Игра как фактор социализации личности психологический аспект).Философия игры. - Педагогика - Скачать бесплатно
Министерство общего и профессонального образования
Российской Федерации
Якутский госуларственный университет имени М.К. Аммосова
Кафедра философии
Курсовая работа по
теме:
Игра как фактор социализации личности
(психологический аспект).
Философия игры.
Выполнила:
студентка II курса ОП-97 ФЯФиНК
Дмитриева Мария Ивановна
Преподаватель:
Старший преподаватель
Михайлов Виктор Данилович.
Якутск 1998 г.
Содержание
1. Введение.
2. Разделы:
1) Первый раздел "Игра: явление и понятие".
2) Второй раздел "Классификация игр".
3) Третий раздел "Проблемы игры".
3. Заключение.
4. Использованная литература.
5. Приложения.
Введение.
Все мы когда то были детьми, наверняка самые светлые воспоминания и
впечатления связаны у нас с играми. Золотое время детских игр кратко и его надо
ценить.
Словом “игра” обозначаются самые различные, порой малосхожие между
собою явления. В четырехтомном словаре русского языка отмечается 7 основных
значений этого слова. Это деятельность, занятие детей и занятие, обусловленное
совокупностью определенных правил, приемов, служащее для заполнения досуга, для
развлечения, являющееся видом спорта (спортивные игры, военная игра). Это и
свойственное некоторым винам и шипучим напиткам движение пузырьков газа
(“играет вино”), и быстрая смена пятен света, красок и т. п., блеск,
переливы, выразительная изменчивость. Это исполнение музыкальных произведений
(игра на скрипке) и исполнение сценической роли (актерская игра). Это
преднамеренный ряд действий, преследую-щих определенную цель, интриги, тайные
замыслы. Мы говорим об игре воображения, игре природы, игре слов, игре случая,
игре судьбы... Кроме игр людей, существуют игры животных. Польский
писатель-фантаст и оригинальный мыслитель Станислав Лем, как бы возрождая античное
космическое понимание игры, писал о Великой Игре между Цивилизацией и Природой.
“Теория игр” — так называется раздел математики, исследующий
формальные модели принятия оптимальных решений в конфликтных ситуациях.
Во всех упомянутых случаях слово “игра” употребляется в положительном
или в нейтральном смысле. Но оно и некоторые образуемые от него слова и
словосочетания имеют и отрицательное значение: “игра ума”, “игра
на нервах”. В словаре В. Даля приводится такая поговорка: “Девка
игрива, да прясть ленива”. В романе Ю. Бондарева “Игра” главный
герой кинорежиссер Крымов перед смертью квалифицирует свою жизнь как игру и
осуждает ее вместе с автором: “Значит, жизнь — спектакль, сценарий, в
котором действуют, двигаются, чего-то желают герои, не думая, не желая думать о
том, что неизбежно задернется занавес. И я должен видеть этих героев, чтобы понять
свой спектакль в душе. Игра?” Игра в романе — это не истинное, ложное
существование.
Что же такое игра? Можно ли во всех этих многообразных значениях найти общий
знаменатель? Может быть, есть что-то общее в тех действиях, которые называют
игрою? “Ребенок играет куклой, кошка мышью, а всяк любимою мечтою”
— говорится в народной пословице.
Конечно, когда слово “игра” применяется к неживой природе, это
иносказание, метафора. Как писал Тютчев, “весенний первый гром, как бы
резвяся и играя, грохочет в небе голубом”. А игры животных? В капитальном
труде о поведении животных мы читаем: “Игра — еще один
“трудный” термин, в связи с которым возникают многочисленные
противоречия. Котенок, играющий клубком ниток, или собака, гонящаяся за мячом,
— обычные примеры игр у домашних животных: аналогичные примеры можно найти у
большинства млекопитающих и многих низших животных. Однако имеется ли в этих
ситуациях нечто общее, что оправдывало бы употребление общего термина? Ответить на
этот вопрос трудно”. Вместе с тем “у самых разных животных удается
выделить особую форму поведения, включающую движения, которые явно играют важную
роль в других формах (агрессия, докомоция), но между тем не вызывают у наблюдателя
впечатления, что они совершаются “всерьез”. Ученый Р. Хайнд отмечает
такие признаки игры животных, как незавершенные последовательности действий,
выработка новых комплексов движений, смешение функционально различных типов
поведения, несоответствие интенсивностей отдельных движений и всей
последовательности в целом и т. д. Хотя “факторы, контролирующие игровое
поведение, далеко не ясны и, несомненно, весьма сложны”, “как бы то ни
было игровое поведение существует, и игнорировать его невозможно” .
