Английский портрет 18 века - Искусство и культура - Скачать бесплатно
Министерство науки и образования РФ
Самарский Государственный Аэрокосмический
Университет имени академика С.П. Королева
Кафедра философии
Реферат по курсу: «Культурология»
На тему: «АНГЛИЙСКИЙ ПОРТРЕТ XVIII ВЕКА»
Выполнил: студент гр.2102
Жолобайло Ю.Л.
Проверил: Казанцева С.Г.
Самара, 2004
Содержание
ИСКУССТВО АНГЛИИ XVIII ВЕКА 3
Томас Гейнсборо (1727-1788) 5
Джошуа Рейнолдс (1723-1792) 10
Уильям Хогарт (1697-1764) 16
Список использованных источников 22
Приложение 24
Реферат
Реферат на тему: «АНГЛИЙСКИЙ ПОРТРЕТ XVIII ВЕКА»
Страниц – 24, рисунков – 10, приложений – 1, источников
- 3
Реферат содержит информацию о культуре эпохи Просвещения Англии
XVIII века.
Описаны работы и история жизни таких великих художников как Томас
Гейнсборо (1727-1788), Джошуа Рейнолдс (1723-1792), Уильям Хогарт (1697-
1764).
ИСКУССТВО АНГЛИИ XVIII ВЕКА
В большинстве стран Европы XVIII век был беднее художественными
ценностями, чем XVII век, а в некоторых, как в Голландии, Фландрии,
Испании, изобразительное искусство «галантного» столетия опустилось до
уровня посредственности. Англия являлась исключением: в этой передовой
европейской стране, на полтора столетия раньше Франции осуществившей
буржуазную революцию, национальный гений рано и блистательно проявился в
литературе, но поздно - в пластических искусствах. Только в XVIII веке
Англия выдвинула живописцев всеевропейского масштаба. К этому времени
послеренессансное искусство в других странах уже прошло большой
исторический путь и значительно прогрессировала теория, эстетическая мысль.
И в самой Англии философия искусства опережала его практику, что сообщило
особый отпечаток английскому искусству. Оно появилось на свет уже весьма
«умным», рассуждающим, опирающимся на фундамент эстетики, на опыт
литературы и театра.
«Литературная» страна, Англия ценила в искусстве программность, ценила
рассказ, построенный на материале современности (мифология здесь никогда не
была в почете) и содержащий моральные выводы. Знаменитый английский юмор
уберегал от слишком пресного морализаторства, от мелочного дидактизма. Не
меньше ценились в искусстве психология и характер. Впоследствии все это
синтезировалось у Диккенса, гениального даже в своей сентиментальности,
возвышенной пафосом любви к людям и несравненным юмором. «Диккенсовское»
начало задолго до Диккенса формировалось в английской литературе; можно
заметить его и в первых успехах изобразительного искусства англичан. Именно
на английской почве появился уже в первой половине XVIII века предтеча
будущего критического и сатирического реализма в живописи - Уильям Хогарт.
Однако в целом изобразительное искусство Англии XVIII века не пошло по
пути повествовательности. Рассказ был предоставлен литературе, а живопись,
наверстывая упущенное, совершенствовала свои собственные возможности
главным образом в жанре портрета. Напомню, что портрет и ранее
культивировался в Англии, беря начало от Гольбейна и Ван Дейка. Укрепленный
литературой интерес к психологии поддержал эту традицию. Плеяда
портретистов второй половины XVIII века является гордостью английского
искусства. Достаточно назвать двух крупнейших, которые были в известном
смысле антиподами, — Рейнолдса и Гейнсборо.
