Экскурсия по булгаковской Москве - Туризм - Скачать бесплатно
Министерство Образования Российской Федерации
Таганрогский Государственный Радиотехнический Университет
Кафедра Государственного и Муниципального Управления
Контрольный текст
экскурсии на тему: «Музей Булгакова «Нехорошая квартира» и Патриаршие пруды
– литературно-исторические памятники Москвы».
Составил: ________________________
Руководитель: ____________________
Таганрог, 2002 г.
Содержание
Содержание 2
Вступление 3
Исторические факторы создания романа 3
Булгаков и советская политическая система. И. В. Сталин 3
Советское литературное сообщество. В. В. Маяковский и «Мастер и Маргарита»
6
Прототип М. А Берлиоза и советские «литературные моды» 8
Патриаршие пруды и события романа, с ними связанные 10
Смерть Берлиоза 10
Исторический анализ времени создания романа 13
«Нехорошая квартира» 15
Краткая история создания романа «Мастер и Маргарита» 17
Вступление
Так получилось, что в русскоязычной литературе советского периода
преобладают произведения, которые больше походят на сборники громогласных
лозунгов: «Взвейтесь кострами» и т. д. На этом фоне творчество Михаила
Афанасиевича Булгакова сверкает особенно ярко, подобно ограненному алмазу
среди щебня.
Согласно результатам довольно большого количества статистических
опросов (в том числе и электронное web-голосование), подавляющее
большинство людей отдают предпочтение Булгакову среди писателей-прозаиков
XX века и выделяют его как одного из величайших деятелей мировой
литературы.
Не секрет, что при всем многообразии форм творческой писательской
деятельности, главным произведением всей жизни Булгакова стал его роман-
мистерия «Мастер и Маргарита». Нелегкая судьба произведения лишь
подчеркивает его неординарность, многогранность и актуальность.
«Мастер и Маргарита» – бесспорно лучшее произведение Булгакова. Это
к тому же – итоговое его произведение по отношению ко всему, что он
написал, как бы резюмирующее представления писателя о смысле жизни, о
человеке, о его смертности и бессмертии, о борьбе доброго и злого начала в
истории и нравственном мире человека. Только так можно понять его
собственную оценку этого произведения: «Умирая, он говорил, – вспоминала
Елена Сергеевна. – Может быть, это и правильно… Что я смог бы написать
после «Мастера»?..».
Попробуем же глубже проникнуть в странный, волшебно-реальный мир
булгаковской Москвы.
Исторические факторы создания романа
Начать же пожалуй следует с предыстории великого произведения, с
того, как и при каких обстоятельствах оно задумывалось и создавалось, то
есть с исторических реалий, в условиях которых находился писатель в то
время, когда рождался роман.
Булгаков и советская политическая система. И. В. Сталин
Свое видение системы Булгаков раскрывает нам буквально первыми же
строками романа. Название первой главы («Никогда не разговаривайте с
неизвестными») выражает «житейскую мудрость» обывателя эпохи шпиономании и
разоблачения «врагов народа». Подобные афоризмы, разбросанные в тексте, –
маски автора, делающие его как бы представителем той самой «толпы», которую
он изображает.
Разоблачение мнимых «врагов народа» приобрело в 30-е годы характер
массовой кампании и даже психоза, вот почему поэт Бездомный дежурного врача
обзывает «вредителем», поэта Рюхина объявляет «типичным кулаком», а сатану
принимает за «шпиона». Его враждебное отношение к Рюхину отражает также
отношение к Маяковскому рапповцев, недоверчиво причислявших его к
«попутчикам».
Сказать, что отношения Булгакова с Советской властью были
прохладными значит не сказать ничего. Не будет преувеличением отметить, что
в период создания «Мастера и Маргариты» на Булгакова шла травля со стороны
государственных органов цензуры.
