Постиндустриальное общество. Советский Союз во второй половине 60-Х - первой половине 80-Х гг. - Политология - Скачать бесплатно
12.10.99
Контрольная работа
по истории
слушателя 1- го курса ФЗО
ВЮИ МВД
Набора 1999 г.
Чуркина Дмитрия
Николаевича
(
зачётная книжка № 99136 )
ТЕМА 26 : ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО.
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ВО ВТОРОЙ ПОЛВИНЕ
60 - Х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 80 - Х
ГГ.
607190 г. Саров Нижегородской обл.
ул. Казамазова д. 9 кв. 11
К 1964 году недовольство деятельностью Хрущёва в стране стало едва ли не
всеобщим. Ряд высших руководителей партии, правительства, армии,
госбезопасности решились отстранить Хрущёва. Новым первым секретарём был
избран Леонид Брежнев.
Эпоха управленческих реформ, кадровых перетрясок, державших в напряжении
всё чиновничество страны, закончилась. Хрущёвский курс на «развёрнутое
строительство коммунизма» был прекращён. Брежневское руководство в 1967
году провозгласило, что в стране уже построен «развитый социализм», и
дальнейшее остаётся лишь постепенно совершенствовать его, устраняя
«отдельные недостатки».
Главным «завоеванием социализма» стало окончательное закрепление власти
партийно – чиновничьей элиты страны – номенклатуры. Главным девизом
застойных лет стала «спокойная жизнь» – своего рода синица в руках вместо
прежнего журавля в небе – коммунизма. Партия провозгласила своей главной
целью «удовлетворение растущих потребностей народа». Между населением и
властью установился своеобразный договор : «население не лезет в политику,
а руководство обеспечивает «растущее благосостояние».
Эпоха так называемого «застоя» была бедна политическими свершениями.
Официально крупнейшими историческими событиями провозглашался каждый
очередной съезд КПСС. Одним из главных способов оживления политической
активности становится празднование нескончаемых юбилеев и годовщин,
«юбилейным» становится чуть ли не каждый год.
Брежневское руководство попыталось решительно положить конец идейным
«вольностям»предыдущей эпохи и окончательно погасить волну критической
мысли в обществе, поднятую десталинизацией. Разоблачение «культа личности»
было свёрнуто и постепенно сменилось признанием больших заслуг Сталина.
Советский режим времён застоя, в отличие от сталинского, не был кровожадным
и к массовому террору не прибегал. Преследовались лишь те люди, которые
совершили вполне реальные «преступления» против тоталитарной системы, то
есть осмелившиеся открыто выступать против неё.
В советской экономике постепенно накапливались трудноразрешимые проблемы.
Плановая командная экономика могла обеспечить рост производства только при
наличии неисчерпаемого источника ресурсов. Но к концу 60 - х годов стало
очевидным, что трудовые резервы и природные ресурсы страны не беспредельны.
В связи с этим начиная с 1965 года были предприняты попытки перестроить
экономический механизм так, чтобы каждое государственное предприятие было
само заинтересовано работать эффективно и экономно. (эти попытки принято
называть косыгинскими реформами). Вплоть до 80-х годов предпринимались
попытки заставить работать предприятия лучше. Но и через двадцать лет после
начала реформ заводам оказывалось выгоднее затрачивать на производство как
можно больше ресурсов чем экономить их.
Впрочем в 1970 году в стране появился новый источник благосостояния – в
Западной Сибири были открыты огромные месторождения нефти. В то время
мировая цена на нефть резко возросла, и в казну государства потекли десятки
миллиардов нефтедолларов. Поэтому руководство решило отложить серьёзные
реформы «до худших времён».
Во внешних вопросах советское руководство продолжало проводить сильно
идеологизированную политику, направленную на сохранение уже имевшихся сфер
влияния (Восточная Европа) и на приобретение новых (Африка, Азия, Латинская
Америка).
