Кастанеда Карлос - Колесо времени - Скачать бесплатно

единого поворота на пути.
- Воин должен двигаться очень медленно, - советовала она,
- и извлекать прок из всего, что встречается на пути воинов.
Одним из самых примечательных достоинств является способность с
непоколебимой силой сосредоточивать свое внимание на
переживаемых событиях - этой способностью обладаем все мы как
воины. Воины могут сосредоточивать это внимание даже на тех
людях, с которыми никогда не встречались. Конечный результат
такой глубокой сосредоточенности всегда оказывается одним и тем
же: воину становится доступной вся полнота стилей поведения, от
давно забытых до совершенно новых. Попробуй сам.
Я последовал ее совету и, разумеется, сосредоточился на
доне Хуане. Я вспомнил все, что происходило в каждый миг. Я
вспомнил такие подробности, каких вообще не должен был помнить.
Благодаря трудам Флоринды я смог восстановить огромный пласт
своего общения с доном Хуаном, а также чрезвычайно важные
детали, которых прежде совершенно не замечал.
Дух изречений из "Дара Орла" стал для меня таким
потрясением, благодаря им мне открылось то глубокое внимание,
какое дон Хуан уделял предметам этого мира на пути воинов,
являющемся воплощением максимума человеческих возможностей. Эта
движущая сила пережила его самого и не потеряла ни капли своей
энергии. У меня возникло искреннее ощущение, что дон Хуан
никуда не уходил, и я дошел до того, что действительно слышал,
как он ходит по дому. Я обратился с вопросом об этом к
Флоринде.
- О, это пустяки, - сказала она. - Это означает только то,
что пустота нагваля Хуана Матуса дотягивается и прикасается к

Ее ответ еще больше озадачил и заинтриговал меня,
одновременно повергнув в еще большее уныние. Хотя Флоринда была
самым близким человеком для нагваля Хуана Матуса, она выглядела
совершенно не похожей на него. Единственной их общей чертой
являлась пустота. Они уже не были людьми. Дон Хуан вообще не
существовал как личность: вместо личности существовал набор
историй, каждая из которых уместно подходила к обсуждаемой в
данный момент ситуации, - набор поучительных историй и шуток,
несущих на себе приметы его трезвости и умеренности.
Флоринда была такой же - одна история следовала за другой,
однако ее истории были связаны с людьми. Они были похожи на
высшую форму сплетен, или на слухи, поднявшиеся благодаря ее
обезличенности до непостижимых высот эффективности и
занимательности.
- Мне хотелось бы, чтобы ты изучил одного человека,
невероятно похожего на тебя самого, - сказала она мне однажды.
- Я хочу, чтобы ты перепросмотрел этого человека так, как будто
знал его всю свою жизнь. Этот человек занимал выдающееся место
в образовании нашей линии. Его звали Элиас - нагваль Элиас. Я
называю его "нагваль, потерявший рай".
Это история о том, что нагваль Элиас был воспитан
иезуитом, который научил его читать, писать и играть на
клавесине. Он выучил его латинскому языку. Нагваль Элиас мог
читать священное писание на латинском так же бегло, как ученый
человек. Богословие являлось его предназначением, однако он был
индейцем, а в те времена ни одного индейца не пустили бы за
кафедру церкви. Он был слишком пугающим, слишком темнокожим -
настоящим индейцем. Священники относились к высшим слоям
общества, они были потомками испанцев: белыми, голубоглазыми,
приятными на вид и представительными. В сравнении с ними
нагваль Элиас выглядел настоящим медведем, но он долго боролся
за право стать священником, так как наставник разжигал его
стремление обещанием того, что Господь позаботится о том, чтобы
Элиаса посвятили в сан.
Он стал дьячком в церковном приходе своего наставника, и
однажды в церковь вошла настоящая ведьма. Ее звали Амалия.