Булгаков не раз обращался в Правительство СССР и лично к И. Сталину
в письмах, одно из которых датируется 28 марта 1930 г. К тому времени все
булгаковские пьесы были запрещены, а проза в советских изданиях более не
печаталась. Булгаков подчеркивал, что получает – "несмотря на свои великие
усилия СТАТЬ БЕССТРАСТНО НАД КРАСНЫМИ И БЕЛЫМИ – аттестат белогвардейца-
врага, а, получив его, как всякий понимает, может считать себя конченым
человеком в СССР". Для писателя нет ничего хуже творческой смерти, поэтому
можно представить, что чувствовал Булгаков, лишившись возможности творить.
Об обстоятельствах создания этого письма и его последствиях
вспоминала третья жена писателя Е. С. Булгакова. 4 января 1956 г. она
сделала в своем дневнике следующую мемуарную запись: "Когда я с ним
познакомилась (28 февраля 1929 года) – у них было трудное материальное
положение. Не говорю уж об ужасном душевном состоянии Михаила Афанасиевича
– все было запрещено (то есть "Багровый" и "Зойкина" уже были сняты, а
"Турбиных" сняли в мае 1929 г.). Ни одной строчки его не печатали, на
работу не брали не только репортером, но даже типографским рабочим. Во
МХАТе отказали, когда он об этом поставил вопрос.
Словом, выход один – кончать жизнь. Тогда он написал письмо
Правительству. Сколько помню, разносили мы их (и печатала ему эти письма я,
несмотря на жестокое противодействие Шиловского) по семи адресам. Кажется,
адресатами были: Сталин, Молотов, Каганович, Калинин, Ягода, Бубнов (нарком
тогда просвещения) и Ф. Кон. Письмо в окончательной форме было написано 25
марта, а разносили мы его 31-го и 1 апреля (1930 года).
3 апреля, когда я как раз была у Михаила Афанасиевича на
Пироговской, туда пришли Ф. Кнорре и П. Соколов с уговорами, чтобы Михаил
Афанасиевич поступил режиссером в ТРАМ (первый очевидный результат письма
от 28 марта 1930 г.). И он начал там работать. А 18-го апреля часов в 6-7
вечера он прибежал, взволнованный, в нашу квартиру (с Шиловским) на Большом
Ржевском и рассказал следующее. Он лег после обеда, как всегда спать, но
тут же раздался телефонный звонок и Люба (вторая жена писателя Л. Е.
Белозерская, упомянутая в письме от 28 марта 1930 г.) его подозвала,
сказав, что из ЦК спрашивают. Михаил Афанасиевич не поверил, решил, что
розыгрыш (тогда это проделывалось) и взъерошенный, раздраженный взялся за
трубку и услышал:
- Михаил Афанасьевич Булгаков?
- Да, да.
- Сейчас с Вами товарищ Сталин будет говорить.
- Что? Сталин? Сталин?
И тут же услышал голос с явным грузинским акцентом:
- Да, с вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков (или Михаил
Афанасьевич – не помню точно).
- Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.
- Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему
благоприятный ответ иметь... А может быть, правда – вас пустить за границу?
Что – мы вам очень надоели?
Михаил Афанасиевич сказал, что он настолько не ожидал подобного вопроса (да
он и звонка вообще не ожидал) – что растерялся и не сразу ответил:
- Я очень много думал в последнее время – может ли русский писатель жить
вне родины. И мне кажется, что не может.
- Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном
театре?
- Да, я хотел бы. Но я говорил об этом, и мне отказали.
- А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы
нужно встретиться, поговорить с вами...
- Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с вами поговорить.
- Да, нужно найти время и встретиться обязательно. А теперь желаю вам всего
хорошего.
Но встречи не было. И всю жизнь Михаил Афанасиевич задавал мне один
и тот же вопрос: почему Сталин раздумал? И всегда я отвечала одно и то же:
А о чем он мог бы с тобой говорить? Ведь он прекрасно понимал, после того
твоего письма, что разговор будет не о квартире, не о деньгах, – разговор
пойдет о свободе слова, о цензуре, о возможности художника писать о том,
что его интересует. А что он будет отвечать на это?
На следующий день после разговора Михаил Афанасиевич пошел во МХАТ
и там его встретили с распростертыми объятиями. Он что-то пробормотал, что
подаст заявление...
