Судебная реформа 1864 года - Юриспруденция - Скачать бесплатно
ВВЕДЕНИЕ
Тема этой курсовой работы «Судебная реформа 1864 года» была выбрана
мной не случайно. Сейчас, когда новое российское государство встает на ноги
и делает попытки провести разные демократические реформы, в том числе и
судебные, опыт прошлого нашей страны очень важен. Интересен этот опыт не
столько с исторической точки зрения, сколько с практической, поскольку как
и тогда сейчас Россия должна выбрать по какому пути развития она пойдет, а
от этого зависят и ее дальнейшие преобразования. И не последнюю роль в
этом играет именно судебная реформа, потому что государство именно через
суд может обеспечить права и свободы человека и гражданина. Именно суд
является той гарантией, что эти права будут соблюдены. А судебная реформа
1864 года была в нашей стране первой демократической реформой в этой
области.
Основной задачей этой курсовой работы является изучение судебной
реформы 1864 года, которая считается самой буржуазной и последовательной
реформой Х1Х века в России. В ходе реформы судопроизводства в России
предполагались изменения в разных его областях: в организации судебной
системы (например, введение суда присяжных), в профессиональном статусе
судей (институт мировых судей, пожизненное избрание), в процедуре вынесения
приговора (“двухэтапного” формирования приговора - присяжными и судей) и
т.п.
Во второй половине Х1Х века создались все условия для
усовершенствования системы судопроизводства. Проблема здесь в основном
состояла в том, что в России слабо было развито уважение к закону. Большая
часть ответственности за юридические решения лежала здесь на плечах
имперских чиновников, для которых, как известно "закон - что дышло",
правосудие – область государственного беспредела, суды – его орудия, а
права человека – на втором, если не на двадцать втором месте. Все судебные
процессы были закрыты для публики, судьи коррумпированы, а постановления
судов редко "грешили" объективностью, основываясь, как правило, на
социальных мотивах: низшим слоям выносились куда более суровые приговоры.
Судебная реформа 1864 года коренным образом изменила такое положение.
Судопроизводство она превратила в независимую сферу управления, закрытую
для бюрократического вмешательства. Отныне суд заседал, открыто, причем
впервые вводились прения сторон. Одним из результатов реформы было
появление нового для России адвокатского сословия. Судебная реформа 1864
года явилась составной частью так называемых реформ 60-х годов, которые
современники охарактеризовали так: "Если бросить общий взгляд на изменение
всего уклада российского государства в 1861 году, то необходимо признать,
что это изменение было шагом по пути превращения феодальной монархии в
буржуазную монархию. Это верно не только с экономической, но и с
политической точки зрения. Достаточно вспомнить характер реформы в области
суда, управления, местного самоуправления и т.п. реформ, последовавших за
крестьянской реформой 1861 года, - чтобы убедиться в правильности этого
положения".
Судебная реформа была "наиболее последовательной из реформ всех
годов: прежний чисто сословный, закрытый, чиновничий суд она заменила судом
присяжных, основанным на принципе гласности. Но и новая организация суда
несла на себе печать сословности. Для крестьянства сохранили особый суд и
его крепостной атрибут – телесные наказания. Из ведения суда присяжных с
самого начала были исключены "государственные преступления", к которым
законодатели предусмотрительно отнесли распространение политических и
социальных теорий, направленных против существующего порядка.
Глава 1.
Исторические предпосылки судебной реформы 1864 г. и ее подготовка
1. Кризис дореформенной судебной системы и крепостного права
Судебная реформа, как и все реформы 60-70-х годов, была следствием
определенного кризиса российского общества, в том числе и так называемого
кризиса верхов, под которым понимают обычно осознание господствующим
классом, правящей верхушкой необходимости тех или иных изменений. Надо
сказать, что судебной реформы желали, кажется, больше, чем крестьянской.
Если большинство помещиков вопреки здравому смыслу не хотело освобождения
крестьян, то в реформе суда были заинтересованы все, кроме, разве что,
судейских чиновников, имеющих недурной доход от неправосудия и не желавших
приспосабливаться к новым порядкам. И, разумеется, сторонником судебной
реформы, как и реформы крестьянской, выступал в первую очередь сам
император Александр II, а так же его брат Константин Николаевич, который
придерживался даже более радикальных взглядов.