Есть основание предположить, что необходимость игрового поведения связана с таким
периодом в развитии животного, в течение которого он должен подготовиться ко
“взрослой” жизведеятельности. Значение игры и состоит в том, что в
процессе ее вырабатываются и совершенствуются различные способности, в том числе
способность психической регуляции своей деятельности. Тренировочный характер
игровой деятельности несомненен. Чувство удовольствия, вызываемое ею, —
основной ее стимулятор. Такая стимуляция в высшей степени целесообразна, так как
без игры не смогли бы сформироваться навыки деятельности и поведения, необходимые
для самого существования животного.
В сущности, то, что человек не может не пройти стадию детства, объясняет и
значение игры в его развитии. Не случайно игра является, по словам Л. С.
Выготского, “в известном смысле ведущей линией развития в дошкольном
возрасте”. По единодушному мнению психологов, игра — ведущая
деятельность ребенка и основа всего последующего его развития, ибо именно в игре
он первоначально обретает опыт для жизни в обществе и развивает все те физические
и духовные силы и способности, которые ему для этого необходимы. Различие между
игрой ребенка и игрой живот ного детеныша такое же, как различие между
биологической жизнедеятельностью животного и социальным бытием человека.
Детская игра — это и есть модель игры как таковой. Здесь ее сущность
выражена в наибольшей степени. Это та форма игровой деятельности, по отношению к
которой то, что ей предшествует, — ее генетические предпосылки (игры
животных), а то, что за ней следует (спортивные игры, спорт, искусство), —
ее модификации.
Игра не появляется вместе с рождением ребенка. Правда, еще грудной младенец
проявляет интерес к ярким и звучащим предметам. Он стремится потрогать и ухватить,
манипулировать ими. Для этого возраста делаются специальные игрушки —
погремушки, цепочки разноцветных шариков, пищалки, имеющие формы животных, и т. п.
Однако нельзя не согласиться с исследователями, что такие манипулятивные действия
с предметами, даже с предметами-игрушками, действия, имеющие очень большое
значение для развития его органов чувств и координации движений, не являются игрой
в собственном смысле слова.
Зачатки игровой деятельности появляются тогда, когда ребенок, не без влияния
взрослых, берет на себя ту или другую роль, когда один предмет выступает как
обозначение другого предмета или существа. Тогда становится возможным
“ехать” или “лететь” на стуле, как на автомашине или
самолете, скакать на палочке, как на лошади, и т. п. “В игре ребенок создает
мнимую ситуацию”, — подчеркивает Л. С. Выготский, отмечая необычайное
значение в игре воображения, которое и позволяет осуществлять иллюзорную
реализацию нереализуемых желаний.
Детская игра — своеобразный театр, в котором ребенок выступает нередко
одновременно и как “актер”, играющий какую-то роль, будь то роль мамы
или доктора, воспитательницы или пожарника, и как “режиссер”,
организующий действия своих сверстников (“Я буду доктор, а ты —
больной”) и участвующих в игре вещей, и как “драматург”,
импровизирующий сюжетное действие и словесный текст за себя и за куклу. Ребенок
является одновременно и организатором игрового “спектакля” и его
зрителем, ибо при всей увлеченности игровым действием он не теряет из виду
реальности, из материала которой и по образцу которой он строит реальность
игровую.
“Четырехлетняя девочка играет деревянной лошадкой, как куклой, и шепчет:
— Лошадка надела хвостик и пошла гулять. Мать прерывает ее:
— Лошадиные хвосты не привязные, их нельзя наде¬вать и снимать.
— Какая ты, мама, глупая! Ведь я же играю!”, —. читаем мы в
книге К. И. Чуковского “От двух до пяти”. Ребенок прекрасно различает,
что есть “игрушечное”, а что— “кушечное”.
Вместе с развитием ребенка, обогащением его жизненного опыта развивается и сама
игра. Она становится все более сюжетно организованной. Центр ее перемещается от
действия с предметами к изображению действий и отношений жизни взрослых. Обобщая
обширный экспериментальный материал, автор обстоятельной монографии
“Психология игры” Д. Б. Эльконин приходит к выводу, что “путь
развития игры идет от конкретного предметного действия к обобщенному игровому
действию и от него к игровому ролевому действию: есть ложкой; кормить ложкой;
кормить ложкой куклу; кормить ложкой куклу, как мама, — таков схематически
путь н ролевой игре”, а “роль является смысловым центром игры, и для
ее осуществления служит и создаваемая игровая ситуация, и игровые действия”
.
