Религия и наука - Религия и мифология - Скачать бесплатно
каждой ступенью одухотворенность
увеличивается. Первые Н ступени называются кармалока, они связаны с кармой
законом воздаяния. На самых нижних ступенях расположены обитатели ада, а на
верхней - прозрачные божества, пребывающие в неге и блаженстве. С 12й по
27ю ступень простирается рупалока мир духовных форм, а еще выше, 28-З1я
ступень находится арупалока мир бесформенного духа, пустоты, называемый
также «космическим телом Будды».
Христианство тоже выстраивает свою иерархию высшего мира, куда входят
сонмы ангелов, разных чинов, различающиеся по их близости к Богу. Внизу
ангелы в узком смысле слова, архангелы и начала, выше ангелы господства,
силы и власти, и в непосредственной близости от божественной. троицы
располагаются херувимы, серафимы и престолы. К божественному миру относится
сфера рая дивного неземного блаженства, которым упиваются праведные
бессмертные души. Противоположностью рая выступает ад, где души грешников
расплачиваются за свои злодеяния вечными муками. Правда, в соответствии с
неканоническими представлениями Христос спускался в ад, благодаря чему
адские муки перестали быть вечными, и каждая душа приобрела возможность
спасения, однако такой взгляд разделяется далеко не всеми.
Часть сакрального (священного) пространства присутствует и в земном
эмпирическом·мире. Это пространство храмов, которое становится особенно
близким к Богу во время богослужений.
Разнятся в религиозных картинах мира и представления о времени.
Буддизм рассказывает нам о периодах космического времени, которые
носят название «кальпы». Каждая кальпа длится 4 миллиарда З20 миллионов
лет, после чего происходит сгорание Вселенной. Причиной гибели мира всякий
раз становятся накопленные грехи живых существ. Кальпы делятся на меньшие
циклы юги: Критаюга, Третаюга, Двапараюга и Калиюга, которая называется
также Железным веком, и в которой мы пребываем сейчас. Кроме того, буддизм
как и другие религии, имеет свое мифологическое время, в котором происходят
чудесные события: рождение Будды, подвига многочисленных богов и героев.
Мифологическое время всякой религии судьбоносные дни и часы находит свое
выражение в религиозных праздниках. Тогда обычное время превращается для
верующего в сакральное. Всякий торжественный праздничный обряд это
символическое воспроизведение священного события, расположенного в
мифологическом времени. Если мы празднуем Рождество Христово, то
символически рождение Христа происходит снова и снова, а верующий выступает
в этом случае как лицо, лично причастное к великому и прекрасному событию.
Для христианства мировое время оказывается выстроено линейно. История
это путь, который имеет свое начало, череду важных промежуточных этапов-
событий и венчается концом. История не циклична, не бессмысленна, она
следует в определенном направлении, и направление это определено Богом.
сотворение мира, грехопадение, пришествие Христа те вехи пути, которые уже
миновали. Грешное человечество направляется к следующей вехе второму
пришествию и Страшному суду, после которых все в корне изменится, в том
числе исчезнет нынешнее человеческое время: последовательность убегающих
дней, заставляющих людей стариться и умирать.
Все религии во все времена считают, что наша эмпирическая
действительность не самостоятельна и не самодостаточна. Она носит
производный, тварный характер, по сути своей вторична. Она результат или
проекция другой настоящей, истинной реальности Бога или богов.
Таким образом, религии удваивают мир и указывают человеку на
превосходящие его силы, обладающие разумом, волей, собственными законами.
Эти силы обладают совсем иными качествами, чем те, что непосредственно
знакомы нам по обыденной жизни. Они могучи, таинственны, чудодейственны с
точки зрения эмпирического человека. Их власть над земным бытием если не
абсолютна, то огромна. Мир божественного определяет людей и в их физическом
бытии, и в ценностном строе.
Религия в современном мире.
«Человек нуждается в Боге» сей старый тезис обрел в последние годы
новую популярность в нашей стране, и это, наверное, не удивительно, ибо
после долгого периода гонений церковь возрождается и все более берет в свои
руки духовные бразды «Человек нуждается в Боге»,утверждают журналисты,
писатели, политические комментаторы, говорят об этом утром и вечером:
страстно и прочувствованно, постепенно создавая иллюзию, будто народ, более
семи десятилетий проживший в атмосфере безбожия, на самом деле пылко
религиозен.
