Религия и наука - Религия и мифология - Скачать бесплатно
( Н.А.Бердяев)
И мы должны победить смерть жизнью, воплощаться и воплощать Смысл,
Логос в себе и во Вселенная должны завоевывать себе и всей земле
воскресенье Начало смерти не в Христе, как это, увы! слишком част думало
христианство в истории с его панихидным похоронным пафосом, а в мировом
зле. ( Н.А.Бердяев)
Приближаясь к Богу, соединяясь с Ним, я освобождаюсь и радуюсь;
отдаляясь от Бога, я порабощаюсь и страдаю. Единение с Богом в радостных
таинствах религиозных, а не в моральных упражнениях. Это процесс
творческий, свободносозидательный, а не отрицательно-аскетический.
Преступление богоотступничества побуждается лишь положительным
воссоединением с Волей Божьей, безмерной любовью к Спасителю, припаданием к
Его ногам. Средневековый монах, спасая свою душу от мира, отворачиваясь
путем аскеза от соблазнов, воздерживаясь от жизни, создавал в своей келье
отрицательные, злые образы и мучился ими. Перед христианским аскетом
восставал соблазн, напр., злой образ женщины, воплощался для него Диавол и
все эти отрицательные воплощения создавал он сам. Его религиозный пафос
питался образами отрицательными, соблазнами и искушениями, он жить не мог
без «злой» плоти, «злой» земли. Человечество должно было пройти через
аскетизм, в нем была настоящая трагедия. Нельзя отрицать великого,
всемирного значения восточной христианской мистики, подвига самоотречения,
вольного отказа от самоутверждения у святых и подвижников. В них
происходило обожение человека. ( Н.А.Бердяев)
Исаак Сирианин и христианские подвижники должны были совершить свой
мистический подвиг отречения, чтобы человечество возродилось к новой жизни,
чтобы пошло оно по пути воскресения. Средневековое религиозное сознание не
в силах было соединить и примирить идеал аскетического монашества с идеалом
рыцарства, утверждавшего личность, личную честь и воинственный поход в мир
против зла. Религиозный идеал остался двойственным. Если эпоха Возрождения
была возвратом к правде язычества, возвратом к жизни земной, то наша эпоха
есть начало возрождения религиозного смысла жизни, соединения правды
язычества с правдой христианства, начало новой эры, связанной с
диалектическим переворотом в мистической основе мира.
Подпочва всякой религиозности есть первоначальное ощущение
объективного, абсолютного Смысла мировой жизни, ощущение связи со
вселенской жизнью. Современная потери религиозности в сущности связана с
глубоким пессимизмом. В основе позитивизма лежит неверие в смысл жизни, в
Разум мира. Люди, потерявшие религиозное ощущение, пытаются заменить
погибший объективный, абсолютный смысл бытия «смыслом» субъективным,
условный. Нет сознания безмерной ценности жизни, абсолютного предназначения
личности, затмился смысл происходящего, исчезла первоначальная мистическая
чувственность. Самая пламенная революционная вера в прогресс, самая могучая
энергия, направленная на благо человечества, в корне своем — пессимистичны;
эта вера — лишь субъективно-человеческая, иллюзионистская вера, подменившая
веру объективную, абсолютноосмысленную, эта энергия с горя направлена на
ближайшее, заглушает ужас бессмысленной жизни. Жизнь не имеет никакого
смысла и никакой ценности, в мире нет Разума, нет Добра как силы, поэтому —
будем мы, несчастные существа, помогать друг другу, тесниться друг к другу,
обоготворять свое относительное, слишком временное, человеческое
существование, будем поклоняться плохой бесконечности прогресса, в котором
будущее пожирает прошлое для того, чтобы и его пожрало новое будущее, когда
само превратится в прошлое. Бытия полного, вечного, абсолютного по своему
смыслу нет и быть не может, поэтому будем цепляться за отрывки, куски
бытия, будем жить иллюзией, смыслом, нами самими созданным, выдуманным, а
не реально данным. В самом позитивизме, жизнерадостном и бодром, есть что-
то буддийское, так как последняя перспектива и крайний предел всякой
позитивистической веры есть небытие, смерть всех и вся, а начало и исход —
бессмыслие данного бытия.
