Государственный Университет Управления
Институт социологии и управления персоналом
Специальность «связи с общественностью»
Реферат
по дисциплине «религиоведение»
на тему:
«Баптизм в России»
Выполнила студентка 1-го курса
2-ой группы
Якушева Юлия Владимировна
Проверил к.и.н. доц.
Муравьев Виталий Викторович
Москва, 2002
План:
I. Введение
1. Баптизм: краткий исторический очерк, «общие» и «частные»
баптисты
2. Баптизм в России:
2.1. Религиозно-духовные предпосылки российского баптизма
2. «Штундизм» и российские баптисты
2.3. Положение баптистов в России в конце XIX и в XX веках
3. Особенности культа баптистов
4. Толкование социальных и нравственных проблем:
4.1. Отношение к знанию
4.2. Выбор духовных ценностей, отношение к войне и миру
3. Проблема сущности человека, ценности и достоинства личности в
баптизме
4. Представления о смысле жизни, нравственной цели и счастье
человека
4.5. Ценность жизни и религиозное призвание
Заключение: современное положение баптизма в России и его
влияние на жизнь общества
I. Ввведение
Религия всегда играла и играет важную роль в системе общественных связей и
отношений. Ею регулируются как жизнь отдельного человека, так и взаимные
отношения людей, поэтому общество не должно относиться равнодушно к
религиозным вопросам и движениям. Все эти движения показывают недовольство
установленными догматами и искание вечной истины, которая одна может
удовлетворить запросы человеческого духа.
Оценивая религиозную ситуацию в сегодняшнем российском обществе, мы
отчетливо видим две тенденции: стремление вернуться к духовным истокам
национального самосознания, что для русского человека неразрывно связано с
православием, и противоположное устремление - выйти за пределы культурно-
исторического бытия своего народа в поисках иной духовности.
Сам факт религиозного брожения в истории России не является приметой только
наших дней, т.к. Россия издревле была страной многоконфессиональной. На
пышном древе русского христианства росли не только православные, но и
заявляли о себе ростки евангельских вероисповеданий. После отмены
крепостного права Россия пережила мощную волну сектантского движения, в
котором баптизм занял лидирующее положение. При этом на баптизм, пришедший
с Запада, неизгладимое влияние оказала самобытная русская культура, в
рамках которой баптизм пошел по особенному, не сравнимому с западным, пути
развития.
Я решила остановиться на проблеме баптизма, потому что, на мой взгляд,
проблема сектантства, как и в XIX веке приобретает сегодня тревожное и
злободневное звучание. В самом деле, едва ли не общепризнанной стала оценка
религии как главного пути духовно-нравственного возрождения России. Но
тогда рано или поздно встает обоснованный вопрос: о какой религии идет
речь? Он тем более оправдан, что налицо практически бесконтрольное
нашествие насаждателей чуждых православию религиозных воззрений. Так какая
же вера может способствовать национальному возрождению, укреплению, а не
разрушению древней и неповторимой отечественной культуры? Ответ на этот
вопрос все больше волнует сегодня мыслящих людей России. Для того, чтобы
ответить на него, необходимо, прежде всего проанализировать исторические
предпосылки и условия возникновения и развития сектантства в России, а
особенно его самого жизнестойкого направления – баптизма.
История российского баптизма запутанна и извилиста, хотя и длится менее
полутора веков. За этот период внутри общего евангелического потока
совершались многочисленные преобразования, размежевания и сближения. На
примере Запада мы видели, что ветвистость родословного древа характерна для
этой церкви. Но там она обычно вызывалась внутренними, вероисповедными
обстоятельствами. Российский же баптизм, прошедший через многострадальное
прошлое страны, постоянно оказывался жертвой бесцеремонного вмешательства
государственных властей.
В своей работе я хотела бы последовательно рассмотреть вопросы о
происхождении баптизма, причины его возникновения и распространения в
России, а также основные принципы веры и современное положение баптистов в
мире.
