Данил Корецкий
Вопреки закону
Изд. МОСКВА, "ЭКСМО-ПРЕСС", 1998
Глава первая
Центральный райотдел находился на шумном проспекте, упиравшемся в
мост через Дон, за которым начиналась южная трасса: Краснодар, Черное
море и кавказские республики, а потом - Закавказье... Когда-то Коренев
проехал с приятелями от Тиходонска до Баку, и воспоминания о том отпуске
были самыми приятными. Сейчас на этом маршруте они схлопотали бы по пу-
ле.
Сегодня поездка предстояла недальняя: по мосту на тот берег, но вари-
ант с пулей был не менее вероятным. И цела ли его квартира? Лис ночевал
у Натахи и был готов услышать от дежурного, что его собственную хату
спалили или разнесли гранатой.
Но он сдержал себя и в дежурку не пошел, а зашел во двор РОВД, в глу-
бине которого располагался изолятор временного содержания, ранее назы-
вавшийся более откровенно - КПЗ.
Пройдя через стальную калитку в высокой каменной стене, Коренев мино-
вал тесный, оплетенный сверху "колючкой" двор и погрузился в мрачный,
провонявший и затхлый мир неволи.
- Интересовался кто-нибудь Сихно, который числился за мной? - спросил
он у пожилого дежурного с усталым измочаленным лицом.
Тот ответил.
- Ясно! - Под тусклым взглядом невыразительных глаз человека, провед-
шего восемь лет - треть службы - за решеткой, Коренев покинул изолятор и
направился в дежурку райотдела.
Гремя ведрами, мелкие хулиганы мыли полы, краснолицый Челков дописы-
вал суточную сводку.
- Где ты был? - вскинулся дежурный, увидев Лиса. - Телефон молчит,
послал помощника - дома никого...
"Значит, не взорвали", - мелькнула мысль. А вслух Лис спросил:
- С чего переполох-то? - Голос был убедительно обыденным.
- Ты протокол задержания выписывал? - раздраженно напирал Челков. - А
где человек? В ИВС-то никто от тебя не поступил!
Похоже, фамилии Сихно он не знал, значит, интерес не личный, служеб-
ный, а кто дергает за ниточку?
- Человек - где надо. Давай машину, сейчас на выводку повезем.
- Зайди к Савушкину, он с шести утра здесь. Раз пять тебя спрашивал!
Опять ясно!
Поднимаясь на второй этаж, Лис взглянул на часы. Восемь тридцать.
Савушкин - высокий плотный мужик с чуть выпуклыми бычьими глазами -
сидел, зарывшись в бумаги с красными полосками наискось и грифом "Совер-
шенно секретно" в правом верхнем углу.
- Куда ты дел задержанного Сихно? - Рокочущий бас внушал страх и от-
петым уркам.
- "Соседи" попросили к ним определить. У них какой-то свой интерес
имеется, - выдал Коренев хорошо продуманную "заготовку". Голос был поп-
режнему обыденно равнодушным. Если замнач вознамерился вытащить ублюдка
из камеры, то сейчас наверняка задумается. Да и "волна" пойдет: Комитет,
Комитет... До сих пор Конторы опасаются. Вот и пусть раздумывают...
- А они нам что, указ? - раздраженно спросил Савушкин. - Им надо,
пусть сами и задерживают!
Еще три года назад он бы так не сказал.
Коренев пожал плечами.
- Тут уже телефоны оборвали: спортсмен, не судимый, за что забрали...
- откровенно объяснил начальнику УР первый замнач РОВД. В выпуклых гла-
зах краснели прожилки, словно отражались красные полосы сверхсекретных
документов. Немудрено. Звонить могли только ночью. А ночью беспокоят
лишь друзья и близкие люди.
- Что думаешь делать? - Савушкин словно прочел мысли Лиса, потому что
резко оборвал доверительный тон.
- Повезу на выводку.
В кабинете повисла долгая пауза. Что бы ни собирался сделать Савушкин
по делу Сихно, сейчас он был связан по рукам и ногам. Раз дело на конт-
роле у безопасности, раз фигурант признался и осталось только закрепить
это признание... Обстановка для любого вмешательства крайне неблагопри-
ятна.
- Ну-ну... - неопределенно прогудел Савушкин. - Смотри, не облажайся,
тут вполне можно голову сломать. - И, поняв двусмысленность угрозы, пос-
пешно добавил: - Прокурор-то не дремлет...
Глава вторая
В "УАЗе" было душно, воняло бензином и табачным дымом. Сихно курил
одну за другой, неловко держа сигарету двумя руками: запястья у него бы-
ли скованы наручниками. Бобовкин предупредительно забирал окурок, выки-
дывал в окно и, несмотря на прижимистость, тут же раскрывал пачку
"Мальборо", дружески щелкал зажигалкой. Он знал, что, когда отрабатывае-
мый объект в "расколе", его надо "гладить". Кнут и пряник - вот основные
инструменты всех раскрытии. А экспертизы, психология, интуиция сыщика -
фуфель для непосвященных. Они-то тоже играют роль, но не главную, они бы
ни писали искренние в своем прекраснодушии журналисты.
Ну какая экспертиза установит сейчас, скольких баб замочил этот пес
да куда он их спрятал? И от психологии тут помощи с гулькин хрен. А ин-
туицию к делу не пришьешь и обвинительного приговора на ней не постро-
ишь. Да что приговора - санкции на арест не получишь! Надо, чтобы он,
падла, ответил: когда, почему, чем, куда дел, с кем делал да кто зна-
ет... Да чтоб показал трупы, орудия, вещдоки. Тогда и эксперты развер-
нутся, и следователь свои психологические штучки-дрючки применит, и по-
катится дело по наезженной дорожке в суд. А про те, самые первые, вопро-
сы все вроде как и забудут. Ну задал их опер - большое дело!
Эти главные вопросы Коренев задавал вчера, поздним вечером. И сумел
сделать это настолько убедительно, что Сихно ответил. Лопнул, как гово-
рится, до самой жопы. Сейчас покажет все на месте, задокументируем вы-
водку - и все! Уголовный розыск свое дело сделал, раскрытие дал, теперь
ваше дело, товарищи следователи, прокуроры, судьи, адвокатишки всякие.
Сумеете, не сумеете свою игру сыграть - как получится. А мы свое срабо-
тали.
Собственно, сработал один Коренев, а Бобовкин сейчас просто примазы-
вается. И то удивительно - обычно ему все раскрытия пофигу. Другой бы и
года в розыске не удержался, а этот - до старшего опера дослужился, ма-
йора получил, шли они с Кореневым ноздря в ноздрю, хотя показатели были
разными: Коренев Крота взял, а Бобовкин - дом поставил себе и Савушкину,
Коренев цепь серийных убийств "Черные колготки" раскрыл, а Бобовкин пол-
ковнику Пастушенко новую "Волгу" достал, Коренев группу "врачей" снял, а
Бобовкин Симакову свадьбу дочери "обеспечил". И неизвестно, какие пока-
затели оказались весомее: когда должность начальника розыска освободи-
лась, их кандидатуры на равных рассматривались. Но разница уж слишком в
глаза бросалась, скандальное решение никто взять на себя не захотел, по-
тому и выдвинули Коренева. А Бобовкину Пастушенко после охоты, когда жа-
рили свежатинку на костре, под водочку, сказал: "Ты не обижайся, но ина-
че нас бы никто не понял. Дружба дружбой, на поддержку всегда рассчиты-
вай, но по работе тебе надо очки набирать".
Кореневу разговор передали почти дословно, в лицах, агентурнист он
был хороший и умел свои щупальца в самые узкие компании запускать.