Мыслители разных веков о науке и религии.
Религиозное сознание также является выражением слабости человека, его
порабощенности природными и социальными силами. С помощью религии человек
как бы удваивает внешний мир и создает мир иллюзорных образов — Бог,
ангелы, дьявол и др. Верующий человек стремится найти с помощью религии то,
чего ему в повседневной жизни недостает — добра, поддержки и любви. Религия
— это преимущественно эмоциональный поиск спасения от бесчеловечности мира.
Размышляя о сознании верующего человека, Г.Гегель писал, что его мышление
«остается диссонирующим перезвоном колоколов или теплыми клубами тумана,
музыкальным мышлением, не доходящим до понятия».
Иронизируя по поводу механистических взглядов, выдающийся современный
ученый Станислав Гроф замечает: «Вероятность того, что человеческая
разумность развилась из химического ила первобытного океана благодаря всего-
навсего случайной последовательности механических процессов, кто-то недавно
очень удачно сравнил с вероятностью того, что ураган, пронесшийся сквозь
гигантскую помойку, случайно соберет «Боинг747».
Ф. Бэкон, выдвинув лозунг «Знание сила», указывал, что истину надо
искать в данных опыта и наблюдений, а не в потемках схоластики и в цитатах
из священных книг. Уже в начале ХХ в. католическая церковь выдвигала
положение о том, что вера не должна быть слепым движением души и что не
может быть никакого действительного расхождения веры и разума, так как. все
знания произошли от Бога. Например, папа Пий ХИ неоднократно выступал с
заявлениями о том, что «церковь друг науки», отмечая, однако, что церкви
приходится вмешиваться в науку, чтобы предостеречь ее от ошибок против
веры.
Существуют два направления французского материализма: одно ведет свое
происхождение от Декарта, другое от Локка. Последнее направление
материализма составляет, по преимуществу, французский образовательный
элемент и ведет прямо к социализму. Первый, механистический материализм
вливается во французское естествознание в собственной смысле слова. В ходе
развития оба направления перекрещиваются. Нам нет надобности входить в
подробное рассмотрение французского материализма, ведущего свое
происхождение непосредственно от Декарта.
В своей физике Декарт наделил материю самостоятельной творческой силой
и механическое движение рассматривал как проявление жизни материи. Он
совершенно отделил свою физику от своей метафизики. В границах его физики
материя представляет собой единственную субстанцию, единственное основание
бытия и познания.
Настоящий родоначальник английского материализма и всей современной
экспериментирующей науки это Бэкон. Естествознание является в его глазах
истинной наукой, а физика, опирающаяся на чувственный опыт, важнейшей
частью естествознания. Анаксагор, Демокрит с его атомами часто приводятся
им как авторитеты. Согласно его учению, чувства непогрешимы и составляют
источник всякого знания. Наука есть опытная наука и состоит в применении
рационального метода к чувственным данным. Индукция, анализ, сравнение,
наблюдение, эксперимент суть главные условия рационального метода. Гоббс
является систематиком бэконовского материализма. Чувственность теряет свои
яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра.
Физическое движение приносится в жертву механическому или математическому
движению; геометрия провозглашается главной наукой. Материализм становится
враждебным человеку. Чтобы преодолеть враждебный человеку бесплотный дух в
его собственной области, материализму приходится самому умертвить свою
плоть и сделаться аскетом. Он выступает как рассудочное существо, но зато с
беспощадной последовательностью развивает все выводы рассудка.
У Гельвеция, который исходит из Локка, материализм получает собственно
французский характер. Гельвеций тотчас же применяет его к общественной
жизни (Гельвеций. «О человеке»). Чувственные впечатления, себялюбие,
наслаждение и правильно понятый личный интерес составляют основу всей
морали. Природное равенство человеческих умственных способностей, единство
успехов разума с успехами промышленности, природная доброта человека,
всемогущество воспитания вот главные моменты его системы.
Произведения Ламетри представляют собой соединение картезианского и
английского материализма. Ламетри пользуется физикой Декарта вплоть до
деталей. Его «Человек-машина» построен по образцу животного-машины Декарта.
