Айворс Кэтрин - Ее первая любовь - Скачать бесплатно

Кэтрин Айворс
Ее первая любовь

Пер. с англ. К. В. Уваровой.
Изд. Международный журнал "Панорама", 2000.

Анонс

Трудности и испытания ожидают юную Джин, приехавшую из глухой провинции в
большой город. Полюбив и расставшись со Стивом, встретит ли она его вновь?
Суждено ли сбыться ее мечтам о счастье?..
Очень добрая и светлая в своей простоте история, каждым эпизодом будто
торопящаяся ответить утвердительным "да" на последний вопрос. Однако ответ
на него ждет читателя лишь на последних страницах романа.

Мне все невзгоды нипочем,
Ни боли не боюсь, ни муки...
Пока любовь твоя со мной.

Жермен Нуво
Перевод О. Чухонцеаа


Глава 1
Отъезд из дома. Стив

Своего кузена Фрэнка, который покинул дом восемнадцать лет назад, в день
ее появления на свет, Джин не видела никогда. На фотокарточке, завалявшейся
в семейном альбоме, - должно быть, Фрэнк о ней забыл, когда, обиженный
родственниками, собирал свои вещи, - был запечатлен мужчина тридцати пяти
лет с выпученными глазами и светлыми, до плеч патлами. Каким он стал спустя
почти два десятилетия, трудно было представить. Мать Джин говорила, что
Фрэнк был занудой, а зануда и через сто лет останется занудой.
Но все-таки что-то в нем изменилось, потому что неожиданно от него пришло
письмо с приглашением "девочки, которая родилась, когда я уезжал", пожить у
него, в большом городе.
- "Девочки"! - фыркала мать. - Он даже не знает ее имени!
- Как он может знать, если сразу уехал! - возразил отец.
- В самом деле, как? - спросила Джин.
Фрэнк сообщал, что работает в ресторане при казино, у него небольшая
квартира, но для кузины место найдется и работа тоже, если он пожелает. Свое
приглашение он объяснял ей, что, по его мнению, девушке нечего киснуть в
провинции.
- Молчал все годы и нате вам - спохватился! - не сдавалась мать. - Что
нам известно о нем? Ничегошеньки!
- Он работает в ресторане при казино, - напомнила Джин. Произнося слова
"ресторан", "казино", она представляла множество сверкающих огней, громкую
музыку и шикарных мужчин, склонившихся над рулеткой.
- В конце концов, - сказал отец, - он не какой-нибудь гангстер или жулик.
Он сын моей покойной сестры!
Мать многозначительно усмехнулась, что означало: в этом-то все дело!
- Не знаю, не знаю, - сказала она. - Ты - это относилось к Джин - как
хочешь, но я бы не вытерпела его ни минуты!
Джин подумала, что не собирается "терпеть" своего двоюродного брата,
потому что не намерена торчать в его "маленькой квартире". Жизнь в большом
городе представлялась сплошным праздником, на котором она намеревалась
хорошенько повеселиться.
Она сложила в чемодан несколько платьев, и отец отвез ее в джипе, в
основном служившем для перевозки ящиков с салатом и клеток с кроликами, на
автостанцию и тут же поехал обратно: его любимая кобыла жеребилась, и, хотя
был приглашен ветеринар, отец считал свое присутствие обязательным.
Джин не спешила покупать билет. Она подошла к водителю в черной майке с
золотой, через всю грудь надписью "Сафари" и, постукивая ногой по колесу
автобуса, спросила, не известно ли ему, отчего кривляка Энн в прошлое
воскресенье рано ушла с дискотеки? Водитель посмотрел на туфлю с острым
каблучком, потом на девушку. Он понимал: этой занозе Джин надо выяснить,
продолжает ли он ударять за докторской дочкой или там все лопнуло, как
прежде лопнуло у них с Джин.
- А ты далеко собралась? - вместо ответа спросил он.
- Уезжаю к кузену.
- Что-то не слыхал, чтобы у тебя водились кузены!
- Ты много чего не слыхал. Он живет недалеко от Голливуда, работает в
казино.
- И сколько лет твоему кузену? - насмешливо спросил он.
- Пятьдесят три... - хотелось назвать цифру поменьше, но правда сама
сорвалась с языка.
- Ты едешь подавать ему горшки и ставить горчичники? - Парень засмеялся.
Джин презрительно сощурила серые глаза и отошла прочь.
- Эй, Джин! Я пошутил!.. Ты классная девчонка!..
Она обернулась и помахала рукой.
- Прощай, Дик!
- Ты в самом деле уезжаешь? Мой автобус уходит через десять минут -
садись!
- Я поеду на попутке, - сказала Джин и тотчас пожалела о сказанном. Вечно
ее подводил язык. Она и не думала добираться автостопом. В автобусе она
смогла бы поболтать с Диком. В прошлом году у них была очень короткая
любовь, и если бы не эта кривляка Энн... Впрочем, той тоже не удалось
пришпилить к себе Дика - так ей и надо! А теперь он кричит: "Ты, Джин,
классная девчонка!"
Она обождала, пока автобус отправится в рейс, и пошла по дороге. Чемодан
с каждым шагом становился тяжелее, и, пройдя около двух миль, Джин сошла на
обочину, выпустила ручку чемодана из онемевших пальцев и уселась на траву.
По шоссе в обе стороны проносились машины, но Джин не обращала на них
внимания. Если б не сболтнула этому самовлюбленному шоферишке про попутку,
то благополучно ехала бы в салоне с удобными креслами и не таскала чертов
чемодан! Надо было послушаться мать, взять спортивную сумку. Но ей, видите
ли, понадобился чемодан, потому что в серьезные поездки отправляются с
солидным багажом...
Маленький ярко-красный автомобиль каплевидной формы, похожий на божью
коровку, растерявшую черные отметины, остановился впритык к бордюру недалеко
от Джин. Она подняла глаза. Водитель - молодой мужчина в серой фланелевой
рубашке, с коротким рыжим ежиком волос - откинул верх машины, перегнулся
через борт и серьезно спросил:
- Кажется, нам по дороге?
Джин присмотрелась повнимательнее. Парень, сидевший за рулем, был слишком
велик для малолитражки. Казалось, он залез в игрушечный автомобильчик.
Крепкие руки, обнаженные до локтя, обсыпаны веснушками. А лицо чистое. Свел
кремом, подумала Джин. Ей вдруг стало смешно и легко.
- Отчего вы решили, что нам по дороге? - спросила она.
- Потому что вы не сели в другие машины, а ждали меня.
- Вы всегда такой: самоуверенный?
- Почти. Поехали?
Не дожидаясь ответа, парень открыл дверцу и ступил на асфальт. Он был в
шортах. На его загорелых ногах тоже проступали веснушки.
- А ваша... букашка выдержит двоих? - Джин, щурясь, смотрела на него. Она
отлично знала, что мужчинам нравилось, когда она чуть прикрывала ресницами
свои огромные глаза.
Симпатяга в серой рубашке оглянулся, словно хотел убедиться, что у машины
хватит лошадиных сил довезти обоих, подхватил ее чемодан и отправил в
багажник. Когда она села, он включил зажигание и сказал:
- Будем знакомиться: Став.
- Джин...
- Куда мы едем. Джин?
- Куда едете вы, не знаю, а я к двоюродному брату.
- Что вы будете там делать?
- Да уж придумаю что!
Он оценивающе оглядел ее. Она не была красавицей. Но ее очарование -
возможно, заслуга молодости и жизнерадостного характера - притягивало
мужской взгляд.