Пастушенко веско сказал, вроде как с отеческой суровостью, и Бобовкин
мигом хмурость с лица убрал, разлил всем сноровисто, мяса дымящегося
притащил и почтительнейше тост предложил: мол, не в чинах и должностях
дело, главное - отношения человеческие, за которые он всем присутствую-
щим и благодарен. Такое смирение понравилось, старшие одобрили, выпили,
и все - неловкость вроде как исчезла. А в конце Симакин Бобовкина обнял
и пробубнил прямо в ухо: "Ты своего часа еще дождешься. Мы о тебе пом-
ним. Правильно полковник сказал: набирай очки!"
Вот он и набирает. Сам вызвался ехать, хотя Коренев хотел Ерохина
взять, и "гладит" всю дорогу подозреваемого, сигареты дорогие переводит.
И, кстати, войдет в раскрытие. Все войдут: и эксперт с видеокамерой, и
понятые - студенты с юрфака, и милиционер-шофер. Все будут рассказывать:
как же, я это дело и раскрывал...
Коренев отвлекся от происходящего в машине, и его мысли приняли дру-
гое направление.
Глава третья
Вышел он на это дело случайно. Впрочем, почти все раскрытия случайны,
задача профессионала эту случайность подготовить. А для этого надо топ-
тать ногами землю, пожимать множество рук, в том числе и давно не мытых,
пить водку на конспиративных квартирах, в гостиничных номерах, захлам-
ленных подсобках, притонах и других самых неожиданных и малоподходящих
для этого местах. Надо без конца сдаивать информацию, сортировать, на-
капливать сведения, казалось бы, совершенно далекие от интересов уголов-
ного розыска.
Помирился Колька Крюк с Нинкой из мебельного? Какое до этого дело ми-
лиции, тем более что Крюк уже год как мотает десятку строгого! Вроде бы
так, и непонятно, зачем начальнику УР копаться в личных проблемах реци-
дивиста, надолго сгинувшего с горизонта. Но вот Колька ушел в побег, да
при этом замочил конвоира, да забрал автомат. И Нинка уже не просто ша-
лавистая бабенка с крашенными перекисью волосами, а связь разыскиваемо-
го! И сейчас к ней уже не подъедешь: насторожилась, замкнулась, не то
что опера - старого приятеля на пушечный выстрел не подпустит, ни крупи-
цы информации из-под нее не получишь! А Лису ничего и не надо - он и так
что надо знает. Поставил засаду на Природной, 17, у Нинки - ной матери,
и взял Крюка без особых затей.
Блатные не только друг другу клички дают - и ментам навешивают. Поче-
му Лис? Может, обликом похож? Вряд ли... Сто семьдесят семь, сухой, жи-
листый, прическа короткая, чтоб за волосы нельзя было ухватить, брюнет с
заметной сединой, хотя вроде рано еще для тридцати пяти... Нос и вправду
лисий - длинный, тонкий, хрящеватый, будто вынюхивающий мышиный след. И
ведь действительно вынюхивает, не мышей, правда, зверей покрупней и поо-
пасней обычных. Здесь хитрость нужна, осторожность, чувство опасности
обостренное. Может, поэтому и Лис.
Коренев в Тиходонске родился и всю жизнь прожил в центре - на Богатя-
новке. Пай-мальчиком никогда не был: учился прилично, школу не пропус-
кал, но лет с пятнадцати тянул с пацанами в Клиническом сквере пиво пря-
мо из горлышка, которое предварительно припасенной солью обмазывалось -
мода такая была. С кильдюмскими ходил драться, кастеты в гипсовой форме
отливал, попался бы - спецучилище или колония обеспечены, времена тогда
суровые были, нынешним не чета, когда все можно. Сейчас многие друзья
детства по второй-третьей ходке срока мотают, кто-то уже откинулся, при
встрече руку придерживают: вдруг не захочет гражданин начальник с зеком
ручкаться...
Но Лис всегда с корешами здоровается, про жизнь разговаривает,
детство вспоминает. И они отмякают, оживляются: "А Крыса-то пятнадцать
разматывает, особо опасным признали" - и головами качают с осуждением.
Игорь Кривсанов - сосед, пожалуй, самый близкий школьный товарищ. Нор-
мальный парень, да и все вроде были нормальные.
Жили они тогда на Нижне-Бульварной, тянувшейся по-над Доном дряхлыми
домишками частного сектора - полусараями, и почти все мужики здесь, да и
некоторые бабы имели судимость, и это тоже считалось нормальным. И все
пацаны, достигая возраста, УХОДИЛИ в зону, только он, Коренев, да Сереж-
ка Сисякин выскочили - тот мединститут окончил, врачом работает. "Лепи-
лой, - как сказал Валерка Добриков, щеря наросшие один на другой зубы. -
А ты вот в уголовке... Разошлись наши дорожки..."
Коренев подумал, что дорожки у них с самого начала были разными. Ког-
да по уличной моде все наколки кололи, и он себе перстень с крестом сде-
лал. Но ему такую баню дома устроили, что больше и мыслей татуироваться
не было. А у Крысы все сидели: и отец, и мать, и старший брательник. По-
тому он беспрепятственно сначала руки расписал, потом грудь, ягодицы. И
вина-водки Коренев в те годы не любил. А Крыса с Кривозубым пиво быстро
проскочили и стали креплягу стаканами засаживать. Бухие любили приключе-
ния искать: "Аида на Державинский фраерам морды бить!" - "Да вы что, му-
дилы, а если вам морды понабивать от не хер делать?" Ему с ними неинте-
ресно, им с ним делать нечего. Палатку грабить его уже не позвали.
В семнадцать Кривсанов и Добриков ушли в зону, вскоре Коренев приз-
вался в армию. А дембельнулся, его стали в милицию агитировать, золотые
горы сулили: учебу, офицерские погоны, квартиру. Хамов и блатоту всякую
не терпел, а потому и согласился охотно. Вместо золотых гор он получил
возможность таскать пьяных, сворачивать в бараний рог хулиганов, вести
нудные разборки с бытовыми правонарушителями. Три года отпахал в пат-
рульно-постовой службе, поступил на заочное отделение "Вышки", на втором
курсе действительно получил офицерскую звездочку и одиннадцать лет прот-
рубил в розыске.
Жизнь менялась, менялась и работа. Раньше из-за пропавшего пистолета
ставили на уши всю область, теперь в газетах буднично сообщалось о кра-
жах и захватах стволов, а суточные сводки наполнились небывалыми фактами
автоматно-гранатометных расстрелов. Раньше авторитет блатного определял-
ся громкостью сделанных "дел", количеством судимостей, местом в крими-
нальной иерархии. Теперь изо всех щелей лезли не нюхавшие лагерной пох-
лебки, а оттого особенно наглые молодчики, которые по организованности и
дерзости заткнули за пояс традиционные кодланы. В отличие от своих пред-
шественников они не прятались и не маскировались, наоборот, завели уни-
форму - спортивные костюмы вызывающей расцветки, кожаные куртки, стан-
дартную стрижку "под горшок". Опять-таки, в отличие от воров, они плева-
ли на законы, ни в грош не ставили милицию. Они вертели сумасшедшими
"бабками" и знали, кому и сколько "отстегнуть", чтобы власть не ставила
препятствий, а, наоборот, помогала во всех начинаниях.
Через неделю после того, как Коренев занял должность начальника уго-
ловного розыска, к нему в кабинет зашли двое из "новой волны", накачан-
ные, уверенные, непривычно доброжелательные. Они предложили дружбу, ус-
луги и долю в их бизнесе - сто штук ежемесячно (пока, а там будет больше
с учетом инфляции).
Коренев повел себя неблагодарно и для гостей очень неожиданно. Выдер-
нув из плечевой кобуры "макар", он поставил их мордами к стене, вызвал
по селектору Ерохина с понятыми и обшарил карманы спортивных штанов и
кожаных курток. В одной нашелся автоматический нож, а во второй - "паке-
тик с веществом буро-зеленого цвета и запахом конопли", что и было не-
медленно задокументировано. Мгновенно потерявших уверенность "гостей"
закрыли в камерах, а через два часа взволнованный Бобовкин прибежал уз-
навать об их судьбе.
