Правоохранительные органы в системе государственной власти в СССР 1930-х годов - Юриспруденция - Скачать бесплатно
План
Введение
1. Развитие правоохранительных органов СССР в период
1920-е - 1930-е годы 6
2. Прокуратура: создание и деятельность 10
3. О деятельности особого совещания при НКВД СССР 13
4. Создание и деятельность службы внешней разведки в
структуре государственной власти 19
5. Роль органов государственной безопасности во
внутрипартийной борьбе 25
Заключение
Библиографический список
Введение
Деятельность системы органов государственной безопасности до недавнего
времени представлялась в несколько облегчённом, канонизированном и во
многом идеализированном варианте как постоянный процесс совершенствования
форм и методов работы, как цепь побед над врагами. Сложный и неоднозначный
процесс становления чекистских служб, ошибки, неудачи в оперативной
деятельности, прямые преступления, неверные политические ориентиры,
неправильное понимание своего места в государственной структуре и неверные
политические ориентиры, всё рассматривалось как абсолютно закрытая зона. Об
этом не говорилось открыто, зато народу говорили о победах над его
врагами.
Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило
их природе. Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей,
охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять сплошную
перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником, пусть даже
мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на службе. В отличие от
авторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры
общественной жизни, в отличие от рациональной буржуазной бюрократии,
пекущейся об обеспечении эффективности производства, тоталитарная
бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление,
самовозвышение, абсолютное подчинение Вождю, волей которого власть
бюрократии получает свое развитие и углубление. Однако такая власть может
быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело,
превращено в аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение
общества в аморфное, бесструктурное состояние - принципиальное условие
самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому все, что
обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной
общественной группе, подлежит беспощадному искоренению. Так было, в
частности, во времена насильственной коллективизации, разрушения сельских
общественных структур. Так было во времена всех последующих больших и малых
«чисток», целью которых в конечном счете всегда оказывалось искоренение
стихийно возникавших структур общества. Единственной формой
структурирования общества, допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть
лишь организации, насаждаемые сверху, а потому с самого начала имеющие
бюрократический характер. Все естественные способы социального
структурирования оказывались на подозрении, так как тоталитарная
бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то есть
самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. А
посему такой интерес должен быть наказан устрашающей статьей закона,
лучше всего статьей о контрреволюционной деятельности.
Созданная после Октябрьской революции система подавления с первых шагов
несла в себе быстро развивающийся зародыш вседозволенности и аморальности,
которые обосновывались революционной целеустремлённостью. Хотя
«Всероссийская чрезвычайная комиссия» образовывалась в декабре 1917 года
для борьбы против саботажа и бандитизма, то очень скоро её функции
распространились на «искоренение контрреволюции», понимаемой в самом
широком смысле. Меч, предназначенный для законной защиты революции от
заговоров её реальных врагов оказался занесённым над всем обществом.
Лидеры большевизма , выдвигая на первый план классовую борьбу,
абсолютизировали значение государства как орудия власти и отводили в нём
особое место карательным инструментам. Сеть органов ВЧК опутала всю
структуру гражданских и военных учреждений огромной страны. Осуществляя с
санкции партии по своему разумению аресты, ведение следствий, вынесение и
приведение приговоров в исполнение, массовые расстрелы «заложников», ВЧК
возвела террор и беззаконие в разряд государственной политики. С той поры
революционного произвола берёт своё начало специфическая идеология
«чекизма», отлакированная и вылизанная последующими поколениями идеологов
КПСС и публицистами, паразитирующими на «криминально-патриотической»
романтике.
Эта идеология оказалась более живучей, чем структуры её породившие. Мало
того, за всё время существования партийных карательных органов - от ВЧК до
КГБ, она пользовалась некоторой симпатией и популярностью в массах, в то
время как сами органы вызывали у людей, мягко говоря, страх.
Причиной этому, конечно же, наш традиционный двойной стандарт. Сущность
совершенно секретной деятельности КГБ до сих пор никому в достаточной
степени не известна, но из массового сознания на изъять того, что навечно
оставили в нём многосерийные слащаво-мужественные телесериалы «о
разведчиках». На самом же деле идеология «чекизма» и чекисты ничего общего
с разведчиками не имеют.