Поговаривали, что она - та еще штучка. Так или иначе, все
закончилось тем, что она соблазнила несчастного дьячка, который
влюбился в Амалию так сильно и безнадежно, что в конце концов
оказался в хижине нагваля. Со временем он стал нагвалем Элиасом
- образованным, начитанным человеком, с которым следовало
считаться. Казалось, звание нагваля создано именно для него.
Оно обеспечивало ему ту анонимность и действенность, какую он
не смог бы достичь в повседневном мире.
Он был сновидящим - и таким искусным, что в бестелесном
состоянии посетил самые малоизвестные области Вселенной.
Временами он даже приносил с собой предметы, приглянувшиеся ему
своими очертаниями; это были совершенно непостижимые вещи. Он
называл их "вымыслами". У него была целая коллекция таких
предметов.
- Я хочу, чтобы ты сосредоточил свое внимание
перепросмотра на этих "выдумках", - потребовала Флоринда. - Я
хочу, чтобы в результате ты смог почувствовать их запах и
осязать их руками, пусть даже ты никогда не видел их и знаешь
только то, что я сейчас рассказала. Добиться такой
сосредоточенности означает установить некую точку отсчета,
подобно тому, как при решении алгебраического уравнения
результат вычисляется с помощью какой-то третьей переменной. Ты
сможешь с бесконечной ясностью увидеть нагваля Хуана Матуса,
используя в качестве опорной точки кого-то третьего.
Книга "Дар Орла" представляет собой глубокий обзор того,
чем занимался со мной дон Хуан, пока он оставался в этом мире.
Тот взгляд на дона Хуана, которого я добился благодаря своим
новым умениям в перепросмотре - и использованию нагваля Элиаса
в качестве опорной точки, - оказался бесконечно интенсивнее,
чем любые мои представления о нем, когда он еще жил здесь.
Полученным в результате перепросмотра взглядам недостает живого
тепла, однако они обладают точностью и ясностью неодушевленных
предметов при пристальном наблюдении.

ВАЖНЕЙШИЕ ПОНЯТИЯ ИЗ "ОГНЯ ИЗНУТРИ"

x x x

Без печали и тоски полнота недостижима. Без них не может
быть завершенности, ибо без них не может быть ни доброты, ни
уравновешенности. А мудрость без доброты и знание без
уравновешенности бесполезны.
***
Чувство собственной важности - главнейший и самый
могущественный из врагов человека. Его уязвляют и обижают
действия либо посягательства со стороны ближних, и это делает
его слабым. Чувство собственной важности заставляет человека
всю его жизнь чувствовать себя кем-то или чем-то оскорбленным.
***
Тот, кто встал на путь знания, должен обладать огромным
воображением. На пути знания ничто не бывает таким ясным, как
нам бы того хотелось.
***
Если видящий способен добиться своего, имея дело с мелким
тираном, то он определенно сможет без вреда для себя
встретиться с неизвестным и даже выстоять в столкновении с
непознаваемым.
***
Может показаться естественным, что воин, способный
остаться самим собой в столкновении с неизвестным,
гарантированно может справляться с мелкими тиранами. Но в
действительности это не так. Именно из-за этой ошибки погибли
многие великолепные видящие древности. Ничто так не закаляет
дух воина, как необходимость иметь дело с невыносимыми людьми,
обладающими реальной властью и силой. Это - совершенный вызов.
Только в таких условиях воин обретает уравновешенность и
ясность, без которых невозможно выдержать натиск
непознаваемого.
***
"Неизвестное" - это то, что скрыто от человека неким
подобием завесы из имеющей ужасающую фактуру ткани бытия.
Однако оно находится в пределах досягаемости. В определенный
момент времени неизвестное становится известным.
"Непознаваемое" же - нечто, не поддающееся ни осмыслению, ни
осознанию. Непознаваемое никогда не перейдет в разряд
известного, но тем не менее, оно всегда где-то рядом. Оно
захватывает и восхищает своим великолепием, и в то же время его
грандиозность и безграничность повергает в смертельный ужас.
