Причины правонарушений - Юриспруденция - Скачать бесплатно
ПЛАН
ВВЕДЕНИЕ
1. ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ ПРАВОНАРУШЕНИЯ
1.1 Социологическое определение правонарушения
1.2 Юридическое определение правонарушения
2. ВИДЫ ПРАВОНАРУШЕНИЙ
1. Проступок
2. Преступление
3. ПРИЧИНЫ ПРАВОНАРУШЕНИЙ.
1. Экономический и психологический факторы.
2. Информационный и юридический факторы.
3. Социальный и биологический факторы.
4. ПРОФИЛАКТКА ПРАВОНАРУШЕНИЙ. РОЛЬ ОРГАНОВ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В ПРЕОДОЛЕНИИ ПРЕСТУПНОСТИ.
ВВЕДЕНИЕ
Проблема правонарушений была и остается одной из самых значимых для
общества на протяжении всего времени существования человечества. Данная
проблема не утрачивала своей актуальности ни при каких общественных строях
и формациях. Правонарушения существовали всегда. Поэтому нельзя не
согласиться с французским социологом Эмилем Дюркгеймом, который считал, что
преступления являются элементом любого здорового общества.
Те или иные криминологические концепции высказывались еще древними
мыслителями. Первые теоретические построения в этой области мы находим еще
у Платона и Аристотеля. Большое внимание проблеме преступности уделяли
такие мыслители XVIII века, как Беккариа, Бентан, Вольтер, Гельвеций,
Гольбах, Дидро, Локк, Монтескье и другие. О правонарушениях и их причинах
размышляли социалисты-утописты Мор, Мелье, Сен-Симон, Фурье, Оуэн, в нашей
стране – Радищев, а также революционные демократы – Герцен, Белинский,
Чернышевский, Добролюбов, Писарев и многие другие.
Самостоятельная наука о преступности и ее причинах сформировалась лишь
во второй половине XIX века, и получила название криминология. Некоторое
время ее называли также уголовной этиологией, уголовной социологией или
биологией – в зависимости от того, специалистами каких наук являлись
изучавшие преступность ученые.
Главная задача теории государства и права при изучении правонарушений
в обществе состоит в раскрытии социальной сущности этого явления. Но для
того, чтобы анализировать их социальную сущность, необходимо прежде всего
знать, что такое правонарушение. Иначе говоря, следует охарактеризовать те
общие признаки, которые свойственны всем разновидностям правонарушений
(преступлений, гражданско-правовых, административных и иных проступков) и
отличают их от других общественных явлений.
Конкретные преступления, гражданско-правовые, административные и иные
проступки отличаются друг от друга содержанием действий, из которых они
складываются; характером общественных отношений, в сфере которых они имеют
место и которые затрагивают; вредностью для общества. Тем не менее, всем
преступлениям, гражданско-правовым нарушениям, административным проступкам
и т. д. свойственны определенные общие черты. Их роднит, прежде всего,
единство их внутренней, социальной сущности, о котором более подробно мы
будем говорить несколько ниже. Но, кроме того, все они имеют определенные
общие внешние (описательные) признаки, характеризующие их в целом как
особое общественное явление - правонарушения.
Правонарушения, во-первых, совершаются людьми, не силами природы,
предметами или животными. Правонарушения неразрывно связаны с правом,
которое регулирует только общественные отношения, т. е. отношения людей
(отдельных индивидов или их организаций).
Лишь применительно к древности и средним векам, когда людям еще не
была достаточно ясна природа права и юридической ответственности как чисто
общественных явлений, когда юридическая ответственность распространялась в
некоторых случаях не только на животных, но и на неодушевленные предметы,
можно весьма условно говорить о «правонарушениях» как действиях не только
людей, но и сил природы, животных. Новейшая история человеческого общества
таких случаев не знает.
Правонарушения могут совершаться отдельными индивидами - гражданами
России (в качестве граждан или должностных лиц), лицами без гражданства,
иностранцами. Субъектами правонарушений могут быть также организации.
Субъектом правонарушения может быть, однако, не всякий индивид.