Томас Гейнсборо (1727-1788)
Томас Гейнсборо родился в маленьком, типичном для Восточной Англии
городке, который некогда знал времена расцвета, но потом притих на берегу
реки в окружении лугов и дубрав. Семейство Гейнсборо было типичным
семейством почтенных купцов. Отец торговал сукном, дела его понемногу
приходили в упадок, как у многих других в канун великой Промышленной
революции. И только Томас, младший, девятый ребенок в семье оказался
нетипичным. Вместо того чтобы приглядываться к работе отца, он, прогуливая
школу, рисовал все, что видел вокруг, - деревья, зеленые изгороди, овраги,
скалы, пастухов, крестьян, лошадей, собак, поросят и кошек. Много позже,
став знаменитым художником, он назовет эти детские забавы «школой верховой
езды». Когда мальчику исполнилось 13 лет, родственник увез его в Лондон и
пристроил к серебряных дел мастеру. Ни в какой другой стране Запада, по
словам современного историка Арнольда Тойнби, один-единственный город так
не затмевал все остальные, как Лондон. Население страны было меньше, чем во
Франции, Германии или даже Италии, а Лондон уже в конце XVII века стал
крупнейшим городом в Европе. В нем кипела культурная жизнь, работали 17
театров, научные общества, существовала мощная художественная школа - целый
мир, независимый и влиятельный, не последнее место в котором занимали
меценаты, покровители талантов. Один из них и приметил способного мальчика,
обеспечив Томасу возможность учиться в Академии св. Мартина (Королевская
Академия художеств будет создана только через тридцать с лишним лет).
Все смешалось в художественной культуре Англии того времени - остатки
принципов и традиций барокко, диктовавшего торжественный «большой стиль»;
занесенное из Франции рококо, изящное, декоративное, но неглубокое;
классицизм с его организованностью форм, идеализированной природой, строгой
иерархией искусств, в которой излюбленные Гейнсборо пейзаж и портрет
занимали низшую ступень; сентиментализм, взывавший к «естественным
чувствам»; нарождавшийся острый, сатирический реализм.
Картинных галерей и музеев в Англии еще не было, доступ к частным
коллекциям имел не всякий, но существовало замечательное английское
изобретение - аукционы, где выставлялись картины на продажу. Уже в те годы
работал знаменитый аукцион Кристи. С его основателем, бывшим моряком Джоном
Кристи, позже подружится Гейнсборо и оставит нам его портрет. На аукционных
выставках и отражалась борьба художественных мнений и вкусов.
Юный Томас Гейнсборо впитывал могучую живопись Рубенса и Ван Дейка,
тонкую реалистичную живопись «малых голландцев», реализм Хогарта, извивы
рококо, но в зрелые годы не копировал выигрышные приемы, а с их помощью
пытался передать состояние и движение природы, характер человека.
В начале пути, вынужденный зарабатывать на жизнь, он выполняет
декоративные работы, пишет маленькие пейзажи. Одна из самых ранних
подписных картин изображает бультерьера Бампера на фоне пейзажа, а на
обороте рукой художника сделана уважительная надпись: «Замечательно умный
пес».
Скоро Гейнсборо замечают и начинают ценить коллеги, сам Хогарт
приглашает его к участию в украшении детского приюта, и он пишет вид
лондонского госпиталя «Чартерхаус» - мощные кирпичные стены, тяжесть
которых расплавлена в теплых красноватых тонах и не подавляет, уходящая
вглубь мощеная мостовая, неровно освещенная и потому играющая всеми
оттенками, какие способен придать кирпичу и камню солнечный луч, в самом
светлом пятне маленькие черные фигурки детей, слева - деревья, а над ними -
прорыв в небо, пенящееся облаками.
По этой работе, выполненной в 1748 году, когда Гейнсборо был 21 год,
видно, как зарождались особенности его мастерства. При неизбежном для
изображения архитектурных форм математически точном построении композиции
здесь уже присутствуем движение, увлекающее зрителя, при замкнутом
пространстве уже сделана попытка прорыва, создания форм игрой теней и
света. Человеческие фигурки - ритмические точки - уже пытаются жить
собственной жизнью.
У зрелого Гейнсборо мы не найдем ни городских архитектурных пейзажей,
ни даже изображения узнаваемых конкретных мест. Несмотря на необходимость
зарабатывать, он отказывался писать топографически точные виды поместий,
которые жаждали иметь английские сквайры.
Заказов «для души» добиться Лондоне не удавалось, и Гейнсборо переехал
в небольшой портовый город Ипсуич, где было поменьше соперников. Первым,
кто пригласил его к себе, был местный помещик, желавший... покрасить окна и
двери. Однако дело постепенно налаживалось - в Ипсуиче художник написал
около 80 портретов, продемонстрировав замечательный дар мгновенно и точно
схватывать сходство.