***
Мы воспринимаем. Это - точно установленный факт. Но то,
что именно мы воспринимаем, не относится к числу фактов, столь
же однозначно установленных. Ибо мы обучаемся тому, что и как
воспринимать.
***
Воины утверждают, что мир объектов существует лишь
постольку, поскольку таким его делает наше осознание. В
реальности же есть лишь эманации Орла - текучие, вечно
меняющиеся, и в то же время неизменные, вечные.
***
Глубочайший изъян незакаленных воинов заключается в том,
то они стремятся забыть о чудесности того, что они видят. Их
потрясает сам факт того, что они видят, и они начинают верить,
что все дело в их собственной гениальности. Чтобы одолеть почти
непобедимую вялость человеческого состояния, закаленный воин
должен быть безукоризненным. То, что воины делают с тем, что
видят, намного важнее самого видения.
***
Страх - одна из величайших сил в жизни воинов, потому что
он заставляет их учиться.
***
Все живые существа стремятся к смерти. Это - истина, в
которой воин не может не отдавать себе отчета. Осознание же
останавливает смерть.
***
Неизвестное неизменно присутствует здесь и сейчас, однако
оно находится за пределами возможностей нашего нормального
осознания. Для обычного человека неизвестное является как бы
ненужной, лишней частью его осознания. Таковым оно становится
потому, что обычный человек не обладает количеством свободной
энергии, достаточным, чтобы отследить и уловить эту часть
самого себя.
***
Величайшим недостатком человеческих существ является
невозможность отрешиться от рассудочной инвентаризации. Но
разум не способен рассматривать человека как энергию. Разум
имеет дело с инструментами, создающими энергию. Однако он
никогда всерьез не задумывается над тем, что мы - нечто
большее, чем инструменты. Мы - организмы, производящие энергию.
Мы - пузыри энергии.
***
Воины, целенаправленно достигшие состояния абсолютного
осознания, - зрелище, в высшей степени достойное созерцания. В
этот момент они сгорают в огне, возникающем изнутри. Да,
изнутри приходит огонь и поглощает их. И тогда воины, достигшие
полного осознания, сливаются с большими эманациями Орла и
скрываются в вечности.
***
Стоит достичь внутреннего безмолвия - и все становится
возможным. Внутренний диалог останавливается за счет того же,
за счет чего начинается: за счет действия воли. Ведь начать
внутренний разговор с самими собой мы вынуждены под давлением
тех, кто нас учит. Когда они учат нас, они задействуют свою
волю без сомнений и колебаний. И мы задействуем свою в процессе
обучения. Просто ни они, ни мы не отдаем себе в этом отчета.
Обучаясь говорить с самими собой, мы обучаемся управлять волей.
Это наша воля - разговаривать с самими собой. И, чтобы
прекратить внутренние разговоры, нам следует воспользоваться
тем же самым способом: приложить к этому волю без сомнений и
колебаний.
***
Безупречность начинается с какого-нибудь простого
действия, которое должно быть целенаправленным, точным и
осуществляемым с непреклонностью. Повторяя такое действие
достаточно долго, человек обретает несгибаемое намерение. А
несгибаемое намерение может быть приложено к чему угодно. И как
только оно достигнуто - путь свободен. Каждый шаг повлечет за
собой следующий, и так будет до тех пор, пока весь потенциал
воина не будет полностью реализован.
***
Истинная тайна осознания переполняет нас. Эта тайна
сочится сквозь все наши поры, мы буквально насквозь пропитаны
тьмой и чем-то еще - невыразимым и необъяснимым. И относиться к
самим себе по-иному - безумие. Поэтому не следует стараться
закрывать глаза на тайну внутри себя, пытаясь втиснуть ее в
рамки здравого смысла или чувствуя к себе жалость.