Временную разрядку в международных отношениях похоронил ввод в 1979 году
советских войск в Афганистан. После этого по всей западной границе СССР, а
так же на территории ГДР и ЧССР были размещены советские ядерные ракеты,
нацеленные на страны Западной Европы. В ответ на это в Европе были
размещены такие же американские ядерные ракеты, нацеленные на СССР. Начался
новый виток гонки вооружения.
1
Постепенная смена новым советским руководством ориентиров во внутренней
политике не могла не сказаться и на направленности его внешнего курса.
Несмотря на стабилизацию отношений Восток – Запад к 1964 году, наследие,
которое досталось Брежневу сфере международных отношений не было завидным.
Единый в прошлом социалистический лагерь находился в состоянии раскола из-
за «раскольнической деятельности » руководителей Китая ; отношения с
Западом вновь обострились из – за
начавшейся открытой агрессии США во Вьетнаме; роль и влияние СССР в странах
третьего мира не принесли ожидаемых результатов и не оправдали колоссальных
затрат.
По – этому триединой задачей советской внешней политики в годы правления
Брежнева оставалось: недопущение распада мировой социалистической системы,
нормализация отношений с Западом, поддержка «дружественных режимов» и
движений в странах третьего мира.
Главной чертой, характерной для внешней политики СССР в эти годы стала ещё
большая ей идеологизация. Наследники Хрущёва отошли от свойственных ему
представлений о мирном сосуществовании и соревновании стран с различным
общественным строем. При Брежневе сама эта идея не отвергалась, но в неё
было вложено несколько иное содержание. В основу внешнеполитического курса
была положена идеология конфронтации, согласно которой мирное
сосуществование лагеря социализма и капиталистических стран не могло носить
длительный характер в силу самой природы капитализма. С этого же времени
была введена в оборот и идея о постоянном усилении идеологической борьбы
двух систем.
В своей внешней политики брежневское руководство по – прежнему исходило из
тезиса о радикальном изменении соотношений сил на международной арене,
связанном с ослаблением глобальных позиций США и союзных им держав. Это, в
свою очередь, объяснялось им достижением военно–стратегического приоритета
двух систем (а соответственно, лишением любой из сторон возможности победы
в ядерном конфликте ), а также ростом революционной борьбы народов
развивающихся стран. Партнёрство западных стран в деле разрядки с СССР
расценивалось советским руководством как признак слабости, вынужденная
мера.
На самом же деле Запад пошёл на разрядку напряжённости в силу иных
причин. К началу 70-х годов гонка ядерного вооружения между Востоком и
Западом привела к перенасыщению их арсеналов и к невозможности ведения
ядерной войны.
Идя на разрядку международной напряжённости США и их союзники исходили
также из того, что тоталитарные и авторитарные политические режимы стран
Восточной Европы способны сохранять свою силу именно в условиях жёсткого
военного противостояния. Поэтому входе разрядки как один из её результатов
рассматривался демонтаж тоталитарных структур власти в СССР и странах
«социалистического лагеря». Таким образом, к концу 60-х началу 70-х годов
после целой полосы кризисов началась постепенная нормализация отношений
между Востоком и Западом.
В 1969 году страны Варшавского Договора выступили с предложением о созыве
«Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе» (СБСЕ). 12 августа
1970 года был подписан советско – западногерманский договор, по которому
признавались окончательными послевоенные границы в Европе и был
зафиксирован отказ от применения силы.
В сентябре 1971 года было подписано соглашение между США, СССР, Англией и
Францией по Западному Берлину, которое также исходило из неприменения силы
или угрозы силой в регулирование вопросов, связанных со статусом этого
города.
В мае 1972 года состоялся впервые в истории советско–американских отношений
визит в Москву американского президента Р. Никсона, входе которого был
подписан «Договор об ограничении систем противоракетной обороны»,
«Временное соглашение об ограничении стратегических наступательных
вооружений» (ОСВ – 1), а также «Основы взаимоотношений между СССР и США».