II. 1. Баптизм: краткий исторический очерк, «общие» и «частные» баптисты
Первая баптистская община появилась в 1609 г. в Амстердаме. Ее основателем
считается Джон Смит (1550 – 1612) – англиканский священник, перешедший в
конгрегационализм. В начале XVII он бежал от преследователей англиканской
церкви в Амстердам, где принял обряд водного крещения, призвав к этому и
своих приверженцев. В 1606-1607 гг. две группы английских
конгрегационалистов во главе со Смитом переселились в Голландию, где в силу
исторических обстоятельств попали под влияние меннонитов, позаимстовав у
них обряд "крещения по вере", что означает крещение только взрослых, так
как младенцы не могут "сознательно верить". При этом они ссылались на
Библию: там нет ни единого упоминания о детокрещении. А в Евангелии
говорится, что апостолам заповедано крестить наученных и верующих, но никак
не младенцев. По-гречески «baptizo» означает «крещу», «погружаю в воду» -
отсюда и название общины.
В 1612 г. группа последователей Смита вернулась в Англию и образовала
первую баптистскую общину у себя на родине. Эти баптисты были известны как
общие, генеральные, или баптисты свободной воли (general baptist). Они
придерживались арминианских взглядов на искупление, т.е. считали, что Бог
дарует возможность спасения всем людям, и признавали наличие у человека
свободной воли. Кроме того, они практиковали крещение обливанием. Однако
количество последователей общих баптистов в Англии росло очень медленно,
преодолеть укоренившийся в англиканстве догмат о "частном искуплении" было
нелегко. Таким образом, общие баптисты не оказали существенного влияния на
главный поток формирования мирового56баптизма.
Другая ветвь баптистов, так называемые "частные баптисты" (рarticular
baptists), оставшиеся верными кальвинистскому учению о спасении, возникла
независимо от группы Джона Смита в среде пресвитериан, которые в 1616 г.
окончательно отделились от Англиканской Церкви. В 1633 г. под руководством
проповедника Джона Спилсбери в Лондоне сложилась община, желавшая принять
крещение через погружение. Члены общины отправили в Голландию
уполномоченного, который в 1640 г. в Лейдене крестился погружением у
коллегиантов – небольшой группы, восстанавливавшей обычаи апостольского
века. Вернувшись на родину, он окрестил около 50 человек. Эта новая община
и дала начало частным, или партикулярным, баптистам, которые приняли точку
зрения Кальвина на спасение только избранных. Некоторые исследователи
склонны считать, что именно эта община оказала решающее влияние на развитие
баптизма. В 1644 г. было уже 7 общин частных баптистов, которые приняли
"Лондонское исповедание веры", состоящее из 50 статей. Оно было составлено
в духе кальвинистской теологии, но включало два отличительных признака,
унаследованных от общины Джона Смита: "крещение по вере" и принцип
конгрегации в отношениях между отдельными баптистскими общинами. Следует
отметить еще одну черту, выделяющую баптизм среди устоявшихся к тому
времени протестантских конфессий: лютеран, реформатов (кальвинистов),
англикан (епископальная церковь Англии), - идею "миссии", т. е. активную
пропаганду своего учения баптизм возводит в догмат. "Благовествовать"
обязан каждый член общины. Реализовать эту задачу в Англии было практически
невозможно из-за жесткого давления государственной власти, поэтому группа
баптистов переселяется в Северную Америку, где баптизм пускает глубокие
корни. США становятся второй родиной баптизма и центром, откуда в начале
XIX в. он начинает быстро распространяться45в56Европе,34приближаясь78
к45границам34 Российской империи.
Распространение баптизма в Европе началось с Германии, где в 1834 г.