Если исследовать сознание не только как исторический, но и как
онтологический феномен, то окажется, что в нем всегда, во все времена и
эпохи существует некий мирской, профанный пласт. Это мысли, чувства и
переживания людей, непосредственно связанные с их повседневным бытием, с
физическим и социальным выживанием, с обыденными заботами и земными
радостями. Профанный пласт включает в себя все: от культурных 'форм
обеспечения физиологических нужд до высоких межличностных и общественных
переживаний (любовь, дружба, патриотизм, политические страсти и т. д., и т.
п. ). Бог заглядывает в этот регион нашего внутреннего мира в основном Как
помощник и советчик. А порой не заглядывает вовсе, ибо верующий, честно
выполняя обряды, оставляет за собой полную свободу в мирских делах и в их
оценке. Считая себя приверженцем той или иной веры, человек нередко ведет
себя в практической сфере как атеист, чисто по-людски «отделываясь» от
запредельности покаянной молитвой и мелким житейским жертвоприношением.
Такое сугубо мирское отношение к потустороннему находит выражение в
народной речи, изобилующей поговорками типа: «На Бога надейся, а сам не
плошай», «Богу богово, кесарю кесарево», «Не согрешишь, не покаешься, не
покаешься, не спасешься», «Твои слова да Богу в уши» и т. д. Собственно
говоря, процесс секуляризации, который характерен для ХХ в., явился во
многом просто выведением на поверхность этих обыденных прагматических
взглядов, латентно содержащихся в реальном сознании и поведении тысяч
людей, искренне называющих себя верующими. Бог и потустороннее занимают
первое место оказывают реальное влияние на жизнь лишь весьма узкого круга:
подвижников, аскетов, отшельников, монахов, святых. Оттого они и святы, что
до зыбкой паутинки истончили пласт повседневных мирских забот и интересов.
Основной постулат объективно существующего наивно-материалистического
сознания прост, хотя из него делались и делаются очень разные нравственные
и житейские выводы. Его можно сформулировать так: «Этот эмпирический,
данный мне в каждодневном опыте мир единственная реальность, известная мне
непосредственно и достоверно. Потому в своем практическом поведении я
поступаю, исходя из единственности наличного мира, где для выживания нужны
материальные блага, где практически невозможно игнорировать требования
чувственности, а человек смертен и умирает навсегда».
Усиление роли религии в современном обществе активизировало внимание
исследователей к вопросу о соотношения науки и религии, знания и веры.
Последняя имеет два значения: уверенность (доверие, убежденность) то, что
еще не проверено, не доказано в данный момент, и религиозная вера.
Контраверза знания и религиозной веры может вылиться в одну из трех
основных позиций: абсолютизация знания и полная элиминация веры; попытка
совмещения обоих полюсов, в особенности, современная философия религии.
Ее представители стремится дать философский анализ религиозных
верований, обосновать их эпистемологический статус, определить условия их
рациональности и истинности, эксплицировать смысл религиозного языка,
охарактеризовать природу и функции религиозного (особенно мистического)
опыта, установить возможные «модели веры» и т. д.
В размышлениях философов разных направлений и ученых конца ХХ в. можно
встретить рассуждения о том, что научной мысли нужна вера, как правой руке
левая, и неумение работать обеими не следует считать особым преимуществом.
Обосновывается это тем, что в научном и в религиозном познании
задействованы в принципе разные структуры человеческого существа. В науке
человек действует как «чистый ум»; совесть, вера, любовь, порядочность все
это «подмога» в работе ума ученого. Но в религиозно-духовной жизни,
напротив, «ум это только рабочая сила у сердца».
Место человека в религиозной картине мира.
Какова же место человека в религиозных картинах мира? В
древнегреческих представлениях этот вопрос не становится предметом
специальной рефлексии. Человек создан богами, которые, в сущности, очень
похожи на людей, хотя и тесно связаны с природными стихиями. Подобно богам,
он имеет свою судьбу и должен идти по жизни как героический фаталист,
принимающий все, что посылает ему неумолимый рок. Он полон духа
соревновательности и самоутверждения, ищет побед, его достоинство состоит в
возможности смело глядеть в глаза смерти, над которой он может и посмеяться
презрительным смехом Олимпийских богов. Когда приходит его час, он
превращается в тень в царстве мертвых, где подземные власти решают, должен
ли он расплачиваться за свои грехи и дерзости, либо может отправиться на
блаженные острова. Для греков жизнь человека не проблема, а просто жизнь,
которую надо прожить как положено.
