Ф И Н А Н С О В А Я А К А Д Е М И Я
При Правительстве Российской Федерации
Кафедра права
К У Р С О В А Я Р А Б О Т А
На тему: Правовой статус ценной бумаги
Выполнил: студент
гр. ВКФ 3-4 Сурков А.А.
Научный руководитель:
асс. Бандорин Л.Е.
Москва 1998 г.
План
1. Правовые основы 3
2. История появления и развития ценных бумаг 4
3. Российская «классическая» теория ценных бумаг 8
4. Права по ценной бумаге 10
5. Есть ли необходимость в сертификате? 13
6. Особенности ордерных бумаг 16
7. Виндикационные иски 18
8. Депонирование 19
9. Является ли ценная бумага документом? 20
10. Зарубежный опыт 23
11. Является ли ценная бумага совокупностью прав? 27
12. Выводы 30
Список законодательных актов 32
Список литературы 33
1. Правовые основы
В российской теории гражданского права преобладает концепция, которую
условно можно назвать «документарной»[1].
Согласно ей ценная бумага — это «документ, удостоверяющий имущественное
право, которое может быть осуществлено или передано только при предъявлении
(передаче) подлинника этого документа». Необходимым признаком такого
документа является его материальность, т.е. существование на бумажном
носителе.
При этом ценная бумага является признанным объектом вещных прав, вещью.
Именно материальность носителя информации о закрепленных ценной бумагой
правах (бумажного документа) позволяет отнести ее к вещам. Объекты
гражданского оборота, не имеющие материальной формы (имеются в виду
бездокументарные ценные бумаги), не могут считаться вещами вообще и ценными
бумагами, в частности.
Двойной характер ценных бумаг предполагает отличие права на ценную
бумагу как на вещь и права по ценной бумаге. При этом одно право следует из
другого. Эта взаимозависимость имеет практическое значение в двух аспектах.
Первый: «невозможность несовпадения лица — собственника бумаги с лицом,
управомоченным по ней». Второй «выражается в невозможности передачи права
на бумагу без права из бумаги или права из бумаги без права на бумагу».
Данная концепция относится к классической теории ценных бумаг. Базовые
тезисы этой концепции («ценная бумага — документ» и «ценная бумага — вещь»)
закреплены действующим законодательством (ст. 142 и 128 ГК РФ). Однако
закрепленное в ст. 142 ГК РФ определение ценной бумаги (как документа)
вызывает многочисленные противоречия юридического свойства. Это затрудняет
практическую реализацию ряда важнейших гражданско-правовых норм.
В какой же степени легальное определение ценных бумаг соответствует
современным способам функционирования этих объектов в гражданском обороте и
в чем проявляется двойственность природы всех ценных бумаг?
Не смотря на несовершенство «документарных» воззрений попытки их научно
обоснованного анализа (а тем более — критики) стали предприниматься у нас
лишь в самое последнее время. Сначала появились публикации, где
неприемлемость легального определения ценной бумаги упоминалась как нечто
само собой разумеющееся. И это понятно. Ведь оппонентами сторонников
«документарной» теории в первую очередь выступили практики рынка ценных
бумаг. Именно они раньше всех столкнулись с противоречиями, заложенными в
законодательной формулировке, и в качестве альтернативы предложили
определение ценной бумаги непосредственно через права.
Но произвольно отвергать или игнорировать какие-либо нормы закона никто
не вправе. Только глубокие теоретические обобщения на основе научного
анализа могут послужить базой для реформирования института ценных бумаг.
«Документарная» теория ценных бумаг не могла бы получить такого
признания, если бы тому не было глубинных причин.
Содержащиеся в действующем российском законодательстве и господствующие
в доктрине общие установления о ценных бумагах в большинстве своем являются
воплощением классической теории ценных бумаг. Один из важнейших ее аспектов
исторически связан с поиском места ценных бумаг в системе объектов
гражданского оборота.
2. История появления и развития ценных бумаг
Всемирный процесс, развития имущественного обращения вызвал активизацию
коммерческого использования гражданских прав. Наиболее удобный способ
повышения обращаемости прав — оформление их с помощью специальных
документов, получивших название ценных бумаг.
Первоначально под ценной бумагой подразумевался не самостоятельный
объект гражданского оборота (таким объектом по-прежнему оставались сами
имущественные права), а документ, понимаемый исключительно как способ
удостоверения и передачи прав. Специфика заключалась в том, что права,
оформленные таким документом, осуществлялись и передавались в особом,
обычно упрощенном порядке.
