Общая характеристика ранненовоанглийского периода - Языковедение - Скачать бесплатно
Общая характеристика ранненовоанглийского периода
В XIV – XV веках в Англии начинается процесс разложения феодализма и
одновременно зарождения капитализма. Развиваются ремесла, растут города,
которые уже вскоре после своего появления стремятся избавиться от власти
феодалов, расширяется торговля: усиливается обмен между отдельными
областями и районами Англии, увеличивается товарное обращение, что приводит
в XVI в. к образованию английского национального рынка как основы
экономической общности страны. Экономическая общность приводит к
образованию нации. Вместе с образованием нации складывается и национальный
язык.
В Англии в основу будущего национального языка лег диалект Лондона.
Это было обусловлено историческими обстоятельствами. Уже в XIV в. Лондон
представлял собой крупнейший торговый центр Англии, политическое значение
которого непрерывно возрастало. Развитие промышленности с самого начала
концентрировалось в Лондоне. Постепенно он сделался и культурным центром
страны. Образование английского национального языка являлось длительным
процессом, тянувшимся три столетия.
В течение XV в. лондонский литературный язык постепенно
распространялся, вытесняя истинные диалекты. Этот процесс подробно
исследовал английский лингвист Г.С. Уайлд. Согласно его классификации,
письменные памятники XV в. можно разделить на три типа: 1) написанные на
лондонском литературным языке, 2) написанные на более или менее чистом
местном диалекте, 3) написанные в основе на лондонском литературном языке,
но несущие на себе следы влияния местного диалекта. Эта классификация
перекрещивается с классификацией по роду письменных памятников: 1)
официальные документы, 2) литературные тексты в узком смысле слова, 3)
частные письма.
Примером лондонского литературного языка первой половины XV в. могут
служить: стихотворение Окклива (Thomas Occleve или Hoccleve; 1368 – 1450),
официальные лондонские документы, а также документы других городов. На
литературном языке написаны письма королей, министров и других официальных
лиц этой эпохи.
Образцами местных диалектов XV в. являются, например, поэмы Бокенама
(Osbern Bokenam; родился в 1393 г.; его Legends of the Saints появились
около 1440 г.) на суффольском диалекте (из восточно-центральной области);
письма Маргариты Пэстон (Margaret Paston; 1440 – 1470), также на
суффольском диалекте, и письма Сэли (Cely), на эссекском диалекте (также из
восточно-центральной области).
Наконец, встречаются и такие памятники литературного языка, в которых
временами сказывается влияние местных диалектов. К этой группе относятся
стихотворения Лидгета (John Lydgate; 1370 – 1450), в которых складывается
влияние восточно-центральных диалектов; прозаические сочинения Джона
Фортескью (Sir Jhon Fortescue; 1394 – 1476) с незначительными следами
влияния юго-западных диалектов; в прозаических сочинениях Джона Кэпгрэва
(John Capgrave; 1393 – 1464) есть элементы влияния восточно-центральных
диалектов. В частных письмах Джона Шиллингфорда (John Shillingford) мэра г.
Экстера в Девоншире, написанных в 1447 – 1450 г.г., встречаются лишь
незначительные признаки влияния местного (юго-западного) диалекта.
Решающую роль в ускорении процесса выработки английского национального
языка сыграли события конца XV в.
Крупнейшим событием внутренне истории Англии в ту эпоху были войны
Алой и Белой Розы, продолжавшиеся с 1455 по 1485 г. Эти междоусобные войны
ознаменовали упадок английского феодализма и порождение нового
общественного строя. Они окончились битвой при Босфорте (Bosworth), в
которой Генрих Тюдор победил своего соперника Ричарда III. Политическим
итогом этой войны было установление абсолютной монархии. Абсолютная
монархия и централизация политической власти в стране были мощным фактором,
способствовавшим централизации в языковой области, т.е. господству
национального языка над диалектом.
Большое значение имело введения книгопечатания. В 1476 г. в
Вестминстере Вильямом Кэкстоном (1422 – 1491) устанавливается первый
печатный станок. Живя в Голландии Кэкстон делал переводы с французского
языка. Эти переводы и были первыми книгами, напечатанными на английском
языке: Recycle of the Historyes of Troye, Game and Playe of the Cheese,
1475г. По-видимому Кэкстон сам принимал участие в печатании книг и, таким
образом, детально познакомился с техникой книгопечатания еще до того, как в
1476 г. он привез печатный станок в Англию и установил его в Вестминстере.
