Инга Берристер
В омуте любви
Пер. с англ. М. М. Виноградовой.
Изд. Международный журнал "Панорама", 2000.
Анонс
"Я не наступлю на одни и те же грабли во второй раз", - твердила себе
Санди Маккеллерс, обманутая и преданная возлюбленным... и чуть было не
прошла мимо настоящего глубокого чувства. Разве могла она поверить после
всего, что ей довелось пережить, что случайный знакомый, сказавший ей на
площади Сан-Марко в Венеции: "Я полюбил тебя с первого взгляда", не солгал?
Долгожданный телефонный звонок раздался рано утром, когда за окном едва
начало светлеть. Но для Александры Маккеллерс не было радостнее известия.
Пришлось потратить немало усилий - и не только усилий, - чтобы уговорить
служащих таможни аэропорта сообщить ей о прибытии груза.
Мгновенно вскочив с кровати и наскоро приведя себя в порядок, она уже
полчаса спустя выводила из гаража свой зеленый "миникупер". Предстояло
преодолеть всего около тридцати миль по безлюдной пока дороге. Однако Санди
сейчас этот путь казался не менее долгим, чем кругосветное путешествие, -
так велико было ее нетерпение.
Когда же она увидела вожделенный груз, который с необходимыми мерами
предосторожности устанавливали в фургон, Санди охватила такая нервная дрожь,
что, казалось, всем вокруг было слышно, как стучат ее зубы. Она готова была
расцеловать хмурых после бессонной ночи грузчиков, когда те наконецто
закрыли дверцу фургона и тот тронулся с места.
Ни на миг не упуская красные огоньки подфарников, Санди быстро завела
"мини-купер" и устремилась следом за машиной. Господи, сделай так, чтобы
ничего не случилось и мои драгоценные, хрупкие, бесконечно прекрасные кубки,
бокалы, блюда и сосуды добрались до места в целости и сохранности, мысленно
молилась Санди...
Вот фургон въехал в знакомый пригород и, миновав его, направился к центру
Нейса. Здесь он затормозил у красивого особняка, на первом этаже которого
располагался небольшой посудный магазин, а точнее говоря, салон изысканных
произведений из стекла, фарфора и керамики.
Поспешно выбравшись из машины, Санди подбежала к задней двери магазина и
отперла ее. Водитель фургона и его напарник с теми же предосторожностями,
что и при погрузке, внесли ящики в помещение склада. Расписавшись в
получении груза, она поблагодарила мужчин так, словно те были ангелами,
посланными ей небесами в помощь, а не государственными служащими на
зарплате.
Затем, уже оставшись одна, перевела дух и обозрела свои сокровища. Теперь
Санди уже не торопилась, предвкушая то, что ей предстоит увидеть, и с
наслаждением отдаляя вожделенный миг.
И вот чудесный миг настал: Санди, усмиряя бешеное биение сердца, открыла
первый ящик... и в ужасе уставилась на его содержимое. Она не верила
собственным глазам.
- О нет! Только не это! - в отчаянии простонала она, вынимая кубок - один
из целого набора заказанных во время недавней поездки в Венецию.
Кошмар не рассеивался. Санди закрыла глаза. С лица сбежали все краски, к
горлу подступила дурнота. Она столько вложила в этот заказ - и не только
денег!
Дрожащими руками Санди открыла следующую упаковку, но тут же прикусила
губу, чтобы не расплакаться. Декоративное блюдо лишь подтверждало растущие
подозрения.
Через два часа, когда склад магазинчика, которым она управляла на пару с
подругой Мэйбл Далтри, буквально ломился от коробок с посудой, никаких
сомнений уже не оставалось. Сбылись самые худшие опасения Санди.
Чем бы ни являлась эта... эта мерзость, настоящее преступление против
хорошего вкуса и стиля, но уж явно не изящными, изысканно-прекрасными
произведениями стеклодувного искусства, которыми она, Александра Маккеллерс,
восхищалась. Возможно, груз, который она получила, но никогда не заказывала,
числом предметов и их наименованием соответствовал накладной. Однако во всем
прочем был отвратительной пародией на первоклассные вещи, которыми она
пленилась и за которые заплатила.
Нет-нет, она ни за что не стала бы заказывать ничего подобного, и уж тем
более ни за что не смогла бы выставить такую дрянь в магазине. Их постоянные
покупатели отличались большой разборчивостью. У бедняжки внутри все так и
сжалось при воспоминании о том, с каким пылом и как самоуверенно она
расписывала красоты венецианского стекла.
Борясь с головокружением, Санди уставилась на тарелку, которую запомнила
в исполнении из бледно-розового стекла с золотым растительным орнаментом по
краю и гербом миланских герцогов Сфорца в центре. Неужели ради этой
безвкусицы она поставила на кон и магазин, и свою репутацию, и все личные
сбережения? Ради этого звонила из Венеции управляющему банком, уговаривая
увеличить кредит? Разумеется, нет! Демонстрационные образцы не имели с этими
предметами ничего общего. Решительно ничего!
Не в силах остановиться, она словно в лихорадке хваталась за новые и
новые коробки, вопреки очевидности надеясь, что увиденное прежде - какая-то
глупая ошибка. Но, увы, никакой ошибки не произошло. Все, что она
распаковывала, носило одни и те же приметы откровенной подделки: жуткие
формы, отвратительное качество стекла, грубые, кричащие цвета.
Голубой - нежный и удивительный, каким художники Возрождения наделяли
одежды мадонн или который так таинственно мерцает на солнце в старинных
витражах; зеленый - маняще притягательный и искрящийся в глубине, точно
искусно ограненный изумруд; золотистый - переливчатый, тонко-неуловимый,
словно только что из мастерской золотых дел мастера... В реальности эти
цвета были так же далеки от того, что помнила Санди, как детский набор для
рисования от палитры знаменитого художника.
У бедняжки просто голова пошла кругом, когда она попыталась осознать
масштабы катастрофы, с которой теперь придется иметь дело. К тому же
поставка заказа здорово запоздала относительно договоренного срока, и Санди
собиралась уже сегодня расчистить полки, чтобы устроить маленькую выставку
венецианского стекла накануне большой рождественской распродажи.
И что же, скажите на милость, теперь делать?
В обычных обстоятельствах, случись какая проблема, Санди немедленно
поделилась бы со своей компаньонкой, но в том-то и дело, что сейчас
обстоятельства были из ряда вон выходящими. Во-первых, Санди ездила в
Венецию сама по себе и на свой страх и риск заключила сделку. А во-вторых, в
настоящий момент Мэйбл была гораздо более занята мужем и началом их
совместной жизни, чем магазином. Поэтому подруги договорились, что Мэйбл
некоторое время будет играть вторую роль в деле, которое они вместе завели в
Нейсе, куда заманила их любимая тетя Санди, Джанет Скофилд.
А в-третьих...
Санди закрыла глаза. Она знала: стоит только рассказать тете Джанет, или
Мэйбл, или хотя бы Максин Фрирз, ее домовладелице, о
финансово-профессиональной каше, что она заварила, как все трое тут же
бросятся ей на помощь, все поймут, простят, искренне посочувствуют. Но Санди
остро осознавала: из них четверых только она одна вечно умудряется все
испортить, принять неверное решение - словом, наломать дров. Одну ее вечно
обманывают, надувают, обижают, ранят в самое сердце. Одна она вечно
оказывается жертвой...
Бедняжка вздрогнула от гнева и муки. Ну что, спрашивается, с ней такое?
Почему жизнь постоянно сводит ее с людьми, которым нельзя доверять?
Возможно, правы те, кто твердит, что она мягкотела и бесхарактерна. Но это
ведь еще не значит, что у нее нет ни капельки гордости, что ей не хочется,
чтобы ее уважали.
Ни с кем из остальной троицы ничего подобного в жизни бы не произошло.
Взять, к примеру, Максин - кому в голову придет хотя бы попытаться надуть
или одурачить столь деловую и уверенную в себе особу? Или Мэйбл, такую
энергичную и полную жизни? Или даже Джанет, несмотря на всю ее тихую
кротость?
Нет, только она, Санди, - вечная неудачница, дуреха, никчемная
простофиля, у которой словно на лбу написано "Обмани меня".
А виновата во всем она сама. Вспомнить хотя бы, как легко она поддалась
на сладкую ложь Крейга Перкина. Вспомнить, какой дурой себя выставила,
поверив, будто этот велеречивый мошенник и вправду ее любил, когда на самом
деле его интересовали только деньги, которые она, по его мнению, должна была
унаследовать.