- Не сомневаюсь, - сказал он.
- Я тоже.
Она засмеялась. Не тому, что так удачно ответила, а радостному состоянию,
которое возникло в ней при появлении этого человека. Ей казалось, что она
знает его давно - всю жизнь...
"Божья коровка" оказалась довольно мощной машиной. Она глотала милю за
милей, ни разу не чихнув, и проявляла наглость, обгоняя шикарные, сверкающие
лаком, длинные, как гусеница, автомобили. Джин тогда вскакивала и махала
рукой этим напыщенным придуркам...
Дорога была лилово-серая, расчерченная желтыми разметками. По обе стороны
бежали поля, перемежаясь оврагами и невысокими холмами, то приближающимися,
то уходящими к горизонту.
- За первым поворотом будет кемпинг, - сказал Стив. - Предлагаю отдохнуть
и чего-нибудь выпить.
- А я съем рагу из кролика! - подхватила Джин.
- Вы любите рагу из кролика?
- Очень!.. И мороженое!
- Значит, закажем кролика и мороженое.
Джин удовлетворенно кивнула. У нее были парни, которые объяснялись ей в
любви. Но она с ними скучала. Она знала наперед все, что они скажут и что
потом попытаются сделать, будто обучались у одного учителя. Может быть,
поэтому им врала?
- Стив, откуда у вас эта машина? - спросила она.
- Нравится?
- Смешная. Наверно, дорогая?
- Наверно. Но я купил подержанную.
Доехав до развилки, он свернул к кемпингу. Основное здание с рестораном
стояло посреди обширной лужайки. Фасад выходил на солнечную сторону, и на
окнах были опущены жалюзи.
Едва они подъехали, к ним подбежал служащий. Стив поручил ему
позаботиться о машине и повел Джин в ресторан.
- Вы идете так уверенно, - сказала Джин. - Что, приходилось уже здесь
бывать?
- Приходилось.
Они обошли дом. Терраса ресторана с белыми ажурными стульями и такими же
столами нависала над бассейном. Густо-голубая вода сверкала на солнце,
отражая где-то в глубине небо с застывшим в нем одиноким облаком.
На надувном полосатом матраце посредине бассейна загорала полная женщина.
А на берегу в шезлонге сидел, видимо, ее муж, тоже полный, лысый, в
просторных синих трусах и соломенной шляпе.
Столики на террасе были свободны, время ланча еще не наступило.
Немногочисленные автотуристы, те, что не отправились на прогулку,
оставались, видимо, в комнатах домиков, стоящих с трех сторон вокруг
лужайки, которая с четвертой стороны заканчивалась высокими деревьями. Сюда
не долетали шум и пыль с шоссе. Весь кемпинг с его бассейном, теннисным
кортом, зеленой лужайкой и тенистыми деревьями казался оазисом. Он и был
оазисом, возведенным в пустынном месте и ухоженным заботливыми руками.
Подошел официант, Стив заказал рагу из кролика. Официант кивнул, хотя,
похоже, полагал, что блюдо не соответствует времени, в которое было
заказано. Стив прибавил к заказу салаты, легкое вино, и официант удалился.
Джин сияла. Ей здесь нравилось все, главное - сидевший рядом с ней
молодой, сильный мужчина с глазами, в которых тоже были... веснушки, Во
всяком случае, в его зрачках темнели какие-то точечки...
Официант вернулся и уставил стол бутылками, флаконами и банками с
приправами и огромными тарелками с дымящимся рагу. Откупорив вино, он снова
удалился. Стив разлил вино и протянул Джин высокую рюмку из тонкого белого
стекла. Она улыбнулась, выпила и объявила:
- Я хочу плавать!
- Хорошо.
Он соглашается со всем, что я скажу! - подумала Джин. Сейчас попрошу у
него что-нибудь такое... Но не успела придумать, что именно. Стив сказал:
- Поедим, а потом купим тебе купальный костюм.
- У меня есть! - воскликнула она. - В чемодане.
- Отлично. Не возражаешь, если мы задержимся тут немного?
Джин не возражала.
После ланча Стив подошел к стойке администратора и, поговорив с ним,
вернулся, помахивая ключами:
- Я снял для нас домик на весь день!
Это был самый крайний домик. Ее чемодан уже стоял в маленькой прихожей.
Джин шепотом спросила:
- Тут живет кто-то еще?
- Можешь говорить громко. Здесь, кроме нас, никого нет.
- И эта кухня... и комната... и ванная - наши?
Стив кивнул, подтверждая, что на этот день здесь все принадлежит им.
- Ты богат? - спросила она.
- Я бы не сказал.
- Но это же стоит уйму денег!
- Ты права. Но иногда можно кое-что себе позволить.
Джин нахмурилась.
- Не люблю слова "иногда". Оно означает, что все хорошее - только
временно.
- Как и плохое.
- Плохое - пусть!
Стив улыбнулся.
- Но хорошее перестает быть хорошим, если к нему привыкаешь.
- Откуда ты знаешь?
- Когда-нибудь ты сама в этом убедишься. Ценят только то, чего не
хватает.
- Ты говоришь так, будто прожил сто лет.
Он пожал плечами.
- Не будем укорачивать хорошее. Надевай свой купальный костюм и пойдем к
бассейну.
Стив вышел на небольшую веранду, упирающуюся в высокий куст с мелкими
листьями. Деревья, растущие по краю поляны, отделяли территорию кемпинга от
пустынного пространства, тянувшегося до горного хребта на горизонте.
Джин переоделась и заглянула на веранду:
- Я готова!
На ней было светло-розовое бикини и, если смотреть издали, она казалась
обнаженной. Она знала, что хороша, и ей доставляло удовольствие чувствовать
на себе его восхищенный взгляд.
- А ты красивая! - сказал Стив после затянувшегося молчания.
Дома, от родителей и соседей-фермеров. Джин обычно слышала оценку своей
внешности, которая ее не устраивала: она не красавица! У нее не идеальные
черты и рост не соответствует классическому стандарту - низковата! Но все,
однако, соглашались, что в Джин сидит этакая обаятельная чертовщинка. Насчет
чертовщинки Джин не возражала. Но усвоила, что "не красавица". Вот почему
она не совсем поверила комплименту Стива. Но было приятно. В конце концов,
на вкус и цвет... И она небрежно сказала:
- Я знаю... - И пошла впереди Стива, предоставив ему любоваться ею.
Бассейн был пуст. Ни толстой леди, ни ее лысого супруга в соломенной
шляпе уже не было. Надувной матрац слегка покачивался, и на нем сидела
маленькая, с воробья, птица с синей каймой на сложенных крыльях.
Вода в бассейне была прозрачной до самого дна и приятно прохладной. Джин
плыла, не оглядываясь, она не сомневалась, что Стив догонит ее. Он догнал, и
они поплыли рядом. Доплыв до матраца, они остановились. Стив положил руку на
плавучую опору, спина его поднялась над водой, и Джин рассмеялась.
- У тебя и на спине веснушки!
- Тебе это неприятно?
- Нет, мне нравится! - Она едва не выпалила: мне все нравится в тебе!
Однако понимала, что это было бы слишком. Но по ее глазам он прочитал
недосказанное и произнес:
- У тебя тоже все о'кей!
- Но у меня нет веснушек!
- Я хотел сказать, что мне нравится в тебе все.
Стив осторожно погладил ее по волосам. Она тоже ухватилась за край
матраца, делая вид, что хочет взобраться на него, и пряча лицо от Стива. Но
не выдержала, подняла голову:
- Пора есть мороженое...
