Особенности процесса доказывания в суде присяжных - Юриспруденция - Скачать бесплатно

Введение. III


 Глава I. Принцип состязательности и судебное следствие в суде присяжных IV


                  (1. Объективная истина и суд присяжных. V


           (2. Суд присяжных как субъект процесса доказывания VIII


 (3. Обвинение и защита в суде присяжных как стороны уголовного процесса XII


       Глава 2. Особенности оценки доказательств в суде присяжных XVI


 (1. Здравый смысл как основа формирования внутреннего убеждения присяжных.
                                    XVII


                   (2. Формирование вопросного листа. XXI


             (3. Напутственное слово председательствующего. XXV


                             Заключение. XXVIII



Введение.


       Традиционно основную роль суда присяжных в уголовном судопроизводстве
видят в обеспечении права человека быть признанным виновным  в  преступлении
не иначе как по решению равных обвиняемому людей,  народных  представителей.
Для граждан это важная  гарантия  от  необоснованной  репрессии  со  стороны
государства.
       На настоящий момент суд присяжных в  Российской  Федерации  действует
уже более трёх лет. Судами присяжных и Кассационной палатой Верховного  суда
РФ наработан значительный массив практики, в котором отразилась спорность  и
неоднозначность  трактовок  судами  некоторых  норм  действующего  уголовно-
процессуального   законодательства,    регулирующего    деятельность    суда
присяжных.  Кроме  того,  результаты  рассмотрения  уголовных   дел   судами
присяжных вызывают как среди практиков, так и  среди  теоретиков  уголовного
процесса неоднозначную  оценку.  Высказываются  критические  замечания  и  в
отношении законодательства, регламентирующего работу суда присяжных.[1]
       Такое положение в значительной мере  обусловлено  тем,  что  институт
суда  присяжных  является  достаточно  новым  для   Российского   уголовного
процесса   (если,   конечно,   не   учитывать   дореволюционный   опыт)    и
соответственно  основывается  на  новых  принципах,  таких  как,   например,
принцип состязательности, до последнего времени неизвестный нашему уголовно-
процессуальному законодательству. Часть  практических  работников,  действуя
по образу и подобию правил применяемых  при  следственной  форме  уголовного
судопроизводства   ,   не    учитывают    новелл    уголовно-процессуального
законодательства,   посвященных   судопроизводству   с   участием   коллегии
присяжных заседателей, нарушая тем самым  ряд  норм  закона.  Институт  суда
присяжных основывается на принципах  и  постулатах,  которые  до  последнего
времени либо считались чуждыми нашему уголовному  процессу,  как,  например,
определение функции суда как арбитра,  а  не  активного  участника  процесса
доказывания,  обязанного  осуществлять  собирание  доказательств  по   своей
инициативе, либо трактовались в несколько ином свете, как, например, тот  же
принцип  состязательности.  Новизна  по   сравнению   с   тем   периодом   и
законодательством, когда  суд относили к правоохранительным  органам  и  ему
ставилась в обязанность борьба с преступностью, проявляется  и  в  трактовке
такого  вопроса,  как  разграничение  функции  вынесения  решения,   функций
обвинения и защиты. В рамках  производства  в  суде  присяжных  появились  и
совершенно новые, связанные с особенностями оценки  доказательств  коллегией
присяжных  заседателей,  подинституты,  такие  как  -  напутственное   слово