американский проповедник Сирк крестил семь человек, первым из которых был
Онкен, сыгравший видную роль в распространении баптизма в Прибалтике. К
1851 г. в результате активной миссионерской деятельности в Германии и
соседних странах существовала уже 41 баптистская община, объединяющая 3746
членов, а в 1849 г. в Гамбурге состоялась первая генеральная конференция
европейских баптистов, на которой было принято баптистское вероизложение,
составленное Онкеном. На этой же конференции был основан Германский
баптистский союз. Онкен основал баптистское книгоиздательство, перешедшее в
1878 г. в ведение союза, и Гамбургскую баптистскую проповедническую
семинарию, в которой будет
учиться23ряд78русских89проповедников45баптизма:оПавлов,67Балихин78идр.
Далее баптизм проникает в Данию, где в 1839 году проповедник Ю. Кебнер
крестил 11 человек, которые и образовали ядро датских баптистов. К 1929
году их число выросло до 6 тысяч. В 1847 году И. Онкен окрестил первого
шведского баптиста. В Швеции баптизм развивался быстрее, чем в других
европейских странах; в 1866 году в Стокгольме была открыта баптистская
семинария — первая на континенте. К 1905 году в стране было 578 баптистских
общин, а к 1929 году число шведских баптистов возросло до 62 тысяч.
С 1857 года баптизм существует в Норвегии, в 1858 году первые баптисты
появляются в Польше, в 1873 году — в Венгрии, где к 1905 году их число
превысило 10 тысяч. Большую роль в распространении баптизма в европейских
странах (особенно в Швеции, Болгарии, Греции, Франции) сыграли американские
миссионерские общества. Именно они организовали Союз баптистов в Италии
(1884). Но сопротивление католиков давало о себе знать, и к 1905 году в
стране имелось лишь 54 общины с 1456 членами. В 1867 году баптисты
появились в Чехословакии.
Таким образом, баптизм неуклонно приближался к границам Российской Империи.
В годы Крымской войны финский остров Алланд был занят английским флотом. И
швед С. Маллерсвард в 1855 году стал первым проповедником баптизма среди
шведов, живших в Финляндии. Вскоре баптизм стал распространяться и среди
финнов: в 1905 году была создана Финская баптистская национальная
конференция.
11 февраля 1884 года любопытствующая толпа наблюдала как немецкий пастор
А.Р. Шиве крестил 9 эстонцев в ледяной воде Балтийского моря; в 1896 году
была создана Эстонская баптистская ассоциация, которая в 1929 году
объединила свыше 6 тысяч человек. Но первая баптистская церковь на
территории Российской империи возникла немного раньше в Латвии: в 1861 году
8 латышей под покровом ночи в лодке переправились в соседний немецкий
Мемель и приняли крещение от И. Онкена.
Однако появление баптизма в прибалтийских странах осталось во многом
эпизодом местного значения, и исторические маршруты распространения
баптизма на обширной российской территории определялись в иных регионах
страны. Именно об этом и пойдет речь в следующих главах моей работы.
2. Баптизм в России
2.1. Религиозно-духовные предпосылки российского баптизма
Прежде чем рассказать о фактической истории, я хотела бы обратить внимание
на другую сторону дела. Распространение любого религиозного течения на
новые территории совершается далеко не автоматически. Чтобы обрести
самостоятельность, церковь должна вписаться в культурные традиции страны,
причем не вообще в “социальную идеологию”, а в сознание конкретных людей,
стать их собственной внутренней верой. Речь идет о внедрении в
преимущественно православную культуру Руси с ее “загадочной русской душой”
и достаточно стойким антизападным иммунитетом. Как же на сей счет обстояло
дело с иноземным баптизмом, имелись ли какие-либо предпосылки, послужившие
питательной почвой для распространения баптизма в нашей стране?
Начнем с того, что баптизм был не первой протестантской церковью, с которой
знакомилась Россия: со времен Екатерины 11 в стране обосновались меннониты,
которые, спасаясь от преследований на Западе, образовали многочисленные
колонии на русской земле. К 1867 году — официальной дате рождения
российского баптизма — их насчитывалось 40 тыс. человек.