Они вышли из воды, и солнце мгновенно обсушило их тела... Джин хотела
идти на террасу ресторана, но Стив сказал, чтобы она возвращалась в домик.
- Я скажу, чтобы мороженое нам принесли туда.
Он пошептался с официантом. Джин удивилась, что, кроме пожилых супругов,
они никого не встретили.
- Подожди до вечера, - все столики будут заняты, - пообещал Стив.
- А мы будем здесь до вечера? - Она пустила в ход проверенный прищур.
- Если ты этого хочешь. - Он пристально смотрел на нее.
Джин ответила беспечно, скрывая смушение:
- Почему бы нет!
Официант принес поднос с вазочками мороженого, бутылку воды, бокалы,
составил все на стол в маленькой гостиной и ушел.
Кроме стола в гостиной была пара кресел и телевизор. В спальне стояла
огромная широкая кровать. Тень деревьев за окном и опущенные жалюзи
создавали прохладу и полумрак.
- Мы уедем... совсем вечером? - спросила Джин.
- Что значит "совсем"? Ты хочешь спросить, уедем ли мы поздно?
- Да.
- Это зависит от тебя.
- А потом расстанемся - и все?
- Что ты имеешь в виду?
- Мы больше никогда не встретимся? - Можем встретиться, если захочешь.
Они говорили осторожно, ощупью пробираясь к тому главному, что их
волновало.
- Ты этого хочешь? - спросила Джин.
- Да. А ты?
Она кивнула, и это означало ответ на другой вопрос, который оба
подразумевали.
- Иди ко мне! - позвал он.
Джин все еще была в розовом эластичном бикини. Он одним движением
разъединил застежку, и она уже не казалась, а на самом деле была обнаженной.
Тело ее пахло водой и солнцем, было прохладным и горячим одновременно. Его
рука в веснушках, поросшая светлыми мягкими волосками, обняла ее и
осторожно, но настойчиво привлекла к себе. Джин уткнулась в грудь Стива.
Волосы на его груди щекотали ей нос. Джин чихнула и засмеялась. Стив
ладонями приподнял ей подбородок и, наклонившись, стал целовать ее губы...
У Джин уже был короткий роман - так она считала. Если только несколько
вечеров после танцев в дискотеке с шофером Диком можно назвать романом. Джин
разрешала Дику запускать руки за лифчик не потому, что ей было приятно, -
просто фермерские дочки шептались о любовных утехах с такими таинственными
недоговоренностями, что любопытство Джин не могло устоять.
Проделывая с Джин то, что он проделывал с другими молодыми фермершами.
Дик тяжело и шумно дышал, и это смешило Джин. Дик обижался. Говорил, что
этот дурацкий смех сбивает его с настроя. Но Джин так и осталась
бесчувственной к его ласкам. Она спокойно пережила окончание романа.
Страдать начала, только когда узнала, что после дискотеки Дик уединяется с
докторской дочкой...
Сейчас Джин стояла в объятиях Стива, и ей казалось, если Стив разожмет
руки, она упадет. Но он продолжал целовать ее, и горячая волна растекалась
по ее телу.
Господи! - думала Джин. Пусть так будет всегда! Она произнесла последнее
слово вслух. Стив спросил:
- Тебе хорошо?
- Да! Да!.. - нетерпеливо проговорила она. Подумала, что надо спросить,
хорошо ли ему с ней, но не спросила. Она это знала...
Потом он пошел в ванную и позвал Джин. Он стоял под душем, подставив лицо
под пронизывающие струи. Не открывая глаз, сказал:
- Становись рядом...
Вода лилась на ее счастливое тело. Распущенные волосы намокли и
потемнели. Стив языком слизнул капли, текущие по ее груди...
Она первая набросила на себя махровую простыню, висевшую на
никелированной подставке, и вернулась в комнату. Когда Стив, уже в халате,
вошел к ней. Джин лежала в постели...
- Знаешь, - сказала Джин Стиву примерно час спустя, - я много вру.
- В чем же ты солгала?
- Тебе - ни в чем...
- А кому?
- Всем.
- Зачем?
- Мне нравится, так интересней.
- А почему ты мне не врала?
- Не хотелось...
Джин засмеялась. Стив спросил:
- Чего ты?
- Мои родители уверены, что я уже добралась до кузена.
- А если узнают, как ты им объяснишь?
- Никак. Я ничего не буду объяснять.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Джин оглянулась, но аппарата не
обнаружила.
- Это мне, - сказал Стив.
- Но кто мог узнать, где ты? - тревожно спросила она.
- По сотовому меня легко найти где угодно.
Он подошел к креслу, на спинку которого была наброшена его рубашка, и
достал из кармана мобильный телефон.
- Да!.. Когда?.. Как?.. - Голос его стал напряженным. Он нахмурился и
молча слушал. Потом сказал: - Сейчас же!..
Стив постоял, держа в руках трубку. Потом спрятал ее и посмотрел на Джин.
- Что случилось? - спросила та.
- Я должен ехать. Мне надо вернуться.
- Вернуться? Куда?
- Не могу сейчас объяснять, это очень срочно. И очень серьезно, Я
договорюсь, чтобы тебя довезли до кузена...
Джин вскочила и принялась поспешно натягивать на себя платье. Затем
схватила гребень и начала расчесывать влажные волосы.
- Не торопись, - сказал Стив, - успеем.
- Успеем? - вскричала она. - Ты все подстроил! Специально!
- Что подстроил? О чем ты говоришь? Как я мог подстроить звонок?
- Не звонок. Тебе позвонили, но вовсе не говорили, чтобы ты срочно
возвращался, - ты все выдумал!.. "Иногда можно позволить себе", -
презрительно повторила она ненавистные ей слова; - А потом сочинить срочное
бегство...
- Джин!
- Я не верю тебе! И не трогай меня! Не прикасайся!
- Ладно. Как хочешь. Идем!
- Никуда я с тобой не пойду!
- Хорошо. Сиди здесь.
- Не буду сидеть в этой проклятой комнате!
Она бросала в чемодан свои вещи.
- Сядь! - приказал он.
Она села, пораженная жесткостью его тона...
- Скажи, чему ты не веришь?
- Ты еще спрашиваешь?
- Спрашиваю!
Джин: молчала, сглатывая слезы.
- По-твоему, - сказал Стив, - мне с тобой было так плохо, что я решил
немедленно смыться?
- Я не знаю...
- Знаешь!
Она смотрела на него с удивлением и испугом. Только что он во всем с ней
соглашался и делал, что бы она ни желала...
Она смахнула слезы и защелкнула на чемодане замок.
- Ты куда?
- К кузену.
- Но ты веришь мне?
- Что тебе нужно срочно уехать? Этому верю.
- А чему не веришь?
Она молчала, будто не слышала вопроса. Он сказал:
- Через три недели я буду недалеко от города, в который ты едешь. Вот
адрес. Там небольшая бухта, ты найдешь. На причале от полудня до часу сиди и
жди меня. Я буду. Веришь?
Ты сам не веришь, потому что это от тебя уже не зависит, - подумала она.
- Веришь? - настаивал он, и она ответила:
- Верю...
Вот она и солгала ему.


Глава 2
На новом месте. Братец Франк

Джин понимала, что восемнадцать лет, которые двоюродный брат прожил
неизвестно где и неизвестно как, в состоянии оставить отпечаток на его
внешности. Но когда она пыталась представить эту внешность, неизменно видела
перед собой то, что запечатлела фотография: худой, длинноволосый,
пучеглазый...
