Церковь - евхаристическая община, собрание верующих, Тело Христово, Таинство - Религия и мифология - Скачать бесплатно
Prof. Kurt Marquart. Lutheran Confessions - II
“Лютеранское Вероисповедание - часть 2”
Евхаристическая община
Преподаватель: Проф. Курт Маркварт.
Автор работы: Сергей Глушков.
[email protected]
Concordia Theological Seminary
Fort Wayne
1999
План
План 2
Предисловие 3
1. Верую... 4
2. Тело Христово 7
3. Собрание верующих 9
3. Евхаристическая община 12
5. Служение и служения 17
6. Миссия 22
Заключение 24
Предисловие
“Церковь - это собрание святых,
в котором верно проповедуется Евангелие,
и правильно распределяются Таинства”[1].
Церковь, как евхаристическая община в центре внимания этой работы. Церковь,
как община верующих, собранных вокруг Слова и Таинства. Церковь, как
общение веры, с одной стороны, и как Таинство Тела Христова[2] - с другой.
Евхаристическая сущность христианской общины проявляется во всех вопросах
ортодоксальной экклесиологии: и в учении о служении церкви, и в
сакраментологии, и в миссиологии, и в эсхатологии.
Безусловно, на этих страницах, лишь несколько слов на такую серьезную и
сложную тему. Вероятно, больше вопросов. чем ответов. Однако, для меня
лично - это новый шаг к более глубокому пониманию того, во что верит
христианская Церковь. Я стал яснее понимать слова третьего артикула Символа
Веры:
“Верую ...в Духа Святого, в единую святую христианскую Церковь, в
общение святых, в отпущение грехов, в Воскресение тела и жизнь вечную.
Аминь”.
1. Верую...
“…я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что
Он силен сохранить залог мой на оный день…”[3]
Первая часть Книги Согласия[4] называется “Три Вселенских Символа Веры”.
Первый из них - Апостольский, второй – Никео-Цареградский, третий -
Афанасьевский. Отцы реформации подтвердили свою веру в единую святую
кафолическую апостольскую Церковь и свою верность древней богословской
традиции, той традиции, которая идет от первых веков, которая формировалась
в борьбе с ересями, через противостояние внешним и внутренним искушениям. В
этом смысле, на самом деле, они не привнесли ни чего нового. Эта традиция
сохраняла действительную ортодоксию, защищая христианскую Церковь от
сектантства, от ересей и фанатизма внутри общины и от давления извне, от
влияния язычества, от секуляризации[5]. Позже эта богословская линия нашла
свое продолжение и развитие в период лютеранской ортодоксии[6], а сегодня
мы находим приемников этой традиции в конфессиональном лютеранстве.
Слова Символа Веры - “верую... в Церковь” - трудно вместить, трудно понять
правильно, особенно, если мыслить о церкви, лишь с человеческой стороны,
или с позиции современного постпротестантизма.
Несомненны утверждения - “Верую в Бога Отца.. верую в Иисуса Христа..”. Но,
эта странная вера в Церковь ни как не вмещается в рамки нового “свободного”
“независимого” христианства. Почему? Одна из причин тому – популярный
субъективизм, нашедший свое особое выражение и в современном христианстве.
В центре такого индивидуально-религиозного мировоззрения – “Я сам”,
человек, персона. Что этот “Я” чувствует, что думает, чем живет, во что
верит, в какую Церковь ходит... Вера привычно стала восприниматься как
нечто только внутреннего, нечто сугубо личное.
Верую в Церковь[7]. Что это значит? Возможно ли верить в Церковь, если она
лишь собрание верующих людей, лишь группа единомышленников? Очевидно, что
слова Символа Веры говорят не о людях, не о человеке прежде всего - но о
Боге. Каждый артикул - это исповедание о Боге: Он сотворил мир и продолжает
творить, даруя нам жизнь. Сын Божий, Иисус Христос - умер за нас и воскрес.
Через Него, теперь - это наша смерть, это наше воскресение и жизнь. Дух
Святой - призывает нас через Евангелие к истинной христианской вере, к
евхаристической церковной жизни.