Буддизм видит судьбу человека как чрезвычайно печальную. Человек
принадлежит к низшим ступеням мира форм, он подчинен закону кармы причин и
следствий. Всякий раз конкретная форма распадается, тело умирает, но
причины, созданные поведением человека при жизни, определяют, где и кем ему
снова родиться. Душа возвращается в мир, исполненный страданий, и пожинает
плоды своего прошлого поведения, хотя и не помнит, чем провинилась прежде.
Поскольку земная жизнь это сплошное страдание (болезни, утраты,
разочарования, смерть), постольку высшая цель для человека «остановить
колесо сансары», прекратить цепь перерождений, которая тянется в дурную
бесконечность. Мудрец желает стать Буддой, т. е. просветленным, тем, кто
способен отказаться от желании, порождающих страдания, и перейти в
состояние нирваны вечного блаженного покоя, при котором личность
растворяется во Вселенской пустоте. Потеря личности, индивидуальности,
обладающей желаниями важнейшая цель человека.
От индивидуальности все зло. В буддизме избавиться от «я» и побороть
страсти, привязывающие к земле, человеку помогают бодхисатвы существа,
которые уже могли бы быть, Буддами, по задержались для того, чтобы помочь
всем страдающим обрести истинный путь.
Христианство как никакая другая религия рассматривает бытие человека в
качестве трагического и разорвавшего. Дело в том, что человек создан по
образу и подобию божьему, он может быть поистине «сыном божьим»,
совработником Бога, но трех Адама и Евы выбросил человечество из райских
рощ на землю, в мир, полный тягот, несовершенства и смерти. Человек грешен.
Грешен любой, даже новорожденный младенец, который наследует первородный
трех уже в силу того, что рожден на земле плотскими родителями и потому
несет в себе зерна всех страстей, плодящих зло. Человек, имеющий душу
божественную искру, тем не менее, все время употребляет не по назначению
драгоценный подарок Бога свободу. Он применяет ее для удовлетворения
плотских желании, жажды власти, самоутверждения, для того, чтобы тешить
свою гордыню. На всех людей ждет впереди Страшный суд, который определит
посмертную судьбу каждого. Воскрешенные Господом в теле (а душа и тело для
христианства едины), одни обретут вечное блаженство, другие вечные муки.
Поэтому тот, кто хочет получить бессмертие в раю, должен следовать всем
нравственным поучениям христианской церкви, твердо верить в основные
положения христианства, молиться Христу, вести праведный и добродетельный
образ жизни, не поддаваясь искушениям плоти и гордыми. Христос всегда
помогает ревностно верующему побороть грех.
Великие классики пошлого века (К.Маркс, Ф.Энгельс, В.И.Ленин, Н.А.Бердяев)
о науке, религии, атеизме.
Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение
действительного убожества и протест против этого действительного убожества.
Религия это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно
тому как она дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.
Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование
его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своем положении
есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях.
Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача,
священным ореолом которой является религия.
( В.И.Ленин)
Духовные потребности выступают как побудительные силы, мотивы
духовного производства. В обществе они всегда разнообразны: познавательные,
религиозные, эстетические и иные. Известно, что потребность означает
отсутствие необходимого для нормальной) существования человека, например,
пищи, энергий, знаний. Без потребностей нет производства, в том числе и
духовного.
Религиозное сознание представляет собой «компенсатор» социальной
слабости человека. Оно характеризуется верой в сверхъестественное и
мышлением догмами. Основным объектом отражения в религиозном сознании
является Бог как якобы Творец и Спаситель мира и человека. Отражение мира в
данной форме общественного сознания осуществляется в виде фантазий и
верований, чувств и побуждений, культовых действий. Три мировые религии
(христианство, ислам и буддизм) возникли из одних и тех же источников —
социальных, гносеологических и психологических. Они родились на почве
зависимости человека не только от природных, но и социальных сил и
стремления человека найти некую точку и авторитет, в которых есть опора,
надежда и спасение от бесчеловечности социального мира. Религия — это тоже
поиск человеком ответов на вопросы о сущности общества и месте человека в
нем, о призвании человека. Но при оценке религиозного сознания не следует
впадать в крайности, столь свойственные русским людям. Религия и церковь
всегда играли в истории человеческого общества далеко не однозначную роль.