Рачьи глаза - единственное, что уцелело от прежнего Фрэнка. По этой
примете Джин убедилась, что высокий, жиреющий, лишенный длинных патл и почти
лысый мужчина, отворивший дверь, это и есть ее двоюродный брат, о котором
мать повторяла, что кроме неприятностей от него ждать нечего. В чем
заключались неприятности, не уточнялось.
Фрэнк также с любопытством рассматривал сероглазое существо с копной
темно-каштановых волос.
- Джин?.. - наконец произнес он, отступая от порога. - Я ждал тебя еще
днем.
- Я на попутке, - ответила Джин, втаскивая чемодан в прихожую.
- Понятно... - Фрэнк был искренне рад и вместе с тем растерян, оттого что
впервые в его жилище должна была поселиться женщина. Неважно, что эта
женщина всего лишь сопливая кузина из провинции.
Джин уловила эти чувства, вызванные ее приездом, и немедленно заключила:
ее брат добрый тюфяк, которому можно вешать лапшу...
У Фрэнка также сложилось мнение о впервые увиденной кузине: очень
привлекательная! И, как следствие, - с ней не оберешься хлопот! Но в его
глазах Джин была настолько хороша, что предстоящие хлопоты не омрачили
встречу.
Привыкшая к простору родительского дома, Джин не скрывала разочарования,
разглядывая квартиру. В прихожей, кроме стенного шкафа и стула, стояла
электрическая плита, покрытая картоном с пожелтевшей рекламой кинофильма
"Унесенные ветром". Фрэнк объяснил, что дома он не готовит, а если хочет
кофе, включает кофеварку в розетку, вмонтированную в стену над плитой.
А если захочет рагу из кролика, включает гриль в розетку, вмонтированную
под кроватью, насмешливо подумала Джин.
- Мне одному много не надо, - виновато сказал он, видя уныние на лице
сестры. Джин кивнула. Она поняла, что хотя бы в этом мать была права: Фрэнк
зануда!
Единственная комната оказалась довольно большой, с большим окном,
выходящим на улицу, что Джин сразу понравилось.
- А где я буду спать? - поинтересовалась она. Фрэнк подвел ее к нише,
задернутой шелковым занавесом. За занавесом стояли кровать и комод, который
служил шкафом и туалетным столиком. На стене висело зеркало в бронзовой
раме. Зеркало и рама были дорогими, и Джин осталась довольна. Она не знала,
что ниша была спальней самого Фрэнка, но тот уступил ее сестре, о чем
умолчал.
Ванная комната вызвала у Джин настоящий восторг - сверкающая кафелем и
стеклянными полками, на которых размещался целый магазин косметики.
- Вот это да!.. - выдохнула она. - И все это твое?
"Все это" Фрэнк купил по совету старшей официантки в ближайшем
парфюмерном шопе накануне приезда Джин. Сообразив, что банки с кремами и
флаконы с туалетной водой примирили сестру с отсутствием кухни, а сам он как
бы возвысился в ее глазах, он уклончиво ответил:
- Надеюсь, тут что-нибудь подойдет для тебя. Бери, не стесняйся.
Он сказал, что должен вернуться в ресторан, она пусть отдохнет, а если
захочет, может спуститься потом к нему, он познакомит ее со своими
коллегами.
- Возможно, для тебя найдется работа...
Джин предпочла промолчать: она еще не знала, где хочет работать - в
ресторане или в казино, и хочет ли. Во всяком случае, не с первого же дня!
Когда Фрэнк ушел, она подошла к окну и стала смотреть на улицу. На
противоположной стороне сверкали рекламой казино и ресторан. У подъездов
горели фонари. Сквозь верхнюю, стеклянную часть подъезда виднелись огромные
хрустальные люстры. Освещенные зеркальные окна были закрыты занавесями из
плотного шелка...
Джин видела, как Фрэнк перешел улицу, вошел в подъезд и вскоре появился в
черном костюме. Он стоял у центрального входа - высокий, крупный, в
форменном головном уборе, скрывавшем голый череп, и выглядел эффектно. Но
Джин разочарованно подумала: да он всего лишь швейцар!
К казино и ресторану подъезжали дорогие лимузины. Из "роллс-ройсов" и
"феррари" выходили мужчины в смокингах и женщины в нарядах от кутюр. Как в
кино, думала Джин, завороженно глядя на них.
Многие здоровались с Фрэнком, некоторые останавливались и о чем-то
говорили с ним. Мысль, что брат знаком с богатыми и знаменитыми, заставила
несколько иначе отнестись к его работе. Неплохо! - решила она, наблюдая, как
массивный Фрэнк ответил на рукопожатие важного старика.
Насмотревшись, Джин спрятала свои вещи в ящики комода. Затем достала из
сумочки записную книжку, в которой ничего не было записано, но зато на
последней странице напечатан календарь. Отсчитала, начиная с сегодняшнего
дня, три недели и обвела авторучкой число, назначенное Ставом для их
свидания. Когда Огив сажал ее в машину, которую нанял, чтобы Джин отвезли к
кузену, он несколько раз повторил свой вопрос: "Веришь?" Будто от ее веры
зависело их свидание. Она тогда хитро ему ответила:
- Как ты, так и я!
Но сама не знала, верит ли. Она вспоминала их близость и думала: этого он
не может забыть. А потом засомневалась... Нет, лучше не думать. Пройдут три
недели, и все узнается само собой.
Она засунула записную книжку поглубже в комод и отправилась в ванную.
Сама ванна, большая, глубокая - как раз для такого длинного и грузного,
как Фрэнк, - была цвета морской воды, и вода в ней казалась зелено-голубой.
Джин хлюпнула побольше шампуня и погрузилась в пахучую пену. Она ощутила
себя женщиной, небрежно принимающей поклонение и восхищение. Ей хотелось,
чтобы Став видел ее сейчас... И, возможно, не так далеко то время, когда она
и Стив выйдут из шикарного лимузина и съедят рагу из кролика в этом
ресторане...
Наконец Джин вылезла из ванны и, накинув халат, приступила к "дегустации"
косметики. Дома она красилась, только когда отправлялась на дискотеку или в
ближайший город за покупками. На дискотеку она ходила по воскресеньям, а в
город ездила и того реже. Остальное время ее лицо было предоставлено милости
природы. Да и было-то у нее всего ничего: одна баночка с отбеливающим кремом
и туалетная вода...
Натеревшись и надушившись с головы до ног всем, что стояло на полках.
Джин успокоилась, надела короткую юбку (советы модельеров скрывать
недостатки фигуры предназначались не для нее), шелковую топ-блузку и
спустилась к братцу Франку, который, как фирменный знак, продолжал
величественно торчать у подъезда ресторана.
По его взгляду Джин поняла, что произвела впечатление. Возможно, не
совсем положительное, но сильное.
- Да-а... - только и смог проговорить Фрэнк.
Он сказал, что через час заканчивается его смена и они поужинают в
ресторане. Джин согласно кивнула. Час она могла потерпеть.
Машины продолжали подъезжать. Они привозили новых мужчин и новых женщин.
Подкатил белый "линкольн" и замер у самых дверей. Из автомобиля вышел
мужчина в дорогом белом костюме. Верхняя пуговица белой рубашки была
небрежно расстегнута, и весь он производил впечатление стареющего плейбоя,
который знал себе цену и которого нимало не волновало мнение окружающих.
Было это искренне или он прикидывался "для имиджа"? Вероятно, то и другое...
Джин поймала на себе его заинтересованный взгляд.