Сюжет игры — это то непосредственное действие, которое производится в игре,
действие, воспроизводящее житейские отношения или почерпнутое из прослушанной
сказки. Содержание же игры — взаимоотношения во “взрослом” мире.
Благодаря этому и реализуется основная функция игры — подготовка к серьезной
жизни в этом мире.
Игра — важнейший фактор и средство воспитания до-школьника. Поэтому
взрослые играют с детьми, учат их играть. Но сама игра — деятельность
спонтанная, непринужденная. Ребенка нельзя заставить играть. В игре он чувствует
себя свободным. Но и эта свобода — действие на основе осознанной
необходимости. Такой необходимостью в игре являются ее правила. Эти правила
определяются самими играющими по образцу отношений в неигровом мире. “Так
нельзя!”, “Так не бывает!”, “Так не кушают!” —
основные доводы детей, когда им навязывается игровая ситуация, не соответствующая
реальным отношениям. Чем старше ребенок, тем больше усложняются правила.
Усложняются и в то же время схематизируются, особенно в условных играх (в прятки,
в “казаки-разбойники”, в классы, игры с мячом и т. д.). Такие игры
предполагают соревнование, перераста¬ют в спортивные игры, т. е. в такие, в
которых важен не только процесс игры, но и результат, в которых можно
вы¬игрывать или проигрывать. Перемещение мотива игры с процесса деятельности
на его результат — это уже конец собственно игры, переход ее в спорт. Спорт
— это не игра, хотя игровое начало здесь, безусловно, сохраняется. Азартные
игры — это переход игры в свою противоположность: в них цель игры —
выигрыш, совершенно внешний самому процессу игрового действия, а не сам этот
процесс. Притом сам азарт становится пагубной страстью.
В чем заключается необходимость игровой деятельности ребенка? Растущий ребенок по
природе своей деятельное существо, осваивающее огромную информацию благодаря своей
любознательности (все дети на определенной стадии становятся
“почемучками”). Но он не способен своей деятельностью удовлетворять
свои насущные потребности в еде, одежде, жилище и т.д. Ему и не нужно это делать,
пока он находится в мире детства. Поэтому он может себе позволить заниматься
непродуктивной деятельностью, деятельностью ради самой себя, ради того
удовольствия, которое она доставляет. А удовольствие она доставляет не только
процессом двигательной активности органов чувств и частей тела, но и тем, что она
разрешает (пусть иллюзорно!) противоречие между потребностью действовать, как
взрослый, и невозможностью действовать реально, действительно осуществлять те
операции, которые требует содержание действия (водить машину, лечить больного,
готовить обед и т. п.). “Может ли вообще разрешиться это
противоречие?”— ставит вопрос А. Н. Леонтьев и отвечает на него
следующим образом: “Да, оно может разрешиться, но оно может разрешиться у
ребенка только в одном-единственном типе деятельности, а именно в игровой
деятельности, в игре. Это объясняется тем, что игра не является продуктивной
деятельностью, ее мотив лежит не в результате, а в содержании самого действия.
Поэтому игровое действие свободно от той обязательной стороны его, которая
определяется реальными условиями данного действия, т. е. свободно от обяза-тельных
способов действия, операций” .
Игра, таким образом, противостоит действительности, реальной жизни, трудовой
деятельности. Но можно ли за это упрекать играющего ребенка? Упрекать за то, что
ов серьезно занят несерьезным делом? Разумеется, нет. Такие упреки адресуют
взрослым, если они впадают в ребячливость, страдают инфантилизмом и пренебрегают,
отдаваясь игровым забавам, серьезными жизненными обяэательствами, общественно
необходимым трудом. Что же касается настоящей игры, игры ребенка, то она не только
противосостоит реальности, но она есть необходимый способ ее освоения.
Исследователи не раз обращали внимание на двуплановость игры, т. е. на то, что
играющий ребенок одновременно и верит и не верит в реальность игрового действия.
Он, конечно, прекрасно знает, что стул — это не самолет, но в воображении он
испытывает реальные чувства, подобные тем, которые испытывают, управляя самолетом.
