Психологизм романа Достоевского "Преступление и наказание". - Литература - Скачать бесплатно
Содержание
1. Вступление
2. Художественное своеобразие – способ раскрытия психологиз
3. Символика
4. Цветопись в романе
5. Монологи
6. Сны, как художественный прием для раскрытия внутреннего мира
Раскольникова
7. «Фантастичность», как категория, имеющая психологический
смысл
8. Пейзаж, как средство изображения состояния героев
9. Речевая характеристика героев
10. Принцип антитезы
11. Мир героев романа «Преступление и наказание»
12. Образы «бывших» людей
13. Семья в романе
14. «Преступление и наказание» - роман «мести» и
«печали»
15. Психологический облик Петербурга в романе
16. Путь Раскольникова от зарождения теории до ее краха
17. (психологическое состояние на протяжении всего пути)
18. Духовный путь героев
19. Заключение
20. Список используемой литературы
Вступление
Роман Ф. М. Достоевского "Преступление и
наказание" является социально-психологическим. В нем автор ставит важные
социальные вопросы, волновавшие людей того времени. Своеобразие этого романа
Достоевского заключается в том, что в нем показана психология современного автору
человека, пытающегося найти решение насущных социальных проблем. Достоевский
вместе с тем не дает готовых ответов на поставленные вопросы, но заставляет
читателя задуматься над ними. Герои Достоевского попадают в сложные, экстремальные
жизненные ситуации, в которых обнажается их внутренняя сущность, открываются
глубины психологии, скрытые конфликты, противоречия в душе, неоднозначность и
парадоксальность внутреннего мира.
Цель моего реферата заключается в раскрытии психологизма романа Ф.М.Достоевского
«Преступление и наказание». В раскрытии этой темы, я буду опираться на
художественное своеобразие романа, мир героев, психологический облик Петербурга,
«духовный путь» героев романа. Проанализирую психическое состояние
Раскольникова с момента зарождения теории, до ее краха.
Художественное своеобразие – способ раскрытия психологизма
романа
Символика
Для поддержания общего ритма романа Достоевский пишет таким же прерывистым,
нескладным языком, в котором присутствует огромное количество предположений,
оговорок, уступительных предложений. Одно слово - "вдруг" встречается на
страницах романа около 560 раз. Для описания внутреннего мира Родиона
Раскольникова Достоевский использует весь арсенал доступных ему художественных
средств. Чтобы описать его подсознание и чувства, Достоевский использует сны. В
первый раз Раскольникову снится, как мужик - Миколка засек насмерть свою лошадь, а
"он"- семилетний мальчик - это увидел, и ему стало до слез жалко
"бедную лошадку". Здесь проявляется добрая сторона натуры Раскольникова.
Это снится ему до убийства, очевидно, подсознание противится тому, на что он идет.
Второй сон Раскольников увидел после убийства. Ему снится, что он пришел на
квартиру к убитой старушонке, а она спряталась за салопом, в углу своей комнаты, и
тихонько смеялась. Тогда он вытаскивает "из петли топор" (сквозного
кармана на внутренней стороне пальто, за который топорищем цеплялся топор) и бьет
ее "по темени", но со старухой ничего не происходит, тогда он начинает
"бить старуху по голове", но от этого она только сильней смеется. Здесь
мы осознаем, что образ старухи будет преследовать Раскольникова до тех пор, пока
он не обретет духовную гармонию. Похожий эффект оказывает на читателя маленькая
деталь во время убийства. Старуху-процентщицу Раскольников бил обухом по голове, а
Лизавету - ее сестру, кроткую и тихую женщину, - острием. В течение всей сцены
убийства лезвие топора было обращено к Раскольникову и угрожающе глядело ему в
лицо, как бы приглашая стать на место жертвы. "Не топор во власти
Раскольникова, а Раскольников стал орудием топора". Убийством Лизаветы топор
жестоко отплатил Раскольникову. В этом произведении есть очень много таких же
деталей, которые мы, сознательно, не замечаем, а воспринимаем их только
подсознанием. Например, числа "семь" и "одиннадцать", как бы
преследующие Раскольникова.
Достоевский был мастером портрета, однако в стремительном ритме большинства его
произведений портреты и описания остаются незамеченными, но образ, созданный ими,
поразительно четко вырисовывается в нашем сознании. Например, описание
старухи-процентщицы, вся выразительность которого достигается за счет
уменьшительных слов: "Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти,
с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом. Белобрысые, мало
поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом:
Старушонка поминутно кашляла и кряхтела".