***
Понимание бывает двух видов. Первый - просто болтовня,
вспышки эмоций и ничего более. Второй - результат сдвига точки
сборки. Этот вид понимания совмещается не с эмоциональными
выбросами, но с действием. Эмоциональное осознание приходит
годы спустя, когда воин закрепил новую позицию точки сборки
многократным ее использованием.
***
Воин всегда живет бок о бок со смертью. Воин знает, что
смерть - всегда рядом, и из этого знания черпает мужество для
встречи с чем угодно. Смерть - худшее из всего, что может с
нами случиться. Но поскольку смерть - наша судьба и она
неизбежна, мы - свободны. Тому, кто все потерял, нечего
бояться.
***
Воин не отправляется в неизвестное, побуждаемый алчностью.
Алчность работает только в мире обычной жизни. Но чтобы в
леденящем душу одиночестве пуститься в странствие по немыслимым
пространствам иных миров, требуется нечто повнушительнее
алчности. Любовь. Нужна любовь к жизни, к авантюре, к тайне.
Нужно обладать неиссякаемой любознательностью и огромной
смелостью.
***
Воин думает только о тайне осознания, ибо только это имеет
значение. Мы - живые существа, и смерть - наш удел, а осознание
свое мы обязаны сдать туда, откуда оно получено. Но если нам
удастся хоть чуть-чуть все это изменить, то какие тайны, должно
быть, нас ожидают! Какие тайны!

КОММЕНТАРИИ

Книга "Огонь изнутри" стала еще одним окончательным
следствием влияния Флоринды Матус на мою жизнь. На этот раз она
предложила мне сосредоточиться на учителе дона Хуана, нагвале
Хулиане. И сама Флоринда, и моя внимательная сосредоточенность
на этом человеке открыли мне, что нагваль Хулиан Осорио был
довольно неплохим актером, и не просто актером, а достаточно
распущенным человеком, озабоченным исключительно совращением
женщин - самых разных женщин, с которыми он общался во время
своих театральных представлений. Он был таким беспутным, что в
конце концов подорвал себе здоровье и заболел туберкулезом.
Однажды его учитель, нагваль Элиас, нашел его на каком-то
открытом поле на окраине города Дуранго, когда он соблазнял
дочь одного богатого землевладельца. От старания у актера
началось кровотечение, которое вскоре стало таким сильным, что
он оказался на грани смерти. Флоринда сказала, что нагваль
Элиас видел, что он никак не может помочь актеру. Вылечить его
было просто невозможно, и единственное, что мог сделать Элиас
как нагваль, - остановить кровотечение. После этого он счел
необходимым сделать актеру одно предложение.
- В пять утра я ухожу в горы, - сказал он. - Встретимся у
выхода из города. Приходи. Если ты не придешь, то умрешь
намного раньше, чем тебе кажется. Единственное спасение для
тебя - пойти со мной. Я никогда не смогу вылечить тебя, но могу
изменить направление твоего неуклонного движения к той бездне,
что отмечает завершение жизни. Я уведу тебя очень далеко от
этой бездны - либо налево, либо направо от нее. Ты будешь жить,
пока не свалишься в нее. Ты никогда не выздоровеешь, но жить
будешь.
Нагваль Элиас не питал особых надежд в отношении этого
актера - ленивого, неопрятного, индульгирующего и, возможно,
даже трусливого. Поэтому он был удивлен, когда на следующий
день, в пять утра, увидел, что актер дожидается его на краю
города. Он взял его с собой в горы, и со временем этот актер
стал нагвалем Хулианом - туберкулезником, который так и не
выздоровел, но, судя по всему, прожил целых 107 лет,
прохаживаясь вдоль самого края пропасти.
- Разумеется, для тебя важнее всего наблюдать за тем, как
нагваль Хулиан идет вдоль края бездны, - сказала мне однажды
Флоринда. - Нагваль Хуан Матус никогда этим не интересовался.
Для него все это было просто излишним. Но ты не так талантлив,
как нагваль Хуан Матус. Для тебя как для воина не может быть
ничего лишнего. Ты должен добиться того, чтобы мысли, чувства и
представления шаманов Древней Мексики беспрепятственно
достигали тебя.