Различные рычаги государственной машины самодержавия стали явственно
обнаруживать свою негодность к середине XIX веков, но, пожалуй, ни один из
органов государственного аппарата не находился в столь скверном состоянии,
как судебная система. Дореформенный суд основывался на законодательстве
Петра I и Екатерины II (в отдельных случаях использовались даже нормы
Соборного уложения 1649 года). «Русское судопроизводство начинается во
мраке, тянется в безмолвии, украдкой, часто без ведома одной из участвующих
сторон и оканчивается громадою бестолковых бумаг. Нет адвоката, чтобы
говорил за дело, нет присяжных, чтобы утвердить событие и, в особенности,
нет гласности, чтобы просветить, удержать и направить облеченных судебной
властью»[1], - такую характеристику дореформенному суду дал декабрист М.С.
Лунин.
Для дореформенного суда характерна множественность судебных органов,
сложность и запутанность процессуальных требований, невозможность порой
определить круг дел, который должен подлежать рассмотрению того или иного
судебного органа. Дела бесконечно перекочевывали из одного суда в другой,
зачастую возвращаясь в первую инстанцию, откуда вновь начинали долгий путь
вверх, на что нередко уходили десятилетия. Недостатки судебной системы и
судопроизводства вызывали недовольство даже привилегированных сословий (не
только буржуазии, но и дворянства). Волокита и бюрократизм принимали
ужасающий характер. По свидетельству В.О. Ключевского, в 1842 г. министр
юстиции представил императору отчет, в котором значилось, что в судебном
производстве насчитывалось 33 млн. незаконченных дел[2].
Другой порок дореформенного суда – взяточничество. Это, наряду с
произволом и невежеством чиновников, типичное для всех звеньев
государственного аппарата, явление здесь приобрело настолько чудовищный,
всепоглощающий размах, что его вынуждены были признать даже самые ярые
защитники самодержавно-крепостнических порядков. Подавляющее большинство
судебных чиновников рассматривали свою должность как средство наживы и
самым бесцеремонным образом требовали взятки со всех обращавшихся в суд.
Попытки правительства бороться со взяточничеством не давали никаких
результатов, так как этот порок охватил весь государственный аппарат. О
распространении взяточничества можно судить хотя бы по такому факту:
министр юстиции граф В.Н. Панин при совершении рядной записи в пользу своей
дочери для ускорения дел был вынужден передать судьям через одного из
чиновников Министерства юстиции взятку в 100 рублей. Все это вызывало
всеобщее недовольство существовавшей судебной системой.[3] Крайне низкая
общая грамотность судей, не говоря уже о грамотности юридической,
обуславливала фактическое сосредоточение всего дела правосудия в руках
канцелярских чиновников и секретарей.
В дореформенном суде господствовала инквизиционная (розыскная) форма
судопроизводства. Процесс проходил в глубокой тайне. Принцип письменности
предполагал, что суд решает дело не на основе живого, непосредственного
восприятия доказательств, личного ознакомления со всеми материалами дела,
непосредственного устного допроса обвиняемого, подсудимого, свидетелей, а
опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия. Да и
доказательства оценивались по формальной системе. Их сила заранее
определялась законом, который твердо устанавливал, что может, а что не
может быть доказательством. Закон же устанавливал и степень достоверности
допускаемых доказательств, деля их на несовершенные и совершенные, т.е.
такие, которые давали основание для окончательного приговора и не могли
быть опровергнуты подсудимым.
Поэтому судебная реформа была лишь вопросом времени. Однако
образованному обществу было очевидно, что ее нельзя провести изолировано,
без решения коренных вопросов общественной жизни, в первую очередь,
крестьянского. Крепостное право пронизывало социальные отношения в стране,
отрицательно влияя на них. К. Кавелин в «Записке об освобождении крестьян в
России» отмечал, что все общественные и частные отношения заражены влиянием
крепостного права: у чиновников нет чувства права и справедливости,
поскольку они большею частью из господ, отсутствует честность в гражданских
сделках, потому что вследствие крепостного права два главных сословия в
России, владельцы и крепостные, с малолетства привыкают к обманам и не
считают своих слов и обещаний обязательными.
