Манипулятивные технологии в системе массовых коммуникаций - Масс-медиа и реклама - Скачать бесплатно
образом, становиться более устойчивой для
аудитории, чем факты и доводы, излагаемые в форме семантической информации.
"Благодаря" эстетической информации люди часто голосуют вопреки своим
убеждениям и интересам, а это прямой результат манипулирования СМИ за счет
передаваемой ими эстетической информации. Эстетическая информация,
заставляющая людей голосовать не умом, а сердцем, может быть инструментом
злоупотреблений при воздействии на сознание людей.
Объектом эстетической информации являются те ценности людей, на которых
базируются их убеждения. Эти ценности, зачастую, основываются не на каких-
то фактах и доказательствах, а создаются коллективным опытом. При этом они,
как правило, четко не осознаются самим человеком. Перед выборами люди
испытывают определенный страх перед будущим и бессознательно обращаются к
ценностям, наработанными коллективным опытом. На данном этапе и выходит на
первый план эстетическая информация, передаваемая СМИ. Эстетическая
информация в данном случае служит как бы "клеем" между однажды выработанным
коллективным опытом и эмоциональным настроем аудитории, способным направить
массы в нужном направлении. Эстетическая информация при этом должна быть
созвучна эмоционально-психологическим переживаниям рецепиента.
Эстетическая информация открывает громадные возможности для поддержки и
разрушения присущих обществу политических убеждений и пристрастий. В России
государство, обладая монополией на передачу в СМИ эстетической информации,
может содействовать складыванию разнообразных впечатлений, которые
провоцируют у аудитории чувство солидарности с господствующими группами
(актуальным примером этого является ситуация в Чечне, когда благодаря
удачной пропагандистской кампании в СМИ более 70% населения Росси
поддержали военное вторжение в Чечню). В практическом смысле эстетическая
информация выглядит для власти предпочтительней семантической, так как она
способна подготавливать действия, противоречащие логике и реальному
положению дел, но выгодные для властвующей элиты. В передаче, по
преимуществу, эстетической информации и заключен смысл политизации средств
массовой коммуникации, так как эстетическая информация нацелена не на
понимание, а на внушение устойчивых символов посредством различных
технических эффектов.
Массовая коммуникация. Необходимые условия функционирования СМК.
Массовую коммуникацию стоит рассматривать в качестве социального явления,
основной функцией которого является воздействие на аудиторию через
смысловую и оценочную информацию, которая передается по каналам СМК. Также
следует рассматривать массовую коммуникацию как механизм актуализации
информации при помощи различных коммуникативных средств. Существуют общие
условия необходимые для функционирования средств массовой коммуникации
[11]. К ним можно отнести такие условия, как:
Аудитория. Аудитория является необходимым условием для функционирования
средств массовой коммуникации, без нее само существование СМК теряет всякий
смысл. Под аудиторией понимается совокупность индивидов, характеризующаяся
неоднородностью, анонимностью, рассредоточенностью. Аудитория - это
индивиды, включенные в сеть реальных общественных отношений и связей. При
помощи средств массовой коммуникации аудитория поддерживает отношения не
только внутри своей социальной группы, но и с более широкой социальной
средой.
Социальная значимость передаваемой информации. Содержание информации,
передаваемой по средствам массовой коммуникации, оказывает большое влияние
на массовую аудиторию в самых разнообразных формах (в т. ч. в форме
убеждения и внушения). Воздействие информации зависит от того, насколько
она соответствует социальным запросам аудитории и насколько информация,
поступающая из средств массовой информации, регулярна. "Надо отметить, что
теперь средства массовой информации сами способны формировать и
культивировать социальные запросы аудитории"[7]. Наряду с социальной
актуальностью смысловой информации большое значение имеет оценочная
информация. Получатель информации вольно или невольно ожидает оценочную
информацию.
Ожидание оценочной информации от СМИ объясняется тем, что они как
социальные институты имеют статус официального источника информации, к
которому массовая аудитория имеет высокую степень доверия. Истинность
смысловой информации трудно проверить, поэтому аудитория чутко
прислушивается к информации, которая, как ей кажется, отражает доминирующие
тенденции в обществе. Оценочная информация во многом способствует
формированию общественного мнения.
Наличие технических средств, которые должны обеспечивать регулярность и
тиражированность массовой коммуникации. У аудитории есть возможность
заполнить окружающий мир информацией, поступающей из средств массовой
коммуникации, в этом прежде всего заслуга технических возможностей средств
массовой коммуникации.