А потом - какой позор! Крейг бросил ее, заявив, что в жизни не собирался
жениться на ней, это она сама нафантазировала себе невесть что и бегала за
ним, буквально проходу не - давала. До чего же больно было слышать подобные
обвинения!
Даже сейчас, при одном воспоминании о прошлом, щеки Санди запылали жарким
румянцем. И не потому что она все еще любила Крейга - Боже упаси! В глубине
души она сомневалась, что вообще любила его по-настоящему, скорее -
позволила убедить себя, будто любит. Просто ей льстило его постоянное
внимание, страстные клятвы и уверения, что они, мол, "созданы друг для
друга".
Что ж, на ошибках учатся. Никогда больше она не поверит ни одному
мужчине, который посмеет, как некогда Крейг, утверждать, будто с первого
взгляда сражен пламенной любовью к ней. И клятву она свято выполняла даже
тогда, когда...
Щеки запылали сильнее, сердце гулко забилось в груди. Санди отчаянно
старалась подавить опасные воспоминания. По крайней мере, следовало
признать, что она не повторила дважды одну и ту же ошибку. Зато наделала
столько новых...
Как ни болезненны были переживания о загубленном романе и публичное
унижение перед всеми, кто знал о той старой истории, но тогда дала трещину
только ее жизнь. Теперь же опасность грозила еще и Мэйбл.
С тех пор как подруги открыли магазин стекла и фарфора, им удалось
завоевать очень высокую репутацию. Город, конечно, был небольшой, рынок
сбыта соответственно тоже, поэтому они старались удовлетворять запросы
ограниченного числа покупателей и чуть-чуть, на полшага, опережать их,
ненавязчиво создавая моду на то, что поступало на склад.
Как раз на днях Мэйбл радостно поведала подруге, как ловко ей удалось
намекнуть нескольким постоянным клиентам, у которых намечалась какая-нибудь
знаменательная дата, что подарка лучше, чем редкая ваза или бокал, не
придумаешь.
А всего неделю назад пожилая дама, одна из лучших покупательниц,
восторженно твердила Санди, что намерена купить две дюжины бокалов для
шампанского из венецианского стекла.
- В этом году у нас серебряная свадьба, как раз за два дня до Рождества.
Вся семья соберется. Вот чудесно было бы приобрести фужеры специально в
честь такого случая. Я устраиваю большой прием, а высокие бокалы как раз
подойдут для коктейлей с шампанским...
- О, чудесно. Лучше и не придумаешь! - пылко согласилась Санди, мысленно
уже любуясь изысканными бокалами на роскошном антикварном столе клиентки,
представляя, как пламя свечей будет мягко мерцать и отражаться в тонком
стекле. А этот нежный молочноголубой цвет с тончайшими белыми линиями -
стеклянными нитями, введенными в расплавленную кварцевую массу...
Нет, миссис Макнейл ни за что не купит безобразие, которое я только что
распаковала, подумала Санди, с трудом сдерживая слезы.
Однако она не глупая девчонка, а взрослая, самостоятельная женщина. Разве
не доказала совсем недавно в Венеции, что может быть решительной,
ответственной... и гордой, да-да, гордой. Главное - самой себя уважать, и
плевать ей на мнение всех остальных... особенно некоторых, недостойных даже
того, чтобы о них вообще думали.
Дерзкие, самовлюбленные, невыносимые мужчины, уверенные, что знают ее
лучше, чем она сама. Считающие, что им удастся завладеть и ей самой, и всей
ее жизнью. Ложью добиться всего, что хотят, сделав вид, будто любят ее. Как
бы не так! Она-то прекрасно понимала, чего именно хотел от нее тот человек.
И недвусмысленно дала понять, что видит его насквозь и все эти хитрости ни к
чему не приведут.
- Санди, я понимаю, еще слишком рано говорить такое, но... но я до
безумия влюбился в тебя, - сказал он в тот день на площади СанМарко.
- Нет! Нет, это невозможно! - отрезала Санди.
- Если это не было любовью, что же тогда любовь? - настойчиво спросил он
в другой раз, ласково обводя пальцем губы Санди, припухшие после недавнего
порыва страсти.
- Просто вожделение, секс - только и всего! - отважно заявила она тогда и
сделала все возможное, чтобы доказать это.
- Не поддавайся на заманчивые обещания уличных торговцев, - постоянно
твердил он ей. - Они просто марионетки, с помощью которых организованная
преступность обирает доверчивых туристов...
Тогда-то Санди и поняла, чего ему надо было на самом деле. Того же, чего
и Крейгу, - ее денег. Только Джанфранко Грассо хотел заполучить еще и ее
тело. Крейг хотя бы в сексуальном плане повел себя достойно. И на том
спасибо.
- Я не хочу, чтобы мы становились любовниками, пока... до тех пор пока не
надену тебе на пальчик кольцо, - нежно прошептал он ей в тот вечер, когда
объяснился в любви, той любви, которой, как оказалось позднее, не
существовало вовсе.
Смешно вспомнить, как Санди когда-то убивалась из-за его вероломства.
Пожалуй, острое чувство отвращения к себе самой, в которое ее ввергло
предательство Крейга, объяснялось скорее пережитым по его милости унижением,
чем разбитым сердцем.
Теперь, если она и вспоминала неудавшуюся помолвку, - что, надо признать,
случалось все реже и реже, - то лишь с каким-то отстраненным недоумением: и
что же она в нем находила? Отправляясь в Венецию, Санди твердо решила
доказать себе: она вовсе не легковерная чувствительная дурочка, какой
выставил ее Крейг, она никогда, ни за что больше не поверит ни одному
мужчине, если тот вздумает клясться ей в любви.
Вернулась же она из поездки, донельзя гордясь собой, новой,
хладнокровной, здравомыслящей Александрой Маккеллерс. Если мужчинам угодно
лгать ей и предавать ее - на здоровье, она выучилась играть по их правилам,
платить им той же монетой. Наконец-то стала взрослой женщиной - взрослой во
всех отношениях. И поняла: можно не верить мужчинам, но при этом находить в
них сексуальную привлекательность.
Зачем лишать себя удовольствия? Давно канули в прошлое времена, когда
женщине приходилось подавлять чувственную сторону своей природы. Времена,
когда женщина, прежде чем отдаться мужчине, должна была непременно уговорить
себя, что любит его и что - самое главное - он тоже любит и уважает ее.
До сих пор я жила в допотопные времена, говорила себе Санди,
руководствовалась давным-давно устаревшими правилами и еще более
старомодными моральными принципами. Старомодными и идеалистическими. Что ж,
с этим покончено. Наконец-то она проложила себе дорогу в настоящий мир, мир
грубой действительности. Стала полноправным членом современного общества. А
если мужчинам, точнее, одному конкретному представителю этого племени не по
вкусу ее слова или поступки - значит, ничья, один - один. Право наслаждаться
сексом ради секса прекратило быть чисто мужской привилегией. И коли
Джанфранко Грассо это не нравится - ему же хуже.
Ну неужели он и вправду думал, что она клюнет на столь явную ложь?
Поверит, будто он действительно полюбил ее с первого взгляда?
В Венеции оказалось удивительно много людей его сорта: в основном
студентов или, по крайней мере, утверждавших, будто где-то учатся, но на год
прервали учебу, чтобы "поглядеть мир". Все они жили собственным умом, по
большей части втираясь в доверие к простодушным туристам. В свете своей
новой циничной умудренности Санди считала, что эти людишки лишь немногим
отличаются от напористых прохиндеев, которые так настойчиво пытаются всучить
покупателю просроченный товар.
Правда, Джанфранко Грассо, надо отдать ему должное, утверждал, будто в
Англии, откуда он родом, ведет совсем иной образ жизни. Послушать его, так
он читает лекции по экономике в каком-то престижном высшем учебном
заведении, но взял отпуск, чтобы погостить у итальянских родственников.
Разумеется, Санди ему не поверила, да и с какой стати? Крейг Перкин,
например, заявлял, будто стоит во главе самой что ни на есть процветающей
финансовой империи. А на деле оказался не более чем мелким надувателем,
чудом избежавшим серьезных неприятностей с полицией. Санди с самого начала
было ясно: эти двое - Джанфранко Грассо и Крейг Перкин - одного поля ягоды.
Англичанин с итальянскими именем и фамилией просто второе издание былой
ошибки Санди.