- Привет, Фрэнк! - сказал он, пожимая руку швейцару. - А это что за
явление?
- Моя кузина, - неожиданно хмуро ответил Фрэнк своему богатому знакомому.
- И ты ее скрывал? - улыбнулся тот, глядя на Джин. - Меня зовут Питер
Скотт.
Питер Скотт? Имя вроде ей знакомо. Питер Скотт! Это же киноактер!..
- Джин... - пролепетала она.
- Надеюсь, Джин, мы еще встретимся, - сказал Скотт и повернулся к
подходившей женщине лет сорока, в ярко-лиловом платье, с ниткой жемчуга,
трижды обвивавшей ее шею. - Виктория, ты прекрасно выглядишь!.. И прекрасно
играла... - Он скрылся с ней за зеркальной дверью, которую предупредительно
открыл перед ними Фрэнк.
Прекрасно выглядишь! - мысленно передразнила Джин. Нацепила ошейник,
чтобы не видели шею!
- Питер Скотт, это тот самый? - спросила она у Фрэнка.
- Не знаю, о ком ты, а этот - режиссер и киноактер. Но ты должна избегать
его.
- С какой стати?
Джин не интересовали недостатки Питера Скотта: она явно понравилась ему.
А это в ее глазах было достоинством, перекрывавшим любые его пороки, и свое
"с какой стати?" она задала без любопытства.
- От него вам одни слезы!
- Почему?
- Потому что он не пропустит ни одной смазливой мордашки. В студии у него
таких, как ты, полно! И тебе это знакомство ни к чему!
Но Джин не слушала. Она представляла докторскую дочку, кривляку Энн,
которая позеленеет, узнав, что Джин знакома с самим Питером Скоттом! Скотт
сказал: "Мы еще встретимся!" И это будет, как бы ни возражал Фрэнк. Мама
права - он зануда!..
К ним подходил низенький человечек. Джин удивленно оглянулась на Фрэнка,
но двоюродный брат улыбался:
- Здравствуй, Том!
- Это твоя сестра? - спросил Том. - Дождался?
- Да, - сказал Фрэнк. - Джин, это мистер Кирш, мой напарник.
- Привет, мистер Кирш! - весело сказала Джин.
Мистер Кирш ласково потрепал Джин по плечу и сообщил, что его дочь тоже
зовут Джин. Он, как прежде Фрэнк, зашел в ресторан, появился уже в униформе
и с ходу включился в работу, приветствуя очередных посетителей и открывая им
двери.
Джин думала, что они с братом пройдут через центральный подъезд ресторана
в сверкающий зал, усядутся за столик и к ним подкатит метрдотель... Но брат
повел ее к служебному входу, где не было ни рекламы ни огней, ни, понятное
дело, швейцаров...
Посреди большого помещения, за длинным столом, уставленным рыбой, мясом,
соусами и вином, сидели несколько мужчин и женщин. Женщины в накрахмаленных
фартуках, мужчины без синих форменных пиджаков, но в белых манишках. Они
пили, ели, чему-то смеялись, но было заметно, что все крепко устали.
Вдоль стен тянулись металлические мойки, загруженные грязной посудой.
Было жарко. Пахло смешанными запахами еды и дезодоранта. Откуда-то сверху
доносилась музыка. Джин инстинктивно взяла брата за руку.
- Фрэнки! - позвала сидевшая с краю худенькая блондинка. - Это твоя
сестра? Очень симпатичная...
Молодой смазливый официант подмигнул Джин. Та сморщила нос и отвернулась.
Худенькая блондинка, которую, как выяснилось, звали Рита, сказала ему:
- Тебе, Арчи, мало старых шлюх? Хоть здесь не вертись...
Она подвинулась, освободив место для Фрэнка и Джин. Потом принесла чистые
тарелки и снова села.
Фрэнк положил себе и Джин жареные телячьи мозги, обильно полив их
оливковым маслом. Спросил, показывая на блюдо, не хочет ли Джин маслин. Та
маслины не любила.
- А вино? - спросил Арчи, ничуть не смущаясь упоминанием Риты о старых
шлюхах.
- Она не будет! - отрезал Фрэнк, глядя на него в упор.
- Смотрю я на твою сестру и вижу, - сказала Рита, - хлебнешь ты с ней,
Фрэнк! Бесенок она!..
- Давай ее к нам, - сказала сидевшая на противоположном конце стола
негритянка. Она была крупная, полная, с ярко-красными клипсами в маленьких
ушах. Ей было жарко, и она сбросила блузку, оставшись в майке. На предплечье
левой руки резко обозначились вмятины от привитой оспы.
- Куда это "к вам"? - настороженно спросил Фрэнк.
- Сперва сюда. - Толстуха показала на мойки. - Бриджит нужна помощница.
Потом перейдет на кухню. А там - бар! Ее возьмут.
Джин уплетала телячьи мозги - ничуть не хуже, чем кроличье рагу, - и
исподлобья поглядывала на сидевших за столом. Она сразу выделила Риту и
Арчи. Рита понравилась. Арчи был неприятен. Из разговоров о ее дальнейшей
судьбе она усекла главное: она будет работать в баре! И обойдется без
ходатайства Фрэнка - сама познакомится с Питером Скоттом и даже со
Шварценеггером, если тот забредет в этот бар!..
Рита поднялась первая. Она жила на другом конце города, куда добиралась
на подземке. Дома ее ждали мать и отец-инвалид, Рита была помощником повара.
Ноги ее от долгого стояния к концу работы совсем отекали, но Рита никогда не
жаловалась. Она заматывала их эластичными бинтами, отчего ноги казались еще
толще. Врачи запретили ей "стоячую" работу. "Пусть дадут другую, я
согласна", - говорила Рита, и на ее бледном лице возникала улыбка, от
которой окружающим почему-то становилось смешно, хотя впору было плакать.
- Пойду. Мои заждались, - сказала она. - А ты, Фрэнк, завтра приводи
сестру. Поговорим с шефом... Не горюй, Джин, - устроим! Только юбку,
девочка, надевай подлиннее, если не хочешь ходить с синяками на заднице...
Если Джин о чем и горевала, то только не о кастрюлях и сковородках.
Мысленно она перескакивала через карьерные ступеньки и видела себя в
сверкающем зале, окруженной знаменитостями. А насчет "глупостей" Фрэнк может
не беспокоиться - у нее есть Стив!..
Дома Джин задала двоюродному брату несколько вопросов:
- Почему Рита сказала Арчи про старых шлюх?
- Он нравится немолодым клиенткам.
- А они ему?
- Ему нравятся их деньги.
- Ваш Арчи препротивный тип, я сразу поняла.
- Не задирайся с ним. Он отомстит.
- Это как же? - насмешливо спросила она.
- Наговорит о тебе шефу - потом не расхлебаешь.
Джин фыркнула, совсем как это делала ее мать, и Фрэнк вспомнил тетку,
которая его терпеть не могла.
- Что же он наговорит про меня шефу?
- Что захочет.
- Соврет?
- Ему недолго.
- Я тоже могу соврать, если надо.
Фрэнк молча посмотрел на нее и покачал головой.
- И шеф ему поверит? - спросила Джин.
- Поверит не поверит, а запомнит.
- "С этим не запирайся", "мини не надевай", - ничего нельзя! Почему? Это
ведь модно!
- Надевай. Но наши парни мимо не пройдут. Ты этого хочешь?
- А я могу им ответить!
- Я вижу, ты все можешь. Я сказал: не задирайся!
- Порядки тут у вас! Дома я никому не спустила бы!..