Эти договоры, наряду с подписанным в 1973 году «Соглашении о предотвращении
ядерной войны», явились важнейшими документами, обозначавшими поворот от
конфронтации к разрядке между двумя ведущими державами.
Кульминацией процесса разрядки международной напряжённости стало подписание
1 августа 1975 года в Хельсинки «Заключительного акта Совещания по
безопасности и сотрудничеству в Европе».
Однако судьба разрядки оказалась недолгой. Главными причинами её срыва
оказались не только диаметрально противоположное понимание причин и
перспектив разрядки, но и вытекавшая отсюда попытка использовать её для
изменения в свою пользу соотношений сил в мире. С 1976 года советское
руководство стало размещать ядерные ракеты средней дальности на территории
ГДР и ЧССР. Окончательный крах разрядки произошел после ввода советских
войск в Афганистан в декабре 1979 года.
Эти шаги брежневского руководства значительно подорвали авторитет СССР и
надолго отодвинули перспективу его включения в мировое сообщество в
качестве полноправного и равного члена.
В то же время политика разрядки породила или усилила многие
антитоталитарные процессы в странах Восточной Европы. Теперь в условиях
разрядки советское руководство уже не решалось на открытое военное
вмешательство в дела союзных стран. Для влияния на них и сохранения «статус
– кво» в Восточной Европе были предприняты другие меры : целой серией
межгосударственных договоров и соглашений была достигнута теснейшая
экономическая и военная интеграция стран СЭВ и ОВД, которая весьма
значительно ограничивала суверенитет этих стран и усиливала роль и значение
СССР в «социалистическом лагере». Эти меры получили на Западе название
«Доктрины Брежнева».
Тем не менее, несмотря на действие этой доктрины, ситуация постепенно
выходила из – под полного контроля Москвы.
Таким образом, внешняя политика советского руководства в 1965 – 1985 годах
прошла непростой путь от жесткой конфронтации с Западом – к разрядке
международной напряжённости и от неё – к новому обострению международных
отношений, поставивших человечество на грань новой мировой войны.
Главной причиной этого явилось не только взаимное недоверие между Востоком
и Западом, но и крайняя идеологизация внешней политики брежневского
руководства. В результате наметившееся к середине 70-х годов органическое
вхождение СССР и стран «социалистического лагеря» в мировое
содружество так и не состоялось. Как и во внутренней политике главным
тормозом здесь выступал тоталитарный политический режим, историческое время
которого уже прошло.
Экономическая ситуация конца 60-х начала 70-х годов принципиально
отличалась от той, которая складывалась в предшествующие годы. Её
особенность определялась тем, что постепенно оказались на грани исчерпания
источники экстенсивного роста экономики, то есть значительно сузились
возможности привлечения в народное хозяйство дополнительных трудовых и
материальных ресурсов. Это обстоятельство ставило в повестку дня вопрос о
необходимости переориентации экономического курса с экстенсивного на
интенсивный путь. Отдельные элементы интенсивной экономики отрабатывались в
ходе осуществления экономической реформы 1965 года и дальнейшего
экономического экспериментирования, апробации новых форм организации и
стимулирования труда. Но интенсификация экономики требовала более
решительной перестройки чем хозяйственная реформа 60-х годов. Соотнося
результаты осуществления реформ многие учёные и хозяйственники были всерьёз
обеспокоены тем, что реформа как бы остановилась «посередине», на уровне
предприятий, то есть, с одной стороны не дошла непосредственно до рабочего
места, а с другой, почти не затронула сферу управления. Дальнейшее её
развитие тормозилось действием объективных (собственно принципы реформ) и
субъективных (сопротивление отдельных хозяйственников) факторов. «Реформа
не только указывает, но и ограничивает
направление хозяйственных поисков … - писал экономист Л. Лопатников. –
Попытки действовать отдельными рычагами взамен системы экономических
стимулов заведомо бесперспективны ». В 1970 году в «Литературная газета»
опубликовала данные опроса 211 руководителей Сибири и Дальнего Востока,
проведенного Новосибирским научным центром. На вопрос о том, существенно ли
расширяет права директоров предприятий реформа, положительный ответ дали 44
% руководителей, отрицательный – 56 %.