«Символ только тогда истинный символ, когда он неисчерпаемо беспределен в
своем значении. Он многолик, многосмыслен и всегда темен в своей глубине»
Особенность символа состоит именно в том, что ни в одной из ситуаций, в которых
он используется, он не может быть истолкован однозначно. Даже у одного и того же
автора в одном произведении символ может иметь неограниченное количество значений.
Именно поэтому и интересно проследить то, как изменяются эти значения в
соответствии с развитием сюжета и с изменением состояния героя. Примером
произведения, от заглавия до эпилога, построенного на символах, может служить
"Преступление и наказание" Ф. М. Достоевского. Уже первое слово
¬"преступление" - символ. Каждый герой "переступает
черту", черту, проведенную им самим или другими. Словосочетание
"преступить" или "провести черту" пронизывает весь роман,
"переходя из уст в уста". "Во всем есть черта, за которую перейти
опасно; но, раз переступив, воротиться назад невозможно". Все герои и даже
просто прохожие объединены уже тем, что все они "сумасшедшие", т. е.
"сошедшие" с пути, лишенные разума. "В Петербурге много народу,
ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших ... Редко где найдется
столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в
Петербурге". Именно Петербург ¬фантастический город А. С. Пушкина и Н. В.
Гоголя - с его вечной "духотой и нестерпимой вонью" превращается в
Палестину, ожидающую прихода Мессии. Но это еще и внутренний мир Родиона
Раскольникова. Имя и фамилия главного героя не случайны. Достоевский подчеркивает
то, что герою "не хватает воздуху". "Родион" означает
"родной", но он и Раскольников - раскол, раздвоение. (Раздваивается и
город: реальные улицы и мираж, фантастика, "Новый Иерусалим" и
"Ноев ковчег" - дом старухи.) Слово "Раскольников"
употребляется и как нарицательное, ведь Миколка тоже "из раскольников".
Вспоминается герой сна Раскольникова ¬и вот уже все повествование оказывается
опутанным трепещущей сетью символов. Цвет у Ф. М. Достоевского символичен. Самый
яркий здесь цвет - желтый. Для М. А. Булгакова это тревога, надрыв; для А. А.
Блока ¬страх; для А. А. Ахматовой это враждебный, гибельный цвет; у Ф. М.
Достоевского он желчен и злобен. "А желчи-то, желчи в них во всех
сколько!" Этот "яд" оказывается разлитым везде, он в самой
атмосфере, а "воздуху нет", только духота, "безобразная",
"страшная". А в этой духоте Раскольников бьется "в лихорадке",
у него "озноб" и "холод в спине" (самое страшное наказание ада
- наказание холодом - "страшный холод охватил его"). Выбраться из кругов
ада можно только по лестнице, поэтому Раскольников (кроме блуждания по улицам)
чаще всего находится на пороге или движется по лестнице. Лестница в мифологии
символизирует восхождение духа или его нисхождение в глубины зла. Для А. А.
Ахматовой "восхождение" - счастье, а "нисхождение" - беда.
Герои "мечутся" по этой лестнице жизни, то вниз, в бездну, то вверх, в
неизвестность, к вере или идее. Петр Петрович "вошел с чувством благодетеля,
готовящегося пожать плоды и выслушать весьма сладкие комплименты. И уж конечно
теперь, сходя с лестницы, он считал себя в высочайшей степени обиженным и
непризнанным", а его "круглая шляпа" - один из кругов ада. Но есть
в романе и герой, "выбравшийся из-под земли", но, выбравшись,
Свидригайлов (как и все герои) попадает на улицу. Ни у одного из героев нет
настоящего дома, а комнаты, в которых они живут и которые они снимают; комната
Катерины Ивановны и вовсе проходная, а всем им "некуда пойти". Все
скандалы, которые происходят, происходят на улице, где люди ходят
"толпами" (библейский мотив). Евангельские мотивы тоже обретают новое
звучание в этом дьявольском городе. "Тридцать сребреников" превращаются
в "тридцать копеек", которые Соня дает Мармеладову на выпивку; под
камнем вместо могилы Лазаря оказываются спрятаны украденные после убийства вещи;
Раскольников (как Лазарь) воскресает на четвертый день ("четыре дня едва ешь
и пьешь"). Символика цифр (четыре - крест, страдание; три - Троица,
абсолютное совершенство), основанная на христианстве, мифологии и фольклоре,
переходит в символику созвучных слов, где "семь" значит
"смерть", "узость" порождает "ужас", а
"теснота" переходите "тоску". Живущие в таком мире,
несомненно, грешники. Они привыкли врать, но "вранье" для них "дело
милое, потому что к правде ведет". Через вранье они хотят познать истину,
веру, но попытки их часто обречены. Дьявольский смех "нараспашку" (а
смеется дьявол, но не Христос) сковывает их, и они "скривляют рот в
улыбку", что делает еще более удивительным существование чистоты в грехе,
чистоты, сохранение которой воспевает Ф. М. Достоевский. И страдания, перенесенные
героями, лишь подчеркивают эту чистоту. Но Катерина - "чистая" -
умирает, ведь надо быть мудрой (Софья) и прощать и веровать (в Родиона веруют Дуня
и Софья). Устами Дуни, Родиона и Сони Ф. М. Достоевский восклицает (как Василий
Фивейский): "Верую!" Этот символ поистине безграничен, ведь "во что
веришь, то и есть". Весь роман становится как бы символом веры, символом
идеи, символом человека и прежде всего возрождения его души. Несмотря на то что
"хрустальный дворец" - трактир, а не мечта Веры Павловны; а Христос не
праведник, а убийца; на голове у него вместо тернового венца шляпа, за полой
рубища – топор, но в сердце его идея и святая вера в нее. А это даст право
на воскрешение, ведь «истинно великие люди… должны ощущать на свете
великую грусть».