“Я верую, что не могу ни по собственному разумению, ни какими своими
силами уверовать в Иисуса Христа, моего Господа, или прийти к Нему, но
Святой Дух призвал меня через Евангелие, просветил меня дарами Своими,
освятил и сохранил меня в истинной вере. Точно так же он призывает,
собирает, просвещает, освящает всю христианскую Церковь на земле и
сохраняет ее через единую, истинную веру в Иисусе Христе. В Своей Церкви
Он ежедневно щедро прощает все грехи мне и всем верующим, и в последний
день Он воскресит меня и всех мертвых и дарует мне и всем верующим во
Христа вечную жизнь. Это непреложная истина”[8].
Так Лютер поясняет третий артикул Символа Веры в Кратком Катехизисе. Так мы
начинаем исповедовать свою веру в Церковь еще в катехизационном классе.
Верую в Церковь, единую святую кафолическую...
Трудно найти видимые основания для такой веры. Ведь, в церковном собрании
мы видим не только верных, но и лицемеров и неверующих. Иногда, и священник
не верит в то, что говорит. Иногда, и прихожане воспринимают христианство
лишь как старую добрую традицию или возможность встретиться и пообщаться с
людьми.
Несколько лет назад именно по этой причине я решил уйти из церкви[9]. Стало
не интересно[10]. Стало как-то не во что верить, потому что надежды не
оправдались и наступило разочарование в людях, которые казались по началу
“настоящими любящими христианами”. Но, я не ушёл. Хотя это была не
лютеранская община. После летних лекций в семинарии “Конкордия” 1994 и 1995
года я увидел Церковь с другой стороны, иначе.
Важность и значимость Церкви по существу - не в людях, которые приходят в
собрание, но в Личности Христа. Он дарует благодать, прощает грехи Своим
Словом в Своей Церкви. Именно Им едина Церковь. Поэтому, Павел говорит в
послании Ефесянам:
“...умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, со
всяким смиренномудрием, снисходя друг ко другу любовью, стараясь
сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один Дух, как вы
призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера,
одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через
всех, и во всех нас”[11].
2. Тело Христово
Осознание церкви, как Тела Христова стало для меня новым шагом в изучении
экклесиологии в патристике первых веков христианства. На основании
Священного Писания отцы ранней Церкви написали много книг на эту тему. С
одной стороны, они находили в Библии очень яркий образ Церкви, как Невесты
Христа[12]. Это образ брачных отношений, образ семьи, образ любви, как в
Книге Песнь Песней[13]. С другой стороны - Тело Христово - образ глубокий
и таинственный. Это Тело - едино во Христе. В этом Теле - особое значение
приобретает христианское общение верующих. Жизнь этого его - в Крови Иисуса
Христа. Господь дает жизнь, поддерживает и сохраняет Свой народ. В этом
Теле мы собраны, прежде всего, не вокруг наших человеческих достоинств или
недостатков, но именно вокруг Его Слова и вокруг Таинства – в
евхаристическом общении.
Говоря о Церкви, как о Теле Христа, мы с одной стороны подчеркиваем
единство верующих[14], где каждый друг другу близок, как часть тела, как
единый организм, а с другой стороны - мы видим Церковь собранную у Алтаря,
вокруг Причастия. Этих людей собрал Господь, чтобы соделать их причастными
Телу Его и Крови Его. Таким образом, для нас, в образе Тела Христова
открывается глубокая истина и о евхаристическом собрании, и об общении
людей и о Таинстве Причастия.
“Христос живет в нас не только духовно, но и телесно - через
переданное нам в Таинстве Тело и Кровь Христа”[15].
Слово и Таинство - это важнейшие понятия в определении церкви. Чистая
проповедь Евангелия и совершение Таинств, в соответствии с Божественным
установлением - вот что определяет Церковь, которая есть Тело Христово[16].
Христос обновляет Свою Церковь, являясь ее Главой. Он правит этой Церковью
в Духе Святом.
“Посему и я, услышав о вашей вере во Христа Иисуса и о любви ко всем
святым, непрестанно благодарю за вас Бога, вспоминая о вас в молитвах
моих, чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам
духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца
вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое
богатство славного наследия Его для святых, и как безмерно величие
могущества Его в вас, верующих по державной силе Его, которою Он
воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную
Себя на небесах, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и
господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в
будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего,
главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во
всем.”[17]
Что же нас делает живыми членами этого Тела Христова? Среди страданий этого
мира и человеческих заблуждений, вопреки неверию многих, Господь собирает
Свою Церковь, и Сам делает нас уже здесь и теперь причастниками вечных
благословений, вечного утешения, вечной жизни и Святого Духа, и
праведности, которая исходит от Бога - и сегодня, и вплоть до грядущего
Пришествия Его.