- Да боже ты мой! Да пожалуйста!.. Да вот хоть на этом... (и тут же
схватили какой-то лоскут бумаги, на котором Михаил Афанасиевич написал
заявление). И его зачислили ассистентом-режиссером в МХАТ (заявление
Булгакова во МХАТ датировано 10 мая 1930 г.). Первое время он совмещал с
трамовской службой, но потом отказался там.
Вспоминала и рассказывала рассказ Александра Николаевича Тихонова
(редактора серии "ЖЗЛ" А. Н. Тихонова (Сереброва) (1880-1956). Он раз
поехал с Горьким (он при нем состоял) к Сталину хлопотать за эрдмановского
"Самоубийцу". Сталин сказал Горькому:
- Да что! Я ничего против не имею. Вот Станиславский тут пишет, что пьеса
нравится театру. Пожалуйста, пусть ставят, если хотят. Мне лично пьеса не
нравится. Эрдман мелко берет, поверхностно берет. Вот Булгаков!.. Тот
здорово берет! Против шерсти берет! (Он рукой показал – и интонационно.)
Это мне нравится!».
Л. Е. Белозерская в своих мемуарах "О, мед воспоминаний" (1969)
несколько иначе излагает знаменитый разговор С. с Булгаковым: "Однажды,
совершенно неожиданно, раздался телефонный звонок. Звонил из Центрального
Комитета партии секретарь Сталина Товстуха. К телефону подошла я и позвала
Михаила Афанасьевича, а сама занялась домашними делами. Михаил Афанасьевич
взял трубку и вскоре так громко и нервно крикнул: "Любаша!", что я
опрометью бросилась к телефону (у нас были отводные от аппарата наушники).
На проводе был Сталин. Он говорил глуховатым голосом, с явным
грузинским акцентом и себя называл в третьем лице. "Сталин получил, Сталин
прочел..." Он предложил Булгакову: «Может быть, вы хотите уехать за
границу?..». Но Михаил Афанасьевич предпочел остаться в Союзе".
Вариант разговора, цитируемый Л. Е. Белозерской, близок ко второй
версии рассказа Е. С. Булгаковой, приведенной в ее интервью радиостанции
"Родина" в 1967г.: "...Сталин сказал: "Мы получили с товарищами ваше
письмо, и вы будете иметь по нему благоприятный результат. – Потом,
помолчав секунду, добавил: – Что, может быть, Вас правда отпустить за
границу, мы Вам очень надоели?"
Это был неожиданный вопрос. Но Михаил Афанасьевич быстро ответил:
"Я очень много думал над этим, и я понял, что русский писатель вне родины
существовать не может". Сталин сказал: "Я тоже так думаю. Ну что же тогда,
поступите в театр?" – "Да, я хотел бы". – "В какой же?" – "В
Художественный. Но меня не принимают там". Сталин сказал: "Вы подайте еще
раз заявление. Я думаю, что Вас примут". Через полчаса, наверное, раздался
звонок из Художественного театра. Михаила Афанасьевича пригласили на
работу".
Сталину явно нравились "Дни Турбиных", он неоднократно посещал
мхатовский спектакль. Вождю импонировал образ полковника Турбина в
блестящем исполнении Николая Павловича Хмелева (1901-1945), образ сильного,
не карикатурного врага, признающего перед смертью неизбежность торжества
коммунистов и закономерность их победы в гражданской войне.
На просмотре "Страха" присутствовал хозяин (Сталин). "Страх" ему
будто бы не понравился, и в разговоре с представителями театра он заметил:
"Вот у вас хорошая пьеса "Дни Турбиных" – почему она не идет?" Ему смущенно
ответили, что она запрещена. "Вздор, – возразил он, – хорошая пьеса, ее
нужно ставить, ставьте". И в десятидневный срок было дано распоряжение
восстановить постановку...".
Очевидно, любовь Сталина к "Дням Турбиных" спасла драматурга от
репрессий, несмотря на его более чем сомнительную "идеологическую
благонадежность". В случае ареста и осуждения невозможно было бы сохранить
булгаковскую пьесу в репертуаре главного театра страны, и Сталин это
прекрасно понимал. Вероятно, здесь же была и причина того, что Булгакова
так и не выпустили за границу. Если бы он стал невозвращенцем, "Дни
Турбиных" пришлось бы убрать со сцены уже окончательно.