Различие в технической вооруженности между прессой и телевидением
базируется в их разных настройках на аудиторию. Если пресса в основном
настроена на семантическую волну восприятия аудитории, то телевидение
использует свой аудио-визуальный потенциал. Ситуативное представление
информации в телепередаче, в отличие от прессы, исключает двусмысленность.
динамика передачи информации, эффект соучастия – все эти различия
телевидения от прессы обусловлены в первую очередь их разными техническим
форматом.
Участие телевидения в политической манипуляции.
Телевидение - наиболее популярный источник информации для аудитории. Именно
телевидение является основным инструментом политического влияния на
аудиторию в силу объективных технических качеств.
Эстетика телевидения воплощает в себя два принципа. Во-первых, это –
мозаичность изображения, представляющего весь мир в качестве несвязанных
однозначной логической связью сообщений (когда, например, за короткий
отрезок времени появляется разномасштабная и разноплановая информация из
различных областей жизни). Во-вторых, это – резонанс (взаимоусиление)
поступающих в сознание телезрителя сообщений, который преодолевает их
мозаичную раздробленность, объединяя в устанавливаемое работой сознания
смысловое единство. "Человек может контролировать, "фильтровать" сообщения,
которые он получает по одному каналу, например, через слово и через
зрительные образы. Когда эти каналы соединяются, эффективность внедрения в
сознание резко возрастает – «фильтры» рвуться. Текст, читаемый диктором,
воспринимается как очевидная истина, если дается на фоне видеоряда –
образов, снятых "на месте событий". Критическое осмысление резко
затрудняется, даже если видеоряд не имеет никакой связи с текстом"[3].
Современные политические технологии обязаны своим воздействием на массы в
первую очередь визуальным образам телевидения. Телевизионный образ
разворачивается на экране в виде мозаики презентативных символов, которые
не претендуют на истинность представляемых ими картинок или на ложность, но
оказываются для людей основным источником информации об окружающем мире.
Телеобразы напрямую связаны и подчинены манипулятивному воздействию на
аудиторию. Телевизионная информация – это прежде всего эстетическая
информация. Телевизионному аудио-визуальному информационному потоку чужды
ценности логики: последовательность, аргументация, осмысленный контекст,
если они мешают развлекать или определенным образом "настраивать" публику.
Телеобразы, по определению, есть "отображение" реальной жизни, но
инсценируются они как часть этой реальности. Надо при этом отметить, что
эта реальность очень часто преподноситься без логической связи и
аргументации речей. Таким образом, у аудитории складывается такой же взгляд
на окружающий мир, как им внушает образная телекоммуникация.
Телевидение принципиально отличается от других видов коммуникаций. Во-
первых, знаки телеобразы, в отличие от знаков языка или письма, весьма
предрасположены к тому, чтобы зритель прочитывал их как естественное
жизненное событие. Во-вторых, телеобразы при всей их похожести на реальные
жизненные события являются как и все другие знаки кодом, а не простым
отображением реальных жизненных обстоятельств. Эти знаки, которые
генерирует телевидение, имеют определенный смысл, который часто не
идентичен тому смыслу, который заложен в вещах, отображаемых на
телевизионном экране. Таким образом, кодирование остается для массовой
аудитории не заметным, и у лиц, осуществляющих селекцию и оформление
телеинформации, возникает возможность внушать, то есть активизировать
манипулятивные механизмы.
Свой манипулятивный потенциал телевидение развивает именно за счет того,
что оно искусно скрывает различие между фикцией и реальностью. И именно
поэтому информация преподнесенная из телевизора оказывается куда более
убедительной для публики, чем аргументы теоретического или идеологического
свойства.
Люди, включая телевизор, ожидают в первую очередь развлечений, именно
поэтому телевидение, следуя этим желаниям зрителя, выбирает события с
простой структурой, с конфликтом в центре события, с большой степенью
привязки к той или иной персоне. То, что не попадает в должную схему
телевидением отбрасывается или переводиться на второй план. В результате
действия таких правил политика изображается на телеэкране простым,
незамысловатым делом, которое делается героями дня в мгновение ока.
Телеобразы незаметно создают такое мнение о политике у телезрителя,
которому политика даже если бы хотела не могла следовать.
Основные манипулятивные технологии в системе массовых коммуникаций.