- Это ошибка, большая ошибка, - повторял он, утратив обычную вальяж-
ность. - Они из группировки Шамана, а с ним лучше отношений не пор-
тить...
- А чего он мне сделает? - презрительно спросил Лис, зная, что содер-
жание разговора станет известно и Шаману, и многим другим "заинтересо-
ванным лицам". - Я любому могу ребра переломать, а надо будет - башку
прострелю! На моей территории я хозяин, и "бабками" меня не купишь. - Он
немного помолчал. - А этих двоих я заагентурю, пусть Шамана "освещают".
Давно пора ему на нары...
Уголовное дело лопнуло, так и не успев раскрутиться. В ноже оказался
неисправным фиксатор клинка, а потому экспертиза не признала его холод-
ным оружием. Вещество, похожее на анашу, было названо безобидным порош-
ком растительного происхождения. Задержанных приходилось освобождать.
Лис сделал это лично. На прощание он поговорил с каждым наедине, потом,
обняв за плечи, проводил спортсменов до дверей райотдела и дружески поп-
рощался за руку. И хотя беседа носила безобидно-нейтральный характер, а
дружеское прощание - явный наигрыш, больше эти люди на Шамана не работа-
ли, и у других "авторитетов" доверия к ним не было.
А Коренев вернулся в кабинет и составил список тех, кто имел доступ к
вешдокам, а следовательно, мог сломать нож и подменить наркотик: следо-
ватель, эксперт, Бобовкин...
Больше его подкупить не пытались. Вопрос о новом начальнике УР расс-
мотрели "авторитеты" во главе с Шаманом и решили обходиться без его пок-
ровительства, а те дела, где "крыша" милиции необходима, переносить в
другие районы. Всего в Тиходонске было восемь районов.
Хотя слово "коррупция" не сходило, с газетных страниц и телевизионных
экранов, о подкупе в милицейской среде говорилось мало, да и то шепотом.
Дело скрытое, а выступать с голословными обвинениями против мощной и
страшненькой системы смельчаков не находилось. Но сами-то сотрудники
знали, что к чему: кто честный мент, кто с гнильцой, а кто - купленный с
потрохами. Тем более что скрытые дела имели весьма недвусмысленные внеш-
ние признаки.
Много лет назад, в юности, Коренев посмотрел первый и последний в
своей жизни новозеландский фильм про тамошнего полицейского Пепе Гереро.
Тот быстро бегал, смешно вскидывал коротенькие ножки, смертным боем луп-
цевал противников, а особо злостных расстреливал из крупнокалиберного
револьвера, пуля которого отбрасывала тело не меньше чем на три метра,
выбивая из него сноп кровавых ошметков.
В перерывах Пепе Гереро произносил страстные монологи о честности и
справедливости, со всех сторон обкатывая основной тезис: при нищенской
зарплате честный полицейский и должен быть нищим. А если полицейский жи-
вет в шикарной вилле и ездит на дорогом лимузине - значит, он куплен
преступниками. В подтверждение Пепе разувался и показывал желающим рва-
ные носки - символ честности и неподкупности.
В те годы настоящие полицейские ленты на наш экран не попадали, а Пе-
пе Гереро был пропущен, очевидно, во имя идеологических интересов - по-
мощи развивающемуся кинематографу или чего-то в этом роде. Наверное, по-
тому он и запомнился, как и прямолинейная поучительность, сводящая чест-
ность полицейского к рваным носкам.
За время службы Коренев неоднократно вспоминал носки Пепе Гереро.
Зарплату все сотрудники получали одинаковую, двадцать-тридцать рублей
разницы в те времена или двадцать-тридцать тысяч в эти годы погоды, ко-
нечно, не делали. А жили как будто на разные. Было время, когда "преус-
певающие" боялись выделяться из общей массы, маскировались, рассказывали
басни про богатую тещу да про внезапное наследство, про умение жен доро-
го продавать старые вещи и дешево покупать новые, про постоянные долги,
лотерейные выигрыши и прочую туфту.
Потом пришел новый министр, самый крутой за послевоенные годы, он
провел чистку органов под лозунгом борьбы с нечестностью и хозяйственным
обрастанием. Прекрасный лозунг, воплощенный в жизнь, как и все предшест-
вующие, через жопу, а потому трансформировавшийся в свою противополож-
ность: со службы уволили тех, кто случайно подвернулся под руку, а ушлые
ловкачи, как и всегда, остались "при своих".
Коренев помнил: из розыска выгнали Берестнева, жена которого владела
дачным участком и небольшим домиком, и Песочникова - за то, что он
пользовался машиной отца по доверенности. Оба, кстати, операми были хо-
рошими. Бобовкин в то время строил дом как раз "для тещи", все об этом
знали, но официальных заявлений он не делал, а разоблачать его желающих
не нашлось: с кадровиками и с начальством он всегда дружил.
Через несколько лет грозного министра отправили на пенсию, а потом и
вовсе наступило время вседозволенности, и уже никого не удивляет отделе-
ние по борьбе с экономическими преступлениями, не возбудившее за годы
напряженной и многогранной деятельности ни одного уголовного дела. Как
не удивляет и экономическое процветание сотрудников во главе с начальни-
ком. И никто не сопоставляет результаты служебной деятельности отделения
и высокий уровень жизни оперов, не отыскивает взаимосвязей между этими
факторами и не делает никаких выводов. А кто будет их делать? Некому, у
всех свои дела, свои заботы вплоть до самого верха...
Как же работать в таком беспределе честному менту? Да и не такой уж
он кристально честный, этот Лис... Когда нашел угнанную "Ауди", хозяин
двести штук принес в благодарность. Помялся-помялся - неудобно... Но
взял. Зима скоро, ему самому ботинки нужны да Натахе пальто, сапоги -
зарплаты не хватит, а тут вроде премия... Да когда из бара Акопа Варта-
няна выгнал блатную шелупень, что по вечерам пакостила, клиентов отпуги-
вала, Акоп тоже принес сотню. Потом на того рэкетиры наехали, Лис их от-
вадил, Акоп опять конверт в карман засунул. Не нравилось ему это, но де-
ваться некуда - не ходить же в рваных носках и в дырявых ботинках. Да и
за информацию платить надо, на те копейки, что выделяются для этого,
только фуфло какое-нибудь и купишь. Рынок, в рот им ноги!
Хотя успокаивал себя: мол, я не прошу, сами дают за то, что я так и
так сделаю, да и у блатных не беру, преступников не отмазываю, а жить-то
надо, но понимал - он, в отличие от многих коллег, в "Вышке" хорошо
учился, - что как ни крути, а по закону никакая это не "премия" и не
"благодарность", а самая настоящая взятка. И от понимания этого так пар-
шиво и тошно делалось, что выть хотелось. Раньше он коммунистов не лю-
бил, теперь этих, нынешних, жизнь такую устроивших, ненавидел.
А изливал ненависть на блатоту - и старую, и новую, на всех, кто пы-
тался в районе "погоду делать". Это неверно, что они ничего не боятся.
Кулака под дых, ноги в промежность, пистолета под ребро - очень даже бо-
ятся. К примеру, группа кавказцев из вновь прибывших в баре "Спаса-
тельный круг" свою штаб-квартиру устроила. Весь тротуар заставят машина-
ми и тусуются до глубокой ночи - дела свои обсуждают, анашу курят, в
нарды играют, в карты, в подсобке девок трахают. Посторонних не пускают
- нескольким морды набили, теперь сами не идут. Гаишники с машинами ни-
чего сделать не могут, участковый дурачком прикидывается: мол, там все
спокойно, жалоб нет. Тогда берет Лис Ерохина и Волошина - тоже надежный
парень, и под полночь закатывается в этот притон.