С появлением ценных бумаг облегчилось удостоверение принадлежности прав
определенному субъекту (легитимация). Легитимация с помощью ценной бумаги
должна осуществляться исключительно формальными способами, что обязывает не
принимать во внимание какие-либо иные, даже порочащие обладателя бумаги
обстоятельства (в этом заключается свойство публичной достоверности ценной
бумаги). Должник по ценной бумаге не вправе проверять, является ли его
кредитором лицо, требующее исполнения. Чтобы освободиться от обязанности по
ценной бумаге, должник должен совершить исполнение тому, кто отвечает
официально установленным формальным признакам.
Так, правомочия по предъявительской ценной бумаге принадлежали
фактическому ее обладателю, а правомочия по именной и ордерной ценным
бумагам — обладателю соответствующего документа с указанием владельца в
качестве первого приобретателя либо индоссата (первоначально именные
бумаги, как правило, могли передаваться с помощью индоссаментов на общих
основаниях с ордерными бумагами). Поэтому для передачи прав нужно было лишь
выполнить процедуру, необходимую и достаточную для дальнейшей легитимации
приобретателя прав перед должником по ценной бумаге. Такая передача могла
осуществляться путем простого вручения документа (ценной бумаги с
индоссаментом или без такового) приобретателю прав.
Из-за указанной специфики правоотношения по ценным бумагам долгое время
имели совершенно особый режим правового регулирования. Но для участников
развивающегося торгового оборота традиционные вещные конструкции были более
привычны, понятны и удобны. Поэтому «бестелесным» по своей природе объектам
(правам, удостоверенным ценными бумагами) суждено было стать объектами
купли-продажи, хранения, залога и других рыночных операций наравне с вещами
«телесными».
Отнести ценные бумаги к движимым вещам стало возможным в силу наличия
следующих условий:
• во-первых, ценные бумаги удостоверяли преимущественно права на
получение материальных ценностей — вещей в узком смысле слова или денег;
• во-вторых, ценные бумаги сами существовали в виде материальных
объектов (бумажных документов);
• в-третьих, между ценными бумагами и удостоверяемыми ими
правами существовала тесная взаимосвязь;
• в-четвертых, связь эта носила такой характер, что способ передачи
прав, удостоверенных ценной бумагой, имел очевидное сходство с одним
способов передачи вещных прав (и то и другое может осуществляться путем
вручения материального предмета — документа иди вещи соответственно).
Наконец, сами ценные бумаги провозглашены объектами имущественного
оборота, вещами. Это юридическое допущение позволило придать операциям по
передаче гражданских прав, удостоверенных ценными бумагами, форму, принятую
для сделок с вещами. Тем самым создалась возможность использования
традиционных процедур, а регулирование имущественного обращения стало более
универсальным.
Отнесение ценных бумаг к движимым вещам не означает возможности
применения к ним всех норм о вещах.
Сходство между ценными бумагами и вещами никогда не было полным и
всегда носило внешний характер. Ценные бумаги подчиняются особому правовому
режиму. Даже при отсутствии специальных норм повсеместно действует правило:
нормы о вещах применяются к ценным бумагам только по возможности, т.е. там,
где это не противоречит их специфическим статусам, обусловленным
обязательственно-правовой природой данных объектов.
«Ценные бумаги-документы» были трансформированы в «ценные бумаги-вещи»
искусственно. Когда это произошло, термин «бумаги» перестал адекватно
отражать сущность ценных бумаг, так как, став самостоятельными объектами
гражданского оборота, они перестали быть просто бумагами.
Необходимость придания имущественным отношениям большей динамики
вызвала появление правовых конструкций, которые, позволили включить права и
имущественный оборот наподобие реальных вещей. Для обозначения этого
явления обычно используют выражение «право овеществляется в бумаге» или
аналогичные ему по смыслу. Но, по словам М. М. Агаркова, «этой формуле
нельзя придавать значение большее, чем образному выражению... не
обладающему той степенью точности, которая необходима в юридических
построениях»[2].
Только непониманием этого можно объяснить попытки установить
зависимость между вещным правом на ценную бумагу и правом по ценной бумаге.
Такие права если и зависят от ценной бумаги, то только от ценной бумаги в
узком смысле слова, т.е. от документа. Тем не менее тот факт, что переход
прав по ценной бумаге в некоторых случаях осуществляется путем физической
передачи соответствующего документа, вводит некоторых в заблуждение
относительно природы ценных бумаг вообще.