Это узурпированное у народа право на его «защиту» его именем от его
«врагов» помимо его воли. Врагов определяет не народ, а партия. Враг нужен
всегда. Без него станет ясной бессмысленность системы. Поэтому «чекизм» -
это постоянный поиск «врагов» по придуманной удобной формуле: «Кто не
снами, тот против нас». Это полное слияние идеологии спецслужбы не с
законом, а с идеологией правящей партии.
Развитие правоохранительных органов СССР в период 1920-е - 1930-е годы
Начало этого периода ознаменовано попытками ограничить компетенцию ВЧК и
определить более четко ее роль и место в системе государственного
управления. Однако с самого начала была обозначена очень широкая трактовка
сферы деятельности спецслужбы. Ленинские установки о необходимости
«подвергнуть ВЧК реформе, определить ее функции и компетенцию и ограничить
ее работу задачами политическими» открывали широкий простор для
последующего расширения роли спецслужбы в условиях сформировавшегося в СССР
тоталитарного режима
В конце 1930-х годов деятельность органов государственной безопасности
была направлена главным образом на борьбу с контрреволюционными
преступлениями и особо опасными для Союза ССР преступлениями против порядка
управления. На Главное управление государственной безопасности возлагались
разведывательная работа, борьба с разведывательно-подрывной деятельностью
спецслужб иностранных государств, осуществление мероприятий по обеспечению
сохранности государственных тайн.
Исследователи английской спецслужбы указывают на то, что, например, У.
Черчилль постоянно интересовался деятельностью и оказывал поддержку
разведывательной службе. Анализ документов архива И. В. Сталина показывает,
что он осуществлял постоянный личный контроль за деятельностью органов
государственной безопасности, вплоть до внесения конкретных поправок и
дополнений в приказы ОГПУ - НКВД СССР по вопросам совершенствования
агентурно- оперативной работы.
Такое руководство имело положительные и отрицательные стороны. С одной
стороны, наличие у органов государственной безопасности и Разведывательного
управления РККА, то есть у всех спецслужб государства, одного руководящего
центра позволяло избегать дублирования и параллелизма в деятельности,
экономнее расходовать бюджетные ассигнования, маневрировать силами и
средствами в целях повышения эффективности их работы. После ряда крупных
провалов по линии Разведупра политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об
укреплении взаимодействия между двумя разведслужбами - ИНО ОГПУ и РУ РККА,
а также об их более тесной связи с контрразведывательными подразделениями.
С другой стороны, такое руководство влияло на усиление функций спецслужбы
как органа политической полиции, когда значительные средства отвлекались на
борьбу с силами, оппозиционными правящей партии.
К существенным особенностям становления и развития отечественной
спецслужбы следует отнести прежде всего их отрицание преемственной связи со
спецслужбами царской России. Классовый принцип, положенный в основу
формирования карательных органов, означал, что бывшие сотрудники охранных
отделений жандармских управлений не только не привлекались к работе в ВЧК -
ОГПУ - НКВД, но и подвергались преследованиям. В целом можно отметить, что
главными факторами, повлиявшими на нарушение процесса преемственности в
деятельности спецслужбы явились революция и последовавшая за ней
Гражданская война.
Отвергая кадры служб, осуществлявших функции политической полиции,
выказывая недоверие работникам контрразведывательных подразделений
дореволюционной России, руководство советских органов госбезопасности все
же в определенной мере использовало их опыт. В научных разработках А. А.
Здановича показано, как Ф. Э. Дзержинский предпринимал попытки привлечь
опытных сотрудников контрразведывательных органов царской России для
создания подразделений по пресечению разведывательной деятельности
иностранных государств. Реальные потребности борьбы с оппозиционными
силами, заговорщическими организациями, спецслужбами различных государств
заставляли более гибко применять принцип классового подхода в процессе
становления и развития отечественных органов госбезопасности.