Как в кино: стволы вынули, уперли восьмерых руками в стенку, ошмона-
ли. Две пушки, четыре ножа, нунчаки, анаша, опия немного... А в подсобке
еще двое девчонку на ящиках раскладывают, с улицы затащили, сволочи, та
орет, вырывается, губы кусает, ну да вовремя успели - Лис обоих на инва-
лидность перевел по мужской части, наручники накинули, а потом всю банду
в отдел.
В былые времена, лет этак с десяток назад, всех бы сразу под замок
упрятали, а через трое суток двух-трех бы выпустили, если бы, конечно,
ничего на них не раскопали, пустили бы свидетелями, и те худо-бедно
проблеяли бы на суде свои показания... А дружки их до суда за решеткой
бы сидели, а потом лет на пять, шесть, восемь по зонам разъехались.
Бы... Если бы да кабы. Савушкин - зам по опер - поглядел устало: за-
чем тебе это? Шум на весь район, прокурор про нарушения законности пого-
варивает, как же, облава, массовое задержание. Толку-то все равно не бу-
дет... Действительно, шестерых сразу отпустили, тех, с разбитыми яйцами,
в больницу отвезли, двоих, правда, закрыли на семьдесят два часа крат-
ковременного задержания, но потом тоже освободили под подписку о невыез-
де.
Ясно, что до суда дело не дойдет - поразбегаются все к чертовой мате-
ри! Выходит, зря Лис операцию проводил? Нет, не зря! Во-первых, девчонку
спасли, хорошая девчонка, симпатичная. Во-вторых, те двое из подсобки,
может, и будут еще что-то нехорошее делать, но насиловать точно не ста-
нут, тут профилактика стопроцентная. Втретьих, пока вся заваруха шла,
кто-то (а Лис знал - кто) кирпичом лобовые стекла побил всем машинам,
что на тротуаре стояли. Это поубедительней гаишного штрафа. В-четвертых,
труппа из "Спасательного круга" убралась, все они теперь засвечены, на
учет поставлены. А самое главное - почувствовали, мерзавцы, что закон -
это не только правильные слова по телевизору. И другие узнают, тоже пое-
жатся...
Таковы основные итоги, а есть еще и побочный результат. Эдик - бармен
"Спасательного круга" - на крючке у Лиса оказался. Замазан по уши: и
притон содержал, и пособничал. Оправдывается: мол, не по своей воле,
звери насильно бар захватили, его вообще прогнать хотели. Скорей всего
так и было, но для убедительности надо свою лояльность к милиции проя-
вить, и Эдик старался изо всех сил - Лис с ним долго беседовал, и тот на
все вопросы отвечал.
- Девчонки к ним в основном сами ходили, - широко раскрывая рот и
жестикулируя, рассказывал толстый, плешивый, так и не обретший отчества
Эдик. - Те им приплачивали, ликерами угощали, шампанским. Раз с одной
как-то не так обошлись в подсобке, она давай подружке жаловаться: персы,
мол, персы и есть, лучше с ними дела не иметь. А та отвечает: они хоть
платят, а наши тоже разные... Вот Галку, подружку, один замочил и зако-
пал на Левом берегу. И все дела...
- А что за девчонки? - зевая, спросил Лис тем же тоном, каким задал
уже сотни две уточняющих вопросов.
- Одна беленькая, Тамара, в зеленых лосинах ходит, а та, что жалова-
лась, - рыжая, с кудряшками, в джинсовой юбке. Они часто здесь бывали,
думаю, зайдут на днях. Так что если надо...
- Не надо ничего, - по-прежнему брезгливо ответил Лис. - Мало ли кто
что болтает...
Выдержки Лису было не занимать, он поговорил с Эдиком еще минут двад-
цать, затем рванул в отдел. На линии розыска без вести пропавших работал
Реутов. Перелопатив толстую пачку розыскных дел в поисках подходящего
имени и возраста, извлек коричневую папку с неровной надписью: "Павлова
Галина Ивановна, 19 лет". Лис быстро просмотрел объяснения родственников
и знакомых. Вот она: Федотова Тамара, 19 лет, временно не работает, не
замужем. "С Павловой мы знакомы со школы, отношения поддерживали дружес-
кие, иногда ходили в кино, кафе. 15 июля я ее не видела, куда она соби-
ралась идти, не знаю... Больше добавить ничего не могу..."
Значит, врет, сучонка! Лис на мгновение задумался. Реутов не проходил
в списке причастных к сомнительным делам и странным совпадениям.
- Вот что, Саша, здесь убийство, и эта телка знает все или многое, -
медленно сказал он, и Реутов не удивился, потому что все в отделении
считали Лиса великим мастером добычи информации. - Раз она ничего не
сказала, значит, сама замазана или боится. Даю тебе два дня, чтобы взять
ее на крючок. Она путанит, шляется по барам с кавказцами, значит, зацеп-
ки будут. Давай!
Тамару Федотову задержали вечером следующего дня в пятьсот двенадца-
том номере гостиницы "Интурист", где она занималась сексом одновременно
с двумя гражданами независимой с недавнего времени кавказской республи-
ки.
Реутов сработал четко. Дежурная своим ключом тихо отомкнула дверь,
опер с нештатником, держащим наготове автоматический фотоаппарат со
встроенной лампой-вспышкой, осторожно вошли в прихожую, а поскольку кай-
фовавшие гости Тиходонска и добросовестно трудящаяся Тамара были в из-
рядном подпитии, то нештатник без помех сделал несколько снимков, и
только при третьей вспышке блица живая картина стала распадаться на час-
ти. Тамара визжала и скромно прикрывалась руками, кавказцы начали с воз-
мущения и плавно перешли к предложению денег, но больше всего негодовала
дежурная.
- Ну надо же, сука какая, сразу двоим дает! Мне скоро сорок стукнет,
так и в голову ни разу такое не пришло! - В ее голосе явно слышалась
гордость.
Через полчаса Реутов работу закончил. Кавказцы написали объяснения о
том, что познакомились с Тамарой в гостиничном баре, угостили ее кофе и
ликером, а потом пригласили к себе, пообещав по пять тысяч за сексу-
альные услуги. Деньги она взяла вперед. Факт проституции подтвердили
письменно дежурная и нештатник, после чего Тамару отвезли в отдел. Это
называлось профилактическим мероприятием по предупреждению вензаболева-
ний и борьбе с проституцией. А также незаконным вторжением в жилище и
нарушением тайны частной жизни. Смотря с какой стороны смотреть.
Поскольку Реутов денег не взял, а по кавказскому обычаю, пока бакшиш
не принят, возможность неприятностей не устранена, гости засунули откуп-
ное дежурной. Правда, та не особенно и сопротивлялась.
Вначале Тамару прессовал Реутов. Проституция, вензаболевания, связь с
преступной средой и все такое. Та вяло защищалась: по этой жизни денег
иначе не заработаешь, к врачам хожу, проверяюсь, с уголовниками никаких
дел, и вообще лучше бы дали официальное разрешение, я бы налог плати-
ла... Потом опер перешел к последствиям, и девушка стала более заинтере-
сованной.
Штраф ее не очень-то пугал, а вот обязательное двухнедельное обследо-
вание в вендиспансере с курсом профилактического лечения портило не
только репутацию: уколы болючие, девчонки желтые выходят, еле ноги воло-
чат... А особенно тревожили фотографии. По нынешним временам, глядишь, -
повыставят или в газете... А может, опер местным пацанам покажет, что
она с черными вытворяет, а те ее начнут каждый день на "хор" ставить да
морду бить...
К концу второго часа Тамара была готова.
- Давайте по-хорошему, начальник, - в двадцатый раз повторяла она,
выкатывая "для искренности" большие бессовестные глаза. - Хотите, я вам
все, что надо, буду делать прямо здесь или еще где... Девчонки к вашим
ходят, я знаю, те довольны...