Крепостное право предполагало зависимость юстиции от административной
власти. Крестьяне в лице своего владельца имели администратора, хозяина,
судью и исполнителя им же поставленных решений.
Более того, крепостная зависимость исключала социальную потребность в
правосудии. Зависимые крестьяне, составлявшие 22 млн. человек в стране, не
имели гражданских прав. Поэтому не было «надобности в учреждении такого
суда», который разрешал бы между ними споры.
Таким образом, реформировать государственный механизм, юстицию было
невозможно без отмены крепостного права. В этой связи интересны суждения
К.Д. Кавелина: «все сколько-нибудь значительные внутренние преобразования в
России, без изъятия, так неразрывно связаны с упразднением крепостного
права, что одно невозможно без другого, а потому очень естественно,
сопротивляясь одному, сопротивляются и другому…»[4]. Преобразование
«судоустройства и судопроизводства, уголовного и гражданского, полиции»
неизбежно вело к ослаблению крепостного права, а этого не желали
крепостники. Но крепостное право не только препятствовало реформе
государственного аппарата (юстиции), но и таило потенциальную опасность для
власти феодалов.
Таким образом, для реформы государственного аппарата, суда и
правосудия следовало отменить крепостное право. Разговоры в верхах об
отмене крепостного права оживились после Крымской войны. Правительство
Александра II, решив отменить крепостное право создало З января 1857 г.
Секретный комитет, призванный подготовить крепостную реформу.
Таким образом стали неизбежны изменения государственно-правовой
системы. В Секретный комитет стали поступать предложения о методах и формах
отмены крепостного права. Решающим методом все считали судебную реформу. В
этом сходились во взглядах как либералы, так и консерваторы. Эти
предложения «постоянно и внимательно читал Александр II», - писал А.В.
Головнин.
Член Владимирского комитета И.С. Безобразов заявил о невозможности
крестьянской реформы без судебной. Если последняя не будет осуществлена, то
выход из крепостной зависимости приведет крестьян к тому, что, «лишив их
защиты крепостной власти, передать на жертву произвола, жадности и
лихоимства чиновников. Что, если одно крепостное право, то суровое, то
мягкое заменится другим, всегда суровым и никогда не смягчающимся? Напрасны
будут труды наши, напрасны жертвы». Член Рязанского губернского комитета
князь С.В. Волконский и Ф.С. Офросимов видели в судебной реформе
единственную гарантию реализации законодательства об отмене крепостного
права. Они писали: «Объявление нового Положения о крестьянах при отсутствии
обеспечения его неуклонного исполнения будет искрою, способною взорвать
существующий порядок». Без судебной реформы останутся не удовлетворены
интересы дворянства и невозможно обеспечить неприкосновенность личности и
собственности[5].
Гарантировать беспрепятственное владение, пользование и
распоряжение землей крестьянству мог только суд. Он же обеспечивал в
этом случае и интересы помещика, рассчитывавшего на вознаграждение.
Однако юстиция была неудовлетворенна. По силе и резкости выделялось
мнение А.М.Унковского – лидера тверского дворянства, служившего долгое
время судьей и знавшего правосудие «изнутри». Суд «у нас не значит
ничего, - писал он. - Администрация держит всю власть и отдает
чиновников под суд тогда, когда это будет угодно их начальникам».
Поэтому «администрация наша представляет целую систему
злоупотребления, возведенную на степень государственного устройства.
При этой системе нигде нет права и господствует один низкий,
необузданный произвол, уважающий только деньги и общественное
положение».
Губернские комитеты предлагали ввести конкретные институты,
оздоровляющие юстицию. Парначев предлагал открытое судопроизводство с
независимым судом, упростить следствие, обязать полицию отвечать перед
судом. Аналогичные мысли высказывал член Нижегородского губернского
комитета Г.Н. Нестеров, Тверского – Е.А. Карно-Сысоев, Харьковского – Д.Я.