В «Системе природы» Гольбаха часть, посвященная физике, также представляет
собой соединение французского и английского материализма, теории же
нравственности, по существу, опирается на мораль Гельвеция. Робине («О
природе»), тот французский материалист, который больше всех сохраняя еще
связь с метафизикой и за это удостоился похвалы Гегеля, весьма определенно
ссылается на Лейбница.
Фурье исходит непосредственно из учения французских материалистов.
Вабувисты были грубыми, неразвитыми материалистами, но и развитой коммунизм
ведет свое происхождение непосредственно от французского материализма.
Материализм этот в той именно форме, какую ему придал Гельвеций,
возвращается на свою родину, в Англию. Свою систему правильно понятого
интереса Бентам основывает на морали Гельвеция, а 0уэн, исходя из системы
Бентама, обосновывает английский коммунизм. Француз Кабе, изгнанный в
Англию, испытывает на себе влияние тамошних коммунистических идей и, по
возвращении во Францию, становится самым популярным, хотя и самым
поверхностным представителем коммунизма. Более научные французские
коммунисты, Дезами, Гей и другие, развивают, подобно Оуэну, учение
материализма как учение реального гуманизма и как логическую основу
коммунизма.
Сочинение Фейербаха «Сущность христианства». Одним ударом без
обиняков провозгласив торжество материализма. Природа существует независимо
от какой бы то ни было философии. Она есть та основа, на которой выросли
мы, люди, сами продукты природы. Вне природы и человека нет ничего, и
высшие существа, созданные нашей религиозной фантазией, это лишь
фантастические отражения нашей собственной сущности. Надо было пережить
освободительное действие этой книги, чтобы составить себе представление об
этом. Воодушевление было всеобщим: все мы стали сразу фейербахианцами.
Легко, конечно, сказать отдельному индивиду то, что говорил уже
Аристотель: Ты рожден твоим отцом и твоей матерью; значит, в случае с тобой
соединение двух человеческих существ, т. е. родовой акт людей произвел
человека. Ты видишь, стало быть, что человек и физически обязан своим
бытием человеку. Значит, ты должен иметь в виду не только одну сторону
бесконечный прогресс, в силу которого ты продолжаешь спрашивать: кто
породил моего отца? Кто породил его деда? и т. д. Ты должен иметь в виду
также и то круговое движение, которое чувственно-наглядным образом дано в
этом бесконечной прогрессе, круговое движение, в силу которого человек в
деторождении повторяет себя самого и, следовательно, субъектом всегда
остается человек. Однако ты ответишь: я признаю это круговое движение, так
признай же и ты вышеуказанный бесконечный прогресс, который гонит меня все
дальше и дальше, пока я не спрошу, кто же породил первого человека и
природу вообще. На это я могу тебе ответить только следующее: самый твой
вопрос есть продукт абстракции. Спроси себя, как ты пришел к этому вопросу;
спроси себя, не продиктован ли твой вопрос такой точкой зрения, на которую
я не могу дать ответа, потому что она в корне неправильна. Спроси себя,
существует ли для разумного мышления вышеуказанный бесконечный прогресс как
таковой. 3адаваясь вопросом о сотворении природы и человека, ты тем самым
абстрагируешься от человека и природы. Ты полагаешь их несуществующими и
тем не менее хочешь, чтобы я доказал тебе их существование. Я говорю тебе:
откажись от своей абстракции, и ты откажешься от своего вопроса; если же ты
хочешь придерживаться своей абстракции, то будь последователен, и когда ты
мыслишь человека и природу несуществующими, то мысли несуществующим и
самого себя, так как ты тоже и природа и человек. Не мысли, не спрашивай
меня, ибо, как только ты начинаешь мыслить и спрашивать, твое
абстрагирование от бытия природы и человека теряет всякий смысл. Или, быть
может, ты такой эгоист, что полагаешь все несуществующим, а сам хочешь
существовать?