Так или иначе, но отнесение ценных бумаг к вещам автоматически повлекло
за собой ряд последствий. Распространение на ценные бумаги норм вещного
права позволило увеличить надежность правоотношений по ценным бумагам. Их
владельцы получили защиту своих прав наравне с владельцами движимых вещей,
в том числе защиту незаконного добросовестного владения ценными бумагами от
притязаний со стороны их собственника. Такое усиление гарантий и повышение
стабильности прав субъектов гражданских правоотношений способствовало
ускорению имущественного оборота.
3. Российская «классическая» теория ценных бумаг
На формирование российской теории ценных бумаг существенно повлиял
национальный фактор.
Теория ценных бумаг сформировалась в России на рубеже XIX— XX вв., не
успев сложиться в качестве законченной и логичной системы.
Повышенное внимание уделялось изучению предъявительских ценных бумаг и
некоторых разновидностей ордерных. Публикации того времени в основном
посвящались бумагам на предъявителя, а также векселям и чекам (последние,
как правило, не рассматривались в контексте общей теории ценных бумаг).
Предъявительские ценные бумаги много раз становились предметом научных
исследований. Анализировалось происхождение, особенности правового статуса
и места этих бумаг в гражданском обороте. Именно в них наиболее полно и
технически просто воплотилась идея повышения оборотоспособности гражданских
прав. Но эти преимущества обусловлены спецификой предъявительских ценных
бумаг по сравнению с бумагами прочих разновидностей.
Родовые свойства именных и ордерных ценных бумаг обычно обсуждались
поверхностно и лишь в целях отграничения их от бумаг на предъявителя.
Ордерные и именные бумаги зачастую относили к одной группе «приказных»
ценных бумаг. Некоторые авторы отмечали особенности статуса именных бумаг
(вплоть до отказа признавать их ценными бумагами вообще). Но в
дореволюционной России существовал порядок передачи именных ценных бумаг по
индоссаменту, что сближало их с ордерными.
Важное значение имел и еще один факт. Во времена формирования
российской (и современной ей зарубежной) классической теории ценных бумаг
еще не было известно о тех возможностях, которые позднее появятся: фиксации
информации на магнитных носителях и обмене ею по компьютерным сетям, в том
числе при совершении операций с ценными бумагами.
Когда в начале века в нашей стране резко сузилась сфера рыночных
отношений, теория ценных бумаг была лишена практической базы и вскоре
перестала развиваться. Последователям российской классической теории ценных
бумаг в наследство достались, выводы, сделанные на основе изучения ценных
бумаг, передаваемых простым вручением либо по индоссаменту. Иные способы
хранения и передачи информации, кроме как с использованием бумажных
носителей, не были известны.
Российская классическая теория ценных бумаг осталась в некотором смысле
«недоразвитой». Содержащиеся в ней обобщения зачастую не имеют
универсального значения, поэтому использование ее в первозданном виде
сейчас практически невозможно. С «классических» позиций типичной ценной
бумагой выглядит разве что бумага на предъявителя. А в отношении
современных именных ценных бумаг ранее выявленные закономерности действуют
с большим количеством оговорок и исключений.
Что же представляют собой ценные бумаги не в теоретико-юридическом, а в
прикладном смысле? Какова природа объектов, непосредственно представляющих
ценные бумаги в обороте в качестве вещей? Эта проблема до сих тор не решена
ни законодательно, ни в теории.
Нужно выяснить, насколько обоснованна «документарная» точка зрения на
ценные бумаги. Верно ли, говоря о ценных бумагах как объектах
имущественного обращения, подразумевать документы?
Необходимо проанализировать роль документов для некоторых случаев
удостоверения, передачи и осуществления прав по ценным бумагам, имея в
виду, что значение ценных бумаг для гражданского оборота (полезное свойство
ценных бумаг как вещей) заключается именно в способности удостоверять
имущественные и некоторые иные права, а также обеспечивать возможность их
обращения.