Цветопись в романе
Действие романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»
происходит в Петербурге. Этот город много раз становился действующим лицом русской
художественной литературы, но каждый раз это был новый город: то горделиво
выставляющий на показ свои дворцы и парки -«полнощных стран краса и
диво», как назвал его Пушкин, то - город трущоб и узеньких улочек -
«каменных мешков». Каждый писатель видел и описывал город по-своему, в
соответствии с той художественной задачей, которая стояла перед ним.
Одна из специфичных деталей в изображении Петербурга у Достоевского - навязчивый
желтый цвет, постоянно упоминающийся в романе. Этот цвет, как и особая музыка,
сопровождающая скитания Раскольникова: тренькающая гитара, хриплое пение, нудное и
тоскливое звучание шарманки, усиливает ощущение нездоровья, болезненности.
«Преступление и наказание» создано при использовании фактически одного
желтого фона. Мы видим желтые обои, желтую мебель, картинки в желтых рамочках на
стенах в комнате у старухи, желтое от постоянного пьянства лицо Мармеладова,
желтая, похожая на шкаф или на сундук, каморка Раскольникова с Желтенькими
пыльными обоями. В комнате Сони все те же желтоватые обои, и в кабинете Порфирия
Петровича также стоит мебель из желтого полированного дерева. Такие
«желтые» детали подчеркивают безысходную атмосферу, в которой живут
действующие лица романа. Он словно является предвестником каких-то недобрых
событий в их жизни. Сам по себе грязно-желтый, уныло-желтый, болезненно-желтый
цвет вызывает чувство внутреннего угнетения, психической неустойчивости и общей
подавленности. Желтый Петербург, созданный Достоевским, создает удушливую,
угнетающую атмосферу, которая сводит с ума Раскольникова. Противоречие в образе
Петербурга - отражение противоречий в характере главного героя. Окружающая его
обстановка очень гармонично сочетается с его поведением, его внутренним миром. В
романе Достоевский как бы сопоставляет два слова: «желчный» и
«желтый», прослеживая взаимодействие внутреннего мира Раскольникова и
мира внешнего, так, например, он пишет: «Тяжелая желчная улыбка змеилась по
его губам. Наконец ему стало душно в этой желтой каморке».
«Желчь» и «желтизна» приобретают, таким образом, смысл
чего-то мучительно ¬давящего и угнетающего.
Цветопись является важной деталью в раскрытии психологизма романа. Желтый цвет
подчеркивает безысходную атмосферу, является предвестником недобрых
событий.
Монологи
Фёдор Михайлович проникает в самые глубинные пласты человеческой психики, в
возбуждённом состоянии у героев Достоевского обнажается вся неисчерпаемая
сложность натуры, её бесконечная противоречивость. Это происходит как во сне так
на яву. Вот, например, внутренние монологи Раскольникова: «А куда же я иду?
- подумал он вдруг. - Странно. Ведь я зачем-то пошёл. Как письмо прочёл, так и
прошёл... На Васильевский остров к Разумихину я пошёл, вот куда, теперь... помню.
Да зачем, однако же? И каким образом мысль идти к Разумихину залетела мне именно
теперь в голову? Это замечательно»
«Боже - воскликнул он, - да неужели ж я в самом деле возьму топор, стану
бить по голове, размозжу ей череп ... буду скользить в липкой, тёплой крови,
взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью... с топором
... Господи, неужели?» Он дрожал как лист, говоря это. «Да что же это
я! - продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, - ведь я знал
же. Что я этого не вынесу, так чего ж я до сих пор себя мучил? Ведь ещё вчера,
вчера, когда я пошёл делать эту ... пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что
не вытерплю ... Чего ж я теперь-то? Чего ж я ещё до сих пор сомневался? Ведь вчера
же, сходя с лестници, я сам сказал, что это подло, гадко, низко ... Ведь меня от
одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило ... Нет, я не вытерплю, не вытерплю!
Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчётах, будь это всё, что
решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика. Господи! Ведь я же
всё равно не решусь! Я ведь не вытерплю, не вытерплю! ... Чего же, чего же и до
сих пор ... » Эти монологи, я полагаю, нужны Достоевскому, чтобы показать
сложность натуры, и то, как герой занимается самоанализом, и помочь читателю
глубже узнать его внутренний мир.
Сны, как художественный прием для раскрытия внутреннего
мира Раскольникова
В распоряжении Достоевского имелось огромное количество художественных средств,
которые он с успехом использовал для раскрытия внутреннего мира Раскольникова.
Одним из таких приемов, которые позволили бы описать подсознание и чувства героя,
стали сны. Первый сон Раскольникова стал своего рода выражением доброй стороны
души Родиона. В этом сне он, будучи семилетним мальчиком, видит, как мужик Миколка
насмерть засекает свою лошадь. Раскольников во сне видит это и ему становится до
слез жалко несчастное животное. Этот сон снится Раскольникову до того, как он
совершает убийства, и как будто выражает внутренний протест подсознания героя
против того, на что он решается пойти.
Важно обратить внимание на отца Раскольникова во сне. Он всё время рядом с ним.
Вроде бы и защищает его. Но когда убивают лошадь, мальчик переживает, страдает и
мучается, отец не старается ее защитить, не предпринимает каких-то решительных
действий, лишь уводит сына. Образ отца в этом сне олицетворяет Бога. Бога в душе
Раскольникова. Он вроде бы и есть, всё время с ним, но ничего хорошего и полезного
(по мнению героя романа) не делает. Происходит отторжение от отца- отторжение от
Бога.
Сразу после совершения убийства Раскольников видит свой второй сон, в котором он
приходит на квартиру к убитой старухе-процентщице. Старуха во сне прячется в углу
комнаты и смеется, и тогда Раскольников достает из сквозного кармана на внутренней
стороне своего пальто топор и бьет старуху по темени. Однако старуха остается
жива, мало того, казалось бы, с ней вообще ничего не происходит. Тогда
Раскольников начинает наносить ей удары по голове, но это вызывает у старухи
только новую волну смеха. В этом сне автор показывает нам, что ощущение
содеянного, образ убитой старухи теперь не отпустит Раскольникова, и будет
преследовать его до того момента, пока он не обретет в душе гармонию с самим
собой. Автор уделяет большое внимание деталям произведения, которые могут помочь
оказать то или иное воздействие на читателя. Так, в сцене убийства возникает
похожий на описанный ранее эффект. Он достигается за счет того, что
старуху-процентщицу Раскольников бил обухом по голове, а ее сестру Лизавету -
острием. Однако в течение всего времени, когда происходило убийство, лезвие топора
Раскольникова было направлено исключительно на него, как бы угрожая и приглашая
стать на место жертвы. "Не топор во власти Раскольникова, а Раскольников стал
орудием топора". Но вот Раскольников убивает Лизавету, и тем самым
получается, что топор все же сумел жестоко наказать Раскольникова. Вообще,
"Преступление и наказание" наполнено мельчайшими деталями, которые на
первый взгляд не воспринимаем, но которые находят отражение в нашем подсознании.
Примером таких деталей могут стать числа "семь" и
"одиннадцать", которые на протяжении всего романа "преследуют"
Раскольникова. Не стоит обделять вниманием и тот факт, что Достоевскому удавалось
мастерски давать портретные описания своих героев. Да, конечно, темп большинства
его про из ведений задается настолько стремительный, что зачастую становятся
незаметными те или иные "портреты" действующих лиц. Но, тем не менее,
четкий образ, который рисует писатель, частенько надолго остается в нашем сознании
и подсознании. Вспомним, к примеру, старуху процентщицу, образ которой задается во
многом использованием уменьшительных слов: "Это была крошечная, сухая
старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым
носом. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом ...