председательствующего и институт формирования  вопросного  листа.  Каких  же
либо более-менее фундаментальных теоретических  разработок,  охватывающих  в
совокупности основную часть этих и других спорных и неоднозначных  вопросов,
на настоящий момент сделано не было.
       Всё   вышерассмотренное   предопределяет   теоретическую   и    чисто
практическую актуальность вопросов, затронутых в настоящей работе.
       На настоящий момент в теоретическом плане, ряд вопросов,  связанных с
процессом  доказывания  в  суде  присяжных  применительно   к   действующему
уголовно-процессуальному  законодательству,  практически  не  разработан.  В
юридической  литературе  превалируют  практические  и  учебные  пособия  для
прокурорских работников и судей, среди  которых  можно  выделить  несколько,
которые дают не только практические рекомендации,  но  и  разрабатывают  ряд
теоретических аспектов. Это пособие для судей “Суд присяжных”,  составленное
коллективом авторов  Л.Б.  Алексеевой,  С.Е.  Вициным,  Э.Ф.  Куцовой,  И.Б.
Михайловской;  пособие  для  прокурорских  работников   “Прокурор   в   суде
присяжных” под редакцией М. Воскресенского, а  так  же  научно  практический
сборник “Суд   присяжных”.  В  основном  же  научная  полемика  по  наиболее
спорным  вопросам  связанным  с  процессом  доказывания  в  суде  присяжных,
ведётся на страницах периодической печати, такими авторами как С. Пашин,  В.
Воскресенский, П. Лупинская, В. Ершов, В. Мельник, Н. Радутная.
       Указанные выше  причины,  а  так  же  тот  факт,  что  суд  присяжных
просуществовал  в  дореволюционной  России   достаточно   длительный   срок,
побуждают  при  анализе   многих   вопросов   обращаться   к   теоретическим
разработкам ученых-процессуалистов того периода.  Наиболее  фундаментальными
трудами в  данной  области  являются:  монография  Л.Е.  Владимирова  “  Суд
присяжных”;   монография   А.М.   Бобрищева-Пушкина   “Эмпирические   законы
деятельности русского  суда  присяжных”,  работа  Н.А.  Буцковского  “Очерки
судебных   порядков”;   монография    И.Я.   Фойницкого   “Курс   уголовного
судопроизводства”,  а  так  же  такие  работы  А.Ф.  Кони,  как   “Присяжные
заседатели” и “Судебная реформа и суд присяжных”.
       Суд присяжный существует во многих государствах  уже  столетиями.   И
поэтому при анализе  данной  темы  значительный  интерес  представляет  опыт
других государств в данной  области.  Здесь  можно  назвать  как  монографии
написанные учеными этих государств: У. Бернэм “Суд  присяжных  заседателей”,
так и работы, написанные российскими  авторами:  Н.Н.  Полянский  “Уголовное
право и уголовный суд Англии”,  С.В. Боботов “буржуазная юстиция,  состояние
и перспективы развития”, М. Михеенко “Уголовно-процессуальное право  Англии,
США, Франции”.
       При изучении и  разработке  вопросов,  освещённых  в  данной  работе,
основной целью было - выявить:  наиболее  спорные  теоретические  вопросы  в
данной  области,  возможное  несовершенство  действующего  законодательства,
регулирующего производство в суде присяжных и  обусловленные  этим  наиболее
часто встречающиеся на практике ошибки, а так же показать  возможные пути  к
разрешению этих проблем.
       При проведении исследований по  данной  теме  была  изучена  судебная
практика суда присяжных Ивановского  областного  суда  за  1996-97  годы,  а
также опубликованная кассационная практика  Кассационной  палаты  Верховного
суда РФ за весь период её существования.

