Биография Джеральда Даррелла (Доклад) - Исторические личности - Скачать бесплатно
ДЖЕРАЛЬД ДАРРЕЛЛ - немного об авторе.
По установившимся канонам, предисловие должно посвящаться анализу
литературных и иных достоинств предлагаемой читателю книги. Однако
применительно к книге, которую вы сейчас держите в руках, мне хотелось бы
отступить от этой традиции. В самом деле, книга эта говорит сама за себя, в
ней нет каких-то темных мест, нуждающихся в специальном толковании. Она
открыта каждому, кому посчастливится ее приобрести. Иное дело — личность
автора, внутреннюю сущность которого мы постигаем только через его
произведение. А личность эта — Джеральд Даррелл, незаурядный человек и
писатель-натуралист, известный, без преувеличения, во всем мире.
Так уж случилось, что вот уже более четверти века я оказался в известной
степени связанным с жизнью и работой Джеральда Даррелла. Знакомство с ним
состоялось в одностороннем порядке, без прямого участия самого Даррелла, но
оно оказалось настолько ярким, что я помню нашу первую «встречу» так, будто
это было вчера: кто-то из коллег-аспирантов помахал передо мной тоненькой
скромной книжечкой в бумажной обложке и сказал: «Взгляни, занятная вещь.
Фамилия автора ничего мне не говорит, какой-то Даррелл, но написано
здорово!» Называлась книга «Перегруженный ковчег». В тот же вечер, проходя
мимо киоска около одной из станций метро, я поинтересовался, без особой
надежды и, по правде говоря,— желания, нет ли в киоске этой книги. Она
была, и продавец вытащил ее из большой стопки. Как странно это звучит
сегодня — новая книга Даррелла свободно продается в обычном газетном
киоске! Дома я раскрыл книжку — и пропал! До тех пор, пока не прочел
последнюю страницу, не мог оторваться. Все привлекало в этой книге: и
совершенно особый угол зрения, под которым автор смотрел на мир природы, и
необычный, удивительный стиль письма, и тонкий юмор, и своеобразная,
доверительная манера общения с читателем. Скажу без преувеличения: я был
очарован. Шел 1958-й год. Именно тогда началось триумфальное вступление
английского писателя-натуралиста Джеральда Дар-релла в нашу литературу о
природе.
Вскоре была переведена вторая книга Даррелла, «Земля шорохов», которую я
прочел с неменьшим восторгом. Где-то в подсознании мелькала мысль о том,
что неплохо было бы познакомиться с автором покороче, но путей к этому я не
видел.
«Сближение» произошло неожиданно — мне предложили написать предисловие к
новой книге Даррелла «Зоопарк в моем багаже». Это заставило меня ближе и
внимательнее ознакомиться с жизнью автора, с его деятельностью и
литературным творчеством. Передо мной открылся поистине удивительный
человек, щедро и многосторонне одаренный от природы, необыкновенно
притягательный и симпатичный, неординарный во всех отношениях, с
собственным, каким-то особенно теплым мироощущением. Любовь к природе, ко
всем ее творениям неотъемлема от натуры Даррелла, она составляет важнейшую
сторону его жизни, определяющую линию его собственной житейской философии.
Надо ли удивляться, что со времени работы над этим предисловием я
безоговорочно подпал под обаяние Даррелла, стал его верным и постоянным
пропагандистом в нашей стране. Практически все книги Даррелла, переведенные
и изданные с тех пор в СССР, выходили с моими комментариями и
предисловиями. А книг вышло много: «Гончие Бафута», «Под пологом пьяного
леса», «Три билета до Эдвенчер», «Поместье-зверинец», «Путь кенгуренка»,
три автобиографические повести о детстве Даррелла, «Поймайте мне колобуса»
и многие другие. В сущности, неизвестными советскому читателю остались
всего несколько произведений Даррелла, и не потому, что там было что-то
«такое», а по причине их некоторой художественной и информационной
бледности. Не поставим это ему в упрек — ведь даже у самых известных
писателей бывают слабые вещи.
Популярность Даррелла в нашей стране поистине необыкновенная. Я бы даже
сказал, что советские
читатели знают и ценят его гораздо больше, чем соотечественники. Сегодня
купить перевод книги Даррел-ла не только в газетном киоске, но и в книжных
магазинах практически невозможно — и это несмотря на довольно значительные
тиражи и многочисленные переиздания, несмотря даже на то, что Даррелла
начали переводить на языки народов СССР. Более того, за прошедшие
десятилетия «мода» на него не только не потускнела, но возросла и
укрепилась. Из всех натуралистов, пишущих о природе, Даррелл, несомненно,
пользуется у нас самой большой известностью.
