики
— сущность без положения в пространстве, но точка — предмет геометрии
— сущность, имеющая положение в пространстве.
Только что рассмотренными соображениями подготовляется у Аристотеля решение
вопроса о классификации наук. К вопросу о классификации относятся исследования
Аристотеля в «Метафизике», в «Топике», в «Этике
Никомаха».
Наибольшее достоинство и наивысшее положение Аристотель отводит наукам
«теоретическим» («созерцательным»).* Науки эти дают знание
начал и причин и потому «согласны с философией». Единственный предмет
теоретических наук — знание само по себе, искомое не ради какой-либо
практической цели. Однако, будучи отрешенными от практической корысти,
теоретические науки составляют условие наук «практических». Предмет
этих. наук — «практика» — деятельность того, кто
действует. Теоретические науки обусловливают правильное руководство деятельностью.
В свою очередь, практическая деятельность, правильно руководимая, — условие
совершенной фабрикации, производства или творчества. «Творчество»
— предмет наук «творческих». Творчество в широком смысле —
порождение произведения, внешнего по отношению к производящему.
И в «практических» и в «поэтических» науках познание идет
от следствия к началу.
В сфере «практики» это — восхождение от индивида к семье и от
семьи — к полису. В сфере «творчества» это — восхождение,
от поэтики (теории художественного творчества) к риторике,. а от риторики —
к «диалектике».
При движении по лестнице этого восхождения Аристотель вынужден был бороться с
трудностью, которую для него создавало противоречие между его собственной высокой
оценкой научной абстракции, принципа формализации знания и его стремлением
преодолеть абстрактность и формализм специфически платоновской теории форм
(«идей»). В результате этой борьбы и этого противоречия Аристотель в
ряде случаев колеблется в оценке математического идеала формализации,
проявляющегося в разработке некоторых наук. Он одновременно ведет энергичную
борьбу против Платона и академиков (Спевсиппа и Ксенократа) и сам обнаруживает
тенденцию рационалистического математизма и формализации в -сравнительном
рассмотрении систематического места некоторых наук. Колебания эти ясно выступают в
характеристиках отношения, например, между гармоникой и физикой, а также между
математикой и физикой. Гармоника — одновременно и математическая наука, и
ветвь физики, изучающая определенный круг явлений природы. В -самой математике
формализация и математизация изучаемых ею предметов значительнее, чем в физике.
Наиболее простое есть вместе с тем наиболее формальное и наиболее истинное. Со
всех этих точек зрения математика должна была бы занять в классификации Аристотеля
место более высокое, чем физика. Но в то же время, согласно убеждению самого
Аристотеля, физика обладает важным преимуществом сравнительно с математикой: хотя
предмет математики более простой и гораздо более абстрактный сравнительно с
предметом физики, зато он менее реален, точнее говоря, его реальность
опосредствована более высокой ступенью абстракции. Наоборот, предмет физики более
сложен, в нем к бытию присоединяется движение, но предмет- этот реален в более
непосредственном смысле: в самом его бытии заключается начало его движения.
Борьба Аристотеля с Платоном была для Аристотеля не только борьбой против
Платона, который противостоял ему извне, но также борьбой против платонизма,
остававшегося в нем самом. Абстрактный математизм теории «форм»
(«идей» Платона) не был преодолен Аристотелем полностью. В
классификации знаний и наук, разработанной самим Аристотелем, над всем
главенствует чистая и бестелесная, вне физического мира пребывающая
«форма» (бог, неподвижный перводвигатель). Несмотря на свою
бестелесность и беспримесность она рассматривается одновременно и как самое
простое бытие, и как бытие, наиболее реальное, как чистая действительность. Ряд
помещенных ниже ее «форм» есть ряд нисходящий именно вследствие
прогрессивно увеличивающегося количества материи, которая присоединяется к этим
«формам».
Иерархия, или классификация наук Аристотеля, соответствует его иерархии
«форм» бытия. Место каждой науки в этой классификации определяется
близостью ее предмета к «чистой» форме, т. е. степенью
«формальности» ее предмета. Наивысший ее предмет — сущность
(ousia), созерцательно постигаемая лишь умом, мышление о мышлении. [6, стр.