Нормативные акты, ведомственные инструкции, в которых воплотился опыт
сломленных и ликвидированных царских спецслужб и политической полиции,
главным образом в оперативно-розыскной деятельности, активно использовались
советской разведкой и контрразведкой. В Особом бюро при наркоме внутренних
дел сосредоточивалась новейшая литература по истории спецслужб,
воспоминания многих видных отечественных специалистов. На одном из
оперативных совещаний нарком внутренних дел Н. И. Ежов подчеркнул, что
необходимо воспитывать «своих Спиридовичей». Начальник особого отдела ГУГБ
НКВД СССР М. И. Гай любил напоминать своим сотрудникам, что они по сути
являются «жандармами социализма». В качестве вспомогательного учебного
материала для использования в процессе подготовки кадров разведки и
контрразведки по линии ИНО добывались курсы лекций, читаемых в зарубежных
военных академиях, в том числе и представителями российских спецслужб.
Например, в лекциях бывшего полковника Генерального штаба российской армии
Бурмина, начальника разведки IV армии, затем разведки Колчака, прочитанных
в Военной академии в Нанкине, раскрывался практический опыт спецслужб
начала ХХ века.
Комиссия политбюро ЦК ВКП(б) в 1939 году с сожалением констатировала, что
такое важное направление оперативной деятельности, как шифровальная и
дешифровальная работа в значительной степени зависит от опыта людей,
работавших еще в «канцеляриях Его Императорского Величества», и нет никакой
возможности заменить их другими специалистами. На первых порах в процессе
становления органов военной контрразведки своеобразно был использован
накопленный опыт военного контроля. В 1937 - 1938 годах, когда последовали
аресты сотрудников органов государственной безопасности, наиболее опытные
оперативники различных отделов ГУГБ НКВД СССР временно направлялись из
тюрем в Особое бюро при наркоме. В течение нескольких месяцев они
передавали свои знания молодому поколению, участвовали в написании
учебников.
Прокуратура: создание и деятельность
В 1933 г. была создана Прокуратура СССР. Основной задачей ее было
укрепление законности и охрана общественной собственности на всей
территории Союза ССР. Надзор за законностью и правильностью действий ОГПУ
Прокурор Союза ССР должен был осуществлять непосредственно (реально этот
пункт не действовал, органы госбезопасности были фактически выведены из под
надзора прокуратуры). Прокурор Союза ССР имел право законодательной
инициативы и право опротестования постановлений Пленума Верховного Суда
СССР в Президиум ЦИК.
В июле 1936 г. был создан общесоюзный орган судебного управления -
Наркомат юстиции СССР. Он наблюдал за применением судами уголовного,
гражданского и процессуального кодексов, обобщал судебную практику,
разрабатывал изменения и дополнения к законам, вел работы по кодификации
законодательства и судебной статистике, руководил изданием юридической
литературы. НКЮ СССР давал судам общие указания, занимался всеми
организационно-хозяйственными вопросами, осуществлял общее руководство
нотариатом и коллегией адвокатов, организовывал юридическую помощь
населению.
В августе 1938 г. был принят закон «О судоустройстве СССР, союзных и
автономных республик». В течение 1938-1939 гг. была перестроена вся
судебная система СССР. Она соответствовала административному делению
страны: народный суд (в районах), который рассматривал большую часть
уголовных и гражданских дел; областной, краевой, окружной суд, суд
автономной области и Верховный Суд автономной республики - избирались
соответствующими Советами сроком на 5 лет. Они рассматривали уголовные и
гражданские дела, отнесенные к их подсудности, а также кассационные жалобы
и протесты на приговоры и решения нарсудов.
Верховный Суд союзной республики избирался ВС республики на 5 лет. Он
рассматривал особо важные дела, мог принять к производству любое дело
любого суда на территории республики, рассматривал кассационные жалобы и
протесты на приговоры и решения областных судов, мог пересматривать дела в
порядке надзора.
Общесоюзными являлись Верховный Суд СССР и подчиненные ему специальные
суды. Верховный Суд избирался ВС СССР на 5 лет. На него возлагался надзор
за всеми судебными органами СССР и союзных республик. Он имел право
отменить приговор или решение любого суда и давать разъяснения по вопросам
судебной практики.