Глава I. Принцип состязательности и судебное следствие в суде присяжных


       В соответствии  со  ст.  429  УПК  РСФСР,  всё  производство  в  суде
присяжных строиться на основе принципа состязательности. И,  соответственно,
данный  принцип  накладывает  свой  отпечаток  на  все   элементы   процесса
доказывания: собирание, проверку и оценку доказательств.
       Если говорить о принципе состязательности в общетеоретическом  плане,
то можно отметить следующее. Принцип  состязательности  характеризует  такое
построение  судебного  процесса,  в  котором  функции  обвинения  и   защиты
размежёвываются  между  собой,   отделены   от   судебной   деятельности   и
выполняются сторонами, пользующимися  равными  процессуальными  правами  для
отстаивания  своих  интересов,  а  суд  занимает  руководящее  положение   в
процессе, сохраняя объективность и  беспристрастность,  создаёт  необходимые
условия   для   всестороннего,   полного   и    объективного    исследования
обстоятельств дела и разрешает само дело.  Логическим  обоснованием  системы
состязательности является тот факт,  что  полная  информированность  суда  и
непредвзятое мнение при рассмотрении дела могут  быть  достигнуты  наилучшим
образом   тогда,    когда:    во-первых,    происходит    противопоставление
доказательств;   во-вторых,   доказательства   приводятся   противоположными
сторонами; в-третьих, доказательства приводятся  перед  лицом  пассивного  и
нейтрального органа, принимающего решения, единственная  задача  которого  и
состоит в том, чтобы выполнить работу по разрешению этого  дела[2].  В  ходе
состязательного  процесса  этот  постулат   означает,   что   сами   стороны
самостоятельно собирают и предоставляют доказательства и  доводы,  а  орган,
принимающий, решение  присутствует  пассивно  и  лишь  выслушивает  то,  что
представляют  стороны.  Стороны  сами  занимаются  расследованием,   сбором,
систематизацией и представлением  в  суде  свидетельских  показаний  и  иных
доказательств  в  своих  собственных  интересах.   Поэтому   стороны   имеют
возможность активно  контролировать  ход  состязательного  судопроизводства.
Суд пассивен: судья вмешивается в ход дела только в тех  случаях,  когда  он
считает   необходимым   предотвратить   неравноправие   при   предоставлении
доказательств по данному делу. Таким образом, состязательность  в  уголовном
судопроизводстве означает: а)  разграничение  функций  обвинения,  защиты  и
разрешения  дела  между  разными  субъектами   процесса   и   недопустимость
выполнения этих функций одним лицом;  б)  признание  представителей  функций
сторонами;  в)  обеспечение  сторонам   равных   процессуальных   прав;   г)
построение  судопроизводства  при  активном   участии   сторон,   защищающих
противоположные    процессуальные    интересы;    д)     ослабление     роли
председательствующего  в  исследовании  доказательств  за  счёт   расширения
процессуальных  средств  усиления  активности  сторон;  е)  создание  судьёй
условий для всестороннего и  полного  исследования  доказательств  сторонами
обвинения и защиты[3]. Состязательный процесс в суде присяжных  в  идеальной
форме (к ней приближается Федеральное судопроизводство США) означает  полную
отстранённость  профессионального  судьи  от  вопросов  факта  и  предельную
концентрацию на правопонимании. Действующий УПК,  в  частности,  раздел  10,
имеет великое множество изъятий из данного принципа. II Всероссийский  съезд
судей в постановлении “О ходе  судебной  реформы  в   Российской  Федерации”
отметил, что в законе  (имелся  ввиду  проект)  “....  идеи  состязательного
процесса  проводятся  неполно  и  непоследовательно,  сохраняются  рудименты
следственного  процесса  ....”[4].  Состязательный  процесс  директивно   не
вводится,  а  формируется  в  результате  сознательной   наработки   массива
судебной практики.

(1. Объективная истина и суд присяжных.