Он Сам причащает нас Телу Его. Он предстоит перед нами в лице священника.
Его голос мы слышим в церковной проповеди. Его Кровь и Плоть мы вкушаем в
Таинстве Евхаристии. Он Сам творит нас живыми членами Его Тела.
3. Собрание верующих
Церковь - это собрание святых и истинно верующих[18]...
Артикул VII Аугсбургского Вероисповедания фактически является первым
официальным догматическим определением церкви и ее единства, идущим дальше,
чем Никейский Символ Веры. Древние споры о Церкви часто не касались
догматической стороны экклесиологии. Много говорилось о структурах и об
авторитетах. При этом, хотя и не было Соборных определений, отцы Церкви все
же неоднократно говорили о верных признаках, определяющих христианскую
общину. Во время же Реформации этот вопрос был одним из важнейших, учитывая
противостояние католической иерархии с одной стороны и радикального[19]
учения о Церкви – с другой. Именно в такой обстановке формируются
определения Аугсбургского Вероисповедания и появляются особые учения со
стороны оппонентов. Таким образом, после никейской[20] экклесиологии первое
официальное определение о Церкви дано лютеранами, после этого последовал
ответ римо-католиков и ответ реформатов. Так что, теперь многие из
существующих различных догматических определений о Церкви берут начало от
времён Реформации, с 16-го века.
Аугсбургское определение Церкви, безусловно шире, чем “собрании верующих”.
Оно говорит и о верной проповеди Евангелия и о совершении Таинств - как о
признаках Церкви. В этой части моей работы я бы хотел внимательнее
взглянуть на Церковь, именно как на собрание, потому что это видимая
сторона.
Современные[21] формы церковности, внешне уже мало похожи на эти
евхаристические собрания и мало отличаются от любых других социальных,
общественных встреч.
Мне довелось это пережить изнутри. Семь лет я был в такой “современной”
церкви. Что было в той общине и чего не было? Было ли это собранием
верующих? Да, безусловно, это искренне верующие люди, читающие Библию и
поддерживающие друг друга, как в вопросах веры, так и вообще, в делах
окружающей жизни.
Вы знаете, во время учебы в Семинарии мне пришлось многое переосмыслить в
моем понимании церкви. Зачем я ходил в Церковь раньше? Честно говоря, для
того, чтобы услышать проповедь, полезную для жизни и чтобы поговорить с
людьми, которые уже стали как родные, подобно одной христианской семье. А
теперь, в американской обстановке совершенно иначе осуществляется моя
церковность. Ввиду недостаточного знания английского языка - проповеди во
многом остаются не понятыми и далёкими. В общение с людьми – трудно. Другая
культура, другой язык. Что говорить, я тут чужой человек. Что же осталось?
Святое Причастие.
Более глубоко и ярко теперь я вижу значимость Таинства Евхаристии. Яснее
становится и смысл слов “собрание верующих”. Не имея практически ни чего
общего в повседневной жизни, здесь - у Алтаря - мы все вместе, мы собраны
Господом, чтобы быть с Ним, чтобы быть Причастным Его Телу. Здесь рушатся
все преграды, все человеческие разделения и распри. Здесь нет тех, кто
ближе или дальше, но все мы - нищие духом, пришедшие обрести прощение и
жизнь. Он Сам объединяет нас. Он Сам сохраняет это единство и дает нам
благодать с избытком[22].
“Церковь, по существу, является собранием святых и истинно верующих...”
В конце этой цитаты стоит многоточие, потому что эти слова - лишь фрагмент
из определения Аугсбургского Вероисповедания о Церкви. Артикул VII далее
поясняет - каково же место тех людей в церкви, которые не являются
верующими, но внешне неотличимо прибывают вместе со всей христианской
общиной. В своей догматике лютеранские вероисповедания не разделяют Церковь
на видимую и не видимую, подобно кальвинистскому учению “о двух церквях”. С
другой стороны, и не отождествляет внешнюю церковную организацию с той
Церковью в которую мы верим.