Но главное в другом. В самой России давно стали привычными выступления
против православной церкви. Первоначально это были язычники, которые
отстаивали свои традиции против натиска официальных миссионеров. В XIV веке
возникают “ереси” (стригольники, антитринитарии и др.). В середине XVII
века происходит потрясший всю церковь раскол, связанный с реформами Никона.
Наконец, появляются так называемые сектанты, которые по своим социально-
экономическим корням и по характеру вероисповедных новаций сходны с формами
европейской Реформации. Так что с самого начала баптизм формировался в
определившемся русле антиправославной традиции.
Важно обозначить течения, которые составили предысторию российского
баптизма, то есть течения, как принято говорить, “евангелические”, или
“рационалистические”. В России они были представлены именно “сектантством”,
исходной формой стала “христовшина” (“христоверие”, или, по официальной
лексике, “хлыстовщина”), возникшая в XVII веке преимущественно среди
оброчных крестьян. В сумбурных, не всегда друг с другом связанных
высказываниях и обрядах христовцев мы находим многие элементы, которые
впоследствии будут воспроизводиться в сектантских вероучениях. Наиболее
характерным для них было представление о Христе как простом человеке,
исполнившемся “духом Божиим”, что каждому, кто получил соответствующий
“духовный дар”, давало возможность уподобиться Спасителю.
Христовщина была переходной формой к “духовному христианству”: христоверы
фактически отвергали догмат Троицы, уставы и обряды православной церкви, но
внешне еще не порывали с ней. Они посещали православные богослужения,
сохраняли в быту иконы, кресты.
В дальнейшем выделилось еще одно направление, основанное Перфилом
Катасоновым. Его последователи осознавали себя в качестве избранного народа
“Израиля”, сплотившегося вокруг живого Христа и во всем подвластного его
волю.
Постепенно именно “духовное христианство” приобретало все большее влияние,
вскоре представшее в форме двух знаменитых сект: духоборов и молокан. Они
знаменуют целый этап в религиозно-общественной жизни России, и даже беглое
их сопоставление позволяет выявить характерные особенности последней.
Последователи духоборов полностью порывали с официальной церковью. Именно
им принадлежит классическая фраза, достойная быть эпиграфом ко всему
“духовному христианству”: “Не надобно ходити к церквам молитися... Церковь
не в бревнах, но в ребрах”. Отвергая православные иконы, они поклонялись
“живой иконе — образу Божему в человеке”. Столь же радикальны они были и в
социально-политической области: не признавали царской власти, “ненужных и
неправедных” светских правителей, отказывались служить в армии,
провозглашали равенство всех сынов Божьих. Не случайно духоборы
подвергались постоянным преследованиям, а в 1830 году были причислены к
“особо вредным сектам”.
Параллельно духоборам возникло молоканство, которое, будучи близким
духоборам, составило им наибольшую конкуренцию. Эти секты сближало многое:
отрицание православной священнической иерархии, монашества, почитания икон,
мощей, культа святых, поклонение Богу “в духе и истине”, этика “добрых
дел”. Обе стремились построить “царство Божье” на земле, организовали
коммуны, где провозглашалась общая собственность и равное распределение.
Вместе с тем молокане в принципе признавали догмат Троицы, основные
церковные таинства, а главное — единственным и авторитетнейшим источником
вероисповедания объявляли Библию, так что Христос для них был сыном Божьим
(богочеловеком), а не обоженным человеком (человекобогом). Соответственно,
лидеры молокан требовали от своих последователей почитания царя, властей и
законов, ими установленных. Что касается социальной базы молоканского
учения, то они выражали социальное мироощущение и самосознание тех
индивидуальных предпринимателей, которые уже достигли определенной
хозяйственной самостоятельности, а поэтому стремились к “порядку”, опасаясь
всякого рода брожений и неустойчивости как в религиозной, так и в
политической сферах.