Хрущев. И.С. Безобразов считал целесообразным установить ответственность
каждого перед судом, независимость судебной власти, учредить присяжных,
организовать мировой суд, разрешавший маловажные дела. Эти предложения были
направлены на утверждение буржуазного правосудия. Обоснование их
необходимости дал А.М. Унковский. Он писал: «Итак все дело в гласности, в
учреждении независимого суда, в ответственности должностных лиц перед
судом, в строгом разделении властей.… Без этого строгое исполнение законов
ничем не может быть обеспечено, и самое положение о крестьянах, выходящих
из крепостной зависимости, останется мертвою буквою, наряду со всеми
прочими томами наших государственных законов… Чего может ожидать Россия при
освобождении крестьян без учреждения независимого суда и ответственности»
перед ним «чиновников? Беспорядков и смут». Независимый суд возможен только
при присяжных заседателях. Суд присяжных единственно «самостоятельный суд,
независимый от исполнительной власти, и притом словесный и гласный… потому
что другого независимого суда на свете нет и не было». Народ достоин суда
присяжных, который безопасен для монархии и «может существовать при всякой
системе государственного управления». Не угрожает самодержавию бессословный
суд, равенство всех перед законом.
О введении буржуазных институтов говорилось и в адресах дворянства
Александру II. Владимирское дворянство убеждало царя в адресе 15 января
1860 г. в невозможности крестьянской реформы без судебной, «потому что
освобожденные крестьяне, лишенные защиты помещиков, при отсутствии
правосудия и ответственности должностных лиц подвергнутся еще большей и
невыносимой зависимости от произвола чиновников и через то могут совсем
потерять уважение к действительной законности». Поэтому «для мирного и
благоприятного исхода предстоящей реформы» необходимо:
1) разделить власти: административную, судебную и полицейскую;
2) определить «ответственность всех и каждого перед судом»;
3) ввести гласность гражданского и уголовного
судопроизводства;
4) учредить суд присяжных.
Наряду с либеральными предложениями реформы правосудия были пожелания
прерогативы дворянства в суде.
Правительство отвергло либеральные предложения, поскольку реализация
принципов равенства всех перед судом, гласности, института присяжных и т.
д. противоречила феодальной государственности.
Поворот правительства в отношении к судебной реформе с переоценкой ее
институтов произошел в конце 1858 – начале 1859 гг. под влиянием решения
отменить крепостное право с наделением крестьян землей.
Необходимость спешной судебной реформы диктовалась экономикой страны,
находившейся в застое. Без нее нельзя было рассчитывать на помощь
иностранного капитала.
Таким образом, судебная реформа становилась очевидной для
правительственных кругов. Однако они отрицали в то же время институты,
известные странам Запада, гарантировавшие неприкосновенность личности,
собственности, режим законности.[6]
2. Подготовка судебной реформы 1864 года
Предварительная работа по подготовке судебной реформы была проведена
во II Отделении императорской канцелярии, начальником которого был
известный николаевский сановник, граф Дмитрий Николаевич Блудов.
Обсуждение проекта гражданского судопроизводства в Государственном
совете продолжалось с 15 ноября 1857 г. по 23 сентября 1858 г. По мере
дебатов выкристаллизовывались начала гражданско-процессуального
законодательства, о чем составили специальную записку великому князю
Константину Николаевичу. В ней отмечалось, что к маю в Государственном
совете «всякое сомнение относительно необходимости и возможности коренных
изменений в существующем порядке нашего гражданского судопроизводства»,
хотя «еще не так давно весьма многие сомневались в возможности и пользе
применения» начал западноевропейского законодательства. Среди этих начал:
введение состязательного процесса вместо следственного;
отделение судебной части от исполнительной;
введение гласности и уничтожение канцелярской тайны;
установление двух судебных инстанций и кассационного суда;
установление сокращенного словесного судопроизводства для дел простых и
маловажных;
учреждение при судах постоянных присяжных поверенных.