4. Права по ценой бумаге
Согласно ч. 1 ст. 145 ГК РФ права, удостоверенные именной ценной
бумагой, могут принадлежать «названному в ценной бумаге лицу». Но одного
этого обстоятельства недостаточно. «В случае именной ценной бумаги
держатель легитимирован в качестве субъекта права, если он означен не
только в предъявленной им бумаге, но также и в книгах обязанного лица», —
писал М. М. Агарков. Поэтому, например, для легитимации какого-либо лица по
именным эмиссионным ценным бумагам (акциям и облигациям) необходимо, чтобы
идентифицирующие его признаки были внесены в учетные записи держателя
реестра владельцев ценных бумаг либо (в соответствующих случаях) в учетные
записи депозитария.
По этому поводу в абзаце 3 ст. 29 закона «О рынке ценных бумаг»
написано: «Право на именную документарную ценную бумагу переходит к
приобретателю:
• в случае учета прав приобретателя на ценные бумаги в системе ведения
реестра — с момента передачи ему сертификата ценной бумаги после внесения
приходной записи по лицевому счету приобретателя;
• в случае учета прав приобретателя на ценные бумаги у лица,
осуществляющего депозитарную деятельность, с депонированием сертификата
ценной бумаги у депозитария — с момента внесения приходной записи по счету
депо приобретателя».
Но законодатель не всегда верно оперирует понятиями «право на ценную
бумагу» и «право по ценной бумаге». В ст. 29 закона «О рынке ценных бумаг»
(абз. 4) имеется следующая норма: «Права, закрепленные эмиссионной ценной
бумагой, переходят к их приобретателю с момента перехода прав на эту ценную
бумагу». Авторы закона имели в виду необходимость защиты интересов
приобретателей ценных бумаг. Таким образом предполагалось закрепить
следующее правило: лицо, совершившее сделку по приобретению ценной бумаги,
имеет право требовать надлежащего оформления своих прав по ценной бумаге. В
связи с чем отчуждатель предъявительской ценной бумаги обязан передать
приобретателю соответствующий документ; отчуждатель именной ценной бумаги
обязан выдать передаточное распоряжение с приложением сертификата ценной
бумаги и т.д.
Но, к сожалению, сформулировано это правило было неудачно. Из
толкования данной нормы теперь следует, что права по ценной бумаге вообще
может осуществлять только лицо, имеющее право на саму ценную бумагу.
Получается, что обязанное лицо должно убедиться в наличии вещных прав на
ценную бумагу у лица, требующего по ней исполнения. Формальной легитимации
по правилам, установленным для соответствующей разновидности ценных бумаг,
оказывается недостаточно.
Такой порядок противоречил бы действующему ГК РФ, да и самой сущности
ценной бумаги. Отрицание принципа публичной достоверности лишает ценную
бумагу преимуществ таковой. Поэтому при толковании указанной нормы следует
использовать и другие положения ст. 29 закона «О рынке ценных бумаг». В той
же статье (абз. 5—8) перечислены общепризнанные правила формальной
легитимации по эмиссионным ценным бумагам. А в абз. 1—3 указано, с какими
событиями закон связывает переход прав на эмиссионные ценные бумаги (в
действительности эти правила определяют, с какого момента приобретатель
ценной бумаги получает формальную легитимацию в качестве управомоченного
лица). Поэтому под «правами на ценную бумагу» здесь следует понимать «права
по ценной бумаге». Только при таком подходе все встает на свои места.
Путаница стала возможной из-за недостаточной разработанности теории.
Отсутствует, например, единое мнение по вопросу о том, следует ли
признавать субъектом права по ценной бумаге то лицо, которое формально
имеет право на получение исполнения по ценной бумаге, не являясь субъектом
права на нее. М. М. Агарков использовал термин «формальный субъект права по
ценной бумаге» (лицо, имеющее формальную легитимацию по правилам,
установленным для соответствующей ценной бумаги) в отличие от
«материального субъекта» (собственник или субъект иного вещного права на
ценную бумагу, которому собственником предоставлено право осуществления
прав по ценной бумаге).
В ст. 145 ГК РФ «формальный» субъект именуется лицом, которому «могут
принадлежать» права по ценной бумаге. И это представляется обоснованным,
так как с точки зрения правоотношений по ценной бумаге именно такое лицо
является действительным и единственным субъектом права по ней. Никто другой
не вправе требовать от должника исполнения. Действующим законодательством
риски по ценным бумагам распределены таким образом, что исполнение
обязанности по ценной бумаге лицу, отвечающему установленным формальным
признакам, освобождает должника от ответственности, даже если это лицо не
имело прав на ценную бумагу. А законный владелец, желая получить, например,
дивиденды, может только предъявить получившему их незаконному владельцу иск
о возврате неосновательного обогащения (ст. 1102 ГК РФ), а также о
возмещении вреда (ст. 1064 ГК РФ), но не как управомоченное ценной бумагой
лицо, а по общим правилам гражданского права (как лицо, пострадавшее в
результате нарушения его вещных прав).