Специальными судами в рассматриваемый период являлись военные трибуналы,
линейные суды железнодорожного и водного транспорта. Они на тех же
принципах, что и все другие суды СССР. Вторая сессия Верховного Совета СССР
избрала Верховный Суд СССР.
В 1934 г. был образован общесоюзный Наркомат внутренних дел, в него было
включено ОГПУ и входящее в него Главное управление милиции (финансирование
милиции уже в 1932 г. было переведено с местного бюджета на союзный). ОГПУ
было преобразовано в Главное управление госбезопасности, которое быстро
расширялось (в нем было в 3,5 раз больше сотрудников, чем в милиции). На
него были возложены функции внешней разведки, контрразведки и
госбезопасности, а также руководство особыми отделами в армии. В 1935 г. в
НКВД был образован новый вид мест заключения для особо опасных преступников
- тюрьмы.
В 1936 г. была образована ГАИ. Функции и структура милиции расширялись
(паспортный режим и ОВИР, «детские комнаты» и ОБХСС, военный учет и МПВО).
Численный состав: 87 тыс. сотрудников в 1931 г., 177 тыс. в 1932, 227 тыс.
в 1941 г.
На НКВД возлагалось обеспечение порядка и госбезопасности, охрана
общественной собственности, запись актов гражданского состояния,
пограничная охрана. В ведении НКВД были управление шоссейными и грунтовыми
дорогами, картография, управление мер и весов, переселенческое и архивное
дело. С созданием ГУЛАГа НКВД стал распорядителем огромной трудовой армии
из заключенных колоний и лагерей и из «спецпоселенцев» (до 30-х годов места
заключения были в ведении республиканских НКВД). НКВД СССР превратился в
крупнейшее хозяйственное и строительное ведомство (в 1937 г. он осваивал 6%
всех средств на капитальное строительство). Он также отправлял заключенных
на стройки и предприятия других ведомств. С 1938 г. в системе НКВД
создаются даже закрытые НИИ и КБ, в которых работают заключенные ученые и
конструкторы.
Чрезмерное расширение функций и структуры НКВД делало его
трудноуправляемым. В феврале 1941 г. он был разделен на два наркомата: НКВД
СССР и Наркомат госбезопасности СССР.
О деятельности особого совещания при НКВД СССР
В связи с образованием в июле 1934 года НКВД СССР была упразднена
Судебная коллегия ОГПУ, имевшая право выносить приговоры вплоть до высшей
меры наказания, что означало существенную либерализацию курса в карательной
политике советского государства. Однако внесудебные полномочия сохранились.
Положение об Особом совещании при Народном комиссариате внутренних дел было
утверждено политбюро ЦК ВКП(б) 28 октября 1934 года, а 5 ноября было
принято постановление ЦИК и СНК СССР, согласно которому наркомату
внутренних дел предоставлялось «право в отношении лиц, признаваемых
общественно опасными, ссылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор в
местности, список которых устанавливается НКВД, высылать на срок до 5-ти
лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах
и промышленных центрах СССР, заключать в исправительно-трудовые лагеря на
срок до 5-ти лет, а также высылать за пределы СССР иностранных подданных,
являющихся общественно опасными»[1].
Эта линия в карательной политике государства нашла свое отражение в
спорах между Прокурором СССР А. Я. Вышинским и наркомом внутренних дел Г.
Г. Ягодой. 5 февраля 1936 года Вышинский направил в адрес И.В. Сталина и
В.М. Молотова докладную записку, в которой подверг критике практику
полуторагодичной работы Особого совещания. Он разбил дела, проходившие
через совещание, на три категории: дела о контрреволюционной агитации,
антисоветских сплетнях, разговорах и т.п.; дела, связанные с высказыванием
террористических намерений, предположений; дела так называемых социально
вредных и социально опасных элементов. Вышинский подчеркивал, что решения
Особого совещания могут быть связаны с опасностью допущения ошибок, так как
все дела рассматривались заочно, без вызова обвиняемых и свидетелей,
нередко дела основывались только на агентурных данных, часто показания
единственного свидетеля расходились с показанием обвиняемых, которые
категорически отрицали свою вину. Поэтому прокурор СССР настаивал на
максимальном сокращении количества дел по первой и второй категориям в
Особом совещании и необходимости их передачи в суды. Далее Вышинский
отмечал, что права прокуратуры ограничены при опротестовании приговоров в
отношении осужденных Особым совещанием, что противоречило ст. 440 УПК
РСФСР[2].