Эта роль нередко носила негативный характер, например, деятельность
инквизиции в средние века, сращивание церкви с государством в России и т.д
(К.Маркс)
Экономическое угнетение рабочих неизбежно вызывает и порождает всякие
виды угнетения политического, принижения социального, огрубения и
затемнения духовной и нравственной жизни масс. Рабочие могут добиться себе
большей или меньшей политической свободы для > Борьбы те свое экономическое
освобождение, но никакая свобода не избавит их от нищеты, безработицы и
гнета, пока не сброшена будет власть капитала. Религия есть один из видов
духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных
вечной работой на других» нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых
классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую
загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в
богов, чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается,
религия учит смирению и терпению в земной жизни утешать угнетенных,
рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за
«осуществимость» таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при
сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим
господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их
революционное настроение, разрушать их революционную решимость.
Раб, сознавший свое рабство и поднявшийся на борьбу за свое
освобождение, наполовину перестает уже быть рабом. Современный сознательный
рабочий, воспитанный крупной фабричной промышленностью, просвещенный
городской жизнью, отбрасывает от себя с презрением религиозные
предрассудки, предоставляет небо в распоряжение попов и буржуазных ханжей,
завоевывая себе лучшую жизнь здесь, на земле. Современный пролетариат
становится на сторону социализма, который привлекает науку к борьбе с
религиозным туманом и освобождает рабочего от веры в загробную жизнь тем,
что сплачивает его для настоящей борьбы за лучшую земную жизнь.
...Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего
господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа.
Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен
утверждать
...Религия сама по себе лишена содержания, ее истоки находятся не на
небе, а на земле, и с уничтожением той извращенной реальности, теорией
которой она является, она гибнет сама собой.
( К. Маркс и Ф. Энгелъс )
Религия будет исчезать в той мере в какой будет развиваться социализм.
Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в
котором крупная роль принадлежит воспитанию.
( К. Маркс. из Интервью )
К этому надо добавить еще следующее. все апокалипсисы считают себя
вправе обманывать своих читателей. Они как, например, Книга Даниила, Книга
Еноха, апокалипсисы Ездры, Баруха, Иуды и др., Сивиллины книги " не
только, как правило, написаны совсем другими людьми, жившими большей частью
гораздо позднее их мнимых авторов, но вдобавок пророчествуют в своей
основной части главным образом о таких событиях, которые давно уже
произошли и прекрасно известны действительному автору. Так, автор Книги
Даниила в 164 г., незадолго до смерти Антиоха Епифана, вкладывает в уста
Даниила, якобы жившего во времена Навуходоносора , предсказавшего о
возвышении и гибели персидской и македонской мировой державы и о начале
мирового господства римлян, чтобы этим доказательством своей пророческой
силы сделать читателя восприимчивым к заключительному пророчеству о том,
что народ Израиля преодолеет все страдания и в конце концов победит. Итак,
если бы 0ткровение Иоанна действительно было сочинением его предполагаемого
автора, то оно являлось бы единственным исключением во всей
апокалипсической литературе.
( К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 204-201 )
Нет ничего легче, как придать христианскому аскетизму социалистический
оттенок. Разве христианство не ратовало тоже против частной собственности,
против брака, против государства? Разве оно не проповедовало вместо этого
благотворительность и нищенство, безбрачие и умерщвление плоти,
монастырскую жизнь и церковь? Христианский социализм это лишь святая вода,
которого поп кропит озлобление аристократа.
( К. Маркс и Ф. Энгелъс. Манифест Коммунистической партии.
Соч., т. 4, стр. 449 )
Социальные принципы христианства располагали сроком в 1800 лет для
своего развития и ни в каком дальнейшем развитии со стороны прусских
консисторских советников не нуждаются.
Социальные принципы христианства оправдывали античное рабство,
превозносили средневековое крепостничество и умеют также, в случае нужды,
защищать, хотя и с жалкими ужимками, угнетение пролетариата.
Социальные принципы христианства проповедуют необходимость
существования классов господствующего и угнетенного, и для последнего у
них находится лишь благочестивое пожелание, дабы первый ему
благодетельствовал..
Социальные принципы христианства объявляют все гнусности, чинимые
угнетателями по отношению к угнетенным, либо справедливым наказанием за
первородный и другие грехи, либо испытанием, которое господь в своей
бесконечной мудрости ниспосылает людям во искупление их грехов.