       Анализируя  особенности  процесса  доказывания,   не   представляется
возможным  избежать  вопроса  об  возможности  установления  истины  в  суде
присяжных.
       Гносеологической  основой  любого  типа   судопроизводства   является
принятая в нём система  принципов  доказательственного  права.  Её  связь  с
процессом установления фактов в суде  предопределяет  тонкое  идеологическое
влияние на доказательственное право, а через него  и  на  всё  правосудие  в
целом философских идей, господствующего в данном обществе мировоззрения.
       По вопросу  об  установлении  истины  в  теории  уголовного  процесса
существуют две основные точки зрения. Во-первых,  истина  в  её  философском
понимании не только достижима, но и должна быть достигнута в ходе  судебного
исследования. Во-вторых, истина не может быть достигнута,  а  возможно  лишь
достижение знания о происшедших событиях с высокой степенью вероятности.  Те
или иные ученые-процессуалисты придерживаются одной из этих точек  зрения  в
зависимости от того,  какая  философская  концепция  заложена  в  основу  их
мировоззрения.
       Такая же ситуация и  в  законодательстве:  какова  официальная  точка
зрения на те или  иные  философские  концепции  и  каково  господствующее  в
обществе мировоззрение, таково и отражение вопроса  об  истине  в  уголовно-
процессуальном законе.
       Ещё в дореволюционной России видные правоведы Л.Е.  Владимиров,  А.Ф.
Кони, В.А. Случевский, И.Я. Фойницкий и др. в период судебной  реформы  1864
г. в весьма острой форме полемизировали  по  поводу  установления  истины  и
путей  её  установления.  Устав  Уголовного   Судопроизводства   1864   года
предусматривал в качестве цели уголовно-процессуального доказывания  истину.
Так, ст. 406 УУС  обязывала  следователя  “изыскивать  законные  средства  к
открытию истины”[5]. Но истина понималась процессуалистами того времени  как
высшая  субъективная  уверенность  в   справедливости   принятого   ими   по
уголовному   делу   решения[6].   Известный   русский   процессуалист   П.С.
Пороховщиков  писал:  “Судоговорение  не  устанавливает  истины,  но  решает
дело”[7]. Такой же точки зрения придерживался и В.Д. Случевский,  который  в
Учебнике русского уголовного процесса, части второй его  “Судопроизводство”,
изданной в 1892 г. писал, что “безусловной  достоверности  нет  и  не  может
быть в области  правосудия”,  что  “в  делах  судебных  судья  вынужден,  по
несовершенству   средств   человеческого   правосудия,   по    необходимости
удовлетворяться лишь более или менее высокой степенью вероятности”, и что  в
силу этого судебное решение является лишь некоторым приближением  к  истине,
так как “решение, до конца исчерпывающее процессуальные  отношения  -  идеал
правосудия  -  практически  недостижимо”[8].  И.Я.  Фойницкий,   обосновывая
подобную точку зрения, писал, что поскольку источник  “нравственной  истины”
предполагает принятие его по доверию или  на  вид  (например,  свидетельские
показания) и знать её  возможно  лишь  до  степени  вероятности,  но  в  тех
случаях,   когда   явление   “нравственного    порядка”    долежит    нашему
непосредственному наблюдению и  допускает  объективную  проверку  (например,
экспертиза), они могут быть установлены до степени полной достоверности[9].
       В  советский  период   достаточно  широкое  распространение  получила
теория “максимальной вероятности”  в  уголовном  судопроизводстве.  Наиболее
яркими представителями этой теории были А.Я.  Вышинский  и  В.С.  Тадевосян.
А.Я. Вышинский писал: “ Судебный приговор является  выражением  максимальной
вероятности”[10].
       И в настоящий момент  как среди теоретиков,  так  и  среди  практиков
данная  позиция  относительно   возможности   достижения   истины   занимает
существенное место. Представляется, что  наиболее  точно  и  аргументировано
подобную позицию отразил судья Тручебского районного суда  Брянской  области
С.  Мельников  в  своей  статье  “Перечитайте  “Братьев  Карамазовых”:  “Что
представляет собой судебный акт независимо от того,  кто  его  вынес:  судья
профессионал единолично, такой же  судья  с  участием  народных  заседателей