Долгое время главным в творчестве Гейнсборо считался портрет, хотя
самому художнику всегда был ближе пейзаж. «Меня тошнит от портретов, писал
он другу, - ужасно хочется удалиться в какую-нибудь милую деревню, где я
мог бы писать пейзажи...». Однако отвлеченных пейзажей тогда не ценили, а
потому не заказывали и не покупали, мода на них пришла лишь в конце XVIII
века. Может быть, необходимость писать портреты ради денег в сочетании с
душевной потребностью писать пейзажи и привели Гейнсборо к одному из его
главных художественных открытий - созданию пейзажного портрета, где человек
и природа сливались воедино.
Огромную роль в творчестве художника сыграла его редкостная
музыкальность. Каким-то чудом Гейнсборо сумел перенести свою любовь к
музыке и ее тонкое понимание в живопись - в портреты, где легкая игра
светлых пятен, вьющиеся линии создают впечатление только что отзвучавшей
мелодии; в пейзажи - с их ритмической перекличкой. «Лес Корнар» («Лес
Гейнсборо»), написанный в 1748 году, - итог раннего творчества художника.
Текущая под облачным небом меж могучими деревьями извилистая дорога
пронизана серебристым светом. Крестьяне на дороге уже не просто маленькие
фигурки, но часть природы, достойная художественного изображения. В
пейзажах, созданных в Ипсуиче, серебристые тона уступают место более теплым
- красноватым, оранжевым. Рисунок становится обобщенным, уже не отличишь
дуб от вяза, не узнаешь куст или цветок. Гейнсборо постепенно отказывается
от реальных наблюдений в природе и варьирует по собственному усмотрению
самые разнообразные мотивы, воспоминания о родных местах. В портретах он
пытается передать мгновенное, непосредственное впечатление от модели,
невзирая на ее «общественное положение»; его интересует обычный
повседневный облик человека.
В 1759 году художник оставил Ипсуич и переехал в модный курортный
городок Бат, о котором мы знаем из произведений Чарлза Диккенса, - там с
октября по апрель собиралось высшее общество, к услугам которого были
минеральные воды, бассейны, развлечения. В Бате соперников у Гейнсборо не
оказалось, и первый же написанный им большой портрет Анны Форд, музыкантши-
любительницы, мечтавшей о профессиональной карьере, привлек всеобщее
внимание. Любовь художника к музыке продиктовала композицию портрета -
очертания женской фигуры повторяют форму цитры, лежащей на коленях Анны, и
выступающей из полутени виолы. Образ оказался таким живым, что современники
называли его «великолепной обманкой», и таким смелым, что воспитанные дамы
считали его неприличным.
Это слово - «неприлично!» - Гейнсборо приходилось слышать не раз, и
часто подводила его… любовь к животным. Говорили, что в портрете виконта
Лигонье художник уделил гораздо больше внимания коню, нежели его хозяину, а
написанный в дар Королевскому обществу Эдинбурга портрет герцога Бакли в
обнимку с любимой собачкой вообще был с негодованием отвергнут.
С 1759 года начались ежегодные общедоступные выставки в лондонском
Художественном обществе, и Гейнсборо регулярно посылает на них свои работы,
резко выделявшиеся на общем фоне. В ту пору господствовали два типа
пейзажей - героико-исторический, который развивали знаменитые французские
живописцы Никола Пуссен и Клод Лоррен, и прозаическая топографическая
видопись, столь милая сердцам владельцев английских поместий. Гейнсборо же
показывал естественную жизнь природы и жизнь человека в природе. Его
пейзажи строятся на криволинейных очертаниях, образующих водоворот,
движение развертывается по спирали, втягивая взгляд зрителя. Бесконечно
разнообразны световые эффекты, передающие самое разное время суток;
художник увлечен ночными пейзажами, пробует работать при искусственном
освещении. Музыкальность его композиций помогает отойти от непосредственной
передачи натуры и заняться ее ритмическим преобразованием. Уравновешенность
и спокойствие сменяются мощным движением.
На редкость необычным был творческий метод Гейнсборо. Не делая
эскизов, он начинал работать сразу на холсте в затененной мастерской,
постепенно впуская все больше света, чтоб выхватить детали, но никогда не
прибегал к мелочной отделке. По словам его главного соперника, первого
президента Академии художеств, сэра Джошуа Рейнолдса, вблизи живопись
Гейнсборо выглядела настоящим хаосом, а на расстоянии все как по волшебству
вставало на свои места и обретало форму. Внешне незавершенные картины
заставляли зрителя думать и фантазировать, участвуя в творческом процессе.
