Россия XV-XIX веков глазами иностранцев - Политология - Скачать бесплатно
МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РФ
ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ СЕРВИСА
КАФЕДРА СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫХ ДИСЦИПЛИН
РЕФЕРАТ
на тему: РОССИЯ XV – XIX ВЕКОВ ГЛАЗАМИ ИНОСТРАНЦЕВ
Выполнила студентка группы 52 ТК
Степанова Н.А.
Руководитель Вотинова И.К.
ОМСК 1998 г.
АННОТАЦИЯ
В данной работе предложен анализ различных высказываний иностранных
гостей о Русском государстве XV – XIX веков. Приведены цитаты из различных
записок и дневников иностранцев, посетивших Россию в качестве послов,
торговцев или просто путешественников. Рассматриваются следующие вопросы:
1. Какова территория России глазами иностранцев.
2. Какой представляется государственная власть в России иностранцам.
3. Какими видят русских воинов иностранцы, их положительные и
отрицательные качества.
4. Какая система управления существует, по мнению иностранцев, в
России.
5. Климатические условия в России, их оценка иностранными гостями.
6. Природные богатства России, описываемые иностранцами.
7. Население России глазами иностранцев.
8. Описания городов русских, составленные иностранными
путешественниками по России.
9. Торговые отношения России с другими странами.
10. Обычаи, обряды, традиции русских, оставившие у иностранных гостей
большое впечатление.
Сделаны выводы о том, какой видят Россию XV – XIX веков иностранцы, а
также какое значение имеют сегодня их высказывания для русского человека.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 4
1. Территория государства Российского 5
2. Государственная власть в России 6
3. Русское войско 8
4. Управление государства российского 12
5. Положение и климатические условия России 15
6. Природные богатства России 16
7. Население страны 18
8. Москва и другие города России 20
9. Торговля в России 28
10. Культура и религия 31
Заключение 36
Библиографический список 38
ВВЕДЕНИЕ
В данной работе предлагается рассмотреть проблему: какой видели
иностранцы Россию XV – XIX веков, их размышления и выводы, а также какое
это имело значение для русского человека.
До нас дошли знаменитые «Записки о Московии» Герберштейна, где он
описывает обычаи русского человека, дает некоторые сведения о войске и т.
д. Другие путешественники, как, например, К. де Бруин, оставили нам
описания русских городов центральной части страны и Сибири, где также
побывали иностранцы. Приводятся заметки иностранцев о внутреннем устройстве
России, о ее народе, об экономическом положении страны. Немногие из
иностранных гостей знали русский язык, что, естественно, приводило к
некоторым сложностям в изучении ими русского государства. Но, тем не менее,
иностранцы посещали Россию, она не оставалась без их внимания.
Записки, воспоминания, дневники путешествий иностранцев, посетивших
Россию в XV – XIX веках, составляют целую библиотеку. На протяжении всего
столетия в стране находились тысячи людей из всех стран мира. Это были
купцы, ремесленники, инженеры, военные, ученые, специалисты по отдельным
отраслям знаний, дипломаты, туристы, разведчики, авантюристы и просто
искатели счастья. Политика и культура, экономика и быт, религия и нравы –
все отразилось в записках и мемуарах, докладах и тайных реляциях. Огромная
страна явилась темой бесчисленных сочинений.
Мемуары, записки иностранцев о России XV – XIX веков очень
разнообразны и по содержанию – фактология, направленность, – и по жанру –
форма, методика подачи материала. Но в этом разнообразии предметного
описания и плюрализма мнений их значение и ценность. Восполняя, дополняя, а
подчас даже оспаривая друг друга, записки дают возможность увидеть тот
образ России XV – XIX веков, который складывается у иностранцев, очевидцев
происходящего.
