Барбара Картленд
Заложница
Изд. Интердайджест", 1993, Минск
Анонс
Признанный мастер сентиментального "женского" романа Барбара Картленд в
"Заложнице" повествует о судьбе девушки, отданной замуж за нелюбимого
человека, которому ее отец проигрался в карты. Тем не менее умная и
находчивая Люсинда доводит дело до счастливой развязки.
- Я - ни за что, ни за что не выйду за него замуж!
Голос Эстер звенел от волнения, и огромные голубые глаза налились
слезами. Ее светлые локоны отливали золотом в лучах утреннего солнца,
заглядывавшего в окна столовой, а крупные слезинки на длинных темных
ресницах сверкали радугой. Она была так хороша в этот миг, что отец, на
секунду оторвавшись от письма, смотрел на нее, будто видел ее впервые.
- Папа, я не выйду за него замуж! - снова воскликнула Эстер. - Ты же
знаешь, что я помолвлена с Колином и мы ждем лишь, когда ему исполнится
двадцать один год и его мерзкий опекун позволит объявить о нашей помолвке. И
вдруг теперь этот отвратительный тип осмеливается предложить...
У нее перехватило дыхание, она залилась слезами и начала судорожно искать
платок.
- Люсинда, подай своей сестре платок, - резко сказала леди Белвиль, - а
ты, Эстер, прекрати эту истерику!
Она обратила к мужу свое тонкое аристократическое лицо:
- Дорогой, что, собственно, произошло?
- А разве вы не слышали? - с ноткой вполне объяснимого раздражения в
голосе спросил сэр Эдвард.
- Расскажите все с самого начала, мой милый, - произнесла леди Белвиль и,
увидев, что у Люсинды тоже нет платка, нетерпеливо сказала ей: - На, возьми
мой.
Она протянула дочери крохотный батистовый квадратик, отделанный кружевом.
Люсинда подошла к сестре и принялась вытирать ее мокрые щеки. Эстер взяла у
сестры платок и, пытаясь сдержать слезы, пробормотала дрожащими губами:
- Папа, ведь ты же не заставишь меня выйти за него замуж, правда?
Сэр Эдвард откашлялся и снова взглянул на письмо.
- Папа, дорогой, ну пожалуйста, - молила Эстер, - ты же знаешь, что я
люблю другого!
Сэру Эдварду, который иногда мог подавить сопротивление одним своим
авторитетом, обычно не удавалось устоять перед жалобными просьбами Эстер.
- Папочка, ну пожалуйста...
Сэр Эдвард принялся нервно расхаживать по комнате.
- Это очень серьезный вопрос, - наконец произнес он напыщенно.
- Перестаньте суетиться, Эдвард, - перебила его леди Белвиль. - Сядьте и
объясните, наконец, в чем дело!
- Именно это я и пытаюсь сделать!
- Ничего подобного! - возразила его жена. - Я совершенно не понимаю, о
чем идет речь!
- Очень хорошо, - сдержанно произнес сэр Эдвард.
Он уселся в кресло и, избегая умоляющего взгляда старшей дочери,
обратился к жене:
- Моя дорогая Маргарет, я не хочу, чтобы вы думали, будто я был с вами не
вполне откровенен. Я собирался рассказать вам, что произошло со мной в
Лондоне на прошлой неделе, но, честно говоря, я был так расстроен и
обеспокоен случившимся, что просто не мог найти слов.
- Эдвард, вы опять играли! - застонала леди Белвиль, нервно сжав руки.
- С тех пор, как я вернулся домой, я все время искал случая, чтобы
сказать вам об этом, - произнес сэр Эдвард.
Леди Белвиль вздохнула.
- Я считала, что виной всему ваша печень, - ответила она, - вы всегда
себя неважно чувствуете после этих поездок. Но, насколько я понимаю,
случилось что-то более серьезное.
- Гораздо более серьезное, - ответил сэр Эдвард.
- Сколько?
Последнее слово леди Белвиль произнесла почти беззвучно, однако обе ее
дочери замерли в страшном предчувствии, зная, насколько важен этот вопрос.
На минуту воцарилась напряженная тишина, и наконец сэр Эдвард вымолвил
еле слышно:
- Тридцать пять тысяч фунтов.
- Эдвард!
У леди Белвиль перехватило дыхание. Прижав руку к сердцу, она спросила
сдавленным голосом:
- Можете ли вы... можем ли мы... собрать такую сумму?
- Только если лишимся всего, - убито произнес сэр Эдвард. - Поэтому я и
не решался сказать вам.
- О Эдвард, как вы могли! А как же девочки? Нужно готовиться к свадьбе
Эстер, Люсинду уже пора вывозить в свет...
- Я знаю, знаю, - пробормотал сэр Эдвард, - я был глуп, я был не в себе,
но этот Меридан задел меня за живое. Когда он принялся поддразнивать меня,
обращаться со мной как с жалким провинциалом, я совершенно потерял голову и
решил доказать, что я ему ровня!
- Меридан! - воскликнула леди Белвиль. - Ты имеешь в виду того самого
графа Меридана?
Сэр Эдвард кивнул.
- А ваше письмо... это от него?
- Увы, дорогая, от него.
- Тогда... тогда я не понимаю... - сказала леди Белвиль, переводя
недоумевающий взгляд с мужа на дочерей.
- Позвольте, я продолжу, - предложил сэр Эдвард.
- Да, конечно, - ответила леди Белвиль.
- Продолжай же, папа. И во что же вы играли? - заинтересовалась Люсинда.
Мать неодобрительно взглянула на нее, давая понять, что этот вопрос был
совершенно неуместен. Решившись на чистосердечное признание, сэр Эдвард
ответил:
- Фаро.
- О, папа, это, наверное, такая захватывающая игра - пусть даже ты и
проиграл!
- Успокойся, Люсинда, и дай отцу продолжить, - оборвала ее леди Белвиль.
Люсинда снова села на стул, и в наступившей тишине было слышно, как
сквозь слезы вздохнула Эстер, и вздох этот, казалось, шел из самой глубины
ее души.
- Мы играли в клубе у Брукса, - поспешно сказал сэр Эдвард, заметив, что
Эстер находится на грани отчаяния. - Когда я осознал, что игра окончена и я
проиграл, у меня не было сил что-либо предпринять, настолько я был убит. До
тех пор я даже не думал о последствиях. И лишь когда Меридан поднялся из-за
стола, меня охватил ужас от мысли, что я не могу заплатить долг чести.
Не вытерпев, Люсинда вмешалась:
- Папа, ты, конечно, ему этого не сказал?
- Нет, естественно, - ответил сэр Эдвард. - Надеюсь, что я держался как
джентльмен. И когда он сказал: "Послушайте, Белвиль, не хотите ли заглянуть
в Олмак? "мне было неудобно отказать ему.
- О, папа, я тебя так хорошо понимаю! - задумчиво сказала Люсинда. - Джо
мне рассказывал, что, когда во время кулачного боя его стукнули по голове,
он был как в тумане и...
- Люсинда! - перебила ее леди Белвиль, - я уже устала говорить тебе,
чтобы ты не обсуждала подобные вопросы с конюхами. В следующий раз...
Леди Белвиль вдруг замолчала и повернулась к мужу с растерянным видом.
- ...в следующий раз у нас уже может не быть конюхов, да, Эдвард?
Сэр Эдвард провел рукой по лбу, на котором, несмотря на утреннюю
прохладу, выступили крупные капли пота.
- Позвольте мне продолжить, Маргарет, - сказал он. - Мы с Мериданом
отправились от Брукса в Олмак. Это близко, и мы пошли пешком. Когда мы уже
подходили к зданию, подъехал принц Уэльский. Увидев Меридана, он недовольно
протянул: "Я ждал вас в Кларенс-хаусе". "Простите меня, сир, - ответил
Меридан, - но я был лишен этой чести, потому что меня задержали довольно
важные дела". Я услышал, как кто-то из окружения принца хихикнул: "Обдирали
еще одного простака, милорд?" Вы можете представить, каково мне было это
слушать!
- О, бедный папа, - воскликнула Люсинда. - Услышать это, да еще после
такого проигрыша! Это был удар ниже пояса.