Около одной трети книг, изданных Кэкстоном, представляли его собственные
переводы с французского языка. Но Кэкстон не ограничивался ролью издателя и
печатника и при опубликовании им чужих переводов и произведений более
ранних английских авторов, стремясь найти и установить нормы английского
языка, он был и редактором своих изданий. На первых порах печатный станок
Кэкстона был единственным в Англии, изданные им книги распространялись по
всей стране, являясь образцом и примером.
В своем предисловии к переводу «Энеиды» (Eneyda) с французского языка
Кэкстон рассказывает о тех трудностях, которые встают перед ним при выборе
слов и форм, о том, как, стремясь сделать свои переводы общепонятными, он
читал и новые и старые книги, сопоставляя “curyous terms” с “olde and
homely terms” (странные, необычные слова со старыми и простыми)[1],
принимал одни, отвергал другие, т.к. они уже непонятны. Любопытен следующий
факт. Кэкстон был первым издателем Чосера. При издании ничего не изменил в
тексте Чосера, а только выбрал из существующих рукописных вариантов
наиболее приемлемые. Язык Чосера представляется ему правильным,
литературным. После Чосера Кэкстон создает принадлежащую Тревизе перевод
книги Ранульфа Хидгена “Polychronicon”. Издавая текст Тревизы, Кэкстон
нашел необходимым изменить “the rude and old englissh, that is, to wete,
certayn wordes wich in these days be neither usyd ne undeerstandyn” (грубый
и устаревший английский язык, т.е. те слова, которые в наши дни больше не
употребляются и непонятны)[2]. Поэтому Кэкстон в тексте Тревизы заменяет
непонятные слова и формы более понятными. Английский язык тревимзы (юго-
западный диаолект) казался Кэкстону “грубым и устаревшим”. Английский же
язык Чосера (современника Тевизы), отделенный от языка Кэкстона целым
столетием, не казался Кэкстону устаревшим, значит во времена Кэкстонва уже
существовал какой-то, не совсем установившийся, стандарт, была определенная
языковая норма, которая осознавалась. Таким образом, Чосер угадал основной
путь развития языка, выбрав ту форму языка, которая была понятна и через
сто лет, и поэтому признавалась Кэкстоном нормой.
Уже с конца среднеанглийского периода английский язык начинает
вытеснять французский из всех общения. Вытеснение это сопровождалось
исключительно большим влиянием французского языка на английский: английский
язык получил распространение в тех сферах, где раньше не принимался, и
возникла необходимость заимствовать терминологию из французского языка.
Новые заимствования идут из центрального диалекта Парижа, а старые
видоизменяются. В англо-норманском носовой r передавался через au: chaunce
“случай”, daunce “танец”. В период вытеснения французского языка эти формы
заменяются формами парижского французского – chance, dance, в результате
чего меняется как орфография так и произношение. Современный язык сохранил
в основном новые формы, но встречаются и старые с новым произношением: aunt
[a:nt] “тетя”.
Через полтора-два столетия после вытеснения французского языка, в
эпоху Возрождения, наблюдается сильное влияние классических языков – латыни
и отчасти греческого. Исключительное влияние латыни объясняется тем, что
английский язык начинает выдвигаться в качестве языка науки, философии,
публицистики, т.е. проникает в такие сферы общественной жизни, где раньше
применялась исключительно латынь.
Весьма любопытна история “Утопии” Томаса Мора, написанная на латинском
языке и вышедшая первым изданием в 1516 году. В 1551 году появился
английский перевод “Утопиии” Ральфа Робинсона. Из перевода видно , что
переводчик часто был вынужден обращаться к латинским словам источника, т.к.
в английском языке соответствующие слова либо отсутствовали, либо были
нетерминологичны. Поэтому даже в тех случаях, когда переводчик переводит то
или иное слово на английский язык, он одновременно прибегает к параллельным
словам – синонимам, объяснениям. Стремясь к точности перевода, Робиносн
часто передает латинское слово двумя или тремя английскими эквивалентами.
Такое положение создавало благоприятные условия для проникновения латинских
слов в английский язык.
В ранненовоанглийском периоде в связи с образованием нации, развитием
национальной культуры вырабатывается более сознательное отношение к
родному, национальному языку, он начинает подвергаться сознательной
обработке. В более ранние эпохи обработка эта большей части касалась
орфографии: были попытки нормализации орфографии неприводившей, однако, к
значительным результатам. Теперь возрастает интерес к английскому языку как
к литературному.