Слишком красивый, слишком самовлюбленный... слишком уверенный в том, что
Санди прямо так возьмет и падет ему в объятия оттого только, что он, мол,
страстно мечтает об этом. Нашел дурочку! Два раза на одни и те же грабли не
наступают!
О да, ей хватило ума повести себе разумно в отношениях с Джанфранко
Грассо, но вот во всем прочем...
Сидя на полу, Санди оцепенело глядела на ящики. От подступающей паники
внутри все сжималось, голова кружилась. Происходящее носило какой-то
странный налет нереальности. Будто вот-вот ущипнешь себя - и проснешься.
И как только ей теперь посмотреть в глаза Максин, Джанет и Мэйбл и
признаться, что она совершила роковую ошибку и чутье подвело ее. В который
уже раз...
А управляющий банком? Уж ему-то она точно ни за что не признается.
Вспомнить только, как слезно уговаривала его позволить ей превысить кредит!
Вздрогнув, Санди вскочила. Ясно одно - в первую очередь надо звонить на
фабрику и выяснять, что произошло. Она уже тянулась к телефону, как вдруг
тот зазвонил сам. Санди трясущимися руками схватила трубку и, поднеся ее к
уху, услышала голос Мэйбл.
- Санди, я знаю, ты меня просто возненавидишь... - Подруга помолчала,
словно не зная, как приступить к делу. - Понимаешь, Оливеру надо в Штаты...
по делам... А он отказывается ехать без меня. А это значит, что нас не будет
целый месяц. Оливер говорит: раз уж мы все равно окажемся там, просто грех
не погостить недельку у его родственников...
Представляю, что ты обо мне думаешь. Сейчас самое горячее время, а я и
так на работе чаще двух раз в неделю не появляюсь. Если ты против, я, само
собой, никуда не поеду. В конце концов, дело есть дело...
Санди лихорадочно соображала. И правда, обходиться одной четыре или пять
недель будет нелегко. Зато, если Мэйбл уедет, не придется объясняться по
поводу итальянского заказа. Незадачливая предпринимательница малодушно
призналась себе, что предпочла бы уладить все как можно тише и незаметнее,
никого не вовлекая и не оповещая о новой промашке, пусть даже и придется
нанять когонибудь в помощники на время отсутствия Мэйбл.
- Санди? Куда ты пропала? - встревоженно окликнула ее подруга.
- Никуда-никуда. Я тут, - отозвалась Санди. И, набрав в грудь побольше
воздуху, как можно убежденнее произнесла: - Ну конечно, Мэйбл, непременно
поезжай. Глупо упускать такую замечательную возможность.
- Да... а главное, я бы страшно скучала по Оливеру. Но, Санди, мне так
стыдно бросать тебя сейчас, перед праздниками. Я ведь знаю, сколько у тебя
будет хлопот с новыми поступлениями. Кстати, их уже доставили? Они и впрямь
так хороши, как ты расписывала? Может, мне заехать и...
- Нет-нет! Не стоит! - торопливо выпалила Санди.
- Ну ладно, коли уж ты и впрямь не против... - благодарно откликнулась
Мэйбл. - Знаешь, мне дали один адресок, говорят, там делают потрясающую
мебель "под старину". Хотелось бы сегодня съездить, но, если я понадоблюсь
тебе в магазине...
- Поезжай. Я прекрасно обойдусь.
- А когда ты выставишь новые вещи? - полюбопытствовала Мэйбл.
Санди так и оцепенела.
- Ну... я еще не решила.
- А-а-а... а я-то думала, что сразу, как только прибудет заказ, -
разочарованно протянула Мэйбл.
- Да, я собиралась. Но потом... передумала. Мне в голову пришла новая
идея. Город начнут украшать к Рождеству только через две недели, вот и
приурочим оформление новой витрины к этому времени... Нарядим елку,
расставим...
- Ой, как здорово! Отличная мысль! - восторженно одобрила Мэйбл. - Можно
даже устроить небольшое угощение для клиентов... Поставить красиво накрытый
стол и даже подобрать вино и еду по цвету к бокалам...
- Просто восхитительно, - согласилась Санди, от души надеясь, что подруга
не заметит, как уныло звучит ее голос.
- Ой, а до меня вдруг дошло: мы ведь уезжаем в конце недели, так что я
все пропущу, - посетовала Мэйбл. - Ну да не беда, к Рождеству мы непременно
вернемся - это я поставила Оливеру в условие. А он, к счастью, полностью
согласен, что наше первое Рождество мы должны провести здесь, дома,
вместе... Кстати, хорошо, что вспомнила: Санди, ты, уж пожалуйста, прибереги
для меня какие-нибудь стекляшечки получше.
- А... да, обязательно, - пообещала Санди.
Если повезет, то за время отсутствия партнерши она сможет все уладить и
получить первоначальный заказ вместо этого безобразия. Да, но поспеют ли
долгожданные "стекляшечки" к поре рождественских распродаж?
Через час после разговора с Мэйбл Санди снова с тоскливым видом сидела на
корточках в кладовой и озирала царящий кругом хаос. За это время она шесть
раз пыталась дозвониться на фабрику - и все без толку.
Ужас и злость, обуявшие ее вначале, постепенно уступали место более
глубинной и всеохватывающей панике.
На первый взгляд, правда, поводов для беспокойства вроде бы не было.
Представитель фабрики в безукоризненном деловом костюме, с которым она
встречалась, производил самое благоприятное впечатление, как и
демонстрационный зал офиса со стеклянными стеллажами, где были выставлены
восхитительные образцы.
Однако всякий раз, как Санди набирала нужный номер, ответом ей служило
лишь глухое молчание. Никаких тебе длинных гудков, свидетельствующих о том,
что линия работает...
И вот где-то на границе сознания постепенно начало вырисовываться самое
ужасное подозрение, самое дикое предположение.
- Не принимай на веру все, что тебе покажут, - предупреждал ее Джанфранко
Грассо. - Иные торговцы без зазрения совести пытаются всучить доверчивым
иностранцам несуществующий товар за валюту.
- Я тебе не верю. Ты меня нарочно запугиваешь! - запальчиво огрызнулась
Санди. И язвительно добавила: - Запугиваешь, чтобы я сделала заказ твоему
родственнику, верно? Ты ведь именно этого и добиваешься всеми этими баснями,
что, мол, влюбился в меня... что я тебе дорога. Если бы я клюнула на твою
ложь, вот тогда и впрямь заслужила бы называться доверчивой иностранкой...
Теперь Санди совсем не хотелось вспоминать реакцию Джанфранко на ее
обвинения. Да, к слову сказать, и самого Джанфранко Грассо тоже. Нет, она ни
за что не позволит себе его вспоминать!
В самом деле? Тогда отчего же после возвращения из Италии он снится ей
каждую ночь? Санди тряхнула головой, силясь заглушить ехидный внутренний
голос.
Снится? Ну так только потому, что она гордится тем, как сумела выполнить
данное себе обещание и не поддаться на его лживые уверения в любви. Вот и
весь ответ.
Санди посмотрела на часы. Почти четыре. Сегодня уже нет смысла
дозваниваться поставщикам. Лучше поскорей упаковать горе-покупку обратно.
Вечером ей еще идти в гости к Максин, которая сдавала им с Мэйбл помещение
магазинчика и славную квартирку Санди в придачу. Со временем из
домовладелицы Максин превратилась в хорошую подругу...
- Послушай, - осторожно сказала ей Максин несколько недель назад, - я
что-то путаю или действительно кто-то рассказывал, будто венецианское стекло
теперь совсем не ценится? Говорят, качество уже не то.
- Ну что ты! - тотчас же встала на защиту полюбившихся изделий Санди. -
Директор по сбыту показал мне совершенно эксклюзивные вещи, например, бокалы
сделанные для одного из римских князей. Они ничем не уступают всемирно
известным произведениям шестнадцатого века.
Далее последовала целая лекция об истории художественного стеклоделия в
Венеции, мастера которой в тринадцатом веке восприняли и развили опыт
стеклодувов Сирии и Византии. Этими сведениями она была обязана Джанфранко
Грассо. Именно их он бросил ей в лицо в ответ на обвинения в корыстности.
Именно они и повлекли за собой очередную бурную ссору.
Санди еще не приходилось встречать человека, который так бы бесил ее.
Прежде она не подозревала, что способна испытывать приступы гнева... и
страсти.