Леди Белвиль сердито посмотрела на младшую дочь. Но Люсинда, опершись
локтями на стол и подперев голову ладонями, восторженно глядела на отца.
- Продолжайте, Эдвард, - сухо произнесла леди Белвиль.
- Ну вот, мы все пошли в Олмак, - сказал он.
- Олмак? Это что, клуб? - поинтересовалась Люсинда.
- Нет, это собрание, - поправил ее сэр Эдвард, - и одно из наиболее
престижных. Во главе его стоит Дамский учредительный комитет, который
решает, кто достоин, а кто не достоин быть допущенным в святая святых.
- Люсинда, не приставай к отцу со своими неуместными вопросами, - сказала
леди Белвиль. - Умоляю, продолжайте, Эдвард, только без лишних подробностей.
- К сожалению, они вовсе не излишни, - ответил сэр Эдвард с несчастным
видом. - Ну так вот. Естественно, принц и его приближенные прошли вперед, а
мы с Мериданом последовали за ними. В вестибюле к Меридану подошел
распорядитель и сказал: "Если ваша светлость соблаговолит подождать немного,
графиня Джерси желала бы поговорить с вами". Меридан удивленно приподнял
брови, однако ему пришлось подождать, пока распорядитель разыскивал графиню.
- О чем вы с ним говорили? - спросила Люсинда.
- Да вроде ни о чем. По правде говоря, я даже не помню. Ожидание явно
испортило Меридану настроение. Он небрежно облокотился на мраморный столик
и, вынув из кармана усыпанную бриллиантами табакерку, принялся мерно
постукивать по ней. Если бы я не был так озабочен своими проблемами, я бы
подумал, что он чем-то встревожен.
- Встревожен? - как эхо повторила леди Белвиль. - Но почему, Эдвард?
- Все вскоре стало ясно, - ответил он. - Через несколько минут появилась
леди Джерси, вся сверкая бриллиантами и с эгретом в волосах, который,
наверное, стоит целое состояние. Она чертовски красива, неудивительно, что
принц...
- Эдвард! - резко оборвала его леди Белвиль, взглядом показав ему на
другой конец стола. - Пожалуйста, не при девочках!
- Простите, дорогая, - пробормотал он.
Сэр Эдвард глубоко вздохнул и продолжил. Его волнение еще не улеглось, и
рассказ получился настолько живой, что его жена и дочери, боясь пропустить
какую-либо мелочь, смотрели на него как зачарованные.
Он стал рассказывать, как леди Джерси, глядя на Меридана своими огромными
темными глазами, обратилась к нему, и звук ее голоса эхом разнесся по всему
вестибюлю:
- Я удивляюсь, лорд Меридан, как у вас хватило наглости прийти сюда!
Лорд Меридан приподнял брови, на его лице появилась усмешка, подобная
той, какой он поддразнивал меня в клубе.
- Я чем-то обидел вашу светлость? - поинтересовался он.
- Это слишком мягко сказано, лорд Меридан, - ответила леди Джерси. - Ваше
поведение было возмутительным, и, если бы не личное вмешательство его
высочества, Комитет Олмака немедленно исключил бы вас из своих членов и вы
бы уже никогда не переступили порог этого клуба.
- Но послушайте, - ответил лорд Меридан, - мое преступление не настолько
велико, чтобы заслуживать столь суровое наказание. Я держал пари, а вашей
светлости прекрасно известно, что от пари отказаться невозможно.
- Если пари нарушает все приличия, - холодно заметила леди Джерси, - оно
не может быть предметом развлечения.
- Делайте со мной, что хотите, - воскликнул Меридан, - но вы уж слишком
сгущаете краски. Я поспорил на тысячу гиней, что приведу в собрание особу,
которая безо всяких рекомендаций будет с одобрением принята вашей
светлостью...
- При чем тут рекомендации?! - резко оборвала его леди Джерси. - Вы
представили эту актрисочку как принцессу Лихтенштейнскую, которая гостит у
нас в стране. Вы зашли еще дальше, убеждая всех нас, что она остановилась в
вашем доме в качестве гостьи.
Лицо Меридана расплылось в улыбке.
- Но она действительно остановилась у меня, - сказал он мягко.
Леди Джерси топнула ножкой.
- Вы неисправимы! - воскликнула она. - Но на этот раз вы переполнили чашу
нашего терпения. Как я вам уже сообщила, первым нашим решением было навсегда
исключить вас.
- Вы не можете быть так жестоки! - запротестовал Меридан. - Подумайте,
какая тут будет скука без меня, и о ком вы будете злословить все триста
шестьдесят пять дней в году!
На секунду воцарилась тишина, и Меридан совсем уже другим голосом
произнес:
- Вы же знаете, что будете скучать без меня.
На мгновение показалось, что леди Джерси смягчилась. Затем, тщетно
пытаясь заставить свой голос звучать твердо, она сказала:
- Мы приняли решение. Олмак закрыт для вас, милорд, до тех пор, пока вы
не представите даму, которую мы сможем принять, - вашу жену.
- Мою жену? Бог мой! Но у меня ее нет! - воскликнул Меридан.
- Именно так, - сказала леди Джерси. - И до тех пор, пока она у вас не
появится, все попытки вашей светлости проникнуть в Олмак будут напрасны.
- Проклятие! Вы это серьезно? - попытался было уговаривать Меридан.
- Уверяю вас, что я еще никогда не была столь серьезна, - ответила леди
Джерси. - Это решение Комитета. В данном случае мы были единодушны.
- Это нелепо, - промолвил Меридан. - Вам известно, что я всегда
сопровождаю принца, а ему нравится заезжать сюда два-три раза в неделю.
- Принц согласился с нами, что вам надо преподать урок, - заявила леди
Джерси.
Лицо Меридана потемнело.
- Это ваших рук дело, - сказал он.
Леди Джерси покачала головой.
- Отнюдь. Будь моя воля, я бы исключила вас навсегда.
- Но Боже милостивый! Где мне взять жену? - спросил Меридан. - У меня нет
знакомых девушек. Вам хорошо известно, что я их не выношу.
- Тогда вам придется начать знакомиться с ними, - холодно заметила леди
Джерси.
Сэр Эдвард сделал драматическую паузу. Он достал платок и высморкался.
Женщины за столом даже не шевельнулись. Затаив дыхание, они ждали
продолжения.
- Леди Джерси собралась было уходить, - продолжал сэр Эдвард, - но вдруг
увидела меня. Я стоял, разинув рот, и, наверное, вид у меня был довольно
глупый.
- А, сэр Эдвард! - воскликнула она. - Рада вас видеть! Надеюсь, вы
проводите меня в бальный зал.
Но внезапно, будто у нее возникла какая-то идея, повернулась к Меридану.
- У сэра Эдварда есть очаровательная дочь, милорд, - сказала леди Джерси.
- Когда она начала выезжать в прошлом году, то произвела очень хорошее
впечатление. Может быть, сэр Эдвард представит вас. Почему бы и нет? Я
думаю, это будет подходящая для вас партия.
Кончиками пальцев она коснулась моей руки, и мне ничего не оставалось,
как направиться в бальный зал, оставив Меридана одного.
- А что же сделал он? - поинтересовалась Люсинда.
- Даже не представляю, - ответил сэр Эдвард. - Но когда через минуту я
проходил по вестибюлю, его там уже не было.
- И вы больше его не видели? - спросила леди Белвиль.
- Нет. И не имею желания, - ответил сэр Эдвард.
- Но... но... долг?
- У меня было больше недели на поиски денег, - сказал сэр Эдвард. - Когда
после игры Меридан подсчитал мой проигрыш, он спросил: "Традиционная неделя
устроит вас, Белвиль?" Я ответил: "Надеюсь, милорд". Он пристально посмотрел
на меня, будто бы понимая мое положение, и сказал: "Ну ладно, тогда две
недели".
- Так мало! - воскликнула Люсинда. - Он мог бы дать тебе больше времени.
- Это все равно ничего не решило бы, - ответил ей сэр Эдвард. - Известно,
что он всегда твердо придерживается условностей и не склонен проявлять
сострадание.
- Это тот самый граф Меридан, о котором ходит столько сплетен? - спросила
леди Белвиль.
