Герменевтика в социологии - Социология - Скачать бесплатно
Московский Государственный Университет Сервиса
(МГУС)
Р Е Ф Е Р А Т
на тему
«Герменевтика в социологии»
Студент Исаева Е.А.
Москва, 2002 г.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ………………….……………………………………….2
1. Герменевтические идеи в социологии искусства………….……3
2. Герменевтический подход…………………………………..……5
3. Герменевтика и метод социальных наук………………...………9
3.1. Герменевтика текста…………….………………….……9
3.2. Герменевтика социального действия…………………..15
ВВЕДЕНИЕ
На протяжении многих веков предпринимались многочисленные попытки
интерпретации библейских текстов, текстов классической древности.
Необходимость толкования текстов вызвана следующими причинами:
1) неясность древнего текста, зависящая от содержащихся в законе
архаических, вышедших из употребления слов, или же от того, что
употребляемое законом выражение грамматически одинаково допускает
два разных толкования;
1) конкретность в изложении закона (сомнения в понимании закона
возникают иногда оттого, что законодатель при изложении закона,
вместо общего принципа, выставляет отдельные, конкретные объекты
закона);
2) неопределенность закона (иногда сомнения возникают вследствие
употребления законодателем общих, недостаточно определенных
выражений);
3) противоречия между различными текстами закона;
4) интерпретационные ограды вокруг закона (одним из важных ранних
мотивов к толкованию текста в известном направлении является
стремление законоучителей оградить и предохранить Моисеев закон от
внедрения в него чуждых ему языческих элементов);
5) изменение жизненных условий (главным мотивом, побудившим
законоучителей к толкованию текста, притом довольно часто в
противоречии с прямым, буквальным его смыслом - были изменения в
культурном строе народной жизни, а также перемены, происшедшие в
этических воззрениях народа на личность человека).
Метод понимания действия путем аналитической интерпретации текста (или
действия) в широком контексте мировосприятия, продуктом которого он
является, называется герменевтикой (от греч. hermeneutikos – разъясняющий,
истолковывающий).
1. ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЕ ИДЕИ В СОЦИОЛОГИИ ИСКУССТВА
| | |
| |Красота спасет мир, если человек в |
| |полной мере постигнет смысл этой |
| |красоты. |
| |А. Камю |
| |Эстетический объект – это |
| |произведение искусства, воспринятое|
| |как таковое, произведение |
| |искусства, добившееся восприятия, |
| |которого оно домогалось, которого |
| |оно заслуживает и которое |
| |совершается в послушном сознании |
| |зрителя. |
| |А. Дюфренн |
Феноменологические идеи продуктивно применяются в социологии
искусства, как генератор языковых структур, образов, смыслов. Базирующиеся
на них герменевтико-рецептивный подход, широко используемый в эстетических
исследованиях в русле «игрового» толкования человеческого существования. К.-
О. Аппеля, Г.-Г. Гадамера, В. Изера, Х.-Р. Яусса и др., позволяет вскрывать
механизмы взаимопонимания между искусством и аудиторией, воздействие
художественного произведения на людей.
Художественный процесс в концентрированном виде включает
экзистенционально-феноменологическую проблематику, соединяющую
чувственность и рассудок, субъективное переживание и понимание в единой
смыслообразующей целостности: в целостный интеллектуально-эмоциональный акт
как прерогатива художественного сознания. Предметом исследования в нем
являются пласты акта сознания, через которые осуществляется восприятие
художественного произведения.
В функционировании искусства выделяют три типологических состояния:
1) творческий замысел художника;
2) собственно произведение искусства;
3) его восприятие.
В художественной коммуникации «художник-произведение-аудитория»
представлены следующим образом.
Художник осмысливает действительность, творчески воссоздает ее
явления и процессы, используя средства выражения художественной идеи и
воплощая ее в произведении.
Художественное произведение является отражением действительности с
помощью знаковой системы, несущей художественную информацию.
Аудитория и ее восприятие являются завершающим звеном художественной
коммуникации. В свою очередь восприятие включает:
а) рождающее смысл взаимодействия личности реципиента (зрителя) и текста;
б) расшифровку знаковой системы и постижение смысла художественного текста;
в) интерпретацию смысла;
г) оценку произведения.
В частности, в акте восприятия искусство становится социальным
фактом, который фиксируется при воздействии художественного произведения на
аудиторию. Именно посредством эмпирического описания явлений
художественного произведения на аудиторию. Именно посредством эмпирического
описания явлений художественного переживания и восприятия как количественно
измеряемых ответных реакций, можно судить, какова социальная природа и
функции искусства. Так, за простой психологической реакцией, вызванной
чтением, скрывается сложная, многогранная структура взаимодействия. Поэтому
чтение можно осмыслять как культурный факт, т.е. гораздо шире, чем только
отношения между читателем и художественным произведением. Процесс чтения
обретает свое подлинное значение лишь в смысловом контексте культуры.