Когда исчезает один из компонентов игрового действия — реальность или
воображаемая ситуация, когда прекращается движение между ними, переход одного в
другое, игра прекращается или извращается. Психически нездоровый ребенок, играя,
впадает в экстаз, принимая игровое действие, например горение костра, за
реальность. В работе, посвященной нарушениям игровой деятельности, мы читаем:
“Как известно, взяв на себя определенную роль, здоровые дети всегда понимают
условность игры, у них сохраняется “взгляд со стороны”. Более того,
именно это внешнее контролирование позволяет детям оценивать, что в игре “по
правде”, а что “понарошку”, что “как настоящее” и
что “так не бывает”. Известно, что чем правдивее и точнее изображается
ребенком реальность, тем интереснее игра.. Оказалось, что аутистические игры (игры
психически больных детей. — Л. С.) лишаются этого критического
“взгляда со стороны”. В них мы встречаемся не с разыгрыванием роли, а
с перевоплощением в тот или иной игровой персонаж. Об этом говорят многочисленные
факты потери детьми ощущения собственной индивидуальности. Границы игры и
реальности, своего Я и игровой роли, правды и вымысла размываются” .
Для понимания сущности игры важно различать се субъективное и объективное
значения. Субъективное значение игры определяется ее мотивом, непосредствениым
по-буждением к игре, которым является получение удовольствия в самом процессе
игровой деятельности. Если судить о природе игры только по этому значению, то
легко прийти к выводу, что она не что иное, как пустая забава. Однако объективное
значение игры, о котором сам ребенок и не догадывается и которое непосредственно
не проглядывается при виде игры детей, а раскрывается научным исследователем
игровой деятельности, существенно иное, чем субъективное. Это функции игры в
развитии ребенка. Игра содействует формированию физических и духовных способностей
растущего человечка, его познавательной деятельности, воображения, воли,
властвования собой. Игра — это школа общения. “Ребенок учится в игре
своему “я” (Л. С. Выготский) , но он в игре, овладевая ролью, учится
понимать другого, входить в его положение, что чрезвычайно важно для жизни в
обществе. Поэтому игра — действенное средство нравственного воспитания. Игра
— модель “взрослой” жизни, и здесь ребенок не только знакомится
с различными профессиями, но учится ценить труд и впервые ощущает гордость быть
тружеником, еще не трудясь. И наряду со всем этим игра, благодаря доставляемому ею
удовольствию,— это отдых, разрядка психической напряженности. Что важно
отметить, все эти функциональные значения игры выступают вместе, даны в комплексе,
пронизывая друг друга и усиливая одно через другое.
Итак, игра — непринужденная деятельность в воображаемой ситуации по
определенным правилам. И если субъективная цель игры, ее мотив находятся в самом
процессе деятельности, доставляющем удовольствие, то объективное значение игровой
деятельности заключается в формировании и тренировке физических и духовных
способностей, необходимых для осуществления других видов деятельности и жизни
личности в обществе. Существует много различных концепций игровой деятельности. Их
многообразие обусловлено как различием методологических позиций, с точки зрения
которых определяется игра (например, позитивизм или фрейдизм), так и сложностью и
многообразием самого феномена игры и ее функциональных значений. Усложняет
понимание игры и то, что детская игра имеет не только предпосылки в животном мире,
но и .переходит в другие виды деятельности, в которых исчезает игра, но
сохраняется игровое начало.
Мы уже отмечали, что ролевая игра детей переходит в условную игру с правилами, в
спортивные игры и, наконец, в спорт. Во всех этих модификациях игровое начало не
исчезает. Однако из всего богатства функциональных значений игры доминирующим
остается тренировочное. Дидактические игры, широко используемые в процессе
обучения, вы-деляют обучающую функцию игровой деятельности. Широкое
распространение получили так называемые деловые игры, в которых моделируются
ситуации и отношения того или иного вида деятельности. Такими играми являются
военные игры и маневры. В процессе деловой игры проигрываются различные варианты
управленческой и экономической деятельности и определяются оптимальные.
Математическая теория игр математически моделирует конфликтные ситуации,
возникающие в деловых играх и реальных прак-тических отношениях, воспроизводящихся
в деловых играх.