В это время и вступил в игру Лис.
- Как же с тобой по-хорошему, сука, - заорал он, распахивая дверь ка-
бинета, - если у тебя подругу угрохали, а ты молчишь, как падла, и туфту
нам гонишь!
Ярость его была наигранной, но Тамара этого не знала и сжалась на
стуле, ожидая увесистой оплеухи.
- Ты нас что, за дураков держишь? - Лис действительно замахнулся, но
ударил по столу так, что звякнул телефонный аппарат. - Думаешь, мы про
тебя ничего не знаем?! Как ты в зеленых лосинах в "Спасательном круге"
табуретки попой полировала да что в подсобке делала! Ты думаешь, про
убийство не раскопаем?!
Найдется немного людей, способных выдержать конвейерный допрос с уси-
лением обвинений, и Тамара Федотова не относилась к их числу. Она "лоп-
нула - и, плача и сморкаясь, рассказала, что в июле познакомилась в баре
"Встреча" с парнем по имени Сергей - из крутых, в "Адидасе", коже, ездит
на красной "восьмерке". Выпили, покатались по городу, остановились на
пустыре, она хотела ему сделать что обычно, но у него ничего не получа-
лось. Сергей отвез ее домой, проводил до дверей, попросил, чтобы про се-
годняшнее никому не рассказывала, и дал две штуки.
Она рассказала Галке Павловой, та и говорит: "Познакомь, если он ни
за что две штуки платит, так, может, я его и на большее раскручу..."
Пятнадцатого пришли во "Встречу", он там с друзьями, как всегда, си-
дит... Ну, познакомились. Галка к нему и так, и эдак - то прижмется, то
колено погладит, то обнимет. Он вроде тоже разгорелся... Короче, повез
он Галку покататься, а на другой день пришел к ней, к Тамаре, и говорит:
"Будут спрашивать, ты ни меня не знаешь, ни про Галку ничего... И я ее
никогда не видел. А иначе - хана тебе!" И глянул так, что мороз по коже.
А Галки нет нигде, вечером пошла во "Встречу", он пьяный, злой, вроде
как не в себе. "Явилась, - говорит и улыбается как-то неестественно,
страшно. - Думаешь, пошутил? Ну гляди... - И вынимает из кармана Галкины
сережки и перстенек с красным камешком. - Сама виновата, сука! Завела
меня, спровоцировала. Теперь лежит в яме на Левом берегу, а ты рот отк-
роешь - рядом ляжешь..."
- И положат в яму, - всхлипывала Тамара. - Они что хотят, то и дела-
ют. Сколько девчонок насиловали и парней калечили, а им хоть бы что. У
них все куплено, они рынок контролируют. Это Шамана группировка...
"Дожили, - думал Коренев, пока Федотова медленно, будто по складам,
читала протокол-заявление. - Весь город знает руководителя местной ма-
фии, а тот и в ус не дует. Уважаемый человек, учредитель пяти или шести
фирм, генеральный директор, офис в центре Тиходонска... Везде вхож, со
всеми дружен. И вроде никто не может его за жопу взять! Вроде какой-то
особый закон им нужен об организованной преступности или черт знает ка-
кой! Да возьмите взрыв "Ротонды", поджоги коммерческих ларьков, перест-
релку на рынке и другие делишки шамановских ублюдков, объедините их в
одно дело - о банде Шамана, привяжите его самого ко всем этим эпизодам,
а сейчас и телефоны слушать можно, и записывать на видео, магнитофон...
А при бандитизме для всех ответственность одинаковая - и для того, кто
взрывал и стрелял, и для всех причастных - организаторов, пособников,
подстрекателей. А санкция - до расстрела! Вот и устройте процесс над
бандой Шамана да расшлепайте самых активных, и никаких новых законов вам
не понадобится!"
Под "вами" Коренев имел в виду власть. Не просто районный уголовный
розыск или даже милицию в целом, не взятые в отдельности прокуратуру и
суд, а государственную власть, если она есть в этой стране, потому что
власть не мирится с преступным произволом, не ждет каких-то идеальных
законов и уж тем более не сетует на их отсутствие.
"Народ так и думает, что все куплено до самого верха. Вот, например,
законы на кого работают? Суды - на кого? Убийств с каждым годом все
больше, а смертных приговоров - все меньше! А исполняется и того с
гулькин хрен! Новая профессия появилась - наемный убийца, а высшую меру
вообще собираются отменить. Это к чему приглашение? Преступные группи-
ровки в силу входят, их разобщать надо, а ссылку и высылку из кодекса
убрали. Для кого послабление? Или последнее новшество: колонии усиленно-
го режима ликвидировали. Туда кто шел? Кто раньше срок не мотал, а со-
вершил тяжкое преступление. Теперь они на общий режим пойдут. А все эти,
из "новой волны", как правило, не судимы, а в зону идут по тяжелым
статьям. Значит, кому подарочек? Как ни верти, получается, что законы на
преступников работают, под их нужды подлаживаются! А если закон ментам
подмотает, то начальники свои же, ментовские, его укорачивают! Сейчас
всем ментам, не только оперативникам, закон разрешает оружие постоянно
носить и права на применение расширил. Кому хорошо? Ясно, нам, а банди-
там плохо.
Но начальники как не давали разрешение на постоянку, так и сейчас не
дают. Что ж они, курвы, все бандитами куплены? Да нет же, наш Симаков не
о бандитах заботится, он о своей жопе печется: вдруг потеряет кто писто-
лет или выстрелит не туда. Только Витьке Еремееву, которого в прошлом
году шпана ножами заколола, все равно, по каким таким соображениям на-
чальник его безоружным оставил. А объективно начальник райотдела банди-
там поспособствовал, а своего парня закопал. А если интересы начальников
милиции с интересами бандитов совпадают, то при нормальной власти их на-
до гнать к чертовой матери да самих за решетку прятать!"
Лис выругался и стукнул кулаком по столу.
- Да я уже подписала! - испуганно дернулась Федотова, и внезапно Лису
стало жаль ее. Молодая, дурная, чем может, тем и торгует. И живет, как в
джунглях, - что захотят, то с ней и сделают. Подружку грохнули, а она
молчит. Потому что и ее могут. Запросто причем. Лис ей защиту пообещал,
да как защитить-то... Ни людей, ни средств. Походят с ней опера по оче-
реди с неделю... Да и то днем. А что сложного ночью в дом войти?
- Вот что, Тамара, мы тебя на несколько дней в вендиспансер опреде-
лим. - Лис успокаивающе поднял руку. - Обследоваться так и так надо, ес-
ли все нормально, уколов тебе делать не будут. А потом спрячем тебя ку-
да-нибудь...
Когда Федотову увезли, Лис долго сидел неподвижно, оцепенело глядя
перед собой. Так ли уж неуязвим этот знаменитый Шаман? Да нет, просто
никто не хочет взять его за вымя. А может, попробовать?
Лис позвонил своему институтскому приятелю Карнаухову - начальнику
оперативного отдела Управления МБ.
- Выручай, Коля! Как бы нам договориться, чтобы вы один телефончик
послушали. Да и вообще одного человечка надо бы пофиксировать...
- Что за человечек? - сразу ухватился эмбэшник.
- Вначале давай решим в принципе, - уклонился от ответа Лис.
- А чего решать? Есть закон - вы теперь сами можете и слушать, и фик-
сировать...
- Закон-то есть, а аппаратуры ни хрена нет и специалистов нет. Я у
тебя не совета прошу, а содействия! Мы же должны взаимодействовать по
организованной преступности!
- Это да, - без эмоций отозвался Карнаухов. - Но надо решать по инс-
танциям. Ты пишешь рапорт своему начальству, оно связывается с моим, я
получаю указание, и мы с тобой взаимодействуем.
Лис, прикрыв телефон, выругался.
- Если бы наше с тобой начальство хотело бороться с преступностью, я
бы не звонил с такой просьбой.