Старушонка поминутно кашляла и кряхтела". Сам Петербург в романе представляет
собой на удивление живой и яркий образ, который находится в постоянном
взаимодействии с главным героем. А ведь этот образ создается всего лишь за счет
нескольких достаточно коротких описаний. Но вернемся ко снам Раскольникова. Самое
большое значение для воплощения замысла романа "Преступление и
наказание" имеет третий сон Раскольникова, который имеет место уже в самом
эпилоге. Здесь автор вступает в неявный спор с Чернышевским, полностью отрицая его
теорию "разумного эгоизма". В третьем сне Раскольникова мы видим, как
мир погружается в атмосферу эгоизма, делая людей "бесноватыми,
сумасшедшими", при этом, заставляя их считать себя "умными и
непоколебимыми в истине". Эгоизм становится причиной непонимания,
возникающего между людьми. Это непонимание, в свою очередь, влечет за собой волну
стихийных бедствий, что приводит к тому, что мир погибает. Становится известно,
что спастись из этого кошмара могут далеко не все люди, а только "чистые и
избранные, предназначенные начать новый род людей". Очевидно, говоря об
избранных, автор имеет в виду таких людей, как Соня, являющаяся в романе
воплощением истиной духовности, избранные по Достоевскому - это люди, наделенные
глубочайшей верой. Именно в третьем сне Достоевский говорит о том, что
индивидуализм и эгоизм представляют для человечества реальную и страшную угрозу,
они могут привести к тому, что человек забудет все нормы и понятия, а также
перестанет различать такие критерии, как добро и зло.
«Фантастичность», как категория, имеющая психологический смысл
Мы должны обратить пристальное внимание на понятие «фантастичность»,
которое глубоко вплетено во всю ткань романа с начала и до конца. Это очень важная
для Достоевского категория, имеющая и психологический, и идейный смысл. Эпитетом
«фантастический» награждены многие герои «Преступления и
наказания», он применяется к характеристике поступков, явлений, бывает
употреблен и в одобрительном, и 8 порицающем смысле.
Чаще всего это понятие, конечно, связывается с главным героем. Идея
Раскольникова, как сказано от автора, «дикий и фантастический вопрос»;
«нелепой и фантастичной» назовет статью героя Порфирий, а дело его для
«пристава следственных дел» - «фантастическое, мрачное, дело
современное», «фанта¬стическим» финалом которого могло бы
быть самоубийство Рас¬кольникова. Свидригайлову последний понравился
«фантастич¬ностью» своего «положения», И
«дело» его он тоже назовет «фан¬тастическим».
Раскольников «фантастичен» даже на взгляд своей матери.
«Фантастическим душегубцем» отрекомендует Лу¬жин также и
Свидригайлова, который сам пользуется этим по¬нятием очень охотно.
Постепенно, наконец, из всех этих беглых, но многозначи¬тельных указаний
фантастичность начнет вырисовываться как некоторая национальная черта. По
наблюдению Порфирия, Ми¬колка «сердце имеет; фантаст». ОН же, уже
обобщая, скажет: «Что, не допускаете, что ли, чтоб из такого народа выходили
лю¬ди фантастические?». И Свидригайлов, уже готовый к своему
«вояжу» в никуда, подытожит, видимо, наблюдения це-лой жизни:
«Русские люди вообще широкие люди < ... > широ¬кие, как их земля,
и чрезвычайно склонны к фантастическому, к беспорядочному».
Пейзаж, как средство изображения психологического состояния героев
Чтобы более точно изобразить психологическое состояние человека, Достоевский
нередко прибегает к описанию погоды. Она иногда расшифровывает, иногда только лишь
намекает на состояние души героя. И очень важно, что она служит созданию
определённого настроения у читателя настроения. Например, описание Петербурга,
перед самоубийством Свидригайлова. «Молочный, густой туман лежал над
городом. Свидригайлов пошёл по скользкой, грязной деревянной мостовой, по
направлению к Малой Неве. Ему мерещилось высоко поднявшаяся на ночь вода Малой
Невы, Петровский остров, мокрые дорожки. Мокрая трава, мокрые деревья и кусты и,
наконец, тот самый куст... С досадой стал он рассматривать дома, чтобы подумать о
чём-нибудь другом. Ни прохожего, ни извозчика не встречал ось по проспекту. Уныло
и грязно смотрели ярко-жёлтые деревянные домики с закрытыми ставнями. Холод и
сырость прохватывали всё его тело, его стало знобить. Изредка он наталкивался на
лавочные и овощные вывески и каждую тщательно прочитывал. Вот уже и кончилась
деревянная мостовая. Он уже поравнялся с большим каменным домом. Грязная,
издрогшая собачонка, с поджатым хвостом. Перебежала дорогу. Какой-то мёртвенно
пьяный в шинели лицом вниз лежал поперёк тротуара поглядел на него и пошёл далее
... » Невольно приходит в голову мысль: разве в такой обстановке может
происходить что-то светлое, хорошее, радостное Оно и не происходит. Описание
ненастной, неприятной погоды создаёт определённую психологическую атмосферу,
атмосферу предельного психологического напряжения, часто страдания, душевной муки.