С запиской прокурора СССР Молотов ознакомил Ягоду, который 11 февраля
направил встречную докладную записку на имя Сталина и Молотова. Нарком
внутренних дел привел количество лиц, привлеченных в 1935 году органами
ГУГБ к ответственности, и подчеркнул, что основная масса дел направлялась
именно в судебные органы. Так, было привлечено к ответственности 293 681
человек, из них было в прокуратуру и суды передали дела на 228352, а прошли
по решениям Особого совещания дела на 33823 человека[3].
На наш взгляд, позиция наркома уязвима, поскольку он подменял предмет
разногласий. Вышинский ставил вопрос о возможности вынесения необъективных
приговоров, исходя из особенностей работы ОСО, Ягода доказывал, что Особое
совещание ни по количеству, ни по удельному весу рассматриваемых дел никак
не может влиять на карательную политику.
Нарком отмечал, что следствие по каждому делу ведется с соблюдением
процессуальных норм. В процессе следствия прокурор осуществляет в полной
мере надзор за всеми стадиями дела, начиная от ареста до окончания
следствия. Если прокурор находит, что дело недостаточно или плохо
расследовано, он дает соответствующие указания в процессе следствия,
которые и выполняются. Ягода не согласился с утверждением Вышинского о том,
что следствие по делам, рассматриваемым Особым совещанием, ведется в каком-
то особом порядке. Если бы дело обстояло так, считал Ягода, то чем
объяснить, что Вышинский на протяжении полуторагодичной работы ни разу не
опротестовал ни одного решения Особого совещания? К тому же прокуратура не
только принимает непосредственное участие в вынесении решений по делам, но
и решения Особого совещания без согласия прокурора Союза не проводятся в
жизнь.
Ягода не понимал роли и места прокуратуры. Хотя Судебная коллегия ОГПУ
была упразднена, но нормативные акты о надзоре со стороны прокуратуры по
делам, расследуемым ОГПУ, продолжали сохраняться. Прокурор мог лишь
формально наблюдать за правильностью ведения следствия. Глава ведомства
утверждал, что в своей постановке вопроса Вышинский по сути, берет под
сомнение целесообразность самого существования Особого совещания, хотя оно
и было создано для такой категории дел, рассмотрение которых должно
проводиться в административном порядке вне обычной судебной процедуры.
Ягода полагал, что практика полуторагодичной работы Особого совещания
показала, что этот орган целиком себя оправдал, а дела, прошедшие через
него, полностью отвечают идее организации Особого совещания.
Нарком внутренних дел оспаривал утверждение Вышинского о том, что
прокуратура не имеет права освобождать подследственных ГУГБ и осужденных
Особым совещанием, и подчеркивал, что роль прокурора при вынесении решений
по делам осужденных Особым совещанием иная, чем в судах. Прокурор не
является стороной, как в суде, а участвует в решении по всем делам,
рассматриваемым Особым совещанием. При вынесении решений Особым совещанием
никто не мешал прокуратуре вносить свои коррективы или опротестовывать их.
Поэтому требование Вышинского о предоставлении прокуратуре права
освобождения подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием являлось,
по мнению Ягоды, недоразумением. Он высказал мысль, которая соотносилась с
реальным состоянием, что прокуратура вообще не должна иметь права
освобождать «без ведома и согласия НКВД».