- А партизанщиной заниматься я не могу. Времена-то нынче не те...
- Раньше вы здорово "занимались партизанщиной"! - Лис бросил трубку.
Когда армия держит глухую оборону, отдельный боец не способен вести
наступательные операции. Но он может ходить в разведку и остро отточен-
ной финкой резать глотки вражеским солдатам, бросать гранаты в блиндажи
и другими подобными способами успокаивать свою совесть.
Сергея из бара "Встреча" установили легко: Сихно, двадцать четыре го-
да, не работает, не судим, контролер рынка багатяновской бригады группи-
ровки Шамана.
Фотографию Сихно на бланке, в окружении других снимков, показали Фе-
дотовой, та опознала его как "парня по имени Сергей, о котором я ранее
давала показания".
Лис начал тщательную разработку нового фигуранта. "Подвел" к нему
несколько независимых друг от друга "источников", установил наружное
наблюдение и стал напитываться поступающей информацией.
Третий разряд по борьбе, окончил ПТУ, плиточник-мозаичник, год рабо-
тал в стройуправлении, потом занимался фарцовкой, короткое время переп-
родавал наркотики. Отбывал пятнадцать суток за мелкое хулиганство, был
оштрафован за неповиновение работнику милиции. Последний год - в бригаде
рэкетиров, "держащей" рынок. Замкнут. Близких друзей нет. Постоянной де-
вушки нет. Предположительно, у него проблемы по женской части. "Группо-
вуха" у этой публики - дело обычное, сколько раз во время разгульных ве-
черинок в саунах и на загородных дачах друзьяприятели пускали девочек "в
круг": то "ромашку" устроят, то "девятку", а то без затей - "паровозик",
"двустволку" или простой "очередняк". А Сихно пьет вместе со всеми, "ко-
сяки" забивает, а как до этого дела - раз, и в сторону...
Как-то раз умелая базарная бикса на спор взялась за него двумя рука-
ми: мол, у меня и мертвый кончит, заприте нас на часок - увидите! И
действительно, увидели! Вся в фингалах вышла, в покусах. "Псих", - ска-
зала, и это было единственное цензурное слово, которое произнесли разби-
тые губы. А Сихно напился до блевоты и три дня бухал не просыхая. Изред-
ка у него случались запои, последний как раз в середине июля. Тогда же
продал Генке Божкову женские серьги и перстень. Объяснил: "Одна сука по-
дарила, а у меня от них тошниловка".
Эту часть информации Коренев дважды подчеркнул.
И еще: сестра Сихно является любовницей Шамана, тот оказывает ему
покровительство и пообещал сделать бригадиром.
Последнее сообщение Лис не записал и никому не доложил. Потому что
это красный свет, сигнал "стоп". Одно дело бросить в камеру рядового
"быка", а другое - взяться за близкого боссу человека. Это уже личный
выпад, неуважение, подрыв авторитета, а значит - обязательные ответные
меры. А кто из командиров окопавшейся в обороне армии способен совершить
действия, неминуемо вызывающие прицельный огонь? Никто. Разве что голо-
ворез-одиночка, которому нечего терять...
Лис вызвал Реутова и Ерохина, отдал нужные распоряжения.
- Только смотрите, чтобы контакта между ними не было, - подчеркнул
он, а Ерохину добавил: - Сними его тихо, на улице или возле дома, чтоб
никто из дружков не видел.
Через пару часов Реутов принес дешевые сережки и тонкий золотой перс-
тенек с красным камнем. Коренев прочел протокол добровольной выдачи и
объяснение гражданина Божкова о том, что эти вещи он купил за двенадцать
тысяч у своего знакомого Сихно с целью подарить невесте. Потом он прочел
протокол опознания, в котором гражданка Павлова В.Н, опознала серьги и
перстенек как принадлежавшие ее дочери Галине.
- Как мать держалась? - неожиданно спросил Лис.
Реутов пожал плечами:
- Причитала, плакала... Она надеялась, что девка загуляла, уехала ку-
да-то, а тут поняла...
Потом Коренев стоял и смотрел в окно. За пыльным, замызганным стеклом
лежал город, в котором он родился и вырос, который когда-то любил, го-
род, миллионы жителей которого устраивали свои дела так, как это им нуж-
но, выгодно и удобно, не вспоминая о законе, потому что он, вопервых,
повсеместно не выполнялся, а во-вторых, от него не было никакого толку.
Закон не мог дать им еду и одежду, не мог защитить от грабителей, не мог
воскресить мертвых и воздать по заслугам убийцам. Сегодняшней ночью, по
среднестатистическим прикидкам, обворуют несколько квартир, дач, автома-
шин и гаражей, двух-трех человек ограбят, столько же искалечат, нес-
колько десятков изобьют или оскорбят, может быть, кого-нибудь убьют.
И он, майор Коренев по прозвищу Лис, и все его отделение УР, и все
многочисленные милицейские службы не в состоянии этого предотвратить.
Они будут идти вслед за событиями: кого-то задержат на месте, кого-то
через некоторое время, кого-то не задержат никогда. Да и задержание ни-
чего не значит, потому что в обществе, где родственники и друзья подоз-
реваемого, ничем особенно не рискуя, могут подкупать и запугивать свиде-
телей и потерпевших, а свидетели и потерпевшие тоже без всякого риска
могут изменять как хотят свои показания, где государственным чиновникам
по большому счету все равно - будет сидеть преступник в тюрьме или снова
начнет гулять среди людей, в таком обществе редкое дело кончается обви-
нительным приговором.
Ведь когда гражданку Федотову вежливо и культурно спросили о судьбе
подруги, она, не моргнув глазом, сказала, что ничего не знает. И в прин-
ципе это всех устроило, и тонкая папка розыскного дела могла пылиться в
архиве до истечения срока давности, как и сотни ей подобных.
И собранные материалы по Сихно можно уже сейчас передать следователю
прокуратуры, а тот вызовет его и спросит: "Скажите, вы убивали Галину
Павлову?" А Сихно, естественно, ответит: "Что за ерунда! Конечно, не
убивал!" - и добросовестно подпишет протокол, и все на этом закончится,
потому что косвенные улики в данном случае ничего не стоят. И следова-
тель спокойненько приостановит дело, а то и прекратит его за отсутствием
состава преступления: труп-то не обнаружен.
Вот и выходит, что, раскрывая преступление, надо действовать не по
закону, а вопреки ему, рискуя в лучшем случае служебной карьерой, а в
худшем - собственной шкурой и не получая ничего взамен. И если пораски-
нуть мозгами, то спокойней не дергаться... Что многие и предпочитают.
В кабинет стремительно вошел Ерохин:
- Привез, он в дежурке!
- Спусти его в бомбоубежище...
Лис медленно прошелся от сейфа к двери и обратно. Задержанному поло-
жен адвокат, но если вызывать адвоката, то не стоило затевать всю эту
канитель.
Через минуту Лис спускался в бомбоубежище. В кармане позвякивали се-
режки и перстенек. Он шел задать ранее не судимому и в соответствии с
принципом невиновности ни в чем не виноватому гражданину Сихно вопросы,
правдивые ответы на которые подведут преуспевающего рэкетира под
расстрельную статью. Абстрактное чувство долга и надежды вполне реальных
людей - матери Павловой и ее измятой жизнью подружки - требовали, чтобы
он добился правдивых ответов. Закон предписывал, чтобы при этом он "не
допускал насилия, угроз и иных противоправных действий по отношению к
допрашиваемому, а также не оскорблял его и не унижал его человеческое
достоинство". Если бы у Лиса спросили, каким образом он собирается сов-
местить эти требования, начальник УР смог бы ответить лишь маловразуми-
тельной нецензурной фразой.