- Ну конечно, вы наверняка слышали о нем, - ответил сэр Эдвард. - Он
близкий друг принца Уэльского, а кроме того...
Он замолчал, пытаясь подобрать слова.
- Я имела в виду, это про него говорили, что у него был роман с...
Леди Белвиль понизила голос, чтобы девочки не услышали имени. Сэр Эдвард
кивнул.
- О Боже, - воскликнула она. - Это чудовищно! Я не потерплю его в моем
доме! Я потрясена всем этим до глубины души!
- Да, это был большой скандал, - устало сказал сэр Эдвард. - Но Меридан
принят в высших кругах, а кроме того, он один из богатейших людей Англии.
- Если он так богат, зачем ему твои деньги? - спросила Люсинда.
Улыбнувшись, она сама ответила на свой вопрос:
- Какая же я глупая, карточный долг - это долг чести, и его надо
заплатить прежде, чем отдать долг бедным лавочникам, которые ждут годами.
- Он ужасен... Я ни за что не выйду за него! - Эстер готова была
расплакаться.
Они все посмотрели на нее, с трудом понимая, о чем она говорит. Сэр
Эдвард схватил письмо, лежавшее перед ним.
- Я все пытался рассказать вам, дорогая, - сказал он жене, - собирался с
силами сообщить о проигрыше, как вдруг пришло это письмо.
- Ах да, конечно... письмо, - сказала леди Белвиль. - Когда оно пришло?
- Его привез верховой, - опять не стерпела "Люсинда. - Он скакал из
Лондона менее четырех часов! Я сказала ему, что это почти рекорд.
- Люсинда, сколько раз повторять тебе, чтобы ты не разговаривала с чужими
слугами! - возмутилась леди Белвиль.
- Когда я увидела, что этот человек подходит к парадному подъезду,
Дурхема уже не было, он ушел на конюшню, и, кроме меня, некому было открыть
входную дверь. Как он был одет! В темно-вишневую ливрею с золотыми
пуговицами и белые бриджи! А видели бы вы его сапоги! Наверное, он чистит их
шампанским, как теперь делают все щеголи!
- Люсинда, да замолчишь ли ты, наконец! - возмутилась леди Белвиль.
Она положила руку мужу на плечо.
- Эдвард, дорогой, читайте же! Мы должны знать самое худшее.
Эстер опять всхлипнула, но отец, не обращая на нее внимания, принялся
вслух читать письмо.
"МЕРИДАН-ХАУС",
Беркли-сквер,
Лондон.
Четверг, апреля 3,1803.
Милорд!
Я имею честь просить руки Вашей дочери. Полагаю, что разногласия,
возникшие между нами после нашей последней встречи, будут решены достойным
образом к обоюдному удовольствию. Мои поверенные встретятся с Вашими для
подготовки брачного контракта. Я не имею возможности уехать из Лондона в
данный момент, чтобы обсудить этот вопрос лично, но считаю нужным поставить
Вас в известность, что для меня было бы наиболее удобным, если бы свадьба
была назначена на конец апреля, желательно после Ньюмаркетских скачек.
Имею честь, сэр, оставаться
Вашим самым преданным слугой.
Меридан".
Сэр Эдвард закончил, и на мгновение все застыли с выражением крайнего
недоумения и изумления на лицах. Затем Эстер, слабо застонав, соскользнула
на пол.
- Бог мой! - воскликнул сэр Эдвард, вскакивая на ноги.
- Ничего страшного, - сказала леди Белвиль, - она всего лишь упала в
обморок. Люсинда, принеси воды.
- Она уже приходит в себя, мама, - ответила Люсинда, склонившись над
сестрой.
Она помогла Эстер снова сесть в кресло и стала нежно гладить ее маленькую
белую ручку.
- Все будет хорошо, родная, - ласково приговаривала она, - папа не
заставит тебя выйти замуж за этого человека. Это было бы таким несчастьем
для тебя!
- Я выйду замуж только за Колина, - прошептала Эстер дрожащими губами, и
глаза ее вновь наполнились слезами.
- Ну конечно, дорогая, - ответила Люсинда.
- Но черт подери, вы понимаете, что это означает? - вскричал сэр Эдвард.
- Это означает, что мы вынуждены будем продать дом, имение, все, чем мы
владеем, включая даже лошадей. Нам придется жить в одном из маленьких
коттеджей у реки, если мы будем в состоянии позволить себе хотя бы это.
Послушай, Эстер, ты сможешь иметь все, что только пожелаешь, - дом в
Лондоне, старинный родовой замок в Суссексе. Ты будешь принята в высшем
свете, сам принц будет ухаживать за тобой...
Увидев лицо Эстер, сэр Эдвард неожиданно остановился. Он никогда не делал
секрета из того, что Эстер была его любимицей, и теперь выражение
смертельной муки в ее глазах переполнило чашу его страданий. Он чувствовал
себя так, будто ударил это нежное и беззащитное создание.
Выругавшись про себя, он скомкал письмо и швырнул его на пол.
- Будь проклят этот Меридан! - воскликнул он. - Пусть убирается в
преисподнюю!
- Я выйду за него замуж, папа.
В первое мгновение сэр Эдвард даже не понял, кто это сказал. И он, и его
жена изумленно уставились на Люсинду.
- Что ты сказала? - спросил сэр Эдвард.
- Я сказала, что выйду за него замуж, - ответила Люсинда. Она стояла
рядом с Эстер и смотрела на них твердо и решительно, упрямо выставив вперед
подбородок.
- Но это невозможно! - воскликнула леди Белвиль.
- Почему, мама? - спокойно спросила Люсинда. - Месяц назад мне
исполнилось семнадцать лет. Вы сказали, что в этом году меня пора начать
вывозить в свет и собирались обсудить это с папой. Просто последнее время вы
были так обеспокоены денежными проблемами, что, вероятно, забыли.
- Семнадцать? Господи, я даже представить не мог, что тебе уже семнадцать
лет! - изумился сэр Эдвард.
- У него было так много расходов, - извиняющимся голосом начала леди
Белвиль. - Да к тому же...
Она неожиданно остановилась, и Люсинда договорила за нее то, что мать не
решалась произнести вслух.
- ...и к тому же я, в отличие от Эстер, далеко не красавица, поэтому не
имело значения, буду ли я представлена ко двору в этом году или нет.
Она произнесла это без тени обиды или ревности.
- И конечно же, нам нужны все имеющиеся деньги, чтобы подготовить
приданое для Эстер, когда она будет выходить замуж за Колина, - с улыбкой
добавила Люсинда.
- Я выйду замуж за Колина, правда, Люсинда? Ты всегда обещала мне, что
все будет в порядке. Ты же видела на картах, помнишь? - взволнованно
твердила Эстер, схватив сестру за руку.
- Ну конечно, конечно. Все будет в порядке, - снова принялась уговаривать
ее Люсинда.
- Сколько раз говорить тебе, чтобы не гадала на картах, - сердито сказала
леди Белвиль. - Весь этот вздор, которому ты научилась у цыган! Я не позволю
морочить Эстер голову этими глупыми предрассудками.
- Так ведь Люсинда действительно обладает даром предвидения... -
запротестовала было Эстер, но Люсинда предостерегающе сжала ее руку.
Сэр Эдвард встал, поднял с пола смятое письмо, расправил его и задумчиво
произнес:
- Лорд Меридан пишет: "... руки Вашей дочери... "
- Вот видишь! - торжествующе воскликнула Люсинда. - Он не говорит, какой
именно дочери, он пишет просто "Вашей дочери".
- Но леди Джерси... - начал было сэр Эдвард.
- Леди Джерси не могла знать, что Эстер уже помолвлена и что единственная
дочь, чья рука еще свободна, - это я, - сказала Люсинда.
- Но это же обман! - запротестовала леди Белвиль.
- Ни в коей мере, - ответила Люсинда. - Он просит у папы руки его дочери,
и одна из дочерей готова выйти за него замуж. На что же ему жаловаться,
особенно если учесть, что у него не нашлось даже времени приехать сюда и
сделать предложение лично.
- Я согласен, что это довольно оскорбительно, - сказал сэр Эдвард. - Он
считает само собой разумеющимся, что мы ему не откажем.