Душевное состояние героя сопоставляется с описанием погоды. В описании очень часто
употребляется слово «грязный», видимо, как душа Свидригайлова, которая
грязна, порочна. На душе у него «холод и сырость» И читателю
становится понятна сама причина самоубийства.
Речевая характеристика героев
Речь героев Ф. М. Достоевского более важна, чем портрет. Важна сама манера
говорить, общаться между собой и произносить внутренние монологи. Л. Н. Толстой
считал: « У Ф. М. Достоевского все герои говорят одинаковым языком, не
передавая своих индивидуальных душевных переживаний». Современный
исследователь Ю. Ф. Карякин спорит с этим утверждением. «Тот накал страстей,
который выражается в этих спорах, не оставляет места для хладнокровного
обдумывания. Все герои высказывают самое важное, самое сокровенное, самовыражаются
на пределе, кричат в исступлении или шепчут в смертельном бреду последние
признания». Что может служить лучшей рекомендацией искренности, чем
состояние истерики, когда открывается твой внутренний мир? В кризисных ситуациях,
во время скандала, в напряженнейших эпизодах, следующих один за другим, герои
Достоевского выплескивают все, что накипело в душе. ("Не слова ¬судороги,
слипшиеся комом" В. Маяковский.) В речи героев, всегда взволнованной,
невзначай проскальзывает то, что они больше всего хотели бы скрыть, утаить от
окружающих. Этот прием, применяемый Ф. М. Достоевским, - свидетельство
глубочайшего знания им человеческой природы. Скрепленные ассоциативными связями,
эти намеки и оговорки как раз и выводят наружу все тайное, на первый взгляд
недоступное. Иногда, напряженно думая о чем-то, герои начинают раскладывать на
отдельные слова речь других персонажей, акцентируя свое внимание на определенных
словах-ассоциациях. Наблюдая этот процесс, мы узнаем, например, что же
по-настоящему гнетет Раскольникова, когда он из разговора Лизаветы и мещан
выделяет лишь слова "семь", "в седьмом часу", "решайтесь,
Лизавета Ивановна", "порешить". В конце концов, эти слова в его
воспаленном сознании превращаются в слова "смерть", "поре
шить", то есть убить. Что интересно: Порфирием Петровичем, тонким психологом
- криминалистом, эти ассоциативные связи используются сознательно в разговоре
с Раскольниковым. Он давит на сознание Раскольникова, повторяя слова:
"казенная квартира", то есть тюрьма, "порешить",
"обух", заставляя Раскольникова все более волноваться и доводя наконец
его до конечной цели признания. Слова "обух", "кровь",
"темя", "смерть" проходят лейтмотивом через весь роман, через
все разговоры Раскольникова с Заметовым, Разумихиным и Порфирием Петровичем,
создавая особый психологический подтекст. "Психологический подтекст есть не
что иное, как рассредоточенный повтор, все звенья которого вступают друг с другом
в сложные взаимоотношения, из чего рождается их новый, более глубокий смысл",
- говорит один из исследователей Ф. М. Достоевского Т. Сильман. Порфирий Петрович,
наверное, тоже так думает, он играет словами, заставляя Раскольникова признаться.
В этот момент Раскольников получает тяжелую моральную травму, переживания не дают
ему покоя, и он выплескивает все наружу. Цель Порфирия Петровича достигнута. Общий
психологический настрой способствует выявлению сходства персонажей. Вот что
говорит о проблеме двойничества известный исследователь Достоевского Топоров:
" ... то, что мы выделяем Раскольникова и Свидригайлова... строго говоря,
дань привычке (в частности, к ипостасности)". Итак, с помощью целой системы
двойников происходит раскрытие главного героя Достоевского. Образы Сони, Дуни,
Катерины Ивановны тоже пересекаются по ряду мотивов: например, самоотверженность
свойственна всем трем. При этом Катерина Ивановна в высшей степени наделена еще и
своеволием, а Дунечка и горда, и своенравна, и жертвенна. Она почти прямая копия
брата - Родиона Раскольникова. Вот что говорит о них мать: " ... смотрела я
на вас обоих, и не столько лицом, сколько душою: оба вы меланхолики, оба угрюмые и
вспыльчивые, оба высокомерные и оба великодушные". Здесь также имеет место
один из приемов характеристики персонажа, один из способов проникновения во
внутренний мир героя: характеристика его другими персонажами. Но у Ф. М.
Достоевского герои поясняют друг друга не только с помощью речи. Схожих
действующих лиц Достоевский наделяет созвучными фамилиями. Говорящие фамилии - это
прием, пришедший еще из классицизма, благодаря ему очень метко дается
характеристика герою. Фамилии Ф. М. Достоевского под стать портретам. Целый ряд
"хтонических" (Г. Гачев) персонажей наделен фамилиями, где явно
просматривается слово "рог" (Ставрогин, Свидригайлов, Рогожин). Это
какие-то бесовские атрибуты земного человека. В романах Ф. М. Достоевского фамилии
персонажей даже по своему звуковому составу представляют собой уже характеристики.