Современное право признает самостоятельную возможность выполнять
юридические обязанности только за людьми, достигшими определенного возраста
и вменяемыми. Правонарушения связаны, прежде всего, с неисполнением
юридических обязанностей. Поэтому неправомерными не могут быть поступки
детей, которые не достигли указанного законом возраста, а также действия
лиц невменяемых.
Теория государства и права не может свести свою работу к
компилятивному изложению выводов отраслевых дисциплин об отдельных видах
правонарушений. Она должна, прежде всего раскрыть социальную сущность
правонарушений. Но это только одна сторона дела. Исследование социальной
сущности правонарушений должно служить более глубокому и правильному
решению юридических вопросов, связанных с этим явлением. Поэтому в задачи
науки теории государства и права входит также раскрытие юридической формы
общественной вредности правонарушений, выявление необходимых элементов их
объективной и субъективной стороны, анализ основных специфических черт
преступлений и проступков, разграничение смежных правонарушений.
Раскрытие понятия правонарушения — важная предпосылка для глубокой
научной разработки проблемы ликвидации рассматриваемого общественного
явления. Но это только одна предпосылка. Другая состоит в систематическом и
планомерном изучении динамики всех видов правонарушений, детальном
исследовании конкретных условий, способствующих их совершению, и т. д.
Вторая предпосылка требует длительной работы большого коллектива ученых.
Поэтому в настоящей работе проблема преодоления правонарушений
рассматривается лишь с общих позиций их социальной природы. Сначала мы
сформируем понятие правонарушения, сопоставив его социологическую и
юридическую стороны, и выделим признаки каждой из них, потом рассмотрим
виды правонарушений, подробнее остановившись на проступках и преступлениях
и, в свою очередь, составим их внутреннюю классификацию, и в конце
постараемся охарактеризовать основные причины этого общественного явления,
ознакомившись со взглядами ученых различных направлений, которые, каждый в
свое время, развивали или создавали заново теории мотивации правонарушений.
1. ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ ПРАВОНАРУШЕНИЯ
1.1 Социологическое определение правонарушения
Правонарушение по своим объективным свойствам — это посягательство
отдельного субъекта права на установившийся в обществе порядок отношений
между людьми, коллективами, между коллективом и личностью.
Отсюда правонарушение - социальное, общественно значимое явление. Даже
тогда, когда, казалось бы, ущерб понесен только потерпевшим,
правонарушитель причиняет вред обществу, ибо посягает на его члена,
занимающего свое место в системе общественного разделения труда и потому
функционально связанного со всеми остальными членами общества. «Если в
результате правонарушения будет уничтожен товар, то пострадает и его
собственник, и общество, поскольку этот товар не поступит на рынок и не
удовлетворит потребностей тех, кто в нем нуждается. Если в результате
преступления будет убит человек, то пострадает и он сам, и экономика (он
никогда не будет производить товары), и семья, которая лишиться мужа, отца,
брата и т.д., и государство, которое не досчитается одного гражданина,
потенциального государственного деятеля или солдата. Следовательно, прав
был Карл Маркс, когда говорил, что "наказание есть не что иное, как
средство самозащиты общества против нарушения условий его существования,
каковы бы ни были эти условия"».[1]
Коль скоро правонарушение — социальное явление, социологическое понятие
правонарушения с точки зрения логической последовательности предшествует
его юридическому определению. Ознакомление с ранними правовыми системами
показывает, что так же было и в истории права. В них еще не были записаны
позитивные правила поведения, и речь шла прямо о возмещении ущерба или
наказании тех, кто причинил вред теми или иными конкретными действиями. По
этой причине, следуя гегелевскому принципу единства исторического и
логического, в сформулированное нами определение правонарушения как
посягательства субъекта на установившийся в обществе порядок отношений не
включены никакие его юридические признаки. Правонарушение надлежит
исследовать, прежде всего как социальный факт.
Правонарушение — прежде всего посягательство на правопорядок. Действия,
которые на него не посягают, правонарушением не являются. Вот почему,
теория указывает на объект правонарушения как на его важнейший материальный
признак. Им выступают общественные отношения, совокупность которых, в
конечном счете, и образует социальный организм[2].