После бесплодного XV века, который не создал ни одного значительного
литературного памятника, если не считать “Morte d’Arthur” Томаса Мэлори
(около 1470) – прозаической обработки древних кельтских сказаний о короле
Артуре, – в XVI веке создается большое число крупных литературных
произведений. За первыми поэтическими опытами Уайата и Сэрри следует эпос
“The Faerie Queene ” Эдмунда Спенсера (1552 – 1599), а в 80-х и 90-х г.г.
появдяется плеяда драматургов; величайшим из них был Уильям Шекспир (1564 –
1616). Современниками Шекспира был Кристофер Марло (1564 – 1593), Бенджамин
Джонсон (1572 – 1637), Филипп Массинджер (1583 – 1640), Франсис Бомонт
(1584 – 1616), Джон Фитчер (1579 – 1625) и многие другие. Эту эпоху
английские историки обычно называют елизаветинской, по имени королевы
Елизаветы I (годы правления 1558 – 1603).
В этот период словарный состав английского языка значительно
обогатился новыми словами, отражавшими новые явления жизни того времени.
Пополнение происходило прежде всего путем широкого использования уже
имеющихся в языке слов. Отмирание различных флексий, как в системе имен
существительных и прилагательных, так и в системе глагола, дало начало
новому способу образованию слов, так называемому корневому или
бессуффиксальному, при котором от слова, относящегося к одной части речи,
например, от существительного, образуется новое слово, относящееся к другой
части речи, например, глагол, без помощи каких-либо аффиксов и без какого-
либо изменения звукового состава основы. Новое слово получает затем
грамматическое оформление, свойственное той части речи, к которой оно
принадлежит, например, начинает спрягаться как глагол. При
немногочисленности формообразующих суффиксов (окончаний) и при одинаковом
звучании некоторых из них (например, -(e)s множественного числа
существительных и -(e)s 3-го лица единственного числа настоящего времени
глагола) отдельные формы нового слова по своему звуковому составу совпадают
с отдельными формами старого слова, но грамматическое значение совершенно
различно. Такие формы называются омонимичными. Так, например, формы общего
падежа единственного числа имени существительного и форма инфинитива
глагола называются омонимичными:
a hand – рука (существительное)
to hand – вручать (глагол)
a comb – гребень (существительное)
to comb – чесать (глагол)
Появился и еще один новый бессуффиксальный способ словообразования,
при котором слова, принадлежащие к разным частям речи, различались по месту
ударения: существительные имели ударения на первом слоге основы, а глаголы
– на последнем. В результате возникли такие пары слов как:
существительное increase [‘inkri:s] и глагол increase [in’kri:s]
существительное export [‘ekspo:t] и глагол export [eks’po:t]
существительное present [‘prezent] и глагол increase [pri’zent]
Новые слова образовались также путем словопроизводства – с помощью
аффиксов – и путем словосложения.
С другой стороны, многообразные связи с различными народами Европы,
ознакомление с туземными племенами Южной и Северной Америки, а также широко
распространившееся изучение латинского и греческого языков обогатили
словарный запас английского языка множеством заимствований. Особенно много
слов в XVI в. было заимствовано из латинского языка.
Создание литературного английского языка привело к постепенному
установлению единой для всей страны орфографии, что было очень сложной
задачей, поскольку между произношением и написанием уже тогда существовали
серьезные расхождения, одни и те же слова звучали по-разному в разных
областях, а на письме изображались самыми различными способами (например,
слово “книга” писалось booke, boke, boc, bocke, bock, book).
На устанавливавшуюся орфографическую норму повлияло, кроме того,
увлечение латинским языком. Написание целого ряда слов было изменено, чтобы
показать близость английского языка к латинскому, считавшемуся верхом
совершенства. В эти слова были введены новые буквы, не выражавшие никаких
реально произносимых звуков, но внешне, графически приближавшие английское
слово к соответствующему слову латинского языка. В результате, естественно,
графическое оформление слов сильно разошлось с их звуковым составом. В
качестве примера можно называть заимствованные из латыни еще в
древнеанглийский период слово “школа”, писавшееся до XV в. scole, в которое
была введена буква h для внешнего приближения его к латинскому schola; и до
сих пор англичане пишут school. В слово island – “остров” буква s была
введена по ошибочному сопоставлению с латинским isula – “остров”, словом
совершенно иного этимологического состава.
Развитие английского национального языка, потребность в единообразной
произносительной норме, понятной для всех носителей этого языка, и
значительный разнобой в отношении произношения и орфографии вызвали уже в
XVI в. появление работ,, посвященных вопросам произношения и орфографии
английского языка, а также его грамматических особенностей. Самым ранним по
времени был трактат Солсбери (Salesbury), написанный в 1547 году.