Глава 3
"Серебряный якорь"

Миновал день. Джин с удовлетворением зачеркнула в календаре еще одно
число. А еще день спустя, надев джинсы, перешла дорогу и вступила в
должность мойщицы. Ей пришлось встать до рассвета, чтобы к приходу повара
кухонная посуда, вымытая и высушенная в сушильных шкафах, сияла.
Фрэнк снабдил ее резиновыми перчатками. Но Джин все равно тошнило от
объедков, смешанных с окурками и скомканными бумажными салфетками со следами
губной помады. Все это следовало выбрасывать в специальные контейнеры.
Мощный поток горячей воды быстро смывал грязь и жир с кастрюль и прочей
утвари. Но немного все же оставалось. Джин вытаскивала посуду из дымящейся
паром мойки и примитивной губкой доделывала то, с чем не справилась техника.
Потом загружала все в сушильные шкафы, затем вынимала и составляла на стол,
за которым впервые ужинала с Ритой, Франком и остальными...
Рита среди дня несколько раз забегала для поднятия духа. Джин была рада
ей, но дух поднимался слабо.
Неожиданно появился Арчи. В форменной синей паре и белоснежной рубашке,
волосы аккуратно расчесаны на боковой пробор. Он улыбался мерзкой, как
определила Джин, улыбкой.
- Все о'кей? - спросил он.
Официант ожидал такой же ответ, как и его вопрос, но с восклицанием на
конце, однако Джин сказала:
- Ничего не о'кей! - Он удивленно поджал губы. Они у него были слегка
подкрашены.
- Что же не так? - спросил он.
- Твое присутствие не так.
Арчи игриво спросил:
- Боишься?
- Тебя?! - У Джин разом вылетели из головы наставления Франка "не
задираться". - Пусть твои старухи дрожат от страха, - сказала она. - Иди в
зал, а то они заждались...
Губы его растянулись в улыбке, но глаза стали злыми:
- Не пожалела бы...
- Если не уйдешь, скажу, что мешаешь работать!
Джин помахивала тяжелым половником то ли от волнения, то ли демонстрируя,
что вооружена, Официант посмотрел на половник, потом на мойщицу. Ему ничего
не стоило доказать сестрице швейцара, кто здесь сверху. И он доказал бы,
если бы не заждавшаяся клиентка, ради которой пришлось работать с утра. Но
показать девчонке, будто испугался половника, все же не хотел и продолжал
стоять, сдерживая нараставшее бешенство. Сквозь привычную угодливость,
ставшую маской, проступала холодная беспощадность. Джин, скорее с
любопытством, чем со страхом, наблюдала это превращение.
- Арчи!.. - В моечную вошла Рита. - Твой заказ давно готов! Старуху
перекосило всю... - Она окинула обоих взглядом и все поняла: - Не валяй
дурака, Арчибальд! - спокойно сказала она. - Здесь тебе не светит, это я
тебе говорю!..
Официант удалился. Рита спросила у Джин:
- Ты в самом деле ударила бы его?
Джин бросила половник в мойку и ответила спокойно:
- Я вылила бы на него кипяток.
- Знаешь, что я тебе скажу: он привлекает богатых клиенток, а это выгодно
ресторану, поэтому его держат. И его не выгонят. Поняла? И ты не связывайся
с ним - он подонок и трус, а это плохое сочетание. - Рита поморщилась.
- Мне уже Фрэнк объяснил, - сказала Джин.
- Да... Фрэнк... - Рита не стала продолжать. Она помогла Джин загрузить
тележку чистой посудой и сама повезла в кухню.
Джин пошарила в мойке: посуды не было. Стянув с рук перчатки, она вышла в
ту дверь, в которую ушли Арчи и Рита, и попала в коридор, короткий и узкий.
В конце его были две двери. Одна, Джин знала, в кухню. Она открыла вторую.
Там тоже был коридор, но длиннее и шире. Он заканчивался окном или дверью,
задернутой тяжелой, плотной портьерой. Джин чуть отодвинула ее. И увидела
ресторанный зал.
Зал был ниже. Джин находилась как бы на балконе, откуда ей было видно все
и всех: столики под белыми крахмальными скатертями, на которых, отражая свет
люстр, сверкали бликами хрусталь и серебро. Женщин, соревнующихся
уникальностью нарядов и драгоценностей, мужчин - в белом и черном;
официантов в синей униформе, плывущих с подносами между столами.
Джин смотрела на женщин, мысленно одевая себя в их платья и украшая их
драгоценностями. И решила, что она красивей многих этих самоуверенных дам!
Среди официантов она различала Арчи, вихлявшего по паркету. Казалось, он
предлагал этим разодетым старухам не деликатесы под разными соусами, не
экзотические салаты, а себя...
- Вы кто такая?
Джин обернулась. За ее спиной стоял крупный мужчина в длинном голубом
фартуке. Взгляд у него был строгий, и Джин растерялась:
- Я?..
- Нас здесь двое, - сказал он. - Кто я - мне известно. А вот вы... Что вы
здесь делаете?
- Смотрю...
- Это я понял. Вы новая мойщица?
- Да...
- Идите и мойте посуду. И больше чтобы я вас здесь не видел!
Когда смена кончилась, Джин отказалась от ужина за общим столом и
поплелась на другую сторону улицы, в свою спальную нишу. Фрэнк сварил ей
кофе, но, пока донес его. Джин уже спала, забыв зачеркнуть в календаре
очередное число.
Второй день показался ей тяжелее первого, потому что она не успела за
ночь отдохнуть. Дважды ей возвращали одну и ту же сковороду, а она не
понимала, какого черта им надо! На третий раз явился сам шеф-повар. Это был
тот самый, что застал ее вчера, когда она подсматривала в зал. Джин стояла
раскрасневшаяся, с распаренными руками в прозрачных резиновых перчатках.
- Как зовут? - спросил шеф.
- Кого?
- Свое имя я знаю.
- Джин...
- Первый день?
- Второй.
- Ну да, второй. Через неделю будет легче.
- Через неделю я загнусь.
- Ты?.. Да ты всех нас переживешь! - Он улыбнулся ей с высоты своего
роста.
Она вздохнула.
- Хорошо. Я постараюсь.
- Старайся.
Он ушел в свою сверкающую, компьютеризированную кухню. Джин проговорила
вслед:
- Постараюсь пережить вас всех!..
Но он уже не слышал. Зато произнесенная ею фраза развлекла ее, и она дала
себе слово поужинать со всеми, а дома, прежде чем завалиться спать,
посмотреть телевизор...
Шеф оказался прав: через неделю Джин уже не валилась с ног и не засыпала,
едва кончалась смена. Но работу возненавидела.
- Франк! - спросила она двоюродного брата. - Что надо делать, чтобы
быстро перевели в бар?
- Хорошо работать.
- Если я буду хорошо выполнять эту работу, меня никто не переведет на
другую.
- А если плохо, тебя выгонят.
- Вот я и спрашиваю: что надо делать?
Фрэнк пожал плечами.
- А я знаю, - сказала Джин.
Утром она долго стояла под контрастным душем, пока тело ее не покраснело,
потом натерлась ароматизированными кремами, прошлась под мышками маленькой
бритвой. Долго вбивала в лицо крем, пахнущий миндалем, опрыскалась туалетной
водой, подкрасила веки, загнула щеточкой вверх ресницы. В довершение, выбрав
темную помаду, аккуратно растушевала ее по губам, причем верхнюю губу
сделала темнее: ей казалось, что так она похожа на Мерилин Монро. И наконец
расчесала волосы, и вокруг головы возникла пышно-воздушная крона. Оглядев
себя в зеркало, она осталась довольна. Затем надела мини-юбку, блузку-топ и
туфли без каблуков.