- Полагаю, что он в курсе наших денежных затруднений, - практично
заметила Люсинда.
- Как бы там ни было, это невыносимо, - сказала леди Белвиль. - Он
откровенно рассматривает женитьбу как торговую сделку. Если хотите знать мое
мнение, этот человек не джентльмен!
- Хоть он мне и не нравится, боюсь, что не смогу согласиться с вами, - со
вздохом произнес сэр Эдвард. - Его происхождение и воспитание безупречны. И
несмотря на то, что с его именем связано много скандальных историй, он
впервые по-настоящему навлек на себя недовольство высшего света.
- Как бы я хотела высказать ему все, что я о нем думаю! - воскликнула
леди Белвиль.
- Вполне разделяю ваше желание, - ответил сэр Эдвард, - но можем ли мы
позволить себе это?
- Но это полный абсурд! - заявила леди Белвиль. - Люсинда слишком молода
- как она сможет ужиться с таким человеком? Она сбежит от него через день
после свадьбы.
- Неужели вы считаете, что Эстер справится с ним лучше? - с улыбкой
спросила Люсинда.
Леди Белвиль взглянула на очаровательное личико старшей дочери и
вздохнула. Всем было хорошо известно, что как ни была красива Эстер, особым
умом она не отличалась. Она была мила, нежна и добра. Все любили ее, как
любят очаровательного ребенка, чья обаятельная непосредственность не может
не привлекать к себе сердца.
- Я напишу Меридану и скажу, что нужно подождать по крайней мере год, -
решительно сказал сэр Эдвард.
Люсинда рассмеялась.
- Но послушай, папа, разве ты не понимаешь, что он хочет жениться только
для того, чтобы получить доступ в Олмак? Ему нравится ездить туда с принцем.
Представь себе, каково ему будет, если каждый раз, когда принц надумает
провести вечер в Олмаке, лорду Меридану придется дожидаться его, сидя у
порога! Жена - это его пропуск в собрание, и он намерен эту жену приобрести.
Если мы не примем его предложения, он найдет кого-нибудь другого!
- Вот и хорошо, - сказала леди Белвиль.
- Что хорошего, если папе придется искать тридцать пять тысяч фунтов? -
спросила Люсинда.
Леди Белвиль вздрогнула.
- О Эдвард, Эдвард, как вы могли! - простонала она.
- Я знаю, знаю, родная, я же говорил, что на меня нашло затмение. Но, по
крайней мере, то, что предлагает Люсинда, кажется мне выходом.
Леди Белвиль вновь с сомнением посмотрела на младшую дочь. Если Меридан
рассчитывает получить в жены красавицу вроде Эстер, он будет разочарован.
Трудно представить, чтобы две сестры были так несхожи между собой. Эстер,
с ее золотыми локонами, голубыми глазами и бело-розовой кожей, была
воплощением чисто английской красоты. В отличие от нее Люсинда была
темноволосой, темноглазой и совершенно невыразительной. Белая кружевная
косынка, небрежно наброшенная на плечи, подчеркивала нездоровый желтоватый
цвет ее лица. На фоне старенького розового платья, когда-то принадлежавшего
Эстер, ее руки были неприлично загорелыми. Леди Белвиль подумала, что если
вместо Эстер Меридан получит Люсинду, то так ему и надо, но тут же
устыдилась этой мысли. В конце концов, Люсинда тоже была ее дочерью.
- Я думаю, - сказал сэр Эдвард, - что мы должны объяснить лорду Меридану,
что Эстер уже помолвлена, и если он захочет...
- Да полно, папа! - вмешалась Люсинда. - Неужели после того, как он
обращался с тобой подобным образом, ты обязан давать ему какие-то
объяснения? Он выиграл твои деньги, будем полагать, честно, но ты же сам
говорил, что он тебя поддразнивал и вынудил рисковать гораздо большим, чем
ты мог себе позволить. И, наконец, он просто-напросто оскорбил тебя, прислав
не что иное, как ультиматум.
Она остановилась и, удостоверившись, что отец внимательно слушает,
продолжила:
- Могу поспорить, что лорд Меридан отлично знает, как тяжело тебе будет
достать деньги, если ты вообще сможешь это сделать. А поскольку он согласен
жениться на первой же девушке, о которой он услышал, он готов пойти на
уступки. Не думаю, что он был бы к тебе снисходительным, не будь у тебя
дочери, ради которой можно было бы пойти на сделку.
- Да, это правда, - пробормотал сэр Эдвард, - нельзя ведь отрицать, что
Меридан очень тяжелый и жесткий человек.
- А теперь сядь, - сказала Люсинда, - и напиши, что ты будешь счастлив
видеть его своим зятем.
- Черт побери, даже не подумаю написать это! - воскликнул сэр Эдвард.
- Ну хорошо, напиши так, как ты считаешь нужным, - сказала Люсинда. - Но
дай ему ясно понять, что в этом случае погашаются твои долги и что брачный
контракт должен быть составлен с наибольшей для нас выгодой.
- Ты хочешь сказать, что собираешься принять это предложение? - спросил
сэр Эдвард.
- Конечно, - ответила Люсинда. - Сообщи ему, что свадьба состоится здесь
и все будет подготовлено к 28 апреля. Поскольку ожидается много
родственников, а наш дом слишком мал, напиши ему, что мы будем ждать его не
ранее начала церемонии.
- Он на это не пойдет! - сказал сэр Эдвард.
- Готова поспорить, что он согласится! - запротестовала Люсинда.
- Люсинда! - воскликнула леди Белвиль.
- Извини, мама, - сказала Люсинда с улыбкой, - но я, как и папа, игрок.
Леди Белвиль прикрыла глаза, как бы пытаясь отгородиться от всего
происходящего.
- Неужели ты думаешь, что тебя примут в свете, если ты будешь вести себя
подобным образом? - еле слышно произнесла она.
- Смею заверить, что, когда стану графиней Меридан, - ответила Люсинда, -
все будут терпеть мои эксцентричные выходки.
Сэр Эдвард замер от удивления, а потом расхохотался.
- Вот те на! Уж если кто и сможет справиться с Мериданом, так это только
ты, Люсинда! Ты всегда была маленьким чертенком.
- Мне кажется, у нас остается мало времени до свадьбы, - сказала леди
Белвиль, смирившись с неизбежным, - и Люсинде следует поучиться вести себя,
как подобает светской даме. Все эти годы я пыталась сделать из нее
что-нибудь путное, но мне так и не удалось.
- Чепуха! - возразила Люсинда. - Ты, мама, была слишком поглощена
поисками хорошего мужа для Эстер, чтобы обращать внимание на меня. Теперь
Эстер выйдет замуж за провинциального помещика, а я окажусь среди знати в
Сент-Джеймском дворце.
- Все это ужасно! - со стоном произнесла леди Белвиль. - Эта сделка мне
отвратительна. Я никогда не пошла бы на такое, если бы не ваши долги,
Эдвард!
- Я полностью с вами согласен, родная. Я во всем виноват. - У сэра
Эдварда был несчастный вид. - Но кто знает, все еще может обернуться к
лучшему.
- Подумай, папа. Ты, может быть, никогда не нашел бы мне мужа, - сказала
Люсинда. - Тебе следует написать письмо как можно скорее, пока лорд Меридан
не передумал.
Сэр Эдвард внимательно посмотрел на нее.
- Ты ведь знаешь, что верховой еще ждет, - добавила Люсинда.
- Боже мой! Неужели этот человек не даст нам хоть немного времени все
обдумать? - спросила леди Белвиль.
- А зачем? - удивилась Люсинда. - В конце концов, он совершенно уверен,
что мы примем предложение.
Люсинда медленно шла по саду к конюшням. Был теплый апрельский день, и
солнце сверкало и отражалось от поверхности маленького пруда, заросшего
водяными лилиями. Когда Люсинда была маленькой, она часто пыталась поймать
одну из золотых рыбок, плававших и игравших между большими зелеными
листьями. Теперь рыбок в пруду уже не было, и она впервые заметила, что пруд
зарос по краям сорняками и мхом и весь сад казался неухоженным и
заброшенным. Она окинула взглядом яблони, которые давно никто не подрезал,
теплицы с разбитыми стеклами, тропинки, заросшие чертополохом, и подумала,
что бедный Джарвис, главный садовник, был уже слишком стар и у него никогда
не было достаточно помощников, чтобы содержать это место в надлежащем
порядке.