Одним из самых часто встречающихся приемов манипуляции в СМИ является
искажение информации. В то время как Е. Доценко исследует такие конкретные
приемы как подтасовка фактов или смещение по семантическому полю понятия,
С. Кара-Мурза выделяет: фабрикацию фактов, манипулятивную семантику,
упрощение, стереотипизацию. Почти всегда искаженная информация используется
вместе с соответствующим способом подачи. Здесь мы отметим такие приемы как
утверждение, повторение, дробление, срочность, сенсационность, а также
отсутствие альтернативных источников информации (или отсутствие у них
альтернативной информации).
Фабрикация фактов (прямая ложь). И политики, и деятели современной прессы
часто заявляют, что пресса не использует прямой лжи – это и дорого, и
опасно. В разных вариантах повторяется такой афоризм: «Какой смысл лгать,
если того же результата можно добиться, тщательно дозируя правду?». А. Моль
[4] пишет, что искажение реальности достигается чаще через процесс
«кумуляции мелких отклонений, происходящих всегда в одном и том же
направлении, чем решительных, бросающихся в глаза действий. «Honesty is the
best policy» – всегда гораздо выгоднее быть честным, если речь идет о
фактах, чем их сознательно замалчивать». Подчеркивается также, что малые
сдвиги, приводящие к «поляризации» потока сообщений, должны быть ниже
порога семантической восприимчивости среднего получателя (то есть, в
среднем должны не замечаться).
Одно из важнейших правил манипуляции сознанием гласит, что успех зависит от
того, насколько полно удалось изолировать адресата от постороннего влияния.
Идеальной ситуацией для этого была бы тоталитарность воздействия – полное
отсутствие альтернативных, неконтролируемых источников информации и мнения.
Сложность выполнения этого правила прежде всего в том, чтобы создать у
адресата иллюзию независимости, иллюзию плюрализма каналов информации. Для
этого создается видимость многообразия СМИ по типу организаций,
политической окраске, жанрам и стилям – при условии, что реально вся эта
система подчиняется единым главным установкам. Идеальный случай – когда
удается создать (точнее, допустить создание) радикальных оппозиционных
источников информации, которые, однако, ограничивают свою информационную
борьбу с режимом вопросами, которые не затрагивают сути главных программ
манипуляции.
Помимо замалчивания «ненужной» информации и создания таким образом
«виртуальной» реальности вместо отражения действительности, СМИ широко
используют принцип демократии шума – потопление сообщения, которого
невозможно избежать, в хаотическом потоке бессмысленной, пустопорожней
информации. Г. Шиллер [2] пишет: «Подобно тому как реклама мешает
сосредоточиться и лишает весомости прерываемую информацию, новая техника
обработки информации позволяет заполнить эфир потоками никчемной
информации, еще более осложняющей для индивида и без того безнадежные
поиски смысла».
"Язык, как средство вербальной коммуникации, строго нормирован, как в
межличностном, так и в институциональном общении. Современные масс-медиа, с
размахом воспользовавшись свободой слова и ее интерпретациями, коренным
образом изменили общественную культуру языка. Языковая культура
обогатилась, в основном, благодаря использованию СМИ официального языка
сообщения, состоящего из профессиональной лексики политики и мировых
стандартов, взятой на вооружение при освещении актуальных проблем
повседневности. Эта стандартизация языка производится по единому шаблону,
который должен отражать компетентность СМИ, как официального источника
получения информации"[3]. Таким образом, язык масс-медиа превращается в
вещание оракула, язык избранных противопоставляется языку толпы.
С. Кара-Мурза [3] определяет неофициальный язык толпы как «туземный», в
отличие от «правильного» официального языка. По этому поводу он пишет:
«Туземный» язык рождается из личного общения людей, которые излагают свои
мысли – в гуще повседневной жизни. Поэтому он напрямую связан со здравым
смыслом (можно сказать, что голос здравого смысла «говорит на родном
языке»). «Правильный» – это язык диктора, зачитывающего текст, данный ему
редактором, который доработал материал публициста в соответствии с
замечаниями совета директоров. Это безличная риторика, созданная целым
конвейером платных работников. Язык диктора в современном обществе связи со
здравым смыслом не имеет, он несет смыслы, которые закладывают в него те,
кто контролирует средства массовой информации. Люди, которые, сами того не
замечая, начинают сами говорить на таком языке, отрываются от здравого
смысла и становятся легкими объектами манипуляции.