Гейнсборо охотно шел на всевозможные технические эксперименты. В
Лондоне в 1781 году состоялось несколько сеансов своеобразного волшебного
фонаря, с помощью которого на подсвеченном экране демонстрировались в
сопровождении музыки называется слайдами. Очарованный этой забавой,
Гейнсборо построил собственный аппарат и расписал десятки стеклянных
пластинок - лунный пейзаж с хижиной, цыгане у костра... По словам друга
Гейнсборо, знаменитого актера Гаррика, его голова была «так набита всякими
талантами, что всегда существует опасность, что она взорвется, как
перегретый паровой котел».
Писал Гейнсборо чуть ли не двухметровыми кистями, стараясь находиться
на одинаковом расстоянии от модели и от холста; клал тени привязанным к
палочке кусочком губки, а пробелы прорабатывал обломком белил, зажатым
сахарными щипчиками; краски разводил очень жидко. Его портреты часто
кажутся чрезмерно яркими, но надо помнить, что дамы в XVIII веке не мыслили
себя без косметики, были модны очень красные губы, черные брови и ресницы,
белила, румяна, сильно напудренные волосы. «В портретной живописи, - писал
Гейнсборо, - нужно разнообразие быстрых и неожиданных эффектов - таких,
чтобы сердце взыграло... нужны блеск и отделка, чтобы выявилась внутренняя
жизнь личности».
Как необычно проявилась эта внутренняя жизнь в работах Гейнсборо
начала 1770-х годов! Пышный парадный свадебный портрет 17-летней Мэри Грэм
- выступающая из грозовой темноты серебристая фигурка, пепельно-серые и
приглушенные золотистые тона. Образ и атмосфера портрета вызывали почти
суеверные чувства - миссис Грэм умерла молодой, горячо любивший ее муж был
не в силах смотреть на изображение. Картину упаковали и спрятали почти на
полвека. Джонатан Баттл (этот портрет еще называют «Голубой мальчик») стоит
в небесно-синем костюме на коричневато-сером фоне листвы и заката - какая
значительность и сила в этом изысканном образе!
Тем временем Гейнсборо приглашают стать одним из 36 членов-основателей
Королевской Академии, и в 1774 году он переезжает в Лондон, где ему
поневоле приходится вступить в состязание с Рейнолдсом.
Редкостное для XVIII века проникновение в духовный мир мы видим в
портрете герцогини де Бофор («Дама в голубом» — единственная картина
Гейнсборо в нашей стране, в собрании Эрмитажа), словно сотканной из легких
мазков, тающей и мерцающей в изысканной гармонии холодных тонов; королевы
Шарлотты, некрасивой, но очаровывающей зрителя благодаря виртуозному письму
об этом полотне один из современников художника сказал: «Признак таланта -
создание прекрасных вещей из невозможных сюжетов»; скользящей в танце
Джованны Бачелли; знаменитой актрисы Сары Сиддонс и во многих других
работах Гейнсборо, оставившего нам настоящую портретную галерею английского
общества.
Скажем еще об одном шедевре художника - портрете миссис Шеридан, жены
прославленного драматурга, написанном в 1783 году. Она сидит на скамье под
деревом, чуть ли не растворяясь в пейзаже. Трудно понять, где пряди ее
волос, ленты шарфа, а где волнующаяся под ветром листва. Прекрасное
задумчивое лицо вечно будет сиять в мягком сумеречном свете дня.
Громкая слава пришла к Гейнсборо незадолго до смерти, и в некрологах
его назвали «певцом природы», чего художник добивался всю жизнь, и в
середине XVIII века Томас Гейнсборо проторил дорогу не только романтикам,
но и импрессионистам, намного опередив свое время.
Джошуа Рейнолдс (1723-1792)
В 1789 году в Россию на корабле «Дружба» прибыла из Англии огромная
картина, выполненная прославленным английским живописцем Джошуа Рейнолдсом
по заказу русской государыни Екатерины II.