Было слишком рано, и те, ради которых проделывалось это изматывающее
колдовство, еще спали. На входе в ресторан тоже никого не было, кроме двух
охранников. Они и оказались первыми, на ком Джин проверила свое могущество.
Охранники переглянулись, присвистнули и отдали честь. Джин улыбнулась и
проследовала в моечную.
Там уже работала основная мойщица, юркая, как зверек, темнокожая женщина
лет тридцати пяти. Джин видела ее впервые. Мулатка болела и еще не совсем
оправилась от недуга. Ее предупредили о появлении новенькой. Она
обрадовалась, что сбросит на нее половину работы, но, взглянув на Джин,
опустилась на скамейку - такого она не ожидала! Кому вздумалось пригласить
эту раскрашенную куклу?
- Сгребай остатки! - приказала она Джин.
Джин молча вытащила из сумки прозрачный халатик, надела его поверх
"мини", так что все выставленное напоказ можно было разглядеть, на руки -
перчатки, и стала быстро сбрасывать в бак объедки. Потом также молча
загрузила контейнер посудой и включила машину. Барабан пришел в движение, и
хлынувшие из отверстий водные струи принялись за дело.
- Тебя как зовут?
- Джин.
- А я Бриджит. Ты до этого где работала?
- У родителей на ферме.
- А сюда зачем? На ферме было плохо? У папы с мамой?
Бриджит сидела на скамье и говорила, а Джин работала.
- Раньше я мыла полы в ресторане, - рассказывала Бриджит. - Вставала в
четыре. Должна была все вымыть, пока откроют. А потом перешла сюда: все-таки
автоматика, легче... Но как накоплю на квартиру - уйду! Мне тут дышать
тяжело, воздух влажный... Я могла бы дома посидеть, но у меня со страховкой
проблемы...
Она встала, включила сушильную камеру и стала складывать в нее посуду.
- Не пойму, - сказала она, - как ты сюда попала?
- Мой брат здесь работает.
- Это кто?
- Франк, швейцар.
- Фрэнк? Лысый черт! Так ты сестра, которую он вызвал?
- Да.
- Ты извини меня, но лучше бы он "вызвал" Риту - женился на ней.
- На Рите? Разве...
- "Разве, разве"!.. Любовь у них два года тянулась. Фрэнк никак не мог
решиться. Испугался, что отец Риты, инвалид, сядет ему на шею. Дурак твой
брат! - уточнила Бриджит. - А Рите надоело ждать. Она ему так и сказала:
"Мои годы уходят - либо-либо!" Вот так! Теперь замуж выходит.
- За кого?
Бриджит вдруг засмеялась:
- Видала, кто твоего Фрэнка сменяет?
- Низенький, толстенький? - удивилась Джин.
- Не низенький и толстенький, а невысокий и полный! Мистер Том Кирш! Он и
заменит Фрэнка... во всем...
Разговор явно воодушевил и взбодрил Бриджит. Она принялась за дело и
работала, как машина. Джин не успевала уследить за ее руками, в которых
мелькали ложки-плошки. Бриджит знала, какое впечатление, особенно на
новичков, производят мастерство и скорость, с какими она справлялась с
работой. Вытащив из сушильного шкафа последнюю соусницу, она обернулась к
Джин и победно сказала:
- Учись! - Она вытерла руки бумажным полотенцем, села и добавила: -
Впрочем, тебе это ни к чему. - Подумала и еще добавила: - А кто знает, к
чему или ни к чему! Я тоже не гадала, а пришлось... Отвези все на кухню:
Грегори любит, когда к его приходу сковороды у него под носом.
- Кто это - Грегори?
- Наш шеф.
Это поручение Джин исполнила охотно. Она запомнила громоздкого шефа, без
которого ничего не варится в прямом и переносном смысле. Как он скажет, так
и будет. А сказать он должен, чтобы Джин перевели на другую работу!..
Она сняла перчатки, положила их на край мойки и повезла тележку с посудой
в кухню. Кухня была небесного цвета и сверкала, как небо в солнечный день.
Грегори еще не было. Джин аккуратно расставила всю утварь на покрытом тонкой
сталью столе и вернулась в моечную.
- Еще не явился? - Бриджит спрашивала про шефа.
- Нет.
- Садись. Гамбургер хочешь?
Джин отрицательно покачала головой.
- А я поем. Надо сил набираться... Ну, как Фрэнк? Переживает?
- Я не заметила.
- Переживает! - убежденно сказала Бриджит, откусывая изрядный кусок от
большого гамбургера. - Упустить Риту!
- Рита мне понравилась, - сказала Джин.
- Она всем нравится. - Бриджит ела так же быстро, как работала. - Ну, -
сказала она, расправившись с гамбургером, - а теперь отхлебнем...
Вытащила из кармана плаща бутылку и приложилась было к горлышку. Но
хлебнуть ей не удалось: в моечную вошел шеф. Он не успел облачиться в
стерильно-поварской халат и был в клетчатом бежевом костюме и кремовой
рубашке с бриллиантовой булавкой в коричневом галстуке.
- Кто додумался загромоздить разделочный стол?.. - раздраженно спросил он
неожиданно высоким для такого крупного тела голосом. - Немедленно убрать!
- Там было свободно... - сказала Джин.
Он посмотрел на ее ноги, которые не могла прикрыть мини-юбка, на копну
темно-каштановых волос.
- Пошли!
Шеф галантно пропустил ее вперед. Шел, посмеиваясь. Остановился посреди
кухни, указал на стол:
- Сюда - ничего и никогда не ставить! Понятно?
Джин кивнула.
- А куда?
Ему захотелось сказать "куда хочешь! ", но он показал на соседний стол.
Она чувствовала на себе его взгляд и почти не сомневалась, что ее
пребывание в моечной сокращается, как при убыстренной съемке. Но это не
очень радовало ее: шеф переведет ее поближе к себе. Но захочет ли отпустить
потом в бар? А перспектива застрять на кухне было совсем не то, к чему она
стремилась.
Джин притворилась испуганной и послушной. Когда она выходила, он спросил
вдогонку:
- В зал подглядываешь?
- Нет...
Прошло несколько дней, но никто не предлагал ей перебраться в святая
святых, где Грегори создавал кулинарные шедевры...


Глава 4
На пристани

Фрэнк проснулся и посмотрел на часы. Джин уже час как ушла в моечную. Он
видел, что девчонка недовольна работой, хотя не жалуется. Даже стала подолгу
вертеться перед зеркалом. Но его не обманешь. Да и незачем обманывать.
Нельзя было так сразу толкать ее на эту работу. Хорош двоюродный братец!
Вызвал в большой город, и не успела приехать, запер в душной моечной! Не дал
осмотреться, погулять... У него всегда не складывалось с женщинами, хоть с
любовницей, хоть с родственницей...
Фрэнк ругал себя. Он взглянул на нишу и удивился: Джин, когда уходила,
открывала занавес. А сейчас наглухо! Он встал - босой, в трусах, волосы на
зараставшей жирком груди начали седеть, - подошел, слегка раздвинул занавес
и уже не удивился, а обеспокоился; Джин лежала, повернувшись лицом к стене.
- Джин! - шепотом проговорил Фрэнк. - Ты заболела?
- Нет.
- Тогда почему ты лежишь?