Что всё это значит? Дело в том, что мы не видим единую святую христианскую
Церковь, но мы верим в нее. Подобно тому, как в Евхаристии, мы не видим
физически Тело и Кровь Христа, но мы верим, что сие есть истинная Кровь и
истинное Тело. Таким образом, с верой в единую святую Церковь мы ожидаем
конца истории, когда будет все явно и открыто. Ныне же, только Господь
знает сердца людей в церковном собрании и ведает о чем они помышляют и
какие цели преследуют. В Его руках - и суд и спасение. Для нас же есть
внешние признаки Церкви, открытые в Писании, сохраненные Христом неизменно,
действительные на протяжении веков, до наших дней.
В Апологии мы читаем, с одной стороны и о церковной организации и о внешних
обрядах и о различных институтах управления, но с другой стороны –
евхаристическая община единство в христианской вере, исполненное Святым
Духом.
Где эта Церковь? Где Слово Божие проповедуется чисто, и Таинства
совершаются в соответствии с Евангелием - это несомненно есть Церковь и
христиане[23].
3. Евхаристическая община [24]
Природа самой Церкви - евхаристична [25].
Евхаристический характер церкви открывается не только во внешнем действии,
но и внутренне, по существу. Одно из наиболее ёмких и глубоких определений
поместной церкви - это евхаристическая община[26]. Это община, собранная
вокруг Слова и Таинства. Это община, живущая литургической жизнью.
Как во времена апостольские, так и в последующие века - и на Востоке и на
Западе, жизнь христианина была связана с церковным служением, вливалась в
процесс Богослужения, концентрировалась в Евхаристии. Святое Причастие в
сознании христиан с самого начала было центром всей богослужебной жизни.
Все священнодействия Литургии и различные обряды сосредотачивались именно
вокруг Евхаристии, которая и предназначена быть сакраментальным[27]
насущным хлебом для всех верующих.
Мы находим не мало подтверждений этому и в ранней церкви. Дионисий[28]
называет Евхаристию “таинством таинств”. Семеон Солунский учит, что
“завершение всякого священнодействия и печать всякого божественного
таинства есть священное причащение”. Евхаристию, Святое Причастие, как
основное церковное священнодействие выделяет и св. Григорий Палама и многие
другие.
Природа самой Церкви - евхаристична. Церковь есть Тело Христово. Именно в
Евхаристии нам предлагается Тело и Кровь Христа. В Божественной Литургии мы
причастны этому Телу Христа, мы становимся живой частью Церкви, начиная в
Крещении, а потом, продолжая нашу христианскую жизнь в Причастии.
В Божественной Литургии Сам Бог обращается к нам со Словом Примирения. Он
прощает наши грехи, возрождает нас к новой жизни, утешает, укрепляет нас в
вере. Без этого Слова Примирения, без Крещения и Причастия, без
Божественного Служения нет ни какой церковности, ни христианской жизни
вообще.
Также как невозможно ограничить понимание церкви определением “собрание
верующих”, так и понятие “Литургия” нельзя сводить лишь к порядку
религиозных обрядов, к исторически сложившейся традиции и чинопоследованию.
Форма и литургический чин может отличаться в зависимости от времени и
места, но сущность Богослужения остается прежней: Господь Иисус Христос -
дарует нам прощение и обновляет жизнь; мы - верующие в Него, с
благодарностью слушаем Слово Его и вкушаем Его Тело и Кровь. Это -
благодать Божьего Слова и наше благодарение в ответ. “И вы - Тело
Христово”[29]. Это значит, что верующие уже теперь живут благодаря Крови
Христовой жизнью во Христе. Это - жизнь в Нем, в Его Слове и в Его
Таинствах, в Его Церкви и в Его Литургии.
Божественное Служение обнимает всю жизнь христианина, воспринимает всю его
скорбь и радость, освещает его творчество, его дела и стремления.
Наша Литургия не должна и не может быть сведена лишь к пассивному
потребительскому отношению или только к энтузиазму нашего человеческого
делания.
Что это значит? Прежде всего, Литургия - это Слово Благовестия и Таинство.
Господь говорит. Его Слово рождает в нас веру и совершает наше освещение.