Перед лицом необходимости выбора между религией и атеизмом непременным
условием выбора в пользу религиозного мировоззрения является признание
существования второго, внеземного трансцендентного мира духов, Абсолюта,
Бога или богов. Этот мир не только свободен от требования не противоречить
логике и положительному (земному, научному) знанию. Он обязан включать
явления и обобщающие суждения, им противоречащие, т.е. чудеса. "Все
верование основано на чудесах", говорил глубокий религиозный мыслитель,
великий математик и физик Паскаль. При этом он определял понятие чуда так:
"Чудо это действие, которое превышает естественную силу способов, при нем
употребляющихся" (такого предела силы нет для всемогущего Бога). Именно
само появление чудес доказывает, что они свершаются Богом или тем
человеком, который находится в единении с Богом. "Где твой Бог? Чудеса Его
указывают и суть сияние Его", говорит Паскаль и тут же сочувственно
цитирует св. Августина: "Я не был бы христианином, не будь чудес".
Диалог науки и религии, как желание человечества построить единую картину
мира.
Ведя речь о религии вере, не следует противопоставлять знание и веру,
как это практиковалось в эпоху средних веков. Вера есть познание вещей‚
процессов и явлений материального и духовного мира без доказательств. «Я
верю, что есть Бог»; «я верю, что скоро наступит весна»; «я верю в успех
своего дела» – и т.д. и т.п. Вера — это уверенность человека. Если знание
открывает нам вещи видимые, то вера помогает обнаружить вещи, еще пока
невидимые и таинственные для человека. Вера тем самым активно участвует в
процессе познания будучи необходимый его компонентом.
Существует и вера разумная, которая олицетворяет силу человека и
способствует его эмоциональной и интеллектуальной активности, стимулирует
познавательный поиск. Всеми учеными всегда двигала их глубокая вера в
человеческий разум‚ и без этого они не смогли бы сделать своих открытии. В
этом смысле разумная вера и является как бы светом во тьме, двигателем
истины и прогресса. Разумная вера как факел освещает дорогу знанию,
способствует творчеству и придает человеку уверенность и силы на этом пути.
Напротив, отсутствие веры порождает скептицизм и ощущение пустоты
существования, бесплодности познания. Таким образом, мнение, вера и знание
представляют собой необходимые ступени движения к истине, важные формы
духовного опыта человека.
Однако это вовсе не означает полную изоляцию религии от дискуссии. Тот
же Паскаль говорит: "Если все подчинять разуму, наша религия не будет иметь
ничего таинственного или сверхъестественного (т.е. не будет религией.
Е.Ф.). Если пренебрегать принципами разума, наша религия будет абсурдной и
смешной". Недопустимость сведения к разуму обосновывается не только
необходимой для религии "тайной", но и тем, что из двух способов "убедить в
истинах нашей религии: силой разума и авторитетом говорящего: ... нужно
верить в это, ибо Священное писание божественно... убедительно только
второе, так как разум можно клонить ко всему".
Развитие науки вступило в противоречие с представлениями о структуре
мира, закрепленными в древних основополагающих религиозных книгах, если эти
представления принимать в буквальном смысле, а не символически.
Столкновение было неизбежно, поскольку знание развивается и обогащается не
только количественно, но и качественно, принципиально, иногда изменяя самые
его основы. Между тем церковь упорно отстаивала незыблемость каждого слова
этих книг, что необходимо, если считать их происхождение божественным. В
этих условиях отказ от одного только утверждения подрывает веру в то, что
они преподаны абсолютом и, следовательно, веру в абсолют вообще. Возникшее
противостояние в эпоху Возрождения привело к реакции консервативной церкви,
которое в наиболее жесткой форме, в инквизиции можно охарактеризовать
словами: "шаг влево, шаг вправо считаю еретиком". В сочетании с коренными
социальными преобразованиями той эпохи прежняя канонизированная религия,
которая в предшествующие века была, естественно, органически обязательной
для каждого, породила новые ее формы (протестантизм и т.п.), а сама
религиозность стала ослабевать и терять своих приверженцев. Быстрое
развитие науки привело к тому, что к началу XX в. в образованной среде
религия для очень многих либо модифицировалась в привычный обычай с вялым
признанием существования некой неопределенной, но всеохватывающей силы,
высшего духа, либо вообще потеряла значение. Один из благороднейших и
наиболее нравственных людей своего времени А.П. Чехов, за год до своей
смерти написал: "Я давно растерял свою веру и только с недоумением
поглядываю на всякого интеллигентного верующего". Особенно силен был этот
неагрессивный атеизм российской интеллигенции среди тех, кто занимался
естественными науками. Наряду с этим многие глубокие мыслители искали новые
пути для религиозной (христианской) идеологии, совместимые с психологией
новой эпохи в развитии человечества.