либо суд присяжных? По сути своей это всего лишь довольно бледное  отражение
фактической   житейской   ситуации,    которая    посредством    исследуемых
доказательств  предстает  в  виде   отрывочных,   неполных,   часто   просто
искаженных сведений перед членами суда. Суд любого уровня, любого состава  и
квалификации, как бы ни  старался,  не  в  состоянии  воссоздать  доподлинно
фактические обстоятельства  дела.  Любое   судебное  решение  -  всего  лишь
приближение к  истине  и  не  более  того”[11].  Подобной  же  точки  зрения
придерживается и часть членов судейского корпуса  Ивановской  области.  Так,
например, в деле по  обвинению  Коровкина  С.Г.  в  совершении  преступлений
предусмотренных п.п. “а”,  “е”,  “н”  ст.  102  и  ч.3  ст.  147  УК  РСФСР,
рассмотренном  судом   присяжных   областного   суда   Ивановской   области,
председательствующий  Каленов  Е.В.  в  напутственном  слове,  обращаясь   к
присяжным заседателям сказал: “ К сожаления, я  должен  констатировать,  что
правосудию не всегда удаётся постигнуть минувшее. ..... не думайте,  что  Вы
обязаны установить истину. Вовсе нет. Ваша задача будет выполнена, если  Ваш
вердикт  оценит  доказанность  обвинения.  Однако  стремиться  к  истине  вы
должны.”[12].
       Сторонники данной теории исходят из практической  невозможности  суда
установить  полную  достоверность   исследуемых   фактов,   виновность   или
невиновность    лица,    привлечённого    к    уголовной    ответственности.
Представляется, что  для  суда  непосильна  задача  установления  абсолютной
истины, т.е. истины, в точности соответствующей  действительности.  Максимум
доступного суду, это некоторое отдалённое приближение к  абсолютной  истине,
это установление лишь вероятности, но  не  вероятности  вообще,  а  “высокой
степени  вероятности”  или   “субъективной   достоверности”,   “субъективной
уверенности”[13].  Такая  позиция  основывается  на  том,  что  в   судебном
заседании устанавливаются  не  факты  реальной  действительности,  а  факты,
существовавшие ранее  и  в  настоящий  момент  недоступные  для  восприятия.
Установление же этих фактов осуществляется  только  на  основе  субъективных
данных - показаний свидетелей (при чём далеко не  всегда  очевидцев),  и  на
основе объективных данных - следов на объектах физического мира. Но как  те,
так и другие доказательства могут  быть  истолкованы  неоднозначно,  как  по
отдельности, так и в совокупности.
         Представители  противоположной  точки  зрения  основывают   её   на
философских  теориях  и  концепциях  подобных  марксистко-ленинской   теории
познания, которая в  течении  длительного  времени  господствовала  в  нашем
государстве, и которая в противоположность  идеалистическим  теориям  (таким
как  агностицизм,  релятивизм,   учения   Юма,   Канта,   которые   отрицают
возможность познания “вещей в себе”, и исходят из  принципа  относительности
и непознаваемости внешнего мира) утверждает, что в мире нет  непознаваемого.
И, следовательно, в ходе  судебного  следствия  не  только  возможно,  но  и
необходимо достижение истины.
       В настоящий  момент  некоторые  представители  данной  точки  зрения,
особенно в отношении суда присяжных,  высказывают  мнение  о  том,  что  для
органа  дознания,  следователя,  надзирающего  за  ними  прокурора  и   суда
психическое  отношение,  т.е.  виновность  или  невиновность  в   совершении
инкриминируемого деяния  выступает  как  реально  существующий,  объективный
факт и потому он может быть познан, доказан, зафиксирован в приговоре  [14].
Представляется, что виновность как психическое отношение  к  содеянному,  не
является фактом реальной действительности, существующим в момент  проведения
судебного следствия. К моменту судебного  следствия   психическое  отношение
лица к совершенному деянию может измениться, а согласно ст.  68  и  ст.  449
УПК РСФСР установлению подлежит отношение лица к содеянному до  и  в  момент
его совершения. Следовательно,  и  факт  виновности  может  быть  установлен
только с той или иной степенью вероятности.
       В настоящий момент выявить какие философские концепции лежат в основе