308]
3 Этические и социально политические взгляды Аристотеля
3.1 Социально-политические взгляды Аристотеля
Он ставит вопрос: «Для какой цели возникло государство и сколько видов
имеет власть, управляющая человеком в его общественной жизни?» И отвечает,
что «государство создается не ради того, чтобы жить, но преимущественно для
того, чтобы жить счастливо… Государство появляется тогда, когда образуется
общение между семьями и родами ради благой жизни, в целях совершенного и
самодовлеющего существования». Что касается государственной власти, то
Аристотель называл «три хороших» и «три дурных» формы. К
первым он относил те, в которых власть служит обществу: монархию, аристократию,
«политию», т. е. власть среднего класса. К последним – тиранию,
чистую олигархию и крайнюю демократию. [3, стр. 17]
Аристотель - последовательный защитник рабовладения, которое он считает
естественным состоянием организации общества. Он говорит, что некоторые существа с
самого рождения предопределены к подчинению, а другие - к господству. Этому
естественному состоянию соответствует тот факт, что одни являются рабами, а другие
- рабовладельцами. Несмотря на "увековечение" рабства, он осознает
начинающиеся кризисные явления рабовладельческого общества.
Общество свободных людей состоит, по Аристотелю, из трех основных классов:
- очень богатые;
- крайне бедные;
- средний класс.
Понятия "государство" и "общество" Аристотель по сути
отождествлял. Сущность государства он видит в политическом сообществе людей,
которые соединились для достижения определенного блага.
Основными задачами государства Аристотель считает предотвращение чрезмерного
накопления имущества граждан, чрезмерного роста политической власти личности и
удержание рабов в повиновении. Идеальным он считает такое государство, которое
обеспечивает максимально возможную меру счастливой жизни для наибольшего числа
рабовладельцев. Рабов и свободную бедноту он считает политически бесправными.
Остальные свободные граждане (состоятельные) обязаны принимать участие в делах
государства.
Идеал государства, по Аристотелю,- общество, которое опирается на частную
собственность на орудия труда, земли и рабов. Здесь речь идет, собственно, об
идеализации афинского государства времен Перикла.
Добродетели Аристотель разделяет на две группы. Первая - дианоэтические
(разумные) добродетели. Они относятся прежде всего к интеллектуальной и умственной
деятельности. Вторая содержит этические добродетели, относящиеся к характеру
человека. Добродетели первой группы возникают преимущественно путем обучения,
второй - результат прежде всего привычки. Если речь идет о собственно поведении
человека, то Аристотель видит гарантию добродетельной жизни, в частности, в
уклонении от крайностей. Он отвергает чрезмерное обогащение, чрезмерную власть,
чрезмерную роскошь и т. д. В то же время он отвергает и идеал чрезмерной бедности,
и отречение от материальных благ (как это было у киников). Основу, уравновешенной
и благополучной жизни он видел в умеренности.[1, стр. 73]
Одной из характерных черт научной деятельности Аристотеля является ее
многогранность. Своими трудами Аристотель обогатил почти все существовавшие в его
время отрасли науки. Государство и общество не остались вне поля зрения философа.
Главное место среди его произведений, посвященных изучению государства и общества,
бесспорно, занимает «Политика».
Теоретическое построение идеального полиса — конечная задача, которую
ставит перед собой Аристотель в «Политике». Вполне оправданными были
бы поиски нитей, связывающих идеальный полис Аристотеля с греческими полисами IV
в. до н. э., внешними и внутренними условиями их существования.
Рассмотрение различных теорий государственных устройств Аристотель начинает с
анализа проекта Платона (Сократа). Он особо подчеркивает трудность осуществления
этого проекта на практике. Аристотель подвергает критике теоретическую позицию
Платона — его стремление ввести в государстве полное единство, не считаясь с
реально существующей множественностью. В «Законах» Платона Аристотель
находит произвольные утверждения, а в некоторых случаях непродуманные положения,
грозящие при проведении их в жизнь теми или иными затруднениями и нежелательными
результатами. Аристотель приходит к заключению, что предложенные до него проекты,
если они будут реализованы, не обеспечат наилучшей жизни гражданам государства.
После разбора различных проектов государственного строя Аристотель переходит к
рассмотрению реально существовавших в его время и слывших хорошими государственных
устройств — лакедемонского, критского, карфагенского.