В части осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам в абз. 6 ст.
29 закона «О рынке ценных бумаг» установлено следующее: «Осуществление прав
по именным документарным эмиссионным ценным бумагам производится по
предъявлении владельцем либо его доверенным лицом сертификатов этих ценных
бумаг эмитенту. При этом в случае наличия сертификатов таких ценных бумаг у
владельца необходимо совпадение имени (наименования) владельца, указанного
в сертификате, с именем (наименованием) владельца в реестре». В законе
прямо не сказано о последствиях несовпадения сведений в сертификате и в
реестре. Поэтому необходимо рассмотреть другие законодательные нормы.
5. Есть ли необходимость в сертификате?
Сертификат выдается приобретателю ценной бумаги только после внесения
записи по его лицевому счету в системе ведения реестра. Согласно абз. 6 ст.
16 закона «О рынке ценных бумаг» «владелец или номинальный держатель
именных эмиссионных ценных бумаг, выпущенных в документарной форме, может
отказаться от получения сертификата» (т.е. права по ценной бумаге могут
существовать без бумаги в собственном смысле слова). Действующее
законодательство не содержит норм, препятствующих в таких случаях
удовлетворению требований по ценным бумагам, так как личность владельца или
номинального держателя легко может быть установлена по данным реестра.
Статья 142 ГК РФ содержит специальную норму: «В случаях, предусмотренных
законом или в установленном им порядке, для осуществления и передачи прав,
удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в
специальном реестре (обычном или компьютеризованном)».
Закон «Об акционерных обществах» устанавливает, что осуществление
основных прав владельцев именных акций производится без предъявления
акционерами сертификатов акций. Списки акционеров, имеющих право на
получение дивидендов, право участия в общем собрании, а также право
требовать выкупа акций, составляются на основании данных реестра акционеров
(абз. 2 п. 4 ст. 42, абз. 1 п. 1 ст. 51 и п. 2 ст. 75 закона «Об
акционерных обществах»). Эти нормы по аналогии могли бы применяться при
реализации всех прочих прав по именным ценным бумагам акционерных обществ.
В России ныне установлено и действует правило об обязательном трансфере
(оформлении перехода прав) в реестре или в записях депозитария при каждой
передаче именных ценных бумаг. М. Агаркова пишет, что «при таком порядке
передачи бумаги допустимо не требовать от управомоченного лица предъявления
бумаги при каждом акте осуществления права, а удовлетворяться легитимацией
его на основании записи в книгах обязанного лица. Ни интересы должника, ни
интересы третьих лиц в этом случае страдать не могут, так как трансферт
производится не на основании требования приобретателя, а по заявлению
отчуждателя". Следовательно, сертификат не всегда необходим для
осуществления прав по именным ценным бумагам.
Даже обладая сертификатом, собственник именных ценных бумаг не
гарантирован от появления конкурирующих притязаний по тем же ценным
бумагам. Иначе говоря, владеть сертификатом может одно лицо, а значиться в
реестре в качестве «зарегистрированного владельца» (и также владеть
сертификатом) может кто-то другой. Это возможно при использовании
подложного передаточного распоряжения злоупотреблений со стороны
реестродержателя и т.д. Здесь сертификат не будет иметь абсолютной
доказательной силы. Он может рассматриваться судом в качестве одного из
доказательств наряду с другими документами, в том числе с реестром
владельцев ценных бумаг.
В сложившейся ситуации логично допустить выдачу дубликатов взамен
утерянных сертификатов именных ценных бумаг на основании только заявления
зарегистрированного владельца (на это обращал внимание и М. Агарков,
анализируя нормы Торгового уложения Франции). Легализация этого правила
означала бы окончательное признание приоритета при установлении владельца
именных ценных бумаг за информацией, содержащейся в реестре.
Однако о возможности восстановления акций и вообще именных ценных бумаг
законодатель умалчивает. Можно предположить, что попытки решить этот вопрос
на локальном уровне могут только осложнить неопределенность статуса
незарегистрированного в реестре обладателя сертификата именной бумаги.
Законодательная норма о восстановлении именных ценных бумаг существует
только для именных облигаций акционерных
|