Акт взаимодействия произведения и аудитории устанавливает известную
адекватность между ними. Вполне возможно, что они вступают во
взаимодействие не всем богатством своих внутренних структур, а только одним
или несколькими аспектами. Характер более или менее богатого взаимодействия
обусловлен как художественным потенциалом произведения, так и личной
структурой аудитории. Для лучшего понимания произведение необходимо
вырабатывать в сознании реципиента соответствующие смысловые структуры
(«корреляты»).
Художника, произведение и аудиторию связывает интерпретация (сознание-
смысл), т.е. не произведение, а комментарий к нему является предпосылкой
идентичности восприятия. При этом необходимо выяснить и уточнить, какому
пласту сознания принадлежит то или иное суждение и в какой мере это
суждение требует очищения от разного рода напластований.
2. ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ ПОДХОД
| |Суметь, исходя из собственных |
| |умонастроений, проникнуть в |
| |умонастроения автора, которого |
| |собираешься понять…, понять автора |
| |лучше, чем он сам себя понимал. |
| |Ф. Шлейермахер |
Обращение к экзистенциально-феноменологическим посылкам олицетворяло
тенденцию отхода от позитивистского умонастроения в социологии искусства. В
нем социальный факт рассматривался в качестве некой очевидной неразложимой
единицы социальной жизни. Позитивизм не принимал во внимание, что это
«очевидность» является производной от уровня и типа самосознания,
свойственного данной культуре. Сам процесс творчества понимался как некая
эмоционально-психологическая продуктивность (формообразующая деятельность
художника), а произведение как обработанный материал. Социокультурная
целостность искусства, его глубинная природа остаются за пределами
исследования.
Возрождение интереса к герменевтическим и рецептивным концепциям,
несомненно, сопряжено с актуализацией «внутреннего смысла» художественного
творчества и разработкой моделей и правил исследования в социологии
искусства: постижение языковых структур, пластов и актов сознания, через
которые осуществляется восприятие художественного произведения. Отсюда
перенесение акцента на внутренний смысл произведения, универсализм его
понимания и интерпретации с выходом в пространство-время (хронотоп)
духовной традиции.
Первичной реальностью в феноменологии выступает «жизненный мир» (а не
сознание), предпосланный субъект-объектному делению. Сознание в ней — это
поле значений (смыслов) и поэтому открывается возможность интерпретации и,
следовательно, герменевтике. Последняя есть феноменология человеческого
бытия, а само бытие всегда предпослано мышлению о нем: изначальная
вовлеченность мышления в то, что им мыслится. Субъект всегда «преднаходит»
себя в определенной ситуации (пространство—время). Способ, каким
осуществляется это нахождение, и есть понимание.
Герменевтика традиционно занималась интерпретацией смысла и
способствовала пониманию текста. Основными ее положениями выступали:
1. Принципиальная открытость интерпретации, которая никогда не может быть
завершена.
2. Неотделимость понимания текста от самопонимания интерпретатора.
3. Выявляя внутренний смысл конкретных явлений духовной жизни,
герменевтика стремилась связать их с логикой развития и историческим
контекстом культуры.
Герменевтическая установка ориентировала на то, что социолог должен
вести диалог с текстами. Цель этого диалога с «текстуальными партнерами» по
коммуникации — нахождение средств излечения современного общества. Но
получить ответы на вопросы жизни должно не от текстов, а от их
интерпретаций.
Х.-Г. Гадамер (ученик М. Хайдеггера) сделал герменевтическую
проблематику универсальной в хайдеггеровском духе: понимание неотделимо от
человеческого общения (человека как такового), и оно есть конструктивный
элемент общей структуры бытия (некий «экзистенциал»). Сущность истолкования
определяется сущностью бытия, которое истолковывает, таким образом, себя.
Следовательно, самобытие принимает герменевтический характер, а
герменевтика — способ существования познающего, действующего и оценивающего
человека.
В герменевтическом исследовании текст подвергается анализу с целью
нахождения различных возможных его интерпретаций — истолкования и
понимания. Каждый акт интерпретации является событием в жизни текста
(момент его «действенной истории») — диалог прошлого и настоящего:
диалогическая модель интерпретации текста. Таким образом, это не
воссоздание авторского (аутентичного) текста, а создание смысла заново.
Интерпретация есть постижение внутреннего смысла произведения, логики его
развития, раскрытие заключенного в нем социокультурного смысла.