В детской игре осуществляется психологическая подготовка к трудовой деятельности,
и только в этом смысле игра — дитя труда. “С точки зрения отдельного
лица, игра, действительно, старше утилитарной деятельности”, — писал
Г.В. Плеханов, имея в виду то, что в процессе игры осуществляется система
воспитания, необходимая для под-готовки к этой деятельности, хотя “с точки
зрения общества, утилитарная деятельность оказывается старше игры” . При
всей взаимосвязи, существующей между трудом и игрой, мы их противопоставляем друг
другу. Труд — это не игра, и игра — это не труд. “Игра игрою, а
дело делом”, — как говорит пословица. “Труд не может стать
игрой, как того хочет Фурье”, — замечает К. Маркс, имея в виду учение
известного французского социалиста-утописта. Утверждая, что труд должен стать
самоосуществлением индивида и при-влекательным, К. Маркс подчеркивает, что это
“ни в коем случае не означает, что этот труд будет всего лишь забавой, всего
лишь развлечением, как это весьма наивно, совсем в духе гризеток, понимает Фурье.
Действительно свободный труд, например труд композитора, вместе с тем представляет
собой дьявольски серьезное дело, интенсивней-шее напряжение” . Но сам же К.
Маркс следующим, образом характеризует в “Капитале” труд: “Кроме
напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всег времени труда
необходима целесообразная воля, выражай щаяся во внимании, и притом необходима тем
более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения,
спедовательно чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и
интелпектуальных сил” .
Следовательно, труд, увлекающий рабочего своим содержанием и способом исполнения,
т. е. труд свободный творческий,, является “игрой физических и
интеллектуальных сил”, которая доставляет наслаждение. Значит, игра,
переходя в труд, не растворяется в нем без остатка, но cохраняется как игра
физических и интеллектуальных сиз как игровое начало трудовой деятельности. Не зря
человек, с наслаждением отдающийся увлекающей его деятельности, может сказать
словами поэта Франсуа Вийона: “тружусь играя”. Не напрасно мы, видя,
как ловко и умело, яскусно и внешне легко человек косит траву или колет дрова,
говорим: “Он работает играючи”.
Детская игра переходит по только в труд взрослого человека, но в его развлечение,
как отмечал известный грузинский психолог Д. Н. Узнадзе. Сама игра имеет
развлекательную функцию. В развлечении она доминирует. И хотя развлечение как
форма поведения иная, чем игра (человек может развлекаться и общением с другими
людьми, и спортом, и искусством и т.д.), в развлечении также сохраняется игровое
начало. Это начало в высшей мере содержится и в искусстве как свободной и
творческой деятельности. К. Маркс не случайно, говоря о действительно свободном
труде даже тогда, когда повсюду в обществе царил труд, oтчужденный от человека и
отчуждающий человека, в качестве примера привел труд композитора.
1 раздел
Игра: явление и понятие
Игра – одно из замечательнейших явлений жизни, деятельность, как будто
бесполезная и вместе с тем необходимая. Невольно чаруя и привлекая к себе как
жизненное явление, игра оказалась весьма серьезной и трудной проблемой для научной
мысли.
Различные исследователи и мыслители нагромождают одну теорию игры на другую
– К. Гросс, Ф. Шиллер, Г. Спенсер, К. Бюлер, 3. Фрейд и другие. Каждая из
них как будто отражает одно из проявлений многогранного, переливчатого явления
игры, и ни одна, по-видимому, не охватывает подлинной ее сущности.
Что же такое игра – доступная ребенку и непостижимая для ученого?
Прежде всего игра, поскольку речь идет об играх человека и ребенка,– это
осмысленная деятельность, т. е. совокупность осмысленных действий, объединенных
единством мотива.
Распространенное представление о том, что игра является лишь функционированием,
порождается тем самим по себе бесспорным фактом, что игровое действие совершается
не ради практического эффекта, который оно оказывает на обыгрываемый предмет. Все
же человеческая игра это никак не просто функционирование созревших в
организме систем и не движение, которое совершается только потому, что внутри
организма накопился излишек нерастраченной энергии. Игра это деятельность; это
значит, что игра является выражением определенного отношения личности к окружающей
действительности.
Игра индивида всегда теснейшим образом связана с той деятельностью, на которой
основывается существование данного вида. У животных она связана с основными
формами инстинктивной жизнедеятельности, посредством которых поддерживается их
существование; у человека “игра – дитя труда”.
Эта связь игры с трудом ярко запечатлена в содержании игр: все они обычно
воспроизводят те или иным виды практической неигровой деятельности.