Она села и потянулась.
- Мне надо съездить в одно место.
Она была здорова, и он, забыв о посетившем его раскаянии, рассердился.
- "Надо"? Тебе надо быть в ресторане!
Она молча встала и пошла в ванную. Фрэнк представил бурю, которая
разразится, когда явится Грегори. Ее выгонят, думал он. В конце концов, это
не так страшно. Может быть, даже к лучшему: Джин отдохнет, а тем временем
подвернется что-нибудь поинтересней для восемнадцатилетней девушки, чем
мытье мисок и сковородок... Но куда она собралась? И что значит "надо"?
Джин мылась чуть меньше обычного. Появилась уже одетая. Он спросил:
- Скажи хотя бы, что за место, куда ты собралась?
- Это неважно.
- Для меня важно.
Она молчала.
- Но я могу узнать, когда ты вернешься?
- Через несколько часов.
Это было уже нечто определенное, и Фрэнк успокоился.
Джин перекинула через плечо сумку и вышла на улицу. Она сразу свернула за
угол, чтобы никто из работников ресторана не заметил ее. Дошла до остановки,
изучила расписание и уселась на скамью в ожидании автобуса. Еще накануне она
решила съездить на пристань, где Став назначил ей свидание. Она хотела
заранее увидеть то место, где будет ждать его. А еще ей казалось, что,
побывав там, она почувствует, обманул ее Стив или придет...
Ехать предстояло около двух часов. Джин впервые видела этот город с его
отелями, ресторанами и казино - свет, оказывается, не сошелся на Грегори, -
со старинными домами и неожиданно чистенькими улицами, на которых в
окружении зеленых лужаек стояли коттеджиблизнецы... Бензоколонки,
супермаркеты, шопы и шопики. И на каждом шагу рекламные щиты - на торцах
зданий, даже на крышах. Реклама, реклама, что-то восхваляющая,
рекомендующая, навязывающая...
Неожиданно все это кончилось. Автобус выехал за пределы города на шоссе с
проносящимися большими и маленькими машинами. Мелькнул ярко-красный
автомобильчик. Джин вздрогнула и высунулась в окно: там мог быть Стив!..
В отдалении, на горизонте, их с обеих сторон сопровождали горы,
напоминающие шоколадный торт в разрезе. Запахло водой. Дышать стало легко и
радостно. Появилась окраина небольшого городка. Горы подступили ближе, к их
склонам лепились дома с террасами и верандами, обращенными к океану. Дома
поднимались по склонам столь высоко, сколько позволяла крутизна. Они были
невысокие - двухтрехэтажные. Пышная растительность спускалась с гор к домам
и улицам.
Наконец автобус остановился.
Джин шла к пристани и разглядывала дома, витые ограды, намертво вмазанные
в камни. А потом увидела воду. Не океан, а вклинившийся в сушу залив, на
котором едва покачивались белые, голубые, красные лодки и катера с
шестизначными номерами на бортах. Паруса были убраны, в небо вонзались
стройные мачты. Лодки и катера были пришвартованы канатами и цепями к
кольцам, вбитым в набережную. Несколько лодок сушилось на берегу. Молы,
сложенные из крупных камней, защищали пристань от океана...
Белое двухэтажное здание спасательной станции стояло у самой воды,
упираясь одной стеной в склон горы, на которую круто вверх вела лестница с
деревянными перилами. По обе стороны от дверей стояли скамейки. На дальней
сидел мужчина, скрестив на груди руки с видом человека, которого не ждут
дела. У ног его лежала черная собака...
Джин подошла к воде. Посмотрела на радужные пятна бензина, на живые
солнечные блики. Это было место, о котором говорил Стив, место их свидания.
Джин вернулась к зданию и села на свободную скамейку. Минует неделя, и она
вновь будет вот так сидеть и ждать. Может быть, Стив придет раньше, они
увидят друг друга издали, и он встанет и пойдет ей навстречу...
Мужчина, сидевший на соседней скамейке, оказался береговым матросом. Он
красовался в выгоревшей, когда-то красной рубашке и почти до белизны
выцветших джинсах, закатанных выше щиколоток. Работы не было, ему было
скучно, и он поглядывал на Джин, пытаясь перехватить ее взгляд и завязать
знакомство вопросом: "Вы кого-то ждете?" Или: "Сегодня под парусом не
пойдешь - штиль"...
Боковым зрением Джин улавливала его взгляды, но говорить с ним не
хотелось. А ему хотелось поболтать с хорошенькой девушкой, и он нарушил
молчание:
- Вы здесь никогда не были?
- Никогда.
- У нас красиво. - Он ревниво ждал подтверждения.
Джин согласилась:
- Красиво.
- Задует ветер - вот тогда настоящая красота! Все лодки под парусами!
Джин спросила, куда ведет лестница.
- На гору, - с готовностью ответил он.
- А что там?
- На горе? Сосны... Камни. Океан виден. Туристам нравится.
- Я тоже посмотрю. - Джин встала.
- Проводить? - предложил он.
Она покачала головой.
Джин поднималась по каменным ступенькам, держась за довольно шаткие
перила. Наверху лестница перешла в небольшую каменистую площадку,
кончавшуюся обрывом. По краю обрыва росли невысокие сосны, скрюченные
ветрами. У их подножия громоздились каменные глыбы. В просвете между
деревьями сверкало то ли небо, то ли океан. А справа площадку ограждала
полуразрушенная стена старинной постройки, из-за которой тоже подымались
сосны, но более высокие и стройные. Воздух на площадке, прогретый солнцем,
был пропитан запахом смолы.
Джин подошла к обрыву, и перед ней распахнулся океан. Он успокаивающе
облизывал лежавшие далеко внизу камни и, обойдя одинокую светлую скалу,
устремлялся в безграничное пространство, где невидимо для глаз соединялся с
небом...
Джин впервые видела океан. Там, где она родилась и жила всю жизнь, тоже
был своего рода океан - бесконечные поля пшеницы, выращенной ее отцом и
соседями-фермерами.
Джин любила смотреть, когда хлеба наливались зерном, как ветер раскачивал
тяжелые колосья. Это походило на волны. На море и волны. Но здесь перед ней
было нечто, чего она не смогла ни объяснить, ни описать. Это нечто вызывало
чувство, никогда прежде не испытанное и выразившееся в желании остаться тут
навсегда! Теперь она понимала, почему Стив выбрал для их встречи это место,
и была благодарна ему...
Джин спустилась к пристани. Матроса уже не было. Лодки с торчащими
мачтами, по-прежнему с равномерным шлепаньем, покачиваясь, ударялись о почти
недвижную воду... Она села на скамью, подставив лицо солнцу, и открыла
глаза, лишь когда на лицо легла тень. Перед ней, рассматривая ее, стояла
женщина. Пожилая, старомодно, но аккуратно одета в длинную юбку и длинную,
поверх юбки широкую блузу. Во всем ее облике сквозила усталость. Казалось,
она сознавала тщетность своих усилий и надеялась только на чудо, которое,
как всякое чудо, происходит вокруг...
- Я раньше вас не видела, - сказала она.
Раньше меня здесь не было, - отозвалась Джин.
- А я здесь живу. - Женщина показала в сторону от пристани, на окруженный
тер часами розовый двухэтажный дом, прилепившеся к горе. Вокруг дома,
обрамляя его, росли деревья, а на террасах - цветы.
- Красиво, - сказала Джин.
- Да, - гордо подтвердила женщина. - Это мой дом. Я миссис Роджерс.
- Красиво у вас, - повторила Джин.