Гнев и страсть - опасное сочетание!
Помни, сурово одернула она себя, ты не собираешься думать о нем. Или о
том... что произошло. К стыду своему, Санди ощутила, как щеки ее заливаются
румянцем и начинают гореть. Какие слова говорил ей этот человек!
- Боже, да ты просто чудо! Такая нежная и скромная с виду, такая горячая
и необузданная, когда узнаешь тебя получше. Горячая и необузданная...
Злясь на себя, Санди вскочила на ноги. Не смей думать о нем! - снова
приказала она себе. Не смей! Не смей!
- Еще кофе, Санди?
- Ммм...
- У тебя озабоченный вид. Какие-то неприятности? - участливо
поинтересовалась Максин, отставляя кофейник в сторону.
Подруги только что покончили с едой и теперь устроились в гостиной,
обложившись каталогами мебели и тканей. Максин собиралась сменить в гостиной
обстановку и, зная хороший вкус Санди, решила посоветоваться.
- Нет, у меня все в порядке, - с деланной небрежностью отмахнулась та. И
поспешила переменить тему: - Какой замечательный темно-коричневый велюр для
обивки кресел, ты не находишь? А если еще приобрести бежевые ковры,
получится весьма изысканно.
- Да-да, я и сама так Думаю. Я тут присмотрела замечательную ткань, глаз
не оторвешь, и даже умудрилась отыскать место, где ее делают, Но, к
сожалению, это очень маленькая фабрика. Они сказали, что примут заказ,
только если я заплачу вперед, а мне это не хочется делать. Вдруг они деньги
возьмут, а ткань не доставят?
Тогда я попросила свой банк навести справки об их финансовом состоянии.
Вот будет жалость, если сведения окажутся неутешительными. Выделка ткани
просто чудесная, она так пришлась мне по сердцу, что ни о чем другом и
думать не хочется. Но ничего не попишешь: в таких делах лучше все как
следует взвесить, сама знаешь. Наверное, ты, когда заключала сделку в
Венеции, была как на иголках, пока не удостоверилась, что партнеры
достаточно надежны, чтобы иметь с ними дело.
Санди едва не поперхнулась кофе.
- Гм... Ну да, я...
Как тут признаться Максин, что она вовсе ничего не проверяла? Что при
виде замечательного стекла пришла в восторг и, начисто забыв все принципы
финансовой безопасности, очертя голову ввязалась в сомнительную авантюру?
- А, кстати, мне сегодня звонила Мэйбл. Сказала, что они с Оливером
надеются вдоволь поездить по Штатам...
- Ммм... да... - кивнула Санди.
Нужно было вспомнить советы управляющего банком. Ведь всякий раз, когда
она обращалась к нему с просьбой о крупных переводах, он досконально изучал
мельчайшие подробности сделки. Нечего и сомневаться, если бы он не уходил в
отпуск как раз в тот день, когда Санди позвонила, то не преминул бы настоять
на самой тщательной проверке.
Однако он не настоял, а сама она и подавно - и вот вам результат. Зерно
сомнения, зародившееся в душе Санди еще днем после безуспешных попыток
связаться с офисом фабрики по телефону, выросло в могучее древо подозрения и
страха. И выросло с устрашающей быстротой.
- А как ты будешь управляться до возвращения Мэйбл? Придется тебе нанять
помощника...
- Да-да, конечно, - рассеянно согласилась Санди, гадая, как отреагировала
бы Максин, узнай она сейчас правду: что если наихудшие опасения подтвердятся
и ошибка окажется не ошибкой, а катастрофической действительностью, то
необходимость в дополнительном продавце отпадет сама собой, ибо распродавать
будет просто-напросто нечего.
Одна печальная мысль влекла за собой другую. У Санди голова пошла кругом.
Если ей не удастся ничего продать, откуда взять деньги, чтобы вовремя внести
арендную плату за магазин? Да, нечего сказать, на этот раз она, похоже, по
опрометчивости превзошла саму себя!
Если рассуждать теоретически, горе вполне поправимо. Санди понимала, что
родители всегда с радостью помогут ей, да и тетя Джанет тоже. Но не может же
она в очередной раз показаться им на глаза и признаться в собственной
глупости!
Ну нет, сама кашу заварила, самой теперь и расхлебывать! И первым делом
следует настоять на том, чтобы фабрика забрала обратно присланные безвкусные
вещи, а вместо них поставила тот товар, что был заказан.
- Послушай, с тобой и вправду все в порядке?
Санди вздрогнула, осознав, что подруга уже давно обращается к ней, а она
так ушла в собственные мысли, что не уловила ни слова.
- О да... Все прекрасно...
- Так вот, если тебе действительно понадобится помощь, я всегда могу
подменить тебя на пару часов.
- Ты! - Санди в изумлении уставилась на собеседницу.
Та даже покраснела.
- И вовсе незачем делать такое лицо! - с некоторым вызовом заявила
Максин. - Между прочим, у меня есть опыт: я подрабатывала в магазине, пока
училась в университете.
О Господи, неужели она ненароком оскорбила Максин в лучших чувствах?
Подруга всегда казалась такой неуязвимой и хладнокровной, но на сей раз в ее
взгляде определенно затаилась обида.
- Я удивилась просто потому, что у тебя и своих дел по горло, - ничуть не
покривив душой, заверила ее Санди.
Рандолф Фрирз основал огромную финансовую империю, и после его смерти
дочь унаследовала бизнес. А вместе с ним и попечительство над множеством
благотворительных заведений, основанных ее отцом для городской бедноты.
Отец Максин принадлежал к числу филантропов старой викторианской закалки
и искренне пекся не только о личном преуспевании, но и о благе ближних
своих, к коим причислял всех жителей родного города. Судя по тому, что
слышала Санди, Рандолф Фрирз и в прочих делах свято придерживался традиций -
например, всю жизнь исправно посещал церковь, а после ранней смерти жены
перенес всю любовь на единственную дочь.
Максин горячо чтила память отца и старалась не посрамить его имени.
Недаром она всегда заверяла, что во всех добрых поступках нет ее личной
заслуги, потому что она лишь исполняет волю покойного.
Сначала, приехав в Нейс, Мэйбл и Санди никак не могли понять, почему
Максин до сих пор не замужем. Она уже приближалась к тридцатилетнему рубежу,
и в ее поведении, как ни странно для столь деловой и преуспевающей женщины,
явно проскальзывали материнские повадки. Да и внешней привлекательностью
наследницу старого Фрирза природа отнюдь не обделила.
- Может, она просто никак не может подыскать достойного мужчину? -
предположила как-то Санди.
В те дни она была полностью уверена, что сама уже обрела более чем
подходящего мужа в лице Крейга Перкина, и потому отчаянно жалела всех тех
бедняжек, которым еще не успело так повезти.
- Гм... а может, в ее глазах ни один мужчина не способен выдержать
сравнения с отцом, - с большей проницательностью заметила Мэйбл.
Так или иначе, но Максин определенно не принадлежала к числу тех, в чью
личную жизнь мог беспрепятственно проникнуть любопытствующий взор. Сегодня
же она казалась непривычно беззащитной, выглядела как-то мягче и даже
моложе. Возможно, потому, что не стала убирать пышные волосы в обычную
строгую прическу, а позволила им волной падать на плечи.
Да, даже в толпе Максин никак не могла бы остаться незамеченной.
Горделивая осанка, изящные манеры немедленно привлекали внимание окружающих
- в отличие от меня, тут же решила Санди в приступе беспощадного
самобичевания.
Ее темно-русые волосы никогда не привлекали второго взгляда, даже если,
как сейчас, их отдельные прядки были прихотливо высветлены. В ранней юности
Санди отчаянно хотелось стать повыше. Все-таки рост в пять футов четыре
дюйма - явно маловат... Крошкой называл ее Крейг. Крошка, трогательно
маленькая и хрупкая как фарфоровая куколка. Санди казалось, что это всего
лишь попытки подольститься, утешить ее.
Правда, хотя она уродилась невысокой, зато тоненькой и стройненькой. А во
всем ее облике сквозили непередаваемые нежность и мягкость, что позволило
Мэйбл утверждать, будто Санди очень похожа на Соню Хэни, играющую главную
роль в фильме "Серенада солнечной долины".
- Как ты прелестна, - твердил Джанфранко Грассо, сжимая ее в объятиях. -
Ты самая прекрасная женщина на белом свете.