Он дает нам дары, а мы с верой благодарим Его, через Иисуса Христа силою
Святого Духа. Литургическая жизнь не ограничивается только присутствием и
соблюдением богослужебного порядка, но мы молитвенно живём все
происходящее, слушаем и отвечаем, принимаем прощение и благодарим. Таким
образом, Литургия - это диалог, в котором Бог говорит, а мы слушаем и
отвечаем. Он - дарует благодать и прощение, а мы принимаем и благодарим
Его.
Слова о Церкви и слова о Литургии - удивительно схожи. В Литургии находит
свое выражение и христианская теология и христианская доксология.
Яркое описание такой литургической жизни мы находим в Деяниях Апостолов.
Жизнь апостольской церкви вращалась вокруг: учения, общения, преломления
хлеба и молитвы[30]. Что это? Четыре отдельные части или что-то иное?
Попробуем взглянуть на эти слова как бы сквозь призму литургического
богословия: “они постоянно пребывали в учении Апостолов” - о чем это
учение? – о Иисусе Христе – “общение” - что это значит? - это
богослужение, литургия - в чем же выражается это “общение”? – “в
преломлении хлеба и в молитвах”.
Преломление хлеба - это Евхаристия, а молитвы, это возможное указание на
часть литургии, по существу - это вся молитвенная жизнь апостольской
общины, в соответствии с тем образцом, который установлен Христом в молитве
“Отче наш”.
Изучая внимательнее Деяния 2:42 мы можем лучше понять - чем жила
апостольская Церковь, что для нее было важно и значимо.
О чем же учили Апостолы, о чем они рассказывали? Прежде всего, о Личности
Христа Распятого и Воскресшего. Это учение готовило, предваряло участие в
“общении”, т.е. в Божественной Литургии: Слово готовит к Таинству.
Что же такое “евхаристическая община”? - Это община, собранная Христом
вокруг Его Слова и Таинства. Читая лютеранские конфессиональные
определения, важно обратить внимание на пассивную форму глаголов: верно
проповедуемое Слово, и правильно совершаемые Таинства.
Кто может верно проповедовать Евангелие? Кто может правильно совершать
Таинства? Об этом говорит Артикул XIV Аугсбургского Вероисповедания.
Публично учить в Церкви и совершать Таинства может только тот, кто призван
на это должным образом, т.е. так, как это установлено в Церкви.
Из этого следует, что говоря о евхаристической общине и о Церкви вообще, мы
всегда имеем ввиду и священнослужителей, которые готовят и проводят
Литургию. Именно из их рук, как из рук Самого Христа мы принимаем Чашу
Причастия. Через их проповедь и через все Богослужение - Господь говорит к
нам. Благословение священника - мы воспринимаем, как благословение Самого
Христа.
Именно поэтому древние христиане уделяли такое особое внимание епископу,
т.е. предстоятелю в церкви, предстоятелю в Божественном Служении.
Известна знаменитая формула Киприана Карфагенского: “Церковь в епископе, и
епископ в Церкви”. Так и Игнатий Антиохский говорит - где епископ, там и
Церковь...
За многовековую историю, христианская Церковь обрела богатейшее наследие -
и в богословии и в литургических традициях. Вместе с тем, таким студентам-
семинаристам, как я, в этом многообразии - становится все труднее и труднее
разобраться в богословских определениях и терминах. Одни богословские
понятия дошли до наших дней неизменно, а другие - отчасти обрели новое
значение.
Например, как называть церковнослужителя? Пастор, пресвитер, старейшина,
епископ, предстоятель, священник, диакон? Как различить верно в работах
разных авторов – что имеется ввиду, под определением служения епископа или
диакона?
В рамках этой работы невозможно сделать даже краткий анализ этого круга
проблем. Однако, очевидно, что как и в апостольской церкви и в ранние века
христианства, так и до сегодняшних дней - в евхаристическом собрании -
Христа представляет священнослужитель, предстоятель общины.
Но что мы имеем ввиду, когда говорим, что священнослужитель должен быть
поставлен на служение должным образом?[31] Этот вопрос актуален также и в
контексте спора о количестве Таинств и в вопросе “кто может совершать
Таинства?”. Строго говоря, в соответствии с лютеранским вероучением -
Таинства в узком смысле - это только Крещение и Причастие[32]. Однако, в
широком смысле, в соответствии с Апологией, рукоположение, т.е. ординацию
мы можем назвать таинством, в силу того, что в этом церковном обряде
осуществляется служение Слова. А там, где Слово - там говорит Сам Господь.