Тема ареста – сквозная для всего произведения. («…люди начали
бесследно исчезать.»). В начале романа о Мастере Бездомный предлагает
«отправить Канта в Соловки»; роман Мастера начинается с допроса
арестованного Иешуа. Далее рассказывается об «исчезновении» людей в
«окаянной квартире», об арестах в домоуправлении, об арестованных
«валютчиках», занимающих целые залы; пытаются также арестовать Воланда и
его «свиту». Арест в Москве того времени так обычен, что люди всегда готовы
к нему, хотя бы на то и не было основательных причин: так. Мастер в
ожидании ареста сжигает свою рукопись; застигнутый врасплох Могарыч явился
к Воланду в нижнем белье, но с чемоданом, явно приготовленным на случай
ареста; увидев печать на комнате Берлиоза, Степа не сомневается в том, что
Берлиоза арестовали; не дождавшись Варенухи, посланного в «одно из
московских учреждений». Римский не сомневается в том, что его арестовали;
услышав, что Азазелло послан к ней «по делу»; Маргарита «догадывается»: «Вы
меня хотите арестовать?».
Советское литературное сообщество. В. В. Маяковский и «Мастер и Маргарита»
Многие персонажи романа имеют реальных прототипов среди известных
политических и творческих деятелей СССР того периода. Например, прототипом
Александра Рюхина послужил поэт Владимир Маяковский (1893 – 1930). С ним
Булгаков нередко играл в бильярд. Об этом сохранились воспоминания друга
Булгакова, драматурга С. А. Ермолинского (1900 – 1984): "Если в бильярдной
находился в это время Маяковский и Булгаков направлялся туда, за ними
устремлялись любопытные. Ещё бы – Булгаков и Маяковский! Того гляди
разразится скандал.
Играли сосредоточенно и деловито, каждый старался блеснуть ударом.
Маяковский, насколько помню, играл лучше.
- От двух бортов в середину, – говорил Булгаков.
Промах.
- Бывает, – сочувствовал Маяковский, похаживая вокруг стола и
выбираю удобную позицию. – Разбогатеете окончательно на своих тётях Манях и
дядях Ванях, выстроите загородный дом, и огромный собственный бильярд.
Непременно навещу и потренирую.
- Благодарствую. Какой уж там дом!
- А почему бы?
- О, Владимир Владимирович, но и вам клопомор не поможет, смею
уверить. Загородный дом с собственным бильярдом выстроит на наших с вами
костях ваш Присыпкин.
Маяковский выкатил лошадиный глаз и, зажав папиросу в углу рта, мотнул
головой:
- Абсолютно согласен.
Независимо от результата игры прощались дружески. И все расходились
разочарованные".
Те же бильярдные сражения в "Кружке" – Клубе работников искусств в
Старопименовском переулке, только гораздо менее идиллически, описала вторая
жена Булгакова, объяснившая, почему Булгаков играл с Маяковским "с таким
каменным замкнутым лицом".
Автор пьесы "Клоп" (1928) отнёс Булгакова в "Словарь умерших слов"
фантастического коммунистического будущего, призывал к обструкции
булгаковских произведений и утверждал в стихотворении "Лицо классового
врага. "Буржуй-Нуво" (1928), что нэпманский "буржуй-нуво":
…На ложу
в окно
театральных касс
тыкая
ногтём лаковым
он
даёт
социальный заказ
На "Дни Турбиных" – Булгаковым.
Впервые Булгаков отобразил Маяковского в образе развязно-
фамильярного поэта Владимира Баргузина в неоконченной повести 1929 г., где
Баргузин свысока критикует роман автобиографического героя повести.
Революционное творчество Маяковского здесь ассоциируется с ураганным ветром
– баргузином. В "Мастере и Маргарите" ссора Александра Рюхина с Иваном
Бездомным пародирует действительные взаимоотношения Маяковского с поэтом
Александром Безыменским, послужившим одним из прототипов Бездомного.