Все время одна и та же проблема, подумала Люсинда, - деньги, а вернее, их
отсутствие.
Сколько раз она слышала, как отец возмущался:
- Кровопийцы! Они только и думают, как выжать из меня деньги, - и черт
меня побери, если они их получат!
- Но, дорогой, многие из них были очень терпеливы, - нежно пыталась
урезонить его жена, с первого взгляда узнавая на счетах имена постоянных
кредиторов.
- Нельзя выжать кровь из камня! - кричал сэр Эдвард, хватал счета, комкал
их и бросал в камин.
Эти долги вовсе не были следствием расточительности. Люсинда знала, что в
целом ее отец был очень осторожен и расходовал деньги крайне экономно, лишь
изредка поддаваясь искушению сесть за карточный стол. Вся беда заключалась в
том, что он просто был не в состоянии содержать огромную усадьбу, в которой
жили еще ее деды и прадеды.
Тем не менее сэр Эдвард никак не мог представить себе жизнь без
привычного количества слуг - дворецкого и двух лакеев, начищавших фамильное
серебро и прислуживавших за столом гостям из числа местных дворян, которые
без конца наведывались к ним, уверенные, что их ждет теплый прием,
превосходная кухня и отличное вино.
Леди Белвиль в свою очередь уверяла, что на кухне никак нельзя обойтись
без кухарки, двух помощниц и судомойки, а содержание такого большого дома
требовало наличия не менее трех горничных.
Они также держали дорогих породистых лошадей - не только для экипажей и
фаэтона, которым сэр Эдвард так лихо управлял, но также для охоты, верховых
прогулок и даже для участия в местных скачках.
Естественно, что при таком образе жизни денег все время катастрофически
не хватало, причем, как заметила Люсинда, экономить приходилось за счет
содержания сада, починки крыши, ремонта комнат для прислуги, а также за счет
ее самой. Она пыталась вспомнить, когда ей в последний раз шили новое
платье, а не перешивали одно из старых платьев Эстер. Люсинда поморщилась,
вспомнив, - как костлявые пальцы деревенских портних затягивали на ней
корсаж, подкорачивали юбку и пытались придать нарядный вид старенькой
кружевной косынке, давно утратившей свежесть.
Она не очень интересовалась нарядами, тем не менее, по мере того как она
взрослела, ей становилось понятно, почему окружающие бросали на нее
удивленные взгляды, узнав, что она - сестра Эстер. Никто открыто не говорил,
что она слишком проста и непривлекательна и что кажется невероятным ее
родство с золотоволосой красавицей. Однако она часто ловила критические
взгляды, направленные на нее, и слышала, как люди изумленно и недоверчиво
восклицали: "Это сестра Эстер?!"
Смешно было бы уверять, будто ее не задевало такое отношение. Она
старалась не думать об этом, что временами было очень трудно. Она не
испытывала чувства ревности по отношению к Эстер, она искренне любила
сестру. Тем не менее в глубине души она считала Эстер ужасной занудой. У них
было так мало общего, и если бы не Нат, Люсинда чувствовала бы себя
невыносимо одинокой. Именно к Нату она сейчас и направлялась, как делала это
всякий раз, когда ей хотелось поговорить с кем-нибудь по душам.
Сад заканчивался высокой кирпичной стеной времен Елизаветы. Люсинда
открыла ржавую железную калитку и увидела перед собой конюшни. Несмотря на
то, что постройки были старыми и обветшалыми, содержащиеся в них лошади
имели лоснящийся, ухоженный вид.
Люсинда заглянула в дверь и увидела Джо, который чистил уздечки,
украшенные их фамильным серебряным гербом. Он тихонько что-то насвистывал
сквозь зубы. Его огромные руки двигались спокойно и уверенно, а шерстяная
безрукавка, надетая прямо на голое тело, обнажала сильные мускулистые плечи.
Глядя на его мощное, крепкое тело, было понятно, почему местные сквайры
ставили на него немало денег всякий раз, когда он принимал участие в
кулачных боях.
- Доброе утро, мисс Люсинда, - улыбнулся Джо. У него не хватало двух
верхних передних зубов, а нижняя губа была совсем разбита.
- Где Нат? - спросила Люсинда.
- Я думаю, он чистит Чайку, - ответил Джо.
Люсинда кивнула, как будто она и не рассчитывала найти его в каком-либо
другом месте. Чайка была любимицей Ната, и он свято верил, что она выиграет
скачки и эта победа поможет заполнить пустующие места в конюшнях новыми
обитателями. Люсинда отправилась дальше и наконец обнаружила Ната, который
действительно был занят тем, что начищал Чайку до тех пор, пока ее шерсть не
начала ослепительно сверкать на солнце.
Нат был маленьким, сморщенным человечком лет шестидесяти.
- Доброе утро, мисс Люсинда! - Нат почтительно поклонился и снова, взял в
руки щетку.
Кобыла слегка взбрыкнула, желая проявить характер, и Нат забормотал: "Ну,
ну, моя хорошая..."
- Она прекрасно выглядит, - сказала Люсинда.
- Хо-хо! Если она не выиграет скачки в следующем месяце, то будет, по
крайней мере, самой красивой кобылой в этих соревнованиях!
У Люсинды мелькнула мысль о том, как было бы ужасно, если бы пришлось
объявить Нату, что он уволен, а Чайка будет продана. Смог ли бы он это
перенести? - подумала она и решила, что ни за какие сокровища в мире не
отважилась бы взглянуть ему в глаза, если бы произошло самое худшее.
- Нат, я хочу кое-что показать тебе, - застенчиво сказала она и протянула
ему руку, которую до этого держала за спиной.
Сколько леди Белвиль ни запрещала ей, Люсинда все равно ездила верхом без
перчаток, и ее руки были покрыты шоколадным загаром.
Это были тонкие, прекрасной формы аристократические руки, но трудно было
заметить эту красоту в их теперешнем состоянии.
Нат издал слабое восклицание, а его лицо выразило изумление. Его
проницательный птичий взгляд был прикован к огромному кольцу, надетому на
средний палец ее руки. Огромный бриллиант, окруженный более мелкими камнями,
сверкал и переливался, освещая темноту конюшни.
- Его доставили вчера, - сказала Люсинда, - а вместе с ним прислали еще
ожерелье, браслет и серьги, - наверное, фамильные драгоценности. Мама
говорит, что мне еще рано носить серьги.
- Это, верно, стоит кучу денег, - сказал Нат, не отрывая взгляда от
кольца. - На него можно было бы купить отличную лошадь.
Люсинда рассмеялась.
- Навряд ли я смогла бы носить лошадь на пальце, - сказала она. - Это
обручальное кольцо, Нат. Я говорила тебе, что выхожу замуж за графа
Меридана? Вчера "Лондон Газетт" напечатала объявление о помолвке.
- В самом деле? - кисло спросил Нат. - Надеюсь, вы будете счастливы, мисс
Люсинда. Нам будет вас не хватать.
- Мне тоже будет тебя не хватать, Нат, - ответила Люсинда.
Она прошла за ним в подсобку, где хранились седла, присела на краешек
скамейки и принялась наблюдать, как он методично убирает щетки, которыми
чистил Чайку.
- И когда же мы увидим этого джентльмена? - спросил Нат.
Его голос прозвучал резко, и Люсинда почувствовала, что он неспокоен.
- Ты уже видел его, - мягко сказала она.
- Да ну? - изумленно воскликнул Нат, повернувшись к ней. - Что-то я не
припомню, чтобы он гостил у вашего отца.
- Нет, он никогда не бывал у нас, - ответила Люсинда. - Думаю, что он
посчитал бы нас недостаточно важными персонами, если на то пошло. Ты лучше
вспомни, как ты брал меня на кулачные бои в Колни-Хет, - помнишь, года
полтора тому назад?