“...слово Мое, которое исходит из уст Моих, - оно не возвращается ко Мне
тщетным,
но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал
Его”.[33]
5. Служение и служения
“Он признал меня верным, определив на служение”[34]
Итак, мы говорим о евхаристической общине, в которой проповедуется Слово и
совершаются Таинства, служителями, призванными к этому должным образом[35].
В контексте утверждений предыдущей главы, закономерно возникает вопрос: кто
служит в церкви? И более широко: что такое христианское служение?
В этой теме вновь переплетаются вопросы и литургического характера, и о
жизни в христианской общине, и о личном благочестии, и о миссионерском
призвании.
Интересно, как в одной современной энциклопедии приводятся три основных
типа понимания служения в христианстве. Католическое учение о служении,
прежде всего говорит об иерархиях в церкви и об институтах ее управления.
Реформатские[36] теории учат о различных служениях, имея ввиду, прежде
всего, христианскую этику вообще и проявление разного вида личного
благочестия в христианской общине. И только Лютеранство говорит о служении
догматически, подчеркивая, что по сути - это одно служение - Служение
Христа.
Церковное служение, по существу - это Служение Христа, Который и сегодня
несёт Евангелие в мир, Который даёт Себя верующим, Который Духом Святым
утешает нас, научает, воспитывает и сохраняет нас в истинной вере. Это
совершает Он Сам.
Термин “служение” используется в богословии и в узком и в широком смысле.
В широком смысле это слово означает любое провозглашение Евангелия или
преподавание средств благодати, так, как это может быть осуществлено любым
верующим христианином. Христианское служение, в узком смысле[37],
предполагает существование поместных церквей, ибо оно осуществляется там,
где существует община и предстоятель.
“Шмалькальденские артикулы” так раскрывают библейское учение по этому
вопросу: Когда Апостол Павел основал христианские общины на острове Крит,
он велел Титу[38] в каждом городе[39] рукополагать пресвитеров, которых он
также называет епископами[40]. Опять же, после того как Павел и Варнава
основали поместные церкви в Малой Азии, они рукоположили там “пресвитеров к
каждой церкви...”[41].
Рукоположенным пресвитерам было заповедано заботиться о Церкви Божией[42],
внимать “себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас
блюстителями, пасти Церковь”, “бодрствовать”[43], “подавать пример..”[44] и
т.д. Эти пресвитеры, предстоятели церквей должны были служить в своих
общинах как верные священнослужители, призванные Самим Господом.
Следовательно, у нас есть все основания говорить, что церковное служение
пресвитера[45] осуществляется по Божьему установлению, по Божьей заповеди.
“Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую
честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении”. (1 Тимофею
5:17)
Рассуждая о церковном служении, по существу, мы говорим о Служении Слова.
Именно поэтому Апология, цитируя Августина, утверждает, что Таинство - это
“видимое слово”, обозначающее и дарующее тоже самое что и само Слово. Таким
образом, действие обоих едино[46].
“Апология”[47] также говорит: “Служение Слова совершается по заповеди
Божьей и содержит в себе славные обетования”. Герхард[48] пишет: “Служение
Церкви является священным публичным служением, осуществляемым по Божию
установлению”. Гуттер говорит о служении так: “Служение Церкви было
установлено... Самим Богом”[49].
Христианское служение названо “публичным” не по месту, где оно совершается,
но скорее, ввиду того, что оно осуществляется открыто, от имени Церкви, от
Имени Христа. А там, где Церковь, там, по воле Божией, должны быть и
официально поставлены, призваны на служение пресвитеры, которые от имени
Церкви проповедуют Евангелие, отправляют Таинства, и осуществляют Служение
Ключей[50]. Так, постепенно, раскрывается более объемное и подробное
определение христианской церкви, в котором уже есть и евхаристический
характер общины, и особая роль служителей, предстоятелей в евхаристическом
собрании.
Итак, служение одно - это Служение Слова, которое мы слышим[51] и которое
мы видим в Таинстве[52]. Это Служение Христа для Церкви, в Церкви и через
Церковь.
Важно сказать также несколько слов и о лютеранском понимании священства.
Действительно, слова о всеобщем священстве: “Но вы - род избранный,
царственное священство, народ святый, люди, взятые в удел, дабы возвещать
совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет”[53]- относятся к
каждому верующему. Но, все ли Апостолы[54]? Все ли учителя? Все ли пророки?