Мармеладов внутренне мягок, прозрачен, его фамилия "указывает на водяной
состав - преобладают м, н, л - звуки сонорные, звонкие, женские, влажные" (Г.
Гачев). Это тоже попытка проникновения во внутренний мир персонажа, но связи
персонаж читатель устанавливаются на подсознательном уровне. Ф. М. Достоевский не
знает себе равных по количеству и, главное, по виртуозности использования приемов
проникновения во внутренний мир героев.
Принцип антитезы
Антитеза - основной идейно-композиционный принцип "Преступления и
наказания", заложенный уже в заглавии. Он проявляется на всех уровнях
художественного текста: от проблематики до построения системы персонажей и приемов
психологического изображения. Однако в самом использовании антитезы Достоевский
часто демонстрирует разные методы.
Понятия преступление и наказание интересуют Достоевского не в их узком
юридическом смысле. "Преступление и наказание" - это произведение,
ставящее глубинные философские и нравственные проблемы.
Герои Достоевского никогда не изображаются однозначно: человек у Достоевского
всегда противоречив, непознаваем до конца. Его герои сочетают в себе две бездны
разом: бездну добра, сострадания, жертвенности и бездну зла, эгоизма,
индивидуализма, порока. В каждом из героев есть два идеала: идеал Мадонны и идеал
Содомский. Содержание "Преступления и наказания" составляет суд над
Раскольниковым, внутренний суд, суд совести. Достоевский прибегает к приему
двойного портретирования. Причем первый портрет, более обобщенный, обычно спорит
со вторым. Так, до совершения преступления автор говорит о красоте Раскольникова,
о его прекрасных глазах.
Мир героев романа «Преступление и наказание»
Образы «бывших» героев романа
Мир героев «Преступления и наказания». В чем его тревож¬ная
непривычность? Только в том, что почти все центральные фигуры романа - парии,
социально отверженные, что главный герои и его избранница - это «убийца и
блудница», как библей¬ски будут обозначены они в IV главе части
четвертой? Нет еще молодые авторы натуральной школы с дерзкой жестокостью
по¬знакомили «почтеннейшего читателя» с «физиологией
Петербур¬га» (так назывался знаменитый сборник, подготовленный в 1845
году по инициативе Некрасова). Обитатели мрачных «Пе¬тербургских
углов» (это собственный очерк Некрасова в упомянутой книге) и продуваемых
ледяным ветром столичных черда¬ков - «Петербургских вершин» (как
озаглавил свою книгу да¬ровитый Я. П. Бутков), их безвыходно трагические
судьбы были уже художественно освоены русской литературой, прежде всего прозой.
Она успела затронуть в той или иной мере и самосозна¬ние этих «бедных
людей». Все это было уже в ранних сочинениях Достоевского. Есть оно и в
«Преступлении и наказании». (Не случайно Писарев, глубоко прочитавший
роман как раз в таком плане, назвал статью о нем «Борьба за
жизнь»).
Но дело не только в том, что именно для русского романа по¬добный социальный
паспорт героев был не вполне обычен. В кни¬ге Г. М. Фридлендера «Реализм
Достоевского» опубликовано сохранившееся в архиве интереснейшее письмо к
Достоевскому неизвестного читателя (1876), по-видимому, читателя
«талантли¬вого» и чуткого: «У нас в России только и есть два
психолога¬беллетриста - это Толстой и Вы. Художественная кисть Тол¬стого
рисует предметы тонкие, изящные ... Вы же трогаете боляч¬ки чуждого Вам
элемента... Оттого-то Вам одному только доступно изображать типы, которые почти
непонятны другим. Вы их прочувствовали, Вы за них болели, Вы измаялись нравственно
вместе с ними, заставляли себя чувствовать по-ихнему и таким образом
воспроизводить живого, но изуродованного человека». Замечательно тонко
отмечена здесь способность писателя рисо¬вать таких необычных героев, которые
«почти непонятны дру¬гим».
М. М. Бахтин обращает наше внимание на то, что герой Дос-тоевского выключен из
«конкретных и специфицированных» от¬ношений, твердо определяемых
жизненным местом человека. В «Преступлении и наказании» почти все -
«бывшие». Раскольни¬ков «бывший студент» (так сам он
отвечает в полиции на пря¬мой вопрос - кто он), бывшим студентом в данный
момент яв¬ляется и Разумихин. Бывшим чиновником, «ровно пять суток назад
тому» окончательно и безвозвратно сорвавшимся, входит в роман Мармеладов.