Совершенно явственно видна практическая направленность социально-политического
учения Аристотеля в тех частях его произведения, где представлена классификация
видов государственного устройства.
Схема Аристотеля может показаться искусственной, если не принимать во внимание
того, что все шесть терминов, которыми пользуется автор «Политики» для
обозначения различных видов государственных устройств, были в ходу у греков в IV
в. до н. э. Вряд ли существовали, какие-либо серьезные разногласия в том, что
понимать под царской властью, тираннией, аристократией, олигархией, демократией.
Платон в своих «Законах» говорит обо всех этих видах государственного
устройства как о чем-то общеизвестном, не требующем пояснения. В диалоге
«Политик» он упоминает о монархии, тирании, аристократии, олигархии и
двух видах демократии. В «Государстве» речь идет об аристократии,
олигархии, демократии, тирании. Нас интересует здесь не отношение схемы Аристотеля
к схеме Платона, а только отражение в древнегреческой литературе бытовавших в
политической практике терминов. Остается термин «полития». Платон в
«Государстве» помещает между аристократией и олигархией то, что он
называет тимократией, т. е. такой строй, который занимает среднее место между
двумя названными и для которого характерно смешение зла с добром, предоставление
должностей людям «смешанного права», почитание золота и серебра и
некоторые другие особенности. Отсутствие у Платона точных определений не позволяет
идентифицировать его тимократию с каким-либо из существовавших в Греции
государственных устройств. Это скорее отвлеченное построение, предназначенное для
того, чтобы перекинуть мост между двумя политическими реальностями —
аристократией и олигархией; первую философ усматривал в спартанском
государственном устройстве, примеры второй в изобилии давала ему современность.
Термин «тимократия» подхватывает Аристотель в своей «Никомаховой
этике»; он представляется философу наиболее подходящим для обозначения
государственного устройства, основанного на имущественном различии. В
«Политике» для обозначения государственного строя, при котором власть
находится в руках большинства — «средних» людей, обладающих
определенным небольшим цензом и управляющих государством в интересах всех граждан,
Аристотель употребляет термин «полития».
Большой исторический материал привлекается Аристотелем, по-видимому, с целью
придать выдвинутым им положениям большую наглядность. В сущности, вся теория
Аристотеля, изложенная в трактате, основывается на наблюдениях и обращена к
реальной жизни в своих, казалось бы, самых отвлеченных построениях (попытка
доказать это делается ниже). Интересен один выпад Аристотеля против Платона.
Согласно Платону, возможен только переход аристократии в спартанский строй, этого
последнего — в олигархию, олигархии — в демократию, демократии —
в тираннию. По мнению же Аристотеля, это положение опровергается фактами истории.
Демократия чаще переходит в олигархию, чем в монархию (тиранию). Во всеоружии
исторического знания Аристотель излагает конкретные факты, из которых следует, что
платоновская концепция прямолинейной эволюции государственного устройства не
выдерживает критики. Примеры из прошлого и настоящего греческих и негреческих
государств встречаются время от времени и в других частях «Политики».
Однако нигде нет такого количества ссылок на исторические факты, как в пятой
книге. Достаточным объяснением этого обстоятельства может быть единичность
сообщаемых Аристотелем в этой книге фактов — речь идет здесь не о явлениях,
повторяющихся во многих местах и потому не требующих иллюстрации примерами, а о
событиях хотя и иллюстрирующих некие общие положения, но являющихся
индивидуальными фактами. Здесь мы сталкиваемся, таким образом, с изменением
способа изложевия, что, однако, не меняет характера сочинения Аристотеля.
Во времена Аристотеля полис переживал тяжелый кризис, симптомами которого были
ожесточенная социальная борьба внутри греческих городов-государств резкое
разделение последних на демократические и олигархические,— сам Аристотель
констатирует тот факт, что в большей части полисов наблюдается либо
демократический, либо олигархический строй. Относя тот и другой к числу
«неправильных» и в то же время видя в полисе высшую форму
человеческого объединения, Аристотель должен был искать вывод из создавшегося
положения. По его мнению, греческие полисы, неспособные установить у себя и в
других полисах
|