Дело, как считал Ягода, не в Особом совещании, а в судебных органах и
прокуратуре. Основным вопросом работы прокуратуры должно было быть усиление
надзора за работой судебного аппарата и его карательной практикой. Из
приводимых им цифр следовало, что работа судов неудовлетворительна. На 1
октября 1935 года в тюрьмах и колониях содержалось 50992 человека, месяцами
ожидавших кассационных решений, количество дел, не рассмотренных судами, из
месяца в месяц росло. Поэтому коренной вопрос - как улучшить работу судов -
не нашел ответа в записке Вышинского, тогда как основной задачей
прокуратуры являлось упорядочение работы судов, а не Особого совещания,
которое, будучи ограничено в своих правах, не играло той роли, которую ему
пытался придать прокурор СССР. Таким образом, нарком внутренних дел опять
пытался уклониться от существа поставленных вопросов.
Вышинский в ответной докладной записке от 16 февраля 1936 года отмечал,
что количество дел в судах при всех условиях стоит в прямой зависимости от
количества дел, возбуждаемых органами следствия и, в частности, органами
НКВД. Подавляющая масса следственных дел (90-95 %) падала на органы НКВД, и
только 5-10 % дел возбуждались и расследовались прокуратурой. По его
мнению, Ягода искусственно разделил количество осужденных Особым совещанием
на две категории: осужденных по делам ГУГБ (33000) и осужденных тройками
НКВД и Главным управлением милиции (122000). Осуждение Особым совещанием
обычно влекло за собою ряд репрессий и в отношении членов семей,
находящихся на иждивении репрессированных лиц, а значит, удельный вес
Особого совещания был, несомненно, более значительным, чем это пытался
изобразить нарком внутренних дел.
Прокурор СССР считал абсолютно неправильным утверждение Ягоды о том, что
на протяжении полуторагодичной работы Особого совещания он не опротестовал
его решений. Прокуратурой было принесено в Особое совещание 1344 протеста,
большинство из которых по ходатайству НКВД снималось и вновь переносилось в
Особое совещание. Вышинский опроверг утверждение наркома о желании
упразднить Особое совещание. Он писал что, вопрос поставлен не об
упразднении Особого совещания НКВД, а об ограничении компетенции совещания
как административного суда. Прокурор не согласился с мнением Ягоды о том,
что основным содержанием работы прокуратуры является надзор за судебными
органами и карательной практикой, так как в ее обязанности входил и надзор
за органами НКВД.
Вышинский отмечал, что хотя вопросы судебного надзора составляли одну из
важнейших областей работы Прокуратуры Союза, однако, это ни в какой мере не
может оправдывать ослабления надзора Прокуратуры за административными
органами, в частности, за работой Особого совещания, играющего роль в
карательной политике гораздо большую, чем пытался представить нарком
внутренних дел. Вышинский также заметил, что Прокуратура ни юридически, ни
фактически не пользовалась правом изменять меру пресечения по делам,
находящимся в производстве органов НКВД. Имелись случаи, когда требования
даже прокурора Союза об освобождении из-под стражи тех или иных НКВД не
исполнялись.
На первой докладной записке прокурора СССР от 5 февраля 1936 года Сталин,
ознакомившись со всеми материалами, написал Молотову: "Вышинский прав. Надо
решить вопрос на совещании"[4].
Из трех лет, предшествовавших периоду массовых репрессий, прослеживается
следующая динамика работы внесудебных органов. За первую половину 1934 года
было осуждено Коллегией ОГПУ 21234 человека. Особым совещанием за вторую
половину 1934 года было осуждено 1057 человек; в 1935 году - 33823 человека
и тройками УНКВД, созданными в мае 1935 года, - 122726 человек. Вероятно,
разногласия между наркомом и прокурором сказались в том, что в 1936 году
Особое совещание рассмотрело дела на 21222 человека, то есть на треть
меньше, чем в предшествующем. Однако тройки рассмотрели дела на 148411
человек[5]. В конечном же итоге внесудебные полномочия органов НКВД
возрастали.
Создание и деятельность службы внешней разведки в структуре государственной
власти
Основные теоретические воззрения руководителей советского государства о
строительстве социализма в окружении капиталистических государств и
неизбежности войны повлияли на организацию и направления оперативной
деятельности органов государственной безопасности.
|