Все ли епископы и пресвитеры? Нет. Один Бог, производящий все во всех, но
служения различны... [55]
Не разделяя Служение Слова, мы видим различия в служениях. У каждого из нас
есть свое призвание в жизни, свой индивидуальный путь. У каждого есть и
свое положение в Церкви, в Теле Христовом, в живой христианской общине.
При всём этом многообразии - мы едины во Христе. Это не только абстрактное
единство в идеях и в общих целях, но и конкретное сакраментальное со-
причастие Телу Христа. Это единство - и в Таинствах и во всем церковном
священнослужении.
Кто же служит в Церкви? Предстоятель? Христос? Община? - Это единое
служение.
Кто является совершителем Таинств? Может ли епископ или пресвитер совершать
священнодействия без народа Божьего? Может ли христианская община быть без
предстоятеля? Нет, и не было, и не может быть церкви без священника и
священника без церкви. Есть одна “Церковь Божия во Христе”, как единое
целое. Невозможно разделить на части тело Христово.
“Да будут все едино: как Ты, Отче во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в
Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал Меня”.[56]
Отвечая на поставленный выше вопрос, кто является совершителем
священнодействия в Церкви, важно не смешивать и не отождествлять служение
предстоятеля и общины[57]. Хотя это служение и нераздельно, но все-таки
различно, согласно Писанию[58]. На евхаристическом собрании, как мы видим,
каждый верный народа Божьего стоит перед Богом в своем священническом
достоинстве. Таинства и священнодействия совершаются Церковью и в Церкви,
т.е. это тоже Служение Христа, в котором открывается и Его сакраментальное
действие и наше причастие к этому Служению, наше благодарение и жертва[59].
Воспринимая догматически христианское Служение, как единое действие, как
единое Со-бытие во Христе, становятся на должное место учения о иерархиях и
о наших различных призваниях. Становятся на должное место все
внутрицерковные структуры и функции и все признаки внешней церковной
деятельности в мире.
“Для сего преклоняю колени мои перед Отцем Господа нашего Иисуса Христа,
от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст
вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем
человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и
утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и
долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь
Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божею. А Тому, Кто
действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы
просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все
роды, от века до века. Аминь.” (Ефесянам 3:14-20)
6. Миссия
Служение Церкви - это Служение Слова, это Служение Христа.
Однажды, в воскресной проповеди я услышал историю о том, как в одной церкви
был крест с изображением распятия Христа, но ...у Христа не было рук. На
вопрос об этом странном изображении, священник ответил, что это распятие
было найдено после войны в руинах разрушенной церкви. Сначала хотели
отреставрировать его, но позже решили оставить так. Священник сказал, что в
современном мире мы, как призванная Господом Церковь, являемся руками
Христа. Мы – Его руки. Поэтому такое распятие, пострадавшее во время войны,
теперь напоминает общине о христианском миссионерском призвании - идти в
мир, осуществлять Христово служение Благовестия, служение Примирения.[60]
Так, мы подошли к заключительной части определения церкви. Мы говорили о
церкви, как о евхаристическом собрании верующих, как о Теле Христа, как о
единстве предстоятеля и общины, как о церкви Слова и Таинства. Теперь же,
продолжая тему Служение - важно сказать о христианской миссии.
Христианская миссия начинается в Богослужении. Мы приходим в Церковь для
Причастия Телу Христа, для исцеления нашей жизни, для возрастания[61] в
познании[62] и в учении[63], но для себя ли только мы обретаем эту
благодать Евангелия? Нет. Наше призвание - идти к людям, совершать Служение
Слова во спасение мира[64].
В богословском понимании “субъект” Богослужения - Сам Бог, а всякий
приходящий становится “объектом” Божественной милости. При этом происходит
не только утоление личной духовной жажды, не только удовлетворение личной
“религиозной нужды”. Господь посылает нас в мир. Мы получаем призвание
нести Благую Весть дальше - в свою семью, к своим соседям и друзьям, по
всей Земле. Это и называется - “литургия после литургии”.
Таким образом, богослужение не уводит человека на время от мира, но
посылает в мир с Евангелием и миссией. Богослужение - это проповедь Христа
Распятого и Воскресшего, это свидетельство о Царстве Божием, о
|