Первое пятилетние осуществление реформы многими специалистами
рассматривалось лишь как её начальный этап. Основной смысл наиболее
конструктивных выступлений по вопросам реформы в конце 60 - х начале 70 - х
годов сводились к следующему : не дать реформе остановиться, настойчиво
двигать её «вверх», охватывая сферу не только производства, но и управления
на основе последовательного внедрения принципов хозрасчёта. В разных
городах страны (Баку, Новосибирске, Ленинграде, Томске, Риге и др.) стали
создаваться хозрасчетные фирмы Наиболее известные из них – «Факел»,
«Хикмет», «Новатор». Фирмы работали на основе договоров – заказов с
ведомствами, все расчёты производились только после сдачи заказа.
В течение 1969 – 1970 годов в условиях эксперимента по переводу на
хозрасчёт работал совхоз Акчи в Казахстане, специализирующийся на
производстве травяной муки. В результате работы по - новому совхоз стал
давать 70 % травяной муки, производимой в республике, в 4 раза снизил
себестоимость своей продукции, сократил численность занятых, особенно
управленческого персонала.
Хозрасчёт проникал не только в сферу промышленного и сельскохозяйственного
производства, в практическую организацию научных разработок, но и в сферу
производства духовных ценностей, в область организации творческой
деятельности. Десять лет (с 1966 по 1976г.г.) просуществовало в
кинематографе Экспериментальное творческое объединение («ЭТО»), созданное
по инициативе Г. Чухрая и В. Познера. О результатах работы «ЭТО» говорит
его продукция: из 39 созданных кинолент каждая четвёртая была удостоена
Государственной премии или премии кинофестиваля.
Хозрасчётное экспериментирование, как правило, давало значительный
экономический эффект, в какой бы сфере производства оно ни осуществлялось.
Но принципы, апробированные и показавшие свою эффективность в
экспериментах, так и не сложились в те годы в систему. Время активного
проведения в жизнь экономической реформы (вторая половина 60-х годов) как
период поисков вообще было наиболее благоприятным для экономических
экспериментов – они шли под «прикрытием» реформы. По мере «свёртывания»
хозяйственной реформы всё более осложнялась и практика экономического
экспериментирования. Возможность возникновения подобной ситуации была
заложена уже в самих принципах реформы, которая ориентировалась на старую
систему экономических связей, построенную по «вертикале» (центр – места).
Организация «горизонтальных» связей (поставщик – потребитель) находилась в
ведении центра. В этих условиях сокращение, согласно принципу реформы,
спускаемых предприятию «сверху»плановых и расчётных показателей означало
лишь некоторое перераспределение прав и обязанностей в рамках всё той же в
целом централизованной системы.
Ограниченность экономической реформы во многом определила и её
обречённость, а вместе с этим и судьбы дальнейших экономических
экспериментов. Они не вписывались в существующую хозяйственную систему,
противоречили ей как целостности. Поэтому многие из них так и остались
«экспериментами», которые «открывали» и «закрывали». И «закрывали» часто,
несмотря на экономическую эффективность. В 1970 распоряжением «сверху» был
прекращён эксперимент в Акчи. В начале 70-х одна за другой закрывались
хозрасчётные фирмы по проведению научных разработок. Получалось, что
государству выгодно не что эффективно, а то что привычно и удобно.
Тем не менее эксперименты продолжались, отражая назревшую потребность
совершенствования практики хозяйствования. Именно в силу того, что
потребность эта была объективной и в той или иной степени ощущалась на
уровнях производства и управления, вызванные ею к жизни экономические
эксперименты, инициативы, обретённый опыт не всегда можно было «закрыть».