Уничижительный отзыв о Безыменском есть в стихотворении Маяковского
"Юбилейное" (1927):
«Ну, а что вот Безыменский?!
Так…
Ничего…
морковный кофе».
В эпиграмме 1930 г. характеристика Безыменского была не менее резкой:
«Уберите от меня
этого
бородатого комсомольца!»
Стихотворение А. Рюхина, посвящённое Первомаю, на которое нападает
Бездомный, это, скорее всего, лозунговое стихотворение Маяковского к 1 мая
1924 г. Рассуждения А. Рюхина на счёт Пушкина (Булгаков пародийно наделил
героя именем великого поэта):
"Вот пример настоящей удачливости… – тут Рюхин встал во весь рост
на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не
трогающего чугунного человека, – какой бы шаг он ни сделал в жизни, что бы
ни случилось с ним, всё шло ему на пользу, всё обращалось к его славе! Но
что он сделал? Я не постигаю… Что-нибудь особенное есть в этих словах.
"Буря мглою…"? Не понимаю!.. Повезло, повезло! – вдруг ядовито заключил
Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, – стрелял, стрелял
в него этот белогвардеец Дантес и раздробил бедро и обеспечил
бессмертие..." – это отзвук посвященного Пушкину стихотворения Маяковского
"Юбилейное" (1924).
У Булгакова спародировано стремление автора стихотворения
фамильярно поздороваться с Пушкиным:
«Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
Дайте руку!
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон».
А. Рюхин тоже поднимает руку, встав во весь рост и обращаясь к
памятнику Пушкина на Тверском бульваре, только рука у него поднята скорее
не для рукопожатия, а в бессильной злобе, рожденной завистью, как бы для
удара.
Автор «Мастера и Маргариты» издевается над следующими словами
Маяковского:
«На Тверском бульваре
Очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу на пьедестал.
Мне бы
памятник при жизни
полагается по чину.
Заложил бы
Динамиту –
ну-ка,
дрызнь!».
Слова же о "белогвардейце Дантесе" навеяны другим пассажем
Маяковского:
«Сукин сын Дантес!
Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
- А ваши кто родители?
Чем вы занимались
до 17-го года?
Только этого Дантеса бы и видели».
В варианте 1929-1930 гг. Булгаков иронически давал понять, что
Рюхин именно "левый поэт", как и Маяковский: "Иванушка шел плача и пытался
укусить за руку то правого Пантелея, то левого поэта Рюхина..."
Прототип М. А Берлиоза и советские «литературные моды»
Михаил Александрович Берлиоз, – председатель МАССОЛИТа, – еще один
персонаж романа, который имеет вполне реальных прототипов.
МАССОЛИТ, располагающийся в Доме Грибоедова, по аналогии с
объединением МАСТКОМДРАМ (Мастерская коммунистической драматургии) можно
расшифровать как Мастерская (или Мастера) социалистической литературы.
Организация, которую возглавляет Берлиоз, пародирует реально
существовавшие в 20-е – начале 30-х годов литературные и драматические
союзы. Помимо МАСТКОМДРАМа, это РАПП (Российская Ассоциация Пролетарских
Писателей), МАПП (Московская Ассоциация Пролетарских Писателей) и другие,
ориентированные на поддержку постулатов коммунистической идеологии в
литературе и искусстве.
Некоторыми чертами портрета Берлиоза напоминает известного поэта,
автора антирелигиозных стихов, в том числе "Евангелия от Демьяна", Демьяна
Бедного (Ефима Алексеевича Придворова) (1883-1945). Как и Бедный, Берлиоз
"был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в
руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров
очки в черной роговой оправе". К портрету автора "Евангелия от Демьяна"
здесь добавлены роговые очки, а традиционная для Бедного шляпа пирожком из
зимней по сезону превращена в летнюю (хотя летние головные уборы обычно так
не называют).