Хотя показания, даваемые орфоэпистами рассматриваемого периода, полны
всяких противоречий, а подчас и настоящих ошибок, тем не менее, сам факт
появления их работ говорит о пробуждении лингвистической мысли и о
стремлении осознать ту норму английского национального языка, которая тогда
уже до некоторой степени сложилась.
Жанр письма. “Открытое” письмо
Когда перечисляют жанры, созданные античной литературой и
унаследованные европейской литературой нового времени обычно называют эпос,
лирику, трагедию и комедию, историческую, ораторскую и философскую прозу, и
очень редко вспоминают о еще одном жанре. Этот жанр – письмо.
В наше время письмо по существу находится за пределами литературы.
Когда пишут письма, забота о художественности стоит обычно на последнем
месте и получаются произведения, интересные и важные для пишущего и для
получателя, но более ни для кого. Даже письма Толстого или Чехова
представляют для нас скорее исторический и биографический, чем
художественный интерес. Исключение представляет лишь одна сравнительно
небольшая группа писем. Это так называемы “открытые письма” – те, которые
публикуются в печати, обсуждаются, вызывают отклики и будучи обращенными к
конкретному адресату, становятся в то же время фактом общественной и
литературной жизни. Например, в античности все письма были “открытыми”. Это
не значит, что они предназначались для немедленного широкого опубликования;
но это значит, что человек, который писал письмо другу, твердо знал, что
его письмо прочтет не только адресат, но и другие его друзья, а многие из
них перепишут письмо для себя и покажут собственным друзьям, и так далее, и
поэтому он заботился о легкости изложения и красоте слога не менее, чем
если бы писал речь или трактат. А потом также письма собирались – иногда
самим автором, иногда его корреспондентами и поклонниками – и издавались
отдельными книгами к сведению всех любителей изящной словесности.
Было достаточно также и таких писем, какие мы пишем сейчас: коротких,
деловых, небрежных, написанных для того, чтобы их прочли, приняли к
сведению и забыли.
А откуда же возникло слово «эпистолярный»? Ответ прост: «письмо» по-
гречески – «эпистола», «литература писем» – «эпистолография». Значит,
эпистолярный жанр – это жанр письма.
Античные теории эпистолярного стиля
Эпистолярная литература охватывает большое число памятников разных
эпох, разных авторов и разного содержания от подлинной переписки частных
лиц до посланий, обращенных к широкому читателю. Форма письма, удобная для
выражения внутреннего мира человека, охотно использовалась как чистая
условность в сочетаниях биографического, этического и дидактического
характера, а в поздние времена античности, когда “малые формы” стали
особенно популярны, возник даже жанр беллетристического, фиктивного письма,
вполне независимый от реальной переписки и сближающийся с жанром античного
романа.
Писание писем подчинялось четким стилистическим нормам, разработанным
риторикой, и принадлежала таким образом области словесного искусства.
Первоначальной сферой, в которой письмо из обиходной переписки превращалось
в произведение художественной прозы, были публицистика и дидактика. Именно
к этому роду относятся древнейшие дошедшие до нас образцы греческой
эпистолографии – письма Исакрита, Платона, Аристотеля. Письма Исакрита и
Платона непосредственно связаны с политической теорией их авторов и
общественными событиями времени; письма Аристотеля возникли из потребности
его школы и после его смерти бережно хранились учениками как
наставительная литература. Письма Аристотеля содержат ряд философских
рассуждений на тему нравственности и искусства государственного управления.
Наиболее законченную форму поучительная эпистолография получила в школе
Эпикура. Все философские учения Эпикура о физическом мире и о нравственном
состоянии человека представлены в трех больших письмах к Герадоту, Пифоклу
и Менекею. Постепенно письмо выходит за рамки реальной переписки и делается
условной формой философской проповеди и научного трактата. Поучительные
письма продолжали традицию научной литературы диалогов и с течением времени
приобретали все более и более “фактографический” характер сухого описания.
Письма на этические темы, напротив, подчинялись влиянию риторики и как бы
брали на себя функции ораторского искусства. Тон интимной переписки служит
в них формой эмоционального обращения к широкому кругу писателей.
Риторика систематизировала правила для всех форм речи и создавало
штампы для поведения человека и изображения ситуаций. В учебные дисциплины
риторики входило даже составление писем на заданные темы и от имени
заданных лиц. Такая практика эпистолярного сочинительства привела к
рождению целой литературы фиктивных писем.