Истоки такой популярности в его книгах. Именно они создали, определили,
высветили образ их автора в представлении советских читателей. Самого же
Даррелла мы, так сказать, лично не знали. Поэтому легко понять тот интерес,
который возбудила во всех поклонниках Даррелла весть о его возможном
приезде в Советский Союз для участия в съемках многосерийного телефильма о
природе СССР и ее охране. Больше других, пожалуй, волновался я, ожидая
встречи с человеком, ставшим мне дорогим и близким за многие годы работы
над его книгами. Ведь до тех пор мы обменялись лишь несколькими довольно
официальными письмами. Каким-то он окажется на самом деле?
Переговоры о съемках телефильма затянулись почти на три года, но, к
счастью, завершились успешно. Осенью 1984 года Даррелл побывал в Москве, но
я был в экспедиции, и мы разминулись. А весной следующего года я и мои
коллеги-зоологи узнали: Даррелл снова в Москве! На этот раз встреча наша
состоялась. Она произошла в холле гостиницы «Будапешт». Я хорошо
представлял себе внешность Даррелла по нескольким портретам, которые были
опубликованы в его книгах (сравнительно молодой красивый мужчина с темной
бородой и грустными глазами), но не учел, что пролетели годы, и годы
непростой жизни, поэтому оказался не совсем готов к встрече. Тем не менее,
когда в дверях холла появился грузный мужчина с загорелым обветренным
лицом, на котором особенно контрастно выделялись совершенно белая борода и
светло-голубые, лучистые глаза, я сразу узнал его. Во всей осанке вошедшего
чувствовалось спокойствие, ощущение собственного достоинства и даже какая-
то властность. Я заметил, как глаза всех, сидящих в холле, устреми-
лись на Даррелла, как люди начали перешептываться и переглядываться,
безошибочно угадывая неординарность вошедшего человека. (Такое же
почтительное любопытство мне пришлось наблюдать в Кении по отношению к
Бернгардту Гржимеку, когда он появлялся в общественных местах.)
Как ни странно, но Даррелл тоже сразу «узнал» меня (вероятно, по описанию
Джона Хартли — своего неизменного помощника и героя многих книг, с которыми
я познакомился раньше. А может, существуют какие-то флюиды?) Мы дружески
обнялись, и с той минуты между нами возникла настоящая личная дружба.
Вместе мы побывали в Астраханском заповеднике, в погоне за сайгаками
проехали Калмыкию, много гуляли по Москве и говорили, говорили, говорили...
Нам было о чем говорить. И теперь без ложной скромности и с полной
ответственностью я могу утверждать, что знаю Даррелла лучше, чем кто-либо
другой в нашей стране.
Программа пребывания Даррелла и его жены Ли в Советском Союзе была не
только насыщенной, но и утомительной. Помимо посещения ряда труднодоступных
заповедников (Дарвинского, Баргузинского, Таймырского и многих других), где
велись съемки телефильма, помимо осмотра различных архитектурных и
исторических памятников в Москве, Самарканде, Бухаре, Рязани и других
городах, помимо внимательного знакомства с Московским зоопарком и Птичьим
рынком Дарреллу пришлось участвовать в бесчисленных официальных и
неофициальных встречах с советскими читателями — любителями его книг. Для
каждого у него находилось теплое слово, каждому он оставил автограф на
книге (иногда сопровождаемый шутливым рисунком), так что к концу поездки от
бесконечных надписей, по выражению самого Даррелла, правая рука у него
стала значительно сильнее левой. Пожалуй, не будет преувеличением сказать,
что он оставил автографы не менее чем на тысяче книг!
Организация поездки Даррелла по нашей стране заслуживает всяческих похвал.
В каждом из посещаемых им заповедников его с нетерпением ждали. Самые
редкие звери и птицы, самые красивые уголки природы — все это
демонстрировалось сотрудниками заповедников с любовью и гордостью, с
желанием как можно
больше рассказать долгожданному гостю о природе нашей страны. И Даррелл
понял и по достоинству оценил это стремление — в своей недавно вышедшей,
великолепно иллюстрированной книге «Даррелл в России» он с восторгом
отзывается и о самой природе Советского Союза, и о людях, которые заняты ее
изучением и охраной. Да и в других выступлениях в печати и по радио он
неоднократно возвращался к профессиональному и объективному анализу
состояния охраны природы в СССР, особо выделяя в качестве достижений
создание сети питомников по разведению редких и исчезающих видов и,
разумеется, развитую и научно обоснованную систему охраняемых территорий.
Но далось Дарреллу это путешествие нелегко. Тысячи и тысячи километров в
самолете, на автомобиле, вертолете, катере, моторных лодках, а иногда и
верхом, в жару и в холод, часто в непроглядной пыли степных и пустынных
дорог. А Джеральду Дарреллу сейчас за шестьдесят, и здоровьем особым он
отнюдь похвастаться не может — болезнь почек все настойчивее дает о себе
знать. И все же он ни на минуту не терял живого интереса к окружающему,
чувство юмора не покидало его ни при каких ситуациях. Как-то после
мучительного переезда из Астрахани в самую сердцевину степей Калмыкии,
когда на лицах всех участников лежал сантиметровый слой тончайшей пыли, на
вопрос о самочувствии Даррелл слабым голосом ответил: «Жив еще. Пока жив!».