Глава четвертая
"УАЗ" уже давно, потряхивая на ухабах, катился по левобережью вдоль
бесконечной лесополосы, а сексуальный психопат с садистскими наклоннос-
тями никаких сигналов не подавал. Вчера он "взял" один эпизод - Павлову,
но Лис был готов поспорить с кем угодно, что за ним есть еще трупы.
- Ну что, заблудился, что ли? - грубо спросил Коренев и локтем ткнул
подозреваемого в бок. Тот вздрогнул.
- Кажется, здесь...
Хотя Ерохин задержал Сихно без свидетелей, дальновидный Лис определил
подозреваемого не в милицейский изолятор, а во внутреннюю тюрьму Управ-
ления МБ - в этом пустяке Карнаухов помог ему охотно. И недаром: за ночь
дежурному милицейского изолятора трижды звонили, осведомлялись о наличии
в камерах задержанного Сихно, а ранним утром еще один интересовавшийся
приехал лично. Разыскивавшие Сихно были работниками милиции, и Лис запи-
сал их фамилии в свою тетрадку.
Вслед за "УАЗом" притормозил "воронок", в нем везли рабочую силу -
четырех пятнадцатисуточников с лопатами и набиравшихся опыта практикан-
тов.
- Вот здесь! - Сихно ковырнул носком кроссовки мягкую землю и отвер-
нулся. Заскрипели лопаты. Эксперт снимал происходящее японской видеока-
мерой с торчащим вперед остронаправленным микрофоном. Напряженно смотре-
ли в открывающуюся яму студенты.
Лис в упор разглядывал задержанного. Клоунский костюм - "Адидас" с
кожаной курткой, стрижка "горшком", стандартная наглая харя: глазки-пу-
говки, округлые щеки, нос как молодая картофелина, мощный торс, короткие
ноги.
Чуть левее стоял Бобовкин. Как всегда, в строгом официальном костюме,
крепкий, с непроницаемым мясистым лицом. Лоб почему-то вспотел, и он вы-
терся тыльной стороной ладони, не отрывая настороженного взгляда от рас-
копок.
И вдруг Лиса пронзила догадка. Если дружки ищут Сихно, то все раскла-
ды известны. А значит, Бобовкин не стал бы участвовать в выводке для то-
го, чтобы "набрать очки" по службе и примазаться к раскрытию, не такой
он смельчак. Он здесь совсем для другой цели и, скорее всего, уже достиг
ее: жестом, взглядом, сказанным шепотом словом или как-то еще. И раскоп-
ки ничего не дадут!
- Долго еще рыть? - Один из пятнадцатисуточников зло воткнул лопату в
изрядный холмик земли. - Нету тут ничего!
- В чем дело, Сережа? - почти ласково спросил Лис.
- Не знаю... - Сихно смотрел в сторону. - Может, ошибся...
Они стояли в лесополосе на небольшой прогалинке, посередине которой
зияла свежая яма.
Лис поймал взгляд, коротко брошенный подозреваемым на Бобовкина. Он
уже знал, что будет дальше. Еще две-три "ошибки", а потом истерика под
видеозапись: "Не делал я ничего, ничего не знаю!.." И все. Косвенные
улики и убедительные показания без трупа ничего не стоят.
- Возвращаемся к машинам, - скомандовал Коренев и крепко взял Сихно
за предплечье. - Мы с Сережей чуть задержимся, пусть вспоминает...
На лице Бобовкина явно отразилось несогласие, он сделал шаг вперед и
раскрыл рот... Лис ждал, криво улыбаясь.
- Правильно, а мы пока покурим...
Что бы ни собирался сделать Бобовкин, он явно передумал. Быстро изв-
лек пачку сигарет, закурил, угостил эксперта, приобнял его за плечи и
пошел сквозь деревья вслед за остальными.
Лис смотрел на выкопанную яму и ждал, пока шаги по хрустящим листьям
смолкнут вдали.
- А мы чего стоим? - нервно спросил Сихно, но Лис ничего не ответил.
Дул легкий ветер, шелестели деревья, где-то каркала ворона. Свежевы-
рытая яма была похожа на могилу.
- Ошибся, значит, - медленно произнес Лис и, повернувшись, с ног до
головы осмотрел закованного в наручники человека. - Ладно!
Ловким привычным движением он выхватил пистолет, передернул затвор, и
металлический лязг отдался эхом под кронами деревьев. Щелкнув предохра-
нителем, Лис сунул "ПМ" за поясной ремень, пошарив в кармане, нашел ключ
от наручников.
Сихно шарахнулся в сторону, но он схватил его за запястье, отпер за-
мок и разомкнул браслеты.
- Беги! - Лис с силой толкнул задержанного в грудь, так что тот отле-
тел и с трудом удержался на ногах. - Беги, сука!
За пару последних лет начальник УР Коренев применял оружие трижды:
один убитый, двое тяжелораненых. Подучетный элемент об этом хорошо знал,
и когда Лис брался за пистолет, вряд ли кто-то усомнился бы в том, что
он выстрелит. И хотя сейчас Лис блефовал, Сихно поверил, что мент хочет
замочить его "при попытке к бегству".
- За что? Не надо! Наденьте наручники, ну пожалуйста! - зачастил за-
держанный. - Я все покажу, правда...
- Думал, только ты людей убивать можешь да в землю закапывать?! -
зловеще процедил Лис, и пистолет будто прыгнул ему в руку. - А сам в яму
лечь не хочешь?
Девятимиллиметровое отверстие уставилось Сихно в грудь. Он упал на
колени.
- Пожалуйста, наденьте наручники, ну пожалуйста...
Лис секунду подумал и презрительно сплюнул.
- Ладно... В последний раз... Если еще раз выделаешься - вот в эту
яму и закопаю!
Когда браслеты защелкнулись, Сихно счастливо улыбнулся и перевел дух.
Но на него вдруг напала икота и по пути к машинам тело била крупная
дрожь.
Через десять минут подозреваемый Сихно указал другое место. Четыре
лопаты разгребли землю, и все сразу ощутили сладковатую вонь разлагающе-
гося трупа.
Одного практиканта вырвало, пятнадцатисуточники матерились.
- Тихо, а то все на пленку ляжет, - пробурчал эксперт, не отрываясь
от камеры. Лису показалось, что он взвинчен и напряжен.
- Слышали, заткнитесь! - рявкнул Бобовкин. Он тоже был не в своей та-
релке. Впрочем, происходящее вряд ли могло подействовать на кого-то ус-
покаивающе.
Глава пятая
На следующий день дело ушло в прокуратуру. Лис ждал ответного хода:
гранаты в окно, выстрела в спину или чего-то в этом роде. Две ночи он
ночевал у Натахи - про нее не знал никто. Пистолет носил в кармане гото-
вым к бою и мог выстрелить в ответ практически мгновенно. Он понимал:
меры предосторожности мало что значат.
Если человека хотят убить, его убивают. Пусть даже он хитер, изворот-
лив и опасен, пусть повышается риск для исполнителей - это ничего не ме-
няет. Разве что цену...
Но опасность пришла совсем не с той стороны, с которой Лис ее ждал.
Позвонил человек, один из многих, которые были Лису обязаны, и один из
немногих, которые об этом помнили. Восемь лет назад, в самый разгар ан-
тиалкогольной кампании, его, в то время капитана КГБ, задержали выпившим
после какого-то семейного торжества. Коренев вытащил его из дежурки и
вычеркнул фамилию из сводки, тем самым спас чекисту погоны, партбилет и
карьеру. Сейчас подполковник МБ решил отдать долг.
Они встретились в проходном подъезде, многократно проверившись по
всем правилам конспирации.
- Значит, так, - без предисловий начал чекист. - К нам на экспертизу
пришла видеопленка. Определение подлинности, отсутствие монтажа и все
такое. На ней ты под пистолетом колешь какого-то хрена. В лесу, возле
могилы. Запись подлинная, очень четкая и звук хороший - каждое слово
слышно. Признаков монтажа нет... Эге, что с тобой?