Более того, как правило, идея экспериментирования одобрялась,
поддерживалась и рекомендовалась к распространению. Но как только дело
доходило до практического тиражирования передового опыта, на пути его
неизменно оказывалось препятствие в виде того самого хозяйственного
механизма, для которого новые элементы продолжали оставаться
«несистемными».
Были попытки приспособить новые принципы к старой схеме, найти формы их
сочетания. Но эти попытки, как показывал опыт, вели к одному – к
выхолащиванию передовой идеи и в результате сведению на нет того или иного
экономического эксперимента.
Вместе с экономической в ряду наиболее острых общественно значимых проблем
стояла проблема стимулов к труду. В 70 - х годах она приобрела особое
звучание , в связи с тем что в этот период шёл общий процесс переосмысления
приоритетов и самой системы жизненных ценностей и стимулов. Общим фоном
развития данного процесса стало расширение и укрепление сферы социальных
гарантий социализма, основанное на социальной политике Советского
государства, а его главной составляющей – курс на подъём уровня
благосостояния народа.
Как свидетельствует официальная статистика, за 10 лет (1970 – 1980)
реальные доходы на душу населения увеличились на 46 %, средняя заработная
плата рабочих и служащих в народном хозяйстве – на 38 %, оплата труда
колхозников – на 58 %, выплаты и льготы из общественных фондов потребления
– на 68 %. Это были существенные темпы роста. Но сами по себе эти темпы не
говорили о степени эффективности социальной политики в этот период.
Поскольку социальная политика непосредственно затрагивает интересы людей,
её результаты нагляднее всего видны в сфере пересечения этих интересов – в
сфере общественных отношений, прежде всего отношений производственных.
Одной из важнейших составляющих социальных программ была политика в области
заработной платы. Как считают некоторые специалисты, в конце 60-х и в
начале 70-х годах меры по повышению оплаты труда осуществлялись
применительно к отдельным отраслям и группам работающих без необходимого
учёта формирования системы заработной платы по народному хозяйству в целом.
Следствием такого подхода закономерно стало значительное увеличение
межотраслевых различий в оплате труда в ущерб внутриотраслевым, которые и
являются важнейшей составляющей материального стимулирования труда
работников. В результате продолжавшегося в 70 - х годах повышения
минимальной заработной платы разница в оплате квалифицированного и
малоквалифицированного труда сокращалась. Нарастали уравнительные тенденции
в подходе к проблемам стимулирования. Ситуация, когда разница в оплате
труда сокращалась быстрее, чем разница в его квалификации, неизбежно влекла
за собой искажение социалистического принципа распределения «каждому – по
труду», нарушение принципов социальной справедливости. Поэтому
уравнительные подходы в социальной политике, как следствие её отрыва от
экономических основ, превращались в свою противоположность, т. е. вели к
усилению социальной градации, главным образом в сфере формирования доходов
населения, в сфере распределения.
Замедление темпов экономического роста не позволяло в полном объёме
выполнять и другие намеченные социальные программы. Провозглашённый курс на
постоянный подъём уровня народного благосостояния не согласовывался с
тенденцией падения темпов роста реальных доходов на душу населения – с 33
%, достигнутых в восьмой пятилетке, до 24 % - в девятой,
18 % - в десятой и 9 % - за четыре года одиннадцатой пятилетки (до 1985
года ).* Наряду с этим увеличилась несбалансированность между различными
составляющими социальных программ.
Недостаточными темпами велось жилищное строительство. 70-е «высветили»
существенные продовольственные проблемы, что потребовало принятия
специальной
Продовольственной программы (май 1982 года). Но в «целом проблемы развития
страны нарастали быстрее, чем решались».* Поэтому противоречия, за решения
которых никто не брался или брались недостаточно последовательно,
приобретали характер «саморазрешающихся».