Второй социологический признак преступления — специфический способ
посягательства на сложившийся порядок. Им охватываются такие действия,
которые объективно нарушают или могут нарушить установившиеся социальные
связи.
Способы совершения правонарушений обусловлены особенностями
общественных отношений, на порядок которых они посягают. Действия,
объективно опасные обществу в одной исторической ситуации, могут быть
социально нейтральными или даже общественным благом в другой.
Частнопредпринимательская деятельность, например, лишь спорадически
возникающая в добуржуазную эпоху, общественно полезна при капитализме и
отвергается социализмом как совершенно чуждая последнему (под "социализмом"
здесь понимается общество, возникающее в результате насильственно-
революционного обращения всех средств производства в собственность
государства). Она не затрагивает основ натурального помещичьего хозяйства,
полностью совпадает с частнопредпринимательской сущностью
капиталистического производства, в своей классической форме основанного на
принципе свободной конкуренции, и вступает в прямое противоречие с
социалистическими хозяйственными началами. Более того, исторически
определенные типы общественных отношений вообще исключают отдельные виды
правонарушений или даже делают правонарушаемость в принципе невозможной.
Нельзя стать вором в родовой общине. Непосредственно коллективный характер
родовой собственности привел бы к выводу, что человек, совершая "кражу",
тайно похищает имущество у самого себя.
Третий социологический признак правонарушения характеризует субъекта
покушения на сложившийся общественный порядок.
Чтобы покушаться на какой-либо предмет, покушающийся должен
противостоять ему. Это значит, что покушающийся на общество
правонарушитель, будь то отдельный индивид или коллектив, должен
существовать автономно, быть персонифицирован как целостность и обладать
способностью выражать свою волю, не совпадающую с волей общества. Цех Санкт-
Петербургского металлического завода, например, — не субъект совершенного
этим заводом правонарушения, выразившегося в несвоевременном исполнении
договора о продаже турбины западногерманской фирме: он не имеет автономии
(цех — составная часть завода, не могущая существовать вне его), не
персонифицирован как целое и не в состоянии принимать общезаводские
решения.
Субъект правонарушения — лицо, умышленно выступающее против устоев
коллективной жизни или, по крайней мере, сознательно допускающее, что при
удовлетворении своих эгоистических интересов вопреки сложившемуся порядку
оно объективно посягает на основы общественных связей.
Вместе с тем из того, что правонарушение совершает автономный субъект,
вовсе не следует, что он начисто отторгнут от социального организма. Даже
если правонарушитель — индивид (а не коллективное образование), это отнюдь
не значит, что он — одиночка типа Робинзона. Напротив, лишь тот, кто
реально включен в систему социальных связей, объективно может нарушить их.
Правонарушитель — современник своей эпохи, член исторически данного
общества и носитель его типичных социальных свойств, обладающий, в
частности, определенным социальным положением и обязанный выполнять
функции, связанные с его местом в системе общественного разделения труда.
Но, как и всякий человек, он должен удовлетворять свои потребности при
помощи средств, в данный момент предлагаемых обществом. Как видим, Робинзон
на своем необитаемом острове ни при каких обстоятельствах не мог бы
совершить правонарушения. Для этого ему пришлось бы возвратиться в
буржуазную Англию. Правонарушитель — относительно автономный индивид,
обладающий свободой воли, но его обособление происходит в обществе и под
влиянием социальных условий.
Четвертый социологический признак правонарушения — его общественная
опасность. Он является следствием трех предыдущих, ибо общественная
опасность деяния зависит от вида общественных отношений, на который
покушается субъект, от способа покушения, а также от особенностей его
личности, если речь идет о правонарушителе — физическом лице, или от
индивидуальных свойств предприятия, организации, учреждения, если речь идет
о правонарушителе — коллективном субъекте.
Общим масштабом оценки социальной опасности правонарушения является
степень его несоответствия основным закономерностям общественной эволюции.