Связанная с трудом игра, однако, никак не ограничена производственно-техническим
содержанием трудовой деятельности и не сводима к подражанию
производственно-техническим операциям. Существенным в труде как источнике игры
является его общественная сущность, специфический характер трудовой деятельности,
как деятельности, которая, вместо того чтобы, как жизнедеятельность животных,
просто приспособляться к природе, изменяет ее. Игра связана с практикой, с
воздействием на мир. Игра человека – порождение деятельности, посредством
которой человек преобразует действительность и изменяет мир. Суть человеческой
игры – в способности, отображая, преображать действительность. Впервые
проявляясь в игре, эта самая всеобщая человеческая способность в игре впервые и
формируется. В игре впервые формируется и проявляется потребность ребенка
воздействовать на мир в этом основное, центральное и самое общее значение
игры.
Теорию, согласно которой игра связана с трудом, развил у нас Г. В.
Плеханов. Игра, по Плеханову, является порождением труда, возникая как бы из
подражания трудовым процессам. Но сам труд Плеханов понимает ограниченно, не во
всей его социальной сущности, не как общественную практику, а как
производственно-техническую деятельность. В результате правильное исходное
положение о связи игры с трудом приводит к неадекватному представлению об игре как
подражании производственно-техническим операциям. В действительности игра не
ограничивается сферой производственно-технических процессов и, главное, суть ее не
в удовольствии от подражания технически – производственной деятельности, а в
потребности воздействия на мир, которая формируется у ребенка в игре на основе
общественной практики взрослых.
Будучи связана с трудом, игра, однако, и отлична от него. Для того чтобы понять
игру из соотношения ее с трудом, нужно взять ее и в единстве, с трудом, и в
отличии от него. И общность игры с трудом и их различие выступают прежде всего в
их мотивации,
Основное различие между игровой деятельностью и трудовой заключается не в
каких-либо частных проявлениях, а в общем отношении к своей деятельности. Трудясь,
человек делает не только то, в чем испытывает непосредственную потребность или
непосредственный интерес; сплошь и рядом он делает то, что нужно или должно
сделать, к чему принуждает его практическая необходимость или побуждают лежащие на
нем обязанности, независимо от наличия непосредственного интереса или
непосредственной потребности. Играющие в своей игровой деятельности
непосредственно не зависят от того, что диктует практическая необходимость или
общественная обязанность. Врач, занятый своей трудовой деятельностью, лечит
больного, потому что этого требуют его профессиональные или служебные обязанности;
ребенок, играя во врача, “лечит” окружающих только потому, что это его
привлекает. В игре выражается более непосредственное отношение к жизни, она
исходит из непосредственных побуждений – непосредственных интересов и
потребностей.
Эти непосредственные побуждения, конечно, по-своему опосредованы. Они исходят не
из глубин будто бы замкнутого в себе развивающегося индивида; они рождаются из его
контакта с миром и опосредованы всеми человеческими взаимоотношениями, в которые с
самого начала включен ребенок. В процессе его духовного развития ему все шире
раскрывается мир. .Он видит многообразные действия окружающих его людей, и много
прежде, чем окажется в состоянии овладеть лежащими в их основе знаниями и
умениями, всей сложной техникой, обеспечивающих практическую эффективность
действий, он уже по-своему переживает эти действия, и деятельность, в них
проявляющаяся, полна для него непреодолимой привлекательности. Ребенку чуждо очень
многое из того, что в действительности связано с ролью матери, но он не может не
видеть, как вся забота, которою он окружен, исходит от нее и вся его жизнь от нее
зависит, – и как же ребенку не хотеть быть таким всесильным существом,
которое заботится, опекает, наказывает, милует? Он, конечно, не умеет лечить, как
врач, ему неизвестны все секреты его латинской кухни, но ему отлично известно, что
к словам врача особенно прислушиваются, что его особенно ждут, когда кто-нибудь в
доме болен, ожидая от него помощи, облегчения и спасения, – так как ребенку
не хотеть оказаться в положении человека, которого все, даже старшие, взрослые,
слушаются, который может помочь, вылечить, избавить от боли, от страданий?
Ребенок, конечно, не умеет управлять аэропланом, он не знает всей сложной техники
этого дела, но как ему не знать в дни, когда вся страна чествует летчиков,
совершивших полет на Северный полюс, что летчики – это люди, на которых
сосредоточено всеобщее внимание, что они герои, что вся страна их чествует,
– как ребенку не хотеть тоже быть таким героем и всеобщим любимцем? Ребенок
живо чувствует привлекательность того, что связано с ролью, которую играют в жизни
и родители, и врач, и летчик, и воин, защищающий родину, и управляющий поездом
машинист. Из контакта с внешним миром у ребенка зарождаются многообразные
внутренние побуждения, которые непосредственной для него привлекательностью
стимулируют его к действию. Игровое действие – это и есть действие, которое
совершается в силу непосредственного к тому интереса, не ради его специфически
утилитарного эффекта.