Санди конечно же прекрасно понимала, что он нагло лжет, понимала и зачем
ему это понадобилось. Искателю приключений не удалось обмануть ее - нет, ни
на миг! - хотя при мысли о его двуличии сердце и пронзала острая боль.
Да и с чего бы ему вдруг счесть ее такой замечательной? Ведь сам
Джанфранко был воплощенной мечтой любой женщины, идеал, принявший обличие
античного бога, чья классическая красота в тысячу раз привлекательнее
стандартной смазливости современных кинозвезд. Высокий, пропорционально
сложенный, со стальными мускулами, он словно бы излучал ауру силы и
притягательности. Эту ауру просто невозможно было не заметить, как, впрочем,
и его самого. Порой Санди казалось, будто при одном взгляде на него она
лишается последних сил и остатков самообладания, точи проиграв в незримом
поединке.
А завораживающий гипнотический взгляд серых глаз!.. Даже сейчас она с
замиранием сердца чувствовала его на себе...
- Санди!
- Ой, Максин, прости, - виновато отозвалась пойманная врасплох
мечтательница.
- Да ладно, - отмахнулась Максин, внезапно добродушно улыбнувшись. -
Мэйбл говорит, ты уже забрала груз из аэропорта, но еще не распаковывала. До
чего же не терпится взглянуть на твое приобретение! Постараюсь задержать к
тебе завтра. Если успею обернуться...
- Санди захлестнула волна паники.
- Ну... мне не хочется пока никому показывать новинки до того, как
выставлю их на Рождество, - запинаясь пролепетала она. - Я еще не
приготовила полки и...
- Хочешь поразить всех, устроив нечто поистине необычайное, - понимающе
кивнула Максин, улыбаясь еще шире. - Ну раз ты так задумала, ничуть не
сомневаюсь, у тебя все здорово получится. Ты же у нас всегда отличалась
хорошим вкусом и фантазией, - заверила она подругу. И добавила со вздохом
сожаления: - Не то что я. Вот поэтому-то мне и приходится просить у тебя
совета, как лучше обставить гостиную.
- Но ты и сама все замечательно выбрала, - возразила Санди. - Осталось
только чутьчуть помочь с мелочами. Вот, например, для штор прекрасно подошел
бы темно-коричневый шелк с тускло-золотой бахромой...
- А не тяжеловато будет смотреться? - засомневалась Максин.
- По-моему, нет, - сказала Санди. - Зимой в самый раз, а весной и летом
ты можешь поменять их на что-нибудь более легкое. Французские окна
распахиваются прямо в сад, и можно так подобрать портьеры, чтобы создать
гармоничный переход от интерьера гостиной к зелени кустов и деревьев.
Тут Санди взглянула на часы и вскочила, обнаружив, что ей уже пора
уходить.
- Не забудь, - еще раз напомнила Максин, - если тебе и впрямь понадобится
помощь в магазине, я всегда к твоим услугам. Я знаю, что Джанет иногда
подменяет вас, когда тебе или Мэйбл нужно отлучиться, но...
Санди замотала головой.
- Нет, теперь Дэйв ни за что не позволит ей провести несколько часов на
ногах. Джанет говорит, что, глядя на него, можно подумать, будто она первая
женщина на белом свете, которая ждет двойню. Она уже сколько раз заверяла
его, что беременность - естественное и приятное состояние, что она здорова и
счастлива и не о чем беспокоиться. Да только он и слушать ничего не желает.
Вбил себе в голову, будто она так хрупка, что рассыплется от малейшего
дуновения ветерка.
Максин печально рассмеялась.
- Да уж, он неустанно печется о ней. Недавно чуть не убил меня, когда
выяснил, что мы с ней ездили на выставку комнатного цветоводства и я
позволила ей нести горшочек с альпийскими фиалками. К тому же, мне кажется,
он до сих пор не простил, что я прогнала его, когда он хотел посмотреть на
Джанет в подвенечном платье перед свадьбой.
- Ты же просто следовала традициям, - примирительно заметила Санди.
Ей нравился Дэйв Скофилд, и она была рада, что ее тетя наконец обрела
семейное счастье после нескольких лет вдовства. Но она прекрасно понимала:
два человека с такими сильными характерами, как Дэйв и Максин, наверняка
найдут повод для столкновений.
Санди много раз убеждалась - лишь тонкая, еле уловимая грань отделяет
сильного, решительного мужчину от превращения в самодовольного и надменного
деспота. К счастью, Дэйв знал, где проходит эта грань. А вот Джанфранко
Грассо - нет.
Джанфранко Грассо... Вот уж кто определенно обрадовался бы, услышав, в
каком неприятном положении она оказалась. И еще больше обрадовался бы
возможности заявить: "Я же тебя предупреждал! "
Джанфранко Грассо... Санди припарковала свою крошечную машину возле
магазина и направилась к боковой двери, что вела наверх, в квартирку,
которую прежде они делили с Мэйбл.
Джанфранко Грассо... Она никак не могла выбросить его из головы ни за
вечерним чаем, ни после, направляясь в спальню.
Джанфранко Грассо...
- Знаешь, моего дедушку звали Марко, - сообщил он ей однажды, когда они
кормили голубей на площади перед известным собором. - Помнится, он не
упускал ни малейшего случая напомнить, что по происхождению я наполовину
итальянец.
- Поэтому ты и приехал сюда? - спросила Санди, вопреки твердым намерениям
держаться от него подальше и ни во что не встревать.
- Да, - ответил Джанфранко. - Моя бабушка была англичанкой. Дед встретил
ее в Риме и влюбился с первого взгляда. Совсем как я в тебя... - Видя, что
его спутница никак не прореагировала на эти слова, он продолжил: - Но после
свадьбы она так затосковала по родине, где у нее осталась мать, что он не
выдержал и покинул Италию, лишь бы не заставлять любимую страдать. - Взгляд
его затуманился. - Потребовалось время, чтобы родственники простили ему этот
поступок. Да и сам дед, хотя прекрасно устроился в Англии и искренне
радовался, что сумел обеспечить своему единственному сыну безбедное
существование, всегда считал своим настоящим домом Венецию.
Помню, когда я был маленьким, он повез меня кататься на лодке по Темзе.
- Красивая река, - сказал он тогда. - Но далеко не такая прекрасная, как
лагуна и каналы Венеции. Однако пока не увидишь их своими глазами, не
поймешь, что я имею в виду.
- Так и вышло? - негромко спросила Санди. - Теперь ты понимаешь, о чем он
говорил?
- Да, - так же тихо ответил Джанфранко. - До приезда сюда я всегда
чувствовал себя англичанином. Конечно же я знал о своем происхождении, но
для меня все это оставалось увлекательными историями, которые рассказывал
мне дедушка в детстве. Вроде сказок... Все эти рассказы о старинной вилле, с
чудесными произведениями искусства, о каналах, по которым скользят
гондолы... - Джанфранко еле заметно вздрогнул. - Но я не ощущал личной
потери. Да и с чего бы? И у меня никогда не было тоски по утраченному.
Однако стоило мне приехать сюда впервые, как я словно обрел частицу самого
себя, частицу, которой мне всегда недоставало. И которую я подсознательно
искал. И вот теперь я стараюсь приезжать сюда, как только представляется
такая возможность.
- А ты не хочешь остаться здесь насовсем? - поинтересовалась Санди,
захваченная эмоциональной напряженностью его рассказа.
- Нет, - отозвался он.
И тут словно небеса разверзлись: мелкий накрапывающий дождик сменился
ливнем. Схватив Санди за руку, Джанфранко поспешно повлек ее под аркаду
Библиотеки Сан-Марко. Именно тогда он и объяснился ей в любви.
Неожиданное признание привело Санди в ужас - слишком уж быстро, слишком
неправдоподобно! Должно быть, у Джанфранко есть какие-то тайные и наверняка
неприглядные мотивы, чтобы говорить ей такие вещи! Как он мог полюбить ее? С
чего бы вдруг?
- Нет! Нет, это невозможно. Я и слышать об этом не желаю, Джанфранко! -
ответила она и, выскочив из надежного укрытия под бешеные струи дождя, бегом
пустилась к отелю, предоставив спутнику следовать за ней, если он того
захочет.