господствующего в нашем обществе мировоззрения не представляется  возможным,
т.к. отсутствует  какая  либо  официальная  идеология  .  Поэтому  разрешить
вопрос о том, необходимо ли устанавливать истину по делу и требует ли  этого
законодатель при производстве в суде присяжных,  возможно,  лишь  исходя  из
толкования уголовно-процессуального закона, т.е. раздела 10 УПК  РСФСР.  Для
того, чтобы выявить волю законодателя, представляется необходимым  ответить,
по крайней мере, на два вопроса: - указывает  ли  законодатель  где  либо  в
статьях раздела 10 УПК  РСФСР  прямо  на  “истину”  как  на  цель  уголовно-
процессуального доказывания? ; -  и  возможно  ли  достижение  истины  в  её
философском смысле при помощи тех средств,  которые  законодатель  обязывает
использовать в ходе процессуального доказывания в суде присяжных?
       Отвечая на  первый  вопрос,  можно  с  уверенностью  утверждать,  что
законодатель ни в одной из статей раздела 10 УПК РСФСР не упоминает  термина
“истина”  в  отличии  от  иных  разделов,  где  данный  термин   встречается
неоднократно. Наоборот, в ч.1 ст.  449  УПК  установлено  правило,  согласно
которому  присяжные  заседатели  не   устанавливают,   что   происходило   в
действительности, а отвечают на вопрос доказано или не  доказано  обвинение.
А именно присяжные решают вопросы факта.
       Значительное  влияние  на  процесс  доказывания   оказывает   принцип
состязательности, на котором  основывается,  согласно  ст.  429  УПК  РСФСР,
производство в суде присяжных. То есть  состязательность  оказывает  влияние
на те средства, при  помощи  которых  осуществляется  собирание  и  проверка
доказательств.  Так,  при  производстве  с   участием   коллегии   присяжных
заседателей  произошло  значительное  снижение  роли   председательствующего
судьи,   на   которого   ранее   возлагалась   обязанность   принимать   все
предусмотренные  уголовно-процессуальным  кодексом   меры   к   установлению
истины. При рассмотрении уголовных  дел  в  суде  присяжных  заседателей  на
председательствующего, равно как и на  присяжных  возлагается  лишь  функция
арбитра в споре между сторонами. То есть, в силу ст. 420 и 429 УПК  РСФСР  с
суда при производстве в соответствии с нормами  раздела  10  УПК,  снимается
обязанность по достижению истины.  Суд  лишь  обязан  создавать  необходимые
условия для исследования обстоятельств дела сторонами.
       Существует точка зрения, что состязательность  как  принцип  является
гарантией установления истины “в условиях столкновения двух  противоположных
функций,   спора,   борьбы   мнений,   аргументов   каждое    обстоятельство
исследуется, когда каждое  доказательство  проверяется  по  углом  зрения  и
обвинения,  и  защиты”[15].  Но  представляется,  что  состязательность   не
гарантирует достижения истины, а лишь максимально  способствует  приближению
к ней. В доказательство  этого  можно  привести  мнение  Федерального  судьи
Франкела (США), который заявил:” Редко встречается  такое  дело,  в  котором
любая из сторон стремилась бы к тому что бы свидетель или  кто  либо  другой
раскрыл  всю  правду”[16].  Но  состязательная  система   заинтересована   в
выявлении истины (в той  мере  в  какой  это  было  изложено  выше),  трудно
представить такое дело, в котором  стороны  совместно  не  стремились  бы  к
выявлению и  представлению  всей  информации,  действительно  относящейся  к
решаемому вопросу.
       Одним  из  проявлений  принципа  состязательности  является  институт
сокращенного  судопроизводства,  предусмотренный  ч.2  ст.  446  УПК  РСФСР.
Согласно  данной  норме,  если  все  подсудимые  признали   полностью   себя
виновными, и сделанные признания не оспариваются какой либо из сторон  и  не
вызывают  у   председательствующего   сомнений,   он   вправе   ограничиться
исследованием тех доказательств, на которые укажут  стороны,  либо  объявить
судебное следствие оконченным и перейти к выслушиванию прений сторон.  Таким
образом, в  случае  применения  ч.  2  ст.  446  УПК  РСФСР  возможна  такая
ситуация,   когда   присяжные   вынесут   вердикт,   не   исследуя   никаких