Следствием подобной формализации была теория специфического
эпистолярного стиля, касавшаяся слога и содержания тех подлинных писем,
которые служили заменой устного общения. Грамматик Артемон назвал их
“половиной диалога”, т.е. диалогом без собеседника, потребовав от них
стилистического сходства с диалогом. Постепенно риторика выработала ряд
схематических требований, благодаря которым письмо превращалось в
самостоятельный вид словесного мастерства, отличающийся и от устного
разговора – своей стилистической отделкой и от публичной ораторской речи –
своей краткостью и относительной простотой, и от научной прозы –
эмоциональным фамильярным тоном, чуждым отвлеченному логизированию. Свою
специфику письмо получило в интимно интонации, соответствующей характеру
адресата.
О том, как переписывались между собой жители эллинистического мира по
обычным житейским поводам, можно судить по тем письмам царей, должностных
чиновников и частных лиц, которые дошли до нас в египетских папирусах.
Тематика этой переписки всегда конкретна: Птолемей II (258 г. до н.э.)
пишет министру Аполлонию о фискальных процессах; Птолемей V Эпифан (188 г.
до н.э.) обещает командиру гарнизона на острове Фере наделить солдат
землей; строитель канала требует денег для дальнейшего проведения работ;
крестьянин сообщает, что его урожай погиб от наводнения и просит у друга
помощи; сын приглашает отца приехать на праздник и представить его царю;
мать радуется тому, что сын учится египетской грамоте, что он сможет потом
обучать детей врача и будет обеспечен в старости. Содержание и композиция
этих писем подчинены определенному шаблону: в них говорится о самом
необходимом, сжато, коротко. Начало и конец письма пишутся по трафарету.
Письмо начинается с имени автора, затем стоит имя адресата, потом уже
приветствие, осведомление о здоровье и благополучии. Заканчивается письмо
поклонами и пожеланием счастья и здоровья.
Но в этих устойчивых формулах допускались варианты. Так, например, в
письмах к высокопоставленным лицам имя адресата ставилось на первом месте.
Позволялось приукрашивать письма выражениями вежливости, делать их более
сердечными, или, наоборот более сухими. Шаблонность формул вела к шаблону
интонаций. Часто письмо не только писалось, но составлялось писцом по
заказу. Для ведения деловой переписки существовала особая должность
чиновника царской, а затем императорской канцелярии, и ее нередко занимали
риторы. Риторика не преминула и тут ввести систематизацию, выделить главные
типы писем и предложить своего рода схему писем на все случаи жизни. Письма
разделялись на типы (дружеский, иронический, рекомендательный, хвалебный и
т.п.), и для каждого из них устанавливается трафарет.
Выделение писем происходило по двадцать одному типу писем. В наше
время нет удобного образца эпистолярной формы. Свое название каждый тип
писем получает в зависимости от основной мысли письма.
Итак, типы:
1. Дружеский: кажется что друг пишет другу. При этом не всегда пишут
настоящие друзья. Часто высокопоставленные лица по каким-либо причинам
находят нужным писать дружеские письма своим подчиненным и друг другу,
таковы письма полководцев, правителей.
2. Рекомендательные: когда мы пишем в пользу кого-нибудь другого,
присовокупляя похвалу и добавляя новые дотоле неизвестные сведения.
3. Пренебрежительный: когда кто-нибудь делает вид, что не считает себя
униженным.
4. Упрекающий: когда того кому мы раньше оказали благодеяние, мы с жалобами
упрекаем за его поступки.
5. Утешительный: когда пишут тем кто огорчен каким-либо несчастьем.
6. Порицающий: когда с упреком пишут о прошлых поступках.
7. Вразумляющий: когда “влагают” разум и поучают тому, что следует и чего
не следует делать.
8. Угрожающий: когда мы хотим нагнать сильный страх за совершенные или
замышляемые поступки.
9. Хулительный: когда мы заявляем, что характер у такого-то дурен, а
поступок его отвратителен.
10. Хвалебный: когда мы одобряем чей-то поступок или замысел.
11. Совещательный: когда побуждаем к чему-нибудь, либо отговариваем от чего-
то, предлагая свое собственное мнение.
12. Просительный: заключается в просьбах, требованиях и так называемых
уговорах, например, с просьбой о прощении.
13. Вопросительный: когда задавая вопрос, просим ответа.
14. Ответный: когда даем ответ на вопрос.
15. Иносказательный: когда хотим быть понятыми только тем лицом, кому мы
пишем, и для этого ведем речь якобы о другом деле.
16. Объяснительный: когда мы указываем причины, по которым что-либо не
произошло или произойдет.