- Еще бы мне не помнить! - сказал Нат. - Вы изводили меня, пока я не
согласился взять вас с собой, хотя и был против. Нам еще повезло, что миледи
не было дома и никто из знакомых не видел нас там.
- Я же говорила тебе, что она не узнает, - сказала Люсинда. - Я никогда
не видела, чтобы кто-нибудь переживал так, как ты.
- А как мне было не переживать? - проговорил Нат. - Я не должен был брать
вас собой, и вы знаете это не хуже меня.
- Ну, главное, что мы туда попали, - ответила Люсинда. - И я бы ни за что
на свете не хотела пропустить эту поездку!
- Да, в тот раз там были отменные бойцы, - удовлетворенно отметил Нат. -
Не всегда удается подобрать двух таких равных по силе боксеров. Они провели
пятнадцать раундов подряд без единого нокаута.
- Да, это было здорово, - согласилась Люсинда. - Но я хочу, чтобы ты
вспомнил, как мы с нашей старой тележкой встали на пути роскошного
черно-желтого экипажа и как джентльмен, сидящий в экипаже, обругал нас.
- Ну, еще бы, я отлично это помню, - сказал Нат. - Он мастерски
ругался... Я люблю, когда мужчина умеет крепко выражаться. Хотя он не должен
был этого делать в присутствии леди.
- Ему и в голову не пришло, что я леди, - ответила Люсинда. - Помнишь, он
кричал: "Эй, ты, убирайся к чертям со своим ребенком!"
- Точно, он именно так и сказал, - ответил Нат. - Вспыльчивый малый, судя
по всему. Правда, я не столько обращал внимание на него, как на его лошадей
- лучшей пары гнедых я никогда не видел.
- А я обратила внимание на него, - сказала Люсинда. - У него был
устрашающий вид, и тем не менее в нем было что-то приковывающее внимание -
манера держаться, одежда, даже то, как он правил лошадьми.
- Да, надо сказать, он умел с ними обращаться, - нехотя признал Нат.
- Он занял наше место, - продолжала Люсинда. - Хотя на новом месте нам
тоже было все видно, но совсем не так хорошо, как там, откуда он нас
прогнал.
- Эти господа считают, что им все дозволено, - сказал Нат. - Если бы вас
не было со мной, я бы сказал ему, что я о нем думаю. Мы имели полное право
стоять там, где нам хочется.
- Нам ничего не оставалось делать, как уступить, - сказала Люсинда. - Так
вот, Нат... этот джентльмен и был граф Меридан.
- Тот самый, за которого вы выходите замуж? - изумленно воскликнул Нат.
Люсинда кивнула.
- Черт меня подери! - снова воскликнул Нат и закашлялся, смутившись, что
выругался при ней.
- Я часто думала, Нат, - продолжала Люсинда, - какой тогда был
замечательный и интересный день.
- Нам вообще не следовало туда ездить, - сердито сказал Нат.
Они замолчали, и Нат отвернулся и стал вытаскивать седло, которое он
собирался чинить.
Люсинда молча наблюдала за ним, чувствуя, что он обдумывает новости,
которые она ему сообщила. Она очень хотела бы узнать, какие мысли прячутся
за непроницаемым взглядом выцветших голубых глаз, которые, казалось, видят и
замечают больше, чем дано другим людям.
Она вдохнула запах кожи, сена и лошадей, зная, что он навсегда будет
неразрывно связан с ее воспоминаниями о детстве. Ведь именно в эту
заставленную седлами комнатушку она прибегала всякий раз со своими печалями,
проблемами и неприятностями. Она приходила сюда, когда мать сердилась на
нее, что случалось нередко. Она приходила сюда, когда ее наказывали за
что-нибудь или когда величественный и самодовольный вид Эстер приводил ее в
отчаяние. Она приходила сюда и тогда, когда была счастлива или когда хотела
о чем-нибудь спросить, потому что ей казалось, будто Нат, обладавший здравым
смыслом и житейской мудростью простого человека, знал о жизни гораздо
больше, чем ее мать, отец или гувернантки.
- Нат, - медленно произнесла она, - ответь мне на один вопрос. Когда тебе
приходилось драться с более сильным соперником, тебе было страшно?
- Я всегда дрался с более сильными соперниками, - ответил Нат, - и
несмотря на мой маленький вес, я почти всегда выигрывал. Главное, мисс
Люсинда, это тактика - тактика и расчет. Хотя соперники были крупнее меня,
они не учитывали, что я могу быстрее двигаться. Я наносил молниеносный удар
и отскакивал прежде, чем они могли ответить мне.
- А почему тебя зовут Нат? - спросила Люсинда. - Это такое прозвище?
Нат отрицательно покачал головой.
- Нет, - ответил Нат. - При крещении мне дали имя Натаниэль - язык можно
сломать! Когда я мальчиком поступил сюда, на конюшню, все стали звать меня
Натом - Натом я и остался.
- Ты не ответил на мой вопрос, - сказала Люсинда, облокотившись на стол и
подперев подбородок рукой. При этом движении бриллиант на ее пальце сверкнул
холодным, недобрым блеском.
- О том, было ли страшно? - спросил Нат. - Видите ли, мисс Люсинда,
каждый человек испытывает страх, выходя на ринг перед боем, - было бы ложью
отрицать это. Хотя все равно он будет отрицать, потому что никто не любит
признаваться в своих слабостях. Но этот страх смешан с каким-то другим
чувством, возбуждением, что ли, когда замирает сердце и перехватывает
дыхание. Ты волнуешься, но в глубине души уверен, что если тебе хоть
чуть-чуть улыбнется удача, ты выиграешь.
- Ты уверен в этом? - спросила Люсинда.
- Совершенно уверен, - ответил Нат. - Нужно лишь быть настоящим бойцом.
Он поднял глаза и встретил ее встревоженный, молящий взгляд.
- А что значит быть настоящим бойцом? - спросила Люсинда.
- Это значит не терять силы духа, - ответил Нат. - Вы можете научить
парня драться, вы можете как следует натренировать его, вы можете выставить
его на ринге против гораздо более слабого соперника, но он все равно
проиграет, если у него не хватит силы духа. Сила духа и мужество - это самое
главное. Мужество, состоящее из оптимизма, веры и, быть может, немножко из
суеверия.
Люсинда вздохнула.
- У тебя всегда было достаточно мужества, Нат.
- О да! - ответил Нат просто. - Я всегда держал хвост трубой и верил, что
буду победителем. И действительно, редко кому удавалось меня побить.
- И у Джо тоже есть мужество, - продолжала Люсинда, - недаром он твой
сын.
- Я думаю, что все люди, которые чего-либо стоят, обладают мужеством, -
сказал Нат. - И у вас оно всегда было, мисс Люсинда. Иногда, правда, это
проявлялось в излишнем озорстве и непослушании.
- Я рада это слышать, - тихо сказала Люсинда, - потому что у меня такое
предчувствие, будто мне понадобится все мое мужество и, может быть, еще
больше.
Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты.
- Черт побери! - пробормотал Нат. - Разрази его гром, если он ее обидит,
убью его собственными руками!
Граф Меридан, не имея ни малейшего представления о том, что он вызвал в
ком-то такие кровожадные чувства, спокойно завтракал в своем доме на
Беркли-сквер. В это время вошел дворецкий и объявил о прибытии полковника
Холстеда, желавшего немедленно переговорить с ним. Лорд Меридан на секунду
оторвался от бараньей котлеты.
- Проводите полковника сюда, - коротко сказал он, и через минуту в
комнату вошел светловолосый молодой человек, одетый в сверкающий мундир
полковника королевской гвардии.
- Побойся Бога, Чарльз, - воскликнул лорд Меридан. - Что за маскарад с
утра пораньше!
- Мне нужно через полчаса на дежурство, - ответил полковник, - а
поскольку я хотел с тобой поговорить, я решил заглянуть сюда по дороге.
- Ты бряцаешь и звенишь, как полковой оркестр, - заявил лорд Меридан. -
Сядь и выпей глоток бренди. Или ты предпочитаешь кофе?
- Бренди, - это как раз то, что мне нужно, - ответил полковник.
Дворецкий наполнил его рюмку и поставил графин с бренди рядом.