Манипулятивная семантика: изменение смысла слов и понятий. Разновидностью
лжи в прессе является «конструирование» сообщения из обрывков высказывания
или видеоряда. При этом меняется контекст, и из тех же слов создается
совершенно иной смысл. Отдельные «крупицы» сообщения вроде бы ложью не
являются, но то целое, что слепил из них репортер или редактор, может не
иметь с действительностью ничего общего. Сегодня политики и пресса
постоянно меняют смысл слов и правила игры в зависимости от конъюнктуры.
Политические эвфемизмы, маскирующие истинный смысл явлений, создаются и с
помощью терминов. Это специальные слова, имеющие точный смысл, причем
аудитория резко разделяется на тех, кто знает точное значение термина, и на
тех, кто не знает. Но главное, что термины обладают магическим воздействием
на сознание, имея на себе отпечаток авторитета науки.
Упрощение, стереотипизация. Пресса (и вообще СМИ) сыграла важнейшую роль в
процессе «толпообразования» в западном обществе. Человек массы, продукт
мозаичной культуры, был в значительной степени создан прессой. Сами СМИ
быстро стали объектом изучения в социодинамике культуры, и вскоре были
обнаружены и даже математически выражены связи между простотой сообщения и
его восприятием. СМИ, в отличие от высокой культуры, предназначенны именно
для массы. Поэтому в них были установлены жесткие ограничения на сложность
и оригинальность сообщений (даже на длину слов, хотя два-три заумных слова
всегда допускаются в статье в качестве «приправы» – они повышают
привлекательность статьи в силу «гомеопатического» эффекта). В общем, давно
было сформулированно такое правило: «Сообщение всегда должно иметь уровень
понятности, соответствующий коэффициенту интеллектуальности примерно на
десять пунктов ниже среднего коэффициента того социального слоя, на который
рассчитано сообщение»[4].
Под этим эмпирическим правилом лежит психологическое оправдание, согласно
которому человек подсознательно тяготеет к примитивным объяснениям.
Концепцию упрощения выдвинул еще в начале 20-х годов У. Липпман (будущий
«журналист №1» США). Он считал, что процесс восприятия – это всего-навсего
механическая подгонка еще неизвестного явления под устойчивую общую формулу
(стереотип). Поэтому пресса должна произвести стандартизацию явления,
ставшего объектом сообщения. При этом, по его выражению, редактор должен
опираться на стереотипы и рутинные мнения и «безжалостно игнорировать
тонкости». Человек должен воспринимать сообщение без усилий и
безоговорочно, без внутренней борьбы и критического анализа.
Утверждение и повторение. Упрощение позволяет высказывать главную мысль,
которую требуется внушить аудитории, в «краткой, энергичной и впечатляющей
форме» – в форме утверждения. Утверждение в любой речи означает отказ от
обсуждения, поскольку власть человека или идеи, которая может подвергаться
обсуждению, теряет всякое правдоподобие. Это означает также просьбу к
аудитории, к толпе принять идею без обсуждения такой, какой она есть, без
взвешивания всех «за» и «против» и отвечать «да» не раздумывая.
Опираясь на сложившийся в мозаичной культуре тип мышления человека массы,
СМИ в то же время стали важнейшим фактором укрепления этого типа мышления.
Они приучали человека мыслить стереотипами и постепенно снижали
интеллектуальный уровень сообщений так, что превратились в инструмент
оглупления. Этому послужил главный метод закрепления нужных стереотипов в
сознании – повторение.
Повторение придает утверждениям вес дополнительного убеждения и превращает
их в навязчивые идеи. Слыша их вновь и вновь, в различных весиях и по
самому разному поводу, в конце концов начинаешь проникаться ими. Будучи
навязчивой идеей, повторение становится барьером против отличающихся или
противоположных мнений. Таким образом, оно сводит к минимуму рассуждения и
быстро превращает мысль в действие, на которое у массы уже сформировался
условный рефлекс, как у знаменитых собак Павлова… С помощью повторения
мысль отделяется от своего автора. Она превращается в очевидность, не
зависящую от времени, места, личности. Она не является более выражением
человека, который говорит, но становится выражением предмета, о котором он
говорит.
Дробление и срочность. Разделение целостной проблемы на отдельные фрагменты
– так, чтобы читатель или зритель не смог связать их воедино и осмыслить
проблему – одна из особых и важных сторон упрощения. Это – фундаментальный
принцип мозаичной культуры. Дроблению служит множество технических приемов:
статьи в газете разбиваются на части и помещаются на разных страницах,
текст или телепередача разбиваются рекламой.