17. Обвинительный: заключается в порицании за какие-нибудь неблаговидные
поступки.
18. Защитительный: когда обвинителю предлагаются доводы, доказывающие
невиновность.
19. Поздравительный: когда пишем кому-нибудь, разделяя радость по поводу
великих и неожиданных событий.
20. Иронический: когда называем вещи наоборот и плохих именуем хорошими.
21. Благодарственный: когда хотят сказать благодетелю, что о его
благодеянии помнят.
Конечно же необязательно письму соответствовать только одному типу,
гораздо чаще встречаются письма, объединяющие сразу несколько типов.
Создатель литературного латинского языка, Цицерон придает эпистолярной
форме законченную стилистическую отделку.
Он вводит троякую классификацию писем: по их тону – на интимные и
предназначенные для публичных чтений; по отношению автора письма к
адресату – на официальные и личные; по содержанию – на простые
уведомления, на дружеские, шутливые и не строгие, серьезные и грустные.
Эпистолярное наследие самого Цицерона огромно: до нас дошло около 800 его
писем.
В 1 в. н.э. черты литературной условности получают дальнейшее развитие
в римской эпистолографии: письмо начинает жить самостоятельно, независимо
от реального повода написания его автором и получения адресатом. В
греческой литературе эпохи античности, которая получила название второй,
или новой, софистики. Это направление родилось во II в. н.э. Эпистолярная
литература периода второй софистики хронологически и тематически делятся
на две группы. Первая группа – эпистолография конца II – начала III в.в.
н.э., включающая в себя главным образом фиктивные литературные письма
(Элион, Алкифрон, Филострат). Вторая группа - эпистолография IV – V в.в.
н.э., в основном это подлинная переписка литературно образованной
верхушки общества (Юлиан, Либаний, Симмах). В фиктивных литературных
письмах эпистолярная форма открыто выступает как чисто художественный
прием. Литературное воспроизведение взаимной переписки нескольких лиц
дает возможность воссоздать не только характер и настроение, но и
определенную ситуацию – так возникают зачатки эпистолярного романа (!).
Эллинистическая стилистика (трактат “О слоге”) относило письмо к
литературе “простого” стиля, - в полном соответствии с этим требованием
жанр литературных писем периода второй софистики приспосабливался к
изображению бытовой тематики.
Эпистолярная теория римской риторической школы известна нам по
риторике Юлия Виктора (IV н.э.). Риторика Юлия Виктора предъявляет к
эпистолярной литературе требования ясности, краткости, но в отличие от
приводившихся выше греческих наставлений, ориентирует читателя на
соответствие характеру адресата, что и заставляет думать, что в основе
этого раздела лежит древний источник, основывающийся на опыте реальной,
непосредственной переписки, в которой конкретное воздействие письма на
адресата имело первостепенное значение. Вот отрывок текста Юлия Виктора.
О письмах.
К письмам приложимы многие требования, предъявляемые к речам. Письма
бывают двоякого рода: деловые и дружеские. Деловые посвящаются делу
хлопотному и важному. Достоинства такого рода писем – это и вескость мысли,
и словесная ясность, и блеск фигур, да и все правила ораторского искусства.
В дружеских письмах надо прежде всего соблюдать краткость. Пусть и сами
мысли в нем будут не растянуты, но пусть от сокращения не ощущается
недостатка ни в одном слове… Нужно чтобы в письмах сквозила ясность, если
только эта неумышленно тайные письма, которые впрочем, должны быть неясны
только для посторонних, а для тех кому они посылаются, в них все должно
быть полностью ясно.
Филострат о форме писем.
Разнообразные оттенки и многочисленные разновидности писем, поэтому
тот, кто желает писать их, должен составлять письма не как попало, а с
великим тщанием и искусством. Лучше всего удается составить письмо тогда,
когда известно, что собой представляет письмо, о чем вообще в нем можно
говорить и на сколько видов оно распределяется. Итак, письмо – это
письменная беседа отсутствующего к отсутствующим, преследующая какую-то
полезную цель. Письмо распределяется на много разных видов, наименование
которых указывает на стиль писем.
Сама эпистолярная форма литературы продолжает оставаться очень
популярной. Подводя итоги, мы можем до некоторой степени определить место
эпистолографии в ряду литературных жанров. В письмо вносится новый элемент
вымысла и развлекательных деталей, перестраивается вся композиция ситуации.
Итак, мы видим, что античные и современные письма имеют как сходные,
так и отличные черты. Если античным письмам характерна некоторая
шаблонность, то современные письма обладают большей свободой. Хотя, нужно
отметить, что такие обязательные реквизиты как приветствие, имена адресата
и отправителя и дата дошли до нас. Они несколько видоизменились, но все же
постоянны.