доказательств,  кроме  показаний  обвиняемых.  В  подобной   ситуации,   при
отсутствии полной информированности, вообще трудно  говорить  о  возможности
достижения истины. Критикуя подобный институт, существующий в  Англии,  Н.Н.
Полянский в книге “Уголовное  право  и  уголовный  суд  Англии”  обоснованно
отмечал, что “... в этой  практике  с  особой  наглядностью  проявляется  её
несовместимость с задачей установления истины ...”[17].
       Как    правильно    пишет    профессор    юридического     факультета
Государственного университета им. Уейна У. Бернэм  об  американской  системе
правосудия: “наша “состязательная теория  правосудия”  никогда  не  задаётся
вопросом “в чём заключается истина?”,  её  интересует  только  один  вопрос:
“строго  ли  соблюдаются  правила  игры?”[18].  Представляется,  что   такое
релятивистское отношение к истине куда более соответствует  реальности,  чем
любой поиск “истины в последней инстанции”.  Само  событие  как  таковое  не
может быть воспроизведено в суде  перед  присяжными.  Из-за  недостаточности
восприятия,  ограниченности  возможностей  памяти  и  невозможности   полной
передачи сути события часто количество “объективных мнений” о событии  равно
числу свидетелей события.  Идея  заключается  не  в  том,  чтобы  установить
истину о  событии,  а  в  том,  чтобы  выяснить,  какая  трактовка  отражает
наиболее правдоподобное восприятие[19].
       В настоящее время вопрос об установлении истины переходит из  разряда
чисто теоретических в разряд практических, прикладных. Так,  в  кассационном
протесте на приговор Московского областного суда присяжных от 14  июля  1995
г. прокурор в качестве основания для принесения  протеста,  использовал  тот
факт, что председательствующий в напутственном слове, по  мнению  прокурора,
в нарушение закона , не  разъяснил  присяжным,  что  они  должны  установить
“объективную   истину”.   Комментируя   определение   Кассационной    палаты
Верховного суда РФ от 7 сентября 1995 г., профессор П. Радутная  справедливо
отметила:  “...  безусловно  прав   судья,   в   “напутствии”   разъяснивший
присяжным, что их задача состоит не в том, чтобы установить,  происходило  в
действительности то или иное событие,  а  в  том,  чтобы  вердикт  присяжных
выражал их оценку - доказано или не доказано обвинение”[20].
       Таким образом, можно  сделать  вывод,  что  законодатель  не  требует
достижения истины при производстве в суде присяжных. Представляется,  что  в
свете  вышеизложенного  ответить  на  вопрос,  неоднократно  поднимаемый   в
юридической литературе: “Должен ли суд стремиться к  истине?  ”,  необходимо
ответить следующим  образом.  Суд  должен  стремиться  не  к  истине  (в  её
философском понимании - как абсолютной), а к  высокой  степени  вероятности,
либо  высшей  степени  субъективной  достоверности.  Вопрос   о   том,   как
определить эту степень,  что  считать  высшей  субъективной  достоверностью,
видимо  в  теоретическом  споре  разрешено  быть  не  может.  Такие  понятия
вырабатываются в процессе  длительной  практической  деятельности  наработки
прецедентов, как это сделано в США и Великобритании.


(2. Суд присяжных как субъект процесса доказывания


       В зависимости от того к какой правовой  системе  принадлежит  та  или
иная страна, роль суда при состязательной форме уголовного  судопроизводства
 может  значительно  разниться.  Так,  в  странах  англосаксонской  правовой
системы, суд,  особенно  при  производстве  с  участием  коллегии  присяжных
заседателей,  в  соответствии  с   принципом   состязательности   утрачивает
активную  роль  и  становится  беспристрастным  арбитром.  В   странах   же,
принадлежащих к континентальной правовой  системе,  возможно  возложение  на
суд ряда обязанностей по собиранию и проверке  доказательств.  Но,  в  любом
случае,  при  производстве  в  соответствии  с  принципом  состязательности,
происходит  отграничение  процессуальных  функций  обвинения  и  защиты   от
функции разрешения дела.
       В  теории  уголовного  процесса  под   судом   присяжных   понимается
соединение для судебного