Г. Шиллер [2] дает описание этой технологии: «Возьмем, например, принцип
составления обычной телевизионной или радиопрограммы или компоновки первой
страницы крупной ежедневной газеты. Общим для всех является полная
разнородность подаваемого материала и абсолютное отрицание взаимосвязи
освещаемых социальных явлений. Дискуссионные программы, преобладающие на
радио и телевидении, представляют собой убедительные образцы фрагментации
как формы подачи материала. Что бы ни было сказано, все полностью
растворяется в последующих рекламных объявлениях, комических трюках,
интимных сценах и сплетнях».
Одним из условий успешной и как бы оправданной фрагментации проблем
является срочность, немедленность информации, придание ей характера
незамедлительности и неотложности сообщения. Это – один из самых главных
принципов американских СМИ. Считается, что нагнетаемое ощущение срочности
резко усиливает их манипулятивные возможности. Ежедневное, а то и ежечасное
обновление информации лишает ее какой-либо постоянной структуры. Человек
просто не имеет времени, чтобы осмыслить и понять сообщения – они
вытесняются другими, еще более новыми.
Г. Шиллер [2] пишет: «Ложное чувство срочности, возникающее в силу упора на
немедленность, создает ощущение необычайной важности предмета информации,
которое также быстро рассеивается. Соответственно ослабевает способность
разграничивать информацию по степени важности. Быстро чередующиеся
сообщения об авиационных катастрофах и наступлении национально-
освободительных сил во Вьетнаме, растратах и забастовках, сильной жаре и
т.д. мешают составлению оценок и суждений. При таком положении вещей
умственный процесс сортирования, который в обычных условиях способствует
осмыслению информации, не в состоянии выполнять эту функцию. Мозг
превращается в решето, в которое ежечасно вываливается ворох иногда важных,
но в основном пустых информационных сообщений».
Сенсационность. Обеспечивать фрагментацию проблем и дробить информацию так,
чтобы человек никогда не получал полного, завершающего знания, позволяет
использование сенсаций. Это – сообщения о событиях, которым придается столь
высокая важность и уникальность, что на них концентрируется и нужное время
удерживается почти все внимание публики. Под прикрытием сенсации можно или
умолчать о важных событиях, которых публика не должна заметить, или
прекратить скандал или психоз, который уже пора прекратить – но так, чтобы
о нем не вспомнили.
Подготовка сенсации – кропотливая и дорогая работа, которую выполняют
профессиональные специалисты. Замечательно то, что поданная в виде сенсации
на телевидении информация, со всеми репортажами с места события, интервью в
прямом эфире и т.д., как правило, принципиально искажает происшедшее
событие. Это отмечается в специальной литературе по данной теме. Но это и
не важно, важен эффект, ради которого запускается сенсация. При этом
зритель очарован именно тем, что он наблюдает «неожиданное», неотобранный
жизненный материал, так что между ним и реальностью нет никакого
посредника. Эта иллюзия достоверности – сильное свойство телевидения.
IV. Политическая манипуляция.
Политическая манипуляция. Символическая политика.
Политическая манипуляция в первую очередь касается технологий освещения
политических процессов в СМИ. В настоящее время мы наблюдаем подмену того,
что раньше понималось под политикой. Теперь место дискуссий, политических
решений все чаще занимают некие символические действия. Эта символическая
политика появляется там, где власть ничего не может, или не хочет менять,
где ожидания, которые они побуждают у населения своими предвыборными
обещаниями, не могут быть удовлетворены. Мы часто видим, слышим, читаем
псевдособытия, которые происходят лишь постольку, поскольку о них
рассказывают.
Эти псевдособытия закрывают дорогу к действительно важным для общества
событиям и критическим мыслям. Конкурентная борьба за аудиторию и тираж все
чаще вынуждает журналистов преувеличивать важность события, замечать
необычность там, где ее нет, выискивать мнимые сенсации или даже создавать
их. "Впрочем не стоит демонизировать в данном случае средства массовой
информации, надо признать, что изначально по своей природе они склонны к
манипуляции"[7].
В политической реальности последних десятилетий выходит на первое место
символическая политика, и основная заслуга в этом принадлежит именно
быстрому развитию средств массовой коммуникации. Под символической
политикой И. Засурский понимает особый вид коммуникаций, направленный не на
"рациональной осмысление событий, а на установку устойчивых понятий у
аудитории за счет инсценирования аудио-визуальных эффектов".