В этой же записке говорилось и о том, что проект судоустройства
следовало представить на обсуждение соединенных департаментов
Государственного совета. Затем «все работы департаментов разослать в
печатных экземплярах членам Государственного совета, которые на них должны
сделать замечания… к 1 января 1860 г.». Из замечаний подготовить свод,
передав его на обсуждение общего собрания Государственного совета. Проект
судоустройства предлагалось разрабатывать, «применяясь к основам, принятым
соединенными департаментами в проекте устава судопроизводства». Создавая
акт, следовало увеличить число членов судов, соединить магистраты, ратуши,
надворные суды с уездными судами и палатами, формировать председателей
судов не по выбору, а по назначению правительства, учредить судебных
исполнительных приставов, назначить прокуроров при каждом судебном месте.
12 ноября 1859 г. граф Блудов представил монарху «Проект положения о
судоустройстве». В нем глава отделения видел не только существенное
улучшение юстиции, но и средство «разделения постановлений свода на законы,
собственно так именуемые, и на предписания и распоряжения. Без
разграничения нормативных актов по юридической силе судебной реформе
грозила опасность: ведомственное распоряжение могло сводить на нет
предписания закона. 14 ноября Александр II наложил на «Проект» резолюцию:
«С главными началами согласен».
Законопроект предусматривал объединить палаты гражданского и
уголовного суда, вместо низших судов создать суд уездный “для разных
сословий”. Несколько уездных судов “могут быть соединены в окружной суд”.
Уезд разделялся на мировые участки. В каждом вводился мирвой суд, состоящий
из одного судьи. При судебных палатах учреждались прокуроры, наблюдавшие за
законнностью следствия и представлявше заключения по гражданским и
уголовным делам. Прокуроры палат назначались министром юстициию. Прокуроры
уездных судов – прокурорами палат. “Для хождения по делам частных лиц при
палатах и уездных судах” состояли присяжные поверенные. Дела разрешались
только в двух инстанциях. В судебных палатах назначался «верховной властью»
главный губернский судья. Он координировал деятельность судов. Налицо в
проекте и архаические институты: сенат, оставленный в неприкосновенности,
первоприсутствующие судебных палат, избираемые дворянством, особая
юрисдикция для чиновников и т.п. Построенный на доктрине «осторожных
нововведений», «Проект положения о судопроизводстве» объединял институты,
известные западноевропейским странам (адвокатура, прокуратура, мировой суд,
двух инстанционное разрешение дел) с феодальными судебно-процессуальными
структурами России (привилегии дворянства в судах, неравенство перед
законом, несамостоятельность органов юстиции и т. п.).
10 декабря 1859 г. Д. Н. Блудов представил последний крупный проект
судебной реформы – «Проект устава по преступлениям и проступкам», менявший
уголовно-процессуальное право. В объяснительной к нему записке глава II
отделения счел несвоевременным переходить от существующего инквизиционного
судопроизводства к обвинительному, поскольку нет в России квалифицированных
прокуроров и защитников. Немыслим, по мнению Блудова, в России и суд
присяжных[7]. Поэтому глава II отделения не менял процесс по существу,
ограничившись второстепенными улучшениями. К их числу относились
предоставление подсудимому возможности знакомиться с материалами дела,
обжаловать приговор, в судебное заседание приглашались родственники и
друзья обвиняемого. Из 15 особых судопроизводств оставалось всего З: о
преступлениях по должности, государственным и религиозным.
Проект устава судопроизводства по преступлениям и проступкам внесли
для рассмотрения совместно с проектом о судоустройстве 14 апреля 1860 г. в
Государственный совет. В это время стали поступать отзывы на проекты
гражданского судопроизводства и «Положение о присяжных поверенных»,
разосланные по велению Александра II в конце 1859 г. Замечания выражали
мнение высшей российской бюрократии о судебных преобразованиях. В них на
лицо стремление отказаться от старой судебно-процессуальной системы,
создать новую на принципах состязательного процесса, известных странам
Запада. Лишь в исключительных случаях отстаивались институты проекта графа
Д.Н. Блудова. Проект гражданского судопроизводства оценили как
неприемлемый. Он «не вводит… ни одного живого начала», обеспечивающего его
жизнеспособность, утверждалось в «Замечаниях».
Критические оценки проекта гражданского судопроизводства, «Положения о
присяжных поверенных», неразрывно связанные с судоустройством и
судопроизводством уголовным, ускорили обсуждение «Проекта судоустройства и
судопроизводства по преступлениям и проступкам». Замечания на них поступили
в 1860-1861 гг. В них отвергался сословный принцип избрания судей.