Санди повстречала Джанфранко в отеле, в котором остановилась. Она долго и
безуспешно просила администраторов подыскать ей переводчика, но натыкалась
лишь на уклончивые ответы и отговорки. После долгих мытарств какая-то добрая
душа объяснила ей, что именно сейчас в Венеции проходит сразу несколько
международных деловых встреч и конференций и все мало-мальски почтенные
агентства полностью загружены работой на добрую неделю вперед. Сердце Санди
упало. Находясь в Италии, она просто не могла обойтись без услуг
переводчика, о чем так прямо и заявила юному клерку за стойкой регистрации.
Но "и тут ничего не добилась.
- Мне очень жаль, - рассыпался тот в извинениях, беспомощно разводя
руками. - Но мы не в силах вам помочь.
Санди едва не ударилась в слезы. Она еще не пришла в себя после недавнего
ошеломляющего открытия о подлом коварстве Крейга Перкина, и периоды горьких
слез чередовались у нее с затяжным оцепенением, которое изматывало бедняжку
еще больше. Сегодня выдался как раз "слезливый" день, и, отчаянно борясь с
потоком непрошеной влаги, Санди сквозь туманную пелену заметила, как молодой
мужчина, стоявший неподалеку, обернулся в ее сторону.
- Я случайно слышал ваш разговор, - обратился он к Санди, когда та уже
собралась уходить. - И хотя прекрасно понимаю, что веду себя несколько
бесцеремонно, но был бы очень рад оказаться вам полезен.
По беглому английскому Санди сразу же безошибочно догадалась, что это
родной язык незнакомца.
- Вы ведь англичанин, не правда ли? - на всякий случай уточнила она.
- По месту рождения, да, - сообщил тот с улыбкой, способной обезвредить
даже ядерную боеголовку.
Впрочем, тут же напомнила себе Санди, в мои планы вовсе не входит
позволить одному из вкрадчивых мужчин, которые излучают столько очарования,
с помощью льстивых уверток вкрасться в мою жизнь.
- По-английски я и сама говорю, - вежливо, но холодно заявила она, хотя
незнакомец вряд ли нуждался в подобном заверении.
- Я уже догадался, - еще шире улыбнулся он. И тут же добавил, помешав ей
повернуться и уйти: - Но если я правильно понял, вы не говорите
по-итальянски. А вот я говорю.
- В самом деле? - сдержанно улыбнулась Санди, желая внушить навязчивому
молодому человеку, что его общество нежелательно, и повернулась, чтобы идти
прочь. Ее предупреждали, как опасно доверчивым туристам связываться с гидами
и переводчиками, самостоятельно предлагающими свои услуги на улицах.
- Да... меня научил этому языку дедушка. Он был родом из Венеции.
Молодой человек преградил ей путь. Санди вся напряглась.
- А, понимаю, в чем дело. Вы не доверяете мне. Очень мудро, - одобрил он
ее поведение с обескураживающей прямотой. - Прелестная молодая женщина вроде
вас, одна в чужом городе, не должна доверять подозрительным незнакомым
мужчинам.
Санди негодующе вспыхнула. Да за какую глупенькую доверчивую простушку он
ее принимает?
- Я вовсе не... - она хотела сказать "прелестная". Но, решив, что это
было бы чревато, тут же поправилась: - Ваше мнение меня не интересует.
- Разве? Но вы же говорили портье, что просто-таки отчаянно нуждаетесь в
переводчике, - мягко напомнил он. - Уверен, администратор отеля сможет
поручиться за меня.
Санди задумалась. В одном этот тип был прав: она действительно отчаянно
нуждается в переводчике. В Венецию ее привело отчасти стремление привести в
порядок нервы после разрыва с Крейгом. Но более важной причиной послужило
желание приобрести для магазина большую партию венецианского стекла.
Ей удалось раздобыть несколько адресов и имен людей, с которыми можно
было бы связаться. Однако Санди казалось, что лучше всего самой съездить в
Венецию и посмотреть на все своими глазами. И в этом деле просто невозможно
было обойтись без посторонней помощи. Более того, ей нужен не абы какой
переводчик, а добросовестный помощник, который мог бы участвовать в
переговорах прямо на месте.
- Что же побудило вас предложить мне свои услуги? - подозрительно
осведомилась она.
- Наверное, я просто не мог поступить иначе, - с загадочной улыбкой
ответствовал незнакомец.
Эта улыбка окончательно сбила Санди с толку. Да и ответ - тоже. Может, он
бьет на жалость, намекает, что у него нет денег?
В этот момент Санди заметила элегантную темноволосую женщину лет
пятидесяти пяти, торопливо направляющуюся через холл прямо к ним.
- А, Джанфранко, вот ты где! - мелодично воскликнула она, обращаясь к
собеседнику Санди. - Если ты готов, пошли.
Она смерила Санди холодным оценивающим взглядом, под которым девушка
особенно остро почувствовала все несовершенство своего наряда по сравнению с
безупречной изысканностью дамы. Одетая по последнему веянию парижской моды,
незнакомка от наманикюренных ногтей до тщательно уложенного шиньона
воплощала собой элегантность. Огромные жемчужины, красовавшиеся в ушах, у
любой другой женщины показались бы поддельными, но тут такое предположение
не могло даже закрасться в голову. Золотое ожерелье прекрасно дополняло
общее впечатление.
Кем бы ни была женщина, она явно обладала немалым богатством. Если этот
человек работает у нее переводчиком, в его квалификации можно не
сомневаться, заключила Санди. Достаточно было одного взгляда на лицо дамы,
чтобы понять: она не из тех, кто позволит комулибо, пусть даже обладателю
самой что ни на есть смазливой физиономии и самого что ни на есть стройного
тела, обмануть себя.
- Вам необязательно отвечать мне прямо сейчас, - спокойно заметил
незнакомец. - Вот мое имя и номер телефона, по которому меня можно найти. -
Порывшись в кармане, он извлек клочок бумаги и ручку, быстро написал что-то
и вручил листок Санди. - Я буду здесь завтра утром, и вы сможете сообщить
мне о своем решении.
Конечно же я не приму его предложение, уверяла себя Санди, глядя вслед
удаляющейся паре. Даже если этот человек действительно квалифицированный
переводчик и работает в солидном агентстве, все равно сам по себе он более
чем подозрителен.
Хотя бы потому, что чересчур... сексуален, чересчур откровенно мужествен.
А ты чересчур впечатлительна и уязвима, насмешливо возразил внутренний
голос. Кажется, могла бы уже приобрести иммунитет к подобным типам. Не ты ли
заявляла, что печальный опыт с Крейгом Перкином убережет тебя от соблазна
влюбиться снова?
Дудки! А вот этому не бывать! Нет ни малейшей опасности, что она влюбится
в человека, который не только чрезвычайно привлекателен внешне, но и сам это
прекрасно понимает. Боже, да все встречные женщины наверняка сами вешаются
ему на шею. Так с чего бы ему заинтересоваться такой, как Санди?
Возможно, по тем же причинам, что и Крейг, не унимался внутренний голос.
Может, ты кажешься ему лакомым кусочком, который сам плывет в руки.
Одинокая, ранимая, чувствительная простушка. Вспомни, что ты думала по
дороге в отель.
И Санди твердо решила не принимать предложения молодого человека. Но вот
беда, следующим утром, когда она в очередной раз спустилась к стойке
регистрации и принялась объяснять, как ей необходим переводчик, вчерашняя
сцена повторилась вплоть до мельчайших подробностей. Портье виновато
разводил руками, клялся и божился, что во всем городе не отыщется даже
самого захудалого переводчика.
- Очень сожалею, но мы ничего не можем сделать. Видите ли, сейчас
проходят деловые конференции, симпозиумы... - уверял он.
Девушка даже начала подумывать, а не отказаться ли ей от деловых планов и
не провести ли время, просто бродя по Венеции и осматривая
достопримечательности. Спору нет, заманчиво... Но вернуться домой и
признаться друзьям в очередной неудаче? Она же приехала сюда в поисках
стекла для своего магазинчика и не вернется, пока не отыщет то, что надо!
Даже если это означает принять услуги человека вроде Джанфранко Грассо?
Да, даже так! Чего бы это ни стоило, сурово сказала себе Санди.
Она позавтракала у себя в номере. Отель был переполнен, и, несмотря на
самовнушения, девушка никак не могла собраться с духом и отважиться есть в
ресторане, где пришлось бы сидеть одной-одинешеньке под чужими взглядами.
Потом она извлекла путеводитель, который носила в сумочке с самого приезда в
Венецию. Скорее всего Джанфранко еще даже не вернулся в отель. Ну и ладно!