Дружеское письмо. Его особенности.
Дружеское письмо определяется нами как неофициальное персональное
опосредованное общение лиц (автора и адресата), характеризующиеся
достаточной содержательной свободой, наличием ритуальных эпистолярных
элементов (обращение, подпись, а также дата, место написания),
ориентированное, как правило, на получение ответа или само являющееся
ответом. Для дружеского письма существенное значение имеет постоянное
ощущение автором письма личности адресата, характерны доверительные
отношения между корреспондентами.
В настоящее время в лингвистике и в литературоведении вопросы жанра
стали вновь актуальны. По замечанию Т.В. Шмелевой[3],жанр-понятие
семиотическое, относящееся к семиотике жизни, но прежде всего «жанр –
понятие общефилологическое…» В работах лингвистов речевой жанр, во-первых,
характеризуется стилистической неоднородностью, во-вторых, как правило,
оказывается закрепленным все же не за целым текстом, а за частью целого.
Проблематика жанра текста, как подчеркивал Н.С Бобенко[4],
ориентированна прежде всего на коммуникативно-ситуативные, речепорождающие
и деятельные аспекты современной лингвопрагматики, но в ее довольно
умеренном варианте, который позволяет сохранить прочные связи данной
проблематики с теорией функциональных стилей, функциональных стилистических
систем языка, низкий уровень которых образует жанры текста.
Одной из характерных особенностей дружеского письма является его
стилистическая неоднородность, то есть в стилистическом отношении данный
тип письма представляет собой синтуированный, синкретический тип письма.
В понимании жанра нам представляется убедительной точкой зрения
лингвистов, подчеркивающих, что жанр имеет набор признаков и выполняет
классификационную функцию. Как известно, имеются признаки, присущие всем
типам текста: общие закономерности, как связанность, целостность,
члененность, информативность. В процессе исследования были выявлены
следующие характерные признаки текста дружеского письма: 1) наличие
обмиаторной реализации коммуникативно-прагматической оси «Я–ты»; 2)
диалогизация; 3) политематичность; 4) полифункционёальность; 5) синтез
элементов различных функциональных стилей; 6) отражение особенностей
речевого этикета; 7) специфическая структура, формализованная границами,
фиксирующими начало и конец письма. Названные признаки являются
постоянными, обязательными для данного типа писем и составляют его
структурно-семантические особенности. Эти признаки являются ИНТЕГРАЛЬНЫМИ,
по отношениюРк дружеским письмам при всем их многообразии и вариантности и
в то же время ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫМИ, отличающими дружеское письмо от других
типов писем, то есть данные признаки выполняют классификационную
функцию.РСказанное позволяет считать выделенные признаки для текста
дружеского письма жанрообразующими и классифицировать дружеское письмо в
качестве эпистолярного жанра. Кратко рассмотрим.
1) наличие обмиаторной реализации коммуникативно-прагматической оси «Я –
ты»: Присутствие автора и адресата вРдружеском письме закрепляется прежде
всего обращением и подписью, которые, как правило, являются обязательными
эпистолярными элементами и определяют границы письма: фиксируют его
начало и конец. Реализации коммуникативно-прагматической оси «Я – ты»
проявляется не только в выборе адресатных обращений и подписей, но и в
выборе синтаксических, лексических средств, в использовании графических
средств, в особом членении текста на абзацы, т.е. в организации
эпистолярного текста в целом.
2) Диалогизация – под ней понимается «двуналичие», то есть речи творчества
двоих, поскольку дружественное письмо ориентировано на получение ответа
или самой является ответом. Реализуется прежде всего синтаксическими
средствами, в большей степени направленными на адресата: обращениями,
вопросительными и побудительными высказываниями, а также
повествовательными, содержащими ’установку’ на ответ; вводными
конструкциями, конструкциями с личными местоимениями 2 лица, подписями.
3) Характерной особенностью дружеского письма является его
политематичность, то есть в письмах сфера общения тематически не
ограничена. Наряду с автобиографизмом, темами бытового характера в
письмах обсуждаются общеполитической жизни, науки и искусства.
4) Полифункциональность. При этом функция языка понимается нами как «…
роль, употребление, назначение языка в человеческом обществе». В
дружеском письме нами выделяются следующие функции: коммуникативная
(функция общения), когнитивная (информативная, функция сообщения),
экспрессивно-эмоциональная (функция самовыражения и выражения чувств и
эмоций), метаязыковая (функция описания языка в терминах самого языка), а
также фатическая (контактоустанавливающая) и прагматическая (функция
воздействия) как частные, производные коммуникативной службы.