Кроме того, социологический критерий общественного вреда учитывает важность
общественного отношения, служащего объектом посягательства того или иного
субъекта.
С точки зрения теории общества, коллективное бытие людей основывается,
во-первых, на общественных условиях жизнедеятельности этого коллектива. К
их числу относятся такие предпосылки существования человечества, как
поддержание нормальных экологических условий, мир, соблюдение правил
общежития, обеспечивающих сохранение жизни и здоровья людей, охрана
нормальных для данной исторической эпохи способов коллективного
взаимодействия индивидов и т.д. Во-вторых, поскольку речь идет не о
человечестве вообще, а об исторически конкретном обществе, условиями его
существования являются специфические экономические отношения, к числу
которых относятся господствующие формы собственности на средства труда.
Наконец, в-третьих, коль скоро коллективные формы деятельности объективно
требуют координации усилий составных частей коллектива и управления
социально значимыми поведенческими актами людей, необходимыми предпосылками
существования общества являются политические институты, через которые оно
осуществляет свою власть (государство, партии, институты голосования и
т.д.)
С позиций социологии, наибольшую общественную опасность для исторически
определенного общественного строя составляют покушения на его политические
институты, ибо именно через них общество обеспечивает охрану условий своего
существования. Поскольку важнейшим составным моментом этих условий является
обмен, т.е. тот способ, который объединяет орду одиночек в социальное
целое, постольку обменные, в первую очередь экономические отношения
занимают второе место на этой шкале общественной опасности. Общие же
предпосылки существования человечества (например, экологические условия,
мир и даже сами люди) охраняются, как свидетельствует социальный опыт, лишь
в той мере, в какой их уничтожение начинает угрожать жизни как таковой, в
том числе и физическому существованию власть имущих. Истории известны
многочисленные примеры бессмысленных войн или варварского разграбления
природных богатств во имя одной только наживы отдельных лиц, что в
большинстве случаев вообще не считалось правонарушением.
Социологический критерий степени опасности правонарушения, далее,
включает меру интенсивности действия, совершая которое правонарушитель
покушается на то или иное общественное отношение. Ведь от степени
интенсивности этого действия зависит размер ущерба — социального вреда,
причиняемого правонарушением, и, стало быть, определение тех условий,
которые позволяют отличить преступления от проступков, а проступки от
общественно безвредных действий. Без учета меры интенсивности действия вряд
ли можно отличить озорство от хулиганства, нерадивость от преступной
халатности и т.д.
Наконец, существенным моментом, влияющим на степень опасности деяний,
является их распространенность. То, что имеет случайный характер, обществом
не улавливается и как социально опасное явление не фиксируется. Вместе с
тем слишком значительная распространенность того или иного поступка среди
людей иногда служит объективным препятствием для объявления этого поступка
правонарушением и тем более — преступлением. Так, нисколько не сомневаясь в
общественной опасности пьянства, сквернословия т.п., право не рассматривает
в качестве преступников сквернословящих лиц, злоупотребляющих спиртными
напитками. В противном случае государству пришлось бы применить столь
обоюдоострое социальное оружие, как уголовное наказание, к значительной
части населения, что явно нецелесообразно. Здесь мы сталкиваемся с такой
ситуацией, когда большинство населения еще не считает пьянство и
нецензурную брань настолько опасными для общества поступками, что их можно
было бы включить в официальный перечень преступлений. Условия быта, уровень
культуры и образования и некоторые другие моменты таковы, что правосознание
населения исключает возможность применения уголовной кары за
злоупотребление спиртными напитками, сквернословие и т.п.
Социологический подход дает возможность объяснить, почему
правонарушение имеет место не только тогда, когда субъект активно
действует, покушаясь на общественные отношения, но в ряде случаев и тогда,
когда он бездействует.