В таких переходных ситуациях выход один: разработка детального и цельного
вероисповедания, создание строгой, как правило, иерархической церковной
организации, способной взять под свой контроль и нейтрализовать всякого
рода “бунтарские” противоправительственные движения в своих рядах. Опыт
истории свидетельствует, что такой путь непременно приводит к расколам,
спорам, конфронтациям, к выделению и обособлению крайних тенденций, к
возрастанию не только вероисповедной, но и организационной отчужденности.
История молоканства не стала исключением из правил: уже в начале XIX века
молоканство стало расподаться на множество противоречивых толков и
течений. Донской толк, толк Общих, толк Лукиана Петрова - это лишь
некоторые эпизоды и имена, иллюстрирующие брожения и духовные метания
внутри молоканства, получившие повсеместное распространение. А поскольку в
ту пору молоканство оставалось наиболее массовым объединением российского
сектантства, то его болезненное состояние было показательным для
исторической судьбы сектанства в России в целом.
Религиозная вера — это “надежда надежд”. Отчаявшиеся в земной
справедливости, люди обращали взоры к небу как к последнему приюту, откуда
только и могла прийти защита. И за такую выстраданную веру они стояли до
конца, жертвуя всем, даже жизнью. Поэтому они и называли себя “людьми
Божьими”, сжигая все мосты с миром греха; они доверчиво шли за очередным
“Христом” (“спасителем”, “мессией”) как олицетворением небесной
справедливости, потому что никакой иной уже не доверяли. И когда такой
“живой” Христос окружал себя “архангелами”, “апостолами”, они также
воспринимались как представители “горнего” мира, как доверенные люди
Господа, несущие непререкаемую истину и свет, а потому непогрешимые в своих
действиях. Так возникала и работала специфическая духовная иерархия, в
которой сакральные маски надежно скрывали даже самые неблаговидные земные
вожделения и пороки. Однако, как свидетельствует история, все подобные
деспотические объединения рано или поздно распадались. А потому вновь и
вновь возникали экзальтированные группы, вдохновленные новым пророком,
чтобы, завершив цикл, давно проторенный историей, бесследно исчезнуть.
Таким образом, российское религиозное сектантство — особое явление в
истории христианства. В нем проявились неповторимые черты, наглядно
выступавшие в судьбах отдельных объединений. При своем возникновении
дореформенные секты были тончайшими, капиллярными нитями связаны с народным
духом, с мужицким разумением и часто примитивно, косноязычно выдвигали
идеи, составляющие гордость “высокой” религиозной мысли Запада. Однако,
повторялась знакомая нам картина: секта, не способная адаптироваться к
бурно меняющейся социально-экономической обстановке, шаг за шагом сходила с
исторической авансцены.
Совершенно иначе дело обстояло с баптизмом. Его возникновение не было
неожиданным «захватом» или «экспансией» в России, как любят говорить
некоторые историки, оно обусловлено глубокими религиозными и духовными
предпосылками и, в первую очередь, тем, что внутри самого российского
сектанства стали проявляться некие “встречные” тенденции, получившие на
Западе свое завершение в баптизме. Речь идет об отказе от идеала “царства
Божьего” на земле, от социальной преобразовательной инициативы человека, от
почитания его как “чудного, дивного создания Божьего”.
Но до некоторой поры это были стихийные процессы, которые не получали
четкого структурного и идейного выражения, потому что не было точки
соприкосновения, некой объединяющей силы, способной придать различным
хаотическим движениям российского сектантства единое программное и
структурное выражение. С середины XIX века положение изменилось: в роли
главного фермента выступил баптизм, а питательной средой стало прежде всего
молоканство. Переломный момент обозначила крестьянская реформа 1881 года,
после которой уверенное и деловое шествие продолжали лишь формы сектантства
западного происхождения, прежде всего баптизм. Наиболее масштабно и бурно
он проявлял себя в южных регионах.