Флоринда была права. У меня не было способностей нагваля
Хуана Матуса. Как она и утверждала, ничто не могло оказаться
для меня излишним. Я нуждался во всех вспомогательных
приспособлениях, в любых тонкостях. Я не мог позволить себе
упустить какую-либо точку зрения или идею шаманов Древней
Мексики, какими бы далекими они мне ни казались.
Наблюдение за прогулкой нагваля Хулиана по краю бездны
означало, что моя способность сосредоточивать свое вспоминание
могла быть расширена до тех ощущений, которые испытывал сам
нагваль Хулиан в отношении своей самой необычной борьбы за то,
чтобы остаться в живых. Я был до мозга костей поражен
пониманием того, что борьба этого человека была ежесекундным
сражением между его ужасающими привычками к индульгированию и
необычайной чувственностью, с одной стороны, и твердым желанием
выжить - с другой. Его сражения были не единичными; это была
непрестанная, дисциплинированная борьба за сохранение
равновесия. Путь по краю бездны означал битву воина, доведенную
до того уровня, когда значение имеет каждое мгновение.
Один-единственный миг слабости мог привести к падению нагваля
Хулиана в эту бездну.
Впрочем, такое напряжение слабело, если он удерживал свой
взгляд, свое внимание, свою озабоченность сосредоточенными на
том, что Флоринда назвала "краем бездны". Что бы он ни видел
там, оно не могло выглядеть настолько же безнадежным, как то,
что происходило, когда им начинали овладевать застарелые
привычки. Когда я наблюдал за нагвалем Хулианом в такие
мгновения, мне казалось, что я перепросматриваю совершенно
иного человека - человека более спокойного, отрешенного и
собранного.

ВАЖНЕЙШИЕ ПОНЯТИЯ ИЗ "СИЛЫ БЕЗМОЛВИЯ"

x x x

Нельзя сказать, что с течением времени воин обучается
шаманизму, - скорее, с течением времени он учится сохранять
энергию. Эта энергия дает ему возможность использовать
энергетические поля, которые не участвуют в восприятии
известного нам повседневного мира. Шаманизм - это состояние
осознанности, умение использовать те энергетические поля,
которые не вовлечены в восприятие знакомого нам мира
повседневной жизни.
***
Во Вселенной существует неизмеримая, неописуемая сила,
которую шаманы называют намерением, и абсолютно все, что
существует во Вселенной, соединено с намерением связующим
звеном. Воины пытаются понять и использовать связующее звено.
Особенно они заботятся об очищении его от парализующего влияния
каждодневных забот обычной жизни. Шаманизм на этом уровне может
быть определен как процесс очистки нашего связующего звена с
намерением.
***
Шаманы имеют жизненно важную связь со своим прошлым, но не
с их личным прошлым. Для шаманов их прошлое заключается в
делах, которые совершили другие шаманы. Обычный человек тоже
занят анализом прошлого, но он делает это из личных
соображений. Шаманы в таком случае заняты совершенно
противоположным - они обращаются к своему прошлому, чтобы
установить точку отсчета, что для них означает очистить свое
связующее звено с намерением.
***
Обычный человек тоже исследует прошлое. Но он соизмеряет
себя с прошлым, своим личным прошлым или прошлыми знаниями
своего времени. Делает он это для того, чтобы найти оправдания
своему поведению в настоящем или будущем. Или для того, чтобы
найти для себя модель.
***
Дух проявляет себя воину на каждом повороте. Но это еще не
вся истина. На самом деле дух открывает себя с одинаковой
интенсивностью и постоянством любому человеку, но на
взаимодействие с ним настроены только воины.