В реферате проведена работа с несколькими источниками. Очень много
писал о России С. Герберштейн. Он хорошо знал русский язык, что очень
важно, у него не было языкового барьера при общении, и круг его общения не
ограничивался. Следовательно, сведения его можно считать более
достоверными, чем у иностранцев, не знавших русского языка. Он оставил нам
свои «Записки о Московии», где мы можем подробно узнать о культуре и
обычаях русского народа. Очень много Герберштейн писал о религии, о
церковных обрядах и о роли религии в жизни общества. Кроме того, в
«Записках о Московии» изложена краткая история России, начиная с князя
Владимира. Не оставляет Герберштейн без внимания такие темы как война и
русское войско, население России, торговля в России. Пишет он также и о
городах русских.
Кроме Герберштейна, о городах России писали очень многие иностранные
путешественники и дипломаты. Их сочинения, переведенные на русский язык,
собраны в таких литературных источниках, как «Записки о России XVI – начала
XVII веков» Д. Горсея, «Россия 1-ой половины XIX века глазами иностранцев»,
«Россия XVIII века глазами иностранцев», «Проезжая по Московии» Г. П.
Скрынникова. Очень много описаний местностей, людей и обычаев в этих
местностях в литературных источниках «Россия 1-ой половины XIX века глазами
иностранцев», «Россия XVIII века глазами иностранцев». Это – сборники
записок, дневников путешественников, побывавших и на севере России, и на
юге, и в Сибири, и, конечно же, в Москве. Все иностранцы описывали Москву,
столицу России, и каждый добавлял туда что-либо свое, отмечая в ней что-
либо особенное, показавшееся ему наиболее интересным.
Но не только о городах писали иностранцы. Они писали и о
государственном устройстве страны, о власти в России и о масштабах этой
власти. Эти сведения можно почерпнуть у О. В. Ключевского в его «Сказаниях
иностранцев о Московском государстве», где множество иностранных послов
высказывают свои точки зрения на вопросы государственности и излагают свое
понимание происходящего. Эта тема встречается и в памфлетах А. де Кюстина.
В книге «Русское общество 30-х годов XIX века. Люди и идеи. Мемуары
современников» можно увидеть, как вышеперечисленные проблемы решаются в
обществе 30-х годов XIX века и как этот процесс оценивают иностранцы.
Цитаты из перечисленных источников со ссылками можно найти в разделах
данной работы.
Практически все записки иностранцев о России, использованные в этом
реферате, позволяют взглянуть на историю государства со стороны, лучше
понять ее смысл и увидеть некоторые ее стороны, не замечаемые русскими
историками.
ТЕРРИТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО
Герберштейн первый дает довольно точное определение главного народа,
живущего в северо-восточной Европе за Польшей, и довольно подробно
обозначает пределы занимаемой им области. Русскими, говорит он, называются
вообще все народы, говорящие по-славянски и исповедующие христианскую веру
по обряду греческому. Они так размножились, что вытеснили все живущие между
ними чужие племена или распространили между ними свои обычаи./1, с. 211/
Позднее писатели сообщают нам об окраинах Московского государства известия,
которые позволяют в общих чертах следить за постепенным его
распространением на юго-восток. Интересны заметки о краях, мало изведанных
и потому неизвестных иностранцу.
Так, например, территория за Обью, названная Лукоморьем, описывается
следующим образом: «В Лукомории, горной и лесной стране, лежащей за Обью
подле Ледовитого океана, есть город Серпонов, где живет народ серпоновцы, с
грустинцами и серпоновцами ведут немой торг черные люди, лишенные дара
слова человеческого, которые приходят от озера китайского с разными
товарами, преимущественно с жемчугом и драгоценными камнями. В Лукомории
живут другие дикие люди с одним очень странным и баснословным свойством:
рассказывают, что каждый год в ноябре они умирают или засыпают, а на
следующую весну, в апреле, оживают, подобно лягушкам или ласточкам.
Грустинцы и серпоновцы торгуют и с ними, но особенным образом...»./7, с.
101/ Автор «записок о Московии», Герберштейн, относясь к ним с недоверием,
не опровергает их совсем. Писатели в XVII веке пытаются по возможности
объяснить эти баснословные рассказы. Примером этого может служить Олеарий.
Рассказы о людях с собачьими головами, покрытых шерстью и т. п., по его
мнению, произошли оттого, что жители берегов Ледовитого океана носят
особенного рода верхнюю одежду из звериных шкур, обращенных шерстью наружу.