Если не удастся застать его, так в городе полным-полно студентов, мечтающих
заполучить подобную работу.
Выйдя из номера, она пристроилась в уголке вестибюля, тщательно выбрав
местечко, где могла не то чтобы спрятаться от любопытных взоров, а по
крайней мере, не особенно выставлять себя напоказ. Ну почему она выросла
такой неуверенной в себе, такой застенчивобеспомощной? Как ни печально, факт
остается фактом, пусть даже и необъяснимым. А ведь она воспитывалась в
любящей и дружной семье, под крылышком заботливых родителей, всегда готовых
защитить и поддержать единственное чадо. Может, они чересчур опекали ее? Во
всяком случае, ее подружка Мэйбл придерживалась такого мнения.
- Официант не мог вспомнить, что вы заказали, так что я принес вам
капуччино...
Санди вздрогнула, когда у нее над ухом неожиданно раздался низкий и
чувственный голос Джанфранко.
Как ему удалось разыскать ее в этом укромном углу? А что еще интереснее,
откуда он мог узнать, какой кофе она предпочитает? Но когда молодой человек
поставил принесенный с собой поднос на столик рядом с ней, Санди догадалась,
в чем дело. Несомненно, кофе и рогалики предназначались для ее номера!
- А я предпочитаю черный, - ядовито, хотя и не вполне правдиво заявила
она.
- Надо же! - Он бросил на нее насмешливый взгляд. - Как странно. Я был
готов держать пари, что вы из породы девушек, которым нравится капуччино.
Так и представляю вас с маленькими шоколадно-кремовыми усиками.
Санди сердито уставилась на него. Поистине, этот тип ведет себя чересчур
вольно, отпускает шуточки, словно они уже лет сто знакомы. Она смерила
наглеца холодным взглядом и процедила:
- Мне, как женщине, едва ли льстит ваше сравнение. Усы бывают
исключительно у мужчин.
- Ну, я не совсем то имел в виду, - поспешно возразил Джанфранко,
усаживаясь рядом. Он склонился к самому уху девушки, так что она ощутила
тепло его дыхания, и прошептал: - Я имел в виду скорее поцелуй...
Глаза Санди сверкнули от нескрываемой ярости. Да он и вправду пытается
заигрывать с ней, притворяясь, будто находит ее привлекательной! От злости
она даже на мгновение потеряла дар речи. А как хотелось немедля заявить
нахалу, что она не собирается иметь с ним никакого дела и вовсе не нуждается
в его услугах! Это сбило бы с него спесь!
И тут вдруг уголком глаза Санди заметила сказочной красоты бокалы, кубки
и блюда, которые продавщица начала расставлять на полках гостиничного
магазинчика сувениров. Они были такие изысканные по форме, такие
необыкновенные по цвету, что просто дух захватывало.
- Что там такое? - услышала она удивленный вопрос своего собеседника.
- Бокалы... - объяснила Санди. - Очень красивые.
- Да, очень красивые и, боюсь, очень дорогие, - заметил Джанфранко. - Вы
хотите купить их в подарок или для себя?
- Для моего магазина, - отрешенно отозвалась девушка, не видя ничего,
кроме чудесных изделий из стекла.
- Так у вас есть собственный магазин? Какой? А где он? - с откровенным
любопытством, от которого его голос даже утратил обычную вкрадчивость,
принялся расспрашивать молодой человек.
Пожалуй, подумалось Санди, подобный интерес трудно объяснить одной лишь
светской любезностью.
- Да, магазинчик в ирландском городке, о котором вы наверняка даже не
слышали. Он называется Нейс. Я... то есть мы с подругой продаем
высококачественные произведения из стекла и фарфора, посуду, безделушки.
Собственно, я потому и приехала в Венецию. Хотела присмотреть здесь новые
образцы, чтобы и качество подходило и цена была не слишком велика.
- Ну, по качеству ничего лучшего, чем венецианское стекло, вам не найти,
- заверил ее Джанфранко с видом знатока. И не успела Санди ничего ответить,
решительно продолжил: - Ваш кофе вот-вот остынет. Так что лучше допивайте, а
я тем временем представлюсь по всем правилам. Как вы уже знаете, меня зовут
Джанфранко Грассо.
С этими словами он протянул ей руку. Санди и сама не очень-то понимала,
почему испытывает такое нежелание даже мимолетно дотрагиваться до него или
вступать с ним в какой-либо иной физический контакт. Любая другая женщина на
ее месте была бы на вершине блаженства, только о том и мечтала бы. А она что
же? Робкая маленькая крольчишка, насмерть перепуганная перспективой
прикоснуться к привлекательному и сексуальному мужчине, потому что боится
потерять голову? Ну нет, отнюдь не поэтому!
Она торопливо пожала протянутую руку и тут же отдернула ладонь, опасаясь,
не заметил ли он, как участился ее пульс, а на щеках выступил предательский
румянец.
- Санди, Александра Маккеллерс, - чопорно представилась она.
- Да, я уже знаю, - признался Джанфранко. - Я навел справки у портье. -
Санди... мне нравится, вам подходит. Мою бабушку тоже звали Александрой.
Удивительное совпадение, не правда ли? Мама рассказывала, что, когда они с
отцом впервые посетили Венецию, было невыразимо трогательно слышать, с какой
любовью говорили темпераментные итальянцы о своей сдержанной английской
родственнице. Бабушка умерла, когда отцу было всего восемь лет... А знаете,
в нашем роду с итальянской стороны были графы. Один из них даже заказал
Андреа Палладио проект виллы под Виченцей. Может быть, когда-нибудь я покажу
ее вам. Она прекрасна... но вы еще прекраснее.
Санди уставилась на собеседника, вконец растерявшись от таких слов. Этот
человек говорил, что он англичанин, возможно, его паспорт подтверждал это,
но в нем, совершенно очевидно, проявлялись типично итальянские черты
характера. Во всяком случае, темпераментную настойчивость и склонность к
бахвальству Санди почему-то считала присущими итальянцам. Другое дело, что
ее саму никак нельзя было назвать прекрасной, и просто возмутительно, что он
считал ее настолько глупой и доверчивой. Но вот зачем он так себя ведет?
Санди собралась было спросить его об этом напрямик, как вдруг нежное
позвякивание бокалов, которые продавщица сняла с полки, чтобы показать
покупателю, вновь привлекло ее внимание. Джанфранко прав, в отеле они
наверняка слишком дороги, но почему бы не обратиться непосредственно на
фабрику? Беда в том, что без переводчика здесь не обойтись.
Санди повернулась к молодому человеку.
- Мне известно, сколько положено платить переводчику, - предупредила она.
- И вам еще придется заботиться о транспорте. К тому же я справлюсь у
администратора отеля, готов ли он за вас поручиться.
Улыбка, которой Джанфранко одарил ее в ответ, произвела на бедняжку
странное воздействие, заставив сердце подскочить в груди.
- Что вы делаете? - слабо запротестовала Санди, с тревогой заметив, как
он потянулся к ее руке.
- Хочу скрепить наше соглашение поцелуем, - ответствовал Джанфранко,
поднося ее трепещущие пальцы к губам. Но вдруг остановился и задумчиво
произнес: - Хотя, возможно, если хорошенько подумать...
Санди с облегчением начала подниматься, однако ее спокойствию не суждено
было продлиться долго, ибо, не дав ей встать, Джанфранко склонился и
прильнул к ее губам в нежном поцелуе.
От потрясения она не могла пошевелиться.
- Вы... вы поцеловали меня, - пролепетала она слабым голосом минуту
спустя.
- Я мечтал об этом с первого мгновения, как только увидел вас, - хрипло
ответил Джанфранко.
Санди недоуменно воззрилась на него. Все ее чувства, не говоря уже об
инстинкте самосохранения, требовали, чтобы она даже и не думала принимать
его услуги. Но гипнотический взгляд загадочных серых глаз лишал воли,
препятствуя воплотить мудрое решение в жизнь.
Санди с сожалением вздохнула, отдавая бокал продавщице в крохотном
магазинчике отеля. Как и следовало ожидать, цена оказалась непомерно
высокой.
- Они просто великолепные, - вздохнула Санди. - Такую красоту еще
поискать. Да и найдешь ли?
Магазин, который она сегодня посетила, не мог предложить ничего даже
близкого по качеству к этим бокалам. Владелец был мил, любезен и просто-таки
горел желанием заключить сделку. Но одного взгляда на выстроенные в ряд
образцы хватило, чтобы Санди сразу же поняла: подобный товар вовсе не то,
что ей нужно. Ее магазин специализировался на вещах редких и нестандартных.