***
Воины говорят о шаманизме как о волшебной таинственной
птице, которая на мгновение останавливает свой полет, чтобы
дать человеку надежду и цель, воины живут под крылом этой
птицы, которую они называю птицей мудрости, птицей свободы, они
питают ее своей преданностью и безупречностью. Воины знают;
полет птицы свободы - это всегда прямая линия, у нее нет
возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и
возвращаться, и птица свободы может сделать только две вещи;
взять воина с собой или оставить его позади.
***
Для воина дух есть абстрактное просто потому, что он знает
его без слов или даже мыслей. Он есть абстрактное, потому что
воин не может себе даже представить, что такое дух. Тем не
менее, не имея ни малейшего шанса или желания понять дух, он
оперирует им. Воин узнает его, подзывает его, знакомится с ним
и выражает его своими действиями.
***
У обычного человека связующее звено с намерением
практически мертво, и воины начинают с такого звена, которое
является совершенно бесполезным из-за своей неспособности
действовать самостоятельно. Для того чтобы оживить это звено,
воину необходима непоколебимая, неистовая целеустремленность -
особое состояние ума, называемое несгибаемым номере-ниел1.
***
Сила человека безгранична, и смерть существует лишь
потому, что мы намерены умереть с момента нашего рождения.
Намеревание смерти можно остановить при помощи изменения
позиции точки сборки.
***
Искусство сталкинга требует обучения мельчайшим деталям
маскировки. И обучиться им следует так хорошо, чтобы никто не
мог догадаться, что вы маскируетесь. Для этого необходимо быть
безжалостным, искусным, терпеливым и мягким. Но безжалостность
не должна быть жестокостью, ловкость - коварством, терпение -
равнодушием и мягкость - глупостью.
***
Хотя действия воинов и преследуют скрытую цель, но она не
имеет ничего общего с личной выгодой. Обычный человек действует
только тогда, когда есть возможность извлечь для себя какую-то
пользу. Воины говорят, что они действуют не ради выгоды, но
ради духа.
***
Древние видящие благодаря своему видению первыми заметили,
что любое необычное поведение вызывает колебания точки сборки.
Вскоре они обнаружили, что если систематически практиковать и
разумно направлять такое поведение, то в конечном счете, это
заставляет точку сборки сдвигаться.
***
Безмолвное знание - это не что иное, как прямой контакт с
намерением.
***
Шаманизм - это путешествие с целью возвращения. Воин,
одержав победу, возвращается к духу, спускаясь при этом в ад. И
из ада он приносит трофеи. Одним из таких трофеев является
понимание.
***
Воины, будучи сталкерами, в совершенстве понимают
человеческое поведение Они понимают, например, что человеческие
существа являются плодом инвентарного списка. Знание того или
иного особого инвентарного списка делает человека или
подмастерьем, или экспертом в своей области.
***
Воины знают о том, что, если инвентарный список среднего
человека начинает разрушаться, такой человек расширяет его, или
же его собственный мир саморефлексии рушится. Обычно человек
стремится включить в свой инвентарный список новые темы, если
они не противоречат основополагающему порядку этой описи.
Однако если темы противоречат друг другу, разум человека
рушится. Инвентарный список - это разум. И воины учитывают это,
когда пытаются разбить зеркало саморефлексии.
***
Воины никогда не смогут построить мост для соединения с
людьми мира. По если люди захотят сделать это - именно им
придется выстроить такой мост, который связал бы их с воинами.
***
Чтобы таинства шаманизма стали доступными какому-либо
человеку, на такого заинтересованного человека должен
обрушиться дух. Самим своим присутствием дух перемещает точку
сборки человека в определенное положение. Именно это положение
известно шаманам как место без жалости.
***
Не существует реальной процедуры, чтобы заставить точку
сборки переместиться в место без жалости. Дух касается
человека, и его точка сборки сдвигается. Это единственная
возможность.
***
Все, что мы должны сделать, чтобы позволить магии овладеть
нами, - это изгнать из нашего ума сомнения. Как только сомнения
изгнаны, - становится возможным все что угодно.