Неизбежный прогресс научного знания приводит к новым выводам,
вступающим в противоречие с прежним знанием и уводящим людей от религии.
Например эволюции знания о строений Солнечной системы, цепочку: Коперник
(каноник) Ньютон, рассматривавший успех своей научной системы, как
торжество божественного разума, Лаплас, Эйнштейн (атеист). Церковь
отвечает на это попытками использовать подходящие успехи науки, как
подтверждение сказанного в Библии. Например, теорию расширяющейся вселенной
Эйнштейна-Фридмана, теперь уже безусловно подтвержденную опытными фактами,
как доказательство начального сотворения мира Творцом. Лишая религиозное
учение "чудес", научное их объяснение "размывает" основные элементы религии
- мистицизм и тайну. Кроме того, нет сомнений в том, что дальнейшее
развитие научного знания будет снова нарушать достигнутое согласие религии
с наукой в каждом конкретном вопросе. Например, в физике уже стоит проблема
(и делаются попытки ее решения) выяснения того, что было до начального
момента расширения Вселенной. Трудности здесь очень велики (например, если
предположить, что Вселенная пульсирует и на стадии сжатия проходит через те
же состояния, что и при расширении, то это надо еще согласовать с тем, что
энтропия может всегда только возрастать со временем; следовательно,
состояния, проходимые при сжатия, отличны от тех, которые проходятся при
расширении). Однако столь же трудные проблемы возникали перед наукой
всегда, и всегда в конце концов успешно решались.
Концепции так называемого «эволюционного финализма» Тейяра де Шардена
была попыткой соединить и как бы примирить науку и религию‚ разум и мистику
проблемы происхождения мира и человека. По мнению Тейяра, история мира есть
история его постоянного усложнения и восхождения к сознанию. В ходе этого
сложилась некая единая линия развития мира, «космическая магистраль». В ее
рамках сформировались основы жизни и элементы сознания‚ появился некий Дух
Земли. Возникший на этой основе человек стремится в ходе эволюции к некоему
конечному состоянию, называемом Тейяром «точкой Омега». Она и есть, по
мнению философа, завершение эволюции, начало всеобщего объединения и
мировой гармонии под воздействием любви. Здесь все фрагменты мира ищут друг
друга и соединяются в гармонию. Точка Омега есть будущее Мира и
Человечества, высший полюс эволюции. В ней будет достигнуто примирение всех
индивидов и народов, частей и целого. Все сольется посредством любви. По
оценке православного проповедника А.Меня, тейярдизм как учение о месте
человека во Вселенной может быть назван «оптимистическим финализмом». Точка
Омега это «светлый конец», некое царство, где Бог будет во всем.
Идеи, близкие к тейярдизму, имеются и в творчестве выдающегося
русского художника и философа Н.К.Рериха. Что есть человек во Вселенной?
Человек является точкой, в которой происходит своеобразная стыковка Земли с
Космосом, где земной мир соприкасается с высшим сознанием. Будучи
вселенским существом, человек обладает практически неисчерпаемыми запасами
космической энергий, еще не освоенной им в полной мере. Эта энергия и
придает ему высокую духовность, сообщает силы для борьбы со Злом и Тьмой
мира.
Специфическое отношение русской философии к проблеме бытия имеет
истоки в русской религиозном сознании В христианстве идея спасения – одна
из главных. Вопрос о том, как человек приходит к спасению, обсуждается с
давних времен. На Западе он принципиальная тема спора между католиками и
протестантами. Первые утверждают, что путь к спасению лежит через
внутренний образ мыслей, через внутренний настрой на религиозность, на
Бога. Вторые убеждены в том, что только внешнеполезные дела и действия
человека спасу г его. Православие не принимает ни ту, ни другую сторону по
той причине, что считает этот спор беспредметным, ибо спасти человека может
только сам Бог по мере того, как Он завладевает человеком, если тот
стремится погрузиться в Божественное бытие. Религиозному православному
чувству не понятно разделение религиозной жизни на внутреннюю
(субъективноличностную) и внешнюю (объективноналичностную). Именно бытие в
Боге суть русской религиозности, которая определила философское решение
темы бытия. Религиозный онтологизм стал основанием философского
онтологизма.