Главный тезис гадамеровской «антиметодической» герменевтики: истина
плюралистична, ибо совпадает с мнением интерпретатора.
Основные механизмы формирования освоения человеком мира заложены в
языке: он задает исходные схемы человеческой ориентации в мире, предваряя
его схватывание в понятиях. Допонятийное «предпонимание» обусловливает
рефлекторно-теоретическое освоение мира. Поэтому обращение к языку есть
аутентичный способ самораскрытия истины, которая является характеристикой
бытия (а не познания). Она не может быть схвачена с помощью «метода», а
лишь открыта понимающим осмыслением. При этом, где есть метод, там не может
быть истины, а где ищут истину, там бесполезны апелляции к методу.
Вне потребления произведение существует только как знаковое
образование — потенциальный смысл, нуждающийся в актуализации, но не
художественная ценность. Только в акте взаимодействия с реципиентом оно
обретает реальное существование, объективируя свой смысл. Отсюда и задача
интерпретации выглядит иначе: художественный смысл перестает
рассматриваться исключительно как характеристика текста, как нечто, жестко
с ним связанное. Произведение мыслится как «открытая система», а его смысл
и ценность — как исторически подвижные и изменчивые. Поэтому никакое
суждение о произведении не может считаться абсолютным, окончательно
исчерпанным.
Каждый новый герменевтик создает совершенно новое содержание
истолковываемого им историко-культурного текста (первоисточника).
Следовательно, дело герменевтики — это не репродукция прежних смыслов,
которые вкладывали в текст его авторы, а производство всевозможных новых.
Факты текстов при таком подходе понимаются бесконечно пластичными и
податливыми, материалом, в котором скрывается неисчерпаемый кладезь самых
разных интерпретационных возможностей. Этот «податливый» материал как
сгусток переживаний в закапсулированном виде — «вторая природа»,
сформулированная человеком в прошлом. Чтобы черпать из него, нужна лишь
инициатива. В этом смысле, по Гадамеру, текст саморефлективен:
познавательная активность читателя обнаруживает посредством текста его же
духовный мир. Подобные интерпретации и составляют герменевтический
плюрализм.
Особую роль герменевтики отводят «предпониманию» — особой
беспредпосылочной интуиции: она не имеет ничего «до» себя и играет роль
«предпосылки» для всей последующей интерпретирующей деятельности. В
замкнутом взаимодействии между интерпретацией и прежним пониманием текста
(герменевтический круг) Гадамер увидел понимание как игру «между движением
традиции и движением интерпретатора». В рамках интерпретирующей
деятельности совмещается собственно «предпонимание», ориентированное на
прошлые «традиции» (аутентичные тексты) в толковании данного текста, и
активная «игра», которая «играет сама себя». Это игра как текста с
интерпретатором, так и последнего с текстом, развертывающаяся в широком
диапазоне между творческой догадкой и фантазирующим воображением. Причем
воображение берет верх и над творческой догадкой, и над извлеченным из
глубин «предпонимания» воспоминанием о традициях истолкования данного
текста в их интегральном виде. Соответственно, социология в своем развитии
является историей различных социологических текстов и их разных толкований,
каждое из которых может считаться истинным. На смену одним интерпретациям
приходят другие, а сам их веер превращается в предстоящую субъекту
плюралистическую реальность.
3. ГЕРМЕНЕВТИКА И МЕТОД СОЦИАЛЬНЫХ НАУК
Одним из ученых, изучавших герменевтику в социологии, был французский
философ Поль Рикер, являющейся автором трудов по этике, эстетике, истории
философии и, в частности, автором статьи «Герменевтика и метод социальных
наук». В этой статье П. Рикер рассматривает совокупность социальных наук с
точки зрения конфликта методов, местом рождения которого является теория
текста, подразумевая при этом под текстом объединенные или
структурированные формы дискурса (discours), зафиксированные материально и
передаваемые посредством последовательных операций прочтения.
3.1. Герменевтика текста
Под герменевтикой П. Рикер понимает теорию операций понимания в их
соотношении с интерпретацией текстов; слово "герменевтика" означает не что
иное, как последовательное осуществление интерпретации. Под
последовательностью подразумевается следующее: если истолкованием называть
совокупность приемов, применяемых непосредственно к определенным текстам,
то герменевтика будет дисциплиной второго порядка, применяемой к общим
правилам истолкования. Таким образом, нужно установить соотношение между
понятиями интерпретации и понимания. Не менее важным П. Рикер считает
термин «понимание». Под пониманием он имеет в виду искусство постижения
значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другими
сознаниями через их внешнее выражение (жесты, позы и, разумеется, речь).