***
Человеческие возможности настолько безграничны и
таинственны, что воины, вместо того чтобы размышлять об этом,
предпочитают использовать их без надежды понять, что они собой
представляют.
***
Все, что делают воины, является следствием движения их
точки сборки. И такие сдвиги зависят лишь от количества
энергии, имеющейся в их распоряжении.
***
Любой сдвиг точки сборки означает отход от чрезмерной
озабоченности своей индивидуальностью, которая является
отличительным признаком современного человека. Шаманы полагают,
что именно позиция точки сборки является причиной убийственной
эгоистичности современного человека, совершенно поглощенного
своим образом себя. Потеряв надежду когда-нибудь вернуться к
источнику всего, человек искал утешения в своей личности.
Занимаясь этим, он преуспел в закреплении своей точки сборки в
строго определенном положении, увековечив тем самым образ себя.
Итак, с уверенностью можно сказать, что любое перемещение точки
сборки из ее привычного положения в той или иной степени
приводит человека к избавлению от саморефлексии и
сопутствующего ей чувства собственной важности.
***
Главной задачей на пути воина является уничтожение чувства
собственной важности. Все, что делают воины, направлено на
достижение этой цели.
***
Шаманы разоблачили чувство собственной важности и
установили, что оно есть жалость к себе, маскирующаяся под
нечто иное.
***
В мире повседневной жизни человек может очень легко
изменить слово или решение. Единственная неотменяемая вещь в
обычном мире - это смерть. С другой стороны, в мире шаманов
можно отменить обычную смерть, но не слово воинов. В мире
шаманов нельзя изменить или пересмотреть решения. Однажды
принятые, они остаются в силе навсегда.
***
Одной из самых драматических черт человеческой природы
является ужасная связь между глупостью и саморефлексией. Именно
глупость заставляет обычного человека отвергать все, что не
согласуется с его рефлексивными ожиданиями. Например, являясь
обычными людьми, мы не в состоянии оценить наиболее важный
аспект знания, доступного человеческим существам: наличие точки
сборки и факт, что ее можно сдвигать.
***
Непоколебимое стремление рационального человека твердо
придерживаться образа себя - это способ надежно застраховать
свое дремучее невежество. Он, например, игнорирует тот факт,
что шаманизм - это не заклинания, не магические формулы, не
фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного
мира, но и любого другого, доступного человеческому существу.
Вот где глупость обычного человека наиболее опасна. Он дрожит
при мысли о необходимости свободы. А ведь она рядом, она в
кончиках его пальцев.
***
Все трудности для человека состоят в том, что интуитивно
он осознает свои скрытые ресурсы, но не отваживается
воспользоваться ими. Вот почему воины говорят, что человек
находится в положении, среднем между глупостью и невежеством.
Он сказал, что люди сейчас более чем когда бы то ни было
нуждаются в обучении новым идеям, которые касались бы их
внутреннего мира, - идеям шаманов, а не социальным идеям, -
идеям, ставящим человека перед лицом неизвестного, перед лицом
его личной смерти. Сейчас более чем когда бы то ни было мы
нуждаемся в том, чтобы обучиться тайнам точки сборки.
***
Дух прислушивается только тогда, когда тот, кто к нему
обращается, говорит жестами. Эти жесты не означают знаки или
телодвижения - это действия истинной непринужденности, действия
величественности, юмора. В качестве жестов духа маги проявляют
все лучшее в себе и молча предлагают это абстрактному.

КОММЕНТАРИИ

x x x

Моя последняя книга о доне Хуане получила название "Сила
безмолвия" - его выбрал мой редактор; я сам назвал бы ее
"Внутреннее безмолвие". В то время, когда я работал над этой
книгой, взгляды шаманов Древней Мексики стали для меня
совершенно абстрактными. Флоринда изо всех сил пыталась
воспрепятствовать моему погружению в абстрактное. Она старалась
перенести мое внимание к другим аспектам техник древних шаманов
или просто отвлечь меня потрясениями, вызванными ее скандальным
поведением. Однако ничто не смогло отвратить меня от этой тяги,
которая казалась непреодолимой.