В стилистическом отношении дружеское письмо представляет собой синтез
различных функциональных стилей, что обусловлено такими признаками
дружеского письма, как политематичность и полифункциональность.
При рассмотрении письма, определении его стилистической принадлежности
необходимо учитывать социальный статус корреспондентов, уровень их речевой
и общей культуры. В дружеском письме обнаруживаются элементы стиля
художественной литературы (1), научного стиля (2),публицистического (3),
разговорного (4).
В функционально-стилистическом аспекте целесообразно выделить следующие
типы писем: 1) официально-деловые (документы делового общения: переписка
между организациями или организацией и частным лицом; письма юридические,
коммерческие и т.д.); 2) научные (проффесионально ориентированные:
переписка ученых, связанных не дружескими, а главным образом научными
интересами; например, лингвистические письма, философские); 3)
публицистические (письма в редакции газет, “открытые” письма); 4)
художественные (как факт художественной литературы); 5) бытовые
(ограниченные сферой бытового общения); дружеские письма.
С нашей точки зрения, основанием для выделения данных типов писем
являются те же экстралингвистические факторы, что и при классификации
функциональных стилей. При этом главным экстралингвистическим фактором
также является сфера общественной деятельности. Названные типы писем, кроме
дружеского, функционируют в русле соответствующих стилей, имеют
соответствующие экстралингвистические и особенно лингвистические признаки и
могут рассматриваться в качестве жанра соответствующего функционального
стиля.
Характерные признаки дружественного письма существенно отличают данный
тип письма от других писем. Так, признак наличия облигаторной реализации
коммуникативно-прагматической оси «Я – ты» не характерен для
публицистического, художественного типов писем, поскольку они предназначены
автором для публикации и, следовательно, ориентированы на полуадресата.
Неофицальность общения не характерна для делового, научного,
публицистического типов писем.
Диалогизация, хотя и может иметь место в различных письмах, однако ее
реализация в дружеском письме существенно отличается от реализации в других
типах писем.
Такие характерные признаки дружеского письма, как политематичность,
полифункциональность, синтез элементов различных функциональных стилей, не
свойственны деловому, научному, публицистическому, бытовому письмам,
поскольку, как мы уже отмечали, данные типы писем ограничены сферой общения
и функционируют в русле соответствующих функциональных стилей.
Художественное письмо имитирует дружеское, причем иногда создает иллюзию
действительного письма. Однако, отличительные особенности данных типов
писем являются более существенными, чем их сходство, что позволяет считать
дружеское письмо и художественное различными типами писем.
XV в. – век расцвета частной переписки
В XV в. в Англии получает широкое распространение частная переписка и
далее расцветает эпистолярный прозаический жанр. От этого времени до нас
дошел ряд интереснейших семейных архивов. Таковы письма семьи Пастон
(Paston, 1421 – 1509), письма и бумаги семьи Сели (Cely, 1475 – 1488),
письма семьи Стонор (Stonor, 1420 – 1482, изданы в 1919 г.) частная
переписка Джона Шиллингфорда (Shillingford, 1447 – 1450), мэра города
Эксетера в Девоншире.
Письма Джона Щилллингфорда, как и письма семьи Пастон, являются самыми
ранними образцами частной переписки. Стиль их, возможно, был приближен к
разговорной речи. Его письма являются сообщениями о развитии спора между
уважаемой юрисдикцей мэра и корпорации с одной стороны и церкви – с другой.
А теперь рассмотрим поподобнее отрывок письма Draft Leterот 24 мая, 1448.
“The morun be tyme y came to my lord, and haddle hym at right godd short
leysor; to wham y recommended you all to hym yn the best maner that y
coude, thankyng hym of his gode lordship, & praying contynyance at this
time specialy, and to helpe that we myght have a gode ende by doyng after
the kynges commaundement, for elle we most to a trial, and that were
harde. He seide, “God hit forbede, than sholde ye never lovve, and that
were pyty” and he seide he woll speke with the Chif Justise Fortescu, and
pen another rule, &c. Y thanked hym and seide, “My lord, they take grete
boldenesse of ij thynges, oon of truste of the Shirf, another apon the
lawe, y truste to Gode other wyse than they shall funde hit”. Also y seide
to my lord that we hadde be yn debate by dyvers tymes, almost by tyme of
viijxx yere, and that y coude never knowe fynde
|