Необходимо понимать, что любое политическое действие имеет свою
символическую сторону, которая направлена на обман чувств аудитории. В
данных случаях символический аспект политики вполне оправдан и не имеет
своей целью "недобросовестно" влиять на аудиторию. Символическая политика
возникает тогда, когда символы используются элитой для упрочения их
посредством массовой коммуникации в сознании людей. Таким образом символ
недобросовестно используется как такая образная конструкция, которая может
изобразить "как бы" реальность из любой сферы реальной жизни.
Событие в политике никогда не будет носить случайный характер. Выживает
только системное, призванное отражать нужные на данный момент
характеристики. Отрицательные события типа болезни Ельцина, в новостийном
пространстве подменялись положительными рассказами о его сильном
рукопожатии. Подобные примеры говорят о том, что событие в символическом
мире отличается от события в мире реальном. В мир символический попадает
только необходимое, то что хотят, чтобы слышали слушатели, видели зрители.
В подтверждение вышесказанного можно привести слова Пьера Бурдье[10]:
"Символическая власть – это возможность создания реальности при помощи
слов, что удается лишь тогда, когда понятия адекватны реалиям. В этом
смысле символическая власть обладает свойством скрывать или обнаруживать
реально существующие объекты".
Элита инсценирует те события, которых реально нет, но которые аудитория по
определению воспримет. Например, отеческое лицо Путина при посещении
детского дома или на встрече с студентами вовсе не означает, что будут
увеличены социальные выплаты на образование и поддержку детских домов.
Однако в данном случае телевидение показало символ заботы и опеки о
студентах и о детдомовских детях. Чтобы политическое действие удавалось
успешно "сбыть" аудитории, средства массовой коммуникации вынуждены делать
символы приятными и легкими для восприятия зрителя. Как следствия,
политические действия начинают оцениваться не по критерию их
своевременности, эффективности и другим рациональным критериям, а исходя из
их зрелищности и привлекательности.
Здесь необходимо еще раз напомнить, что точки зрения американского
руководства по психологическим операциям сообщение (в нашем случае
политическое действие) должно быть "комбинацией развлекательной,
информационной и убеждающей составляющих"[5]. Где под развлечением
понимается любое средство возбуждения интереса к сообщению: шок, удивление,
эстетическое удовольствие от визуальной или звуковой информации.
Об этом также пишет И. Засурский: "...в большинстве стран, где судьба
государственных постов решается на выборах, успех тех или иных политических
сил зависит не от того, насколько убедительная и грамотная идеологическая
программа будет ими предложена, а от того, насколько эффективно им удастся
организовать шоу в средствах массовой информации и насколько яркая персона
станет центром медиа-кампании".
Информационная асимметрия.
Говоря об освещении политических событий в СМИ, следует упомянуть о таком
явлении как информационная асимметрия. Информационная асимметрия базируется
на возможности освещения события, исходя из различных его аспектов,
создавая различные виды новостей. Например, война может интерпретироваться
или с патриотических, или с домашних, семейных позиций. В первом случае
будут сильнее официальные источники, во втором – неофициальные. Поэтому как
раз асимметричность разрешает если не побеждать сильнейшего, то наносить
ему серьезный вред, ибо всегда находит слабые места в "обороне" неприятеля.
Новость – это временное создание информационной асимметрии. Когда она
становится общеизвестной, новость следующего дня вычеркивает новость дня
прошедшего, поддерживая принцип информационной асимметрии. Информационная
асимметрия может объяснить любовь СМИ к чрезвычайным ситуациям. С одной
стороны, такие чрезвычайные события идеально стирают прошлые сообщения из
общественного сознания, спасая нашу память. С другой, экстремальная
ситуация всегда является проявлением асимметричности, ибо не является
прогнозируемым, а именно это отвечает сущности новостей как таковых.
Новости, как считают специалисты, поддерживают уже имеющееся распределение
сил в обществе. Это касается, в первую очередь, официальных новостей.
Неофициальные новости в качестве исходящих от оппозиционных источников,
наоборот, стараются раскачивать это распределение. Например, ради этого
создается сообщение о коррупционности верхов общества, что используется как
в политической борьбе, так и в пропаганде на неприятеля и в военном
противостоянии. Для пропагандистских целей информационная асимметрия всегда
найдет свое место, поскольку в каждом обществе существует
противопоставление официальной и неофициальной идеологий.
Следует также отметить, что не все политические актеры получают одинаковое
освещение в масс-медиа. Действия одного получают полное освещение, действия
другого замалчиваются. Назовем это асимметрией освещения. Сюда же
|