«Санкт-Петербургский металлический завод не отгрузил турбину
западногерманской фирме и тем самым совершил правонарушение. Заведующий
складом не обеспечил ремонт крыши, вследствие чего дождь испортил товары,
которые хранились в складском помещении. Врач отказал в помощи больному,
который из-за этого умер, т.д. Во всех приведенных примерах субъект
бездействовал в то время, как в силу общественного разделения труда был
обязан действовать. Одностороннее самоисключение из социальной системы,
существующей на основе обмена деятельностями и их продуктами, тотчас же
сказывается на тех, с кем бездействовавший субъект непосредственно связан,
а в конечном счете — и на обществе в целом»[3].
Итак, с позиций социологии, правонарушение — общественно опасное
деяние, покушающееся на сложившийся порядок общественных отношений.
1.2 Юридическое определение правонарушения
Юридическое понятие правонарушения имеет своей исторической и
логической предпосылкой его социологическое определение. С точки зрения
юриспруденции, правонарушение — общественно опасное противоправное виновное
деяние. В плане формальной логики его характеристика как общественно
опасного деяния указывает на родовой признак правонарушения,
противоправность и виновность образуют его видовые отличия.
«По существу юридическое определение дополняет и конкретизирует
социологическое, высвечивая в анализируемом феномене свойства, на которые
теория общества смотрит совсем с другой стороны. Так, юриспруденция
признает общественную опасность неотъемлемым свойством правонарушения. Это
признание — отражение требований действующего законодательства и
правоприменительной практики. Например, часть II статьи 7 УК РСФСР
устанавливает, что "не является преступлением действие или бездействие,
хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного
особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не
представляющее общественной опасности"»[4].
Однако, с точки зрения юриста, общественной опасностью обладают лишь
такие деяния, которые противоправны, т.е. противоречат установившимся в
ходе исторического развития нормам. При этом предполагается, что
сформировавшееся подобным образом право "взяло под охрану" как раз те
общественные отношения, которые существенны для сохранения и
функционирования общества как целого и потому подлежат защите со стороны
нуждающегося в защите целого.
С другой стороны, активная роль государства, часто готового взять под
охрану прежде всего то, что угодно лишь узурпировавшей власть клике, может
привести к ситуации, в которой правонарушениями объявляются деяния,
противоречащие только закону, но соответствующие праву. Так, бесспорно
противоречил праву Закон СССР об уголовной ответственности за измену Родине
от 8 июня 1934 г., установивший, в частности, положение, в соответствии с
которым "несовершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним
проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения
преступления, — подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные
районы Сибири на 5 лет". Грубо противопоставлялись праву изданные в декабре
1934 года уголовно-процессуальные нормы, вводившие внесудебное применение
уголовно-правовых репрессий (правосудие осуществляется только судом),
лишавшие подсудимого права на обжалование приговора, право на защиту (это —
основополагающие правовые принципы уголовного процесса, закрепленные, в
частности, в Конституциях большинства стран мира) и т.д.[5]
Трансформация социального в юридическое получает выражение в составе
правонарушения, в четырех элементах которого юридически оформляются все его
социологические свойства. Первый и, по-видимому, важнейший из них — объект
правонарушения. В современной российской юриспруденции общепризнанно, что
им являются общественные отношения. Такая трактовка объекта, очевидно,
связана с материальным понятием правонарушения как деяния, опасного для
основ общественного строя, а не просто нарушающего юридическую норму.
Вместе с тем непосредственно правонарушение не затрагивает
общественное отношение как таковое. Правонарушитель посягает, например, не
на производственные отношения и даже не на общественные отношения
собственности, а на вещи. Он покушается не на политические отношения
вообще, а совершает, к примеру, террористический акт против конкретного
государственного или общественного деятеля. Он дестабилизирует не
гражданский оборот как таковой, а не выполняет договорные условия купли-
продажи товаров. Число подобных иллюстраций можно было бы многократно
умножить. Но и сказанного достаточно, чтобы понять, почему законодатель,
стремясь воспроизвести объективные юридические свойства правонарушений,
многие их составы построил таким образом, что в качестве объекта в них
указываются не общественные отношения, а либо их элементы (например,
субъекты политической деятельности), либо то, по поводу чего они,
общественные отношения, складываются (например, Частное имущество).