Она закрывает тело с головы до ног и имеет один разрез около шеи. Рукавицы
пришиваются к рукам, так что, когда в зимнее время дикарь наденет эту
одежду, у него видно только лицо из отверстия около шеи. /7, с. 103/
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ В РОССИИ
Далеко от столицы, с первых шагов на почве Московского государства,
наблюдательный иностранец начинал уже чувствовать вокруг себя, на людях,
которых он встречал, могущественно действовавшее обаяние этой власти.
Поэтому иностранец, приезжавший в Москву, и без особенной наблюдательности,
только присматриваясь и прислушиваясь к тому, что происходило и говорилось
вокруг него, мог понять значение и размеры власти московского государя. По
описанию иностранцев, этот государь стоит неизмеримо высоко над всеми
подданными и властью своею над ними превосходит всех монархов на свете. Эта
власть одинаково простирается как на духовных, так и на светских людей.
Иностранцы дивятся благоговейной покорности, с которой подданные относятся
к московскому государю. Слушая рассказы московских послов, венский
архиепископ приходил в умиление от такого послушания подданных государю
«яко Богу».
«Что касается величины русского двора, то должно заметить, что
государь, правящий сим государством, есть монарх неограниченный над всеми
своими народами; что он делает все по своему усмотрению, может располагать
имуществом и жизнью своих подданных, с низшими до самых высших, и, наконец,
что всего удивительнее, что власть его простирается даже на дела духовные,
устроение и изменение богослужения по своей воле», – пишет К. де Бруин./7,
с. 115/
Ясно и скоро, даже не изучая обычаев, поняли иностранцы значение
московских вельмож, их характер и отношение к государю. Поссевин делится
отсутствием всякого аристократического гонора в этих вельможах,
рассказывая, как большие послы московские, приехав на Кивярову гору для
заключения мира с Польшей, привезли с собой товары и бесцеремонно открыли
лавки для торговли с польскими купцами./7, с. 118/
Неудивительно, что люди, привыкшие к другим порядкам, побывав при
московском дворе, уносили с собой тяжелое воспоминание о стране, в которой
все рабствует, кроме ее властелина./7, с. 119/
О составе двора государева иностранцы в XVI веке сообщает немного
подробностей. Иовию русские послы говорили, что двор государя составляют
важнейшие князья и военные сановники./7, с. 121/ Подле царя всегда
находится окольничий, принадлежавший к числу высших советников государя,
тот окольничий, по словам Герберштейна, занимал должность претора или
судьи, назначенного от государя./1, с. 129/ Из других придворных сановников
в конце XVI века упоминаются: конюший боярин, смотревший за царскими
лошадьми, – первый сановник при дворе; потом дворецкий, казначей,
контролер, кравчий, главный постельничий и три фурьера.
Известие в XVII веке описывает с большими подробностями лестницу
чинов, сосредоточившихся при дворе около особы государя.
Иностранцы описывают довольно в резких чертах власть московского
государя и его отношение к окружающим; в заключение наиболее спокойные из
них приходят к нелестной дилемме: трудно решить, говорят они, дикость для
народа требовать такого самовластного государя, или от самовластия государя
народ так одичал и огрубел. Некоторые сравнивают государя с турецким
султаном./3, с. 56/
Но как ни резки черты, в которых изображают иностранцы отношение
верховной власти к ее окружению, мы не может назвать их преувеличенными.
Так же не преувеличены рассказы иностранцев о времени Ивана Грозного.
Не зная истины, скрытых мотивов борьбы за власть, истоки которой
уходят в далекое прошлое, иностранцы заметили, однако же, последние
ступени, которые прошли в продолжение этой борьбы за власть московских
государей, начав усиливаться.
РУССКОЕ ВОЙСКО
Главное учреждение, которое ведало (до второй половины XVI века) дела,
относившиеся к войску, был Разряд, или Разрядный приказ. Здесь хранились
списки всех служивых людей; в эти списки вносились имена всех дворян или
детей боярских, достигших определенного возраста. О сборе служивых людей
имеется известие от конца XVI века. Начальники четвертей в случае войны
посылали повестки к областным правителям и дьякам, чтобы все дети боярские
к известному дню собирались на какую-то границу, туда-то.