Лис прислонился к грязной, исцарапанной ругательствами стене. Его
бросило в жар, ноги стали ватными.
- Кто назначил? - с трудом спросил он.
- Горский. По возбужденному уголовному делу. Оперативное обеспечение
осуществляют наши...
- Карнаухов?
- Да, его люди. - Чекист хлопнул Лиса по плечу. - Больше я ничего не
знаю. И никаких советов дать не могу. И встречаться больше - сам понима-
ешь... Пока.
Сильная рука стиснула вялые пальцы Коренева, и он остался в подъезде
один.
- Спасибо... - тихо выдавил он в сторону хлопнувшей двери. Он пони-
мал, чем рисковал подполковник, решившись встретиться с объектом разра-
ботки, чьи телефоны могут быть взяты на прослушку, а по следу идти топ-
туны. Обычно свои же шарахаются от таких, как от зачумленных.
Лис сел на облупленный подоконник и закурил. "Подставили, сволочи! Да
как красиво!" Он попытался вспомнить лицо эксперта, но не вспомнил - тот
был из новых. Зато хорошо вспомнил непроницаемое лицо Бобовкина.
Нахлынувшая злость вытеснила растерянность и замешательство. "Мы еще
посмотрим, кто кого!" - мелькнула задорная мысль, но в глубине души он
понимал, что просто хорохорится по привычке.
Горский - осанистый, с величавыми манерами важняк городской прокура-
туры. На местах происшествий избегал близко подходить к трупам. А когда
на межведомственном совещании Коренев критиковал прокурорских за то, что
расчленяют дела о бандитизме на отдельные преступления: разбои,
убийства, вымогательства, хранение оружия, - он оборвал: дескать, ваше
дело - раскрытия, а с квалификацией мы сами как-нибудь разберемся!
Но он был хваткий и обычно додушивал того, за кого брался. Сейчас он
взялся за Лиса. Получит экспертизу, допросит участников выводки, Сихно
уже напел, что мог... Видеозапись - главный козырь, останется допросить
майора Коренева, предъявив ему обвинение, и... А ведь вполне может взять
под стражу! За Лиса-то гранату в окно не бросят, а для карьеры хорошо -
разоблачение нарушителя закона в рядах милиции... Накрутят две-три
статьи и вкатят лет шесть с учетом хорошей характеристики... И все по
закону!
Лис медленно вышел в узкий, заставленный мусорными баками проходной
двор.
Глава шестая
Прошло несколько дней. Слежки за собой Лис не обнаружил, а поскольку
был он в таких делах достаточно опытен, можно было предположить, что ее
и нет. Решив определить длину поводка, на который его посадили, он поз-
вонил Карнаухову и предложил выпить водки. Однокашник холодно ответил,
что его с кем-то спутали, и быстро положил трубку. Зашел к Савушкину,
попросился в командировку. Тот отказал: мол, сейчас не время, здесь мно-
го работы. Значит, поводок натянут достаточно коротко.
Потом начали инвентаризацию оружия. Понимая, что дело идет к развяз-
ке, Коренев сдать отказался: "Вот он, в наличии, вот номер - сверяйте. А
с пустыми руками я ходить не могу, ко мне Шаман личные счеты имеет..."
В тот же день вызвали к руководству. Савушкин и Симаков, холодные и
официальные, объявили: на него поступила серьезная жалоба, от должности
он отстраняется до результатов проверки, дела пусть передаст Бобовкину.
Оружие тоже надо сдать.
Это было начало конца. Медленно переставляя ноги, он вернулся в пока
еще свой кабинет. За многие годы он привык чувствовать себя представите-
лем власти, сейчас же ощущал себя муравьем, которого эта самая власть
готовится раздавить.
Он снова стоял у окна, за которым копошились в повседневных делах и
заботах более миллиона других муравьев. Он знал все ухищрения, к которым
прибегают отдельные особи для того, чтобы затеряться среди себе подоб-
ных. Он знал все способы и приемы, разоблачающие эти ухищрения. И он
знал, что несколько сот двуногих муравьев находятся в бегах, и неизвест-
но, окажется ли их розыск успешным. И еще он вспоминал пропахшие потом,
испражнениями и карболкой коридоры следственного изолятора и семьдесят
шестую камеру, предназначенную как раз для таких, как он.
Резко зазвенел телефон, и Коренев снял трубку. За треском и плачем
слышно было плохо, но он разобрал, что это несчастная проститутка Федо-
това.
- Его выпустили, выпустили! - выла она в звериной безнадеге. - Люська
передала: сказал, что меня закопает... И не найдет никто...
Лис взвесил трубку на ладони.
- Не бойся. Ничего он тебе не сделает. Я обещаю!
Потом набрал номер Горского, сдерживая себя, спокойно поздоровался.
- Вы-то мне и нужны, - строго отозвался важняк. - Завтра в девять
ноль-ноль вам надлежит явиться ко мне для допроса.
- А почему освободили Сихно? - по-прежнему сдерживаясь, спросил Коре-
нев.
- По закону. Как раз об этом завтра пойдет речь. Он заявляет, что вы
выбили из него самооговор.
- А труп тоже я закопал?! - заорал Лис. - Или труп и есть самооговор?
- Не опаздывайте, - сухо бросил следователь и положил трубку.
Несколько минут Лис в бессильной ярости метался по кабинету. Нелепо
болталась под мышкой специальная кобура с пластинчатой пружиной, зажи-
мавшей пистолет рукояткой вперед и отпускавшей при рывке, экономя драго-
ценные секунды. Без оружия Лис чувствовал себя голым.
Если бы он не знал про видеозапись, то завтра в девять пришел бы к
Горскому без особых опасений: мало ли поступает на оперов вздорных жа-
лоб! Если бы не позвонила Федотова, он бы все равно пошел, зная, что
идет на Голгофу. Но сейчас он понял, что это было бы ошибкой. Ибо если
лихой боец-одиночка уйдет с нейтральной полосы, то враг уверует в окон-
чательную победу.
Лис отпер сейф, из секретного отделения извлек "ПМ" - точно такой же,
как час назад сдал начальнику. Его нашли в бесхозной сумке в камере хра-
нения. Лис проверил ствол по пулегильзотеке и убедился, что он "чист".
Дослав патрон в патронник, он автоматическим движением вставил оружие в
кобуру. Порывшись в глубине "секретки", нашел несколько паспортов, пе-
ресмотрел, отобрал два и спрятал во внутренний карман. Знакомых специа-
листов по документам у него было много, несколько - вполне надежных. Ос-
мотревшись напоследок, Лис захлопнул за собой дверь.
Глава седьмая
На следующий день следователь по особо важным делам прокуратуры горо-
да Тиходонска Горский не дождался гражданина Коренева и не смог
предъявить ему обвинение и постановление об аресте. Без дела остались и
три "волкодава" из оперативного отдела Управления МБ, зря просидевшие в
приемной. Еще через несколько дней бесследно исчез гражданин Сихно. Пос-
кольку розыском скрывшихся обвиняемых и лиц, без вести пропавших, зани-
мался один человек - капитан Реутов, розыскные дела на Коренева и Сихно
оказались рядом, в одной пачке, и вскоре начали покрываться пылью. Шаман
получил какую-то испугавшую его информацию, удвоил количество телохрани-
телей и перестал появляться в ресторанах и казино. Бобовкин исполнял
обязанности начальника УР недолго - около месяца. Потом его уволили по
служебному несоответствию. Говорили, что генерал получил пачку фотогра-
фий, запечатлевших майора в весьма компрометирующих ситуациях и с чрез-
вычайно сомнительными людьми. Кто мог сделать такие снимки и как ухитри-
лись положить их прямо на стол начальнику УВД, осталось загадкой.
Хотя определенные соображения у оперов имелись.
Переделкино, 1993
|