2.1. «Штундизм» и российские баптисты
Предыдущая глава засвидетельствовала, что отечественное сектантство —
прежде всего молоканство — самой логикой развития, инстинктом
самосохранения “влеклось” к западному протестантизму, к усвоению его опыта
выживания в обстановке товарно-денежных отношений. Общая картина
продвижения баптизма на Восток оказывалась сложной, поскольку то же
молоканство было представлено многочисленными толками и группами, каждая из
которых по-своему взаимодействовала с зарубежными пришельцами. Нередко рост
баптизма достигался без сектантского посредничества — за счет бывших
православных людей.
Наступление баптизма шло по широкому фронту — от Петербурга до Тифлиса, и
характерные формы его проникновения на российскую почву во многом зависели
от конкретного региона; скажем, на Кавказе они заметно отличались от тех,
которые преобладали в северных губерниях. Наиболее интенсивно и масштабно
становление баптизма шло на юго-западе государства, где он обретал
самостоятельность внутри своеобразного религиозно-общественного движения,
получившего наименование “штундизм”, без упоминания о котором не обходится
ни одна работа о прошлом российского баптизма. Это не случайно, если
представить себе социально-экономическую ситуацию, сложившуюся здесь ко
второй половине XIX столетия.
В южных регионах страны — в Херсонской, Таврической, Бессарабской, Киевской
и Екатеринославской губерниях, на территориях по нижнему течению Волги и
Дона — до конца XVII века сохранялись обширные свободные земли. Начало их
массовой колонизации было положено манифестами Екатерины II, приглашавшими
иностранцев селиться на обширных просторах. Условия звучали заманчиво:
переселенцы надолго освобождались от податей, постоев, обязательных служб,
им оказывалась существенная помощь деньгами, скотом, строительными
материалами, семенами и т.д. Заселение шло весьма энергично. К 1890 году
немецкие поселения в восьми губерниях и областях на юге страны
характеризовались следующими данными: число колоний — 993, иностранных
колонистов—610145, земельных владений— 5705342 десятины.
Прилив иностранцев был лишь одним из каналов заселения южных регионов.
Озабоченное укреплением пограничных районов, правительство создавало здесь
“военные поселения”, строило крепости, заставы, раздавало крупные участки
земли столичным фаворитам, отставным офицерам, желавшим заниматься сельским
хозяйством. В южные районы рекрутировались не только землевладельцы. Они
давно стали прибежищем вольного люда. Сюда бежали стрельцы, отдельные
дворяне, приказные, крестьяне, спасающиеся от недоимок, новобранцы — от
рекрутских поборов.
Юг был излюбленным местом высылки сектантов из центральных губерний:
хлыстов, субботников, духоборов, молокан, сюда же нередко переселяли и
старообрядцев.
Наличие, с одной стороны, бескрайних земельных владений, не включенных в
систему хозяйствования феодально-крепостнического типа, и дешевой рабочей
силы — с другой, создавало благоприятные условия для быстрого развития
товарно-денежных отношений, неизбежно вызывавших рост социальной
напряженности. Была проведена Реформа, но проблемы все равно остались.
Порой возмущение выливалось в открытые восстания. Протесты подавлялись,
устанавливался „порядок", но вражда не утихала, не затихало “брожение
умов, возбужденных ложными слухами о воле-волюшке”.
Все это не могло не вызвать появления новых религиозных групп и “пророков”,
выступавших с радикальными социальными требованиями.
Наиболее заметным и для властей тревожным проявлением религиозно-
социального диссидентства стало возникновение южнорусского “штундизма”.
Само это название происходит от немецкого Die Stunde — час. Под
наименованием “штундисты” были известны религиозные братства, давно
существовавшие на Юге России среди немцев. По воскресеньям, во
внебогослужебные часы (отсюда и название) их последователи собирались в
частных домах, где читали Библию и пели религиозные псалмы. До некоторого
времени такие встречи оставались сугубо частным делом зарубежных поселенцев
и общественного внимания не привлекали. Положение изменилось в 60-е годы,
когда о штундистах громко и пристрастно заговорили историки религии и
публицисты.
Популярности штундистских собраний, несомненно, способствовал тот простой
факт, что несмотря на яростное сопротивление православной церкви
|