Сюжет монументального полотна «Младенец Геракл, удушающий змей,
подосланных Герой» - одной из наиболее известных исторических композиций
Рейнолдса, - был выбран неслучайно. Как объяснял сам художник в письме
князю Г.А.Потемкину: «Я избрал темою сверхъестественную силу Геракла еще во
младенчестве, ибо сюжет этот допускает аналогию... с недетской, но столь
известной мощью русской империи». Аллегория была лестной для молодого,
утверждавшегося на мировой арене государства и вызвала одобрительный
резонанс в русском обществе. В Лондоне же заказ Рейнолдсу с гордостью
рассматривали как своеобразную дипломатическую миссию по укреплению
взаимоотношений между двумя странами и высокую честь, оказанную Англии.
Екатерина II заплатила за картину 1500 гиней, послала художнику
табакерку со своим портретом, украшенным бриллиантами, и благодарственную
записку.
После смерти Рейнолдса, его душеприказчики писали Екатерине II: «Ваше
императорское величество сделали одновременно величайшую честь живописному
искусству и нашей стране, оказав покровительство покойному кавалеру
Рейнолдсу... написанная им картина - бесспорно, самая большая его работа,
и, по мнению знатоков нашей страны, доставила наибольший триумф английской
школе...»
В последней трети XVIII века национальная английская школа живописи
достигла подлинного расцвета, а ее признанным лидером, законодателем
«моды», «высокого» стиля в искусстве стал автор «Младенца Геракла» Джошуа
Рейнолдс. Ко времени создания этого знаменитого полотна, и поныне
украшающего петербургский Эрмитаж, Рейнолдс находился на вершине славы,
осыпанный всевозможными почестями и званиями. Похоже, судьба изначально
благоволила к молодому человеку, провинциалу из небогатой семьи пастора в
г.Плимптоне, в Девоншире. «Я буду художником, если вы дадите мне
возможность сделаться хорошим художником», как утверждают, сказал он
родителям. И судя по всему такую возможность он получил.
В 1741 году 18-летний Рейнолдс поступил в мастерскую к модному тогда,
но весьма заурядному портретисту Хадсону, где проучился два года! Обретя
необходимые навыки профессионального художника, Рейнолдс вернулся из
Лондона на родину и стал исполнять незначительные работы. Дальнейшему
своему развитию и успеху художник прежде всего был обязан покровителям -
знатным девонширским помещикам, которые радушно его принимали. В Англии
XVIII века довольно многие меценаты-аристократы увлекались «выращиванием»
художественных талантов. В доме лорда Эджкомба Рейнолдс познакомился с
капитаном
(впоследствии адмиралом) Кеппелем, который помог ему побывать в Италии.
Художник запечатлел этого романтически воодушевленного молодого офицера на
берегу бурного моря.
На протяжении трех лет, проведенных в «мекке» европейских художников,
Рейнолдс изучал и копировал творения великих мастеров прошлого, особенно
фрески Микеланджело в Ватикане, венецианских живописцев и, прежде всего
Тициана. На обратном пути в Англию Рейнолдс останавливался в Париже,
познакомился там со многими шедеврами живописи, а уже в зрелые годы дважды
побывал в Нидерландах, где на него оказало особенно сильное воздействие
искусство Рембрандта.
По возвращении из Италии в 1753 году Рейнолдс окончательно обосновался
в Лондоне и открыл собственную мастерскую. Благодаря своей высокой технике,
необычайной работоспособности и широкому покровительству художник вскоре
стал очень популярным. Слава Рейнолдса росла, как и цены на его портреты,
но это не останавливало многочисленных поклонников, желавших быть
запечатленными кистью национального «маэстро». Были годы, когда Рейнолдс
писал по три-четыре портрета в неделю, но позже, став видным общественным
деятелем, создавал не более 60-70 портретов в год, и почти каждый из них
становился событием в художественной жизни Англии.
Человек светский, хорошо воспитанный и образованный, он дружил со
многими из тех, кто составлял «цвет» нации - ученым-литератором С.
Джонсоном, великим трагическим актером Л. Гарриком, замечательными
английскими писателями-драматургами О. Голдсмитом, Я. Стерном, Р. Шериданом
и другими светилами того времени. Все они увековечены в портретах
художника, не только великолепно передававшего сходство с оригиналом, но и
сумевшего в каждом выявить характерное, сугубо индивидуальное.