Итак, русскому мироощущению и русской религиозной философии было чуждо
представление об индивидуально личностной сфере как подлинном бытии.
Духовное творчество русских мыслителей (как светских, так и религиозных)
было направлено на уяснение глубочайших онтологических, бытийственных
истоков человеческой жизни. Религиозные философы осудили разрыв с
Абсолютом, подвергли критике новоевропейского человека, который слишком
пристрастился к себе самому, возгордился свое автономностью не возжелал
быть богом на земле. Они считали такую мировоззренческую установку
соблазном, грехом, ведущим в социальный, политический, нравственный тупик.
Выход из него русские религиозные философы видели в укоренении такого
мировоззрения, которое признавало бы, что бытие дано изначально, до всяких
норм человеческой деятельности: практической и теоретической. Нельзя,
считали они, идти в познании к бытию, как к объективной и абсолютной
истине. Напротив, нужно исходить из бытия как изначально данного нашему
целостному сознанию, в котором нет еще деления на субъект и объект, а есть
полнота слияния человека и Абсолюта. Знание самораскрытие бытия,
происходящее в недрах самого же бытия; познающий же субъект не должен брать
на себя функцию главного члена в отношении субъект объект, не должен,
следуя Кашу, утверждать, что он конструирует мир явлений в опыте своего
сознания: человеку необходимо смириться с тем, что его индивидуальное
сознание есть лишь медиум , т. е. посредник между миром и Абсолютом.
Огромное практическое значение науки в ХХ в. сделало ее той областью
знания, к которой массовое сознание испытывает глубокое уважение и пиетет.
Слово науки весомо, и оттого рисуемая ею картина мира часто принимается за
точную фотографию реальной действительности, за изображение Вселенной
такой, как она есть на самом деле, независимо от нас. Да ведь наука и
претендует на эту роль бесстрастного и точного зеркала, отражающего мир в
строгих понятиях и стройных математических вычислениях.
Современные религии не отрицают достижении естествознания, теории,
связанных со строением материи и, тем более, практического применения
науки. Но они всегда подчеркивают, что дело науки изучать только физический
мир, только сферу посюстороннего. Дальше простирается область религии и,
быть может, философии. Главное, чтобы, увлекшись земными заботами,
человечество не забывало, что оно не автономно, что над ним существуют
высшие вечные инстанции, их неусыпный надзор и их суд.
Заключение.
Подведем итоги. Общество это сверхсложная система, включенная в
суперсистему Космоса и Земли и обладающая значительной спецификой в своем
генезисе, функционировании и развитии. Источник ее развития столь же сложен
и очевидно представляет вектор разных сил природных, собственно социальных
и духовных, соотношение которых меняется в ходе истории и не может быть
предсказано с абсолютной точностью.
Общество - вероятностная система, в ходе развития которого реализуются
далеко не все потенциальные возможности, а непредсказуемость многих событий
является общей закономерностью. Есть основания полагать, что мировая
цивилизация в целом находится на рубеже, когда необходимо определять новые
горизонты развития с целью неотложного решения глобальных проблем
современности. Это заставляет по-новому взглянуть на процессы
взаимодействия культур и цивилизации, религий и моральных учений,
политических и экономических концепции. Человечество способно выжить,
развиваться и эволюционировать при исключении насилия как пути решения всех
проблем общества и обеспечения права каждого человека и биосферы в целом на
существование в соответствии с их сущностям
Не менее страшная угроза - кризис человеческой духовности. Практически
все светские и религиозные, глобальные и региональные, древние и новые
идеологии не могут сегодня даже сколько-нибудь доказательно ответить ни на
актуальные проблемы эпохи, ни на вечные запросы духа. Обе эти идеи сейчас в
руинах.
И та и другая столкнулись с границами, поставленными биосферными
глобальными возможностями человеческого бытия. Благородна была давняя
исконная мечта людей об обществе справедливости, реального социального
равенства, высокого человеческого достоинства, удовлетворения всех запросов
духовных и материальных. Эта идея социализма, идея коммунистического
преобразования. Но увы. Не говоря уже об ее уродливом искажений в нашей
стране и ряде других стран, пошедших
|