И тут же пришел в восторг от белой парадной юрты, которую поставили для
него среди безлюдной степи.
Я столь подробно останавливаюсь на совместном путешествии с Дарреллом и
вспоминаю дни и часы общения с ним потому, что это дало мне редкую
возможность проверить те представления о нем, которые сложились у
советского читателя (не без моего участия как автора предисловий) на
основании его книг. И надо сказать, оценка наша оказалась в целом
правильной, хотя некоторые акценты, пожалуй, пришлось сместить.
Единственное, что необходимо полностью исключить, это представление о
Даррелле как об ученом-зоологе. Он не зоолог в строгом понимании этого
слова и вообще не ученый, а просто превосходный значок и любитель животных.
Ни склонности к систематическому изучению их, ни соответствующего
образования у Даррелла
нет, да, может, это и к лучшему. Научный профессионализм, как правило,
убивает непосредственность восприятия. А вот то, что он искренне любит
животных, любит природу, болеет за ее будущее,— это оказалось совершенной
правдой. В искренности его восторгов при виде стада овцебыков на Таймыре,
колоний бакланов и цапель в дельте Волги, токующего глухаря в Дарвинском
заповеднике или стерхов в Окском питомнике редких журавлей сомневаться не
приходится — они неподдельны. Полное доверие вызывает и его высокая оценка
мер по охране природы в СССР, и это понятно — Дар-реллу показали самые
выигрышные из них, оставив вне поля зрения все конфликтные ситуации. Но
самое главное, что подтвердило недолгое общение с Даррел-лом, это его
личные качества. Он действительно оказался замечательным, поистине
незаурядным человеком, мягким, добрым, доброжелательным и в каком-то смысле
восторженным, каким и рисовался в нашем воображении. Буквально у каждого,
кто с ним беседовал или просто задавал ему вопрос, оставалось чувство
соприкосновения с другом, понимающим самые интимные движения души, чутко
отвечающим на них. Это счастливый и крайне редкий дар.
Джеральд Даррелл многое делает для пропаганды охраны природы во всем мире.
Понимая, что основа охраны животных — это знание и любовь, порождаемая
знанием, Даррелл в соавторстве со своей женой, Ли Даррелл, выпустил книгу
«Натуралист-любитель», своего рода энциклопедию для начинающего
естествоиспытателя, продуманно составленную и превосходно иллюстрированную
(жаль, что у нас нет таких книг!).
Особое внимание Даррелл уделяет телевидению. На первых порах это были
лекции, сопровождавшиеся показом наиболее интересных животных. Затем
последовал полнометражный, но еще в известной мере любительский телефильм о
зоопарке в Джерси, где Даррелл выступал в роли ведущего. Успешный дебют
послужил причиной приглашения Даррелла участвовать в съемках уже
профессионального 13-серийного телефильма о природе и животных различных
уголков нашей планеты. История создания этого телефильма легла в основу
книги «Натуралист на мушке». Таким образом были убиты как бы два зайца.
Съемки фильма всегда сопряжены с весьма обременительными обязанностями, и
Дарреллу вместе с его верной спутницей. Ли, пришлось в короткие сроки
побывать в ряде сильно удаленных друг от друга мест — на севере Европы, на
Шетландских островах, и на юге ее, в Камарге, в Африке и Северной Америке.
Такой разброс «мест действия» не мог не сказаться на целостности
восприятия, и книга «Натуралист на мушке», в отличие от телефильма,
получилась, на мой взгляд, несколько более поверхностная, нежели другие уже
известные нам произведения Дар-релла. Комичностью ситуаций автор нередко
пытается компенсировать глубину и духовность общения с животными, что так
характерно для его более ранних книг. Однако зарисовки природы по-прежнему
блещут удивительной точностью, выразительностью и умением выделить главное.
Написанная, по-видимому, не без коммерческих мотивов, книга тем не менее в
художественном плане не выпадает из общего ряда работ Даррелла и ничем не
выдает ни его возраста, ни известной жизненной усталости, даже при описании
свидания с местами его детства на острове Корфу. А главное — она, как и
ранее, славит красоту и непреходящую ценность природы, зовет людей к ее
охране. Читатель почувствует это сам. Многосерийная телепередача «Даррелл в
России», посвященная природе нашей страны,— тоже прежде всего вклад в общее
дело сохранения природы нашей планеты. Миллионы советских телезрителей
могли недавно в этом убедиться. Но мне видится здесь и нечто большее:
работа над этой телепередачей служит упрочению контакта и взаимопонимания
между народами, а в конечном итоге — делу укрепления мира на Земле. Это в
духе Даррелла.
В. Флинт
|