Там отбирали их имена писцы, назначенные Разрядом. Не явившиеся в
срок, подвергались штрафу и строгому наказанию./3, с. 107/
Гербейштейн говорит, что на это время прерывался обычный ход замещения
очередных должностей, и все служивые люди должны были идти в поход.
Служивым людям редко дается покой, говорит тот же иностранец./1, с. 139/
О числе войска имеем различные показания. Те из иностранных писателей,
которые не были сами в России, сообщают огромные цифры. Кампезне,
перечисляя княжества, составлявшие собственное московское государство
говорит, что в одном московском княжестве считается до 30000 бояр и дворян,
служивших всадниками и всегда готовых к войне. Так как приведенные
показания заимствованы прямо или непосредственно из рассказов русских, то
эти, без сомнения, преувеличенные цифры легко объясняются понятным желанием
рассказчиков выставить в выгодном свете военные силы своего отчества.
В первой половине XVII века конница по-прежнему преобладала в
московском войске, а во второй половине то же века, по показанию Мейерберга
и Рейтенфильса пехота превышала численностью конницу и составляла лучшую
часть русского войска./3, с. 111/
В Москве караулы держали стрельцы. Кроме них, Невиль упоминает об
отряде, который составлялся из московских горожан и в мирное время
употреблялся для той же цели./3, с. 114/ Стрельцы имели характер пешего
войска, остальная пехота собиралась только в военное время.
У Мейерберга находим неопределенные известия о солдатах: он говорит,
что в случае нужды царь мог собрать какое угодно число пеших ратников,
которые сбегаются на звук барабана в надежде поживиться во время похода
богатою добычей; в отличие от стрельцов, их называют солдатами; они
распределяются на полки, под командой иностранных офицеров./3, с. 112/ На
хорошее жалование привлекало иностранцев на русскую службу, и в XVII веке
число иностранных офицеров в русском войске увеличивалось в значительной
степени.
Рейтанские и солдатские полки набирались из охочих людей, без
поместных или мало поместных дворян, из детей боярских, а также из крестьян
по всему государству. Ими командовали преимущественно иностранцы.
Рейтенфильс уверяет, что эти полки могли равняться с лучшими войсками
Европы./3, с. 112/
Петрей оставил описание осмотра, который производился собравшимися
соратниками перед выступлением в поход: воеводы собираются вместе и садятся
в избе у окон или в шатрах и вызывают к себе один полк за другим. При них
стоит дьяк со списком в руках, по которому он вызывает по имени каждого
ратника; ратник должен выступить вперед и показаться воеводам. Если какого-
то ратника не оказалось на месте, дьяк ставил в списке против его имени
отметку для дальнейших распоряжений. Неявка не службу преследовалась
строго. Смотр повторялся и во время похода каждую неделю./3, с. 116/
Михалон говорит, что московитяне каждую весну получают из нагайской
орды по несколько тысяч лошадей годных для войны, платя за это одеждой и
другими дешевыми вещами. Седла делались так, что всадники без затруднения
могли поворачиваться на них и стрелять во все стороны. Шпоры были у
немногих, большая часть употребляли нагайки, которые вешали на мизинце
правой руки; поводья и узы были двойные, с отверстием в конце, которые они
надевали на палец правой руки, чтобы можно было, не выпуская его,
пользоваться луком./3, с. 124/
Одежда и их телесное убранство были у всех одинаковы; кафтаны они
носили длинные, без складок, с очень узкими рукавами, почти на венгерский
лад; сапоги они носили красные и очень короткие, так что они не доходили до
колен, а подошвы были подбиты у них железными гвоздиками. Рубашки почти у
всех были разукрашены у шеи разными цветами; застегивают их либо ожерельем,
либо серебряными цветами, к которым для украшения добавляют жемчуг. Они
подпоясываются не по животу, а по бедрам, и даже опускают пояс до паха,
чтобы живот выдавался больше.