Первое положение, определяющее сущность игры, состоит в том, что мотивы игры
заключаются не в утилитарном эффекте и вещном результате, которые обычно дает
данное действие в практическом неигровом плане, но и не в самой деятельности
безотносительно к ее результату, а в многообразных переживаниях, значимых для
ребенка, вообще для играющего, сторон действительности. Игра, как и всякая
неигровая человеческая деятельность, мотивируется отношением к значимым для
индивида целям. Но в неигровой деятельности значимость той или иной цели бывает
очень опосредованной: в практической, деловой жизни человек может быть побужден к
действию, прямая цель которого по своему собственному внутреннему содержанию
лишена для индивида значимости, в силу того, что посредством этого действия
человек может обходным путем достичь удовлетворения каких-то своих потребностей,
не связанных непосредственно с внутренним содержанием данного действия.
Мотивы игровой деятельности отражают более непосредственное отношение личности к
окружающему; значимость тех или иных ее сторон переживается в игровой деятельности
на основании более непосредственного отношения к их собственному внутреннему
содержанию. В игровой деятельности отпадает возможное в практической деятельности
людей расхождение между мотивом и прямой целью действия субъекта. Игре чужда
корыстная казуистика опосредований, в силу которых действие побуждается
каким-нибудь побочным его результатом, вне прямого отношения к предмету, на
который оно направлено. В игре совершаются лишь действия, цели которых значимы для
индивида по их собственному внутреннему содержанию. В этом основная особенность
игровой деятельности и в этом ее основное очарование и лишь с очарованием высших
форм творчества сравнимая прелесть.
С этой исходной особенностью игры в отношении ее мотивации связана основная ее
особенность в способах игрового действования, или оперирования.
Для осуществления в практическом плане тех действий, которые ребенок переносит в
игровой план, человечество выработало в процессе развития науки и техники
необходимые для практической эффективности сложные способы их осуществления.
Овладение этой техникой, для адекватного применения которой требуются обширные
знания, составляет задачу учебной деятельности, включающей специальную
профессиональную подготовку. Эта техника, недоступная ребенку, оказывается по
самому смыслу игры и не нужной для выполнения игрового действия, поскольку игровое
действие не стремится к вещному результату и к утилитарному эффекту. Этим
определяется вторая – характерная – особенность игры; игровое действие
реализует многообразные мотивы специфически человеческой деятельности, не будучи
связанным в осуществлении вытекающих из них целей теми средствами или способами
действия, которыми эти действия осуществляются в неигровом практическом плане. В
игровой деятельности действия являются скорей выразительными и семантическими
актами, чем оперативными приемами. Они должны скорее выразить заключенный в
побуждении, в мотиве смысл действия, отношение его к цели, чем реализовать эту
цель в виде вещного результата. Такова функция, назначение игрового действия. В
соответствии с этой функцией действия в игровом плане при его выполнении
сохраняется то, что существенно для этой его функции, и отбрасывается то, что для
нее несущественно. Игровые действия сообразуются лишь с теми предметными
условиями, которые определяются мотивом и целью действий, и могут не
сообразоваться с теми, от учета которых зависит вещный результат действия в
практической ситуации. Преобразуясь в соответствии с этим своим назначением,
игровое действие приходит вместе с тем в соответствие и с возможностями ребенка.
Именно в силу этой своей особенности игра является деятельностью, в которой
разрешается противоречие между быстрым ростом потребностей и запросов ребенка,
определяющим мотивацию его деятельности, и ограниченностью его оперативных
возможностей. Игра - способ реализации потребностей и запросов ребенка в пределах
его возможностей.
Из исходной особенности игры, определяющей самый смысл ее, вытекает и то, что
одни предметы могут в игровой деятельности замещаться другими (палка –
лошадь, стул – автомобиль и т. д.). Поскольку в игре существен не
предметно-вещный, а предметно-человеческий аспект действия, не абстрактные
свойства предмета, как “вещи в себе”, а отношение человека к предмету
и соответственно предмета к человеку, изменяется роль, функция предмета в
действии. В соответствии с этим изменяются и требования, предъявляемые к предмету.