Цель понимания - совершить переход от этого выражения к тому, что является
основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Согласно Дильтею,
виднейшему после Шлейермахера теоретику герменевтики, операция понимания
становится возможной благодаря способности, которой наделено каждое
сознание, проникать в другое сознание не непосредственно, путем
"переживания" (re-vivre), а опосредованно, путем воспроизведения
творческого процесса исходя из внешнего выражения; заметим сразу, что
именно это опосредование через знаки и их внешнее проявление приводит в
дальнейшем к конфронтации с объективным методом естественных наук. Что же
касается перехода от понимания к интерпретации, то он предопределен тем,
что знаки имеют материальную основу, моделью которой является письменность.
Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив могут
быть письменно зафиксированы и зовут к интерпретации. Важно соблюдать
точность в терминологии и закрепить слово "понимание" за общим явлением
проникновения в другое сознание с помощью внешнего обозначения, а слово
"интерпретация" употреблять по отношению к пониманию, направленному на
зафиксированные в письменной форме знаки.
Именно это расхождение между пониманием и интерпретацией порождает конфликт
методов. Вопрос состоит в следующем: не должно ли понимание, чтобы
сделаться интерпретацией, включать в себя один или несколько этапов того,
что в широком смысле можно назвать объективным, или объективирующим,
подходом? Этот вопрос сразу же переносит нас из ограниченной области
герменевтики текста в целостную сферу практики, в которой действуют
социальные науки.
Интерпретация остается некой периферией понимания, и сложившееся
отношение между письмом и чтением своевременно напоминает об этом: чтение
сводится к овладению читающим субъектом смыслами, заключенными в тексте;
это овладение позволяет ему преодолеть временное и культурное расстояние,
отделяющее его от текста, таким образом, что при этом читатель осваивает
значения, которые по причине существующей между ним и текстом дистанции
были ему чужды. В этом крайне широком смысле отношение "письмо-чтение"
может быть представлено как частный случай понимания, осуществляемого
посредством проникновения в другое сознание через выражение.
Такая односторонняя зависимость интерпретации от понимания как раз и
была долгое время великим соблазном герменевтики. В этом отношении Дильтей
сыграл решающую роль, терминологически зафиксировав хорошо известную
противоположность слов "понимать" (comprendre) и "объяснять" (expliquer)
(verstehen vs. erklaren). На первый взгляд мы действительно стоим перед
альтернативой: либо одно, либо другое. На самом же деле речь здесь не идет
о конфликте методов, так как, строго говоря, методологическим можно назвать
лишь объяснение. Понимание может в лучшем случае требовать приемов или
процедур, применяемых тогда, когда затрагивается соотношение целого и части
или значения и его интерпретации; однако как бы далеко ни вела техника этих
приемов, основа понимания остается интуитивной по причине изначального
родства между интерпретатором и тем, о чем говорится в тексте.
Конфликт между пониманием и объяснением принимает форму истинной
дихотомии с того момента, как начинают соотносить две противостоящие друг
другу позиции с двумя различными сферами реальности: природой и духом. Тем
самым противоположность, выраженная словами "понимать-объяснять",
восстанавливает противоположность природы и духа, как она представлена в
так называемых науках о духе и науках, о природе. Можно схематично изложить
эту дихотомию следующим образом: науки о природе имеют дело с наблюдаемыми
фактами, которые, как и природа, со времен Галилея и Декарта подвергаются
математизации; далее идут процедуры верификации, определяющиеся в основе
своей фальсифицируемостью гипотез (Поппер); наконец, объяснение является
родовым термином для трех различных процедур: генетического объяснения,
опирающегося на предшествующее состояние; материального объяснения,
опирающегося на лежащую в основании систему меньшей сложности; структурного
объяснения через синхронное расположение элементов или составляющих частей.
Исходя из этих трех характеристик наук о природе, науки о духе могли бы
произвести следующие почленные противопоставления: открытым для наблюдения
фактам противопоставить знаки, предложенные для понимания;
фальсифицируемости противопоставить симпатию или интропатию; и, наконец,
что может быть особенно важно, трем моделям объяснения (каузальной,
генетической, структурной) противопоставить связь (Zusammenhang),
посредством которой изолированные знаки соединяются в знаковые совокупности
(лучшим примером здесь является построение повествования).
Именно эта дихотомия была поставлена под вопрос с момента рождения
герменевтики, которая всегда в той или иной степени требовала объединять в
одно целое свои собственные взгляды и позицию своего оппонента. Так, уже
Шлейермахер стремился соединить филологическую виртуозность, свойственную
эпохе просвещения, с гениальностью романтиков. Точно так
|