В доме Рейнолдса на Лейчестер Сквер собиралось блестящее и очень
пестрое общество: представители самых разных политических течений, сановные
служители церкви, придворные, военные, светские дамы, моряки, послы,
актеры, члены королевской семьи, иногда люди прямо с улицы, и всем им, как
свидетельствуют историки, Рейнолдс оказывал любезный прием. Всем, кроме
художников Т. Гейнсборо и Дж. Ромнея, в которых видел своих соперников.
Выстроенные в воображаемую галерею, портреты этих людей -
замечательное свидетельство эпохи, история «в лицах» английского общества,
национальной культуры.
Отступая от установившихся еще с XVII века традиций парадного портрета
с его пышным декором и идеализацией модели, Рейнолдс стремился подчеркнуть,
прежде всего, личные достоинства человека, при этом сохраняя взволнованно-
торжественный стиль, свойственный его портретам.
Обычно художник снабжал модели атрибутом, намекающим на их социальное
положение, профессию, увлечение, заслуги. Молодой полковник Тарлтон
запечатлен в пылу сражения, около боевого коня, на фоне развевающегося
знамени. Это одно из самых эффектных полотен Рейнолдса. Губернатор
Гибралтара, лорд Хитфилд изображен на фоне дымящихся орудий, с ключом от
крепости, которую он отстоял от посягательств испанцев и французов.
Знаменитый английский художник XIX века Дж. Констебл сказал, что портрет
национального героя, обветренного краснолицего лорда адмирала Хитфидца -
«это вся история защиты Гибралтара».
К своим моделям художник относился достаточно сдержанно (его портреты
всегда холодноваты) и в то же время старался в меру им польстить, находя в
каждом что-то наиболее выигрышное. Большинство изображенных респектабельны,
но не напыщенны, и все аристократичны, даже если это представители
буржуазной или артистической богемы, как Нелли О'Брайен (лучший женский
портрет Рейнодса), о любовных похождениях которой судачил весь Лондон.
Великолепно мастерство Рейнолдса и в рисунке, в интенсивном,
насыщенном, в духе его любимых венецианцев, колорите; он виртуозно
исполняет аксессуары, драпировки, декоративно-пейзажный фон. Из-за тяжелых
раздвинутых занавесей современному зрителю словно открывается своеобразный
исторический театр, действующие лица которого реальны, имена известны, и
разыгрывают они сцены собственной жизни, часто с аллегорическим подтекстом.
Видное место среди портретов Рейнолдса занимают детские. Их очень
много, и все они хороши. У каждого ребенка свой облик и жесты, типичные
имений для его возраста. Рейнолдсу, человеку суховатому и педантичному, не
имевшему своей семьи и даже, по свидетельству современников, ни разу не
пережившему романтическое увлечение, доставляло особое удовольствие изучать
лицо ребенка, его фигуру, жесты. То это дитя, наивно положившее ручку себе
на голову, то малютка, хлопающая ладошками по рукам матери, то девочки
постарше, в подражание взрослым сидящие чинно, как настоящие дамы.
Не забыта и традиционная любовь англичан к животным, которые особенно
часто встречаются в детских портретах, как, например, в очаровательном
изображении леди Каролины Монтегю. Но даже в этих прелестных образах
чувствуется холодок, расчетливость режиссера, обдумавшего каждое движение
своих маленьких актеров. Истинным шедевром, по признанию самого Рейнолдса,
стала «Девочка с земляникой» - решенный глубоко психологически портрет его
племянницы Оффи Палмер.
Во всех полотнах Рейнолдса поражают удивительная композиционная
изобретательность, прирожденное чувство ритма, насыщенный, теплый колорит,
светотеневые контрасты, свидетельствующие об уроках у венецианцев,
Рембрандта, других мастеров прошлого. В высказываниях Рейнолдса постоянно
развивается мысль о том, что художник должен знать опыт великих
предшественников и вправе их «цитировать». «Изучая изобретения других, мы
сами научаемся изобретать; можно взять готовую форму и влить в нее новое
содержание - тогда картина является собственностью художника, несмотря на
очевидные заимствования», - эту концепцию Рейнолдса поддержали и его друзья-
философы.
Свои мысли об искусстве Рейнолдс изложил в знаменитых «Речах», которые
он
|