Снижение темпов социально – экономического развития происходило на фоне
общего ухудшения уровня жизни населения страны. Всё население страны по
определённым ступенькам иерархической лестницы. Осуществлялась эта
расстановка при помощи введенной ещё Сталиным прописки или вида на
жительство. Наивысшим был статус жителей Москвы, где можно было получить
самую лучшую работу, самое лучшее образование, а продукты питания, товары
народного потребления и услуги были относительно легко доступны. К тому же
там было возможно общаться с иностранцами или теми советскими гражданами,
которые привозили товары с Запада. Второе место в иерархии занимал
Ленинград и столицы союзных республик, затем ещё ниже города с населением в
500 000 человек и более, и прежде всего те, где находились предприятия
военной, космической или другой промышленности, связанной с использованием
высоких технологий, то есть предприятия «всесоюзного значения». Жители
таких городов имели кое – какие блага, доступные москвичам, но в меньших
масштабах. Во всех этих городах ограничивался рост населения : милиция
прописывала человека только тогда, когда работодатель определённого ранга
мог привести убедительные причины того что нуждается в этом человеке.
Прописка существовала в двух формах – временной и постоянной, что
составляло дополнительную ступеньку в иерархической лестнице.
Жизнь в маленьких городах или деревнях, где–нибудь в провинции,
автоматически означала, что человек обладает низшим социальным статусом.
Переезд отсюда в какой–нибудь крупный город был очень сложен и полностью
зависел от благорасположения начальства. Переехать же в Москву было
практически невозможно. В наихудшем положении находились колхозники. У них
даже не было паспортов потому они не имели права вообще ни на что, кроме
краткого пребывания в городе. Единственной возможностью для колхозника
потребовать паспорт был момент перед призывом на действительную военную
службу – это касалось исключительно мужчин – или если они уезжали для того
чтобы получить специальное или высшее образование. И, наконец, венчали
вершину социальной пирамиды «кадры» партийно–государственного аппарата.
Вот так расслаивалось общество в Стране Советов, незаметно оседала
партократия за заборами с охраной. Заработная плата министров и рядовых
рабочих отличалась не так уж сильно (в 5 – 6 раз) по ведомостям
бухгалтерии, но непосредственно в руки правящего строя шли дополнительные
блага и льготы, значительно более весомые и неуловимые, хотя весьма
элементарные по способу получения. Рядовые работники – десятки миллионов
рабочих, техников, инженеров, служащих имели в те годы среднемесячную
заработную плату в размере 200 рублей. При упомянутом соотношении 1 : 5
министры и другие партийные аппаратчики получали в среднем более 1000
рублей в месяц без учёта прочих льготных доходов. И это в то время, когда
большинство рядовых тружеников страны жили от зарплаты до зарплаты, когда
такое социальное неравенство считалось недопустимым в обществе, которое
идеологи эпохи застоя называли «обществом развитого социализма». Стоит ли
после этого говорить об уровне жизни тех, кто получал минимальную
заработную плату – 70 рублей ?
Этот краткий анализ уровня жизни и доходов различных слоёв советского
общества эпохи застоя будет неполным, если обойти молчанием те миллионы
обездоленных людей, которых позже стали называть социально слабо
защищёнными. Это многодетные слабо обеспеченные семьи, инвалиды и те
пенсионеры, которым партия выдавала чисто символическое пособие. На эти
средства они не могли не то что жить, но даже существовать. И хотя нищета
как социальное явление в те времена официально отрицалась, тем не менее
нередко на улицах, особенно в больших городах – в подземных переходах и на
вокзалах, на рынках и других людных местах – можно было видеть плохо одетых
стариков, женщин с маленькими детьми на руках и калек с протянутой рукой,
просящих у прохожих мелочь на хлеб и молоко. Бедные люди выживали лишь
надеждами на то, что когда – нибудь к власти придут настоящие выдвиженцы
трудового народа, которые сокрушат эту бюрократическую государственно –
партийную пирамиду. Надо заметить, что для выживания малоимущего населения
большую роль играли тогда чисто символические цены на
|