Приобретя чтолибо у Санди и Мэйбл, покупатель мог не сомневаться, что не
встретит ничего подобного у соседа.
Однако вовсе не разочарование заставляло Санди время от времени яростно
сжимать губы и недовольно хмуриться. После того как было заключено столь
странным образом соглашение с Джанфранко Грассо и тот удалился по своим
делам, она битый час гуляла вдоль Большого канала, не в силах отогнать
тревожные мысли. Вновь и вновь она пыталась внушить себе, что не проявила
опрометчивости, согласившись принять услуги нового знакомого. Однако
внутренний голос неустанно нашептывал, что, хотя с виду главенствующей
стороной в их деловом партнерстве является она, Джанфранко не замедлит
воспользоваться ситуацией с выгодой для себя.
В конце концов, он всего-навсего мужчина, такой же, как Крейг. Более
обаятельный, более привлекательный, но все же...
Возвращаясь в отель, она считала, что теперь-то надежно защищена от его
чар. И даже нарочно пообедала раньше обычного, чтобы нанятый переводчик не
предложил поесть вместе и ей, чего доброго, не пришлось бы оплачивать его
счет. Но несмотря на меры предосторожности, Джанфранко едва не застал ее
врасплох.
Выходя из ресторана, Санди тут же наткнулась на Джанфранко, который, по
всей видимости, разыскивал ее в холле отеля. Сногсшибательная улыбка,
которой он ее одарил, заставила окружающих женщин как по команде покоситься
на девушку.
- Мы еще не обсудили ближайшие планы, - едва подойдя к ней, начал
Джанфранко, - так что я подумал, почему бы нам не пообедать вместе и не
обговорить все в спокойной обстановке. Здесь неподалеку есть один небольшой,
но очень приятный ресторанчик. Уверен, вам там...
Мне бы хоть десятую долю подобной самоуверенности, завистливо подумала
Санди и решительно перебила:
- Спасибо, я уже поела.
- А это список мест, которые вы собираетесь посетить? - поинтересовался
нимало не обескураженный Джанфранко, выхватывая у нее из руки листок.
- Да, - коротко подтвердила она.
- Ммм... Ну, кое-где вы и впрямь можете найти вполне сносные изделия. Но
если хотите отыскать нечто действительно неординарное, вроде тех бокалов в
отеле, я мог бы порекомендовать вам...
В мозгу Санди немедленно забил тревогу незримый колокольчик, предупреждая
об опасности. Еще дома, перед поездкой, она наслушалась немало историй о
гидах-самозванцах, навязывающих доверчивым покупателям второсортные подделки
по откровенно вздутым ценам.
- Благодарю, но я вовсе не нуждаюсь в ваших советах, - резко оборвала она
Джанфранко. - Я плачу вам за исполнение обязанностей переводчика, только и
всего. Пока вы отлучались по своим делам, я успела изучить карту. Поскольку
уже середина дня, думается, разумнее всего было бы посетить оптовый склад,
который находится неподалеку, где-то здесь...
С этими словами Санди развернула карту и указала район. Едва бросив на
карту беглый взгляд, он неодобрительно нахмурился.
- Пустая трата времени. А насчет того, что это близко... если по прямой,
то да. Но вы забыли, что здесь не дороги, а каналы. И кроме того, если мы
туда и доберемся, вы будете крайне разочарованы продукцией.
Санди просто ушам не верила. Она предвидела, что с этим человеком
придется нелегко. Но настолько? Не зря она сомневалась, мудро ли вообще с
ним связываться. Но ей и в голову не приходило, что он станет вмешиваться в
ее планы, указывать, куда ехать, а куда нет. До сих пор поведение Джанфранко
свидетельствовало об обратном, так что девушка испытала настоящее
потрясение, когда он вдруг столь решительно выступил в роли командира. Куда
девались медоточивые комплименты, кои он расточал ранее? Где теперь показная
теплота?
- Я и не предполагала, что вы крупный специалист по венецианскому стеклу,
- ядовито заметила Санди, решив сразу поставить зарвавшегося переводчика на
место.
Но тот лишь пожал плечами.
- Кому и разбираться в венецианском стекле, как не мне. Это у меня в
крови.
Санди слегка смутилась. О чем это он? Разве достаточно родиться на
четверть итальянцем, чтобы автоматически сделаться знатоком венецианского
стекла? Да нет же, пустые слова, очередная наглая выходка!
- Может, у меня подобный дар и не в крови, но поскольку дело касается
меня, то мне и решать, что требуется, а что не требуется моему магазину, -
безапелляционно заявила она. - И единственный способ выяснить, способна ли
фабрика произвести доброкачественный товар, который я захочу приобрести, это
съездить и посмотреть своими глазами.
- Действительно, можно поступить и так, - согласился Джанфранко. - Только
не забывайте, что здесь сотни мелких производителей и они делают самые
разнообразные вещицы на любой вкус и любую цену. Мне показалось разумным
исключить из вашего списка мастерские и фабрики, чья продукция явно не так
хороша, как вам требуется. Это избавило бы вас от лишних хлопот.
- Надо же! Я и сама так думаю, - сквозь зубы процедила Санди. - И все же
не беспокойтесь, прежде чем ехать сюда, я тщательно обсудила свои требования
с консультантом из местного торгового совета.
- Возможно, вы недостаточно четко их сформулировали, - предположил
упрямец. - Насколько я знаю, добрая половина фабрик из вашего списка
производит либо весьма ординарные, либо откровенно дешевые вещи, так что
весьма сомнительно, что вы ими заинтересуетесь.
- Вот как? А вы конечно же на этом деле собаку съели. Скажите,
Джанфранко, вам не кажется, что вы заходите чуть дальше, чем следует, коли
берете на себя смелость судить не только о качестве изделий стеклодувных
фабрик, но и о том, что именно придется мне по вкусу?
После короткой паузы Джанфранко отозвался неожиданно сухо:
- Если честно, то нет. В конце концов, эта страна славится изделиями из
стекла, и я предполагаю, что, кем бы ни был ваш консультант, он должен хоть
мало-мальски разбираться в своем деле...
- Но не так хорошо, как вы? - ехидно перебила Санди.
- Да, не так хорошо, как я, - без тени улыбки согласился он. - Однако я
вижу, вы твердо решили не прислушиваться к моим советам, а потому... -
Джанфранко бросил взгляд на часы, - не пора ли нам отправляться, раз уж вы
намерены непременно посетить сегодня эту фабрику?
Позднее, когда они в неуютном молчании возвращались обратно в отель после
напрасного, как и предупреждал Джанфранко, посещения фабрики, у Санди
нашлось вдоволь времени обдумать их стычку. А что было бы, услышь она совет
от какого-нибудь другого гида, профессионала, предоставленного
добропорядочным агентством? Разве тогда поторопилась бы с ходу отмести его
рекомендации? Вряд ли. Во всяком случае, хоть призадумалась бы. Но поскольку
совет исходил от Джанфранко...
С другой-то стороны, с какой стати ей доверять ему и его мнению? Да
вспомнить хотя бы, как нагло он навязывал свое общество, как дерзко
заигрывал и флиртовал. Ну теперьто не скажешь, что он пытался заигрывать...
скорее, напротив. Санди исподтишка покосилась на суровый профиль спутника,
казалось, всецело сосредоточенного на водяных бурунчиках, образованных
винтом катера.
Даже сейчас, неохотно признала она, в поношенных джинсах, свитере и
спортивной куртке, он все равно словно излучал энергию мужественной силы и
притягательности.
Очевидно, резкий и поспешный отказ следовать его непрошеному совету
обидел и раздосадовал Джанфранко. Это ясно читалось по нахмуренным бровям и
твердо сжатому рту. Без сомнения, не срежь она его, Джанфранко не изменил бы
прежнему светски-галантному стилю обхождения и уже давно пустился бы в
пространные описания достопримечательностей, мимо которых они проплывали.
Теперь же вместо льстивого панибратства ее спутник подчеркнуто соблюдал
дистанцию по отношению к своей нанимательнице. Но разве не этого она хотела?
Да, тысячу раз да! Санди вовсе не принадлежала к числу людей, точнее женщин,
что не могут и дня прожить, не повергнув к своим стопам нового обожателя. Уж
ее-то подобного рода развлечения никогда не волновали и не привлекали...
|