Предлагалось расширить компетенцию мировой юстиции, обеспечить ее
независимость. Намекалось на необходимость суда присяжных, без которого
нельзя разрешить вопросы о квалификации преступления и установления вины
подсудимого. Особой критике подвергли «Проект устава о преступлениях и
проступках»[8].
«Замечания» были обобщены Государственной канцелярией, пришедшей к
выводу, что «во многих» из них «высказывается мысль, что бесполезно было бы
останавливаться на полумерах», реформируя уголовный процесс. Необходимо
приступить «к коренным преобразованиям, т.е. к изменению самой системы
нашего уголовного судопроизводства».
Противоречия во взглядах на судебную реформу, настроения бюрократии
отразились в печати[9].
Замечания чиновников на проекты и главные начала судопроизводства
гражданского, проект о присяжных поверенных и судоустройство были
рассмотрены соединенными департаментами Государственного совета в мае,
октябре 1860 г. и марте-июне 1861 г. В них внесли несущественные изменения,
что объяснялось противодействием Д.Н. Блудова. Таким образом, подготовка
судебных преобразований зашла в тупик: непрекращающаяся борьба направлений
во взглядах на судебную реформу и отсутствие единой концепции среди
реформаторов неизбежно вели к несогласованности друг с другом принимаемых
законопроектов.
19 октября 1861 г. Д.Н. Блудов представил Александру II доклад, в
котором он просил, чтобы дальнейшую работу по судебной реформе взяла на
себя Государственная канцелярия. Переход дела судебной реформы из II
отделения в Государственную канцелярию явился переломным моментом в ее
подготовке и свидетельствовал об окончательной потере влияния курса графа
Д.Н. Блудова.
Осенью 1861 года при Государственной канцелярии была создана
специальная комиссия, которой было поручено завершить эту работу. В нее
вошли крупнейшие юристы своего времени: А.М. Плавский, Н.И. Стояновский,
К.П. Победоносцев, Н.А. Буцковский, Д.А. Ровинский и другие. Это были не
просто крупные правоведы, но и широко образованные люди. Так, например,
московский губернский прокурор Д.А. Ровинский был ученым, писателем,
искусствоведом, почетным членом Академии художеств. Фактически
руководителем комиссии, ее душой и мозгом стал статс-секретарь
Государственного совета Сергей Иванович Зарудный. По оценке современников
С.И. Зарудный работал с «энергией, жаром и настойчивостью, вызывавшей
всеобщее уважение». Просиживая ночи за корректурой статей проекта, он
выбивался из последних сил, чтобы его любимое детище появилось на свет как
можно скорее и совершеннее. Работа над судебной реформой стала делом всей
его жизни.
С самого начала деятельность комиссии проходила в самых благоприятных
условиях. И поспособствовал этому никто иной, как председатель
Государственного совета, известный реакционер и крепостник князь Павел
Павлович Гагарин. Именно он исходатайствовал для юристов официальное
разрешение на полную свободу действий и возможность свободного пользования
«непреложными началами», т. е. достижениями юридической науки и практики
европейских стран.
Конечно, отцы реформы считались с российской действительностью и
традициями. Но при этом старались доказать, что буржуазные институты вроде
суда присяжных или адвокатуры ни в коей мере не подрывают основы
самодержавия. Делалось это настолько убедительно, что обсуждавший осенью
1862 г. «Основные положения преобразования судебной части в России»
Государственный совет единогласно высказался за их утверждение императором.
Удивительно, но на заседании Государственного совета с речью в защиту суда
присяжных выступил никогда не отличавшийся либеральными воззрениями граф В.
Н. Панин, заявивший, что «действительно независимым может быть только суд
присяжных»[10].
В конце 1862 г. в судебные инстанции был разослан проект «Основных
положений судоустройства», в котором были сформулированы новые принципы:
бессословность суда, отмена системы формальных доказательств и определения
об «оставлении в подозрении». Ничего, однако, не говорилось о независимости
судей.
К новым принципам относились: идеи отделения суда от администрации,
установление состязательности, отделение
|