Бывшая «барышня» - его дочь Соня, ко¬торая ныне «по желтому
билету живет-с ... ». Бывшие «дворян¬ские дети» - малыши
Катерины Ивановны, которых нищета выгоняет собирать милостыню на улицах.
Свидригайлов появля¬ется в Петербурге в сущности уже тоже как бывший помещик
(и даже некогда «хозяин порядочный»); он бесповоротно для себя
расстался со своим недавним усадебным прошлым и рас¬сказывает о нем
Раскольникову с каким-то насмешливым удивлением, словно о чужой, другой жизни.
Вполне естественно поэтому, что герои Достоевского отторг¬нуты от реальной
житейской практики. Конкретно почти все они вроде бы не заняты ничем (кроме
Зосимова - практикующего медика и судебного пристава Порфирия Петровича).
Лужин в данный момент только готовит себя к подвигам буржуазного хищничества
(которые с таким сатирическим блеском и разоб¬лачающей силой будут
представлены Салтыковым в «Дневнике провинциала в Петербурге»).
Разумихин ради добывания средств к существованию делает переводы для рыночного
изда¬теля-книготорговца и увлекается проектом собственного
книго¬издательского дела, в эпилоге сообщается о его успехах на этом поприще.
Но реально в романе Достоевский в эту сторону жиз¬ни не входит. Вообще же, как
правило, человеку Достоевского противопоказана «нормальная» - деловая,
служебная, хозяйст¬венная - жизнедеятельность. Он не может удержаться в этих
•рамках. И Мармеладов, которому не раз (даже и перед самым его концом) судьба
давала возможность стать на путь «исправ¬ного» чиновника. И
Свидригайлов, незадолго до самоубийства признавшийся Раскольникову в невозможности
пристроить себя к какому-либо определенному занятию: «Верите ли, хотя бы
что-нибудь было; ну, помещиком быть, ну, отцом, ну, уланом, фотографом,
журналистом... н-ничего, никакой специальности! Иногда даже скучно».
Это равнодушие к «насущному» и неспособность к нему до¬стигает
апогея у Раскольникова. Хотя он «был задавлен бедно¬стью», это
«перестала в последнее время тяготить его. Насущны¬ми делами своими он
совсем перестал заниматься» - сразу узнаем мы уже на первой странице романа.
Несмотря на молодое самолюбие, он «менее всего совестился своих лохмотьев на
улице»; ему «наплевать», как он сам заявит Настасье, и на свою
нищету, и на возможность как-то поправить положение уроками.
Отрешенность от житейских дел принимает у Раскольникова такую крайнюю форму, что
даже еда для него какой-то посторонний, чуждый акт. К постоянному изумлению и даже
негодова¬нию сердито-сострадательной Настасьи, он с трудом заставляет себя
съесть «ложки три-четыре», «машинально» отхлебывает чай.
Когда Зосимов внушает Раскольникову: «Вам без занятий оставаться нельзя, а
потому труд и твердо поставленная перед собою цель, мне кажется, очень бы могли
вам помочь», он полу¬чает отстраненно-издевательский ответ: «Да,
да, вы совершенно правы ... вот я поскорей поступлю в университет, и тогда все
пой¬дет ... как по маслу ... ».
И это вопреки тому, что Раскольников, да и Свидригайлов активно-деятельны по
натуре и по общей своей жизненной пози¬ции. Не говоря уже о главном, страшном
действии Раскольнико¬ва, оба они все время невольно вмешиваются в мелькающие
ми¬мо них, посторонние им события: в обстоятельства ли жизни мармеладовского
семейства, в судьбу ли девочки на бульваре или в ссору в увеселительном заведении.
Недаром Свидригай-лов в шутку (но в чем-то и серьезно) говорит о себе, что он бы и
на воздушном шаре мог полететь. Они деятельны, но не деловиты.
Почти все люди Достоевского предстают перед нами вольны¬ми и невольными
«вечными странниками».
Единственное исключение - Порфирий Петрович. Кроме вто-ростепенного по значению
Зосимова, он единственный, кто связан прочным жизненным положением: службой,
прямым непосред¬ственным делом и, между прочим, «казенной
квартирой». Об этом обстоятельстве сообщается специально: «казенная
кварти¬ра, знаете, это славная вещь». Но интересно, что в са¬мых
искренних своих высказываниях, приоткрывающих настоя¬щую душевную глубину,
Порфирий Петрович несколько раз бес¬поворотно назовет себя
«поконченным человеком» «конченым»
«закоченелым». И это будет для нас не только словами. На фоне
неприкаянной «свободы» других лиц Порфирий, в самом деле, как будто
накрыт
|