Социальные принципы христианства превозносят трусость, презрение к
самому себе, самоунижение, смирение, покорность, словом все качества
черни, но для пролетариата, который не желает, чтобы с ним обращались, как
с чернью, для пролетариата смелость, сознание собственного достоинства,
чувство гордости и независимости важнее хлеба.
На социальных принципах христианства лежит печать пронырливости и
ханжества, пролетариат же революционен.
( К. Маркс. Коммунизм )
Как бы то ни было, изучая сравнительную физиологию, испытываешь
величайшее презрение к идеалистическому возвеличению человека над другими
животными. На каждом шагу натыкаешься носом на полнейшее соответствие
строений человека с остальными млекопитающими; в основных чертах это
соответствие замечается у всех позвоночных животных и даже в более скрытой
форме у насекомых, ракообразных, глистов и т. д. Гегелевская истории с
качественный скачком в количественном ряду тоже прекрасно сюда подходит. В
конце концов, у низших инфузорий мы приходим к прообразу, к простой,
самостоятельно живущей клетке, которая, однако, опять-таки ничем
осязательным не отличается от низших растений (от состоящих из простых
клеток грибков болезнетворных грибков картофеля, винограда и т. д.) и
зародышей более высоких ступеней развития, до человеческого яйца и
сперматозоидов включительно, и точно так же выглядит, как независимые
клетки в организме...
( Ф. Энгелъс К. Марксу, 14 июля )
Духовная жизнь общества является особой сферой деятельности людей, где
имеет место производстве и распространение ими духовных ценностей. Она
включает в себя все многообразие форм и проявлений духовной деятельности,
протекающей на основе и в рамках общественного сознания. Данная сфера есть,
по выражению К.Маркса «обработка людей людьми», в отличие от «обработки
природы», т.е. материального.
В чем существо религии, основной нерв ее, зачем и почему религия нужна
нам? Религия есть гнозис, не отвлеченное знание, а конкретное, органически
полное постижение и испытывание смысла жизни личной и мировой9. Сущность
религиозной жизни в таинстве, в действии, но таинство предполагает
некоторый гнозис: чтобы таинство было, нужно знать Бога, во имя которого
оно совершается. В существе своем религия индивидуальна, так как открывает
тайну личной судьбы, разрешает томление индивидуальность, и универсальна,
так как связывает судьбу личности со смыслом мира, с Личностью
универсальное, всеединой. Глубокий корень всякой религии в том, что так
ужасна и нестерпимо бессмысленна судьба личности, если она оторвана от
судьбы мира и предоставлена слабым силам человеческим. Смерть — самый
страшный, трагический факт разрыва между личностью и миром, и все религии
пытались осмыслить смерть, сделать ее менее ужасной, более для человека
выносимой, хотя бы путем подчинения роду, обоготворения предков и пр. Мне
нужна религия, потому что я хочу жить вечно, хочу утвердить свою личность
во вселенской жизни, хочу соединяться с миром свободно, а не в силу роковой
необходимости. ( Н.А.Бердяев)
Религиозный гнозис есть озарение, свет раскрывающейся мистической
реальности, доступный самым простым людям, и только на дальнейших ступенях
свет этот превращается в гнозис высшего порядка. Истории мировых религий
есть постепенное, частичное открытие, откровение мирового смысла под
разными образами и аспектами. В этой поучительной истории мы видим искание
слова, в котором выразилась бы сущность мира, сверхрациональная тайна мира,
смысл его. И в Слоев (Разуме, Логосе) мы находим адекватное отражение
мировой тайны, мирового смысла, но в нем заключена не мертвая, рациональная
отвлеченность, а живое, конкретное бытие. Истории Слова есть великая
истории открытия для человечества абсолютного смысла вещей и в истории этой
есть точка воплощения Логоса, явление Слова во плоти. Откровение Логоса во
мне не остается отвлеченным, а связывается с исторической плотью и
кровью11. Судьба религий, сама ее возможность связана с признанием или
отвержением той великой истины, что в Слове выразим смысл жизни мировой и
личной, что в Разуме этот смысл бытия не рационализируется, а остается
живым и непосредственным. Все философское творчество, вся судьба философии
связана с той же мукой выражения в Слове, отображения в Разуме сущности
бытия, смысла бытия. Я верю в возможность метафизики, так как верю в эту
сверхрациональную выразимость.
|