- Есть будешь? - поинтересовался лорд Меридан.
Полковник передернулся.
- Мне дурно от одной мысли о еде, - ответил он. - Я лег спать сегодня в
четыре утра. Сначала принц решил отправиться в Олмак, затем в Уайт-хаус,
потом мы посетили несколько борделей, и только после этого его королевское
высочество угомонились.
Лорд Меридан ничего не ответил на это, и спустя некоторое время полковник
продолжил:
- Черт возьми, Меридан, я тебе просто завидую сегодня! Надо полагать, ты
вчера играл у Брукса?
- Да, до часу ночи, - ответил лорд Меридан. - И поскольку больше не
нашлось желающих играть со мной, я отправился домой.
- Рано лечь спать! - воскликнул полковник. - Вот почему ты сегодня так
отлично выглядишь! Меня просто мутит, когда я вижу, с каким аппетитом ты
поглощаешь эту баранью котлету.
- Я в восторге, что это тебя раздражает, - парировал лорд Меридан и подал
знак принести ему еще одну.
- Честно говоря, Меридан, ты ничего не потерял, - нехотя признался
полковник Холстед.
- Никогда бы не подумал, что эти чертовы послы говорили совершенно
серьезно! - воскликнул лорд Меридан.
- Ты имеешь в виду этот бабский комитет в Олмаке? - поинтересовался
полковник Холстед. - Уверяю тебя, они были совершенно серьезны. Они не на
шутку раскомандовались. У меня появляется такое чувство, будто мной
распоряжается полдюжины наполеонов в юбках!
- Я вообще не понимаю, почему люди туда ездят, - кисло заметил лорд
Меридан.
- Совершенно с тобой согласен. Меня самого тошнит от их
респектабельности. Но до тех пор, пока его королевское высочество желает
посещать их, чтобы встречаться с ее светлостью, мы ничего не можем поделать.
Но зато потом мы на славу повеселились в Уайт-хаусе. Старуха аббатиса
представила нам новых хороших девочек - Бог знает, где она их выкапывает!
Одна из них была персиянка или что-то в этом роде. Надо сказать, они здорово
скрасили наш вечер. Жаль, что ты не присоединился к нам.
- Если ты думаешь, что я буду полночи ждать на улице, пока принц не
пресытится светским обществом и не снизойдет до борделя, ты очень
ошибаешься, - лорд Меридан в сердцах отшвырнул от себя тарелку. - Вся эта
история в высшей степени глупа и унизительна. Если у кого-нибудь хватило бы
здравого смысла, он давно взял бы бочку с порохом и подорвал этот чертов
Олмак!
- Мой милый друг, ты просто злишься, что тебя выставили оттуда, - заявил
Чарльз Холстед.
Лорд Меридан бросил на него такой взгляд, что у того слова замерли на
губах.
- О, я совсем не хотел тебя обидеть, - быстро произнес он. - Просто тебе
здорово не повезло, и все тебе сочувствуют. Я вчера прочитал объявление в
газете. Значит, ты последовал совету леди Джерси? Ты не промахнулся - все
говорят, что она очень хорошенькая девочка и будет отлично смотреться в
ваших фамильных бриллиантах. А что она сама обо всем этом думает?
- Понятия не имею, - холодно произнес лорд Меридан. - Я с ней еще не
знаком.
- Что-о-о? - У Чарльза Холстеда отвисла челюсть. - Ты хочешь сказать, что
сделал предложение, даже не видя невесты?
Лорд Меридан кивнул.
- Я послал письмо ее отцу, в котором в самой изысканной форме просил ее
руки, - ответил лорд Меридан. - Разумеется, он согласился, учитывая, что он
должен мне тридцать пять тысяч фунтов.
- Тридцать пять тысяч фунтов! - воскликнул Чарльз Холстед. - Она обошлась
тебе недешево!
- Это неважно, - ответил лорд Меридан. - Главное, она будет хорошо
смотреться в фамильных драгоценностях и, несомненно, со временем порадует
меня наследником. Жаль будет, если поместья достанутся моему непутевому
кузену.
- Ну и холодный же ты человек! - заявил Чарльз Холстед.
- До сих пор никто не жаловался, - криво усмехнулся лорд Меридан.
Полковник Холстед запрокинул голову и громко расхохотался.
- Уж это точно. Кстати, куда подевалась Хуанита?
- Она отдыхала за городом несколько дней, - ответил лорд Меридан. - Ей
нездоровилось. Кстати, сегодня она танцует в Ковент-Гардене. Не хочешь пойти
взглянуть?
- Конечно, если ты приглашаешь, - сказал Чарльз Холстед. - Потом там и
поужинаем, как всегда?
- Разумеется, - ответил лорд Меридан. - И по-моему, Уолтер обещал
привести парочку восхитительных девочек. Он уверял меня, что ничего
подобного мы еще не видели.
- Как это ему удается? - произнес Чарльз Холстед тоном глубокого
восхищения. - Меня все уверяют, что у него в карманах ветер свищет, а он
держит роскошных лошадей и окружает себя красотками. Кстати, я ему до сих
пор должен за ту кобылу - думаешь, он будет настаивать, чтобы я с ним
расплатился?
- Я бы на твоем месте просто-напросто взял на свое обеспечение одну из
его девиц, - ответил лорд Меридан.
- Я бы не прочь, - с энтузиазмом откликнулся Чарльз Холстед. - Мне до
смерти надоела та красотка, которую я содержу уже больше года. Она стала
терять форму и даже на сцене уже не выглядит очаровательной.
- Ну так и брось ее, мой милый, - коротко произнес лорд Меридан. - Я
всегда считал, что нельзя продолжать поддерживать связь с женщиной, которая
тебе надоела.
- Абсолютно с тобой согласен. Сегодня вечером я присмотрю себе одну из
девочек, которых приведет Уолтер.
- Он будет тебе крайне признателен, - саркастически заметил лорд Меридан.
Чарльз Холстед взглянул на каминные часы.
- Бог мой, мне пора бежать! - воскликнул он. - Кстати, я так и не сказал
тебе, зачем я приходил. Я собираюсь устроить прием у себя в Ньюмаркете в
конце апреля. Если хочешь принять участие, я могу пообещать тебе отличные
петушиные бои и состязания между Джо Блетчером и Би - лом Фелденом - как ты
знаешь, они оба являются чемпионами в тяжелом весе. Нас будет человек шесть.
Ну а если кто-нибудь захочет прихватить с собой красотку - милости просим.
Как насчет Хуаниты? Ты возьмешь ее?
- Какого это будет числа? - поинтересовался лорд Меридан.
- Я думаю, мы соберемся двадцать восьмого, - ответил Чарльз Холстед. - Ты
можешь подвезти меня, если не возражаешь. Мне не хочется сознаваться в этом,
но твои лошади гораздо быстрее моих.
- Мне очень жаль, - уныло протянул лорд Меридан, - но двадцать восьмого я
не смогу. На этот день назначена моя свадьба...
- Какая неприятность, - начал было говорить Чарльз Холстед, но лорд
Меридан невозмутимо продолжил:
- ...но я присоединюсь к вам двадцать девятого. Я ни за что не хочу
пропустить такое зрелище.
Полковник изумленно уставился на него, затем разразился громким смехом,
который еще долго доносился с улицы после того, как он покинул дом.
Лорд Меридан направился в библиотеку, расположенную в дальней части дома
и выходившую окнами в маленький садик.
Это была прелестная комната, уставленная стеллажами с книгами. В ее
дальнем углу стоял огромный письменный стол, обтянутый кожей, на котором
лежали груда писем и пресс-папье, отделанное серебром и украшенное фамильным
гербом.
Он равнодушно взглянул на нераспечатанные письма, отвернулся, подошел к
камину и потянул за шнур звонка.
Почти мгновенно в дверях появился лакей.
- Вы звали, милорд?
- Мой экипаж, - коротко бросил лорд Меридан.
- Экипаж уже подан, милорд.
Он прошел через холл, взял у дворецкого шляпу, трость и перчатки,
спустился по лестнице, застланной коврами, и сел в карету.
- Хав Моон-стрит, 24, - сказал он стоявшему у дверцы лакею, который затем
повторил это слуге, сидящему на козлах, а тот в свою очередь передал это
кучеру.