Действительная сложность объекта правонарушения обусловливает и
трудности его воспроизводства в теории. Например, науке уголовного права
пришлось ввести в свою теорию понятия общего, родового и непосредственного
объектов преступления. Под общим объектом преступления понимается вся
совокупность общественных отношений как таковых. Под родовым (его иногда
называют также групповым) объектом преступления понимается отдельный класс
однородных отношений (например, политические, хозяйственные и т.д.).
Наконец, под непосредственным объектом чаще всего разумеют отдельные
общественные отношения, на которые покушается преступник. Для обозначения
же того, на что непосредственно посягает правонарушитель, теория пользуется
понятием предмета преступления. Под ним понимаются те материальные
предпосылки или элементы общественного отношения, которые становятся
предметом прямого преступного посягательства (например, вещи, люди и т.д.).
Различение общего, родового и непосредственного объектов
методологически оправдывается тем, что, по существу, оно представляет собой
частный случай вскрытого гегелевской философией противоречия между общим,
особенным и единичным. Имеет оно под собой и чисто эмпирические основания.
Скажем, вор, укравший в магазине какую-либо вещь, посягнул, во-первых, на
саму эту вещь (предмет посягательства), во-вторых, — на отношения владения,
собственности, ибо украденная вещь находилась в обладании магазина
(непосредственный объект преступления), в-третьих, на отношения
собственности, поскольку лишил магазин возможности владеть, пользоваться и
распоряжаться своим имуществом (родовой объект), и, наконец, в-четвертых,
на сами принципы обмена, выражающие глубинную сущность современного
общественного строя (общий объект преступления).
Однако такой подход все еще продолжает оставаться слишком абстрактным,
чтобы прийти к решению ряда важных, но более конкретных проблем. Так, если
и в самом деле "объект правонарушения есть тот необходимый признак его
состава, который в значительной мере определяет природу данного
преступления и степень его общественной опасности", то изучение именно
этого элемента состава должно привести к познанию и механизма
посягательства на общественное отношение, и способов его правовой защиты, и
социальных условий эффективности юридической нормы.. Отправляясь же от
абстрактного понятия "объект правонарушения", хотя бы и подразделенного на
общий, родовой и непосредственный, мы не получим ответа на все эти вопросы.
Между тем путь дальнейшего развития науки большинство специалистов в
области права видит в углубленном изучении именно объекта правонарушения.
Причина такого положения современной юридической теории коренится
вовсе не в недостатке внимания к общественным отношениям как объекту
правонарушения. Дело, на наш взгляд, заключается в том, что
исследовательская мысль все еще не вышла за пределы собственно правовой
сферы и наше знание этой области не стало результатом комплексного изучения
предмета средствами не только юриспруденции, но и других наук.
Среди них в первую очередь должна быть названа социология, ибо изучение
общественного отношения — ее непосредственная задача.
На первый взгляд, развиваемая здесь точка зрения на объект
правонарушения как общественное отношение не в состоянии использоваться в
правоведении. Оставаясь, например, на позициях традиционной теории права,
против нее как будто бы можно основательно возразить: коль скоро
общественное отношение не есть отношение между вещами, более того, коль
скоро оно имеет безличностную природу, посягательство на имущество (вещи)
или даже на отдельного человека общественных отношений никак не
затрагивает. Любое общественное отношение как нечто "нематериальное" в
принципе не зависит от грубого материалиста-правонарушителя, который всегда
имеет дело с конкретными вещами и людьми и в огромном большинстве случаев
даже не подозревает о том, что его могут обвинить в посягательстве на эти
неуловимые, неосязаемые "общественные отношения". Даже террорист, убивший
политического деятеля, ничего не меняет в существе системы политических
отношений, ибо на месте убитого тотчас оказывается другой. Обществу
безразлично, кто персонально займет позицию предпринимателя или наемного
рабочего, кто станет депутатом парламента, мэром города, боссом партийной
группировки и т.д., лишь бы принявший на себя социальную роль исправно
защищал интересы социального целого.
Приведенные возражения выдвигают вопрос: коль скоро даже удачливый вор
и террорист как крайние
|