Гербейштен говорит, что великий князь Василий имеет литейщиков из
немцев и итальянцев, которые, кроме пушек, льют железные ядра, подобные
тем, какие употребляются на Западе, но что русские не умеют употреблять
пушки в сражении, потому что главное у них – быстрота движений./1, с. 151/
Но в конце XVI века Гваньини уже говорит, что русские в его времена
очень часто и очень искусно действовали пушками, выучившись этому у каких-
то беглых итальянцев, немцев и литовцев./3, с. 119/
Полагают, говорит Флетчер, что ни один из христианских государей не
имеет такого хорошего запаса военных снарядов, как русский царь, чему
отчасти может служить доказательством оружейная палата в Москве./3, с. 121/
Относительно продовольствия войска во время похода Флетчер говорит,
что царь никому ничего не отпускает, кроме иногда некоторого количества
хлеба, и то на деньги служивых же людей; поэтому каждый, идя в поход,
должен иметь при себе провианта на четыре месяца, а в случае недостатка
может приказать перевести его к себе в лагерь из своего имения. Русскому
войску, прибавляет тот же иностранец, много помогает то, что каждый русский
в отношении жилища и пищи с детства готовится быть воином./3, с. 122/
Иностранцы с удивлением говорят о терпении и неприхотливости простого
московского ратника во время лагерной жизни. Довольствовались очень
скудными средствами, имея лук и чеснок, московский ратник легко обходился
без остальных приправ. Пришедший в местность, где этого нет, этот житель
снегов, этот темный и пренебрегаемый сармат, по выражению Климента,
разводит себе небольшой огонь, наливает воды в горшок, кладет туда ложку
муки или крупы, добавляет соли и, сварив, довольствуется этим наравне с
прислугой; последняя, впрочем, когда господин в нужде, голодает дня по два
и по три./3, с. 128/ Нередко месяца по два терпят такую нужду всадник и
лошадь и, однако же, сохраняет прежнюю силу и бодрость.
Гербейштейн говорит в своих записках: «Пожалуй, кое-кому покажется
удивительным, что они содержат себя и своих людей на столь скудное
жалование и при том столь долгое время. Поэтому стоит сказать об их
бережливости и воздержанности»./1, с. 159/
Петрей описывает порядок наступления московских полков из лагеря, из
чего можно отчасти видеть их ратный строй, каким был он в начале XVII века:
за передовыми полком идет большой, со множеством трубачей и литаврщиков,
которые бьют в литавры и трубят в трубы./7, с. 127/
Эта музыка наводила тоску на иностранцев; по словам Корба, она скорее
могла навеять уныние, нежели возбудить воинственное одушевление.
«Если бы русский ратник, говорит Флетчер, с такою же твердостью
исполнял те или другие предприятия, с какой он переносит нужду и труд, им
столько же был приспособлен и навычен к войне, сколько равнодушен к своему
помещению и к пище, то далеко превзошел бы наших солдат, тогда как теперь
много уступает им в храбрости и в самом исполнении военных
обязанностей»./3, с. 129/
Такой нелестный переход делает иностранец от удивления перед
суровостью и терпением, которым московский ратник переносил неудобство и
лишения всякого рода, к его военному. Контарини замечает, что у московского
государя довольно разных людей, большею частью они никуда не годны./3, с.
134/ Некоторые иностранцы удивляются физической силе московских ратников;
Гванини советует осторожно схватываться с ними в сражении, чтоб не попасть
к ним в руки, из которых, благодаря их необыкновенно крепким мускулам,
трудно вырваться. Московитянин, говорит Гванини, один без всякого оружия
смело выходит на дикого медведя и, схватив его за уши, таскает до тех пор,
пока тот в изнеможении не повалится на землю./3, с. 141/
Михалон говорит, что московитяне превосходят литовцев деятельностью и
храбростью; у них не было так же недостатка в преданности к своему делу в
особенности к самопожертвованию.
По сознанию самих иностранцев московское государство, благодаря своей
артиллерии, какая бы она не была, стояла в военном отношении гораздо выше
восточных своих соседей.
|