Лошади тронулись, и слуга вполголоса сказал кучеру:
- Значит, она вернулась! Ну, теперь его милость повеселеет.
- Говорят, что он уже истратил на нее несколько тысяч, - ответил кучер. -
Не скажу, чтобы она была в моем вкусе - больно тоща. Я люблю женщин в теле.
- Тебе нравятся женщины, похожие на лошадь, - насмешливо сказал слуга.
Поездка заняла не более пяти минут. Они остановились у небольшого,
стоящего чуть в стороне от дороги дома, и слуга спустился вниз, подошел к
двери и позвонил. Ему открыл лакей в роскошной ливрее.
Увидев экипаж, стоящий у крыльца, он шире распахнул двери. На его лице
появилась дерзкая ухмылка.
- Она уже поджидает! - развязно сообщил он слуге лорда Меридана.
Слуга поспешил обратно к карете.
Лорд Меридан неторопливо вышел из экипажа.
- Возвращайтесь через час, - сказал он и медленно направился к дому.
Слуга проводил его в гостиную и почтительно открыл перед ним двери.
- Его светлость, - доложил он.
Женщина, лежавшая на софе, радостно вскрикнула.
- Мой лорд Себастьян! - подбежав к нему, защебетала она на ломаном
английском. - Я уже не думать, что вы придет. Весь вчера вечер я ждать и
ждать!
Она обвила руками его шею и подставила ему губы. Он небрежно поцеловал
ее, затем уселся в кресло и закинул ногу на ногу.
- Ну-ка, дай я взгляну на тебя как следует, - протянул он. - Ну что,
отдых пошел тебе на пользу?
- Спасибо, я себя опять прекрасно чувствовать, - ответила Хуанита да
Рива.
Она была невысока и божественно сложена. Ее лицо обрамляли пышные рыжие
локоны, своим цветом больше обязанные искусству парикмахера, нежели природе,
а ее огромные черные глаза то загорались непокорным огнем, то в минуту
страсти становились покорными и влажными.
Уроженка Мадрида, она была темпераментным созданием, и ее пышный бюст и
чувственный рот привлекали большое количество поклонников, пока лорд Меридан
не увидел ее, когда она танцевала в театре в Брайтхелмстоне, и не привез ее
в Лондон.
- Ты неплохо выглядишь, - сказал он, окинув ее оценивающим взглядом, как
будто он рассматривал выставленную на аукцион лошадь.
- Почему вы не приехать вчера навестить меня? - надулась она. - Я послать
к вам лакея, что я вернуться.
- Я был занят, - ответил лорд Меридан. - Я покупал лошадей в Теттерсалле.
Аукцион закончился позже, чем я рассчитывал.
- А прошлая ночь? - капризно спросила Хуанита.
- У меня была назначена встреча у Брукса, - ответил он.
Глаза Хуаниты сузились, и она с ненавистью взглянула на лорда Меридана.
- Что это, другой женщина?
Он покачал головой.
- У тебя нет никакого повода для ревности, - ответил он. - Однако,
полагаю, ты уже слышала, что я женюсь?
Хуанита вскрикнула и прижала руки к груди.
- Жениться? - слабо проговорила она. - Вы жениться? Это есть шутка?
- Отнюдь, - ответил лорд Меридан. - Ты еще перед отъездом слышала, что
меня исключили из Олмака. Единственным средством поправить положение была
женитьба. Я предпринял соответствующие шаги в этом направлении.
- Но вы есть сумасшедший! Что она вам дать? Она есть вмешиваться в ваши
дела, она будет даже помешать нам!
Хуанита возвысила голос почти до крика, но лорд Меридан лишь слабо
улыбнулся.
- Ничего подобного, - ответил он. - Она очень молода и будет делать то,
что ей скажут. Она не будет мне мешать ни в малейшей степени. Она будет с
честью носить мое имя и пользоваться всеобщим уважением. Разумеется, больше
не должно быть никаких скандальных выходок, и ты не будешь появляться в тех
местах, где может оказаться моя жена. Во всех же остальных отношениях наше
соглашение остается неизменным - как я уже говорил, ты слишком
привлекательна!
Она молча стояла перед ним, но он чувствовал, что ее раздирают
противоречивые чувства. Нужно ли устроить сцену? Или надо безропотно
согласиться на то, что он готов ей предложить? Она слишком хорошо его знала,
чтобы не понимать, что он будет недоволен, если она вздумает перечить ему
или оспаривать его решения. На секунду ее темперамент чуть было не одержал
верх над здравым смыслом. Но потом она решила, что жен никто никогда не
воспринимал всерьез. Они сидели дома, вынашивая и рожая детей, время от
времени появлялись на светских приемах и балах, как того требовал этикет, но
в остальном не было никакой причины беспокоиться на их счет.
Она заметила, что лорд Меридан пристально наблюдает за ней, что на его
красивом насмешливом лице появилось выражение скуки, а четко очерченные губы
недовольно сжаты, и поняла, что должна любой ценой удержать его. Хуанита не
была влюблена в него, подобные чувства были ей незнакомы, но она страстно
желала его, и никогда ни один мужчина не вызывал в ней такую бурю чувств.
- Мой лорд Себастьян...
Она произнесла его имя тем нежным тоном, который никогда не оставлял его
равнодушным.
- Я тебя слушаю.
Он спокойно ждал, зная, что она не осмелится противиться ему.
- Мне неважно, сколько вы иметь жен, - сказала Хуанита мягким, чарующим
голосом, - лишь бы вы, как раньше, считать меня привлекательной!
Лорд Меридан протянул руки, и она бросилась в его объятия.
Сэр Эдвард пребывал в отличном расположении духа. Он вошел в комнату и,
потирая руки, воскликнул:
- Ну, все в порядке. Поверенный его светлости только что уехал в Лондон.
Леди Белвиль взглянула на него.
- Надо полагать, условия брачного контракта превзошли все ожидания? -
спросила она, хотя все было ясно уже по выражению его лица.
- Не то слово! Тебе крупно повезло, Люсинда. Надеюсь, ты не забудешь
выразить свою благодарность его светлости?
Люсинда сидела у туалетного столика, и камеристка примеряла на нее
кружевную фату.
- Дает ли он мне что-нибудь на мои личные расходы, папа? - обернувшись,
спросила Люсинда.
Сэр Эдвард слегка нахмурился, сочтя ее вопрос несколько неуместным.
- Я думаю, Люсинда, - произнес он напыщенно, - что твой муж сам объяснит
тебе все эти финансовые тонкости.
Люсинда встала из-за столика и подошла к отцу.
- Мне нужно знать сейчас, папа, - ответила она. - Я хочу точно знать,
какой именно суммой я могу располагать по своему усмотрению.
Увидев, что ее настойчивость произвела неприятное впечатление, Люсинда
добавила:
- Ну, во-первых, я хотела бы купить подарки тебе, маме и Эстер...
Леди Белвиль также встала, отложив в сторону стопки ночных сорочек,
которые они с Эстер упаковывали в большой кожаный чемодан, стоявший посреди
комнаты.
- Я думаю, Эдвард, - спокойно и неторопливо произнесла она, - что Люсинде
было бы полезно знать, какой в точности суммой она располагает. Не умея
обращаться с деньгами, она может начать тратить их налево и направо, что
может привести к катастрофическим последствиям.
- Люсинде будет очень трудно промотать всю сумму, которую лорд Меридан
перевел на ее имя, - ответил сэр Эдвард, - если, конечно, она не увлечется
азартными играми.
- Как вы могли даже подумать, что моя дочь опустится до подобных вещей! -
воскликнула леди Белвиль, а затем добавила: - Хотя у нее был достойный
пример перед глазами.
Сэр Эдвард покраснел. Он не ожидал, что разговор примет такой неприятный
оборот, и поспешил переменить тему.
- Не хотите ли взглянуть на копию брачного контракта?
- Папа, расскажи нам вкратце своими словами, - поспешно сказала Люсинда.
- Ты же знаешь, как трудно разобраться в этих юридических документах.
- Короче говоря, твой муж перевел на твое имя сумму в пятьдесят тысяч
|