***
"Сила безмолвия" представляет собой интеллектуальный обзор
мышления шаманов Древней Мексики в его наиболее абстрактной
форме. Когда я в одиночестве трудился над этой книгой, меня
заразили настрой этих людей и их стремление к большим
познаниям, проявляющееся в некоем рациональном методе. Флоринда
пояснила, что в конце концов эти шаманы стали чрезвычайно
хладнокровными и отстраненными. Для них уже не существовало
ничего теплого. Они были целиком погружены в свой поиск, и
такая человеческая холодность была попыткой согласовать себя с
холодом бесконечности. Они успешно изменили свое человеческое
зрение, чтобы оно начало соответствовать прохладным глазам
непознанного.
***
Я ощутил это на собственном опыте и отчаянно пытался
изменить ход событий. До сих пор мне это не удалось. Мои мысли
становились все больше похожими на мысли тех людей ко времени
завершения их поиска. Это не означает, что я потерял
способность смеяться. Совсем наоборот - вся моя жизнь
превратилась в бесконечную радость, но одновременно стала и
бесконечным, беспощадным поиском. Скоро Бесконечность поглотит
меня, и я хочу подготовиться к этому. Мне не хочется, чтобы
бесконечность растворила меня и обратила в ничто, так как у
меня по-прежнему остались человеческие желания, теплые
привязанности и любовь, какими бы туманными они ни были. Больше
всего на свете мне хочется стать похожим на тех людей. Я
никогда не знал их. Единственными шаманами, с которыми я был
знаком, были дон Хуан и его когорта, но то, как они выражали
себя, было невероятно далеким от той холодности, какую я
интуитивно ощущаю в тех незнакомых мне людях.
***
Благодаря тому влиянию, которое оказала на мою жизнь
Флоринда, я добился блестящих успехов в искусстве
сосредоточивать свое непоколебимое внимание на настрое тех
людей, которых никогда не знал. Я сосредоточивал внимание
своего перепросмотра на настрое этих шаманов и оказался в его
ловушке без какой-либо надежды когда-нибудь высвободиться из
этих объятий. Флоринда не верила в то, что мое состояние уже
стало необратимым. Она подшучивала надо мной и открыто смеялась
над этим.
***
Твое состояние только кажется неизменным, - говорила она,
- но это не так. Наступит такой момент, когда ты сменишь место
действия. Возможно, ты отбросишь все мысли о шаманах Древней
Мексики. Не исключено, что ты отбросишь мысли и взгляды в
отношении даже тех шаманов, рядом с которыми ты трудился, -
например, в отношении нагваля Хуана Матуса. Ты можешь отказать
ему в существовании. Посмотрим. У воина нет никаких
ограничений. Его ощущение импровизации является таким острым,
что он может создавать мысленные концепции из ничего, однако
это не просто пустые построения, но скорее нечто действенное,
прагматичное. Посмотрим. Это не значит, что ты просто забудешь
об этом, просто однажды, перед тем, как ты нырнешь в бездну -
если наберешься дерзости пройти по ее краю, если будешь
достаточно смел, чтобы не отклониться на пути, - ты придешь к
присущим воинам выводам об упорядоченности и уравновешенности,
бесконечно более достойным тебя, чем навязчивые идеи о шаманах
Древней Мексики. Слова Флоринды стали чем-то вроде прелестного
и вселяющего надежду пророчества. Возможно, она была права. И
разумеется, она была права, когда утверждаема, что возможности
воина неисчерпаемы. Вот только для того, чтобы я перешел к
иначе упорядоченному взгляду на мир и на самого себя, к более
подходящей для моего характера точке зрения, мне придется
пройти по краю бездны - а я сомневаюсь в том, что у меня хватит
дерзости и силы на такой подвиг.
Впрочем, кто знает?