Роговые же очки связывают Берлиоза не только с подобным ему мнимым
иностранцем в Торгсине, но и с еще одним реальным прототипом –
председателем РАППа Леопольдом Леонидовичем Авербахом (1903-1939). Намек на
эту фамилию в завуалированной форме, присутствует в эпизоде, когда Воланд
угощает Берлиоза и Бездомного именно тем сортом папирос, каковой желает
Бездомный – "Нашей маркой". В связи с этим возникает ассоциация со сценой в
погребе Ауэрбаха из "Фауста" (1808-1832) великого немецкого поэта Иоганна
Вольфганга Гёте (1749-1832), где Мефистофель мгновенно предоставляет
посетителям тот сорт вина, который они желают. Здесь надо иметь в виду
практическое тождество фамилий Авербах и Ауэрбах.
В "Новом завете без изъяна евангелиста Демьяна" Д. Бедного,
опубликованном в "Правде" в апреле-мае 1925 г., финал звучал следующим
образом:
Точное суждение о Новом завете: Иисуса Христа никогда не было на
свете.
Так что некому было умирать и воскресать, не о ком было Евангелия писать.
Точно так же Берлиоза убеждает Ивана Бездомного, что "главное не в
том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как
личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые
выдумки, самый обыкновенный миф". Кстати, в булгаковском архиве сохранились
вырезки из "Правды" с фельетонами Д. Бедного.
В «Мастере и Маргарите» Булгаков не ограничивается параллелями с
событиями и условиями своей собственной жизни, но отражает различные
общественно-литературные явления того времени. В этой связи стоит упомянуть
о литературных модах советской эпохи, нашедших отражение в романе.
Всякого рода сокращения (аббревиатуры) были в большой моде в 1914 –
1940 гг., – это была своеобразная «болезнь языка». Слово МАССОЛИТ,
придуманное Булгаковым, стоит в одном ряду с такими реальными
аббревиатурами, как ВАПП или МАПП (Всесоюзная, и Московская ассоциации
пролетарских писателей), МОДПИК (Московское общество драматических
писателей и композиторов) и Масткомдрам (Мастерская коммунистической
драматургии) и т. п.
Иван Николаевич Понырев, пишущий «чудовищные» стихи под псевдонимом
Бездомный (в ранних редакциях – Антоша Безродный, Иванушка Попов, Иванушка
Безродный), типичен для эпохи, как и его псевдоним, образованный по
популярному идеологическому шаблону: Максим Горький (Алексей Пешков),
Демьян Бедный (Ефим Придворов), Голодный (Эпштейн), Беспощадный (Иванов),
Приблудный (Овчаренко) и т. п. В нем видят черты многих лиц: Д. Бедного,
Безыменского, Ив. Ив. Старцева и др.
Антирелигиозные поэмы, стихи, карикатуры и т. п. имели тогда и
позже также широчайшее распространение. Видное место в литературе этого
рода занимала продукция Д. Бедного, опубликовавшего в 1925 г. свой «Новый
завет без изъяна евангелиста Демьяна», написанный, по утверждению автора, в
«страстную седмицу». Такое приурочение подобных вещей к религиозным
праздникам было обычным приемом антирелигиозной пропаганды. Именно к
наступающей Пасхе и заказал Берлиоз поэму Бездомному. Бездомный дал в поэме
отрицательный портрет Иисуса Христа, как и Д. Бедный: «лгун, пьяница,
бабник».
Таким образом, мы видим, как тяжелые личные, творческие и
политические условия, в которых находился Булгаков, работая над романом,
нашли отражение в тексте произведения.
Патриаршие пруды и события романа, с ними связанные
Итак, перед нами знаменитые Патриаршие пруды, в пределах которых
начинается действие романа «Мастер и Маргарита». Сейчас Патриаршие пруды –
излюбленное место отдыха московских и приезжих поклонников творчества
Булгакова.
«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появились двое
граждан.»
С 1918 г. шло массовое переименование городов, улиц и т. п. К 1972
г. в Москве сохранилось только 693 названия из 1344, указанных в
путеводителе 1912 г. Это было стирание памяти о прошлом. Для позиции
Булгакова и стиля его книги существенно использование старых названий. Эти
старые названия приводятся с указаниями новых замен, хотя после 1987 г.
некоторые из них восстановлены. В древности это место называлось Козье
Болото (след остался
|