Для того чтобы функционировать в игровом действии, предметы должны удовлетворять
тем условиям, которые существенны для игрового действия и к числу которых помимо
основного условия – подчинения смыслу игрового действия –
присоединяется доступность для ребенка оперирования данным предметом, и эти
предметы могут не удовлетворять всем прочим условиям, для игрового действия не
существенным. Отсюда следующая, внешне наиболее бросающаяся в глаза черта игры, в
действительности производная от вышеуказанных внутренних особенностей игровой
деятельности, – возможность, являющаяся для ребенка и необходимостью,
замещать в пределах, определяемых смыслом игры, предметы, функционирующие в
соответствующем неигровом практическом действии, другими, способными служить для
выполнения игрового действия. В процессе игрового действия эти предметы
приобретают значение, определяемое функцией, которую они в игровом действии
выполняют. В результате эти особенности игры обусловливают возможность ее перехода
в воображаемую ситуацию. Эта возможность реализуется, когда ребенок оказывается в
состоянии мысленно в воображении преобразовать действительное. Начальные,
зачаточные формы игры не заключают в себе еще этого перехода в воображаемую
ситуацию. Когда ребенок, которому впервые удалось самому открыть дверь, снова и
снова ее открывает, он не создает воображаемой ситуации; он остается в пределах
реального, и тем не менее он играет. Но игра в более специфическом смысле этого
слова начинается с мысленного преобразования реальной ситуации в воображаемую.
Способность перейти в воображаемый план и в нем строить действие, будучи
предпосылкой игры (в ее развитых специфических формах), является вместе с тем и ее
результатом. Необходимая для развертывания игры, она в игре и формируется.
Игра взрослого человека и ребенка, связанная с деятельностью воображения,
выражает тенденцию, потребность в преобразовании окружающей действительности.
Проявляясь в игре, эта способность к творческому преобразованию действительности в
игре впервые и формируется. В этой способности, отображая, преображать
действительность, заключается основное значение игры.
Значит ли это, что игра, переходя в воображаемую ситуацию, является отходом от
реальности? И да, и нет. В игре есть отлет от действительности, но есть и
проникновение в нее. Поэтому в ней нет ухода, нет бегства от действительности в
будто бы особый, мнимый, фиктивный, нереальный мир. Все, чем игра живет и что она
воплощает в действии, она черпает из действительности. Игра выходит за пределы
одной ситуации, отвлекается от одних сторон действительности, с тем чтобы еще
глубже в действенном плане выявить другие. В игре не реально только то, что для
нее не существенно; в ней нет реального воздействия на предметы, и на этот счет
играющий не питает обычно никаких иллюзий; но все, что в ней существенно, –
в ней подлинно реально: реальны, подлинны чувства, желания, замыслы, которые в ней
разыгрываются, реальны и вопросы, которые решаются.
Например, в состязательных, спортивных играх вопросы о том, кто сообразительнее,
сильнее, – это реальные вопросы о реальных свойствах играющих, которые в
игре получают свое решение, вызывая подлинные чувства соперничества, успеха,
неудачи, торжества.
Вопрос о подлинности чувств, желаний, замыслов в игре вызывает естественное
сомнение: не являются ли они чувствами, желаниями, замыслами той роли, которую
разыгрывает играющий, а не его собственными, и не являются ли они в таком случае
для него воображаемыми, а не реальными, подлинными его чувствами? Чувства,
желания, замыслы той роли, которую выполняет играющий, – это его чувства,
желания и замыслы, поскольку роль, в которую он воплотился, – это он сам в
новых, воображаемых условиях. Воображаемы только условия, в которые он себя
мысленно ставит, но чувства, которые он в этих воображаемых условиях испытывает,
– это подлинные чувства, которые он действительно испытывает .
Это, конечно, никак не значит, что играющему доступны только его собственные
чувства. Как только он “войдет в роль”, ему откроются не только
чувства его роли, которые станут его собственными чувствами, но и чувства
партнеров, объединенных с ним единством действия и воздействия.
Когда ребенок играет ту или иную роль, он не просто фиктивно переносится в чужую
личность; принимая на себя роль и входя в нее, он расширяет, обогащает, углубляет
свою собственную личность. На этом отношении личности ребенка к его роли
основывается значение игры для развития не только воображения, мышления, воли, но
и личности ребенка
|
